ГРУЛЕВ М.

ОПИСАНИЕ Р. СУНГАРИ

Генерального Штаба Капитана Грулева. 1895 года.

Р. Сунгари, по китайским источникам называемая Сун-Хуа-цзянем, вливается в Амур с правой стороны, в 5 верстах ниже гольдской деревушки Чичаха и в 20 верстах от станицы Михайло-Семеновской. Начало Сунгари образуется из нескольких истоков, вытекающих из отрогов Чан-бо-шаньского хребта, и отсюда до устья представляет собою значительную водную линию, имеющую общее протяжение свыше 1.100 вер. На всем этом протяжении Сунгари лишь раз меняет свое общее направление около г. Бодунэ, до которого течет на северо-запад, а затем до устья на северо-восток.

Ниже приводится описание Сунгари и ее берегов не по течению, а от устья ее вверх, до г. Бодунэ, придерживаясь того же порядка, по которому велись в действительности съемка и описание реки во время нашего плавания снизу вверх, против течения. Делаем эту оговорку в оправдание отступления от общепринятого порядка описания рек по их течению.

1. От устья до деревни Сусу, около 170 верст. Ширина реки на этом участке колеблется от 800 до 1.500 шагов; фарватер идет зигзагами, но придерживается большей частью правого берега, редко переходя на средину реки и еще реже держится левого берега; глубина фарватера большей частью превышает 10 фут; лишь в двух местах футшток показал глубину в 5 1/2 фут, и то, вероятно, вследствие ошибочно принятого направления, потому что едва лишь уклонились в сторону, как глубина опять оказалась выше 10 фут. Дно реки местами песчаное, местами илистое. На описываемом участке много островов покрытых преимущественно тальником; [98] встречается также мелкий дубняк и осинник. В особенности много островов в 15-25 верстах ниже Фугдина, где Сунгари, по словам китайцев, разбивается на 18 протоков, почему эта часть Сунгари называется китайцами шипо-дай, т. е. «18 мест», — по которым течет вода. Здесь также много банок. Берега плоские, большей частью открытые, луговые; небольшие рощицы из мелкого дубняка и осинника встречаются на обоих берегах до деревни Нельбы (или как она названа другими съемщиками — Нилбу, Нербо); выше ее, до Фугдина, небольшие участки леса видны на правом берегу не ближе 1-2 верст от реки, а левый берег большей частью покрыт густым тальниковым кустарником, среди которого хотя изредка встречаются небольшие участки более крупной древесной растительности; затем, выше Фугдина значительно преобладают открытые луговые места, а лесные участки отстоят не ближе 2-5 и более верст от реки. На всем участке вообще преобладают обширные, изредка болотистые, а большей частью сухие луга с высокой травой, скрывающей большую половину человеческого роста. Берега имеют незначительное превышение, около 1-3 сажен над уровнем воды, и расстилаются в обе стороны обширными луговыми равнинами, которые кой-где на горизонте окаймлены горами. В некоторых местах встречаются следы размывания правого берега. Выше гольдской деревни Ваньли-хотон ширина реки значительно увеличивается, правый берег становится возвышеннее. По уверениям местных жителей и лоцмана, Сунгари, хотя изредка, выступает из берегов весною в ростепель и летом после сильных дождей, при этом заливает почти исключительно левый берег; это весьма правдоподобно, судя по тому, что крайне редкое население ютится исключительно на правом берегу, а на левом — нет никаких населенных пунктов и попадаются лишь случайно обитаемые рыбалки; не имеем никаких данных, чтобы определить границы заливной долины (поймы) левого берега; но вероятно, что разливы Сунгари захватывают обширное пространство, благодаря равнинному характеру и незначительному превышению берегов над уровнем реки. [99]

2. От деревни Сусу до г. С.-Сина, около 124 верст. Ширина реки до деревни Манголей (Инда-му, или Индо-май) увеличивается и местами, включая и острова, общая ширина русла доходит до 2 верст. Затем, выше этой деревни острова встречаются как редкое исключение, а ширина реки съуживается и доходит местами до 500-600 шагов. На описываемом участке Сунгари течет ровным, широким и глубоким фарватером, в особенности начиная выше деревни Монголей до г. С.-Сина; единственным исключением служат две банки с глубиной в 5 фут около деревни Кардан или Каардан. Виднеющиеся на горизонте отроги гор покрыты лесом; левый берег хотя изредка усеян небольшими рощицами и редколесьем. По мере приближения в С.-Сину правый берег все более повышается; горы являются в виде отдельных возвышенностей или невысоких холмистых хребтов, которые то приближаются к реке, то удаляются от реки, оставляя обширную луговую долину, простирающуюся от 1 до 20 верст. Все эти горы и холмы раньше, как говорят, были покрыты лесом, но теперь не только совершенно обнажены от крупной растительности, но не видно и следов прежде существовавших лесов, так как горы эти покрыты ровной мелкой травой (щеткой); исключение представляют невысокие холмы выше деревни Малая Вада (Сяо-Вада), поросшие крупным и густым кустарником. Наиболее возвышенные места на правом берегу лежат около деревни Хунгали, где берег усеян редколесьем и в расстоянии около 30 верст выше С.-Сина, между деревнями Сань-инг-во-кэн («место в три эхо») и Цу-Лэнз («бамбуковая занавеска»). Выше деревни Вада левый берег представляет собой ровный, отполированный, очевидно ледоходом, вал, который тянется вверх по реке на 7-10 верст, при высоте в 3-5 сажен, оставляя до реки ровный бичевник шириною около 2-4 саж.; местами берег этот имеет вид правильного крепостного вала, разделенного правильной формы траверсами, обсаженными мелкими кустами; таким же валом, на протяжении около 6 верст, левый берег идет выше таможни, находящейся на острове против Баянтунского форта. Остров этот, образуемый в 2-х [100] верстах выше форта двумя протоками, покрыт крупной растительностью. Более глубокий фарватер идет по левой протоке, которая в 1879 году, когда ожидался разрыв между Россией и Китаем, была завалена камнями, чтобы на случай движения русских пароходов заставить их направиться по правой протоке, т. е. под ближайшим огнем форта. Правый берег, выше форта, представляет собою на протяжении около 3-х верст высокие, скалистые, обрывистые щеки, покрытые местами мелкой травой; дальше к С.-Сину, горы отступают от реки, оставляя ровную низменную долину (шириною от 1 до 10 вер.), по которой разбросан кой-где мелкий кустарник.

Около г. С.-Сина в Сунгари впадает с правой стороны большой приток Мудань-цзянь, который при своем быстром течении и сравнительно чистой воде врезывается прозрачной струей в крайне мутные серовато-грязные воды р. Сунгари. По всеобщим отзывам местных жителей судоходство по Мудань-цзяну сопряжено с большим риском, вследствие мелководности и обилия подводных камней, при быстром стремительном течении.

3. От С.-Сина до деревни Та-Гу-дун (Большой Гудун), 18 верст. На этом участке Сунгари встречаются подводные камни, на которых, как говорят, нередко разбиваются джонки. Наиболее опасные камни находятся в 7 верстах выше С.-Сина против фанзы, расположенной на левом берегу; по словам лоцмана, фанза эта и существует здесь только благодаря трем подводным камням, находящимся ближе к левому берегу; живущие в этой фанзе китайцы за деньги подают помощь при крушении и, смотря по обстоятельствам, являются или в роли сторожей, или грабителей спасаемых грузов.

Фарватер, с глубиной от 6 и более фут, держится преимущественно левого берега. Упомянутые выше 3 камня обходятся фарватером с правой стороны, т. е. держась ближе к правому берегу. Ширина реки на описываемом участке от 1 до 2 верст. Оба берега сначала покрыты отлогими холмами, поросшими мелкой травой; лишь изредка попадаются небольшие участки леса. Низменная береговая полоса имеет сначала [101] ширину около 200 шагов, но на правом — доходит до 3-х вер. Выше деревни Верхне-Чирихан оба берега становятся более открытыми и около деревни Та-Гу-дун расстилается. по обе стороны реки обширная луговая долина, имеющая местами общую ширину около 10-15 верст.

4. От Та-Гу-дун до г. Баян-Сусу, около 143 верст. Ширина реки около 1 версты. Фарватер на этом участке часто переходит от одного берега к другому; в первый раз от устья показались незначительные отмели, выступившие на поверхности воды; встречаются также и банки, около 30 верст выше Та-Гу-дуна, на которых глубина не превышала теперь 4 1/2-5 фут. В расстоянии около 10 верст выше деревни Та-Гу-дун на правом берегу, на местности, называемой Юя-я-тан, тянется невысокий вал, служивший, вероятно, некогда берегом Сунгари; вал этот, отстоящий от живой струи на 600-1.000 шагов, возвышается над прилегающей к нему поймой на 4-6 сажен и покрыт лесом, доставляющим в С.-Син дрова и строительные лесные материалы. Левый берег низменный и также покрыт лесом, хотя более мелким и редким, чем на правом берегу. В 30 верстах выше деревни Та-Гу-дун встречается на Сунгари много островов. Правый берег становится все более крутым и высоким, а левый — сохраняет свой низменный характер. Далее вверх река течет ровным руслом, острова встречаются как исключение и только около местности Сань-Зан Сунгари опять разбивается на много протоков, образующих несколько островов, причем ширина реки между берегами, т. е. включая острова, доходит местами до 2 1/2 вер. Горы правого берега постепенно удаляются, отступая в глубь страны, и около рыбалки И-хан-тунэ и выше правый берег представляется уже в виде обширной луговой равнины, имеющей общий наклон в сторону от реки. Горы левого берега замыкают горизонт на расстоянии около 10 верст от реки и, по словам лоцмана и местных жителей, покрыты лесом. Затем далее, выше местности, называемой Нань-дзя-мынь, до деревни Колаэ, правый берег опять повышается, становится гористым, причем горы, покрытые лесом, подходят к самой [102] реке. Выше деревни Колаэ горы постепенно отходят от реки, обнажая открытый низменный берег, простирающийся в глубь на 1 до 10 верст. Левый берег большей частью остается низменным и кой-где покрыт кустарником и редколесьем.

Выше деревни Син-дзян левый берег становится песчаным; вдали, в расстоянии 10 и более верст от реки, виднеются покрытые лесом горы Хей-Шань (Черные горы), в которых бродят большие шайки хунхузов. Около г. Баян-Сусу Сунгари дробится на несколько протоков, образующих довольно значительные острова, так что общая ширина реки между матерыми берегами доходит здесь до 5 верст. Город Баян-Сусу лежит в расстоянии около 30 ли или 15 верстах от р. Сунгари; поэтому суда, предназначаемые для нагрузки и выгрузки в Баян-Сусу, останавливаются в протоке, отделяющемся от Сунгари с левой стороны. Проток этот, который может быть назван пристанью Баян-Сусу, с низовой стороны отделяется от главного русла реки баром, на котором глубина теперь была около 6 фут, но при среднем уровне бывает, говорят, не более 4 фут; нужно основательное знание фарватера, чтобы не сесть на мель при входе в проток. С верховой стороны на протоке есть банка с глубиной также около 6 фут; на протоке фарватер идет посредине.

5. От г. Баян-Сусу до и. Ху-тан-чэн, 124 ли или около 63 верст. Ширина реки на этом участке колеблется в пределах от 600 до 2.000 шагов. Фарватер держится преимущественно правого берега и если переходит на средину реки или к левому берегу, то остается там не на большом протяжении и возвращается опять в правому берегу. Дно реки большей частью песчаное, местами илистое; встречается много островов. На всем протяжении описываемого участка правый берег большей частью возвышенный; во многих местах горы круто обрываются над самой водой скалистыми утесами, на которых, недалеко от деревни Няо-хэ, выступают графитные обнажения и известняковые породы красноватого цвета. (Далее вверх, ближе в устью р. Хулан-хэ, правый берег из возвышенного и холмистого переходит в низменный). Левый берег, за весьма [103] редкими исключениями, представляет собою обширную низменную равнину, покрытую в некоторых местах песками.

Р. Хулан-хэ впадает в Сунгари с левой стороны двумя рукавами. Глубина ее при нормальном уровне, говорят, незначительна, так что джонки с осадкой в 4 1/2 фута с трудом проникают в г. Хулан-чэн, лежащий в 30 ли от устья (считая сухопутьем), или в расстоянии 18-20 верст по реке; но в настоящее время, после 5-ти дневных дождей, при высоком уровне, глубина фарватера была довольно равномерна и нигде не была ниже 8 фут. Ширина около устья и выше доходит до 1.200 шагов, далее вверх несколько суживаясь. Река течет крутыми извилинами между плоскими луговыми, крайне однообразными берегами, обнаженными от всякой крупной растительности. Около деревни Шоу-лан-дзя-тун рельефно выступает обрывистый «древний» берег, отделенный от живой струи низменной полосой шириною в 300-800 шагов. По словам местных жителей, правый берег часто подвергается наводнениям, поэтому населенные пункты и возделанные места встречаются на этом берегу как редкое исключение. Около г. Хулан-чэна левый берег тянется над рекой отвесным обрывом, имеющим в вышину от 3 до 10 сажен.

6. От устья р. Хулан-хэ до гор. Бодунэ, около 208 верст. Ширина Сунгари, не смотря на значительное удаление от ее устья, держится в пределах от 800 до 2.000 шагов, а в некоторых местах, изобилующих островами, общая ширина доходит до 2 1/2 и даже до 3-х верст; фарватер на этом участке не держится сколько нибудь постоянного направления и часто переходит от одного берега к другому. Часто река разбивается на многочисленные протоки, в особенности около деревни Туди-вайза. Берега представляют собой большей частью обширные луговые равнины.

В 70 верстах выше устья Хулан-хэ правый берег окаймлен ровным высоким валом, служившим, вероятно, когда нибудь берегом реки. Этот длинный хребет с отполированной вершиной, называемый китайцами Янтунь-Лаза (т. е. «труба-гора») отделяется от реки широкой песчаной отмелью, покрытой [104] кой-где мошки кустами. Далее вверх Янтунь-Лаза постепенно повышается и переходит в крутой высокий яр, обривающийся отвесно над самым фарватером; вышина этого песчаного обрыва около 5-7 саж. и тянется по течению на 4-5 вер. Такого же вида берег тянется выше монгольской деревни Таху на протяжении около 5-7 верст и в расстоянии 1-2 верст от живой струи, оставляя низменную песчаную полосу, покрытую мелкой травой. Вообще на веем участке от устья р. Хулан-хэ до впадения в Сунгари р. Букуй-дзяна (или Нонни) оба берега имеют преимущественно луговой, равнинный характер, за небольшими исключениями, касающимися главным образом правого берега, на котором встречаются изредка всхолмленные места; левый берег чаще покрыт обширными песчаниками.

Выше впадения р. Букуй-дзяна местность теряет равнинный характер; на обоих берегах появляются невысокие песчаные холмы, поросшие мелкой травой. Глубина реки здесь незначительная; во многих местах попадаются банки, на которых глубина даже теперь, после обильных дождей, не превышает 5-6 фут; при нормальном же уровне, по словам лоцмана и местных жителей, глубина воды на банках не превышает 2 1/2-3 фут, так что джонки бывают часто вынуждены ждать прибыли воды, чтобы выйти из Бодунэ.

Ниже Бодуне, около 10 верст на правом берегу, резко обозначен «древний берег», который от реки отделяется песчаной полосой в 1-5 верст и тянется по течению ровным валом на протяжении около 4-5 верст; в расстоянии же 4-х верст от г. Бодунэ этот вал подходит к самой реке и сопровождает ее до города невысоким песчаным обрывом. Ширина реки здесь доходит до 1 1/2 верст; глубина теперь при высоком уровне 8 фут.

Около г. Бодунэ Сунгари круто меняет свое направление, образуя довольно значительную луку, в вершине которой и расположен г. Бодунэ. [105]

_________________________________

Перейду теперь к общему очерку р. Сунгари в отношении:

1) тактических свойств берегов и русла реки; 2) судоходности ее; 3) обеспеченности топливом, на случай пароходных рейсов, и 4) населенности и культуры берегов.

1. В военном отношении значение р. Сунгари — обусловливается главным образом как удобнейшей операционной линии, ведущей в Цицивару и Гирину, — двум важным центрам Манчжурии, а также как коммуникационной линии для оперирующих наших отрядов, принимая Гирин центром их действий в Манчжурии. В стране почти лишенной удобных сухопутных сообщений, при редком населении и больших расстояниях упомянутое значение Сунгари весьма важно. Роль же Сунгари как оборонительной линии, по крайней мере в нижнем ее течении, от устья до г. С.-Сина, — довольно гадательна. Почти на всем протяжении Сунгари, от устья до г. Бодунэ, за весьма редкими исключениями, правый берег командует левым, или, при одинаково низменном характере, имеет над ним большей частью некоторое превышение. Из приведенного выше подробного очерка берегов Сунгари видно, что от устья ее на обоих берегах расстилаются обширные луговые равнины и только выше деревни Сусу обозначается иногда командование правого берега. Затем, по мере приближения к г. С.-Сину, возвышенности на правом, берегу встречаются чаще и, в виде резко командующих высот, представляющих удобные позиции, находятся в следующих местах:

1. Около населенной местности Хэ-те-тун видна возвышенность на правом берегу в 6-7 верстах от реки, командующая далеко над всей окружающей местностью.

2. Около гор Хонго, как они названы на 40-верстной карте, или Гедзе, как их называют местные жители, Сунгари имеет здесь незначительную ширину, около 700-900 шагов, и делает крутой поворот на запад.

3. Около гор Сань-инг-во-кэн высокий скалистый правый берег сильно командует противоположным берегом; ширина реки здесь небольшая — около 500-800 шагов. [106]

4. Около деревни Хунгали (лежащей на правом, а не на левом берегу Сунгари, как это показано на 40-верстной карте) командование частию принадлежит левому берегу.

5. Выше форта Баянтун, высокие скалистые обрывы правого берега далеко командуют противоположной местностью.

6. Выше таможенного острова низменный правый берег командуется с противоположного, древнего берега, который тянется верст на 6 в виде вала или, вернее, гласиса с равномерной высотой гребня, дающего возможность скрыть расположение и передвижение войск позади этого вала.

7. Около 1 версты ниже старого С.-Сина командование опять переходит на скалистые высокие обрывы правого берега.

8. В 50-70 верстах ниже г. Баян-Сусу резко обозначается командование правого берега с высоких гор, покрытых лесом.

9. Такие же командующие высоты тянутся на правом берегу выше китайских пикетов.

10. Около населенной местности, носящей название Шидо-хэ, находится остров, который тянется почти на 7 верст по течению и командует обоими берегами. Остров этот местами возделан и населен.

11. Выше г. Баян-Сусу, до реки Няо-хэ и выше, отвесные скалы правого берега возвышаются над рекой и низменным левым берегом на 2 до 15 сажен.

12. На полдороге между городом Баян-Сусу и устьем Хулан-хэ горы на правом берегу обрываются на обширной луговой равнине; затем оба берега имеют одинаковый характер низменных лугов.

13. Около гор Янтунь-лаза, огибающих правый берег.

14. Ниже г. Бодунэ, в 5-10 верстах невысокие песчаные обрывы правого берега дают возможность командования над расстилающейся на противоположном берегу равниной, сливающейся с монгольскими степями.

Перечислив места, обозначающие собой взаимное командование берегов, укажем теперь на отдельные местные предметы, могущие иметь тактическое значение. [107]

1. В 240 ли выше Фугдина расположена на правом берегу убогая гольдская деревушка из 10-12 дворов, Вань-ли-хотон, т. е. «город в 10 тысяч ли». Вблизи этой деревни, на самом берегу реки, находится искусственный земляной вал, возведенный, как говорят, лет 200 тому назад (Вал этот и тогда, может быть, предназначался для первого отважного пионера вашего по Сунгари, — для казака Степанова, который во вторую половину 17 века пытался с небольшим отрядом проникнуть в верховья Сунгари.) и дающий возможность весьма удобно обстреливать фарватер, который проходит здесь около правого берега. Вышина вала около 1-1 1/2 сажен; видимая с реки часть его имеет протяжение около 1 1/2 верст и командует над прилегающими участками реки. Входные ворота, или просто открытый вход, имеется, между прочим, со стороны протоки, впадающей здесь в Сунгари; над вершиной вала возвышается крупный дубовый лес, вероятно насажденный, потому что других участков леса на правом берегу невидно кругом на большом пространстве. Против вала на Сунгари находятся два небольших острова, поросших густым тальником. Ширина реки против Вань-ли-хотона около 1.000 шагов.

2. Наиболее заслуживающим внимания в военном отношении является батарея или, правильнее, форт-застава Ба-Янтунь, в 15 верстах ниже С.-Сина. Во внутрь форта мы не были допущены караулом, хотя заручились категорическим обещанием фудутуна в С.-Сине. Но обошедши и измерив шагами два фаса форта (имеющего в плане квадратное очертание), мы успели рассмотреть внутренность его чрез просвет в воротах. Форт расположен на правом холмистом берегу р. Сунгари. Прилегающая местность на этом берегу окружает форт с трех сторон командующими высотами. В тылу форта, в расстоянии среднего ружейного выстрела, находится высота отлично командующая фортом. Расстояние от форта до реки около 600 шагов, подступы с фронта открыты, но попадаются небольшие бугры, валики, ямы, высокая трава, скрывающая более половины человеческого роста. Обстрел низового течения Сунгари, как оно [108] представляется с поверхности реки и стоя у подошвы переднего фаса форта, простирается по крайней мере на 4-5 верст.

Форт состоит из четырехугольного редута, внутри которого возведена батарея; редут этот представляет собой обыкновенный тип китайских импаней и состоит из земляной насыпи (местами глинобитной), имеющей высоту около 1 1/2, а в некоторых местах до 2 1/2 сажен; толщина незначительная. В заднем тыловом фасе имеются досчатые ворота.

Приблизительные план и профиль форта, в том виде как это представлялось нам по осмотру кругом, а внутренности чрез щель в воротах, — видны из помещаемых чертежей. — В расстоянии 1-1 1/2 верст от форта расположены два импаня, в которых, по расспросным сведениям, в настоящее время нет никаких войск. На самом форте в настоящее время есть лишь караул в 30-50 человек.

3. Выше г. С.-Сина имеется на обоих берегах р. Сунгари 5 пикетов, из которых каждый имеет помещения на 30-50 до 75 человек солдат. С этих пикетов назначается конвой на отправляющиеся по Сунгари джонки с грузом для прикрытия их от часто повторяющихся нападений хунхузов.

Все эти пикеты расположены не далее одной версты от реки и каждый из них состоит из 2-3 казарменных фанз, обнесенных глинобитной стеной.

Обращаясь к вопросу о судоходности Сунгари, необходимо заметить, что почти все наше плавание прошло при высоком уровне воды, или — по меньшей мере — выше среднего. В этом мы убеждались сами, следя за повышением уровня; это же подтверждали и местные жители. Судя по отзыву французских миссионеров в Баян-Сусу, июнь и июль представляют собой период дождей в верхнем и среднем течении Сунгари; по нашим путевым метеорологическим заметкам, можно также подтвердить, что почти половина дней всего плавания была дождливых. Поэтому уровень Сунгари в это время бывает всегда выше нормального. Заметим при этом, что при значительной ширине реки (около 3/4 до 2 1/2 верст) и медленном течении (около 140 фут в минуту), между плоскими берегами, [109] лишенными крупной растительности, — вода испаряется довольно быстро. Наименьший уровень, по отзыву лоцманов и местных жителей, бывает в сентябре и октябре.

Рядом с этим позволим себе высказать категорически, что р. Сунгари может быть признана вообще доступной для судов с осадкой, по крайней мере до 5 фут. Свое суждение основываем на том, что за все время нашего плавания мы единственный раз видели 4-х-футовую банку, на которой баржа задержала нас около 15 минут. Правда, мы шли по высокому уровню; за то, с другой стороны, не можем сказать уверенно, что не уклонялись от фарватера реки: лоцманом служил китаец, который привык ходить на джонках; джонки же держатся обыкновенно прямых направлений, лишь бы, при их осадке в 4-4 1/2 фут, не сесть на мель. При всем том футшток показывал глубину в 8-9 фут как исключительную и, сравнительно, редкую; в большинстве же случаев глубина того фарватера, по которому мы шли, была более 10 фут. В виду сказанного позволительно думать, что, при более тщательном изучении фарватера, плавание по Сунгари не будет сопряжено ни с каким риском для судов, имеющих осадку по меньшей мере 5 фут (За время последнего плавания произведена съемка Сунгари с нанесением пройденного нами фарватера. Как показала поверка на обратном пути, съемка эта дает возможность, — конечно с некоторым риском — в крайнем случае, обойтись без лоцмана.).

Топливо. Коснемся теперь в нескольких словах еще одного условия пароходного сообщения по Сунгари — вопроса о топливе.

До отправления на Сунгари это для нас был вопрос жгучий. В действительности оказалось, что дрова на Сунгари покупались значительно дешевле, чем на Амуре; так: в Бодунэ дрова обошлись по 2 р. 75 в., в С.-Сине — 2 р. 50 в. и в Сусу — 1 р. 75 к. Правда, на нижнем течении Сунгари до С.-Синя нет на берегу сложенных саженок дров, как это привыкли видеть на Амуре; может быть на этом и основывали свое заключение о недостатке топлива, но, при отсутствии спроса, это само [110] собою понятно. С своей стороны позволим себе высказать, что если установятся постоянные рейсы по Сунгари, то можно рассчитывать на поставку дров по цене, в среднем, не более 2 р. 25 к. — 2 р. 50 к. за саж. (Полагаем, что отличный тес и другие лесные материалы, по своей баснословной дешевизне, могли бы послужить даже предметом не безвыгодного сплава на Амур.).

Населенность и культура берегов.

В этом отношении Сунгарийский край представляет собой широкий простор. Все толки о сильном приливе переселенцев из внутреннего Китая в сущности оказываются преувеличенными, так как увеличение населения замечается лишь на пространстве от устья реки до г. Бодунэ, где, по словам лоцмана, за последние 5-10 лет возникло небольшое число населенных пунктов. Конечно, здесь идет речь лишь о тех населенных пунктах, которые расположены непосредственно на берегах или в расстоянии 1-2 верст от реки; может быть вдали от репа более заметны результаты китайской иммиграции в Манчжурию, хотя по расспросным сведениям, по мере удаления от реки в глубь страны, население еще более редкое.

Сравнительно более населенными и возделанными являются участки между деревнею Сусу и г. С.-Сином и в особенности местность, прилегающая к г. Баян-Сусу.

Для характеристики сельских населенных пунктов по Сунгари, возникших в сравнительно недавнее время, необходимо заметить, что китайские переселенцы избегают селиться большими деревнями, а устраиваются отдельными фермами или соединяются группами в несколько фанз. Поэтому названия населенных пунктов часто распространяются на довольно обширные заселенные места, на которых рассеяны фанзы в виде отдельных ферм или небольших групп в 2-3-5 фанз.

Весь левый берег Сунгари, на протяжении 245 верст от устья совершенно незаселен; даже небольшие временные фанзы, служащие рыбалками, встречаются весьма редко. Таким же пустынным левый берег представляется выше деревни Ао-цзоу [111] до г. Бодунэ; на этом участке, почти в 130 верст, находятся лишь 3 монгольских деревушки, около десятка кой-где разбросанных фанз и столько же рыбалок. Распределение населенных пунктов на берегах р. Сунгари всего лучше видно из прилагаемого перечня.

Заметки о военном деле в посещенных городах.

Во всех посещенных городах по Сунгари — в С.-Сине, Баян-Сусу, Хулан-чэне и Бодунэ нам не удалось видеть ни одной организованной войсковой части, не смотра на тщательные розыски и расспросы. По различным, взаимно проверенным расспросным сведениям, можно думать, что в упомянутых городах действительно не существует никаких постоянных войск в мирное время; хотя, по словам С.-Синского фудутуна, в этом городе есть постоянно 2,000 солдат, но теперь они будто командированы на Хинганские прииски для ловли хунхузов. В действительности, надо полагать, постоянных войск, как сказано, не содержится вовсе, а имеются в городах лишь небольшие команды в 50-100 человек, большей частью конных, для несения полицейской службы. В С.-Сине мы и такой команды не видели. Вооружение этих команд весьма разнообразно и состоит большей частью из гладкоствольных карабинов, заряжающихся с дула, изуродованных еще значительным укорочением ствола для более удобной носки на плече (при помощи погонного ремня) во время верховой езды.

Такое отсутствие постоянных войск в мирное время китайцы оправдывают тем, что в случае нужды могут быть [113] призваны манчжурские восьмизнаменные войска, обязанные службой и в мирное время.

В общих чертах организация манчжурских войск в городах С.-Сине, Баян-Сусу, Хулан-чене и Бодунэ, по расспросным сведениям, заключается в следующем.

Все манчжурское население, для которого служба, как известно, составляет наследственную обязанность, делится на участки, называемые «нюлами» — знамена; каждым участком, или нюлой, заведует нюла-джаны, в чине цзолина (капитана) (The Chinese governement W. Mayert стр. 53.); он ведет книги, в которые обязан вносить все изменения в семейном положении подведомственных ему манчжур. Отец сам обязан заявить о вновь родившемся ребенке не позже достижения им 3-х летнего возраста; в противном случае подвергается установленным наказаниям (ударам палок или денежному штрафу, а чаще всего тому и другому вместе). По достижении 16 лет каждый манчжур считается на действительной службе, на которой остается до 40 летнего возраста. За все это время полагается к отпуску на каждого служащего по 16 лан в год китайскими правительственными бумажными деньгами; (эти бумажные деньги, в отличие от бумажных денег, выпускаемых частными лицами, не принимаются к обращению в городах по Сунгари); но за разными законными вычетами причитается в отпуску лишь 20 дияо (китайских рублей), которые на наши деньги составят 10 рублей. В действительности и эта сумма выдается не всем числящимся в нюлах, а лишь призванным для отбывания действительной службы, которая, судя по тому, что мы видели, заключается в несении обязанностей полицейских, ямынских писцов и служителей, конвоиров фудутуна и других нойонов во время их выездов и т. п.; прочие, не призванные на службу манчжуры, остаются при своих домашних занятиях и охотно отказываются от причитающегося им жалованья, лишь бы их не отрывали от дома. Таким образом в С.-Сине отпускается жалованья на числящихся в нюлах 1,500 человек; но в [114] действительности содержатся налицо, для упомянутых выше надобностей, от 150 до 200 человек, которым выдается жалованье; прочие отпускаемые деньги, по словам местных жителей и нойонов, расходятся по карманам фудутуна и причастных чиновников.

Кроме жалованья на каждого манчжура, в возрасте от 16 до 40 лет, полагается еще земельный надел в 16 чан, а цзолину 45 чан. Льготы по семейному положению, предоставляемые при командировании на службу, заключаются в том, что один сын должен во всяком случае оставаться дома при родителях.

В Фугдине и Баян-Сусу считается по 4 нюлы; в С.-Сине, Бодуна и Хулен-чэне по 8 нюл. С 1880 года китайское правительство, как известно, стало привлекать гольдов к отбыванию воинской повинности. Административным центром гольдского ополчения служит город или, вернее, ничтожная деревушка Фугдин из 10-15 дворов. Организация военной службы гольдского населения, но расспросным сведениям, заключается в следующем. Все служилое население освобождается от уплаты ясака, но зато никаких льгот по семейному положению не и существует; службой обязан и единственный сын. Призываются на службу по достижении 18-ти летнего возраста. Разверстка наряда производится по деревням собственными старшинами или бошихо (божко), соответствующими нашим урядникам, — или хоафеном, соответствующим станичному атаману. На службу вызываются; два раза в год, каждый раз на 1 месяц, при чем вместе с очередными выходит на службу их бошихо, под командой которого состоит от 10 до 20 челов.; но случается, что при отбытии своей очереди бошихо командует людьми чужой деревни. Жалованье отпускается в год: рядовому 26 рублей на наши деньги, бошихо 39 р., а хоафен 45 р.; каждый раз при вызове на службу выдается половина годового жалованья. Деньги выдает седин хоафену, а этот последний подведомственным ему людям, при чем жалованье выдается ланами, — серебром по весу. Никакого другого довольствия от казны не полагается. За получаемое жалованье гольд обязан явиться на службу в собственном платье с собственным вооружением (ружьем) [115] и огнестрельными припасами, и довольствоваться во время сбора на собственный счет. Для этой последней дели они составляют артели; каждый на свой месяц сбора вносит 1 пуд буды и на 1 р. бобового или травяного масла; продукты эти отпускаются в счет жалованья фугдинским сэлином. Кроме того в пищу идет еще рыба и дичь, которая добывается охотой. В настоящее время на службе в Фугдине должно быть по штату 120 чел., но в действительности есть не более 60 чел., отбывающих разные хозяйственные работы. Размещаются люди в 4-х фанзах, в которых действительно может поместиться лишь около 60 чел. Никакой организации тактических единиц, повидимому, нет. Обучения, повидимому, тоже не существует; хотя уверяют, что весною и осенью занимаются стрельбой из луков и ружей. Форменного обмундирования также нет, по крайней мере у рядовых гольдов; бошихо и хоафен имеют на шапках соответствующие шарики и собольи хвосты.

В С.-Сине удалось осмотреть при ямыне вещевые склады. Имущество, состоящее, повидимому, из разных предметов обмундирования и снаряжения манчжурских войск на время призыва их на учебные сборы (курмы, седла, и т. п.) хранится в крайнем беспорядке, здесь же около склада, на дворе ямыня, находятся две оригинальные пушки, отлитые — как гласит китайская надпись — в Гирине, при деде нынешнего богдыхана Сан-Фыне (в 50-х годах); пушки весьма грубой отделки, имеют вид археологических древностей, добытых из-под земли; с дула они заволочены на глухо деревянными клиньями. Лафетами служат деревянные тележки примитивнейшего устройства, которые рассыпались бы с первым шагом. На одном из орудий имеется забавная надпись, означающая что «далеко стреляет от цзянь-зюня» («пао-юань цзянь-цзюнь»). Вообще эти пушки не имеют, конечно, никакого боевого значения, не только для передвижения к какому-нибудь угрожаемому пункту, но едва ли можно извлечь из них выстрел даже не трогая их с места, под навесом ямынского двора, где они покоятся теперь.

Если пришлось остановиться на описании этих курьезных орудий более подробно, чем они того заслуживают, то только [116] потому, что это, по всех вероятиям, единственные представители артилерийского вооружения, к которым нас повела с особым торжеством толпа ямынской челяди. По многоразличным расспросам никаких других орудий в С.-Сине нет; (не считая маленькой 3-х дюймовой пушки, заряжающейся с дула, которая служит для вечернего выстрела ежедневно в 8 часов. Пушка эта хранится у помощника фудутуна (Нун-у-тая), и этому, кажется можно верить, потому что нам вообще охотно и добродушно сообщались разные сведения, вполне доверчиво и без всякой задней мысли, при чем весьма часто оказывалось, что сведения бывали тождественны с полученными другим путем, из других источников. Собеседники становились более сдержанными лишь тогда, когда замечали, что сведения их записываются. Между прочим, здесь же в ямыне, нойон сообщил мне, что в форте Боянтун есть хорошие пушки «заморские», привезенные из Нючуана, — числом 5; это вполне подтверждается как числом амбразур в кремальере форта, так и сведениями, собранными разными другими путями от купцов и солдат, бывавших не раз на форте.

Во всех прочих посещенных городах мне не удалось розыскать какие нибудь признаки артилерийского вооружения. В г. Хулан-чэне заслуживает некоторого внимания куан-лэ-ну-цхан (интендантсвий городов), расположенный на краю города с низовой стороны р. Хулан-хэ. Здесь 50-70 глинобитных сарайчиков, обнесенных глинобитной стеной квадратной формы, вышиной в 2-2 1/2 арш. и толщиной около 1 3/4 арш., при длине каждой стороны квадрата около 500 шагов. В упомянутых глинобитных постройках хранится исключительно буда, ссыпанная прямо на пол. Хлеб этот предназначается для выдачи состоящим на службе ямыньским служителям, полицейским и, вообще, отбывающим службу манчжурам. В порядке хранения этого запаса сказывается вся неряшливость китайцев и отсутствие малейшей заботливости, раз дело касается казенного интереса. Большая часть построек с развалившимися стенками, причем хранящееся в них зерно перемешано с землей, глиной и птичьим пометом; в таком [117] виде хлеб и выдается на продовольствие, без предварительной очистки, для того, говорят, чтобы он выиграл в весе. Все пространство между складами заросло высоким и густым бурьяном, так что двигаться можно с крайним трудом. Против каждого из углов этого городка есть маленькие сторожки, в которых, однако, я сторожей не нашел; ворота также оказались открытыми, склады также не запираются, потому что большая часть с полуразрушенными стенками и без дверей. Такое небрежное хранение запасов надо отчасти приписать уверенности, что никто, вероятно, не позарится на эти хлебные отбросы. А между тем образование этого запаса обходится казне гораздо дороже против покупной стоимости этой буды на месте в Хулан-чене. Дело в том, что по стародавнему порядку, заведенному еще в то время, когда в Хулан-ченском округе хлебопашество не давало больших продовольственных избытков, хлеб собирался натурой в верховьях Сунгари и доставлялся в Хулан-чен. В настоящее же время в Хулан-ченском округе хлеб собственного производства не находит сбыта, но искони заведенный порядок держится по сие время, благодаря обычной китайской косности. Здесь повторяется аналогичное с тем, что творится айгунским фудутуном в еще более нелепой форме. В Айгуне эта своеобразная хлебная операция длится 2-3 года (вернее 2-3 лета), наряжаются команды, строят джонки и тянутся вверх по Сунгари до Гирина, т. е. почти 1,000 верст бичевой. Но главные мытарства, с которыми может мириться только удивительная китайская терпеливость, ждут на обратном пути, когда нагруженные джонки надо тащить бичевой вверх по Амуру, в Айгун, пробираясь бичевиком чрез дикие хинганские утесы. И это опять таки в то время, когда Айгун не знает куда девать собственный хлеб. Зато эти хлебные операции, по словам китайских купцов, не безвыгодны для цзянь-цзюней и фудутунов. Впрочем, собираемые в Гиринском округе хлебные запасы доставляются населением бесплатно, в виде особой повинности, но как можно судить из сказанного выше, хлеб этот, по доставке к месту назначения, является в конце концов далеко не даровым. [118]

Чтобы покончить с очерком военного дела на Сунгари остается сказать несколько слов о военных пикетах, о которых сказано выше.

Они учреждены в последние года и выделяют конвой для прикрытия торговых джонок от нападения хунхузов. На каждом из этих пикетов находится на лицо от 30 до 75 человек. Все пикеты подведомственны одному главному начальнику, резиденция которого находится в Син-Дзяне. В распоряжении этого начальника имеется и военный пароход «Канти», который мы видели тут же в Син-дзяне. Приближаясь в Син-дзяну, мы салютовали пароходу свистком и нам ответили спуском флага с изображением дракона. Пристав к берегу, мы отправились осмотреть пароход, но, в сожалению, нас не допустили взойти на самый пароход, так что пришлось осмотреть его только с внешней стороны.

Пароход «Канти», в 50 нарицательных сил, деревянный, колесный, двухтрубный. Трубы его проржавели и некрашены; точно также корпус парохода некрашен и представляет собою довольно ветхую посудину. На палубе нагромождены какие-то деревянные постройки, препятствующие свободному сообщению между носовой и кормовой частями. Колеса помещены как-то уродливо, слишком близко в корме. Пароход отапливается углем и, но словам помощника командира (китайца), делает 12 английских миль по течению. На носу парохода помещается небольшая пушка, на которой накинута была покрышка; пушка, повидимому, 3-х дюймового калибра. — Пароход этот уж год стоит на месте и никуда не двигается. Кроме парохода в распоряжении начальника пикетов состоит еще, по его словам, 20 военных джонок. Каждый день он отправляет две джонки, — одну вверх, другую вниз по реке, для патрулирования и отыскивания хунхузов.

Торговля.

Торговля, даже внутренняя, в Сунгарийском крае находится еще в зачаточном состоянии и имеет исключительно местное значение, в узком смысле этого слова, т. е. взаимная торговля [119] между городами, лежащими на Сунгари, также развита весьма слабо.

Важнейшим тормазом внутренних торговых сношений являются хунхузы, которые на Сунгари представляют собою явление более серьезное, чем об этом принято думать. Строго говоря, в Сунгарийском крае нет вовсе безопасности сообщений, даже под давлением критических обстоятельств. Например: по словам местных жителей 4-5 лет тому назад в С.-Синском округе был неурожай, хлеб сильно вздорожал, многие голодали, между тем, в верховьях Сунгари, в Бодунэ и других местах уделевших от неурожая, хлеб, по обыкновению, оставался без сбыта, а доставлять в С.-Син было мало охотников, опасаясь господствовавших на Сунгари хунхузов. Во время нашего плавания мы находили в С.-Сине и других городах торговых людей китайцев, которые не рисковали отправиться даже на джонках в соседний город, опасаясь захвата в плен хунхузами и требования выкупа; поэтому эти купцы всегда считали за особое счастие поехать с нами, помещаясь в трюме буксируемой баржи.

Центром хунхузов служат горы Хей-Шань («Черные горы») в окрестностях г. Баян-Сусу.

Перед нашим проездом было несколько случаев захвата купцов, за это же лето хунхузы повесили за неполучение выкупа, одного купца, хозяина джонки и, в разное время, — трех захваченных солдат.

При таких условиях внутренняя торговля процветать, конечно, не может. Все ограничивается куплей и продажей предметов необходимых в домашнем обиходе и сельском хозяйстве. Ввоз иностранных произведений в Сунгарийский край весьма ограниченный, вследствие отсутствия спроса. Предметами ввоза служат простые хлопчатобумажные изделия английского производства; шелк, платье, холст, краски, лекарства и т. п. из внутренних провинций Китая. Иностранные произведения доставляются почти исключительно чрез порты Инкоу и Нью-чуан. Провоз из этих портов до Бодунэ обходится около 1 рубля с пуда. [120]

Предметами вывоза служат хлеб, бобовое масло, ханшин, табак, шерсть, войлок и веревки.

Хлеб — пшеница, буда и гаолян (род проса) вывозится исключительно на Амур. Бобовое масло, вывозимое на Амур, идет в пищу инородцам и, говорят, входит в потребление среди казачьего населения.

Текст воспроизведен по изданию: Описание р. Сунгари // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Выпуск LXIX. СПб. 1896

© текст - Грулев М. 1896
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© СМА. 1896