КАМЕНСКИЙ П. И.

(АРХИМАНДРИТ ПЕТР)

Записка архимандрита Петра об албазинцах.

(Окончание.)

По отношению Вашего высокоблагородия ко мне, я, сколько мог припомнить из моих дневных записок, сделал посильное обозрение Албазинцев. Поелику Албазинцы сии происхождение свое ведут от столь знаменитого народа Российского, то Маньчжурскими Императорами и дарованы им привиллегии Маньчжурского 8 дивизионного дворянства, с причислением к Маньчжурской дивизии. Кроме сих, здесь показанных, некогда сопричисляемы были к сей роте и шельмованные перебежчики, но Албазинцами, яко бесчестные, принимаемы не были, по ясном же обнаружении их таковыми, посылаемы были в ссылку на юг, оттуда они некогда к Российскому Архимандриту в Пекине пребывавшему Иоакиму Шишковскому подавали прошение, дабы он снабдил их книгами священными Иосифовского издания, обещаясь заплатить деньги, сколько потребуется, но сделано удовлетворение просьбе их или нет по делам не видно. Албазинцы сии, состоя под знаменами Маньчжура, поставлены в обязанность отправлять и службу по той дивизии, с исключением однакож походов, как думать надобно, из опасения, чтоб людей, по происхождению к чужой нации принадлежащих, не утратить. По сей же думаю причине, а не по унижению, они также исключены и от ученых экзаменов, дабы чрез чиновные повышения не рассеять их по другим сословиям.

В первый период моего в Пекине пребывания, слышал я от Албазинских стариков, будто мудрый Император Кан-си, по взятии их из Албазина, спросил, желают ли они возвратиться в свое отечество, в Россию, или же хотят остаться у него? Те, кои пожелали возвратиться под знамена природного своего Государя, были похвалены, награждены и сопричислены к Маньчжурскому дворянству, а кон пожелали остаться у него, названы неверными своему Государю. Когда, сказал он, вы не верны своему природному Государю, то можете ли быть верны чужому? Сказав, повелел сослать в ссылку на поселение. Албазинцы сии до моего приезда в Пекин были в совершенном от св. веры отступлении, были в последней крайности нечестия, злонравия, невежества и нищеты; и ежели иные бывали иногда знакомы, то большею частию по делам плоти и обоюдного разврата.

В 3-м запросе сказано: «как велика преданность к нам Албазинцев, и на каких опытах, оная дознана? не одно ли токмо корыстолюбие?» Сей вопрос к разрешению труден. Мне кажется на страхе Божием основывающееся чистое добросердечие причетника Алексея Сосницкого лучше всех нас может пояснить [6] это, — тем паче, что он чрез все десятилетие беспрерывно пребывал между ними, от всех их приобрел особенную к себе привязанность и достойное уважение; а я ограничусь сказать: «в семье не без урода». Следующий анекдот, из бытия и донесения старшего причетника Вознесенского почерпнутый, разрешит мою пословицу. В течении времени моего начальства произведено по обеим обителям и другим казенным зданиям столько, что от начала Миссии никогда не бывало. При устроении северной Успенской обители помощником моим, почтеннейшим начальником новой Миссии, употреблен был несколько один из Албазинцев Дамиан Петров, мой любезный крестник, который по доброму своему свойству, укрепленному правилами христианства, совершенно к нашей миссии прилепился до того, что весь Пекин соделался для него чуждым. Он первые годы почти безвыходно жил при мне и употреблен был частию для переписки св. на Маньчжурском и Китайском языках книг Библии и прочих. Сей труд доставлял ему и радость и в нуждах пользу. Для него составляло радость, что, переписывая и сверяя оные, умножал и употреблял свои познания в христианстве, и то, что пользовался моим содержанием и некоторою платою, от моей щедрости зависящею. В то время на таковом положении и для одинакого предмета двоих я содержал из Албазинцев, а еще двоим посторонним платил по договору (За 1000 литер но 40 б. ч.). Но за всем тем он за примерную его к нам приверженность, ласковость и верность от многих из членов нашей Миссии кое-чем, думаю, был награжден, что видеть можно из его опрятности и платья. Но надобно сказать и то, что он и по природному своему характеру, правилами нашего обращения подкрепленному, был весьма экономен, что доказано и похоронами жены и свадьбой. Он живет, сообразно — без отступления — нашим ему внушениям, по состоянию. Супруга его, некоторым образом по моему сватовству за него выданная, дочь умершего поручика Улинчи, Вера Феодоровна, крестная дочь почтеннейшего врача нашего, есть супруга, достойная доброго своего супруга. Она большая рукодельница и добродетельная умница. В образовании большого бедного семейства ее не родной матери и в добром устроении и пристроении оного, Г. Врач И. П. Войцеховский много доказал свое человеколюбие. И за всем тем в заключение скажу, что Дамиан с семейством, уразившись правилами христиан, составляет редкое в Пекине семейство. Их три брата один другого лучше, а равно и все их семейства, одно другое истинно любящие. Вот плоды святые проповеди! Я о Дамиане, о его братьях и их семействах сказал то, что всякий любящий Христа без зазрения совести подтвердить может; но анекдот еще не окончен. Прежде нежели я что о нем скажу, за лучшее нахожу поместить сперва донесение вышеупомянутого причетника Вознесенского. Он говорит: «Сего 1825 года Июня 19 числа по утру пришол ко мне Албазинец, при постройке северного храма помогающий [7] его преподобию отцу Вениамину, и, обливаясь слезами, сказал: я ныне по разным обстоятельствам решился бежать из столицы, то прошу вас (кума) посоветовать мне, как поступить в сем горьком моем положении, меня 17 числа сего июня едва не убил один из Албазинцев. В тот день утром, ломясь в мои ворота, вызвал меня в трактир чай пить, я же, не смея отказаться, надел платье и пошол с ним вместе в трактира.; он приказал подать чаю и подчуя меня, сделал опрос: "ныне кажется постройка северной обители кончилась? — теперь я имею нужду в деньгах, то и прошу у тебя взаймы сто лан серебра (Около 1000 рублей на ассигнации; вот здесь как легко думают о тысячах.), предполагая, что ты при сей постройке поживился не мало". — Я отвечал: "как вы слабо думаете! неужели я от постройки келий и храма наших предков и училища для детей наших мог наживаться? Мы Албазинцы все без исключения должны, по моему мнению, чувствовать благодарность к Россиянам за их об нас попечения и кроме прочего в отношении поновления келий, храму нашими предками построенному принадлежащих; неужели ты дерзнул бы обогащаться при поновлении кладбища своих предков? а храму принадлежащее строение не важнее ли кладбища предков?" На это он сказал: "ты к чему это говоришь? видно ты один в Государстве верный человек? и знаешь ли, что от высшего до низшего здесь все не упускают столь важного случая к обогащению, и особенно при столь ценной постройке, какою ты распоряжался? Если ты меня не ссудишь сотнею лан, то я выхожу на поединок, смерть одного из нас разрешить дело". — Такое предложение поразило меня и, призвав Бога в помощь, пал на колени и кланялся ему в ноги, говоря: "если ты хочешь лишить меня жизни, это состоит в твоей воле, а я приклоняю тебе мою голову и не приподниму руку для защиты себя; дело, которое заставляет меня смириться пред тобою, прошу тебя разведать в тех лавках, из которых мы получали материалы, и если услышишь там что-либо противное, ныне мною сказанному, то поступи со мною так, как тебе заблагорассудится". Тогда он закричал во все горло к окружавшему нас народу: "извольте посмотреть на сего редкого в свете человека! — он будто бы из десяти и более тысяч лан не утаил и тысячи лан! (Из 10,000 лан, то есть из сумы 100,000 р., неужели не утаил 10,000 р.? Я говорю, что китайские злоупотребления не суть обыкновеные, солдаты рядовые не думают о сотнях руб., но всегда о тысячах и десятках тысяч. И это в натуре часто бывает.) если ты истинно таков, то будь моим учителем, и наставляй меня во всем". По окончании сих немногих слов, они оба разошлись по своим домам, — уже в 6 часов по полудни, а чай пить начали в 10 часов поутру. 1825 года Июня 26 числа». На подлинном: причетник Ник. Вознесенский.

Я тогда получив сие объявление сделал на обороте оного следующее примечание: [8]

Из сего объявления видно, что и Албазинцы, равно как и Китайцы, при всяких случаях готовы нас грабить, не взирая на беспримерные наши к ним благодеяния. Благодеяния в Китае не возрождают благодарности, но раздражают жадность к большим еще получениям. И еслиб облагодетельствованный, посредством благодеяний ему оказываемых, учинился богаче своего благотворителя, то и тогда в последствии благотворителю оказано будет презрение и отчуждение.

Я в черновом моем журнале, наизусть писанном, почти тоже выразил, что содержится в сем Г. Вознесенского донесении, а потому, не повторяя более сего анекдота, скажу только то, что доброму Демьяну сам Бог помог так образумить и уразить Семена Иванова, что он, действительно почувствовав благодать Божию, чистосердечно раскаялся в своем заблуждении и с того времени такое показал поистине чудное изменение, что, испросив у Дамиана прощение, чрез все годы не только у духовных, не только у всех миссионеров, не только у всех грамотных Албазинцев, но и у самих Албазинских малолетних учеников с необыкновенною горячностию просит более и более в законе Божии наставлений, ибо он сам безграмотен. Чрез все годы не пропускал ни одной службы и всегда, лишь в колокол, он уже и с сыном своим Луппой в церкви, не пропускал, думаю, также ни одного раза, когда только толковали закон Божий.

Демьян еще доказал одну из редких в Китае, и особенно между 8-ми дивизионными, добродетель, чрез которую иных из соседей удивил, а от других навлек себе презрение. Добрая супруга его была в долговременной и тяжкой до отчаяния болезни, и Демьян вопреки всеобщему обыкновению, — вместо того, чтобы поступить как другие, которые больных своих жен оставляют, без всякой помощи, — служил ей, как обыкновенно водится у добрых христиан. До прибытия нашей Миссии у них обыкновенно жены часто умирали, и один настоящий старшина поставлялся в удивление, что с первой женой живет, целую жизнь, тогда как другие успели переменить не один уже раз. Теперь же благостию Божиею живут как добрые супруги, и жены их как лозы плодовиты.

Теперь остается молиться Господу Богу, дабы толико счастливо начатое дело к славе Его получило желаемое совершение. Училище для Албазинцев здесь существует с 1822 года, об открытии коего довольно пространно и обстоятельно писано по моим дневным запискам. В оном число учеников большею частию было около 10-ти человек и возвышалось до 15-ти, а с числящимися или имена записавшими и более, но всегда непостоянно, ибо иные, отдавая, как будто пробуют, и все же обратно берут, как напр. племянника г. поручика, иные, выключаются, как сын Шаньтая и сын борца, иные умирают, как два сына Феодора Улинчи — от поветрия, Чжан — от укушения бешаной собаки и прочие. Я при самом открытии училища, по журналу моему, сказал, что по настоящей Албазинцев необразованности и грубому невежеству, вместо должной благодарности, должно ожидать больших досад. По их образу мыслей, благодеяния сии совсем [9] не ощущаются; но вопреки того, приметя нашу о сем заботливость, возмечтают, что они отдачею детей своих как бы споспешествуют только нашему желанию, и тем нас же много обязывают, а потому и будут ожидать от нас же благодарности. На всяком шагу неудобовыносимые, неудобовыразимые, самые невежественные досады, но мы сему противупоставили на разуме утвержденное христианское терпение с ожиданием мало по налу лучших изменений. Ежелиб не благость Божия подкрепляла, по своим подвигам редкого духовного ратоборца, моего поистине достопочтенного преемника, то всякая бы человеческая мудрость и силы остались бесплодными. Слава всесвятому Промыслу Божию! не нам, не нам, Господи, но Имени Твоему. Открытие для них училища есть сильное и разительнейшее человеколюбия Российских великих Государей доказательство. И если они сами себе, в очевидном счастии своем, препинаний чинить не будут, то мало по малу возведены будут на высшую степень умного образования, и особенно под назиданием того же их ближайшего образователя, новой Миссии Начальника, который без сомнения, видя вновь прибывших в поприще сем споборников, людей блачестием и ученостию отличных, с усугублением сил и рвения прострется далее. Они, образовавшись в сем училище, могут занимать по их бедному состоянию никогда не ожиданные ими выгоднейшие места. 1-ое, по Российской словесности в дворянском Пекинском училище места студентов, учителей и переводчиков, чего нередко добиваются и богатые домы (по важности привилегий), но не всегда получают. 2-ое, с соблюдением выгод для них, могут, предпочтительно употребляемы быть в учителях по сему Албазинскому училищу. 3-е, не невыгодно будет, для них и для наших Миссий, если они же будут способны руководить миссионеров в изучении Китайского и Маньчжурского языков. 4-е, счастливейшими могут быть, ежели по отменным знаниям, и особенно в Маньчжурском языке, каковые ныне слишком редки в целой Империи, удостоятся быть учителями детей в княжеских, графских, вельможеских и пр. богатейших и знатных домах. 5-ое, не малое по бедному их состоянию будет счастие и то, если, будучи в низкой степени образованности, хорошо только научится писать, то и сия способность доставит ему среди наших Миссий насущный хлеб. Я наверно не могу сказать, но кажется немного ошибусь, если скажу, что Миссия, под, моим начальством состоящая, в течении своего десятилетия на бумагу и разные переписки и выписки священных, философских, исторических, географических, медицинских книг, и особенно при составлении разных и весьма многих лексиконов, употребила (боюсь сказать) от 20-ти до 30-ти тысяч рублей, разумею с содержанием частных разных ученых людей, а с причислением разных ими покупаемых книг несравненно выйдет и того более.

Для умножения видов употребления воспитанников того училища, современем иные могут, научены быть или медицине, или часовому, или живописному художествам, но к классу сему способнее будут бесприютные сироты. Сими средствами могут размножены быть приверженцы к Россиянам, чрез них [10] откроются нужные, с нужными людьми полезные знакомства, наконец можно между ними воспитать способнейших веропроповедников. Секрет сей пространнее и яснее можно видеть в моих дневных записках, можно, когда нужно будет, под разными видами посылать во внешние даже владения, в свитах казенных посольств, напр. под видом прислужника, письмоводца и пр. Наконец скажу, что для увековечения пребывания Российских в Пекине Миссий нет благовиднее причины, как крепкое прицепление к коренному основанию посылки оной Миссии. И ежели важнейших других нет на начало их доказательств то, кроме трактата, следующая из Тулишенева журнала выписка может служить за законное основание: 1 кн. 64 лист.

Теперь Албазинцы сии, и особенно вступившие в св. веру, не погрешая скажу, по беспрерывному назиданию отца их духовного, Новой Миссии Начальника, все ежегодно исправляют неупустительно христианские должности, оба пола исповедуются и причащаются, а по нравственности все трезвы и против прежнего сделались гораздо и лучше и кротчае, совсем теперь нет ни пьянствующих ни картежников. Не вступившие же с нами в соединение веры суть неприступные горделивцы, есть даже и буяны. Не слышно теперь, чтоб кто-либо кого бессовестно обманывал. Все мы слышали и знаем, что сын Старшины П. Ив. Иван Павлов начал было вдаваться в карточные игры, но дядя его Николай, который прежде был дошлый картежник, о сем знав, объявил отцу его, тот, созвав к себе братьев, строго обвинил и наказывал жестоко телесно, что в языческих отцах бывает редко. И сие есть плод наших внушений. Самые малютки их которыми их Бог довольно благословляет, теперь, на мои глаза, в сравнении с детьми идолопоклонников являются ангелами; но к сожалению многих иногда оспа подсекает; при всем том, помнится, третьего года, — что можно видеть из моей дневной записки, — было жестокое на младенцев и отроков поветрие, так что из семерых детей, как там сказано, осталась одна дочка в каком-то весьма значительном графском доме, тогда каждый почти дом в Пекине был в сетовании, но у Албазинцев Бог сохранил до единого, что произвело поистине не малое удивление. Одна отроковица Матрона Козмина, крестная дочь А. Сосницкого, быв в тяжкой болезни и не видя от лекарства облегчения, подлинно по вере потребовала св. Богоявленской, а притом холодной, воды, которую с верою и упованием пив, вскоре и почти вдруг исцелена, как сказывают, соседи, видя сие, в подобных случаях просили у нее сей воды, но она им протолковала, что без веры не пользует. Девица сия всегда неупустительно ходила в храм Божий, и от отца крестного прилежно училась закону Божию. Я нечто упомяну о средствах Албазинцев чрез браки. По первоначальному из Албазинцев составлению роты, все они подклонены были под одну фамилию Ло, или Лоча. Но в Китае есть закон — однофамильных браками не совокуплять. Они себя считали подлежащими сему закону, но я ясно протолковал им, что они по нашей вере тому закону не подлежат, доказал и то, [11] что рота их составлена и не в одно время, и не из одного места; а и того известнее, не из одной фамилии. Прошлого лета, когда я жил при Успенском храме, упомянутая девица также всякую службу приходила в церковь Божию, и как тут в училище жил ее родной брат, то она нередко или у брата, или у отца крестного, по несколько часов оставалась, или по саду прогуливалась. Я, видя, что девочка уже на возрасте, во избежание переговоров и для сохранения благовидности обители позвал ее отца крестного и сказал, чтоб они несколько уже ребячество оставляла, ибо была по 15-му уже году, и из церква тотчас возвращалась бы домой. Засим по пути просто сказал: «для чего вы ее не стараетесь пристроить за жениха, и мне кажется, всего лучше за ученика Петра». Отец крестный, видя мое участие в ее счастии, вышед от меня слова мои сказал Иосифу, брату Петра, тогда пономарскую должность отправлявшему, а Иосиф с радостию, пошедши, мои слова перетолковал отцу жениха — Старшине Павлу Иванову. Отец, также приняв сие за хороший знак к счастию, в короткое время и сговор кончил. Я сии маловажные случаи помещаю для показания их к нам доброго доверия и в толь немалых делах согласия на наши им предложения. Трудно выразить, но нужно, что летами молодая наша Миссия, истинно чудесным Промыслом Божиим непоколебимо стоя на черте страха Божия (по крайней мере я сердечно так думаю), в обращении с Албазинцами не показала даже и вида к сблазнительным, нередко иногда между человеками бываемым. поползновениям, ибо 10 лет пережить не пальцем перекивать. Все человеки не Ангелы. Что же сие значит, как не плоды св. веры и страха Божия? Из бреда в болезни можно иногда познавать степень веры больного. Выше много похваленная жена Дамиана, Вера Феодоровна, когда была в тяжкой болезни, что она бредила? Ей часто в очах ее представлялся священник, в белые ризы одетый, среди царских врат с воздеянием рук молящийся. Какое за сим было от нее последствие? Она приходящих родных своих и знакомых строго увещавала к покаянию. Что сие в ней производило как не живая вера? Теперь, благодарение Всевышнему Богу, когда Албазинец или Албазинка заболеют, тотчас просят священника. Что сие как не вера? Но ни кто для меня более жалчайшим не кажется, как против сих дел Божиих имеющий черноватую сторону. Для такового есть суд Божий.

Всех исповедавшихся и св. таин приобщившихся за 1830 год 63 души во св. четыредосятницу.

Архимандрит Петр.

Текст воспроизведен по изданию: Записка архимандрита Петра об албазинцах // Известия братства православной церкви в Китае. № 25-26. 1906

© текст - Каменский П. И. 1906
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Известия братства православной церкви в Китае. 1906