-

2. КИТАЙСКИЕ ТЕАТРЫ.

Драматическое искусство находится у Китайцев в большом запущении. Однако у них есть драмы, которых мы, по своим европейским понятиям, не можем назвать ни трагедиями, ни комедиями; в них беспрестанно сталкиваются оба элемента, что, впрочем, не уничтожает их достоинства. Они пишутся прозою или стихами. Какой то ученый путешественник, [245] посещавший Китай в конце XVII столетия, говорит даже, что китайские драматурги не чужды благородства в мыслях и поэзии; разговоры забавны и остроумны, но нередко грубы и непристойны. Цель театра — поощрение добродетели и исправление порока, к сожалению, редко достигается. Вообще театр находится в таком неуважении, что авторы пьес никогда не объявляют своего имени, как бы ни были хороши их произведения. Положение актеров самое незавидное: они ведут почти нищенскую, кочевую жизнь; постоянных театров нет. Артисты недолго остаются в одном месте; их нанимает иногда правительство, иногда богатые частные люди. Женщины на сцену не допускаются; женские роли играют молодые мальчики. Костюмы их великолепны. В фарсах употребляется современное платье; только в фарсах, заимствованных из истории, т. е. из до-Монгольского периода, употребляются древние костюмы. Китайцы не знают перспективы; по этому у них не может быть декораций. По поднятии занавеса, выходит человек и объявляет зрителям, что у действующих лиц будут в руках цветы, потому что они в саду; иногда, для изображения битвы, выносят восемь мечей и восемь щитов, и кладут по четыре с каждой стороны; зрители заключают из этого, что перед ними поле сражения, [246] и т. д. Если действие переносится в другую сторону, актер садится в носилки, или в лодку, кружится несколько минут по сцене, останавливается, и объявляет публике, что он уже не в Кантоне, а в Нанкине. Говорят, Китайцы большие мастера в декламации. Китаец, кажется, родился для звания актера; он говорит всегда мерно и величественно, все движения его рассчитаны и размерены; он всю свою жизнь, в самых даже повседневных делах, разыгрывает роль.

На Китайских театрах часто поют, но всегда фальсетом, что также невыносимо для ушей, как и оглушительная инструментальная музыка Китайцев. Они не имеют никакого понятия ни о гармонии, ни о разделении голосов; сколько бы ни было исполнителей, все тянут одну и ту же мелодию, в один голос, или в октаву; ибо они не знают ни терц, ни квинт, ни полутонов. Всего ужаснее их военная музыка. Гобои, рога, трубы по целым часам твердят одну и ту же мелодию, состоящую из пяти, шести нот. Китайцы употребляют только металлические и шелковые струны. Кроме исчисленных инструментов, у них есть там-там, их любимый инструмент; есть также своего рода гитары, скрипки, семиструнная арфа, на которой, говорят, играл Конфуций, и [247] которая потому называется лютнею ученых. Барабан употребляется преимущественно при Богослужении.

Текст воспроизведен по изданию: Китайские театры // Журнал для чтения воспитанникам военно-учебных заведений, Том 78. № 310. 1849