ТИМКОВСКИЙ Е. Ф.

ПУТЕШЕСТВИЕ В КИТАЙ ЧЕРЕЗ МОНГОЛИЮ

Отрывок из путешествия в Китай Е. Тимковского.

(Окончание).

Жители Пекина всем потребностям городского своего хозяйства удовлетворяют привозными товарами с Юга. В самой столице нет хороших фабрик, исключая изразцового и стекляного заводов, красильных лавок (нигде лучше, как в Пекине не могут красить в синий цвет), и каменных гранилен, так что полуденные купцы, говоря шуточно, ограничивают промысел Пекинских торговцев одним каменным углем. Притом купцы Пекинские делают свои запасы товарами, строго сообразуясь с числом потребителей и соразмерно их роскоши. Пекинские лавки, под конец коммерческого года, приметно пустеют до нового подвоза товаров, который начинается по совершенном открытии водяных сообщений, в V луне т. е. с Июня месяца. [139]

Товары, нужные для одеяния и обуви, как-то шелковые и бумажные ткани, продаются в Вайлочене, т. е. южной части Пекина. Там же находить можно изделия и высшего вкуса, хорошие мебели, картины, разные каменные изваяния и проч.

Съестные припасы продаются во всех частях города. На каждом почти шагу можно видеть лавки с Сарацинским пшеном, мукою, на водяном пару печеным, правильнее сказать, вареным хлебом, мясом и проч. Пекинские жители, а особливо Китайцы преимущественно довольствуются свининою, которая здесь и вкуснее нашей, и легче для желудка; баранину употребляют Манжуры, Монголы и Туркестанцы, в Пекине имеющие пребывание; говядину едят только последние. Впрочем надобно сказать, что мясо баранье и говяжье действительно невкусно: причиною тому дальний, трудный перегон скота из Монголии, и стесненное содержание оного в мясных рядах на соломенной сечке. Молока достать в Пекине весьма трудно. Масло, более овечье, привозится из Монголии. Китайцы предпочитают оному свиной жир, нетерпя и запаха коровьего масла. Из домашних птиц Китайцы употребляют [140] в пищу гусей, кур и уток. Первые суть необходимая принадлежность свадебных пиров; куриное мясо людям слабым воспрещается, но утки — Яцзы, тучные Яцзы, самое лакомое блюдо Китайского стола, состоящего, названых обедах, перемен из 30 и больше. Пекинские утки необыкновенно велики, весьма жирны от искуственного корма, и вкусны. Зимою продаются рябчики, фазаны и дичь всякого рода. При покупке однакоже съестных припасов, надобно быть осмотрительным: Китайские купцы нарочно подмешивают в муку алебастр или песок, для тяжести; часто продают мясо животных издохших или нечистых, как-то ослиное, муловое, верблюжье и проч. Бедные Китайцы и Манжуры слишком не разборчивы... Уток и кур (Индейских вовсе нет), каким-то образом надувают, пуская воздух за кожу; от чего они кажутся весьма белыми и жирными, и проч.

Рыба свежая, более карпы, доставляется в Пекин из ближайших рек и с приморских мест, много копченой рыбы, соленых морских раков и проч. Зимою привозят ко Двору с реки Амура, на верблюдах, большую мерзлую рыбу: осетров, белуг, сазанов и проч. [141] Государь разделяет оную с первостепенными Князьями, и таким образом сия рыба переходит в известном количестве и на частную продажу.

Огородные овощи и садовые плоды можно находить все теже, к коим привык Европейский вкус: капусту весьма большую и вкусную, огурцы, морковь, репу, редьку и проч. Все сии овощи, кроме капусты, солят еще весьма крепко, для употребления за столом вместо соли. Много винограду, персиков, яблоков и груш, необыкновенно сочных и вкусных; есть апельсины и лимоны, по весьма невкусные.

Общий и всегдашний напиток есть чай, но со всем другого вида и вкуса, нежели отпускаемый в Европу. Для себя Китайцы срывают с чайного кустарника молодой лист и сушат его на солнце; такого рода чай приятней запахом и вкусом, и даже полезен для желудка. А нам, Европейцам, продают лист уже созрелый, поджаренный на сковородах, подкрашивая оный чайными цветками; или приготовляют зеленый чьи, надутая оный цветами, называемыми Чжулань. Близ Пекина не растет чаю. [142]

Виноградного вина вовсе нет в Пекине. Водку гонят из Сарацинского пшена, весьма крепкую; Китайцы пьют оную, подогревши, и маленькими чарками. За столом употребляют также теплое, род вина кисловатого Шаусин, приготовляемого из Сарацинского пшена посредством брожения и перегонки. Впрочем Китайцы и Машкуры, говоря вообще, не слишком ревностные почитатели Бахуса.

Великое неудобство для иностранца в Пекине представляет разность весов и мер, употребляемых в торговых сделках и по работам. Трудно примениться к точному расчету в делении тяжести и пространства; всякого рода мастеровой имеет особый аршин, каждый купец разного товара имеет свои весы. При покупке вещей, за неимением во всем Китае другой монеты, кроме цяней, чехов или копеек медных, отдается серебро от покупщика на вески лавошника, и при сем-то случае открывается Китайцам обширное поле обманов: проворство рук купца уменьшает тяжесть получаемого серебра, нарушая неприметным образом равновесие безмена, часто также фальшивого; сдадут вам серебро, перемешанное с медью и проч. и проч. [143] Бережливейшие из Китайцев, отправляясь в лавки для покупок, берут с собою верные вески. К сей же Главе я присовокупил подробный, составленный мною расчет Китайского веса, в сравнении с нашим Руским: не ручаюсь за совершенную точность оного; по крайней мере, не имея другого, я должен был в расходах серебра руководствоваться и руководствовался сим расчетом.

Не излишним считаю упомянуть, что в Китае выдуман еще безмолвный торг, посредством означения цены пальцами, руки. Например, какое нужно объявить число, столько показывают пальцев: ежели 5, то выставляют распростертую руку со всеми 5-ю пальцами; 6 или 60 означают чрез пригнутие трех средних перстов и чрез выставление мизинца и большого; 7 или 70, или далее 700 и проч. чрез пригнутие указательного и среднего, и чрез выставление мизинца, безымянного и большого; 8-80-800 и проч. чрез пригнутие мизинца, безымянного и среднего, и чрез выставление прямо прочих пальцев, 9-90-900 и проч. означают чрез пригнутие мизинца, безымянного и среднего, и чрез [144] прямое выставление большого и наклонного к нему выставления указательного и т. д.

Сие средство употребляется и явно и тайно:

1) Далеко отошедший покупщик, не могши сообщить своей мысли на словах, тотчас выставляет руку с изображением цены, на прим. 7; если продавец еще не согласен и с своей стороны выставляет 9, то покупщик прибавляет и показывает 8 и т. п.

2) Употребляют сей способ тайно. Желая сокрыть свой торг от людей посторонних, Китайцы берут друг друга за руки в их широких рукавах, и вышеозначенным образом на пальцах тайно и безмолвно торгуются. Монголы сей способ весьма любят; употребляют оный и господа, имеющие за собою слуг. В Китае есть общее злоупотребление слуг, из цены, платимой господином при покупках, брать от купцов себе 8-ю или 9-ю часть. Господин, скрывая от слуг число даваемой суммы, как бы обнадеживает чрез сие купца, что слуги его, незная платимой цены, принуждены будут взять, что им дано будет. Не взирая однако на сие, слуги, стоящие за господином, с своей стороны чрез тайное от него выставление [145] пальцев назначают купцу на прим. 7-ю, 8, 9-ю, и проч. часть в их пользу из суммы, которую получит от господина, а купец, смотря на таковое требование слуг, принуждается или возвысить до такой меры цену вещей, или совсем не продать. Наприм. без слуг продал бы за 10, а при них нельзя продать дешевле, как за 11, и сия 11 часть тайно отдается им, а иногда уже и явно. Сей поступок у них не подлежит ни суду, ни даже худому нареканию. Здесь я говорил о слугах; но тоже можно сказать и о всех почти Китайцах. Нельзя положиться и на лучшего приятеля и на известного гражданина, чтобы и он не присвоил такой же части, когда бы вы пригласили его с собою в лавку для компании или для сторгования. Шу-лое, учитель Манжурской школы Руского языка, при покупке по моей прозьбе некоторых безделок, никак не удержался, по обычаю своей земли, взять при сем случае рублей 10 или 12 лишнего.

Наконец и самые словами произносимые цены, для приезжающего из дальних мест также непонятны.. В Китае не только всякая Губерния, но почти всякой уезд имеет [146] особенные одной и той же монете словесные оценки, не переменяя существенного оной достоинства. Наприм: в Пекине выговаривая 2, означают 1; 20 означ. 10 и проч. В других же местах чрез 5 означ. 2; инде чрез 100 означ. 30 и проч. Все сие может отчасти объяснить затруднительные условия в торговле Китайцев, и вместе послужит доказательством их непрямого характера.

в) Увеселения. Китайцы мало показывают расположения к гимнастическим упражнениям. Кажется, они неспособны к забавам такого рода, по причине телесной слабости, происходящей наиболее от жаркого климата, скудной пищи и чрезмерного истощения жизненных сил. Необходимость приучает служащих в полках, особенно Манжуров, ездить много и скоро верхом, стрелять из лука и т. п. Танцев они не знают, исключая пантомин, весьма, несовершенных, представляемых на сцене комедиантами.

Беседы природных Китайцев, а равно Манжуров, известных лет и чинов, бывают весьма принужденны. Сколько в Европе общество без дам бывает скучно, столько в Китае с женщинами почитается [147] непристойным и низким. Собрание Китайцев в гостях часто представляет вид Академического заседания, где непросвещенные их дамы не должны иметь места, как особы, препятствующие порядку и важности их разговоров. В собрании благородных людей все обращают внимание на старейших, кои, по мере своего просвещения, избирают целию разговора какие-нибудь предметы нравственные, служащие, так сказать, уроком для молодых людей. Таковые беседы их хотя нередко бывают довольно глупы; но всегда, и у самых поселян, сопровождаются некоторою важностию, и никогда не выходят из правил благопристойности. Всякой Китайский чиновник вместе почитается и ученым. Тихий и обдуманный его разговор, прикрашенный соответствующим движением тела, отличает его пред прочими. Важнейшие же особы принимают на себя вид людей погруженных в глубокие размышления. Они любят Историю заимствуют из нее приличные предметы, толкуют и всегда склоняют суждения свои к научению и подражанию. С умиленным духом повторяют деяния мудрых предков и вздыхают не чувствуя в себе способностей к соделанию подобного добра: [148]

Aetas parentum, pejor avis, tulit
Nos nequiores, mox daturos
Progeniem vitiosiorem.

(Horat. L. III, с. 6.)

Китайцы объясняют, нередко с великими погрешностями и суеверием, причины возвышения и падения многих царственных домов, причины 22 важнейших перемен их престола; с желчию говорят о введениях новых — Мамжурских, по их мнению, всегда бедственных для отечества; упорно защищают пользу древних постановлений; нападают на роскошь, как тайную причину многих беспорядков и несчастий. Ученое общество особенно веселых, острых молодых людей, нередко занимается мелкими стихотворениями; как-то наприм. один в одной строке предлагает загадку, а товарищ его отзывается другою рифмованною строкою, в которой заключается ответ.

Впрочем и Китайцы и Манжуры сим беседам, довольно холодным и утомительным, охотно предпочитают удовольствие проводить время в веселом обществе приятелей, приправляя оное хорошим столом, острыми шутками и игрою пальцев, по Китайски Хуацюань. Игра сия состоит в том, что один [149] показав другому сжатую руку, отгадывает число вдруг поднятых пальцев на обеих: худой отгадчик, в наказание, должен выпить лишнюю рюмку вина. Играют в карты, в шашки, забавляются поединками перепелов, петухов, земляных сверчков и проч.

Бедность граждан и Азиатская ревность супругов не позволяют им принимать и угощать своих знакомых на дому: туда приходят родные, и только для свидания. По сим причинам всякой, в знак радости, или по тягостной обязанности искателя, созывает обыкновению своих приятелей и людей для него нужных в трактир, и там уже оказывает щедрость свою, смотря по достатку и надобности. Там-то бывают лакомые пиры и царствуют шумные забавы. И так некоторые расчетливые Европейцы, гордящиеся удобствами трактирного хозяйства перед Россиею — единственною страною в мире, где гость всегда и сыт и весел, не могут присвоить себе изобретение скитающегося гостеприимства.

О расположении Китайцев к театральным зрелищам замечено уже выше. [150]

Китайцы любят многолюдные собрания. Для сего при капищах Пекинских установлены народные гулянья, кои впрочем бывают не весьма часто; граждане всякого состояния собираются туда многими тысячами. Кроме праздников Нового года и еще немногих, тому подобных, у Китайцев нет дней недельных: народ занимается работами беспрестанно.

Весною бывают гулянья в окрестностях Пекина к югу и западу, наиболее украшенных от природы приятным местоположением. Бедные обоего пола стекаются туда пешком, пьют чай в трактирах, смотрят на фигляров и проч. и с наступлением вечера довольные возвращаются в Пекин, над которым вечно носится облако пыли. Люди знатные, богатые и беспечные Манжурские витязи, с гордостию показываются на гулянье в дорогих колясках, запряженных красивыми мулами, или верхом на ретивых Киргизских иноходцах. Дух тщеславия и роскоши, общий гражданам всех столиц, и в Пекине виден под одинакими чертами.

Текст воспроизведен по изданию: Отрывок из путешествия в Китай Е. Тимковского // Северный архив, Часть 10. № 9. 1824

© текст - Булгарин Ф. Б. 1824
© сетевая версия - Thietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1824