ФРАНЦУЗСКИЕ КАТОЛИЧЕСКИЕ МИССИИ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ.

(Перевод с французского — Ю. Васильева).

ГЛАВА VI.

КИАН-НАНЬ (Kiang-nan).

ЕПИСКОП ПЕТР-АНДРЕЙ БОРНЬЕ ИЕЗУИТ (1856-1864)

(Продолжение; см. вып. 16-17. Кит. Бл.)

Родившийся в северном департаменте 14 февраля 1811 года и отправленный местным священником в Аррасскую семинарию Петр-Андрей Борнье служил для всех образцом. Посвященный в сан священника 24 лет, пробыв десять лет викарием в Эр на Лисе, затем духовником в тюрьмах и женском монастыре, 34 лет от роду, он вошел в орден Иисуса, а 36 лет отправился в Кианнань. После кратковременного пребывания в Сикавее он провел два года Хай-мыне (Hai-men) (1847-1849), управлял 4 года в Сикавее (1850-1854) и стал во главе одного из шести округов, которые создал о. Петр Фурнье, бывший в то время начальником миссии. Когда он управлял округом Сон-нян за ним приехал сюда 5 августа 1856 года, чтобы назначить управляющим епархией.

Восемь лет его управления были годами несчастий; война опустошила Кианнань, почти все христианские общины были разрушены; только Шанхай пощажен был бедствием.

И кроме того была война с Европой. Китай нарушал договоры самым неблагоразумным образом. В Кантоне голова европейца оценивалась сначала в 30, затем в 100 долларов. В 1856 году миссионер Шапделен и несколько других были убиты мандаринами с утонченной жестокостью, которую трудно себе вообразить; наконец вице-король Кантона приказал сжечь английские мастерские. Чаша терпения была переполнена. Англия и Франция с согласия Соединенных Штатов и России послали войска. 29 декабря 1857 года Кантон был взят. Так как пекинский двор не уступал, то европейские посланники прибыли в Шанхай. Дао-тай бежал. [14] Г-н Монтиньи организовал маленькую экспедицию в Су-чеу, куда он проводил 2-х секретарей английской и французской миссии; там, наконец нашли мандарина, который согласился принять письма, адресованные двору. Ответ был оскорбительный. Посланники вернулись на север. Когда они прибыли к устью Пейхо, то им пришлось пустить в ход пушки, они завладели фортами Таку и направились в Тянь-цзин, куда наконец явились для переговоров два высокопоставленных мандарина. С 13 до 25 июня 1858 года подписывали представленные договоры. Самыми тяжелыми условиями были: учреждение посольств в Пекине, открытие для торговли Киана, свободное путешествие по провинциям. Обсуждающие эти договоры решили для детальной разработки их собраться в Шанхае, что они и сделали в средине июля 1858 г., китайские мандарины заставили себя ждать в продолжении трех месяцев. И недоброжелательство было вне всякого сомнения; однако они не осмеливались признать эдикт императора, схваченный в Кантоне, которым приказывалось не обращать никакого внимания на обещания, данные в Тяньцзине. Наоборот они согласились на все требования и на общее собрание в Тяньцзине, в Июне 1859 года, для ратификации договоров и на проводы посланников в Пекин. Во время этих переговоров все европейские посланники очень заинтересовались трудами миссии, особенно барон Гро и адмирал Путятин, представители Франции и России. Последний, несмотря на то, что был схизматик, очень любил посещать церкви Тон-киа-ту и Сикавея и оказывал монахам искреннее расположение.

Известно в какой измене оказался виновным Китай против министров французского и английского, посланных в Пекин, между 17 и 25 июня 1859 года: с фортов Таку стреляли в их свиту. Несколько дней спустя, в июле, приказ императора поздравлял генералов и объявлял народу, что варвары отброшены в море: их больше не осталось в Китае! Эти буффонады были для народа, — мандарины же, те пробовали при помощи иезуитов возобновить переговоры. Нанькинский вицекороль послал в Шанхай даотая, имевшего несколько свиданий с о. Леметр и через него сделавшего предложения посланникам; но они были неприемлемы, 8 марта 1860 года французский и английский министры послали в Пекин ультиматум двору, который был дурно принят и 8 апреля была объявлена война. Она должна была довести державы до Пекина, унизить гордость императора и наконец открыть Китай для торговли и миссий.

В то же время продолжалась внутренняя война. Дело [15] Тайпингов заметно пошатнулось в Кианнане в предыдущие годы. Они оставили Ян-че и Чен-киан, изгнанные императорскими войсками, согласно оффициальным донесениям, — но вероятнее после внесения мандаринами значительной суммы. В 1859 году им оставался один Нанькин, но и там они страшно бедствовали. Молодой человек, усыновленный сначала одним из вождей повстанцев и затем принятый монахами Ванькина рассказывал, что они питались буквально человеческим мясом. Уже ожидали с дня на день, что восстание потухнет когда оно вспыхнуло с такой силой, как никогда. Приготовления на севере, чтобы оттеснить европейцев привлекли деньги и людей; покинутые мандарины Кианнана потеряли мужество; в начале 1860 года, императорские войска, остававшиеся около Нанькина все перешли на сторону восставших и их тотчас двинули в округа еще неразоренные. Столица Чен-киана, Хан-чеу и весь север этой богатой провинции был предан грабежу, и армия разбойников высказывала намерение завоевать весь Кианнан, когда французская и английская армии, предназначенные для взятия Пекина, прибыли в Шанхай.

Во время высадки в (в марте 1860) генерал Кузен-Монтобан мог наблюдать, что беглецы из Хан-чеу прибывали в Шанхай сотнями тысяч. Не имея возможности, вследствие отказа англичан, защищать Су-чеу, он оставил в Шанхае не менее 200 человек, чтобы охранять концессии, китайский город и церкви Сикавея и Тон-киа-ту.

В течение августа, сентября и октября Тяньцзинь и Пекин были взяты и договоры подписаны; но весь Кианнан был наводнен восставшими Чан-мао или длинными волосами (шерстыми), названными так потому, что они не брили головы, как маньчжуры. Под предводительством знаменитого Чун-ван (верного короля) они покинули в мае Нанькин и завладели без серьезного сопротивления Тан-ян, Чан-чеу, Узи, Сучеу, Цан-зо, Киа-тин, и оттуда пошли на Шанхай, где надеялись быть признанными европейцами. Англичане и особенно протестантские священники согласились было на это. Генерал Кузен-Монтабан заставил постановить, что оставаясь нейтральными между династией и повстанцами они все же будут охранять Шанхай.

Но можно ли было защищать город с 1500 или 2000 солдат? офицер, командовавший французскими солдатами ушел из Сикавея; монахи покинули его тоже и Чун-ван тотчас занял его, основав здесь главную квартиру. По его оружие было слишком плохого достоинства, чтобы аттаковать наших солдат, которые [16] убили у него много народа и через два дня, 20 августа, он возвратился в Сучеу, откуда он распространил грабежи и пожары по всей провинции. В это время было разрушено много христианских общин; монахи, находившиеся в них перенесли много лишений; о. Николай Масса попал в руки мятежников, был уведен ими? ему грозили смертью, которой он избежал только чудом. Его брат Людвиг, заведующий приютом в Цай-киа-уан был убит 17 августа с несколькими приютянами, приют был разграблен и сожжен. Много христиан погибло, много часовен был разрушено. Когда в конце 1860 года европейские войска возвращались после победы из Пекина в Шанхай, население соседних городов сбежалось под их защиту. Вскоре там насчитывалось три миллиона жителей, которым нужно было чем-нибудь жить, которых нужно было защищать. Благодаря некоторым Манильцам, снабженные ими оружием, иезуиты могли спасти Тон-киа-ту, Сикавей и Пу-тон. Один богатый шанхайский китаец банкир, Ян-та-ки, с помощью американца Уорда собрал небольшую армию в 3 или 4 тысячи человек, хорошо вооруженных и под командой европейца, с помощью которой взяли обратно Сон-киан. Европейские офицеры растянули линию своих войск на восток до Сикавея, где артилерийский офицер, г-н Тардиф де Муадрей организовал франкокитайский корпус. Наконец, генерал Кузен-Монтобан, вернувшийся в Шанхай в средине декабря, распорядился раньше своего отъезда (в апреле 1861 г.), что французские и английские солдаты будут охранять местность на сто ли (30 миль) вокруг города.

Чун-ван однако блокировал Шанхай, наполняя его своими шпионами. Пу-не (Pou-ne) и Пу-тон (Pou-tong) были наводнены грабителями, вышедшими из Чекиана и сам он приближался к Сучеу со своими старыми войсками. Из Тон-киа-ту и Сикавея можно было наблюдать каждый вечер столбы огня поднимающегося к небу, как бы для того, чтобы указать его путь. Нужно было действовать.

В Марте 1862 года адмирал Гоп и Проте начали кампанию. В первых числах апреля они были в Сикавее. 5-го апреля адмирал Гоп попробовал выгнать мятежников из их лагеря, расположенного на западе и юго-западе. Ему это не удалось и сам он был ранен. На следующий день адмирал Проте был счастливее: мятежники были отогнаны на север, затем немного позже на восток и наконец на юг, где победа при Нанькине, за которую адмирал заплатил своей жизнью, совершенно освободила Шанхай и его окрестности. [17]

Часто говорили, что это вмешательство моряков спасло царствующую династию. Мандарины провинции собрались в Шанхае с этого времени; они приняли некоторые меры предосторожности и организовали армию. Ворд был убит в Чекиане; им пришла счастливая мысль заменить его майором Гордоном, который вел свою армию к победам. Начав кампанию в апреле 1863 года, он взял обратно к концу года Цан-зо, Тай-цан, Куэнь-шань (Kouen-chan) и наконец Су-чеу. В первые месяцы 1884 года он прогнал мятежников из У-зи, И-хин, Ли-ян, Кинь-тань и наконец Тан-чеу. С этого времени уверенные в успехе китайские мандарины уволили его от службы, чтобы не нести бремени долга признательности. Им в самом деле удалось прогнать всюду мятежников до конца 1864 г., но они не подготовились к будущему и в последствии, во время войны с Японией, Ли-хун-чжан мог понять ошибку, которую они сделали в 1864 г.

1861-1862 года были ужасны для миссии. Часовни были разрушены, христиане рассеяны. 8 декабря 1861 года во время мятежа в Хай-мыне, кто то из толпы попал кирпичом в лоб епископу Борнье, и часовня, где он только что отслужил обедню, была совершенно разрушена. О. Клавелин, взятый мятежниками около Цан-зо, пробыл в их руках несколько дней; его спокойствие и мудрость так импонировали им, что они отпустили его. О. Сантинье, взятый в окрестностях Киан-ин, добрался до берега, пока мятежники спорили кому он принадлежит, взял лодку и вернулся в Шанхай. 4 марта 1862 г. о. Вильом был убит мятежниками под стенами Пу-туна, который он до этого времени оберегал. О. о. Каррер и Бордийо были ограблены. В Шанхае монахи делали сбор среди европейцев и китайцев для помощи пострадавшим. В зимние месяцы в Тон-киа-ту и Сикавее они раздавали вареный рис всем приходившим за ним, иногда тысячами порций. Другие посещали толпы эмигрантов, где производили страшные опустошения тиф, холера и нищета и крестили многих умиравших. По своем приезде в Шанхай генерал Кузен-Монтобан присутствовал 15 апреля 1860 года при освящении первого камня церкви Св. Иосифа, на французской концессии. По возвращении из Пекина, он велел отвести для своих солдат, помещавшихся в общественном саду китайского города, старую церковь о. Бранкати, обращенную в пагоду и передал ее еп. Борнье. Работы по укреплению Сикавея, предпринятые в январе и феврале 1861 г., позволили резиденции значительно расшириться. Таким образом все три резиденции в Шанхае пустили во время этой бури такие крепкие корни, которые и дали им впоследствии такую крепость и силу. [18]

Смерть поражала миссию, она едва насчитывала 30 священников. С 1856 до 1864 умерло 24 миссионера, из которых 16 в последние три года (1862-1864). 5 февраля 1863 года в церкви Тон-киа-ту были поставлены бок о бок 11 гробов; боязнь мятежников подходивших к городским воротам мешала похоронить их. После их ухода была устроена громадная процессия из церкви на кладбище. Христиан было много и толпы язычников почтительно относились к обряду. Но какие мысли наполняли сердца монахов? Некоторых из них уже подстерегал тиф и 6 или 7 сделались его жертвой до окончания этого 1865 г. В начале 1864 г. один китаец послушник в Сикавее видел во сне трех монахов европейцев. Ему было сказано, что Бог желает смерти этих трех жертв. Он узнал о. Джиакинто и Тафина, третий был ему не известен. 30 апреля о. Джиакинто заболел и умер через четыре дня; о. Пюиберно приехал из Европы; послушник тотчас же узнал в нем третьего монаха, которого он видел во сне; о. Пюиберно умер до окончания месяца. О. Тафин, еще здоровый с этого времени стал готовиться радостно к смерти. Через двадцать дней он умер.

Еп. Борнье умер двумя годами ранее их. В средине июля 1862 года он воспользовался обществом еп. Наваццо, Хонаньского викария, отправлявшегося в Пекин, чтобы навестить епископа Лангилла в Чжили, особенно было затруднительно путешествие от Тяньцзина до Хянь-Хяна. 28 июля он приехал в резиденцию больным, 31-го он едва мог отслужить обедню в церкви Св. Игнатия и в тот же день очень сильный припадок холеры унес его. И так он умер на руках того, кто должен был сделаться его заместителем в Киан-нане.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Французские католические миссии в девятнадцатом столетии // Китайский благовестник. № 18-19. 1908

© текст - Васильев Ю. 1908
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1908