Предварительный отчет об экспедиции в Хинган в 1891 г.

Генерального Штаба Полковник Путята.

Обширная Хэнаньско-Чжилийская низменность, простирающаяся в меридиональном направлении между 84 и 87 градусами вост. долг. от Пулкова, замыкается на севере горной страной альпийского характера, с круто падающими скатами, изрезанной многочисленными потоками, которая всегда рассматривалась обитателями собственного Китая, как граница номадов тунгузского и монгольского племен. Страна эта, упираясь на востоке в Чжилийский залив, на западе сливается с горным районом Шаньсийской провинции, а под 42° широты выделяет меридиональный кряж, разветвления которого на cевере в бассейне Амура заполняют своими отрогами огромную площадь Хэйлунцзянской провинции. На европейских и китайских картах упомянутому хребту дано название Большого Хингана. Место его соприкосновения с горной системой Иншаня или узел, образующий водораздел рек, впадающих в Ляодунский и Чжилийский заливы, не без основания полагали самым возвышенным пунктом в районе обеих поднятий. По показаниям китайских географов, в этом узле находится гора Печа, высота которой, измеренная императором Канси и состоявшими при нем иезуитами астрономами, была определена в 15.000 ф. над уровнем моря. Такая цифра, казавшаяся крайне преувеличенной, в то же время сама по себе нисколько не приближала географов к разъяснению характера горных систем, их строения и взаимной связи — вопросов чрезвычайно важных в изучении орографии Азии. Главный Штаб, неоднократно цринимавший на себя инициативу в обогащении географии новыми научными [149] данными об отдаленных странах, решил снарядить в означенный район ученую экспедицию, начальство над которой вверить мне, уже находившемуся тогда в Тян-цзине на должности военного агента. Первоначальная программа была задумана весьма широко и средством к осуществлению ее должна была послужить оставшаяся по смерти Н. М. Пржевальского неизрасходованной сумма на экспедицию в Лассу, которую предположено было распределить на исследование Тянь-шана и Хингана. Однако, позднее экспедиция в Тибет была направлена согласно прежним предположениям, а задачи Хинганской значительно сокращены. Ей предложено было приступить к рекогносцировке южных склонов Хингана и вести ее насколько позволят обстоятельства и денежные средства, отпущенные в сумме 6000 рублей кредитных. О широком исследовании горных систем на всем их огромном протяжении нечего было и думать, тем более, что предварительные сведения по географии страны, которые могли быть получены изучением результатов прежних путешествий и разбором китайских источников, были настолько бедны и сбивчивы, что не могли служить руководством при избрании путей для следования. Я мог сделать лишь несколько пересечений Хингана и Иншаня, выбирая направления для них по возможности симметрично относительно их узла, который также был осмотрен с возможною тщательностью. Заботясь в то же время о достижении полных результатов по различным отделам естествознания, я предложил еще два года тому назад принять заведывание зоологическими работами старшему врачу фрегата “Нахимов" В. И. Исаеву, исследователю океанской фауны. К сожалению, несмотря на горячее желание его примкнуть к экспедиции, он, по независящим от него обстоятельствам, вынужден был отказаться от личного участия, но, вместе с тем, вошел с ходатайством в общество изучения Амурского края о командировании в мое распоряжение поручика 5-го Сибирского линейного батальона А. И. Бородовского, подготовив его к предстоящей деятельности и снабдив ценными указаниями. Одновременно с этим, командующий войсками Приамурского военного округа, генерал-адъютант барон Корф, [150] обязательно назначил в состав экспедиции переводчика при пограничном коммисарстве в Южно-Уссурийском крае г-на Моссина, владеющего монгольским, манчжурским и китайским языками. Два казака Забайкальского войска, Жаркой и Буянтуев, китаец Цан-Ву в качестве прислуги и китайский подрядчик, заключивший контракт на поставку перевозочных средств, какие бы ни потребовались на разнообразной местности на все время движения, дополнили личный состав экспедиции. Путешествие было начато из опорного пункта для астрономических наблюдений, г. Тянь-цзина 5/17 мая и 13/25 сентября, т. е. через четыре месяца с небольшим, было закончено в том же опорном пункте. Район общей рекогносцировки может быть грубо означен пределами трапеции, в углах которой расположены Тянь-цзинъ, Калган, Пинъ-цюань-чжоу и ламский монастырь Энциген сумэ. Маршрут, в общих чертах предварительно намеченный и окончательно выяснившийся в пути уже одновременно с движением, был сообразован для исследова-ния не отдельных направлений, но целых площадей, — условие существенной необходимости в виду крайне запутанной местности. Проследовав на север по Чжилийской равнине, в направлении, незатронутом прежде европейскими путешественниками, экспедиция втянулась в горы под Шимынем в соседстве усыпальниц ныне царствующей в Китае династии, перешла Великую Стену под Темынем и, достигнув Пинь-цюань-чжоу, повернула отсюда по дороге, пролегающей через возвышенные горные долины прямо на запад до г. Жехэ. В этом последнем пункте, после 18 дней движения, была сделана стоянка для замены телег вьючными перевозочными средствами. Формирование нового обоза на мулах было исполнено с большими затруднениями и потерей времени, т. к. ежедневно подтверждавшиеся известия о появлении шаек матацзей (т. е. конных разбойников) в местностях, подлежавших исследованию, отбивало всякую охоту у погонщиков мулов идти на верный риск. В справедливости таких известий убеждали и казни, совершавшиеся на лобном месте над преступниками, захваченными правительственными разъездами в районе Вэйчана. Снарядившись окончательно, [151] экспедиция двинулась на север по крайне пересеченной восточной окраине Вэйчанского парка и, перейдя в возвышенные долины восточной Монголии, достигла местечка Тунцзяинцза в живописной долине Соулугоу. Это местечко, населенное китайцами христианами составляет резиденцию бельгийского миссионера реге de Beulle, который принял экспедицию самым дружественным образом. Отсюда надлежало сделать ряд рекогносцировок, чтобы выяснить строение крайне запутанной местности, а потому, чтобы избегнуть необходимости иметь при себе громоздкий багаж, я предложил остаться здесь Бородовскому при переводчике Моссине для сборов зоологических и ботанических на месте и в окрестностях, где сосредоточены те же условия природы, как и на дальнейшем пути. Я же один мог путешествовать с большей скоростью. Мой дальнейший маршрут пролегал через возвышенное Вэйчанское плато — в богатый хошун Барин, где я был встречен крайне подозрительно местным населением, вследствие чего, достигнув уроч. Цаган-Соборга, я не имел ycпеxa в обеспечении дальнейшего движения наймом проводника. Ни угрозы, ни обещания богатой награды ничто не помогло. Цзангин, ламы и местные жители на все обращения давали один ответ: “Не смеем провести незнакомых людей в соседний хошун". Пришлось идти на удачу, руководствуясь показаниями магнитной стрелки и не имея подъемных средств. Пройдя по пустынным луговым урочищам, я на третий день вышел в соседний хошун Бага-Узумчин, сделав попутно одно пересечение Хингана через перевал Кэркын-дабан. Отыскав затем урочище Энциген, посещенное в 1887 году братьями Гарнак, я определил положение ламского монастыря того же имени астрономически и тем связал свои работы с работами этих путешественников. Для второго пересечения Хингана я избрал более южный перевал Хобидода-бан осмотрев попутно промежуточные Син-дабан, Улан-дабан и Шалуты-дабан. Постоянно сбиваемый неправильными показаниями местных монгол, я вышел долиной р. Цаган-Мурен в урочище Бейча, населенное китайцами. Отсюда я сделал боковую экскурсию в гору Цюяйза-шань, вершина которой, по [152] заявлению местных жителей, считается одним из самых возвышенных пунктов во всей юго-восточной Монголии. Затем спустился по отвесному карнизу в нижнюю часть долины Вилянгоу и через верхнюю часть той же долины присоединился к своим спутникам в Тунцзя-инцзе, которых нашел с богатой поживой флоры и фауны. Отсюда мы выступили. вместе по кратчайшему направлению к Долон-нору, с целью посетить тот самый район, о котором сохранились сбивчивые географические сведения времен Канси и где соответственно этим указаниям предполагалось встретить такую конфигурацию местности, которая отвечала бы представлениям о горе Печа и Хинганском хребте, созданным китайскими географами. Но так как на второй же день пути несложная топография местности определилась в совершенстве, то предложив своим спутникам продолжать движение на Долон-нор, я повернул на север к истокам р. Шара-Мурень для обследования страны обнаженных утесов, восточные и северные границы которой были мною осмотрены еще прежде, и, достигнув Дзын-пыня, повернул на юг и через аулы Осотэ-Курень вышел на Долон-нор. Для второго пересечения Иншаня я избрал путь через длинное узкое ущелье Душикоу. Тем временем г. Бородовский проследовал со всем громоздким багажем экспедиции через Кал-ган. Через 12 дней экспедиция соединилась в Пекине и после приведения в порядок и укладки коллекций и двух-дневных астрономических нaблюдeний, возвратилась в Тянь-цзин, и здесь, 13 сентября, закончила свои работы.

Таковы в общих чертах направления, по которым удалось исследовать страну. Я постараюсь теперь представить краткий очерк строения и природы ее, рассмотрев отдельные участки в том порядке постепенности, как они развертывались перед нашими глазами.

Равнина на левом берегу р. Пейхо от Тянь-цзина до предгорьев Иншаня носит характер, свойственный всему остальному протяжению Чжилийской низменности, которая выступила в сравнительно недавнюю геологическую эпоху над поверхностью океана, в результате совокупных действий подземных [153] процессов и наносных отложений. Альтитуда г. Тянь-цзина, расположенная на высоте 2-х метров, изменяется к северу и западу весьма слабо, чем объясняются свойства главной жизненной артерии края, реки Пейхо, имеющей крайне извилистое направление, низкие берега и медленное течение. Эта река с выведенными из нее каналами составляет источник благосостояния жителей значительной части Чжилийской провинции, она жe, подобно другим китайским рекам, на которых отсутствует правильно организованная ирригационная служба, нередко разливается на большое расстояние в стороны и тем причиняет крайние бедствия. Следы наводнения, случившегося в 1890 г., замечались экспедицией на большей части ее пути по равнине. При нормальных же условиях, умеренных и своевременных дождях северная часть Чжилийской провинции могла бы быть отнесена к наиболее хлебородным местностям Китайской империи, способным прокормить густое население. Лёсовая почва обеспечивает хороший урожай гаолян при посеве 1,5 шао наму (т. е. при засевании бороздки земли в 600—700 шагов одной горстью зерна) дает 1 дан, что составляет 70 раз более против посева. Урожай пшеницы достигает половины этой цифры. Здесь каждый уголок распахан и эксплуатируется для нужд огромного скученного населения, а потому нет места ни скотоводству, ни лесоводству. Домашние животные содержатся лишь в количестве, отвечающем потребностям сельского хозяйства. Жалкие образцы местной флоры можно встретить по склонам невысоких придорожных траншей, вырытых в мягком грунте колесным движением; они принадлежат к видам, свойственным равнинным местностям северного Китая, где преобладают вербен. павилика, козобородник и некот. друг. Эти немногие образцы оспаривались у экспедиции голодным местным населением, разоренным прошлогодним наводнением.

Из древесных пород ильм и тополь редкими экземплярами окружают китайские фанзы и осеняют рассеянные по сторонам дороги могильные холмы предков. Однообразие и монотонность пейзажей не прекращаются до ближайших предгорий Иншанского хребта, начинающихся под Гуошоу отдельными [154] разрозненными холмами, образующими несколько далее длинные цепи, средняя высота которых достигает 300 ф. Еще далее мест-ность принимает вполне горный характер. Дорога минует ряд скалистых ущелий и длинную весьма культурную возвышенную долину Цзун-Хуа-чжоу, непосредственно примыкающую своею восточною окраиною к главным массивам Иншаня.

Иншанская горная система рассматривалась обитателями Серединного царства во все времена их истории, как естественный барьер, обеспечивающий столицу от вторжения северных варваров. По своим топографическим свойствам, она не может быть названа удобопроходимой. Число путей, которыми пользуются для коммерческих или военных целей, весьма ограничено и определяется числом имеющихся в ней проходов. Главнейших проходов на всем горном пространстве, замыкающем Чжилийскую равнину с севера и сев.-запада на протяжении более 600 верст, не считая тропинок, годных для опытных пешеходов, всего 7: Шанхай-гуань, Сы-фынь-коу со смежными Темынь-гуань и Дунцзя-коу, Губейкоу, Наньгоу и Цзы-цзы-гуань. Усиление естественных свойств гор оборонительными сооружениями составляло постоянную заботу прежних китайских им-ператоров, и первый же из них, объединивший под своим скипетром разрозненные китайские племена Цзин-ши-хуанди за 213 л. до Р. X., приступил к постройке сплошной ограды, известной под названием великой стены. Она реставрировалась неоднократно при его приемниках и окончательно приведена в порядок при Минской династии. Но естественные свойства Иншаня в связи с искусственным усилением его обороны плохо ограждали Китай от нашествий. Стена и проходы через хребты были неоднократно форсируемы и в последний раз два с половиною столетия тому назад Империя была завоевана манчжурскими племенами, которые пользуясь расшатанным состоянием государства, производили в течение двадцати лет к ряду удачные вторжения по всем вышеупомянутым проходам. Манчжурская династия не приложила особых забот к их обеспечению; только по дороге, ведущей из Цзун-хуа-чжоу в горы, [155] построен ряд сторожевых башен из сырцового кирпича в расстоянии 2—3 верст одна от другой, что придает стране вид как бы находящейся на военном положении. Хотя в современную эпоху Серединному царству не угрожает опасности от организованной вооруженной силы, тем не менее сторожевые пункты поддерживаются в порядке и нередко служат убежищем для правительственных постов, на обязанности которых лежит наблюдение за движением шаек матацзей, хунхузов, мадзеев, т. е. конных разбойников разных наименований, никогда не переводящихся по ту сторону Великой стены, на cеверных склонах Иншаня и в бассейне р. Шара-Мурень.

В направлении, выбранном экспедицией, Иншаньские горы образуются самыми плотными изверженными породами гранитами, порфирами, фельзитовыми и порфировыми туфами; они имеют резкое очертание, крутые скаты, острые зубчатые обнаженные вершины. Здесь ясно замечается строение всей системы Иншаня, составленной из отдельных небольших хребтов. громоздящихся амфитеатром и имеющих продольные оси, направленными с SW на N0, т. е. параллельно береговой линии Китая, продолженной через Японию. Подобное же строение в связи с параллелизмом было отмечено германским геологом Рихтгофеном, пересекшим Иншань через Нанькоусский проход. О нем же вероятно упоминают члены английского посольства Макартнея, посетившие в конце минувшего столетия г. Чэндефу; говоря по словам переводчика, что цепь гор, следовавшая параллельно их дороге через Губейкоу, представляла горизонтальные линии в великих гранитных скалах, расположенные на подобие позвонков какого-либо четвероногого животного, по величине своей друг от друга весьма разнствовавшие.

С поднятием в горы, природа Иншаня становится разнообразнее и красивее: на склонах растут в диком состоянии сосны, кипарисы, вяз, тополь, осина, ива, чаще те же породы составляют искусственно разведенные рощи и перелески; в долинах культивируются каштаны, абрикосы, груши, сливы, яблони, грецкие орехи, персики и другие фруктовые деревья, составляющие предмет не маловажного дохода для местного населения. [156] В окрестностях Цзунхуа-чжоу разводится также тутовое дерево, всего же более в предгорьях Иншаня культивируется на красной глинисто-песчаниковой почве терновник особого вида, называемый по местному жужуб, имеющий огромный сбыт во всем северном Китае. Еще далее к дикорастущим деревьям присоединяется дуб в виде кустарника, барбарис и лещина; на склонах перевалов, покрытых зеленью, наше внимание привлекают роскошные белые пионы и красивые цветы ириса; в деревнях мы встречаем акацию и таволгу. Что касается фауны Иншаня, то она не отличается богатством видов. Из птиц удод, иволга, чекан, дикий голубь, кукушка встречаются отдельными экземплярами реже других зимородок. В ущельях повсюду замечаются во множестве серые цапли, гнездящиеся на высоких тополях; по берегам речек попадаются кулики и изредка турфаны. В трудно доступных горных урочищах, по рассказам местных жителей, водятся горные бараны, волки, лисицы, тигры, медведи, но в местностях, по которым пролегает дорога, постоянное движение и населенность исключают возможность проверить рассказы на деле. Эта часть Иншаня богата сребросвинцовыми рудами, из которых одни на с.-в. от Жехэ разрабатываются по приказанию правительства. Из других полезных ископаемых в Иншане встречается каменный уголь, но вообще в северных от равнины горах он имеет очень слабое развитие, тогда как к западу от Пекина представляет богатые залежи; равным образом он распространен и в некоторых местностях на равнине; особенно богаты им Кайнинские копи к с.-в. от Тянь-цзина. В некоторых местностях Иншаня производится добыча золота в россыпях красноватого песка, образуемого мелкими частичками гнейса и раз-личных метаморфических сланцев. На горные промыслы обращено мало внимания, китайское население по преимуществу занято возделыванием фруктовых деревьев и хлебопашеством. Во взаимно пересекающихся узких долинах китайская соха врезывается до каменной подпочвы, ограничивая по необходимости пределы своих завоеваний обнаженными скалистыми отвесами гор, да песчаными участками по берегам некоторых потоков [157] и речек. Размеры долин весьма ограничены; горные потоки их образующие, стремительны и принадлежат к системе реки Ланхэ, которая в нижней своей части имеет незначительную ширину, но непроходима в брод, а в период дождей выступает из берегов, затопляя большую часть своей долины, ширина которой под Шахэцао, где ее перешла экспедиция, доходит до 2 верст.

Река Ланхэ, пересекающая на своем пути мощные хребты, представляет несомненный интерес в физико-географическом отношении, подтверждая справедливость гипотезы о возможном старшинстве в возрасте рек сравнительно с горами, которые они прорезывают. Начинаясь на монгольском плоскогорье в Долон-нор-тине, она протекает через Иншаньскую страну почти под прямым углом к направлению образующих ее хребтов. По ту сторону реки начинается крутой подъем на перевал Темынь, расположенный на высоте 1.500 ф.. он замыкается Великой стеной, не имеющей здесь величественного вида. Хотя она построена по тому же архитектурному плану, как и на остальном своем протяжении, т. е. образует сложенную из кирпича каменную ограду, высотой около 30 ф., на гранитном основании, соединяющую ряд призматических башен, стена имеет здесь меньшие размеры, выведена из худшего материала, уступающего действию времени и местами совершенно разрушена. К тому же стесненный горами горизонт обнаруживает зрителю лишь небольшие участки, не оставляющие в отдельности никакого впечатления. У ворот стены, через которые пролегает дорога, поставлен китайский пост из 30 человек, осматривающий паспорта проезжающих и взимающий таможенную пошлину. За Темыньским дефиле ущелья становятся шире, обрывистые горы сменяются красно глинистыми холмами, которые мало по малу заполняют все видимое пространство, скрывая от глаз возвышенные пики главных поднятий, а под Пин-цюан-чжоу местность принимает форму обширной всхолмленной котловины. Сто лет тому назад эти урочища были покрыты густым лесом, от которого ныне не сохранилось и следов; китайские переселенцы обратили лесные [158] пространства в культурные поместья, покрыв страну цветущими поселками, среди которых вытянулся под углом к меридиану обширный торговый город, образуемый просторной улицей в 8 в. длиной с рядом лавок, домов и мастерских по сторонам. Г. Пин-цюань-чжоу иначе называется Па-гоу, т. е. восьмая впадина. Такое название отвечает топографии местности на пространстве до г. Жехэ, представляющем ряд неглубоких котловин, отделенных одна от другой невысокими водоразделами. Котловины носят название по порядку номеров, причем № 8 приходится на Пин-цюанъ-чжоусскую. Все они лежат приблизительно на одной высоте около 1.500 ф. и в совокупности образуют одну из многочисленных ступеней Иншаня. Горы, их обставляющие, незначительны по высоте; их скаты холмисты и не имеют резких очертаний, а вершины, образуемые песчаниковыми породами, мелкими и крупными конгломератами, отличаются самыми причудливыми формами, являющимися в результате выветривания.

Особенно характерны гора Могоши или гора Точильного Камня, имеющая вид Кремля, гора Гроб, вполне отвечающая своему названию и изрытая целой серией эоловых углублений, параллельных горизонту, но оригинальнее других гора Байцушань или корень женшеня; она имеет вид гигантской редьки, обращенной хвостом книзу и укрепленной на самом краю естественного пьедестала. Высота скалы на глаз около 30 ф., а основания около 10 ф. Миссия Макартнея, обратившая на нее внимание в конце минувшего столетия, делает вывод, что вершина скалы определяет уровень местности в эпоху, предшествовавшую размыванию. Очень может быть, что такое заключение не безосновательно, так как размывание местности совершается весьма быстро и поныне.

Экспедиция, как я сказал, была задержана в г. Жехэ необходимостью заменить колесные перевозочные средства вьючными. Эта вынужденная остановка доставила возможность ознакомиться с городом, его окрестностями и достопримечательностями, большинство которых к сожалению доступны [159] обозрению лишь снаружи не только для иностранца, но и для местных жителей.

Собственно город образуется двумя кварталами — внутренним или Императорской летней резиденцией, обнесенной высокой каменной стеной, скрывающей от взоров дворцовые постройки, или “место приятной прохлады", с окружающим их парком или садом несчетных деревьев и двух предместий, раскинутых к северу и югу от запрещенной ограды. Дворцовые постройки постоянно охраняются стражей из 600 человек 8 знаменных гвардейцев, доставленных под начальство доверенного Императорского евнуха с красным генеральским шариком на шапке. Местные жители рассказывают, что внутри зданий поддерживается такой порядок, как если бы Император сам жил здесь, между тем как со времен Сянь-фыня в 1870 г. никто из высочайших особ не переступал его порога. В предместьях с ближайшими окрестностями насчитывается около 60 т. населения, по преимуществу из разряда восьми знаменных, т. е. обязанных службой, с особенным преобладанием монгольского элемента из чахаров. Китайцы, по преимуществу торговцы, промышленники, ростовщики, выходцы из Шандунской, Шансийской и Чжилийской провинций. В городе около 100 больших торговых фирм, 16 банкирских домов, вернее сказать — меняльных касс, 2 среброплавильни и 7 ростовщических лавок. Из производств процветают кожевенные и войлочные, а также изделия из серебра, сосредоточенные более чем в 20 мастерских. Из публичных учреждений в городе должно отметить более 100 опиумных, игорных домов и ресторанов, т. е. такое число, которое говорит не в пользу нравственной стороны жителей. В окрестностях города обращают на себя внимание богатые красивые кумирни, живописно расположенные на склонах холмообразных возвышений. Из них особенно привлекательна кумирня Лаован под желтым черепичным куполом, построенная по типу одного из павильонов Пекинского храма неба и кумирня Будала, представляющая копию одного из монастырей в Лассе. Bcе кумирни плохо поддерживаются и приходят все в более печальное состояние. [160]

Снарядившись окончательно, мы выступили на север по песчаной долине речки Жехэ и далее свернули в долину Исухэ. На север от Жехэ пейзажи носят тот же дикий характер, как и в других местностях Иншаня: долины узки, горы по сторонам их обнажены, население бедно и нередко ютится в пещерах. Только в верхней части Исухэ долина, замкнутая с севера мощным порфировым хребтом, расширяется до 2—3 верст и вмещает несколько больших деревень и важное торговое местечко Ханго-тунь, где имеется до 50 коммерческих фирм. Но в верхней восточной части долины Исухэ перевал Сяо-юй-лу, высотой в 4.700 ф., находясь на разделе бассейнов p.p. Ланхэ и Ляохэ, служит приблизительной границей иншаньской и монгольской природы. Волнистая местность покрыта сплошным ковром зелени, по которому рассеяны в изобилии желтые лилии, огромные белые пионы, цветы дикого мака и др. На скатах замечаются спорадическими пятнами густой орешник, кустарник дуба и в подтверждение северного характера местности, зависящего от альтитуды, начинает попадаться русская белая береза в очень, правда, редких экземплярах, а еще далее встречается рябина.

На луговых поверхностях холмистых гор сосредоточены все условия для ведения в обширных размерах скотоводства, которое в действительности начинает мало по малу конкурировать с земледельческой культурой. Уже в ближайших окрестностях Ланчи-Кала можно насчитать на пастбищах более 3.000 голов баранов. Хлебопашество, однако, не прекращается и напротив изобилие пустопорожних мест с благоприятными почвенными условиями позволяет ему развиться очень широко, причем в соответствии с климатическими условиями появляются новые виды злаков, овес и гречиха, между тем, как озимая пшеница отсутствует. Хлебопашеством, равно как и скотоводством, занимаются не коренные обитатели страны — монголы, а китайцы, давно их потеснившие и снимающие землю в аренду у Харчинского вана. Группа китайских кулаков арендует здесь большие площади, которые затем передает небольшими участками китайским эмигрантам, с тем, чтобы избытки урожая [161] поступали исключительно на их винокуренные заводы, в большом числе рассеянные по стране.

Все признаки природы указывают, что тут начинается восточная часть монгольского плоскогорья, поверхность которого проявляет следы многовековой работы размывания, действия фудяней, т. е. проливных дождей, господствующих ежегодно со страшною силою в июле и августе месяцах. Общий рельеф местности от перевала Сяоюйлу на север до крайнего предела, посещенного экспедицией, представляется в таком виде. .Вся местность образует неровное плоскогорье, сливающееся на западе с Гобийской степью и постепенно понижающееся в направлении течения р. Ляохэ и ее притоков. На всем этом пространстве мы должны отметить три различных в топографическом отношении района. В южном участке плоскогорье является в форме возвышенного луга, местами размытого потоками, образовавшими глубокие узкие долины. В центре пространство заполнено совершенно обнаженными утесами, сквозь расщелины которых пробивают себе ложе истоки р. Шарамурень. В тесной связи со страной утесов далее к северу расположено невысокое поднятие в форме короткого кряжа, которому, согласно принятой географической терминологии, должно дать название Хингана, заметив, что даже на этом участке такое название неизвестно местным жителям. На западе от Хингана и монгольского плоскогорья местность имеет всхолмленную поверхность, на некоторых участках холмы образуются сыпучими песками или скрепленными барханами, перемежающимися с небольшими луговыми пространствами.

Долины южной части района очень глубоки, подъемы на них на плоскогорье весьма круты, везде плохо разработаны по причине слабого развития сношений между местным населением. Иногда эти долины очень живописны, будучи вставлены в рамки обнаженных порфировых утесов. Иногда скаты гор, их обставляющих, покрыты лугами и пашнями, почва которых, образовавшаяся разрушением вулканических и метаморфических пород, отличается необыкновенным плодородием. Если скаты отвесны и покрыты зеленью, то ближе к вершине плато часто замечаются два-три уступа [162] в результате размывания слоя базальтовидных пород — пикритов, прикрывающих порфиры или соприкасающихся с ними. В различных местах эти уступы нередко наблюдаются почти на одной и той же высоте около 5.000 фут. В одной из долин размывание выражается в форме глубокого оврага каньона, прорезывающего ее по всей длине около 10 верст. В глубине оврага свободно укрываются целые караваны, и там, где дорога спускается и пройдя лабиринтами изгибов снова выходит на поверхность, подъемы и спуски могут конкурировать с трудными перевалами. Название Хейшуй, или черные воды, дано этой долине по цвету воды, наполняющей овраг в течение двух—трех часов в период фуцяней, т. е. проливных дождей. Илъ, грязь, мелкая галька, сносимые дождевой водой, образуют темную, грязную реку на всем протяжении оврага, не имеющую стока и совершенно прерывающую сообщение поперек долины. Но нескольких солнечных часов вполне достаточно, чтобы вновь появившаяся река исчезла бесследно, ограничив свое действие еще большим углублением и расширением местного каньона.

Есть еще особый вид долин в том же бассейне, который может быть назван террасовым, к ним относятся Бэйча-ичанхоу, верхняя часть р. Шарамурень Тохэ-юмундэ и друг. Имея значительную ширину, долины эти представляют нагромождение террас размывания, образуемых действием атмосферных осад-ков. Речки, их прорезывающие, образуют в период дождей грозный поток, вырывающий себе новое русло, смывающий посевы, производящий страшные опустошения повсюду и сообщающий местности в миниатюре те формы рельефа, которые в более грандиозном масштабе наблюдаются в бассейне р. Колорадо.

Пространства, разграничивающие долины, представляют возвышенное ровное или волнистое плато, высшие точки которого достигают 6.000 фут, а самые высокие пики гор, которые могут быть усмотрены на необозримой дали, превышают его самое большее на полторы тысячи фут. Промежуточная форма, переходная между возвышенными лугами и глубокими долинами, наблюдается в урочище, расположенном по обе стороны р. [163] Цаган-Мурен. Долина того же имени имеет ширину до 6 верст и обставлена невысокими холмообразными горами, которые на севере примыкают к Хинганскому хребту.

Я пересек Хинганский хребет, ясно выраженный в крайней северной части плато, через перевал Кэркын-дабан, высшая точка которого лежит на уровне 5.200 ф. над поверхностью моря, превышая южную подошву на 850 ф., между тем как спуск с перевала, ведущий по мягкому логу, оканчивается на глубине 400 ф. Из этих цифр можно убедиться, что Хинган в месте пересечения действительно имеет форму хребта с более возвышенной юго-восточной стороной, но далее к юго-западу высота хребта постепенно уменьшается, перевалы становятся ниже и, наконец, отсутствуют вовсе, заменяясь ущельями, прорезывающими хребет поперек. Самый хребет представляется с западной стороны в форме массивного крепостного вала, с востока же в виде длинного, местами обнаженного, местами всхолмленного или составленного отдельными горками, ската, сли-вающегося с равнинными пространствами верхнего бассейна Ляохэ. В более северной части Хинган снова переходит в горную страну более сложного характера, как о том можно судить по расспросам о местности у туземных монгол и по китайским картам. Главный петрографический материал, поступивший на образование кряжа и смежных с ним гор, составляют фельзитовые порфиры и граниты. В направлении главного кряжа и смежных горных поднятий замечается тот же параллелизм с SW на N0, который нами замечен был в Иншаньском районе. На юге хребет переходит в страну обнаженных массивов, которая заполняет площадь приблизительно в 8.000 кв. в. Хлоритовый и обыкновенный граниты и фельзитовый порфир, соприкасающиеся местами с базальтовидными породами плато, являются главным петрографическим материалом в этой стране. В порфирах везде замечается обильное присутствие кварцита в форме конкрекций, в свободном состоянии, а иногда они выделяются в сплошные желваки гигантских размеров. В окрестностях Цзин-пына встречается также кварц в виде крупных кристаллов дымчатого горного хрусталя [164] величиною более кулака. Добычей его занята некоторая часть горного населения, так как камень этот приобретается по дорогой цене в Пекине, где из него выделывают стекла для больших китайских очков, ношение которых этикет разрешает весьма обширному классу китайских литераторов. Фелъ-зитовый порфир, особенно распространенный в здешних местностях, считается, как известно, изверженною породою Пермского периода, но, к сожалению, указаний на возраст его в форме окаменелостей я встретить не мог. Быть может, при окончательной разработке коллекций, следы ископаемых и будут найдены, теперь же позволю себе заметить, что несомненные признаки метаморфизма вполне объясняют тщетность всех предпринятых в этом направлении поисков на месте. В вознаграждение за бесплодно потраченное в этих поисках время, другое обстоятельство случайно привлекло мое внимание в области утесов — ясно выраженные следы бывшего ледника. Китай и Тибет, как в древний период, так и в позднейшую эпоху, как известно не отличались развитием ледников. Рихтгофен указал на совершенное отсутствие признаков ледникового периода в среднем и северном Китае, а потому тем более интереса возбуждают случайно встречаемые намеки на него. В узкой долине Тохэюмундэ следы эти выражены на скатах обнаженных гор на пространстве около 3—4 верст в форме округленных сглаженных поверхностей, куполообразных вершин, глубоких шрамов на плотных порфировых утесах и курчавых скал. Наиболее существенный признак, морены, отсутствует, но объяснением тому может служить разрушаемость смежных пород, образующих легко подвижный материал, сносимый течением во время непрерывных дождей и скрывший морены под своими наносными образованиями. Я отмечаю этот факт, как единственный ледниковый признак, замеченный на всем пространстве, пройденном экспедицией, и который следовательно представляет частное явление, нисколько не опровергающее выведенное геологами заключение о пределах распространения ледниковой зоны, границы которой в восточной части Азиатского материка находятся в пространстве Сибири. [165] На юге к поясу обнаженных утесов примыкает обширное урочище сыпучих песков, сменяющееся еще южнее луговым плато, относительно которого сохранились исторические воспоминания времен Канси, давшие повод к заключению о существовании здесь горного узла Печа высотой в 15 т. фут. Предания эти изложены в дневнике придворного китайца Ванхао, сопровождавшего Императора на охоту в 1703 г. В нем значится что 8-й луны 25-го дня, т. е. в середине нашего сентября, они прибыли к месту между реками Имату и Гахай, а на следующий день стали подниматься на хребет Хинган, для чего переправились через реку и следовали тесным ущельем, проезжая через густые рощи, далее, после длинного подъема, они увидели, сквозь сосновые пролесья, хребет Хинган и, пройдя 5 верст, вступили на вершину его. Здесь была устроена Императорская ставка. Внизу замечались тысячи пиков, а на сев.-зап. виднелось возвышение, вечно покрытое снегом — то была гора Печа. 27-го числа они стояли на месте, а 28-го двинулись в обратный путь и, миновав подъемы рощи и равнину, спустились к истокам р. Исун-хэ.

Комбинируя перечисленные признаки местности, мы без затруднения могли убедиться, что место Императорской охоты должно приурочить к северной окраине Вэйчана, на возвышенном плато близ верховий р. Ихэчуань. Здесь наши проводники указали нам место бывшей Императорской ставки, в соседстве с которым воздвигнут большой обон, хорошо сохранившийся до нынешнего времени и поддерживаемый в порядке ближайшими караульными, охраняющими Вэйчан. Очевидно, что под выражением Хинганский хребет автор рассказа подразумевает плато. Такая неточность вытекает из отсутствия в китайском языке особой разницы в понятиях: гора, хребет, водораздел, перевал, свободно заменяемых одно другим, и в данном случае тем более определяющее плато, что это последнее составляет раздел истоков местных рек. Что же касается до замеченной ими горы Печа, то по всей вероятности за таковую они приняли одну из вершин в области утесов, превышающую уровень плато тысячи на 1,5 на 2 фут., которая в [166] описываемое время, быть может, была покрыта снегом, случайно выпавшим, так как автор рассказа прибавляет, что наверху плато было также холодно, как зимой в Пекине. Наиболее подверженный сомнению пункт в этой исторической справке это самая высота того места, где происходила охота. Евнух говорил будто бы автору цитированного рассказа, что в прежний раз Император измерил высоту Хингана математическим инструментом и нашел ее равною 15.000 фута, между тем как мой анероид показал всего 6.600. Но очевидно, что в отношении приведенной цифры мы имеем дело с тем хаосом в китайских понятиях о счислении, мерах веca, длины, времени, который господствовал во вей времена существования китайской нации и сохранился до наших дней. Китайская путевая мера длины «ли» короче в горах, чем на равнине и только на больших Императорских дорогах выражает величину приблизительно равную 0,5 километра. Поземельная мера ему» в одних местностях Чжилийской провинции образуется бороздкой длиной в 760 шагов, в других бороздкой в 480. 5 связок медных мелких монет или чох образуют лан или унц серебра, но в связках число монет изменяется от 33 до 99. Вес и качество серебра широко варьируется по провинциям и уездам. В Манчжурии путешественник, поднимаясь на север, с каждым шагом пути чувствует себя богаче и, напротив, замечает большое увеличение в расходах при движении на юг. В Китае фут не фут, лан не лан и 15/т. фут, измеренных Канси на севере Китая, могут быть приняты южанами за половину этой цифры. Этой же растяжимостью должно объяснить также и голословность заключений патеров Фербиста и Жербильона, подтверждающих тот же вывод Канси. В примечаниях к III тому перевода сочинения Риттера “Землеве-дение Азии" Петр Петрович Семенов, исходя из теоретических соображений о возможной высоте снежной линии в юго-восточной Монголии в свое время доказал, что во всей горной стране ни вечных снегов, ни колоссальной горы существовать не может и что измерения Канси, Фербиста и друг. принадлежат к таким же преувеличениям, как и мнимая высота [167] плоскогорья Гоби, которая с 8.000 ф. при точных измерениях Фусса и Бунге спустилась до половины этой цифры. Экспедиция наша на месте могла убедиться в справедливости этих выводов при остановке у обона, сохранившегося со времени Императора Канси. Мы не видели тысячи пиков под нашими ногами, мы не рассмотрели на горизонте вечно покрытой снегом горы Печа, но только потому, что все эти признаки созданы воображением китайского летописца, которому условные понятия об изяществе языка и стиля, требующего декоративного изображения географических свойств местности, не позволили выразиться с простотою и ясностью.

Таким образом, мы убедились в отсутствии ясно выраженного горного узла, в неточности выражений Иншаньский хребет, Хинганский хребет, представляющих более сложные дизъюнктивные горные страны, пластика которых значительно видоизменена денудацией. Они составляют продолжение монгольского плоскогорья и образуют ряд уступов и пологих спусков при переходе в Чжилийскую равнину или в бассейн Пейхо с одной стороны и в бассейн Ляохе с другой. А выражением Печа мы можем означить всю ту возвышенную часть юго-восточной Монголии, которая разделяет верховья этих рек. Что же касается тектоники и геологической истории стран, то они могут определиться лишь после разработки геологической коллекции. Этот труд обязательно принял на себя Иван Васильевич Мушкетов.

Скажем теперь несколько слов о климате и природе Хинганского района юго-восточной Монголии и о его обитателях. Краткий период времени, проведенного здесь экспедицией, слишком недостаточен для полных выводов о климатических условиях. Характерная особенность, отличающая этот район от других местностей Монголии — это господствующее здесь влияние Фуцяней — периода дождей в июле и августе, зависящего от положения страны в области восточно-азиатских муссонов. Водяные пары Тихого океана доносятся в эту область атмосферными течениями медленными, но постоянными и напряженными, скопляющими пары скорее в верхних, чем нижних слоях атмосферы. Здесь повсюду более замечается господство северо-западного ветра нижнего яруса, [168] влияние которого отчасти отражается и на строении местных песчаных барханов и даже проливные дожди сопровождаются и предшествуются нередко им же. Дожди идут почти без перерыва в июле и августе месяцах, нередко перемежаясь с градом и сопровождаясь сильными грозовыми явлениями. 11 июля во время моей стоянки в Бэйча-ичанхоу можно было подумать, что стихии возвратились к своему первобытному состоянию. Небо, суша и вода снова соединились в общем хаосе. Когда на следующее утро погода разъяснилась, под окнами нашей гостиницы бурлил поток, прорвавшийся на новое место. Пашни были смыты, два соседних дома растаяли до основания, серьезные повреждения замечались на всех других постройках. Трудно определить истинную границу распространения Тихоокеанских муссонов, но нужно полагать, что она очень недалеко переходит на запад от направления, которым отмечен на картах большой Хинган. Я мог заметить, что даже с переходом в песчаное урочище Осотэ-курень, лежащее по ту сторону указанной границы, состояние атмосферы резко изменяется и крайняя сухость воздуха объясняет явление утренних туманов, окутывающих густым слоем окрестности и являющихся в результате испарений подпочвенной влаги и без того необильной содержанием в этих вообще бедных водою местностях.

Изобилие дождей благоприятно действует на развитие местной флоры, которая представляет интерес по своему положению на границах манчжурской, монгольской и китайской природы. Луговая флора возвышенного плато принадлежит верхнеальпийской зоне, бархатный ковер зелени пестрит цветами primula и семейства барагиней. Ниже мы встречаем Staticae, Euphorbia, clematis, веронику, красивую Lilium teimifolium; астры, ирисы, чертополохи с очень массивными шишками, гвоздика, дикая гречиха, масса самых разнообразных зонтичных и горошки составляют преобладающие типы повсеместно, аконитум и толстянковые распространены на сырых песках, попадаются cypripedium из семейства орхидейных, но по красоте и яркости красок над всеми должно отдать пальму первенства высоким Delphinyum'aм. Берега речек в широких долинах желтеют [169] от цветов лютика и купавки, в ущельях и логах Calama-grossis и разные виды артемизии образуют высокую сплошную чащу, с головой прикрывающую всадника, который не без труда может пробить себе дорогу. По скалистым склонам, обращенным на северную сторону, Atragena Alpinae и хмель обвивают низкорослый клен. На теневых скатах ущелий и в каменных гротах папоротники и Lycopodium имеют много разных представителей. Крайние особенности растительного мира выражены в лесных урочищах, где мы встречаем Ругоlа rotundi-flora, Lynea borealis, Monensis grandiflora и Anemona narcisfflora, цветущими рядом с Ledum polustra и philadelfus corinalis, т. е. представители северной и южной зоны уживаются здесь бок о бок, Из древесной растительности на очень возвышенных местах распространены хвойные деревья и белая береза; несколько ниже их на скатах растут ивы, рододендрон, кустарники дуба, черной смородины, крыжовник, вишня, в укрытых логах встречаются клен и липа, не достигающие большого роста также жимолость, черемуха, можевельник; в долинах попадаются вяз и тополь. Древесная растительность или разбросана или наблюдается в виде сплошных зарослей, покрывающих иногда тысячи десятин. Вэйчанский парк, под которым подразумевается все пространство от г. Жехэ на север до долины Ихэ-чуань на запад до Долон-Нора, только в северной своей части отвечает своему названию. Здесь древесная растительность, слабо распространяясь по поверхности плато, спускается в виде сплошного бора по отлогим скатам долин, обращенным на се-верную сторону. Хвойные деревья, по преимуществу лиственницы, достигают высокого роста, реже встречаются ель и сосна, а отдельные большие площади покрыты белой березой, не смешивающейся с другими породами. В местности Хуашугоу на запад от верховий Ихэчуань песчаные холмы покрыты сплошным березовым лесом верст на 10. Среди зарослей березы здесь встречаются осина, черемуха, малина, рододендрон и другие. На северных и западных склонах Хинганского поднятия лесные участки попадаются довольно часто; в песках разбросана очень редкая кустарниковая растительность. [170]

Животный мир не отличается богатством и имеет представителей большею частью хорошо известных. Пржевальский выделяет юго-восточную Монголию со включением Ордоса, Алашаня и Чжунгарии в отдельную зоологическую область. Им было найдено здесь 67 видов диких млекопитающихся и 11 домашних, 291 вид пернатых, из коих 63 оседлых, 142 прилетающих гнездиться и 86 пролетных. Во время нашего путешествия не могло случиться ни одного перелета, а потому орнитологические сборы не отличаются богатством. Из млекопитающихся было взято несколько наиболее интересных экзем-пляров и отмечены те, которые были встречены в пути и принадлежат к видам уже хорошо известным. Наиболее распространенные представители животного мира здесь следующие: На луговых возвышенных степях пасутся тысячные стада дзереней, которые редко подпускали нас к себе на ружейный выстрел, быстро разбиваясь в разные стороны с нашим приближением и укрываясь небольшими группами в многочисленных складках местности. В каменистых ущельях водятся бурундуки, встречаются хорьки и барсуки, в более открытых местностях попадаются зайцы и лисицы, в каменистых проходах Хингана охота на горных козлов и архаров составляет излюбленный спорт местного монгольского населения; долины на некоторых участках сплошь изрыты норами сусликов, слепышей, тут же попадаются ежи, полевые мыши, а в окрестностях Долон-нора встречаются норы сеноставца. В расщелинах утесов повсеместно гнездятся летучие мыши, достигающие, по рассказам местных жителей, весьма значительных размеров до 5 футов между концами крыльев, однако ни одного такого экземпляра мы добыть не могли. В горных ущельях близ Хингана я неоднократно замечал на рыхлом грунте ясные следы маралов. Охота за этим зверем составляет очень выгодную статью для местных монгол, которые имеют возможность сбывать их китайским перекупщикам; рога этого животного, как известно, входят в состав китайских медицинских средств. Олени и изюбри водятся в Вэйчанском лесе и в густых лесных зарослях, [171] спорадически покрывающих северные и северо-западные склоны Хинганских гор, там же попадаются рысь и барсук, а если верить рассказам местных жителей, то здесь живут также дикие кошки, кабаны и соболи. В окрестностях Вэйчана был найден экспедицией один экземпляр летяги, составляющей наиболее ценное приобретение для коллекции. Наиболее распространенные представители орнитологической фауны суть: коршун, несколько видов сокола, монгольский певчий жаворонок, встречаемый повсюду на плато и в долинах; по скалам, обставляющим долины, часто замечаются каменный голубь и удод. В Вэйчане водятся фазаны, вероятно особенно богат ими восточный участок в окрестностях Ланчи-кала, который носит название “парка фазанов". В логах, покрытых высокой травой, залегает куропатка; на озерах и речках встречаются турфаны, кулики, пигалицы; в расщелинах каменных утесов водятся совы; местными жителями был нам доставлен один экземпляр баклана, очевидно случайно сюда залетевшего. В одном месте по р. Цаган-Соборга я встретил группу штук в 8 монгольских горных воронов огромных размеров; изредка попадается здесь и японская ворона. Серые цапли неоднократно служили мне указателями водных источников в пустынных местностях, при движении без проводника. Мир насекомых отличается своим изобилием. Из высокой травы на каждом шагу вылетают Acridium Stridulum (шрик с красными крыльями), высоко поднимаясь в воздухе и треском своим пугая лошадь; повсюду кишат локуста Viridissima и неокрылившиеся представители рода grilus. Травянистые скаты, освещенные солнцем, и небольшие ручейки в луговых пустынных долинах привлекают массу бабочек, из которых наиболее распространены Parnasius Apollo, голубые лицены, ксутулис, Arginus, боярышница, реже Machaon, Atalanta и друг. Ксутулисы встречаются местами в таком изобилии, что нередко удавалось покрывать сачком по несколько десятков их.

Мой спутник г. Бородoвский, проведший целый месяц в ботанических и зоологических экскурсиях в Тунцзя-инцзе, делает следующее заключение относительно условий местной природы: “Как [172] животный, так и растительный мир очень поздно проявляют свою деятельность и рано прекращают ее. Спячка животных начинается в середине октября или конце сентября и продолжается до начала мая. Долины покрываются зеленью в начале мая, тогда как в то же время на голом плоскогорье бушуют страшные с.-з. ветры. В сентябре голые деревья готовы встретить холода и снежные бураны. В начале июня травы и злаки только что пробиваются из подпочвы, фруктовые кустарники не имеют времени для своего созревания. Другие представители растительного мира очень быстро развиваются, причем время цветения растений в долинах опережает таковое же на плато по крайней мере на две недели, а в долинах в одно и то же время можно встретить цветы, свойственные весеннему, летнему и осеннему сезонам".

Население юго-восточной Монголии принадлежит к двум национальностям: монгольской и китайской, характерные стороны которых были неоднократно описаны. С монголами я имел возможность ближе всего познакомиться в долине Цаган-Мурень, представляющей широкое богатое приволье для номадов, юрты которых тянутся почти без перерыва по обе стороны реки. Роскошные луговые травы обеспечивают процветание скотоводства в самых широких размерах и местные монголы проводят зиму и лето почти на одних и тех же местах, не встречая надобности в дальних перекочевках для поисков корма. Обеспеченность и богатство, вероятно, служат причинами многолюдства здешних лам, составляющих более половины мужского населения. В каждом небольшом урочище есть свой монастырь (дацан или сумэ), образуемый небольшим храмом, который окружен со всех сторон глиняными мазанками лам и складами аргала в высоких мантелетах, поставленных вертикально. Здесь повсюду пестрят обоны, почитанием пользуются отдельные горки, разные местные предметы, животные, растения, даже камни. В урочище Цаган-Соборга, Бэйтацзы, где мне довелось провести пять дней в большом ламском монастыре, я имел случай неоднократно наблюдать проявления монгольской набожности во время ламских хуралов, [173] (богослужений), происходивших два раза каждый день. Толпившиеся на дворе храма монголы и монголки с умиленным видом складывали руки и простирались ниц на каменном полу. Тем временем ламы с поджатыми под себя ногами, вооруженные самыми оригинальными духовыми и медными инструментами: длинными и короткими трубами, барабанами и литаврами, принимали вдохновенный вид, усвоенный долгой практикой с детства, пели хором гимны, напоминающие мотивы жрецов из Аиды, и несчетное число раз произносили скороговоркой: “Ом-мани-падмехом", смысл которого непонятен ни их пастве, ни им самим. Приходившие на богомолье и для поклонений святыням являлись не с пустыми руками: крупные пожертвования на монастыри обыкновенно служат выражениями усердия прихожан. Приношения делаются деньгами, мясом, скотом, материями, нередки случаи временных ссуд своих жен и дочерей в пользование почетным ламам. Естественным последствием таких внегражданских отношений являются заразные болезни, поражающие население целых урочищ, как наприм. в аулах Ганген-сумэ, где все жители поголовно обезображены и неоднократно обращались ко мне с просьбою о лекарствах, так как ламская медицина в этих случаях бессильна.

Монгольская набожность и суеверие оказывали очень невыгодное влияние на работы экспедиции, к нам относились крайне подозрительно и никак не хотели дать веру истинному объяснению цели нашего приезда. Случалось, что даже отбить образец от породы, выкопать с корнем растение возбуждало недоброжелательство и духовных и светских лиц, а однажды удачный выстрел по турпану не на шутку всполошил все окрестные аулы, ибо турпан, по понятиям местных монгол, священная птица, да и горка, где происходило действие, пользуется особенным почитанием. Приходившие на наш бивак монголы, подосланные ламами, ломали себе головы над решением вопроса: “зачем pyccкие пришли"? Одни говорили, что война будет, другие объясняли тем, что селиться здесь хотят, а от времени до времени обращались к моему казаку Жаркому с наивным во- просом: “как находите — земля у нас хорошая"? Все это было [174] тем более удивительно, что нигде в других местностях Монголии не приходится встречать каких-либо затруднений русскому путешественнику, между тем в трех из посещенных мною хошунов: Баринь, Бага Узумчин и Кешиктен, только случайные встречи с китайцами позволяли иногда вывернуться из затруднительного положения.

При своей подозрительности и замкнутости монголы легко бывают эксплуатируемы ближайшими соседями своими китайцами. Великая стена, как демаркационная линия между обеими национальностями, если могла еще способствовать удержанию номадов в их пределах, то не составила никакой преграды для колонизаторского поступательного движения китайцев, постепенно поглощающих территории своих соседей и подчиняющих их себе нравственно и материалъно. Китайский коробейник, всегда желанный гость в монгольских аулах, выгодно распродавшись, он приходит вторично на будущий год и заводит связи, а на третий год уже строит себе на монгольской территории фанзу, приступает к земледелию, сняв в аренду небольшой участок земли; с годами растет его семья и соответственно увеличиваются размеры арендуемой им площади. Его пример находит себе подражание среди других его соотечественников, которые на тех же условиях переселяются за Великую Стену. Мало по малу пространства, созданные природой для скотоводства, покрываются цветущими поселками, а номады перекочевывают далее в пески. Современная граница сплошной китайской культуры приблизилась уже к Долон-нору и далее тянется по течению р. Шара-Мурень. В разных местах этой границы воздвигнуты опорные пункты, обеспечивающие дальнейшее мирное наступление китайцев; такими опорными пунктами являются не крепости, вооруженные пушками, но винокуренные заводы и торжки. Внутри монгольской страны отдельные тонеры приобрели себе прочную оседлость; каждое лето новые партизаны, нагруженные бусами и корольками, совершают свои рейды далеко в глубь страны. Несклонный ни к какой другой деятельности кроме скотоводства и охоты, монгол встречает постоянную нужду в этих пионерах. [175] Любопытен тот факт, что при постройке нового монастыря в Дыин-cyмэ местные жители должны были для обжигания извести выписать китайских рабочих из Калгана. Монгольский приказ в Пекине Ли-фань-юань неоднократно обращал внимание правительства на мирные захваты, которые угрожают совершенным вытеснением монгол из луговых местностей в оголенные пески, но правительство не имеет средства остановить движение незаметно прокрадывающихся китайцев, и если оценить успехи, достигнутые эмиграцией за последние сто лет, то можно сказать с уверенностью, что через два, три века от восточной Монголии сохранится лишь имя и что китайские выходцы проберутся до русской границы.

Горная местность Иншаня и Хингана составляет одно из викариатств бельгийского католического миссионерского общества, имеющего свои резиденции в Пагоу, Тунцзя-инцзе, Бейлегоу, Маошандун, Хэйтуа и Си-ван-цзы, зависящих от центральной станции в Цзинь-чжоу. Обыкновенно бельгийских миссионеров принято считать проповедниками христианского учения среди монгол, но в действительности они давно уже отказались от всяких попыток к обращению кочевников, упорных ламаистов, и сосредоточили свою пастырскую деятельность исключительно на эмигрантах китайцах, выселившихся за Великую Стену. Последние охотно переходят в христианство, которое заставляет их менять свой образ жизни на лучший, причем наиболее ревностными прозелитками являются женщины, которым христианское учение дает обеспеченное положение в семье и обществе. Христианские патеры пользуются большим уважением своих прихожан, дельно и толково вникая в подробности их полевого хозяйства, снабжая их полезными советами в жизни, оказывая медицинскую помощь и открывая самую широкую благотворительность пострадавшим от неурожая избытками церкви, в которую поступают доходы в счастливые времена.

Наряду с полезною деятельностью миссионеров в север-ном Иншане и районе Хинганских утесов уживаются элементы составляющие истинный бич всей страны за Великой Стеной. Это мадзеи, матацзы, хунхузы, т. е. конные разбойники, [176] производящие грабежи и опустошения или небольшими группами, но чаще соединяясь в целые отряды и вступая в кровопролитные схватки с местным населением, а когда правительственные войска начинают свои робкие преследования, то разбойники имеют возможность своевременно укрыться в Вэйчан или удалиться на север в торговое местечко Дзии-пын, в страну утесов, переполненную забеглыми и подозрительными людьми. Чрезвычайно дерзкие в отношении китайских поселенцев матацзы однако не осмеливаются нападать на европейца и наше появление в Вэйчанском районе было радостным событием для китайского населения, не замедлившего оповестить в окрестностях о прибытии русских. Неоднократно мы находились в соседстве с матацзами, но столкновений с ними не имели. На пути в Маошандун мой проводник обратил мое внимание на 15 человек вооруженных конных людей, которые с нашим приближением укрылись в лог, а позднее я узнал, что в ту же ночь у местных монголов было уведено 20 лошадей и убит пастух. В день нашего прибытия в Тунцзя-инцзу один из китайцев, житель соседней долины Дудагоу, у которого заболела жена, поспешил верхом за помощью к миссионеру de Beull, но, поднявшись на плато, он заметил шайку вооруженных людей и воротился, а вместо себя послал своего маленького сына пешком, раздев его предварительно до нага, чтобы взять с него было нечего, даже снял крест. Мальчик благополучно миновал бегом опасное пространство и возвратился в обществе миссионера. Два года перед сим в этой же деревне было настоящее побоище между ее жителями и шайкой матацзей, в котором было убито более 10 человек. Успех остался на стороне жителей, которые все xopoшие стрелки и отличаются энергичным характером. Повсюду нам приходилось слышать рассказы о своеволии разбойников, но близко я имел случай увидать лишь одного субъекта этого типа, и то мертвого. Труп его был найден на большой дороге правительственными разъездами, которые, заковав его в цепи, повезли представить в ближайший китайский ямень в Цзин-пын для получения обещанного за поимку воров вознаграждения в сумме 2 лан или [177] около 5 рублей. Неимение столкновений с разбойниками было для нас, быть может, делом простой случайности. В ту же осень, но уже два месяца после нашего ухода из этих стран, дерзость их проявилась с особенной силой. Газеты сообщили об избиении более 200 ч. китайских христиан и набеге конных шаек даже на город Чендэфу, возбудившем тревогу в самой столице Серединного царства. К настоящему времени все эти волнения, по-видимому, еще не подавлены.

Говоря о современном политическом состоянии Иншаньской и Хинганской горных стран, должно припомнить и их историческое прошлое. Во втором веке нашей эры по берегам р. Цаган-Мурень обитало кочевое монгольское племя киданей, которое, постепенно усиливаясь, получило к IV столетию некоторую сплоченность и стало беспокоить своих соседей китайцев, направляя набеги свои то по бассейну р. Ляохэ, то через Иншаньскую горную страну. Во взаимных столкновениях успех естественно сопутствовал более компактной устойчивой организации Серединной империи, но одновременно с сим развивалась энергия и сплоченность их противников, увеличивавших свою силу на счет смежно с ними обитавших номадов. В X столетии кидане приняли государственную организацию, ввели у себя иероглифические письмена, стали строить города, заниматься земледелием. Один из их предводителей великий Амбаган истребил начальников всех других племен, подчинил себе соседних манчжур, принял титул императора и стал основателем так называемой династии Ляо, по имени реки, орошавшей его царство; его преемник Тайцзун, пользуясь смутами в Китае при Танской династии, приобрел 16 округов и весь с.-в. угол собственно Китая. В 946 г. новая китайская династия Хоуцзин была свергнута киданями и вся северная половина Шаньсийской провинции была занята ими. В начале XI века они доходили до Ганьсу, где взяли Сучжео, к середине того же столетия владели 6 провинциями, в которых было 5 столиц, но с первой четверти XII века киданьское царство постепенно слабеет и падает. Одною из пяти Ляосских столиц был город Дайнин-Чэн на месте нынешнего Цаган-Соборга или [178] по-китайски Бэй-танцзы. Он был основан шестым императором династии или Шенцзуном. Позднее в нем был построен внутренний или Императорский город, заключавший в себе дворец, храм основателям династии, высокую восьмиугольную пагоду, учебные заведения и правительственные здания. При Монгольской династии город еще играл роль столичного пункта, но при Минской совершенно утратил его. Вообще можно полагать, что до XIV века город и находившиеся в нем учреждения поддерживались в порядке. Они постепенно приходили после того в упадок и частью обратились в развалины, от которых ныне сохранилось весьма немного. Высокий земляной вал показывает размеры бывшего города наружного и внутреннего. Размеры стен в высоту около 1,5 саж. Длина восточного и западного фасов около 1.500 шагов, а северного и южного 900, размеры же внутреннего города соответственно 300 и 200 шагов. В северо-западном участке города стоит высокая пагода в 7 этажей, разделенных двойными карнизами, расположенными на значительной высоте один над другим. Прочное сооружение выдержало влияние нескольких столетий и ныне не пришло вовсе в ветхость, лишь белая штукатурка местами обваливается. На фронтоне нижнего этажа еще можно раcсмотреть барельефы, высеченные на камне, изображающие предков Ляосской династии. Высота пагоды около 40 саж., толщина стен внизу около 2,5 саж. Из других остатков кроме разбросанных повсюду обломков камней и черепицы разных цветов, здесь сохранилось несколько памятников из белого мрамора и гранитная доска, испещренная мелкой надписью на тибетском языке, с которой удалось снять фотографию. Содержание этой надписи, местами выветрившейся, мне не известно. Из других местностей, представляющих интерес в археологическом отношении, мне удалось осмотреть развалины древней столицы Кублай-хана под Долон-нором на р. Шанду-гол. Из остатков бывшей резиденции татарских ханов уцелела лишь одна ограда, сложенная из небольших плит не тесанного камня. Ограда имеет короткие фасы в 350 шаг., длинные в 400. Внутреннее пространство, представляя на первый взгляд ровную [179] гладкую поверхность, при более пристальном обзоре обнаруживает небольшие местные возвышения уровня, на которых разбросаны обломки глазированной черепицы, серого кирпича с рельефными изображениями орнаментов и, наконец, кусочки более ценных камешков, носящие следы поделок и очевидно составляющие части домашних украшений. Эти холмы указывают место жилых построек. Положение этих развалин в возвышенной части долины Шанду-гол дает повод предположить, что они служили не местом спокойной комфортабельной жизни, но, по всей вероятности, имели назначение воинской ставки, с высоты которой хан мог иметь постоянное наблюдение за своими полчищами, собранными на необозримой равнине Шанду. Другие развалины на юг от Долон-Нора, известные под названием Красного Города, менее представляют интереса в археологическом отношении. Здесь попадаются части мраморных колонн, подпиравших крышу, но более ценных археологических указаний не встречается.

Возвращаясь к ходу экспедиции, я должен упомянуть, что из Долон-Нора мы прошли через урочище Хэйтуа и далее к Душикоу. Урочище Хэйтуа, расположенное в пределах Монгольского плоскогорья, обнимает обширную полосу обрабатываемой земли, составляющую собственность одного китайского христианского прихода. Средняя высота его в 5.200 ф. на совершенно открытой местности, при суровом климате не составляет препятствия к земледелию. Почва отличается плодородием, верхний черноземный слой ее имеет толщину около 5 фут. Здесь возделываются: просо, гуцза, бобы, лен, горчица, пшеница, гречиха, конопля, овес, картофель и др. корнеплодные. Это наиболее возвышенный пункт Монголии, где экспедицией была замечена культура. От Хэйтуа до крепостцы Душикоу, лежащей в ущелье, замыкаемом наружною Великою Стеною, 1 день ходу. Эта крепость обще-китайского типа, окруженная высокой кирпичной стеной с парапетом и башнями, вмещает более 1.000 домов и до 10.000 жителей. Внутренний вид приятно поражает своей чистотой и правильно выведенными улицами. Узкое Душикоусское ущелье тянется на десятки верст и повсюду носит следы [180] важного значения, которое имел некогда этот проход для обороны Иншаня в северо-западном участке. Небольшие крепостцы, расположенные на выгодных позициях, чередуются здесь с отдельными кирпичными башнями. Оборона дефиле могла быть усилена, благодаря свойствам местности, представляющей ряд узких проходов в каменистых горах. Местами ущелье суживается до нескольких десятков шагов, как напр, под Чешенай, где дорогу стесняет с одной стороны обнаженные скалы, а с другой отвесная гранитная стена более 600 ф. высотой. В более южных частях ущелье расширено, скаты гор прикрыты глинистолессовой почвой и имеют вид уступов, на которых амфитеатром расположены деревни, отдельные фанзы и цветущие фермы. Прямая дорога из Душикоу на Хуай-лай-сянь удобна даже для колесного движения, но мы уклонились в интересах геологических целей к востоку и, миновав трудно доступный перевал под Шансяпу, котловину Хаочен, еще более трудный двойной перевал Хуантудалян, вышли в оживленную долину Ян-цян-чжоу. Далее мы спустились по великолепно вновь разработанному Наньгуанскому перевалу в Чжилийскую равнину, где, несмотря на позднее время года, были приветствованы оглушительными трелями цикад.

Подведем теперь итоги результатам путешествия по различным отделам географии и естествознания:

1) Составлена карта пути следования от Тянь-цзина до Чадао на пpoтяжeнии 2.300 в. и подробно обрекогносцирована площадь более 50.000 квадр. верст.

2) Произведены наблюдения кругом Пистора для определения широт и долгот 14 новых пунктов. Карманным анероидом Ноде, выверенным на Главной Физической обсерватории, сделано более 250 измерений высот. Метеорологические наблюдения производились во все время движения.

3) Собрана геологическая коллекция и сделаны необходимые наблюдения для выяснения оротектоники страны.

4) Собран достаточно полный гербарий флоры Чжилийской равнины Иншаньского и Хинганского горных районов. Из последнего собрано 275 видов. [181]

5) По зоологическому отделу преимущественные заботы были направлены на консервирование в спирту мелких зверей, пресмыкающихся, гад, рыб и беспозвоночных, которых доставлено всего в числе 300 экземпляров; доставлено также несколько шкурок крупных животных и птиц и собрана энтомологическая коллекция.

6) В пособие к научным исследованиям экспедиция имела фотографический аппарат, которым сделано более 150 снимков. Успешной стороной экспедиции я много обязан моим спутникам г.г. Бородовскому и Моссину и потому считаю своим долгом выразить искреннюю благодарность Обществу изучения Амурского края и командующему войсками Приамурского военного округа генерал-адъютанту барону Корфу, любезно командировавших в мое распоряжение этих исполнительных и усердных помощников. [182]

Заметка об операционном направлении в районе Хингана.

В военном отношении экспедицией исследованы два новых прохода в Иншане: Темынь и Душикоу и таким образом в связи с прежде имевшимися данными является возможность составить полное заключение о военно-топографических свойствах этой горной страны. В Хингане исследованы проходы Кэркын-дабан и Хобидо-дабан и осмотрены промежуточные: Шалуты-дабан, Син-дабан и Улан-дабан. Изучены харак-терные свойства различных урочищ юго-восточной Монголии: т. е. местностей горных, возвышенных лугов и песчаных пространств и выводы о них могут быть распространены на значительные расстояния в стороны от посещенных экспедицией местностей. На основании этих выводов, мы позволим себе сделать заключение о свойствах операционного направления в районе Хингана.

Условия и способы передвижений значительных отрядов свыше 5—8 тысяч человек на большие расстояния по местности некультурной определяются следующими природными ее свойствами: 1) Топографией собственно дороги, в зависимости от которой стоит выбор средств передвижения, т. е. позволяет ли она движение телег, конную езду, исполнение переходов пешком, на верблюдах или быках. 2) Присутствием воды в надлежащем количестве на всем протяжении или на участках, удаленных на расстояние не более перехода. 3) Присутствием подножного корма в количестве, или вполне обеспечивающем снабжение обозных и строевых лошадей или позволяющем иметь ограниченный запас фуража. 4) Присутствием на месте топлива по возможности в пунктах удобных по всем [183] другим своим свойствам для остановок на отдых. 5) Желательно иметь по пути продовольствие, а равным образом, чтобы все перечисленные свойства природы и топографии были скомбинированы таким образом, дабы организация движения не представилась делом трудно выполнимым. 6) Независимо того, направление должно отвечать общим стратегическим требованиям, т. е. быть кратчайшим, обеспеченным и вести к важной цели. С этих точек зрения мы рассмотрим направление в районе Хинганского хребта.

В Монголии дороги годные для движения пролегают лишь на небольших участках. Сплошных линий на длинном протяжении очень не много; из них заслуживает особого внимания испытанный Кяхтинско-Калганский тракт, составляющий с давнего времени главную транзитную линию в наших торговых сношениях с Китаем. По этому пути ежегодно проходят десятки тысяч монгольских телег и верблюдов с транспортами чаю. Он удобен для колесной езды по свойствам своего грунта, представляющего твердое естественное полотно, не нуждающееся в разработке; но недостаток воды на этом тракте заставляет признать его неудобным для передвижения больших отрядов войск. Что касается восточной Монголии, здесь с некоторой натяжкой может быть признан удобным для колесного движения путь, по которому проследовала экспедиция братьев Бутиных. Все же другие должно рассматривать как вьючные, так как они пересекают в различных местах песчаные урочища, по которым движение телег или чрезвычайно затруднительно или вовсе невозможно. Но если сравнить местные перевозочные средства, исключительно допускаемые в Монголии, т. е. двухколесные небольшие телеги, запряженные быками, и верблюды, то мы увидим, что вьючный способ передвижения во всяком случае предпочтительнее колесного. Передвижение на верблюдах может быть исполнено с значительно большею скоростью, а выигрыш в подъемной силе, остающийся на стороне телег, не столь существен, чтобы для него пожертвовать скоростью. Если при организации обозов будет решено нанять верблюдов, то при этом должно принять во внимание [184] два соображения: 1) так как средств одной Забайкальской области окажется недостаточно, придется нанять главную массу верблюдов в Монголии (Операция вполне выполнимая. См. прежде представленную о том же записку), но местное кочевое население, хорошо изучившее свойства Кяхтинско-Калганского пути, благодаря ежегодной потребности в подводах для русских чаеторговцев, вероятно будет поставлено в затруднение ответить на спрос его услуг в неведомом для большинства пункте Цурухайту, Абагусутай или ином на ю.-в. границе Забайкальской области для передвижений по неизвестным для него Хинганским путям. 2) Монгольский верблюд годен к работе лишь сначала осени после того, как наберет сил на летних кормах, и с этим обстоятельством придется сообразовать выбор времени для открытия военных действий (Это как раз противоречит требованию иметь пo пути движения подножный корм, так как травянистая растительность достигает полного развития только летом).

Что касается другаго условия для передвижения — водных средств, то поверхностное знакомство с районом Хингана может показать, что недостатка в них нигде встретиться не может и вообще восточные части Монголии более изобилуют водой, чем центральные. Предположим, что избрано направление от караула Абагасуту на нашей границе по долине озер Кулунь и Буин-нор, реки Халха, на оз. Чанкты Буриту, Далай-нор к Долон-нору. Взгляд на карту указывает на богатство водных источников на всем этом направлении. На карте г. Гарнак нанесено значительное число речек, пересекающих его путь, то же подтверждают и прежние карты Монголии, составленные по китайским источникам, которые могут иметь погрешность в отношении ориентации, но составляют достаточно верное основание для cyждeния о водных средствах Монголии. Эти водные средства встречаются во вместилищах разного рода: 1) они являются в виде речек незначительных по своей длине, 2) ключей, 3) колодцев и 4) озер со стоячей водой пресной или гуджирной. Наименьшее количество воды встречается в [185] колодцах, свойства которых определяются глубиной, шириной, высотой столба воды, качеством ее, скоростью притока воды. В посещенных экспедицией местностях Монголии свойства колодцев весьма благоприятны. Глубина их редко превышает 5 аршин при ширине в 1 арш. и высоте водяного столба более 2 арш. Расход воды быстро возмещается новым притоком ее в колодезь. Исключение составляют уроч. Хэйшуй, где колодцы имеют глубину в 5°, 8, причем высота водяного столба достигает 2°, и песчаные урочища на юг от страны утесов, где колодцы редки и имеют глубины до 15 аршин. В местах скопления кочевий на западной стороне Хингана в уроч. Осотэ-курень, Хорэ-курень и друг. колодцы имеются в изобилии, и близость подпочвенной воды проявляет себя густыми утренними туманами. В таких местностях увеличить число колодцев не представит никаких затруднений. В местах гористых можно расчитывать на пользование ключами в расстояниях, не превышающих размера одного перехода. Всякий ключ, обладая водой чистейшего качества, предпочтительнее колодца. И если устроить приспособления для сбора воды, которая обыкновенно в незначительном удалении уже просачивается сквозь почву или испаряется под действием солнечных лучей, то можно расчитывать иметь ее в очень большом количестве (Так как ключи обыкновенно встречаются не на равнинах, а в горах, то пользование ими затруднительно и возможно лишь при хорошем знании местности проводниками из туземцев). Речки при самых незначительных размерах в состоянии удовлетворить потребностям какого-угодно отряда, а таких речек на рассматри-ваемом пути очень много. В этом районе попадается также много озер. Все они, за исключением немногих озер с самосадочною солью, могут быть рассматриваемы как годные. В Монголии часто встречаются так называемые Гуджирные озера вода которых содержит примесь глауберовой соли. И этой водой пренебрегать не следует, так как осадить серно-кислые соли натра и магния, заключающиеся в этой воде, не будет неразрешимой задачей для технологии. При отряде во всяком случае необходимо иметь водоочистители, иначе постоянная перемена [186] воды может иметь неблагоприятные последствия для слабосильных. Попадаются часто озера болотистые, размерами не свыше 50 шагов в окружности, и из этих озер можно извлечь воды в изобилии. При рассмотрении водных средств в Монголии должно принять во внимание время года. Весной после таяния снегов и летом в период фуцяней вода встречается в наибольшем количестве. Изобилие атмосферных осадков в июле и августе месяцах позволяет рассчитывать, в случае крайности, и на возможность пользоваться дождевой водой. Вообще должно сказать с уверенностью, что в отношении снабжения водой войска при движении по восточной Монголии будут обеспечены. Но принимая во внимание, что водные источники не всегда лежат на прямом пути следования и могут быть удалены один от другого на расстояние до 50 в. и свыше, предосторожность заставит признать необходимым везти при отряде воду по крайней мере на 2 суток. Постоянный запас воды необходим еще в тех видах, чтобы иметь его под рукой тотчас же по приходе на бивак, не ожидая окончания разработки водных источников.

Присутствие подножного корма по пути позволяет избегнуть необходимости везти за собой громоздкие запасы фуража. В этом отношении условия складываются необыкновенно благоприятно для рассматриваемого района восточн. Монголии. На всем пространстве от наших границ до Долон-Нора и течения р. Шара-Мурень страна представляет степь, где луговые пространства преобладают над бесплодными: песчаными или каменистыми. Но чем далее на юг, тем местность все шире распахана китайскими эмигрантами, а в пределах Иншаня скот довольствуется уже не травой или сеном, а сечкой из стеблей гуцзы, перемешанной с зернами гаоляна и отрубями, или прессованными бобовыми жмыхами. Запасы такого рода фуража содержатся местными жителями лишь в размере, отвечающем насущным потребностям; на избытки рассчитывать трудно до вступления в Чжилийскую равнину. Должно иметь еще в виду, что при остановках около колодцев в местах песчаных [187] скот придется отгонять на пастьбу иногда на несколько верст в стороны, так как вблизи колодцев трава выкормлена. Отряду придется везти с собой запасы фуража по крайней мере дня на четыре и, кроме того, назначать особые этапные части для заготовления травы по пути движения.

Богатство подножных кормов обеспечивает успех передвижения и в другом смысле, в отношении снабжения отряда на месте продовольствием, а отчасти и подъемными средствами (В хошунах более восточных, Барин, Бага Узумчин, Ике Узумчин Кэшиктен, верблюдов очень мало. Главное богатство кочевников заключается в стадах баранов, коров, лошадей). Кроме ресурсов, заключающихся в полосе, по которой будет происходить движение, в снабжении отряда могут принять участие и смежные полосы Монголии. Как организовать снабжение можно бы указать несколько способов, но нам кажется проще всего поручить выполнение этой операции нашим калганским купцам, имеющим большие связи среди монгольского населения в разных местностях.

Перейдем теперь к определению свойств Хинганского района в отношении удобства довольствия топливом по пути. Выше мы указали на присутствие лесных урочищ в некоторых местностях монгольского плато и по Хингану. Bcе данные природы и расспросы показывают, что к северу от посещенного пространства также встречаются лесные урочища. Но для военных целей важно знать насколько удобно пользование ими попутно с движением, не будет ли затруднительна операция сбора топлива. Лесная растительность часто замечается в виду мест удобных по всем другим своим свойствам для остановок, но в большинстве случаев она распространена на трудно доступных скатах гор, на топкой местности, изрезанной ключами пересеченной торчащими скалами. Местами подняться до сравнительно невысокой лиши лесной растительности потребует много времени и труда, благодаря чему неминуемо вызываются задержки в снабжении войск топливом. Кустарниковая растительность является очень разбросанной в песчаных урочищах [188] и логах; ее надо собирать на большом пространстве, что будет затруднительно для первых эшелонов и еще труднее для последующих. Места, покрытия кустарником или лесом, являются не сплошь на всем пространстве, но спорадически, нередко в расстоянии двух, трех переходов одно от другого и часто вдали от жилых мест или пунктов удобных для остановок. Маршрут придется сообразовать таким образом, чтобы направлять части именно на места, покрытые растительностью, причем истинное направление движения может оказаться вдвое или втрое длиннее предположенного. Придется, кроме того, расположить по всей дороге особые этапные части, на обязанность которых возложить заблаговременную заготовку топлива для приближающихся эшелонов. Но выделение таких частей из отряда значительно сократит его силы, иммобилизируя без нужды целые батальоны. Туземцы монголы редко довольствуются древесным топливом, употребляя обыкновенно аргал, как потому, что сбор его легче, так и потому, что он дает более равномерное нагревание. Запасы аргала встречаются повсюду в жилых местах. Они хранятся в больших турах-мантелетах, вертикально утвержденных, размеры которых те же, что и размеры обыкновенной юрты, а число их в аулах обыкновенно то же, что и число жилых юрт. Избытки аргала не могут быть значительны, так как сбором его занимаются лишь в размере домашних потребностей. В оседлых пунктах с китайским населением, живущим в фанзах, для утилизирования аргала употребляется особая система топки. В поддувало печи вставляют доску с клапанами, двигающуюся в пазах. Эта доска заменяет мехи, ее двигают рукой, и тем получают сильную тягу. В отношении топки аргалом должно заметить, что она пригодна лишь для кухонной утвари, употребляемой местным населением и по типам которой придется изменить походное снаряжение наших войск. Можно указать еще на один источник: состоящие при отряде животные накопляют запасы топлива, которым могут пользоваться последующие эшелоны. Конский аргал в сухую погоду годен к употреблению через три дня, коровий через семь дней. Последний [189] предпочти тельное, хотя он не так скоро разжигается, но отделяет больше тепла. Однако, в виду господствующих здесь фуцяней, надежда на аргал не всегда может оправдаться. Будучи подмочен, он горит плохо и чтобы разжечь его, иногда требуется несколько часов времени. При расчетах на местное топливо, отряду все же необходимо будет иметь при себе запас топлива по крайней мере дней на пять.

С переходом из В. Монголии в район Иншаня, древесная растительность попадается все реже и притом или в виде очень мелкого кустарника или саженых деревьев; ближе к равнине топливом служат по преимуществу стебли гаоляна, а с выходом в самую равнину можно будет пользоваться и каменным углем, залежи которого в западных от Пекина горах в состоянии удовлетворить какому угодно спросу.

Перечисленные свойства местности указывают, что передвижение по ней большого отряда представит крайние затруднения. Трудно заблаговременно определить размеры эшелонов, рассчитать время движения, указать на способы организации обоза. Общее направление от границ Забайкальской области до г. Пекина составляет около 1.500 в. и при средней скорости около 20 в. в сутки казалось бы могло быть пройдено в 75 дней, между тем, благодаря вышепоименованным причинам, исполнение движения потребует в несколько раз больше времени. Кроме этих причин, должно иметь в виду, что переход по пескам или при подъеме на перевал в иных местах и в 20 верст может быть сочтен за форсированный. Определить истинное направление для движения невозможно, какие бы точные съемки ни имелись в нашем распоряжении, — его придется изыскать уже одновременно с движением по указаниям проводников из туземцев-монгол. О стройности движения не может быть и речи и оно неминуемо будет походить на перекочевку орды.

Длинная операционная линия, пролегая по местности слабо населенной, тем самым обеспечена с фронта, но с восточного ее фланга со стороны Манчжурии потребуется принять меры охранения. [190]

Наконец значение путей в Хинганском районе по сравнению с путями через Манчжурию менее выгодно. В первом случае цель движения будет достигнута только с выходом в Чжилийскую равнину и со взятием Пекина, где, по всей вероятности, и будет сосредоточено главное сопротивление китайцев. Пространства, пройденные войсками, сами по себе не представляют равно никакой ценности. Между тем, при движении через Манчжурию, за некоторыми пределами от нашей границы каждый шаг вперед укрепляет обладание плодородными густо населенными местностями, приближает, даже и без занятия Пекина, к открытым в море портам, обладание которыми будет полезно при развитии последующих операций и ставит нас в более тесное соседство с Кореей, парализуя китайское влияние на эту страну.

Текст воспроизведен по изданию: Предварительный отчет об экспедиции в Хинган в 1891 г.  // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии. Выпуск L. СПб. 1892

© текст - Путята Д. В. 1892
© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© OCR - Петров С. 2007
©
дизайн - Войтехович А. 2001
© СМА. 1892