ДОБЕЛЬ П. В.

ПУТЕШЕСТВИЯ И НОВЕЙШИЕ НАБЛЮДЕНИЯ

В КИТАЕ, МАНИЛЕ, И ИНДО-КИТАЙСКОМ АРХИПЕЛАГЕ

ГЛАВА XII

Китайцы путешествуют весьма редко. — Привычка хвастать. — Причина недостатка народного величия. — Частная разность в одежде и общее сходство оной. — Архитектура частных зданий. — Украшения садов. — Иллюминации и потешные огни. — Плоды и овощи. — Рынки и съестные припасы. — Способ приготовления сои. — Сладкие закуски

Я не заметил, чтобы китайцы имели порядочное понятие о своем государстве, хотя они весьма любопытствовали знать, что происходит в иностранных, и в большом кругу знакомых моих нашлись только двое или трое, бывавших в Пекине. Должностные люди и купцы, перевозящие товары на продажу, суть почти единственные путешественники, число же странствующих собственно из любопытства весьма ограниченно: вероятно, строгая внутренняя полиция не дозволяет поездок для удовольствия, кои, не имея определенной цели, могут казаться неблагонамеренными; впрочем, если начать делать в присутствии китайца какие-либо невыгодные для его земли сравнения, он тотчас станет уверять (хотя бы сам ничего не знал), что все находится в отлично-превосходном устройстве в целом Срединном 5 государстве. Когда английские войска находились в Макао, хотя многие китайцы присутствовали при военных эволюциях, но их нельзя было уверить в превосходстве наших стратегических средств; они оставались при своем мнении, что их луки, стрелы и пищали несравненно лучше и удобнее. Один из них с жаром уверял меня, что в одной отдаленной провинции Китая находятся великаны, кои одним ударом своей секиры могут сразить целый отряд европейцев.

Ясно видно, что китайцы, не имея ни бодрости духа, ни твердости характера, соединенных с телесною силою и решительною храбростью, какими отличаются европейцы, не могут быть великим народом, способным к важным [137] предприятиям. Они, напротив того, по природе слабы: к сему много способствуют религия, нравы, обычаи и законы, кои препятствуют развитию благородных чувств; но если с сею слабостью соединены добродушие, прилежание, воздержание и неутомимость, как мы сие видим в китайцах, то нельзя не пожалеть об них.

Я сказал, что в разных провинциях Китая говорят разными наречиями, хотя книжный язык везде одинаков. Случается в Макао, что португалец служит переводчиком при разговоре двух китайцев, одного из Кантона, а другого из Чин-чу (уезд в Фокиен), особливо если они не умеют писать.

Одежда хотя частию и различна в разных областях, но имеет общее сходство, равно как и очерк лица: европеец только после долгого пребывания в Китае может видеть разность в их физиономии, одежде и обычаях. Но сначала, взглянув на толпу, все китайцы покажутся похожими, тем более что все носят длинные волосы и имеют половину головы выбритою.

Большая часть домов в один этаж, а принадлежащие нижнему классу весьма бедны. Жилища богатых состоят из множества больших и светлых комнат, с окнами для света и воздуха; окна сии бывают всегда или с фасада или с задней стороны, но почти никогда с боков. Дома окружены богатыми и обширными садами, кои украшены искусственными прудами, горками, каскадами, разными беседками, мостиками, дорожками и проч.

В украшениях и устройстве садов китайцы превосходят все прочие народы. Посредством вьющихся дорожек сады их кажутся вдвое большими, чем действительно. Бесчисленное множество цветочных горшков, содержащих в себе многоразличные виды прекрасных астр, ими весьма уважаемых, расположены в виде лабиринта, из коего трудно выпутаться без проводника. У них есть несколько сортов астр, особенно один, совершенно белый, величиною с розу, с длинными висящими лепестками. Китайцы употребляют сей цвет вместо салата и считают оный большим лакомством. Когда астры бывают в полном цвете и расположены искусно вокруг воды, а дорожки и аллеи хорошо освещены ночью разноцветными лампами, китайский сад можно сравнить с очарованными местами, описанными в арабских сказках. [138]

Иллюминации и потешные огни приготовляются китайцами с великим искусством. Фейерверки весьма часто употребляются, особенно один род оных, называемый барабаном; они любят показывать его иностранцам, так как он весьма красив и занимателен. Он имеет форму барабана, но гораздо больше, внизу открыт, а вверху закрыт, с фитилем в центре. Барабан вешают на шест в полторы сажени длиною; когда зажгут фитиль, изнутри выходит вид сухопутного или морского сражения и горит весьма красиво; когда сие кончится, зажигают другой фитиль, и новое представление является под барабаном, и так представляют до пяти и даже до семи разных видов. Все сие сделано из бумаги и бамбука самым удивительным и искусным образом. Это лучший из всех китайских потешных огней.

Поелику у китайцев столь хорошие сады, то читатели должны заключить, что там много и хороших плодов: и действительно, в Китае столько фруктов, что на оные обращают несравненно менее внимания, чем в других странах. Почти в каждый месяц поспевают там различные плоды, но более уважаемые из оных суть: апельсины, мангосы или личи, также разного рода груши, персики, абрикосы, сливы, ананасы, арбузы, бананы, плантаны, лонганы, вампизы, гуары, джанки, шадоки, фиги (Плодовые растения тропического региона: плантаны — высокие деревья Musa paradisiaca с одноименными плодами, напоминающими бананы; гуары (от англ. gourds) — тыквы, кабачки, часто неправильной формы; шадоки (англ. shaddok) — тропическое плодовое дерево Citrus maxima или grandis, родственное грейпфруту со съедобными желтоватыми плодами (по имени к-на Ост-Индской компании, обнаружившего его на Ямайке и вывезшего его семена в 1696 г.) и др. — Прим. В. М.), виноград и проч.

Апельсин иногда стоит не более одного каша и бывает всегда очищен, ибо кожа оного стоит более самого апельсина, употребляясь на медикаменты. Продавцы весьма искусны в чищении оных. Фрукты разложены по улицам на скамьях, и у каждого сорта поставлена бамбуковая палочка с означением цены, так что молено брать и есть, что угодно, а потом положить деньги на стол и, не говоря ни слова, отправиться. Овощи также продают, а иногда и носят по улицам, но большею частию оные продаются на вес. Покупщик весит сам для себя на [139] принесенном с собою тичине, или безмене, а продавец перевешивает после на своем, чтоб поверить. В огородном искусстве с китайцами никто сравниться не может, а в Макао можно найти превосходную капусту 6 и картофель, до коих китайцы не охотники, и потому в Кантоне мало ими занимаются.

По улицам видны всякого рода ремесленники, как-то: переходящие кузнецы, сапожники и пр.; разносчики рыбы и мяса ходят беспрерывно по улицам. Рыбу носят живую в ведрах на коромысле. Сим способом китайцы все носят, и если им нечего в одно из ведер положить, то для равновесия они кладут туда камень. В предместьях Кантона, сверх того, есть несколько больших рынков, малые же видны почти на каждой улице. Свинина есть любимое мясо китайцев; да я и не удивляюсь предпочтению их, ибо оное в Китае несравненно нежнее всех прочих мяс. Сначала иностранцам оно не нравится, ибо слишком жирно. Китайцы столько же пекутся о своих свиньях, сколько и о детях. Кроме вареного риса и воды, свиней ничем не кормят (я говорю о назначаемых на убой): их держат в стойлах, моют ежедневно, даже и по два раза в день, и выскребают начисто; сим сохраняются они в здоровье и скоро жиреют. Увидев, сколь чисто животные сии содержатся, я уже не имел к свинине отвращения, которое я сначала чувствовал, и стал предпочитать оную всякому другому мясу. Хорошую говядину можно только иметь в Вампоа, в Кантоне же нет, а баранина весьма дорога. Говядина стоит около 80 коп. ассигнациями за фунт, а свинина 90 коп. и рубль. Баран большого рода с толстым хвостом, каковые водятся на мысе Доброй Надежды, откормленный, стоит от 17 до 25 пиастров каждый, т. е. до 100 рублей. Их пригоняют из северных провинций и откармливают в Кантоне.

Домашние птицы в Кантоне весьма хороши, особливо каплуны, кои стоят от 4 до 5 рублей каждый; но они бывают весьма велики и весят от 7 до 9 фунтов. Индейки дороги, потому что климат им вреден; особая болезнь, похожая на оспу, обнаруживаясь на головах индеек, истребляет великое их число. Индейка стоит от 20 до 40 рублей. Гусей и уток весьма много, и они дешевле других птиц. Китайцы большие охотники до соленых утиных яиц, почему огромные стада уток содержат в закрытых лодках на воде. В одной лодке бывает их [140] от 1000 до 1500 штук; за ними ходят не более 2 или 3 человек; они их пасут, как овец, днем на пашнях сарацинского пшена. Птицы сии удивительно послушны и по данному знаку тотчас сходятся и переменяют место или отправляются в лодку. Лодки сии весьма широки, с палубою в средине, которая переходит через края лодки на 5 или на 6 футов, занимая две трети всей длины. Вокруг, с внутренней стороны палубы, устроены в два этажа гнезда, где утки кладут яйца. К ночи их зовут домой, и они прибегают, услышав знакомый голос хозяина. Вот тут начинается большая суматоха и кряканье между ними; каждая старается первой попасть на доску, которую опускают с палубы, и оставшихся последними трех или четырех уток всегда секут маленькою плеткою, чтоб выучить их быть вперед проворнее. Я спрашивал хозяев, часто ли у них пропадают утки; они отвечали мне, что весьма редко и что они весьма послушны, и если которая отстанет от стада, то, услышав зов, тотчас прибегает. Ремесло сие весьма выгодно, ибо все китайцы очень уважают утиные яйца; меня уверяли, что песочные бани употреблялись с пользою для вывода уток. Я заметил, что рыбаки на рейде Макао употребляли большое количество сих яиц. Они обмазывают белком яичным сети, отчего оные в воде блестят, а желтки солят для употребления в пищу. Дикие утки, гуси и пр. ловятся в изобилии, но имеют особый вкус. Гусей ловят силками на рисовых полях; уток же ловят сетями, кои развешиваются на шестах близ прудов, кои они посещают ночью. Два человека стоят на концах в готовности, и только что птицы прилетят, они разом опускают сеть и берут всех живыми. Их потом садят в корзины и содержат в темноте; кормят же рисом в шелухе, называемым китайцами падди, доколе не разжиреют. Кроме сего, водятся и продаются в Кантоне дупельшнепы, перепелки, фазаны, дрозды, куропатки и всякого рода дичь.

Мало есть городов, снабженных лучше Кантона жизненными припасами, несмотря на это, Кантон есть самое дорогое место жительства на Востоке для европейца; сие зависит частию от множества местных начальств. Все прислуживающие или имеющие сношение с иностранцами, будучи обязаны давать большие взятки мандаринам, разумеется, берут столько с европейца, чтобы покрыть сию издержку и [141] получить себе прибыль. Кроме сего, торговцы, пользуясь сим случаем, обманывают иностранцев везде, отговариваясь тем, что мандарины их выжимают (техническое выражение китайцев). Если спросите перевозчика или другого, зачем берет он с вас так дорого, единообразный ответ его состоит в том, что он обязан платить мандарину. Одним словом, за всякое движение в Кантоне Фан-куэй должны платить, и, можно сказать, они живут там, как в обширной тюрьме, под надзором целого народа, присматривающего за их поступками.

Некоторые из миссионеров, кои были изгнаны из Пекина, уверяли меня, что они там пользовались большею свободою, чем европейцы в Кантоне. В то же время они признавались, что знакомство их ограничивалось только кругом среднего состояния, к высшим же и богатым доступ был весьма труден, особливо же к служащим мандаринам.

Китайцы любят рыбу, которая в Кантоне весьма изобильна и составляет дешевейшую пищу. Они прилагают большое старание к содержанию и размножению в прудах карасей, карпов и проч., кои бывают весьма жирны и вкусны. Почти все хозяева, у коих есть сады, имеют и пруды, рыбою наполненные.

Особое кушанье, до коего китайцы всех состояний охотники, называемое тоу-фу и фу-чак, есть род киселя из бобов, довольно вкусного и сытного. Соя, известная в Европе приправа к кушаньям, также приготовляется из бобов. Бобы варятся в воде до совершенного выпарения, и, когда начнут пригорать, тогда снимают их с огня, кладут в широкие глиняные кружки и, прибавляя воды и патоки или сырого сахару, оставляют стоять на воздухе и солнце. Состав сей мешают ежедневно, доколе жидкость с бобами не соединится и не начнет бродить. Потом процеживают, солят, варят и снимают пену, доколе не осветлится, после чего наливают в бутылки и в таком виде сохраняют долгое время. Соя бывает трех сортов, и, чтоб сделать лучшую, надобно много искусства и внимания. Японская соя в Китае весьма уважается, вероятно, потому, что там старательнее приготовляют оную или что особого рода бобы употребляются. Продавцы сои в Кантоне имеют на домах своих особые галереи, где кружки во время приготовления сои выставляются для подвержения состава действию воздуха и солнца. Потребление сои неимоверно [142] велико. Богатые и бедные не могут обедать, ужинать или завтракать без сои; это есть приправа для всех блюд, необходимая за китайским обедом.

Мяса вообще употребляют мало, и оное служит почти только приправою к рису, коего простой народ съедает два или три блюда разом. Рис должен быть весьма питателен, ибо носильщики хлопчатой бумаги, работающие непрестанно, кроме риса и овощей, ничего не едят.

Варенья и конфеты весьма употребительны в Китае; но только два сорта можно с удовольствием употреблять — это имбирь и ананас; прочие же так сладки, что заглушают вовсе вкус плода или ягоды.


Комментарии

5. Срединным, Небесным или, правильнее сказать, Поднебесным китайцы величают свое государство.

6. В Индии, напротив того, капуста весьма редка и чрезвычайно дорога, вероятно потому, что производить оной не умеют. — Прим. перев.

(пер. А. Дж.)
Текст воспроизведен по изданию: П. В. Добель. Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле и Индо-Китайском архипелаге. M. Восточный дом. 2002

© текст - Дж. А. 2002
© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© OCR - Ingvar. 2006
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Восточный дом. 2002