-

МОРОЧЕВИЧ В.

ЗАПИСКА

ОБ ЕВРОПЕЙСКИХ МИССИЯХ В КИТАЕ.

(Выехавшего из Пекина Вениамина Морочевича в 1842 г.)

В царствование в Китае Маньчжурского Императора Кан-си, Европейские Миссионеры, Иезуиты, пользовались отличным расположением Китайского Двора, или лучше сказать самого Императора. Умея ценить и извлекать из способностей некоторых из них пользу для себя — по части Астрономии, Географии и военному искусству, в котором большую чувствовал нужду для утверждении за домом своим Китайского престола, на котором был он вторым только Императором из Мань-чжуров, Государь сей, с удовольствием с своей стороны, удовлетворял и их ревностному желанию распространять между Китайцами Христианскую религию. Для вящщей безопасности и больших успехов Европейских проповедников в своем занятии, им выдавались из Дворцовой Императорской Канцелярии открытые, печатные листы, украшенные драконами, которыми повелевалось всем местным начальством, оказывать им всякую помощь и защиту. [19]

Неудивительно, что при благоприятных сих обстоятельствах в Китае для проповеди христианской, не замедлили прибыть туда сотни Европейских Миссионеров и к концу царствования Кан-cu, которое продолжалось 60 лет, труды их увенчались важными успехами до того, что во всех провинциях Китая, воздвигнуты были христианские храмы и христиане к ним принадлежали десятками и сотнями тысяч.

С воцарением в Китае Юн-чжена, сына Кан-сиева, совершенно противная судьба постигла тут Европейцев. Слабые их недоброжелатели и противники ревностные последователи Конфуция и старины Китайской, при сильном к ним благоволения прежнего Государя, с воцарением нового Императора, усилили свои представления на счет распространения Европейцами христианства в Китае, умнейшие и сильнейшие из противников, менее вооружались против христианства, чем против политических видов распространителей оного. В подозрениях своих они ссылались на достоверные события других наций, как то: Индии, Филиппинских островов и Японии. Из коих одни, с введением в них христианства, подпали влиянию Европейцев; а последняя с большим усилием от оного избавилась. Опасениям своим со стороны Европейцев о судьбе Китая, противники сии, находили уже основания и доказательства в самих услугах Европейских Миссионеров, оказанных ими Китаю по военной части, представляя, что подобные проповедники до времени только могут довольствоваться наставлением народа; чисто же нравственные люди чужды искусства убивать людей.

Для Юн-чжена, которого и по сие время многие Китайцы почитают не совсем законно воспользовавшимся наследством престола и который из одних подозрений сделался гонителем родных своих братьев, указанных опасений со стороны Европейских Миссионеров слишком достаточно было, чтоб принять против них деятельные меры осторожности. Вследствие рассмотренных в Министерствах представлений на Европейцев, издается указ, по которому из опасения будто нововведений и желания сохранить Китайскую старину, разрушаются во всех провинциях католические церкви, изгоняются все действовавшие там веропроповедники, жившие однако в Пекине и служившие при дворе, остались в сие время в покое и неприкосновении. Храмы их остались целыми по распространению ими в Пекине религии, не делали к ним ни каких притязаний, ссылкою только одного Княжеского Христианского семейства, дали им понять, что двор Китайский щадит их и оставляет более для службы, в которую они приняты в Китае, а совсем не для проповеди между Китайцами.

В сильное затруднение пришли дела Европейских Миссионеров и Китайских христиан; но оные еще не были отчаяны. Формального закона для преследования христиан в Китае еще не было поставлено; разрушение храмов в провинциях и изгнание проповедников, Пекинские Миссионеры могли приписывать подозрительному только духу Императора Юн-чжена, который в последствии в нем, а тем паче в его преемнике мог перемениться; могли следовательно надеяться на поправление своего положения и в надежде сей терпеть и придумывать меры, если не для умножения новых христиан в Китае, то по крайней мере для утверждения в вере старых, оставшихся во всем Китае без Пастырей.

С кончиною Императора Юн-чжена, который царствовал в Китае четырнадцать только лет, надежда Европейских веропроповедников в самом деле начала исполняться. Гордый и предприимчивый Цянь-лун, сын и преемнике [20] Юн-чжена, соединяя в себе любовь к наукам и ко всему изящному, вскоре по восшествии на престол, не замедлил обратить своего внимания на служивших при дворе Миссионеров, в коих увидал опыты и того и другого. Благоволение его к ним, возрастало в продолжении времени тем более, смотря как сии, выписывая из Европы отличных живописцев, украшали дворец его изящною живописью и портретами, полагали на его географические карты завоеванные Им земли, и в оных картинах, изображали победы его войск над Джунгарцами и к довершению его радости сделали с них в Европе пленившие его оттиски.

Не нужно входить здесь в подробное описание, что с приобретением Пекинскими Миссионерами нового благоволения у Китайского Императора за их услужливость и собственные дела их по миссии пришли гораздо в лучшее состояние. Выписывая из Европы, нужных для Китайской службы людей по части Астрономии, живописи и даже часовому искусству и Архитектуре, сметливые Патеры, не упускали при сем случае, под предлогом приучения к Китайскому языку, выписывать их в значительном количестве, из коих немногие действительно занимались казенною службою по двору, а большая часть из них обучали семинаристов из Китайских христианских мальчиков, которых производили во священики и рассылали по провинциям; переводили христианские книги с Европейских языков на Китайский, а иногда, разъезжали тайно по провинциям где сего необходимо требовали важные дела.

К концу царствования Цянь-лун, которое продолжалось в Китае шестьдесят слишком лет, дела Европейских Миссионеров снова пришли в самое счастливое положение. Христиане их, во всех провинциях Китая, значительно умножались и утвердились в вере; для назидания, их и приобретения новых христиан, из разных Европейских держав — Португалии, Франции, Испании и Италии, число тайных и явных веропроповедников прибыло в Китай тоже не малое, и казалось что, Католики скоро возобладают всем Китаем.

Но верно неугодно было это Богу. И то, от чего, по обширности и многолюдству Китая, должно было ожидать повидимому более успехов и прочности Европейским Миссиям, причинило им падение, какого не могли им причинить их враги. Вместо того, чтоб всем Миссионерам разных наций трудиться для одной цели, вскоре возникли между ними споры и несогласия в разделении приходов и Епархий Миссии одной нации с другими. Португальские Миссионеры, как первые открывшие в Китае христианство, начали изъявлять неудовольствие свое на французских веропроповедников за то, что они принялись проповедывать христианство в тех же местах и провинциях, в которых те положили оному от себя основание. Французские Патеры в свою очередь претендовали на Итальянских за вторжение в их приходы. Обстоятельства, в начале казавшиеся маловажными, впоследствии с умножением христиан подавали Миссионерам повод к бесконечным спорам. Итальянских Миссионеров, коим Папа давал в Китае сильную власть и бедное содержание, Миссионеры других наций тем более слушать не хотели, что самих же их обвиняли в том, в чем сами между собою спорили. Для прекращения нескончаемых споров, нужно было представить дело на верховный суд Папский во всей ясности. Италиянские Патеры так и сделали. Они составили полную Карту Китая, расцветили разными красками для означения в каких именно местах, какой нации проповедники распространили христианство, и при подробном описании, отправили оную в Рим. К несчастию их, на дороге в пределах Китая, карта перехвачена и при донесении доставлена [21] Цзя-цину (сыну и преемнику Цянь-луня), Государю робкому и подозрительному. Новые подозрения на счет политических замыслов Европейских Миссионеров которые были изложены в донесении с доставлением наводившей сомнение карты, и другие от давних недоброжелателей против них менее важные обвинения, столь сильно овладели сердцем Цзя-цина, что он (около 1810-го года) охотно утвердил составленный Министерствами закон, — наказывать Китайских христиан ссылкою буди неоставят христианства; а Европейцев не требовать впредь, и не принимать ни в какую Государственную службу.

Находившимся впрочем в Пекине Миссионерам и занимавшим разные посты еще дозволено было исправлять их до конца своей жизни. Многие одних из них, обескураженные сильным гонением, бывшим в сие время на христиан, удалились из Китая Все Италианские монахи, главные виновники постигшего христиан бедствия, сами разрушив свой храм и продав имение, тоже оставили Пекин. И в столице Китая, вместо прежних нескольких десятков Миссионеров, осталось только их около десяти человек Португальцев и Французов, да и то в уповании на поправление в будущности их обстоятельств.

В 1820-м году, Миссия наша застала уже в Пекине четырех только Португальских Миссионеров, служивших здесь по Астрономии. Из бывших прежде в Пекине четырех Европейских храмов оставалось только два Французский и Португальский. В Французском впрочем храме настоятельствовал уже Португалец по той причине, что в предшествовавшие годы последнего Французского Миссионера потребовали из Пекина для очной ставки с пойманным в одной из южных провинций тайно проживавшим французским будто священником, а оттуда велено выслать его в Кантон, в французский же храм приказано было перейти для управления и жительства одному из Португальцев.

В 1824-м году, число португальских монашествующих еще уменьшилось одним человеком, смертию одного их сотрудника священника Ферейры. Оставшиеся живыми, несмотря на невыгоды своего положения, еще готовы были служить при Китайском Дворе, им только хотелось выждать разрешения иметь себе новых преемников из своих соотечественников. Когда же в 1826-м году объяснилось для них, что они напрасно доселе льстили себя сею надеждою, ибо управлявший Астрономическим Приказом — их делами Сановник отказал им решительно ходатайствовать за них в противозаконном деле, то настоятельствовавший в французском храме Патер Корейра, человек умный и решительный, представляя двум престарелым своим сотрудникам Рибейре и Епископу Пиресу преклонность их лет и опасность потерять все церковное имущество, в случае скоропостижной их смерти, давал им совет распорядиться скорее в Пекине своим имуществом и удалиться с деньгами в Макао. Но как Рибейра, настоятель Португальского храма, не соглашался на сии благоразумные меры, то Корейра решился ехать в Европу один, скрывая впрочем намерение свое от Рибейры и Пиреса до получения на то разрешения от Китайского Императора. По неблаговолению управлявшего Европейскими делами к Корейре, дозволение на выезд его, вышло весьма скоро и с назначением при том срока приготовления в дорогу — пятнадцати только дней. Дошедшее о сем известие до Рибейры до того поразило Его, чти он на третий день скончался. Судьбою последнего Миссионера Епископа Пиреса, который один еще остался в Китайской службе, коварный управляющий делами Европейцев распорядился сам, доведя до сведения [22] Императора о кончине Рибейры, он выставил преклонность лет и неспособность к службе Пиреса и назначил к выезду вместе с Корейрою.

Кому же и когда же тут было распорядиться остававшимся Церковным движимым и недвижимым имуществом? Хотя по случаю похорон умершего Риберы деятельный Корейра успел на первых порах испросить отсрочки для отъезда еще на полмесяца, но сего весьма недостаточно было для продажи лавок и домов, приносивших их храму около ста тысяч рублей годового доходу. В трудных сих обстоятельствах Корейра готов уже был оставить на кредит Миссии нашей все свое имение; и Миссия наша удостоверившись сперва чрез Трибунал о возможности покупать Русским в Китае недвижимое имение, готова уже была принять оное от него, как приятельские связи ловкого Корейры с Китайцами и Маньчжурами, помогли ему еще отсрочить отъезд свой на целые полгода, в течении этого срока мог он сам распродать все недвижимое имущество, оставив только из оного за Российскою Миссиею огородную землю при своем кладбище и четыре лавки, для сдержания его слова пред Трибуналом и для усвоения его права, единажды Трибуналом уступленного заводить Русским в Пекине недвижимое имение.

Распоряжаясь таким образом своим имуществом и ближась к сроку своего отправления в дорогу, назначенные к выезду Португальские Миссионеры начали чувствовать не малую скорбь при мысли о разлуке с духовною своею паствою. Обоим им оставить Пекин, тем более было чувствительно, что Пекинские китайские священники и христиане, умоляли их остаться из них хотя одному, и сохранить тем для них хотя на несколько лет прекрасно отстроенный и отделанный храм Португальский, в котором бы они могли, общею молитвою, умолять еще Святейшего Искупителя о приклонены на милость над их жалкою судьбою. Сам Корейра, желавший прежде выезда из Китая, нежными представлениями христиан сильно был растроган. Но ему не представлялось никакой возможности исполнить их просьбу. Он сам прежде вызвался ехать в Европу, был еще в средних летах, следовательно, ему неоставалось никакой причины и предлога для перемены прежнего своего прошения и слова. Напротив, Епископ Пирес, будучи преклонных лет, и быв назначен к выезду не по своей воле, мог еще представить от себя благовидный предлог, по которому он мог еще остаться в Пекине для утешения своих христиан. Соображаясь с сею возможностью, он точно так и поступил. За полмесяца, до назначенного им обоим срока для выезда из Пекина, Пирес подает от себя донесение, что старость его лет и расстроенное здоровье не дозволяют ему отправиться в отдаленную дорогу, какова от Пекина до Кантона и посему просит он оставить его в Пекине для лечения в своем храме. Благовидность причины точно уважена управляющим Европейскими делами сделан новый доклад и вследствие нового разрешения Епископ Пирес остался в Пекине.

Кончив продажу всего недвижимого имения, Португальской Миссии принадлежащего, Корейра выехал из Пекина, в Марте месяце 1827-го года, оставив из вырученного за имущество серебра, нужную часть на содержание Епископа Пиреса и церкви, все остальное увез он с собою в Макао, для сдачи там Миссии своей прокуратору или попечителю. Выданные Корейре, пять тысяч лан в серебро за французский храм, сданный им в Китайскую казну, он тоже взял с собою, для передачи настоятелю французской Миссии, который находился же в то время на острове Макао Огромная Португальская Библиотека, [23] множество разной посуды и мебели, которую в начале сбора обоих Миссионеров в дорогу, с усердием предложили и уступили они нашей миссии, все осталось нашею собственностию и по оставлении Епископа Пиреса в Пекине, без принятия от нас малейшей благодарности.

По выезде из Пекина Корейры, вскоре Епископ Пирес, почувствовал горькое свое сиротство и одиночество. При больших прежде связях сего сотрудника своего и отчасти умершего Рибейры, с должностными в Пекине людьми дела их Миссии, не смотря на весь упадок, шли еще весьма изрядно. Еще их честили, еще уважали, и никто еще не мог обижать всех их ни делом ни словом. Когда же Епископ остался в Пекине один без опытности в сем, прожив прежние двадцать слишком лет, почти в уединении и удалении от посторонних знакомств: то сверх чаяния своего встретил со стороны китайцев, множество неприятностей от самых низких людей. Часто сторожа и писаря какого-нибудь судебного места, пустыми придирками и постращками разгоняли у него всех почти слуг; иногда и лжехристиане, видя слабость обороны, из тех видов, покушались на самые недостойные поступки, словом сказать, положение Епископа не редко бывало самое жалкое, которое могло бы ускорить его кончину, если бы некоторые из китайских Сановников — добрые и верные приятели выехавшего Корейры, не помогали ему иногда и своими советами и предстательством пред нужными людьми, да и наша Миссия, помня шестигодичное Португальских Миссионеров взаимное утешение и усердные их разного рода одолжения, не приняли в нем живого участия в защите от нападков нахальной китайской черни и стражи. По смерти Епископа Пиреса, случившейся в Пекине в 1838-м году, одной только Российской Миссии, предоставлено было право, оказать покойнику долг человеколюбия в погребеиии Его. Самая ревностная приязнь китайцев, не могла тут участвовать, избежа подозрений дикой китайской политики, как я писал о сем подробнее в пояснении моем в Азиатский Департамент от 1840-го года.

С кончиною Епископа Пиреса, не осталось более во всем Китае, явно проживающих Европейских Миссионеров. Для поддержания впрочем христианства, не малое число находится тут тайно проживающих веропроповедников, Испанских, Итальянских, и Французских. Около 1830-х, годов, прибыло слышно в Китай, сих последних, до тридцати человек. В 1837-м году, двое из них, проникли даже в Корею, один епископ и священник. В 1840 м году, из среды их же, поставлен говорят Епископ и для Монголии. В Сычуаньской провинции Китая, Французская Миссия, издавна имеет своих двух Епископов, Испанские миссионеры, ограничиваются одною приморскою провинциею Китая — Фу-цзянь, где имеют и своего Епископа; а Италианские действуют вблизи лежащей от великой стены, провинции Шань-си, где управляются тоже своим Епископом. Обширнейшею в Китае Португальскою Миссиею, состоящею из одних китайских Священников, заведывает ныне, один только Португальский Миссионер, около 1832-го года, присланный покойному Епископу на помощь.

Находящиеся и находившиеся в Китае разных наций Миссионеры, хотя все действуют тут к одной цели для поддержания и распространения христианства; но по управлению и содержанию, каждый из них зависит от своей природной нации, или той, в которой он в Европе, вступил в общество распространения религии. По этому каждая миссия Европейских Государств, [24] участвующих в распространении христианства в Китае, имеет своего особого Прокуратора, или посредника между Европою и Китаем, который живет в Макао и к которому, живущие в Китае Миссионеры, посылают свои отчеты, или относятся в своих нуждах.

По дурному произношению европейцев в Китайском языке, и по трудности самого языка, действия Европейских Миссионеров в Китае, с давних лет большею частию ограничиваются смотрением за священниками из природных Китайцев. Выбирая мальчиков из христианских Китайских детей, они или сами обучают их, или отправляют для обучения в Семинарии, находящиеся в Макао и на Филиппинских островах, откуда по окончании семинарского курса, возвращают их в Китай, и производя во священники, рассылают в нуждающиеся в священниках места. При нынешнем состоянии христианства в Китае, способ этот управления Миссиями, оказался более полезнейшим потому, что природные китайские священники, с большею безопасностию могут делать разъезды по обширным и рассеянным своим приходам, да и из большого к ним доверии туземцев, более обращается язычников.

Не смотря на постановленный в Китае против христиан закон, существующий уже более тридцати лет; Миссионеры однако западные, считают их у себя более миллиона душ. От преследования закона, они блюдут себя, сколько не предосудительным поведением своим, столько и подкупами стражи и Местного Начальства, если случится кому нибудь из них подпасть суду. Подкупы же делают совсем не с тем, чтоб искупить подпавшего суду, от наказания вечной ссылки, ибо сего ни за какие богатства достигнуть не возможно; что бы подсудимого слабого в вере, не пытали и не заставляли открывать других единоверцев. К чести многих Китайских ученых сказать следует, что они не только не ожесточены против христиан, но питают еще к ним некоторое уважение. Многие из Местных Начальников, сами знают сколько и где у них есть христиан, но никогда не требуют их к суду непосредственно. В числе католических христиан в Китае, самая большая часть находится бедных, мало достаточных, и ни одного из должностных людей с тех пор, как со стороны веропроповедников запрещено христианам исполнять при покойниках и жертвоприношениях предкам суеверные обряды, которые дозволены были прежде Иезуитами, а со стороны Китайского Правительства, поставлен закон вечной ссылки.

Текст воспроизведен по изданию: Записка об европейских миссиях в Китае. (Выехавшего из Пекина Вениамина Морочевича в 1842 г.) // Китайский благовестник, № 8. 1911