-

ВЫПИСКА ИЗ ПИСЬМА Ф. А. А. К О..., С УСТЬЕВ АМУРА, ОТ 22 ОКТЯБРЯ 1855 ГОДА.

В последних числах Сентября получили мы (на Мариинском посте) известие, что американский барк Bering, шкипер Мосс, прибыл в бухту де-Кастри, с грузом провизии всякого рода. Новость эта так обрадовала нас, ожидавших провести всю зиму на рыбе и черном хлебе, что я решился отправиться лично, сделать некоторые покупки и, вместе с тем, посмотреть местность, которая хотя и не особенно живописна, но тем не менее очень интересна. Переезд, 75 верст, совершен был частию на лодке, частию пешком.

Бухта де-Кастри лежит к югу от устья р. Амура, заключается между мысом Спасения и мысом Сомон; берег ее лесист, и в лесу находятся две казармы (Вероятно бараки.), где помещаются казаки, и два домика — один для офицера, другой для больных.

В понедельник, 30 Сентября, в 6 1/2 ч. утра прибежал казак с известием, что два корабля видны на горизонте. Мы вскочили с постелей и, полуодетые, пустились к берегу, где и действительно увидели парусный фрегат и винтовый корвет входящие в бухту, под всеми парусами. Хотя суда и не имели флагов, но мы были уверены, что это Англичане, и, по тревоге, тотчас сделали приготовления. Стрелки заняли опушку леса; так как ничего более не оставалось как взять ружье и делать что другие, то за ними пошел и я. У нас было всего 120 пеших казаков Забайкальского войска, сформированных 4 года тому назад; однако ж мы изготовились и об отступлении не думали; к тому [6] же лес, скрывавший нас, давал средства к успешной обороне.

В 9 часов, когда винтовый корвет присоединился к двум первым судам, они, все трое, выстроились в линию и заняли боевую позицию. Фрегат и два корвета составляли полных четыре батареи больших орудий, а мы, чтоб отвечать этой артиллерии, имели только два горных единорога. Каждый из нас, вероятно, думал об этом неравенстве сил, но все молчали, устремив внимание на неприятеля. К сожалению, у нас не было зрительных труб, и потому мы не могли различить ясно, что происходило на судах. Видели, впрочем, как шлюпки переходили беспрестанно от одного из них к другому, и как ежеминутно переменяли сигналы на мачтах. Наконец стали спускать барказы. При этом случае на фрегате лопнули тали и барказ упал на палубу, с громом, подобным выстрелу.

В половине 2-го часа пополудни, гребные суда, с пушками, набитые народом, построясь в две линии, направились к нам; их было 7, и каждое имело большой синий флаг на корме. Был отлив, и потому шлюпки принуждены были остановиться саженях в сорока от нас, а люди вылезли в воду. Сначала, мы предполагали пустить их на берег и, не дав им выстроиться в боевой порядок, броситься на них, отрезать от гребных судов и перебить. Но так как на семи барказах могло быть более 300 человек, то пришлось переменить план и решиться не допускать высадки; огонь с нашей стороны должен был начаться по первому выстрелу из единорога, картечью.

Шлюпки приблизились уже на такое расстояние, что можно было различать физиономии врагов..., а сигнала все нет! Еще ближе, — и тут, наконец, раздался [7] выстрел; за ним другой; защелкали штуцера из засад с обеих сторон бухты, и, вслед за тем, наши бросились вперед. Неприятель смешался; шлюпки в беспорядке начали поворачивать назад; весла падали в воду. Два человека упали за борт, но были вытащены. Наконец, одна из шлюпок собралась ответить нам картечью и несколькими ружейными выстрелами, и, вслед за другими, ударилась грести из всех сил, к эскадре.

Мы снова вошли в лес, радуясь, что дешево отделались: один человек только был ранен пулею в руку, навылет, без повреждения кости. Только что мы заняли опять свои места — в лесу, неприятель начал бомбардирование, которое продолжалось до половины четвертого.

Сидя в лесу с моим бесполезным штуцером, я, от нечего делать, считал выстрелы и насчитал 191; но все эти бомбы и ядра никакого вреда никому из нас не нанесли. В половине 6-го часа, когда уже смеркалось, расставили часовых и дали людям обедать.

Благодаря прибытию Американца, мы и сами пообедали весьма гастрономически, и в особенности весело, потому что все были в первый раз в деле и вышли из него благополучно. Ночью была фальшивая тревога: казак подсмотрел шлюпку, которая делала промер, и, из за этого, мы прогулялись в потьмах, по дождю и холоду, до берега и обратно.

4 Октября мы проснулись с рассветом и явились на опушку леса. Фрегат и корвет подошли ближе к берегу; в 8 часов утра на судах подняли флаги, при выстреле с ядром. За тем сделано было еще семь выстрелов, по одному чрез каждые пять минут, — и снова все смолкло (Не хоронили ли Англичане офицера, убитого накануне?). [8]

Соскучась ждать, я пошел обедать с Американцем, который оставался при выгруженных с барка товарах. Окончив это дело, едва успел я закурить сигару и выйти на берег, как бомбардирование началось с чрезвычайной силою; выстрелы были так часты, что я потерял счет. Около часу по полудни, мы увидели четыре шлюпки, плывшие по направлению к мысу, на правой стороне бухты, — где очень легко было высадиться; мыс этот не был занят нами, по недостатку войска. Приказано было занять угрожаемый пункт, до которого версты три. Прибежав на берег, поросший в этом месте очень густым лесом, мы расположились в тишине ожидать врага. Вскоре послышался шум весел и голоса. Англичане доплыли до оконечности мыса, посылая нам ядра, на которые мы не могли отвечать, потому что пушек мы не перетащили на мыс, а пули не долетели бы до шлюпок. Потом они воротились опять в бухту и шли вдоль берега, обстреливая его. Таким образом, нечаянно, или с умыслом, чтоб открыть место, где стояли наши горные единороги, подошли они под выстрелы этих орудий. Тогда от нас послали им три гранаты; больше не успели, потому что шлюпки пошли тотчас прочь от берега, а фрегат и корветы начали залпами обстреливать место, где оказались наши два орудия. Это продолжалось минут с десять, но потом пальба приняла более скромные размеры. Орудия наши были благополучно отвезены в лес, но одному казаку пробило грудь осколком бомбы и он умер, прежде чем донесли его до лазарета.

Под-вечер пальба прекратилась; однако ж, если кто нибудь из нас показывался на берегу, тотчас с фрегата летело ядро и падало большею частию очень близко от цели. Впрочем, в оба эти дня у нас было всего двое убитых и четыре раненых. [9]

В последствии мы узнали имена судов: фрегат назывался Sybil — командор Эллиот, корветы же: Encounter и Hornet. 5 Октября Hornet ушел к северу. Остальные двое палили, но очень умеренно. На следующий день Encounter пошел в другую сторону, к югу; фрегат палил изредка. 7 Октября Encounter возвратился, но это уже нас не беспокоило: мы получили подкрепление, так что на берегу было 1 000 человек, и мы смело могли надеяться отбить всякое нападение. В этот день бомбардирование продолжалось во все утро, безостановочно. Неприятель непременно хотел сжечь строения, которые видел на берегу, вероятно в наказание за отказ, который получил от нас накануне. Я забыл вам сказать, что командор присылал сказать нам, чрез американского капитана, что он требует выдачи всех выгруженных товаров, или, чтобы мы подняли американский флаг на том строении, где сложены эти товары, если они составляют собственность Американцев. Разумеется, эти предложения были отвергнуты.

8 Октября Encounter опять удалился и я, со своей стороны, сделал тоже, — наскучило ждать понапрасну. В отсутствие мое ничего более не случилось. Приезжал только раз английский офицер за американским прикащиком; ему предложили в подарок шампанского и четыре пуда свежей говядины. Командор отказался принять это; но, в обмен за любезность, позволил барку окончить выгрузку остальных товаров. Вот все, что происходило у нас, в заливе де-Кастри.

Текст воспроизведен по изданию: Выписка из письма Ф. А. А. к О... с устьев Амура, от 22 октября 1855 года // Морской сборник, № 6. 1856