-

ГАЛАХОВСКИЙ Л.

К ИСТОРИИ НАШЕЙ ТОРГОВЛИ С КИТАЕМ

1842.

Эта записка сообщена в «Русский Архив» князем П. А. Вяземским, некогда служившим в Министерстве финансов; при ней находится письмо П. Галлаховского от 29 Ноября 1842 года на имя князя Вяземского, по вызову которого записка составлена.

Записка, в каких местах Китая находятся порты (В скобках названия настоящие Китайские, которые и будут упоминаться в записке, как названия употребляемые самими Китайцами и которые, в случае надобности, можно отыскать на карте.) Емое или Ся-мынь, Фучауфу (Фу-джеу-фу), Нингпо (Нин-бо) и Чингай (Джень-хай), которые, по трактату, заключенному между Китаем и Англией, будут открыты для Британской торговли, и в какой мере торговля Англичан в тех портах может иметь влияние на Кяхтинский торг, относительно привоза к нам чаев и сбыта в Китай наших мануфактурных товаров.

Показанные порты Англичанами избраны по берегам Восточного океана, первые два: Емое и Фу-джеу-фу губернии Фу-дзянь (по европейски Фокиень) соседствующей с губерниею Кантонскою; а вторые два, Нин-бо и Джень-хай, губернии Дже-дзянь, смежной с Фу-дзянь. Таким образом сряду пять пунктов, включая тут же и Кантон, на пространстве между 23° и 30° северной ширины, поступают в Распоряжение Британской торговли; а остров Гонг-Конг (Сян-дзян) ближе отстоящий от Кантона, нежели Макао, делается собственностию Англии на вечные времена.

Теперь Англичане, имея в своих руках Емое и Фу-джеу-фу, будут иметь всю возможность непосредственно получать чаи байховые обыкновенные и цветочные, не обращаясь уже для сего к Кантону, где особая компания заведывает Европейскою торговлею; потому что эти порты той губернии, которые снабжают ими всю Европу, Америку и Россию, и тем самим достигнут непосредственно сбывать свои мануфактурные и другие товары; а водворивши свою факторию в [427] Фу-джеу-фу, они будут иметь все средство усилить сбыт их; потому что этот порт при губернском многолюдном, богатом, торговом городе, а также и Емое производит обширную торговлю и отправляет тысячи джонок к острову Формозу, к Филиппинским и Ликийским островам. Не меньше дают средств к распространению по Китаю их фабричных и мануфактурных изделий и прочие порты, избранные ими; потому что Нин-бо считается одним из величайших рынков Китая, производящим, кроме берегового торга, самую обширную внутреннюю торговлю, и при том имеет обширные торговые дела с Кореею, Япониею, Манильею и со многими островами Индийского архипелага, а Джень-хай, стоящий при устье реки Да-хэ, ведущей к Нин-бо, и будучи укрепленным портом, может служит им опорным пунктом для торговли, точно как Гонг-Кон в Кантонских водах, и надежнейшим складочным местом не только по торгу с Нин-бо, но и по всем смежным к нему местам и губерниям, отличающимся плодородием земли, всегда роскошною и цветущею природою и богатством всякого рода, и по своему изобилию считающимся житницею Северного Китая, особенно Пекина, и снабжательницею лучших шелковых материй и других вещей изящной отделки; откуда получается зеленый чай, самый лучший шелк, краски и тушь, и где искусство в резьбе из дерева, камней и слоновой кости достигло до высшего совершенства, чем и шелковым тканьем и живостию и прочностию их красок особенно славятся Хан-джеу, Су-джеу и Ян-джеу.

А так как Англичане открыли себе путь по реке Ян-дзы-дзян или просто Дзян, которую в Европе переименовали в Янгтсекиан (Именно на этой реке губернский город Нанкин или Нань-джин (Дзян-нин-фу) губернии Дзян-су, при котором Англичане заключили торговый трактат с Китайцами.): то нет сомнения, что они, воспользуясь ее судоходством, не оставят проникнуть во внутрь Китая. Эта река, по ее неисчислимой пользе, какую она доставляет своим судоходством, называется первою рекою Китая. Она вытекает с Запада из губернии Сы-чуан, и сделавшись судоходною от главного города той губернии Чен-ду-фу и присоедини к себе судоходную реку Дзи-ша-дзян, соединившуюся с рекою, вытекающею из Тибета, протекает губернии: Ху-бэй, Дзян-су и Ань-хой на тысячеверстные расстояния, и в течении своем, приняв две судоходные реки с Севера и две с Юга, вливается в Восточный океан под 33° северной широты. Открыв путь по сей [428] реке и рекам, впадающим в нее с Севера и Юга, им остается только усугубить свою мануфактурную и фабричную промышленность, применяясь к требованию и вкусу Китайцев, чтобы завладеть рынками и на Севере и Юге и в самой средине Китая. А их консулы при портах и посол в Пекине, конечно, ничего не опустят, чтобы все предпринимаемое обращалось к успеху и выгодам Британии.

Если из всего представленного выводы сделаны не без основания, то также не без основания можно заметить, что едва ли наши мануфактурные товары выдержат такое сильное соперничество. Англичане, лично действующие в самом Китае, и видя на месте, что особенно и предпочтительно требуется и соответственно тому заготовляя товары, всегда будут находить возможность к сбыту их; и притом распространясь по Китаю и лично ознакомясь со всеми произведениями и продуктами его, они будут иметь возможность к открытию и обогащению себя новыми вывозными статьями торговли, которые, приобретая плодами своей фабрикации и мануфактурности, тем более распространение их промышленности сделается несомненным. А мы производим торговлю на границе, чрез приезжающих к нам Китайцев, которые, увидя мануфактурные товары привезенные, так сказать на дом к ним, верно не пожелают подвергаться тем затруднениям, какие они встречают при перевозке от нас тяжестей чрез Гобийскую степь, тем более, если эти товары будут в той же доброте, а ценою еще дешевле, по доставке их водяным путем и по уменьшению цены в их производстве, посредством усовершенствованного механизма. Тогда на нашей стороне могут остаться только те товары, на производство которых Англичане лишены возможности, и которые доставляют нам звероловство и скотоводство, и именно: белка, лисица, песцовый род, соболи, горностай, выхохоль, котики морские, мерлушка, кошка, лапы, лисья, песцовая и соболья и другие меньшей значительности статьи пушного товара, а также кабарожья струя. Что ж касается до бобров и выдр, то хотя и они имеют их из Америки, и притом лучшей доброты, но при всем том они не помеха нашим, по количеству неудовлетворяющему требования. Из фабричных же и заводских могут остаться: сафьян, козлы, юфть, чешуйка, тик и некоторые другие вещи домашнего изделия. Сукна же наши, вельверет, камлот, ситцы, полуситцы и все то, что так навычно и успешно фабрикуется Англичанами из шерсти и хлопчатой бумаги, как статьи состязательные с нами, по причинам, пред сим объясненным, не выдержат соперничества их. Следственно и [429] нет надежды, чтобы они могли держаться в нашей торговле. А это самое и может повести к уменьшению привоза к нам чаев.

Но этим еще не может кончиться наше опасение. Главное дело в том, что так как Англичане водворяются своими факториями в порты той губернии, откуда получаются байховые обыкновенные и цветочные чаи для Кяхтинского торга, то чтоб таковое приближение их не обратило по времени всю чаевую торговлю в их руки. К сему опасению ведет во-первых то, что эти чаи доставляются на нашу границу, расстоянием около четырех тысяч верст нашей меры, пролагая себе путь сначала ношатами на коромыслах или на одноколесной тележке, потом водою и наконец сухим путем; причем при следовании водою несколько раз делается перекладка их с одних судов на другие, что подробно объяснено в особой записке; во-вторых, кроме взимания с них пошлины в одном месте, производится еще платеж на канцелярские расходы в четырех местах их путеследования; в третьих, нередко случается разбитие судов с чаями; то чтобы Китайцы, имея, так сказать, подле бок покупателей, которым передача чаев почти ничего не будет стоить, в сравнении доставления к нам, и притом нет ни малейшего для них опасения на потерю; то чтобы они не предпочли торговлю их нашей. Сделанный вызов о сем едва ли покупатели отвергнут. Скорее можно опасаться, чтобы они сами не навели к тому Китайцев.

То и другое имея в виду, нельзя не озаботиться о мерах, которые бы могли отвратить эти опасения. В этом случае предстоит несколько вопросов к рассмотрению. Если справедливо, что Англичане далеки от того, чтобы им одним пользоваться торговлею с Китаем, и потому приобретенные ими порты открывают для всех, кто желает принять участие в этой торговле; если это справедливо: то такое их желание само собою открывает нам повод к объяснению наших торговых дел близ тех пунктов, которые они заняли, и может послужить основанием к сношениям с Англинским правительством. Пользуясь сим, в охранение сего главнейшего источника нашей торговли, весьма к стати будет поставить на вид, что вместо участия в портах мы желаем только того, чтобы этот источник не был отведен от нас и остался во всегдашней неприкосновенности со стороны их и тех, кто будет участвовать торговлею в этих портах; и в случае вызова Китайцев, чтобы обратить этот источник к ним или к другим, имеющим участвовать с ними в торговле, употреблено бы было со стороны их все внушение, что они согласиться на это никак не могут, по их [430] дружественным отношениям с нами. Также нельзя оставить без объяснения и тех мест Северного Китая, на рынках коих с давнейших времен водворены произведения наших мануфактур и разной промышленности. И так как для Англичан и для прочих, имеющих участвовать с нами в торговом деле, вся остальная часть Китая, и по населению, и по богатству гораздо более превышающая занимаемые места нашею торговлею, с избытком может удовлетворить их требованиях; то, если поставить сие на вид, и их вызов на разделение с ними выгод от торговых дел с Китаем, может быть, не остановит ли их это и не ограничит ли их тем, в чем состоит наше домогательство.

И хотя по дружественным отношениям нашего правительства с Англинским, кажется, нельзя вовсе терять в том надежды, но для надежнейшего удовлетворения в отношении доставления к нам чаев по прежнему, и чтобы Китайцы не имели побуждения к передаче их Англичанам, весьма не излишно будет испросить у Китайского правительства: первое, чтобы оно обложило чаи, следующие к Англичанам, такою пошлиною, которая равнялась бы расходом доставления к нам чаев (Доставка чая с места отправления до Кяхты расстоянием около 4 т. верст стоит на наши деньги серебром 9 р. 50 к. с ящика, в четырех местах на содержание присутственных мест и за ярлык в Пекине берется 1 р. 76 к., в одном месте пошлины 2 руб., а всего 13 руб. 26 коп. серебром.), и второе, в отвращение потери чаев во время следования их морем, чтобы оно, вместо сего пути, позволило навсегда проходить этим чаям по Царскому каналу, называемому по Китайски Юй-хе, чем Китайцы в последние три года пользовались, когда берега Восточного моря обложены были блокадою от Англичан. Собственно по этому позволению, Китайцы имели всю возможность к доставке к нам в последнее время чаев в таком значительном количестве против прежнего; а иначе, они не в состоянии были бы доставить их столько, если бы, встретив закрытие хода по морю, обратились по пути внутренних губерний, столько представляющему затруднений. О сем подробно объяснено было в особой записке.

Теперь вопрос, есть ли надежда на успех нашего домогательства, чтобы Китайское правительство склонилось к этим мерам? Можно наверное положить, что оно в нынешнем его положении, столько угнетенном и ослабленном в понятии о своем могуществе, радо будет случаю, чтобы чем нибудь угодить могущественному соседу, не оружием снискавшему торговлю, а взаимным соглашением [431] и продолжающему оную дружественно более столетия и во всех отношениях всегда сохраняющему мир и согласие. Нельзя сомневаться, чтобы оно не оценило сего, сравнив теперь отношения Англичан с нашими, и не уважило сделанные с нашей стороны предложения; только надобно уметь избрать, чрез кого и как действовать. А для наложения пошлины в той мере, как пред сим сказано, может служить ему благовидным предлогом требование вознаграждений, столько миллионов составляющих. В случае же неуспешности в том, по крайней мере исходатайствовать, чтобы, кроме позволения беспрепятственного прохода чаев по каналу, пред сим упомянутому, сняло с них весь сбор по пути и даровало бы все возможное облегчение во время следования их к нам, предварительно давши об этом знать всем купцам, производящим с нами торговлю.

Озабочиваясь о сохранении целости и неприкосновенности нашей торговли с Китайцами, нельзя не озаботиться и не пожалеть и о них, этих мирных наших соседях, никогда не нарушавших нашего покоя и не требующих сотен миллионов рублей для устроения крепостей на границе и содержания многочисленного на ней войска, как западные наши соседи; и хотя наша граница с ними и простирается слишком на 3 т. верст, но едва ли можно сосчитать две-три тысячи стражей на ней, и то самою большею частию иррегулярных, не требующих на содержание, может быть, и сотни тысяч рублей. Сообразив все сие и то, какая предпочтительность оказывается нам против других держав, допущением в их столицу нашей миссии с готовом для нее помещением и каждомесячною выдачею серебра и пшена Сорочинского для ее содержания и даже отпуском серебра для ее экипировки, чрез каждые три года; сообразив сие и то, какое обогащение они доставляют нам торговлею с нами, не рассчитывая нас курсами и не требуя от нас золота и серебра, а произведений ведущих нас к деятельности и труду и таких статей, которые без их торговли не имели бы ценности по малому употреблению их внутри с равнением количества произведений, или вовсе по неупотреблению и по нетребованию их за границу к прочим нашим соседям. Исчислив все сие и видя в этом соседстве постоянный источник нашего обогащения, и чем далее, тем более увеличивающегося, нельзя остаться равнодушным к тому, что его встретило и какая участь может ожидать его в будущем. Вместо введения цивилизации, ожидаемой от сего вторжения (Введение цивилизации частным образом в этом народе невозможно. К этому может навести их правительство; оно только в состоянии оцивилизировать его, как у нас сделал то Петр Великой, и то исподоволь, постепенно.), скорее можно ожидать, судя по духу и [432] характеру наших соседей, укоренившихся тысячелетиями в своих обычаях, разделения государства на партии, которые, произведя внутренние смуты, могут потрясти всю внутреннюю его организацию и открыть тайну управления таким многочисленном народом, далеко превышающим числом всю Европу взятую вместе. Следствия от сего будут неисчислимы, которые впоследствии легко могут отразиться и на нас, как сопредельных с ними.

В этом случае разве политические средства могут быть действительны, и чтоб усилить их, понадобится вызваться о решении вопроса о границе по Амуру, по сие время считающемуся неоконченной статьею. В назначении границы по сей знаменитой реке и в допущении свободного судоходства по ней, открывающей путь в Охотское и другие моря и также к Китайским берегам Восточного океана, судя по настоящему, так сказать, убитому положению Китайского правительства, нельзя ожидать прежнего упорства; тем более, если, при трактовании о сем, поставив ему на вид нашу дружбу, более столетия продолжающуюся, уверить его, что это послужит к охранению берегов Китая от дальнейшего на них распространения неприязненностей. Исчислять же всю пользу, какую может приобресть от сего наше отечество, было бы излишно.

Петр Галлаховский.

Текст воспроизведен по изданию: К истории нашей торговли с Китаем // Русский архив, № 11. 1904