-

СИБИРСКИЕ КАЗАКИ И КИТАЙЦЫ.

В Историческом Вестнике (1889 года, № 4) помещены в сокращенном виде Записки бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири Семена Богдановича Броневского. Желая пополнить их устными его рассказами о Сибирской жизни и Сибирской службе, я, в качестве одного из слушателей его суботних бесед, позволю себе изложить то, что он передавал о Сибирских казаках.

Некогда, будучи адъютантом генерал-губернатора, Семен Богданович привлечен был к работе по организации Сибирского казачьего войска. Но занимаясь внешнею организациею войска, он не коснулся духовной сущности казаков: эти потомки сподвижников Ермака по-прежнему несли службу и пользовались общим уважением. Уважение же к ним населения доходило до того, что если казаку почему нибудь нельзя было ехать с бумагою по начальству, он отдавал бумагу Киргизу, снабдив его вместе с тем и своею шапкою, и тогда никто не отваживался напасть на Киргиза в степи.

На границах Восточной Сибири с Китаем кочевала многолюдная и сильная Киргизская орда, находившаяся одновременно под покровительством России и Китая: когда орда прикочевывала к Русским пределам, она была под покровительством России: когда приближалась к Китайским границам, тогда под покровительством Китая. Оба правительства заинтересованы были и в выборе ханов орды. Однажды в орде произошли смуты; Китайский сторонник одолел и выбран ханом. Для поддержания своих сторонников двинулись одновременно с разных сторон Русские и Китайские войска. Столкновение с Китайцами представлялось неизбежным. Понятно, что С. Б. Броневский, стоя во главе войска, был этим делом озабочен. На походе подъезжает к нему казачий полковник, и между ними произошла такого рода беседа. — «Что это вы, С. Б., задумались?» начал полковник. — Да как же, братец не задуматься, отвечал С. Б.: к орде идут Китайцы. Мы их конечно побьем; а там пойдут рапорты и донесения от нас, указания и внушения от начальства. — Вот что вас беспокоит! возразил полковник. Да пустите меня с моими молодцами, я вам самого ихнего хана доставлю. — Как же ты это сделаешь? — А очень просто, выкраду из палатки хана. Вы где полагаете ночевать? — В [96] урочище N, отвечал С. Б. — Ну так на утро я к вашей палатке доставлю хана. — С Богом! сказал С. Б.

Не теряя времени, казачий полковник выбрал из своего полка шесть человек казаков, и о дву-конь (одна лошадь под верхом, а другая в заводу) направился к кочевью Киргизов. Киргизы стояли оплошно, без всяких предосторожностей. Внезапных нападений в степи не откуда было ожидать, а от волков и шакалов стерегли собаки. Собак казаки прирезали кинжалами и, пользуясь ночною тишиною, когда у Киргизов все погружено было в сон, проникли в ханскую ставку. Ты что это задумал бунтовать против нашего царя? начал полковник. Хан открыл было рот и хотел крикнуть, но полковник заткнул ему глотку могучей рукою и, передав казакам, отправился к дожидавшим их коням. На рассвете по обещанию хан был у палатки Броневского. Когда Китайцы подошли к кочевью Киргизов, то своего ставленника хана не нашли и вернулись домой; а Русские войска пришли и поставили своего хана. Броневский разумеется представил казачьего полковника к награде. Но в Азиатском Департаменте Министерства Иностранных дел представление его завалилось: боялись осложнения в сношениях с Китаем. Только через два года полковник получил награду.

После такого блестящего, хотя и на казачий образец, подвига полковника, Броневский был с ним неразлучен во всех дипломатических своих поездках. Каждый год, по делам меновой нашей торговли с Китаем, съезжались в Кяхте генерал-губернатор Восточной Сибири со свитою, и дзургучай (генерал-губернатор Китайский) с равною по числу свитою. Услуги свиты Броневского, состоявшей почти исключительно из казаков; были неоценимы и незаменимы. Так, расположившись однажды по берегу бурной реки Шилки, на противоположном берегу которой стояли Китайские посты, Броневский заметил Китайца в лодке, побросавшего весла и с молением простиравшего руки к Русскому берегу. Тотчас же был послан казак для спасения погибавшего Китайца. Казак взял лодку с Китайцем на буксир и благополучно доставил на Русский берег. Китаец же до того был перепуган, что не мог и говорить. Но как всему есть конец, наступил конец и путешествию в Кяхту. Собрались Китайские и Русские уполномоченные и после тысячи церемоний приступили к делу. Во время одной из церемоний в дверях раздался шум. Встревоженные Китайцы устремили взоры свои по направлению двери. В эти минуты двери быстро распахнулись, и знакомый нам полковник въехал в залу заседаний с Китайцами, уцепившимися за ноги, руки и фалды его мундира. Оказалось, что Китайцы не пускали его в залу, не смотря на заявления его (мимикою конечно), что в качестве члена с Русской стороны он должен быть в заседании. Но и это столкновение окончилось благополучно. Китайцы извинили Русского варвара. [97]

Не так успешно шли торговые наши дела с Китайцами. При существовавшей мене Русских мануфактурных товаров на чай, Русские купцы поставляли Китайцам дрянной товар и, потеряв терпение, Китайцы объявили, что мануфактурных товаров от Руских купцов они более брать не будут, а обратятся за этим товаром к Англичанам. А как существовавшую меновую торговлю отменить было нельзя, то и решили поставлять золотые и серебряные вещи весом, например ложку в 1 фунт, суповую чашку в 15 фунтов и так далее. Такая чудовищная торговля продолжалась до тех пор, пока меновую торговлю не заменили общепринятою на монетные знаки.

В 1857 году возвращены из сылки политические преступники и поселены по большей части в Нижегородской губернии. Через посредство общих знакомых мне пришлось от них слышать, что Броневский зверь: он прогнал сквозь строй бежавших из ссылки Поляков. А дело происходило так.

Когда пойманы были бежавшие политические преступники, то по действовавшим о них законам генерал-губернатор должен был приговорить их к смертной казни. Тяжко стало на душе у Броневского. «Как я, говорил он, могу лишить жизни такого же как и я человека!» Он приговорил прогнать их сквозь строй, и, как было постановлено, тотчас о случившемся доложил императору Николаю Павловичу. На донесение его последовала резолюция такого содержания: «Следовало руководствоваться пунктами такими-то, такой-то статьи (т. е. приговорить к смертной казни); ну а теперь ограничиться наложенным наказанием».

Часто приходилось доброму и честному старику кряхтеть под тяжестью служебной ноши (Генерал-лейтенант Семен Богданович Броневский скончался 14 Февраля 1858 года.).

Д. Б.

Текст воспроизведен по изданию: Сибирские казаки и китайцы // Русский архив, № 1. 1904