-

Путешествие по Китаю в 1874–1875 гг.

(Через Сибирь, Монголию, Восточный, Средний и Северо-Западный Китай). Из дневника члена экспедиции П. Я. Пясецкого. В двух томах, 1880 г.

––––––––

Дунганское восстание, о котором, к сожалению, у нас, русских, близких соседей Китая, почти не имеется никаких сведении, за исключением небольших частных известий и сообщений, отторгло от Небесной Империи все провинции западного Китая — Тарбагатай (Чугучак), Или (Кульджа), Китайский Туркестан (Кашгар). Восстание это, возникшее в провинции Шанси и длившееся около 15 лет, с различною степенью напряженности враждующих сил и объема охваченного борьбою пространства, выразилось, в конце концов, полным опустошением огромной местности Застенного Китая (по преимуществу провинции Ганьсу) — разрушением массы городов и поселений, и истреблением не десятков, а сотен тысяч и даже миллионов людей. Весь этот исторический ураган, пронесшийся в ближайшем соседстве с нашими азиатскими владениями, прошел совершенно бесследно для нашего понимания его причин и следствий. В настоящее время, как известно, восстановляется прежнее, до дунганского восстания, положение. Китайский Туркестан, после смерти его энергического тирана — разумея это слово и в древнем, и в новом его значении эмира Якуб-Бека, вновь завоеван китайцами. Успеху своему китайцы, как известно, многим одолжены нам, русским, снабдившим их, вовремя, хлебом. Илийская провинция, собственно кульджинский ее район, отнятый нами у другого тирана, таранчинского хана Абиль-Оглы, и находящийся теперь в нашем владении, возвращается нами Китаю обратно — за вознаграждение, которое едва ли и на третью часть окупит те издержки, которые повлекли за собой недавние переговоры с китайским правительством но поводу Ливадийского трактата, заключенного Чунг-Хоу и не принятого правителями Небесной империи. Теперь, как сообщает газета «Порядок», недавние соглашения по Кульджинскому вопросу, установленные здесь, в Петербурге, при переговорах с маркизом Цзенгом, встретили в Пекине новые затруднения, и чем эти затруднения окончатся — еще неизвестно. Словом, на крайнем Востоке нам предстоит еще много и много дела. Поэтому сочинение, заглавие которого нами выше выписано, явилось как нельзя более кстати. Прекрасным, живым, образным языком оно рисует нам современное положение Китая. В нем читатель не встретит отдельных трактатов о Небесной Империи и тех «широковещательных и многошумящих», но голословных рассуждений, которыми наполнен отчет начальника этой экспедиции; перед ним, в форме дневника, предстанут живые образы китайской жизни, в [176] различных ее сторонах, проявлениях и лицах, предстанет также и образ начальника той учено-торговой экспедиции, отчет которого — как замечательный образец плагиата — был подробно разобран г. Петровским в журнале «Русский Вестник» и помещен доктором Пясецким в приложении к его сочинению. Если бы эта учено-торговая, дорого стоющая экспедиция, была составлена с большею осмотрительностию и тщательностию в выборе ее персонала, то несомненно, что помимо единственных пока трудов г. Пясецкого, мы имели бы о тех странах Китая, которые наименее еще известны, и в том числе о дунганском восстании, самые подробные и интересные сведения.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие по Китаю в 1874–1875 гг. // Древняя и новая Россия, № 1. 1881