-

ФОНАРНЫЙ ПРАЗДНИК. — ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ОБЕД У ДЗАРГУЧЕЯ. — ОБРАЗЕЦ КЯХТИНСКОГО ЯЗЫКА.

Самые парадные обеды у Дзаргучея бывают в Фонарный праздник, в Белый месяц, то есть, в первое новолуние Нового года.

Накануне (Этот канун есть Китайский пост, в который Китайцы едят только один рис.) нарождения луны, Дзаргучей закрывает печать, то есть прекращает дела на целый месяц, и жители Маймачина выходят из домов своих на религиозную ночную процессию, по известному обряду. Символическая религия их, олицетворяющая каждую идею в отдельное божество, представляет многочисленный пантеон кумиров, из которых оказавшегося, в продолжение старого года, неисправным по своей части, как виновного, несут с торжеством к [6] неутральной земле, на границе, и бросают в груды всякого сора, вывозимого из города (Из этого Описания мы узнаем обряд проводов старого года и встречи нового, обряд, существовавший у многих древних народов. Олицетворение при этом случае значило счастие, часть или участь прошедшего года. Недобрую часть выбрасывали вон из памяти, и встречали новый год с новым счастьем. Ред.).

На обратном шествии они сжигают фейерверки — бесчисленное множество ракет, и при счастливых предзнаменованиях, поздравляют друг друга.

Рано утром все купечество идет с поздравлениями к Дзаргучею, который ведет их, с военной роговой музыкой, на поклон царскому имени, в нарочно выстроенный для этого случая особенный храм, близ его дома.

Внутренность этого храма украшена роскошной желтой драпировкой и арматурой; на возвышении нескольких ступеней, под великолепным балдахином, прикреплена, в виде фонаря, рамочка, на которой, по синему яркому полю, написано золотыми буквами имя Богдыхана. У входа в храм, Дзаргучей первый кланяется три раза с величайшим благоговением и верою, что Царь духом сочувствует его усердию. Все другие Китайцы совершают поклонение на дворе.

В этот важный день Богдыхан в Пекине оказывает народу щедрые милости. Ему подают список приговоренных к казни, и он после торжественной молитвы о том, чтобы в следующие годы не иметь в царстве своем преступников, приказывает завязать себе глаза, и вычеркивает из списка на удачу имена тех, которых, таким образом, спасает Провидение от казни.

После поклонения имени Богдыхана, весь народ расходится, и три дня продолжаются богослужения и усердное моление, так что во все время, торговый народ не выходит на Русскую сторону.

По окончании своих духовных церемоний, Китайцы выбирают по своим книгам первый счастливый день (этот выбор счастливого дня и часа тщательно наблюдается у них [7] при всяком начинании). Они надевают лучшие свои платья, и идут на Русскую сторону, в гости к нашим купцам, которые дарят их по обычаю, а также и в наш Новый год получают взаимно подарки. В первый день Белого месяца, от пограничного начальника посылаются к Дзаргучею богатые подарки: сукна, бархаты, хрусталь, меха, вина и конфекты. До пятнадцатого числа, то есть до полнолуния, следуют беспрерывные пиры и обеды на Кяхте; но дня за три до 15-го Января Дзаргучей посылает своих чиновников к пограничному начальнику и к Директору Кяхтинской таможни, просить их с женами и гостами своими в себе в полнолуние на обед и фонарную иллюминацию.

В назначенный день, поутру все сбираются у Майора и у Директора, и послав передового, отправляются двумя поездами. до Кяхтинских ворот, где каждому из них делается особенная встреча. В воротах выходят из экипажей, потому что в этот день нет проезда по улицам, изукрашенным бумагой, бесчисленным множеством разноцветных Фонарей и богатой драпировкой, в которой Китайцы слывут великими художниками. На всех перекрестках устроены кумирни, также драпированные, украшенные и увешанные Фонарями.

У ворот слободы встречает гостей Монгольская стража. (Все Китайские ворота в городе и каждые двери в комнате обыкновенно загорожены щитом в виде экрана.) Один из полицейских чиновников подходит к Майору и говорит, что Дзаргучей ожидает их с нетерпением. В воротах же Дзаргучея встречают плясуны и труппа уличных актеров, которые с танцами и музыкой провожают до двора.

Дом Дзаргучея называется яманом. Яман же есть место заключения преступников; и потому, при входе в первый двор, направо видны орудия пытки, а налево тюрьма. Тут же стоят маленькие вкопанные в землю пушки и два очень высокие шеста, на которых подымают фонари, дающие сигнал для зажжения фонарей во всем Городе. Во втором дворе устроены по сторонам домики для канцелярии Дзаргучея. Третий двор весь крыт навесом; в глубине его большие судейские ворота, а по бокам их двое меньших, ведущих, небольшими корридорами, на [8] маленький дворик перед крыльцом дома. Перед судейскими воротами по одну сторону стоит стол, на котором лежит печать, а по другую кресла, покрытые барсовой кожей. Тут же в одном из корридоров стоит Дзаргучеева повозка и седло его.

В парадные дни хозяин встречает в судейских воротах, в которые входит с одними Русскими властями; прочие гости проходят по корридорам на маленький двор, и оттуда на крыльце, ведущее в комнаты, где бывает невообразимая теснота.

Майор и Директор обыкновенно извиняются, что пришли с таким множеством гостей. Дзаргучей отвечает, что, по их обычаю, «гостям в гостях никогда не бывает тесно, что для хозяина чем больше гостей, тем приятнее, и что если недостанет места, то достанет угощения». Тут размещаются даже по окнам; но никто не занимает кресел Дзаргучея перед его письменным столом.

Тотчас же идут к обеду: садятся к небольшим в четыре и в осемь приборов столикам, без скатертей, обвешанным только по бокам вышитой шелком каемкой. Скамейки у столов очень узенькие. Хозяин всех усаживает непременно по чинам, и сам садится между пограничным начальником и женой его.

Русские приносят с собой свои салфетки, приборы, черный и белый хлеб; потому что Китайцы не пекут кислого хлеба, и употребляют вместо салфеток бумажки, а вместо ножей и вилок, как известно, костяные палочки.

Прежде всего ставят на нескольких блюдцах десерт: рябинную пастилу, сухие Фрукты, разваренные в виде компотов, пирожное Пекинского приготовления на прекрасном кунжутном масле (Из копоти кунжутного масла делается лучшая тушь.), и другие сласти. (Китайцы в кушаньях своих не употребляют коровьего масла, но кунжутное масло или свиное сало.) Тут же подают чай и вина.

Хозяин спрашивает, не время ли кушать, что обыкновенно гости предоставляют на его волю. [9]

Первым сервизом подают закуску, и предварительно перед всяким гостем ставят блюдечко с отличным Китайским уксусом, приготовленным из простого пшена. В этом уксусе, в продолжение всего обеда, обмакивают все жирные яства, к чему Русские так привыкают, что уже не могут и дома без того обойдтись. Тарелок же не ставят перед каждым лицем, и гости берут с блюдцев что и сколько им угодно. Закуска состоит из маринованных припасов: раковых шеек, разных полипов, бамбуковых кореньев, свиной шинкованной кожи, кровяных колбас, копченой утки, сала со сморчками; все необыкновенно узорно разложено, и в ознаменование празднества и особенного удовольствия хозяина, каждое блюдце увенчано окрашенным алым абрикосовым ядрышком.

Блюдца, следующие один за другим, ставятся на опустошаемые, пирамидой; иногда горячие блюда подаются в оловянных чашах на треножничках, под которыми горит спирт, и эти ставятся прямо на стол промеж других.

На второй смене подаются разварные: утка с каракатицей, похожей видом и вкусом на петушьи гребешки, свиной фарш с рисом, птичьи гнезда, свинина с грибами и с перьями какой-то рыбы, на подобие визиги; все с чесноком и черезвычайно чисто, художественно и вкусно приготовлено. Китайцы во время обеда не пьют ничего холодного, и весь этот жир запивают чаем и вином.

Между каждым мясным блюдом ставится сладкое: рис с вареньем, миндальные и мучные пряженья в масле и залитые леденцом, также кедровые крупные в леденце орешки, и множество других.

После того следуют жаркие: куры, цыплята, утки, фазаны, бараний шашлык, свиной фарш, обжареный катышками в величину грецкого ореха, и прочее.

За жаркими подаются разные мясные пироги, судя по времени года, летом половина с зеленью, зимой из одного мяса; пироги из прозрачного горохового теста с начинкой, из тоненького теста с жидким бульоном, из рисового теста с начинкой из розового сухого варенья, скатанные правильными кружечками, как пули, Китайские пельмени с свиным мясом и чесноком. [10]

За пирогами приносятся на столы кипящие низенькие самовары, в которых положены искрошенные лучшие образцы всех припасов, которые подавались на стол. Этот экстракт всего обеда засыпан гороховой лапшой, необыкновенно длинной, которая тянется как ленточка, и которую искусно глотают Китайцы. К ней подают стружками мороженое фазанье мясо. Китайцы и Русские очень ловко опускают палочками эти стружки в кипящий бульон, и тотчас вынимают оттуда совсем готовые.

Китайцы накладывают в чашечки из самовара порядочное количества бульона, крошеного мяса и лапши, и тем заключают первую половину стола, обед собственно Китайский, за которым тотчас же следует вторая половина — обед Монгольский. Со стола подымается верхняя доска в виде подноса, со всею кучей блюд и приборов, которые уносят прочь, оставляя перед гостьми чистую лакированную исподнюю доску стола, на которую тотчас ставится вторая закуска, уже не из маринованных, а из соленых овощей, соленых крошечных огурчиков, маленькой брюквы, моркови, чесноку и разных сой, прекрасно приготовляемых в Китае.

После закуски, трапезующие теснятся, чтобы дать дорогу поварам, одетым очень чисто, с засученными рукавами и с завитыми вокруг головы косами, под шелковые колпаки. — Эти повара вносят на маленьких деревянных столиках целых жареных баранов, жареные свиные части и головы целых жареных поросят, уток и кур. Хозяин хвастает перед гостьми роскошью своей провизии, и показав ее всем, велит поварам рассекать мяса. Тут является все анатомическое искусство мастеров. Они разнимают свинину на самые правильные квадраты, кожу крошат на особые блюдца, самое же мясо, разбирая по сортам, складывают на особые блюда, все с необыкновенной быстротою и наблюдением наружного узорного вида.

В это время разносят всем пресные лепешки из теста, сложенные в роде мешечков, в которые Китайцы накладывают по вкусу крошеные мяса, чеснок, подливают разных сой и бульонов, завертывают и неподражаемо глотают, чего еще до сих пор не выучились делать Русские. [11]

Наконец являются похлебки от шести до осьми чаш: похлебки из курицы со специями и каракатицами, из утки с грибами, из капусты, в роде наших щей, с жирной бараниной, и разные бульоны с птичьими гнездами и с свиным фаршем.

В заключение вместо магнезии, подается отварный рис, и за ним, на больших и великолепных обедах, сладкий бульон из ненюфара.

Ненюфар есть водяное с великолепным большим цветком растение, которым покрываются озера; из корня его, похожего на картофель, приготовляется мука на подобие крахмала. Она имеет необыкновенное свойство никогда не киснуть, сколько бы ни было положено в него сахару, и как магнезия уничтожает всякую кислоту; этим бульоном кормят маленьких детей, для того чтоб не было в желудке их никакого брожения.

Во время торжественных обедов, пьют здоровье Русского Царя и Китайского Богдыхана, под гром барабанной музыки, которая в комнате до того оглушительна, что вынуждает гостей потихоньку затыкать уши хлебом. Хозяин все время неотступно внимателен к гостям.

Вина, которые беспрерывно подаются, представляют большое разнообразие: рисовые Пекинские водки, подогретые на огне, и подаваемые в чайниках; шау-син, рисовое же вино, похожее вкусом на сотерн; уджа-пи — водка из пяти фруктовых корок — лимонной, апельсинной и других; и все Русские и иностранные вина, также в большом количестве шампанское. Курение трубки и питье чаю не прекращается во время обеда, который продолжается четыре и пять часов сряду.

Тотчас после обеда, по приглашению Дзаргучея, общество отправляется в театр, устроенный на дворе под открытым небом, не смотря на то, что бывает иногда до 30 градусов мороза. Посетители садятся в войлочные балаганчики, где разведены жаровни.

Пиесу играют всегда одну и ту же, на древнем языке, которого не понимают ни актеры, ни зрители. Действующие лица кричат страшно-пронзительным голосом; а смысл игры [12] состоит в том, что какой-то властелин с расписанным лицем и седою бородою, одетый в богатый костюм, посылает четырех вельмож своих на четыре стороны света искать волшебницу, которая тревожит его царство. При Царе остается свита его и придворный шут. Все они надрываются криком, покуда посланники отыскивают и приводят виновную, которая объявляет ему войну. Начинается бой царской стражи с ее амазонками, при чем вспыхивают огни и представляют превращения волшебницы в птицу и в раковину.

Дзаргучей уверяет гостей своих, что театр его ни чем не уступает Пекинскому, и Майор изъявляет ему свое удовольствие; но вместе с тем говорит хозяину, что он уже должен быть утомлен, и имеет необходимость в отдыхе. Тогда все возвращаются опять в дом хозяина, где Китайские купцы приступают с просьбою навестить их фузы или лавки, на этот день убранные, драпированные и освещенные фонарями, с удивительною роскошью.

В это же время врывается в комнату и падает перед Дзаргучеем на колена глава уличных плясунов, и просит позволения начать забавлять городских жителей уличной музыкой и плясками. Начальник дает позволение, и все гости, в сопровождении этих музыкантов и плясунов, идут с визитами к компаньонам по блистающим ослепительно-разноцветными огнями и пестрым убранством улицам.

Подходя к каждой фузе, следует непременно остановиться у роскошно освещенных ворот, где в честь посетителей сжигается маленький фейерверк, и пускают снопы ракет.

На дворе фузы плясуны забавляют своим искусством.

Фонарное освещение и драпировка лавок почти баснословны, вкус и соблюдение симметрии невообразимы. Один фонарь из сайгачьего рога, обделанный черным деревом, стоит иногда до 150 целковых; фонари стеклянные, расписные и флеровые, с рисованными и вышитыми фигурами, украшенные кистями, бисером и колокольчиками, представляют очаровательное разнообразие. Тут накрыты столы с богатой закуской, везде готов для посетителей роскошный ужин, чай и вино. [13]

Таким образом совершается обход до последней лавки, откуда и расходятся по домам; а Русские уезжают на свою сторону.

Черный народ гуляет и пьянствует по улицам до рассвета.

На другой день посылают благодарить хозяев, и щедрые подарки актерам.

В заключение, передаем несколько обычных разговоров, на том странном языке, на котором говорят Русские купцы с Китайскими. Они живут очень приязненно и называют друг друга общим именем приятель. Странно, что к настоящему имени каждого, как те, так и другие, прибавляют усвоенное ему прозвище — козла, малютки, святого человека, и проч. Многих Китайцев, с женоподобными лицами, Русские называют женскими именами: как, например, одного по фамилии Синью-Чен, с прибавлением в письме дзы, они называют Машенька-Чечен.

Русский: Машенька-Чечен, кауда можно за твоя кушиху? Пожалуй, пожалуй, моя нова люди пришел есть; заутра можно?	Русский: Машенька-Чечен когда можно к тебе обедать? Сделай одолжение, у меня приезжие люди; можно ли завтра?
Китаец: Ни погнидайся, плиятель, ни кака ни можна. Пяти сота месяца цай пришел. Рабоза многа; два день все кончу будя. (Подумав) Сыше, плиятель, после заутра, милоси просим, приготови буду. Сколько люди буду? Хыче пяти сот люди можно.	Китаец: Не прогневайся, приятель, ни как нельзя. Пятьсот цыбиков чаю пришло. Много работы; через два дня все кончу. (Подумав). Слышишь, приятель, после завтра милости просим, все приготовлю. Сколько будет людей? Хоть пятьсот так можно.
Русский: Нет, приятель, и пятидесята люди не буду, двадесята люди мала, мала лишка буду.	Русский: Нет, приятель, и пятидесяти гостей не будет, а двадцать с небольшим будут.
Китаец: Ничего можино. Дванадцати цаса подожди буду. Прощай-ба.	Китаец: Ничего, можно. В двенадцать часов ждать буду. Прощай. [14]

В назначенный час хозяин встречает гостей у ворот фузы (по-Китайски пузы) и спрашивает купчиху:

Стол уже по обыкновению бывает накрыт и уставлен холодными кушаньями. Но прежде всего подносят чай, обыкновенно самый дрянной не по доброте, а по приготовлению. Китайцы, или, как они себя называют, Никанцы, кладут в чайник чай, наливают его водой и оставляют преть в продолжение целого дня, потому что пьют его беспрестанно, без сахару. Когда гости спрашивают свежего, то его заваривают в чашке с крышечкой, и подают другую, чтоб сливать.

Это мало мало хорошанки цай, ссывоя фамил, не погнидайся, другой манер луче нету-ля. Тута цай важный день пиху буду, брюхо одали верно буду.

Это хороший чай, своей фамилии, не прогневайся, другого нет. Если этот чай будешь пить всякий день, желудок очень исправен (верен) будет.

Самый скорый обед продолжается более двух часов; наши купцы всегда просят, чтоб скорей подавали; они говорят:

Хозяин не садится почти никогда за стол, потому во-первых, что занят подчиванием гостей, и потому, что он заранее порядочно пообедал, что и слышно всегда по его громким отрыжкам. Этим доказывает он, что живет в довольстве. Такой сытый хозяин, часто подходит к гостям, и кланяясь, говорит:

Пожалуй, пожалуй, без цылимоний, кушаху наду, сама воля, сколько хычи. Адали своя юр кушаху? Приготови ничего не было.

Сделай одолжение, без церемоний, кушать надо, своя воля, сколько хочешь. Или дома пообедал? У меня ничего не готовилось по домашнему.

Пожалуй, пожалуй, плиятель, вина пиху буду, какой манер угодно? Пичински водки, мадел, ссяка есть. Шиямпански, тута вина шибка сурова. Я подумай, какой манер его, в бутулочки посади було. Ваша люди одали масерна. Наша такой манер вина нету.

Сделай одолжение, приятель, пей вино, какого сорта хочешь. Пекинской водки, или мадеры, всякое есть, и шампанское; это вино очень резво; я думаю, как это его в бутылку заперли. Ваши люди большие мастера; у нас такого вина нет.

Китайцы вообще очень гостеприимный народ. Ни в какое время он не выпустит от себя посетителя без чаю и сластей, которые у них никогда не снимают со стола. Для десерта делаются у них особенные подносы, с перегородочками под большой крышкой. В этих перегородочках разложены сухие фрукты, орехи и проч. Зимой подают мороженые яблоки, груши и виноград. Груши, весом не менее фунта, чрезвычайно вкусны. Их привозят в Кяхту ревенные поставщики. Груши по большой части черные от мороза, а иногда и свежие. На мороженом винограде образуется заледенелая сахарная кора, и тамошними жителями он предпочитается свежему.

Текст воспроизведен по изданию: Рассказы кяхтинского старожила // Москвитянин, № 17. 1849

Пожалуй, приятель, кушаху ярово поноси.	Пожалуста, приятель, кушать скорей подавай.
Китаец отвечает: Эй, плиятель, нильизя, мажюр одна.	Э, приятель, нельзя, повар один.