-

БРАК У КИТАЙЦЕВ.

В эпоху доисторического своего существования Китайцы не имели понятия о браке; знали любовь, но не знали ее пределов и имели детей, — как и от кого приводилось. Установление браков последовало в Царствование Государя Фу-си ***, жившего приблизительно за 30-ть веков до Рождества Христова. После Фу-си брак приобретал все большее значение в жизни народа — и как учреждение святого мужа (Первые Китайские Государи Фу-си ***, Шэн-нун ***, Хуан-ди *** признаются святыми.), и как учреждение разумное и в высшей степени благодетельное. Со времен же Конфуция, основавшего как известно, свою мораль и теорию управления народом на кровных отношениях родителей к детям и детей к родителям: — отношениях, немыслимых без правильного брачного союза; брак получил, если можно так сказать, высшую нравственную санкцию и окончательно сроднился с коренными нравами Китайцев. С течением времени в понятие о браке вошло много суеверий, но глубокое к нему уважение сохранилось до настоящего времени.

О современных нам Китайцах надобно заметить, что они во 1-х наследовали от своих отдаленных предков несколько фаталистический взгляд на брак. Они верят, что супруги предназначаются друг другу некиим высшим существом, исключительно посвятившим себя на то, чтобы подбирать брачные пары и связывать их неизбежным предопределением. Имя этого существа Юэ-ся-лао-жень ***, что в подстрочном переводе значит: старик под луною (почему ему дано такое название увидим ниже). Юэ-ся-лао-жень существо доброе, желающее блага людям и, что всего важнее, изрекающее свои предопределения после самых тщательных сопоставлений-свойств и качеств молодого человека с свойствами предназначаемой ему в жены девицы. Си-сян-сянь-шен (Си-сян (фамилия), сянь-шен (до слова: прежде рожденный, значит — учитель, ученый наставник); написал книгу о различных материях под заглавием: Си-сян-шу, т. е. книга, писанная (автором) Си-сян. Это сочинение относится ко времени в 960-970 г. по. Р. Хр.) рассказывает о Юэ-ся-лао-жень следующее: [22]

Некогда, в глубокой древности, один молодой Китаец по имени Чжан, возвращавшийся откуда-то ночью домой, вдруг увидел пред собою преклонного старца, который при лунном свете-то углублялся в чтение какой-то книги, то засматривался в круглое зеркальце, то, наконец, брал красный шнурок и завязывал на нем узелки. Чжана взяло любопытство и он приступил к незнакомцу старику с вопросом: откуда он и что делает в такую позднюю пору? Старик отвечал: «Я устраиваю брачные союзы в поднебесной; из этой книги узнаю судьбу каждого человека; зеркало сказывает мне будущее; этим красным шнурком чьи ноги я свяжу, те раньше или позже, но непременно будут принадлежать друг другу, т. е. будут муж и жена, хотя бы находились, когда я их связываю, в непримиримой вражде, однако непременно сойдутся и соединятся узами брака, если не в это, то в следующее какое-нибудь перерождение (Если это не позднейшая вставка, то значит, Си-сян-сянь-шен отчасти разделяет взгляды буддистов.) — будь они люди различных государств или неподходящие между собою по возрасту». Услышав такие дивные речи, Чжан не мог удержаться, чтобы не предложить еще одного вопроса: — именно, ему захотелось узнать свою суженую. Твоя суженая, сказал старик, предварительно справившись в книге судеб и посмотрев в зеркало, — твоя суженая в такой то деревне, в таком-то доме, рожденная от таких-то родителей (Собственных названий Си-сян не приводит.) и ей теперь всего один год от рождения. Последнее обстоятельство т. е. неподходящий возраст невесты, показалось Чжану неправдоподобным и несбыточным, — почему он отошел от старца с тем убеждением, что последний его морочит. Затем, чем более рассуждал Чжан о всем им сейчас виденном и слышанном, тем глубже всякие сомнения западали в его душу. Наконец Чжан решился проверить сделанное касательно его суженой предсказание; и вот он достигает деревни, названной стариком; проходит мимо нескольких хижин и приближается к воротам одного дома, в которых попадается ему на встречу старуха с годовалым ребенком на руках. После обычных приветствий, Чжан незаметно выпытывает у старухи все, что ему нужно, и узнает, что на руках у ней годовалая девочка, рожденная от тех самых родителей и в том самом семействе, какое поименовал ему вещий старик. Другой бы обрадовался, что предсказание начинает сбываться, но Чжан почему-то поступил иначе. [23] Не рассуждая о том, что и для чего хочет делать, он вынул из-за пояса нож и ударил им по голове малютку свою суженую. Совершив такое злодейство, конечно, нельзя было мешкать, почему Чжан поторопился оставить деревню. Возвратившись домой, он никому не рассказывал ни о виденном им дивном старце, ни о его предсказаниях, ни, тем менее, о своем поступке с маленькой суженою. Так прошло около полутора десятка лет; старик, виденный Чжаном, и прочие события, сюда относящиеся, были забыты; но вот родные Чжана задумали его женить. Дело скоро устроилось и в один прекрасный день ему принесли в носилках девицу. На первых порах Чжан ничего не заметил особенного в своей сожительнице; только чрез несколько месяцев супружеской жизни, нечаянно застав жену за туалетом, т. е. увидев её еще ненабеленную и ненарумяненную, он подметил у дрожайшей половины глубокий шрам, который лежал от правого глаза, по всей голове, до затылка. Это поразило мужа и он спросил жену; какой бы это мог быть у нее шрам? Жена простодушно рассказала случай, нам совершенно известный т. е., что, когда ей был всего один год от рождения и ее бабушка вынесла ее однажды за ворота дома, вдруг напал на них разбойник, который без всякой причины ударил ножом по голове ее, тогда еще малютку, и затем неизвестно куда скрылся. Рана была жестокая, но несмертельная, и от нее остался только один шрам. Выслушав рассказ жены, Чжан наконец понял, что видение в образе старика не было ни обманом чувств, ни шарлатанством. Теперь мысли его приняли другой оборот и он пришел к тому убеждению, что виденный им дивный старик был (Шэнь) *** дух, действительно имеющий силу соединять молодых людей для совокупного брачного сожительства. Умалчивать о всем случившемся не было теперь никакого основания, почему Чжан рассказал соседям и знакомым, — как сперва увидел он старика при лунном свете занимающегося подбиранием брачных нар; как потом, но неблагоразумию, пошел наперекор его предсказаниям; как, наконец, все-таки предсказания дивного старца сбылись. Так началась вера в Юэ-ся-лао-жень, т. е. в старика, при лунном свете занимающегося устраиванием брачных союзов. Истукан Юэ-ся-лао-жень в таком виде, как он изображен на прилагаемом рисунке, попадается очень часто как в буддийских, так и в даоских кумирнях, — в особом небольшом отделении. Народная фантазия вооружила Юэ-ся-лао-жень весками, на которых он, будто бы, взвешивает предварительно предполагаемых мужа и жену и [24] затем уже решает; соответствуют ли они друг другу и могут ли следовательно составить согласную и счастливую пару. — Юэ-ся-лао-жень не имеет других поклонников, кроме таких людей, которым бывает нужно во что бы то ни стало соединить узами брака, имеющуюся в виду пару молодых людей. Например: два дома, из которых один обладает женихом, а другой невестой, очень желают породниться между собою. И звание и состояние и лета молодых людей вполне соответствуют между собою; препятствий никаких ни откуда не предвидится, но не смотря на все это, дело о сватовстве как-то не клеится. В таком критическом положении сторона, более заинтересованная в деле обращается за помощию к Юэ-ся-лао-жень. Действие происходит в кумирне пред истуканом Юэ-ся-лао-жень. Еще до принесения обыкновенной жертвы, состоящей, как водится, из различных яств и курений, здесь совершается следующее действие: — приготовляются две тростниковые палки, обвернутые желтою бумагою; одна палка ставится по правую сторону истукана Юэ-ся-лао-жень, другая по левую. Затем жрец или жрица (Чаще последняя, потому что сватовство и самая брачная церемония, устраиваются и ведутся по преимуществу женщинами; мущины редко мешаются в это дело.) берет красный шнурок и, прикрепив один конец его к палке, поставленной по правую сторону истукана, другой привязывает к палке, стоящей с левой стороны. Понятно, что в этом действии палки представляют собою молодых людей, — предполагаемых жениха и невесту; самое же действие над палками т. е. их соединение посредством красного шнурка есть подражание действию Юэ-ся-лао-жень, который тоже посредством красного шнурка соединяет супружеские пары. Описанное действие никак не может иметь значения жертвы — это скорее волхвование (чары), при котором полагают, что действие, совершенное жрецом над палками, будет так же сильно и действительно, как если бы оно было совершено самим Юэ-ся-лао-жень, но не над тростниковыми палками, а над живыми существами, т. е. над женихом и невестою. Пред кумиром Юэ-ся-лао-жень всегда торчит очень много подобных тростниковых палок, соединенных красным шнурком; это показывает, что у Китайцев сильна вера в действительность вышеописанного действия.

(Иеромонах Александр [Кульчицкий]. — OCR)

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: Брак у китайцев // Китайский благовестник. № 7-8. 1908