№ 20

1804 г. марта 10. Доклад ургинских пограничных правителей Юндендоржа и Артасиди императору Юн Яню об исполнении высочайшего повеления относительно присланного из российского Сената листа

Указ императора, недавно полученный одновременно с докладом ваших ничтожных слуг, гласит: ¹

В листе, присланном из российского Сената (См док. №  7) в Лифаньюань, сообщается о намерении русских отправить в нашу столицу полномочного посла. В продолжении многих лет русские во всех своих действиях руководствовались заключенным [между нами] трактатом. Лист Сената, присланный на сей раз, также весьма почтительный. Поэтому был дарован высочайший указ, повелевающий исполнить просьбу русских, и в Сенат был отправлен ответный лист ((См. док. №  18). Далее, когда меня просили назначить время прибытия русских послов в столицу, я, приняв во внимание то обстоятельство, что они являются людьми иностранного государства и что им предстоит дальний путь, не назначил точную дату их приезда. Когда русское посольство прибудет в Курэнь, повелеваю Юню и прочим прежде всего представить на высочайшее имя доклад, после чего отправить вышеназванное посольство из Курэня или осенью этого года, когда моя особа отправляется на жительство во Дворец, укрывающий от зноя ², или же в конце года — в месяц моего рождения ³. Если, паче чаяния, послы прибудут немного раньше, Юнь и прочие должны будут оставить их отдохнуть на несколько дней, что согласуется с милосердными чувствами великого и премудрого императора к послам иностранного государства, а затем отправить в указанное выше время. При этом Юнь или А в зависимости от обстоятельств и по взаимной [60] договоренности должен будет отправиться вместе с посольством, для его охраны. Снять копию с листа, отправляемого в Сенат и послать Юню и прочим для ознакомления.

Во исполнение высочайшего повеления мы, ваши ничтожные слуги, преклонив колени, с благоговением взирали на присланный нам высочайший указ, затем, назначив хороших, толковых айсилара тайджи Дасндоньдоба и Сэргэлэнлинху, отправили их препроводить русскому губернатору лист, посланный из Трибунала в российский Сенат (См. док. № 18). Премудрый император, ясно, как в зеркале, узрев искренние намерения хана иностранного государства, повелел, даруя милость, исполнить его просьбу, чем удостоил поистине величайшего благодеяния. И за это все русские будут испытывать в своих сердцах чувство искренней благодарности.

В настоящее время мы, ваши ничтожные слуги, всеподданнейше представляем трону копию письма на двух языках, которое нами отправляется русскому губернатору (См. док. № 22).

Далее, если от русского хана будет прислан важный сановник, который будет иметь тот же чин, который имеем мы, ваши ничтожные слуги, тогда по взаимной договоренности один из нас отправится охранять посольство. Если же прибудет сановник не равного с нами чина, тогда мы, ваши ничтожные слуги, смотря по обстоятельствам, представив доклад, назначим и отправим охранять русское посольство кого-либо другого. Кроме этого, поскольку русский хан находится далеко отсюда, мы решили от своего имени уведомить губернатора о том, что посольство, отправляемое на сей раз, может по их усмотрению прибыть ко двору или осенью в Жэхэ, или в конце года [в Пекин] — в месяц рождения императора. Для этого мы, ваши ничтожные слуги, командировали к нему чиновников, которым поручили сделать устное разъяснение по данному вопросу. После получения письма от русского губернатора, будем действовать в соответствии с настоящим высочайшим указом. Для сего представляем на высочайшее имя доклад.

2 луна 11 [дня] (Марта 10)

В конце текста перед датой: 9 г. Цзяцин 2 луны 20 дня (Марта 19) император красной тушью изволил начертать следующую резолюцию: Ознакомился.

ПИА КНР, ф. №  3, оп. 197, коробка 3665, конверт 13, 9 год правления Цзяцин 2-3 луна. Копия [букдари] на маньчжурском яз., снятая в канцелярии Военного совета. Перевод с маньчжурского яз. И. Т. Мороз.

Другая копия: ЦГИА Монголии, ф. М-1, д. № 627, л. 83-85. Запись в журнале Канцелярии ургинских пограничных правителей на маньчжурском яз.

(На л. 85 в конце текста: В связи с вышеизложенным кяхтинскому чжургань и чжангяню Кэсику было послано уведомление относительно того, что отсюда командированы тусалагчи Дасидоньдоб и Сэргэлэнлинху, которым вручен в запечатанном пакете лист, посланный в российский Сенат и что сего года 2 луны 11 дня они отправились, чтобы доставить данный лист губернатору. Помимо этого было отдано распоряжение пропустить согласно установленному порядку на ту сторону [границы] тусалагчи Дасндоньдоба и прочих, когда они прибудут в Кяхту (т.е. Маймайчэн — И. М.). Также дано указание снять копию с присланной нам копия листа, отправленного из Трибунала в российский Сенат, и послать кяхтинскому чжургань и чжангиню Кэсику [для ознакомления])

Комментарии

1. Текст данного указа императора Юн Яня в журнальных записях Канцелярии ургинских пограничных правителей нами не найден.

2. По-маньчж.: Халхунь бэ чжайлара гурунь (”Дворец для укрытия от зноя”); по-кит.: Би шу шань чжуан (”Горная деревня для удаления от жары") — загородный дворец, основанный в 1703 г. императором Сюань Е, расположен в 250 верстах к сев.-востоку от Пекина за Великой китайской стеной, на склоне горы Печа. Дворец этот более известен в народе по названию реки Жэхэ (кит.), что значит ”Горячая речка". Перегороженная высокой плотиной в горах, она образует большие, сообщающиеся между собой озера, по берегам которых расположено множество разнообразных великолепных дворцовых зданий.

Каждый китайский император ежегодно предпринимал путешествие в Жэхэ, как для смотра войск, так и для принятия дани от монголов; туда его обычно сопровождали все принцы, министры и вельможи двора. Здесь император в продолжении 18 дней занимался с помощью монгольского войска звериной облавной охотой, ежедневно переезжая с одного места на другое (Бичурин Н.Я. Статистическое описание китайской империи, ч. 1, с. 99,182-183; Сибирский вестник, издаваемый Григорием Спасским. — СПб., 1823. — Ч. 1. — Кн. 1. — С. 5). Прецедент посещения Жэхэ иностранцами имелся. Так, например, В. Ф. Братищев (см. коммент. 10 к док. №  93), прибывший в Пекин 21 января 1757 г., в том же месяце отправился в летнюю резиденцию цинских императоров (Саркисова Г. М. Вольтер о Китае и становление русского китаеведения // И не распалась связь времен. К 100-летию со дня рождения П. Е. Скачкова. — М., 1993. — С. 106). Сюда же на прием к богдыхану приезжал пограничный комиссар, гвардии поручик Иван Иванович Кропотов, посланный Екатериной II в 1762 г. в Пекин для урегулирования пограничных споров. Результатом переговоров И. Кропотова было подписание дополнительной статьи к Кяхтинскому трактату о режиме русско-китайских границ (Русско-китайские отношения, 1689-1916: Официальные документы. — С. 22-24 (РКО. 1689-1916, с. 22-24; журнал Кропотова о переговорах см.: ПФ ИВ РАН, ф. 36, оп. 1, №  154, л. 151-213). Глава первого английского посольства лорд Макартней (см. коммент. 2 к док. №  53) также посещал Жэхэ, где в то время находился богдыхан Хун Ли (Новая история Китая, с. 54).

3. День рождения императора — один из трех главных праздников (наряду с Новым годом и днем летнего солнцестояния), которые цинский двор отмечал каждый год.

В этот день принцы императорской крови, сановники, высшие военные и гражданские чины и иностранные послы приглашались в церемониальный зал дворца, где под звуки старинных музыкальных инструментов хор евнухов исполнял торжественный гимн. По специальному сигналу, который повторялся девять раз, все присутствующие исполняли церемонию ”коутоу” (см. коммент. 1, к док. №  180). Церемония в честь дня рождения императора исполнялась и во всех главных городах империи, где имелись специальные храмы долголетия. Стены и обстановка в этих храмах были желтого цвета, который являлся цветом императорской власти Цинской династии (Сидихменов В. Я. Китай: Страницы прошлого. — М., 1987. — С. 233, 240, 248).