-

ФРАНЦУЗСКИЕ КАТОЛИЧЕСКИЕ МИССИИ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ.

(Перевод с французского — Ю. Васильева).

ГЛАВА I.

КИТАЙ: СТРАНА И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ.

(Продолжение, см. вып. 38-39.)

Китаец родился коммерсантом и средства увеличить свое состояние у него настолько же совершенны, насколько многочисленны. В Китае встречаются банки и торговые дома первого разряда, честность которых не оставляет желать ничего лучшего. Но с другой стороны мы видим торговлю самую ничтожную, которая может процветать только благодаря дробности китайской монеты. Если с одной с стороны дела ведутся на миллионы, то с другой — на чохи, 1000 чохов еле составят три франка.

Коммерсант в душе китаец не менее продуктивен, экономен и консервативен: с такими качествами, как не признать, [9] что китайцы должны дойти до процветания, до благоденствия весьма удовлетворительного, когда они будут управляться правительством способным и бескорыстным.

Качество, в котором нельзя отказать китайцам — это вежливость. Житель Небесной Империи, будь он мандарин, ремесленник, коммерсант или нищий, всегда владеет собою. Мандарин примет вас хорошо, наговорит вам любезностей, предложит вам прохладительного, будет говорить медленно, с улыбкой на устах; вы рассердитесь, вспылите, — он останется спокоен; самые неприятные слова для него, что с гуся вода; он вас ненавидит, вы ему страшно надоели, ему противен ваш образ действия, но он ничего этого вам не покажет. Он ни на что не согласится, не скажет вам ни одного неприятного слова, обескуражит вас своей медлительностью, но он не рассердится.

Эта вежливость, этот снисходительный тон приводит в отчаяние европейцев и заставляет их, не смотря на их добрые намерения, иногда потерять терпение. Они нервничают, вспылят, и проигрывают дело, ибо здесь, как и везде, кто владеет собой — тот и победитель. Купец, хозяин гостинницы — отличаются одинаковой любезностью, даже по отношению к равным. Вы никогда не выведете из терпения купца: впродолжение целых часов он будет показывать вам все, что у него есть в магазине; вы все перетрогаете, все переберете, вы будете сердиться на слишком дорогие цены, вы наговорите ему грубых слов, — все равно — он останется спокоен, предлагая вам чаю, перенося ваше присутствие, не показывая вида, что вы ему надоели, провожая вас любезно, даже если вы ничего не купили, до самых дверей с неизбежной улыбкой. Между родственниками, знакомыми, друзьями и даже попутчиками в дороге происходит бесконечный обмен любезностей: приглашают друг друга обедать, будучи, конечно, убежденными, что приглашение не будет принято, угощают друг друга чаем, но та же вежливость требует ото всего отказываться. Даже уличные нищие обмениваются комичными любезностями, предлагая друг другу старые лохмотья, или обглоданную кость, отнятую у собаки. Все эти китайские церемонии, чисто внешние, не приводящие никого в заблуждение, вносят однако в их отношения известного рода спокойствие и приятность, которая имеет свою привлекательность.

Есть ли у китайца религия? Есть ли у него хотя бы известное религиозное чувство?

Путешественник, проезжающий Китай, удивляется количеству [10] встречаемых всюду пагод. Не говоря уже о больших городах, где их и не сосчитать, в каждой маленькой деревушке найдете их несколько. Но что особенно поражает, это то, что вы встречаете пагоду в каждой живописной местности, в каждой складке гор, на вершине каждой возвышенности, на берегах рек, при трудных или опасных переходах. Если вы видите среди голых скал группу деревьев, — это опять таки пагода. Если вы встретите среди безводной пустыни оазис, — несколько деревьев, немного зелени, маленький ручеек, — наверное тут же рядом пагода. Кажется демон, изгнанный из цивилизованных стран христианством, нашел убежище в Китае.

Он принимает здесь всевозможные формы и храмы наполнены странными статуями, группировка которых иногда полная грации и артистического чувства, доходит до вульгарного, грубого, до чувственного, до бессмысленного даже до ужасающего эротизма.

Кто живет в этих храмах? Большею частью существа отверженные, грубые, без всякого образования, презираемые народом и достойные презрения за свое поведение: это бонзы, даосские священники, ламы, — число их бесконечно.

Кто построил все эти пагоды? Самые красивые построены императорами, особенно императорами китайской династии, как например династия Мин. Другие построены и содержатся на более или менее добровольные пожертвования, собранные среди народа. Часто какие-нибудь частные лица берут расходы на себя и некоторые богатые фамилии любят иметь свою собственную кумирню на могиле предков, среди рощи осеняющей могилы.

Только очень большие пагоды обитаемы: остальные т. е. 9/10 необитаемы и открываются только но известным праздникам или в день годовщины. Демон, так удачно названный Тертуллианом обезьяной Бога, имеет здесь свои обители и монастыри. Я прожил некоторое время в одном из них в 25 верстах от Пекина, к юго-западу, откуда открывается один из лучших видов на город с великолепных террас. Он называется Гяй-тай-сы, т.е. храм воздержания. Жертвенник из мрамора в три яруса, поставленный посреди красивого павильона, окружен статуями, изображающими древних людей, замечательных своею умеренностью. На восьмой день четвертой луны здесь совершается великий праздник, на который сходятся все бонзы окрестных монастырей. Главный бонза произносит клятву воздержания и все слушают его с благоговением. В этот храм император шлет богатые подарки и по настоящее время. Это своего рода [11] семинария для молодых бонз, подвергающихся здесь испытаниям, подчас очень жестоким. Я видел молодого человека лет двадцати, который исправлял наказание: он уже 50-й раз прожигал себе руку свечей, возжигаемой перед идолом и его левая рука представляла сплошную рану. Это зрелище действовало на нервы. Другие прокалывают себе щеки большими булавками, носят цепи, привязывают на спину амулеты с воображаемыми мощами. Настоятель посещал меня и мой спутник, светский человек, предлагал ему ветчины, вина и ликеров и других запрещенных вещей; он отказывался, мотивируя это правилами своей веры и воздержания; наконец однажды он сказал нам: «ждите меня сегодня вечером, я прийду». Было уже поздно, все были уже в постелях, настоятель набросился на яства, даже немного подвыпил, не смотря на мои старания остановить его. «Грех только тогда, когда вас видели, — говорил он, — а я уложил спать всех моих людей». И он пропировал с нами до 12 часов ночи. Прибавим, что монахи этого храма имеют репутацию людей самой строгой и праведной жизни во всей стране.

Говорить ли об известных монастырях, населенных женщинами и которые представляют лишь жалкую пародию на наши монастыри? Легко рассказать словами, но трудно описать, что там творится и их репутация еще хуже репутации мужских монастырей.

Несколько слов о ламах и их монастырях.

Когда народилась буддистская секта или реформированный буддизм, христианство уже было насажено на китайскую почву, чем и объясняется некоторое сходство обоих культов и сходство на самом деле поразительное в богослужении. Гуань-инь похожа на Богородицу. Часто встретите ее с аттрибутами девства, с младенцем мальчиком на руках, с фигурами поклоняющихся ей и несущих дары по бокам и с демоном у ног.

Что касается священнодействия, то да позволят мне рассказать о богослужении, в котором главенствует живой будда, совершаемом ежегодно в восьмой день первой луны. Я записываю то, что видел сам.

В этот день ложный живой будда с большой торжественностью прибывает в ламаистский храм Чань-тань-сы, построенный в нескольких стах метрах от собора Спасителя в Пекине, в императорском городе. Он входит на трон и присутствует при богослужении, совершаемом торжественными голосами сотни лам, разделенных на два хора. Лампа, сделанная из человеческого черепа горит на подставке; акомпанируют пению на [12] морских раковинах. Живой будда одевается в парадные одежды, — род плаща с еврейской опояской, митра, похожая на митру еврейского первосвященника, — все из желтого шелка, расшитого золотом. По сторонам стоят главные ламы, дети несут факелы, очистительную воду и кадильницы. Впродолжение всего богослужения, которое длится час, живой будда не сходит с трона и все время глубоко сосредоточен; толпа заполняет весь двор, все беседки, громадную площадь, расположенную перед храмом; ей постоянно мешают сосредоточиться и заставляют двигаться около двух сот человек, переодетых дьяволами, которые снуют среди толпы, бросая в воздух муку или известку и вскрикивая точно одержимые.

Когда богослужение заканчивается, живой будда встает, кропит водой присутствующих, кладет ладан в курильницу и идет в пагоду, до этого тщательно закрытую, двери раскрываются как бы сами собой, виден идол, окруженный лампадами, в которых горит масло и жир; на жертвеннике горят разноцветные свечи. Живой будда входит один и двери закрываются. Этот обряд более всего напоминает вход еврейского первосвященника во «святая святых». Черти, видя, что живой будда вошел в пагоду, еще сильнее начинают шнырять среди толпы, затем собираются вместе и начинают адское шествие, испуская вопли и устрашающий вой, толпа присоединяется к ним в очень большом количестве, толкая женщин и детей. Наконец черти внезапно исчезают неизвестно куда, как бы изгнанные молитвой. Так кончается церемония. Тогда живой будда садится снова в свои желтые носилки и возвращается к себе, сопровождаемый многочисленными ламами верхом и в экипажах. Народ понемногу расходится и все успокаивается.

В каждой семье есть по крайней мере один лама и одно слово великого ламы заставило бы восстать всех монголов. Император из политики и чтобы держать в послушании монголов, принужден покровительствовать ламаизму. И ныне царствующая династия, не построившая ни одной пагоды, должна была построить два храма для лам в северной части Пекина.

Другая религия Китая, — это культ Конфуция. Этому философу воздвигнуты храмы, где помещаются посвященные ему таблички и, что бы там ни говорили, статуи, которым поклоняются как обыкновенным идолам. У меня их было несколько, и кто желает, может отправиться в его колыбель — в Янь-чжоу-фу, на Шаньдуне, чтобы посмотреть воздвигнутую там в его честь великолепную [13] статую. Ему, как и другим языческим богам, возносятся молитвы, делаются приношения и приносятся жертвы. Этот отец китайской литературы особенно почитаем учеными, которые, однако посещают и другие пагоды. Религия императора, принцев и мандаринов — религия чисто политическая. Император одинаково посещает, как храмы буддистоские, и таосские, так и ламаистские и конфуцианские: в-первые чтобы показаться народу, который верит во все нелепые божества таоизма: второе — чтобы упрочить за собой послушание монголов и польстить тибетанцам: остальных для того, чтобы сохранить уважение ученых.

Верит ли во что-либо китаец? Можно сомневаться в этом и, если бы христианство приобрело могущество, если бы католики имели не 700000, а семь миллионов последователей, быть может император посетил бы и их храм и сделал вид, что покланяется их Богу, чтобы заставить и их почитать его. И так правительство состоит из совершенных атеистов и если его представители совершают религиозные обряды в том или другом месте, этот обряд, предписываемый обычаем, совершается без веры и убеждения..

Что касается народа, он не религиозен, но суеверен. Он верит в злых духов, в судьбу, устраивает шествие духов и драконов из бумаги, в известное время устраивает паломничества, где паломники состоят из разного сброда, часто наемные. Они жгут пахучие палочки, дома, кукол из бумаги, отправляют таким же образом к своим умершим экипажи, мулов, прислугу, куски шелка, слитки серебра и все это из крашеной бумаги. По что касается до настоящего религиозного чувства и истинной веры — я думаю, что они совершенно отсутствуют у китайцев.. Эти суеверия, эти жертвоприношения, этот сорт культа, все это освящено обычаем, так всегда делалось и будут еще долго делать тоже самое, сами не зная зачем...

Сделаем, однако, исключение для монголов, которые часто приходят издалека, чтобы поклониться некоторым знаменитым статуям будды, находящимся в Пекинских монастырях. Со страшными лишениями они доходят до Шанси, чтобы посетить пагоду о пяти башнях: они приносят свои жертвоприношения в виде золота, серебра, или натурой для ремонта и украшения монастыря. Я сам видел монгольских принцев и принцесс, высшего ранга, приезжавших в ламаистский храм и повергавшихся ниц на каждом шагу. Это религиозное чувство, сродное всем народам и которое представляется как бы необходимым [14] для человечества, кажется еще живучим среди монголов; но ведь монголы не китайцы. У последних оно, кажется, подавлено любовью к довольству и особенно любовью к деньгам, которые представляют настоящий кумир Китайцев. Все в Китае продается, все покупается: это страна по преимуществу — страна бутылки вина и все от мала до велика только и помышляют о наживе, о способе разбогатеть и выйти из бедности всеми правдами и неправдами. Несомненно в Китае есть честные люди, но рядом с ними вы встретите во всех слоях общества почти потребность лжи и обмана. Что касается нравов, то, если наружная чистота их сохранилась, то истинная развращенность их, к сожалению, существует во всех видах.

Любовь к почестям (гордость), к удовольствиям (чувственность), к деньгам (скупость), эти три великие язвы язычества, так отличающиеся от христианских добродетелей, делают Китай одной из стран трудно поддающихся просвещению.

___________________________________

Кирхнер С. И., China monumentis illustrata, in fol., Амстелодами 1667 г. Дугальд (I. B. Duhalde), «Описание Китая», — 4 тома in fol. Париж 1735 г. Де Гинь (Иосиф) — (De Guignes Joseph) — «Общая история гуннов, монголов и других восточных народов, и т. д. 4 тома in 4, Париж 1756. — «Записки, заключающие в себе историю, науки, искусства, нравы и обычаи китайцев», составленные пекинскими миссионерами, 16 томов in 4, Париж 1776-1814. — Гобиль (Ант.) — (Gaubil Ant). «Трактат о китайской хронологии», in 4. Париж 1814, — Грозье (Grosier) «О Китае, иди описание этой Империи», составленное по запискам пекинской миссии, 3-е издание 7 томов in.-8; Париж, 1819 г. Аббо (Abbot Rev Jacob)., «Китай и англичане или характер и обычаи китайцев». Бостон 1835 г., — Фавье (Альф). Favier (Alph). пекинский викарий, «Пекин, история и описание» in 4. Пекин, типография лазаристов в Бейтане. 1897 г. — П. Леруа Больё (P. Leroy-Beaulieu).— «Обновление Азии» in 18 — Париж 1900 г.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Французские католические миссии в девятнадцатом столетии // Известия братства православной церкви в Китае. № 40-41. 1907