-

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПРОСВЕЩЕНИЯ В КИТАЕ. — Королевское Лондонское Азиатское Общество получило недавно от своих Китайских Корреспондентов два любопытные документа, показывающие сколь большое влияние на нравственность и просвещение Китая имеет Коллегиум, учрежденный в Малакке, и как полученное там образование заметно изменяет моральные, политические и коммерческие мнения этого необыкновенного народа. Первый из этих документов содержит в себе рассказ о молодом благородном Китайце, который получил воспитание в Малаккском Коллегиуме, и занимает теперь довольно высокое место в Государстве, благодаря своему образованию и знанию Европейских языков. Второй заключает в себе проект о позволении ввоза в Китай опиума, который, как известно, теперь запрещен, хотя и ввозится в огромном числе искусными контрабандистами. Проект этот занимает теперь внимание Китайского Правительства. Мы сообщаем здесь эти два важные документа.

1. Китаец, получивший Европейское образование, «Шан-Те (Sham-Teh)» — пишет Корреспондент Азиатского Общества — «отправился в Пекин в 1828 году, в следствие присланного в Кантон запроса об отправлении туда молодого Китайца, который бы был в состоянии переводить с Европейских языков на [448] Китайский. Я знал о нем много подробностей от одного Американца, который вместе с ним обучался в Малаккском Коллегиуме и даже жил с ним все время в одной комнате. Шан-Те оставил Китай четырнадцати лет от роду. Он был родом из Бонина, или Пенанга (Penang) — как у нас привыкли называть этот город, следуя Европейской орфографии Китайских имен — где несколько времени учился у тамошних Католических Миссионеров Латинскому языку. Отсюда отправился он для учения в Малакку; но при поступлении своем в Коллегиум не имел понятия ни об одной Науке. Здесь, училищная библиотека отведена была ему для занятий, вместе с Американцем. Этот Американец говорил мне, что он был чрезвычайно горд и никогда не хотел позволить, чтобы отечество его в чем-либо уступало другим странам; он ревностно старался о приобретении знаний, и проводил целые дни, не выходя из своей комнаты и занимаясь чтением. Он скоро выучился по-Английски, и когда отправился в Пекин, говорил на этом языке весьма хорошо. География, Статистика и коммерция главнейших народов образованного мира сделались ему также хорошо известны; но любимым его занятием были Науки Математические. Проведя более двух лет в Малакке, он отправился в Кантон, и оттуда скоро был вызван в Пекин в должность переводчика, в 1828 году. Года два спустя, он писал по-Английски к приятелю своему, Американцу, и уведомлял его, что был часто употребляем переводчиком для Русских; что получил шарик пятой высшей степени, и имеет теперь восемь тысяч талей (более 60,000 рублей) ежегодного дохода (?). Он просил прислать к нему несколько Английских книг (между прочими, Эвклида), описывая средства, как это сделать, не возбуждая подозрений». В дополнение к этому известию [449] сообщаем еще краткое замечание, написанное З. Ф. Леонтьевским, который был лично знаком с Шан-Те в Пекине. «Этот переводчик» — пишет к нам Г. Леонтьевский — «был мне знаком. Он имел шарик 9 класса и получал 2400 рублей серебром. С гордым мнением о своем отечестве остался он навсегда. Об Англичанах всегда говорил с презрением, видно, в благодарность за доставленное ему образование в Англо-Китайском Коллегиуме, в Малакке. За него с Латинского на Китайский язык переводил Лян, бывший воспитанником Католической в Пекине Семинарии, присылаемые из России в Пекин бумаги».

2. Записка, поданная Императору, относительно ввоза опиума. Эту записку, довольно обширную в подлиннике, мы представим в сокращении, выписывая только замечательнейшие места. «Хэнь-Найцы (Hen Naetze), председатель Палаты Церемониалов, представляет сию записку касательно опиума, дабы показать, что чем строже делаются узаконения против него, тем большее проистекает от него зло, и что справедливость требует, дабы произведены были перемены в помянутых узаконениях: на каковой конец он осмеливается умолять Его Священнейшее Величество — бросить взгляд на сие дело, и повелеть указом рассмотреть оное внимательно».

«Нижайше осмеливаюсь представить, что опиум был первоначально считаем между лекарствами; свойства оного полезны; он также удерживает излишнее отделение испарины и предохраняет от дурных следствий вредных паров. В гербарии, написанном Ли-Чжи-Чженем (Le-she-chin), при династии Цзинь (Thing), оный назван а-фу-юн». Тут Автор распространяется о пользе умеренного употребления опиума и вредных следствиях неумеренного его [450] употребления. Далее говорит он о трех сортах опиума, ввозимого теперь в Китай из Британской Индии, и начинает историю запрещения этого напитка.

В правление Цян-Луна (Keen-Lung) — говорит он — статья об опиуме внесена была в Кантонский тариф лекарственных снадобьев, и на него наложена пошлина по три тали на сто ящиков, кроме других таможенных издержек. Это было первым поводом к контрабанде. Употреблявших это зелье наказывали сперва только бамбуком и выставкою у позорного столба (Г. Леонтьевский заметил нам, что употреблявших опиум не присуждали к этому наказанию, а наказывали ношением на шее деревянной колодки.); но когда наказания за это сделались строже, когда начали подвергать смертной казни (Вместо этого должно поставить: сослать в ссылку на три года, замечает Г. Леонтьевский.) курителей опиума и тех, которые его ввозили, тогда число его любителей умножилось до невероятной степени, и вместе с тем увеличился противозаконный его ввоз». Автор подробно исчисляет вред, причиненный этою контрабандою Средиземной Империи, и говорит, что запрещение опиума нанесло сильный удар внешней ее торговле, которая теряет от этого более десяти миллионов талей ежегодно. Далее он описывает средства, какие употребляются для ввоза опиума в Китай, и кровопролития, которые часто имеют место, когда силою хотят удержать котрабандистов; приводит несколько примеров невинных жертв строгости узаконений, и доказывает, что польза и благосостояние Империи требуют изменения этих уставов.

Пекинский Двор, получив записку Хэнь-Найцы, препроводил ее на рассмотрение Тайному Совету (Цзюнь-Цзи-Чу), при указе от 29 дня 4-го месяца (12 Июня 1834). [451]

3. Англо-Китайский Коллегиум в Малакке. После того, что мы сейчас сказали о влиянии Англо-Китайского Коллегиума в Малакке на образованность Серединного Государства, Читателям нашим любопытно будет узнать что-нибудь об этом замечательном заведении. Вот некоторые о нем известия, сообщенные Лондонскому Азиатскому Обществу.

Главное назначение этого Коллегиума есть легчайшее изучение Китайского языка и Литературы для Европейцев, и изучение Английского языка и Европейских Наук для народов За-Гангских — жителей Китая, Кохинхины, Китайских колоний в Восточном Архипелаге, островов Лю-Цио, Кореи и Японии. Языки Малайский и других За-Гангских народов составляют предметы второстепенные. При Коллегиуме находятся собрания книг по разным частям, на Китайском, Малайском и Европейских языках, учители — Европейцы и Китайцы; первые из них должны быть Протестанты. Бедные ученики воспитываются на счет Коллегиума. Европейским Студентам Китайский язык преподается в той степени, в какой он для них нужен, то есть смотря по тому, хотят ли они посвятить себя духовному званию, Литературе или коммерции. Азиатцам преподается: Английский язык, География, История, Нравственная Философия, Христианское Богословие и другие Науки, если время позволит. При училище находится типография с Английскими, Малайскими и Китайскими шрифтами; предполагается учредить при нем и ботанический сад, где собраны будут все тропические растения, производимые Восточным Архипелагом.

В Коллегиум принимаются молодые люди всех наций и Исповеданий, имеющие при себе законные свидетельства о своем рождении, познаниях и поведении.

Текст воспроизведен по изданию: Распространение просвещения в Китае // Журнал министерства народного просвещения, № 8. 1837