ДОБЕЛЬ П. В.

ЗАМЕЧАНИЯ О КИТАЕ

Из Записок одного путешественника, жившего в сем государстве девять лет, в начале сего столетия.

Перевод с английской рукописи.

(Продолжение)

Правительство Кантонской губернии составляют следующие чиновники:

1.Наместник, или Вице-рой .... Тсан-Тук.

2. Военный губернатор, он же и комендант крепости Кантонской имеющий в своей команде 5000 солдат из татар .... Ян-Куан.

3. Товарищ его, или второй по нем .... Тео Тунг-Фоо.

4. Гражданский губернатор .... Фоо-Юн. [134]

5. Казначей .... Поо-Чен-Тсее.

6. Главный Судья уголовных дел .... Ан-Ча-Тсее.

7. Мандарин над каналом и рекою и внутреннею торговлею .... Гонг-Чау-Фоо.

8. Военный Комиссар, имеющий попечение о продовольствии войск .... Ле-Унг-То.

9. Сборщик поземельного налога на дома; он каждые три года меряет землю под домами, и назначает поземельный сбор по оценке домов; в то же время делается перепись или ревизия жителей .... Тсен-То.

10. Мандарин над полициею, или Министр Полиции. Под его командою состоят все низшие полицейские чиновники ... Нам-Гой-Юн. [135]

11. Второй полицейский мандарин над рекою .... Поен-Юн.

12 и 13. Двое нижних полицейских чиновников .... Чо-Юнг, Си-Инг.

14. Таможенный директор или сборщик таможенных пошлин .... Гоппоо.

Помощник его или второй Гоппоо.

Под его начальством состоять множество чиновников и служителей, коих звания и должности описывать здесь было бы слишком пространно. Довольно сказать, что все сборщики, таможенные надзиратели, объездчики, караульные приставы и проч. состоят в его команде; гоппоо, как главный их начальник, располагает сими местами, и одно это уже дает ему важный доход.

***

Дадим краткое понятие о должностях каждого из сих чиновников, [136] и покажем вообще дух законов и правительства.

Тсан-Тук, или императорский наместник, есть первая особа в губернии. Он управляет как военными, так и гражданскими делами. Он имеет власть над жизнью и смертью граждан; однако в случае важных государственных и криминальных дел обязан созвать Совет, состоящий из гражданского губернатора, казначея, главного судьи уголовных дел и мандарина над внутреннею торговлею, но больше для формы, чтоб дать своей воле законный вид и предупредить интриги сих чиновников, которые могли бы представить дело Верховному Совету в ином виде и ему повредить. Впрочем он не имеет надобности в их содействии, и поступает совершенно по своему благорассуждению.

Как наместник есть вместе и военный начальник, то он [137] обязан всякий раз, при случающихся народных мятежах, сам лично командовал войском. В бытность мою в Кантоне часто случались народные возмущения, и хотя наместник всякий раз выступал из Кантона с войском, однако всегда останавливался далеко от места сражения. Самое опасное дело, угрожающее разрушением китайского правительства, было нападение многочисленной и страшной шайки морских разбойников с островов Ладронских (или разбойнических) под начальством главного их адмирала Апотси. Несколько лет они обеспокоивали прибрежною торговлю китайцев; наконец собравшись флотом в числе 200 или 300 судов, вошли в канал и даже в реку Тигрис, сделали высадку на берег, грабили, жгли и опустошали всю страну, умерщвляя жителей, кои осмелились им воспротивиться. Они захватили великое количество сахару и хлопчатой бумаги, [138] назначенных для европейских кораблей, и совершенно прервали все сообщения и иностранную торговлю. К ужасу сего бессильного правительства, Апотси прислал от себя грозную грамоту к кантонскому наместнику, угрожая истребить Кантон огнем и мечом, если он в две недели не даст ему назначаемое количество провианту, муниции, напитков, денег и прочего, сколько угодно было ему потребовать. Сие грозное послание привело в ужас правителей небесной Империи (так китайцы называют свое царство) и они почувствовали тогда слабость свою и бессилие, не будучи в состоянии отразить неприятелей. Оставалось единственное средство: просить помощи у европейцев; но как унизиться до такой степени; как признаться в своем бессилии правительству, толико высокомерному и гордящемуся своим могуществом! Но дело шло о спасении государства [139] и надобно было решишься на такое уничижение. Наместник прибегнул с просьбою к капитану Беллю, командовавшему военным фрегатом Его Британского Величества, и сей без труда прогнал разбойнический флот из реки Тигриса, а другой английский корабль, под командою капитана Виллиамса, прогнал их с западной стороны, и избавил город Кантон от угрожавшей опасности. — После сего, при посредничестве португальцев, открыты переговоры с Апотсием; ему предложено со стороны китайского правительства звание мандарина, с тем чтобы он возвратился к подчиненности; на что он и согласился; его примеру последовали и все его товарищи, числом от 20 до 30 тысяч. Если бы Апотси, вместо того чтоб тратить время на угрозы и на переговоры, поспешно устремился прямо к Кантону, то нет сомнений, что он успел бы овладеть сим городом [140] без малейшего сопротивления, и теперь был бы китайским императором (Не слишком ли скоро? Прим. перев.). По случаю сего происшествия наместник кантонский сочинил и отправил ко Двору самую высокопарную реляцию, в которой превознес до небес беспримерную храбрость, неустрашимость и подвиги войск императорских; но я могу удостоверить, что они многократно были разбиты и рассеяны на сухом пути и на море, и покрыли себя вечным позором.

Я сказал уже, что власть наместника в делах гражданских почти не ограничена, и что он располагает жизнью и смертью граждан по своему благоусмотрению. Правда, ему предписано в делах криминальных поступать по Уголовному Уложению, и притом по точным словам закона, а не толкуя его своевольно: однако из [141] десяти случаев едва ли в одном он сообразуется с сим предписанием: ибо в бесчисленном множестве узаконений нетрудно найти такое, какое ему потребно по личным его видам, к оправданию ли виновного или к обвинению невинного. За важные преступления законом определена мучительная смертная казнь: преступнику отсекают руки и ноги, потом голову, потом рассекают утробу, исторгают сердце и внутренности, и изуродованный труп бросают в снедь собакам и хищным птицам. — Кто желает иметь обстоятельное сведение об уголовном Уложении китайцев, тот может найти оное в превосходном сочинении Георга Стаунтона, недавно изданного в свет. Никто не станет оспаривать превосходства китайских законов в теории; но я могу удостоверить, что разврат и подкупы, заразившие всех чиновников от высших до нижних, превратили законы [142] сии в мертвую букву, давно уже вовсе безгласную. Там, где деньги всегда наклоняют вкусы правосудия к неправде, что пользы в законе, хотя бы он был написан самим божеством? Я говорю о китайцах так, как я нашел их в самом деле, а не о тех превосходных узаконениях которые мы читаем в их книгах, но коих ни одна черта не исполняется. Человек богатый, если только не щадит денег, может смело делать всякие злодейства, не страшась наказания. Тщетно народ хвастает хорошими законами отечества своего, если разврат и подкупы губят добрые нравы, и отводят меч правосудия от главы преступника на невинного. Несчастнейшая та страна и с наилучшими законами! Там правда и невинность не найдут себе защиты, а злодей чем дерзновеннее, тем наглее попирает законы, не страшится наказания, и он же еще благоденствует: [143]

Законы касательно человекоубийства суть самые строгие в Китае; за жизнь платится жизнью. Невзирая на то, богатый убийца всегда найдет способ откупиться от наказания; однако и здесь надобно поступать осторожно: ибо алчные полицейские чиновники не упустят воспользоваться сим случаем, чтоб вымучить от него все его имение.

— Китайцы жестоко поступают со своими невольниками, часто засекают их до смерти, или мучат пытками, пока несчастный, не стерпя мучения, утопится или удавится. Как скоро такой случай дойдет до сведения полицейского мандарина: тотчас он потребует к себе хозяина дома, всех служителей, соседей, и всех, от кого только надеется узнать что-нибудь о сем деле. Если кто в доме нечаянно умрет и не успеют скрыть сего: то начнутся такие же розыски и допросы; для избежания таких притеснений, хозяин всегда старается [144] обмануть полицию: сзывает всех домашних и служителей и задарив их деньгами, берет с них клятвенное обещание хранить тайну, зная, что если дело откроется, то хотя бы он был виноват, или невинен, все должен будет откупаться деньгами, если захочет избавиться от бесконечных притеснений, проволочки, допросов и тюремного заключения. К одному из моих знакомых в сад повадился ходить вор; долго хозяин не мог его поймать. Наконец вооружась копьем решился с тремя слугами караулить целую ночь. В самом деле, ему удалось подстеречь вора; он тихонько к нему подкрался и к несчастью, одним ударом убил его до смерти. Тут он чрезвычайно испугался, зная, что беда ему, если найдут у него в доме мертвое тело. Он призвал своих слуг, кои с ним были, подкупил их хранить тайну, и с помощью их перетащил мертвое [145] тело через забор на соседний двор. Сосед был богатый купец, торговавший чаем. Можно себе представить, как он удивился, когда ему на другой день сказали, что на его дворе найдено мертвое тело, и по-видимому человека убитого. Скоро донесено об этом полицейскому мандарину, который по своей обязанности, немедленно пришел на место, осмотреть тело и следовать обстоятельства убийства. В таком случае никто не смеет тронуть мертвого тела, или отнести его на другое место, пока мандарин не разведает всех обстоятельств. Зачалось дело: купец принужден был каждый день являться к мандарину, который нарочно заставлял его долго дожидаться, потом делал всякие угрозы при допросах и волочил дело. Купец, ведая свою невинность, долго крепился, будучи уверен, что не возможно изобличить его подозрениями без всякого основания; [146] наконец смрад от мертвого тела, которое мандарин не позволял трогать с места, а также и нестерпимые притеснения заставили его, уступить алчности сего чиновника, и он счастливым себя почел, что мог отделаться подарком 4500 испанских пиастров. — Все криминальные дела в Китае решатся таким образом; подкупленный судья всегда найдет хитрую уловку к оправданию обвиняемого или к осуждению всякого, кого погубить хочет. Ни один китаец не отважится начать дела в суде, если не имеет в запасе достаточно золотых документов: в таком только случае может надеяться решения в свою пользу, хотя бы он был прав или виноват. Не знаю, так ли в Пекине; но в других губерниях все чиновники вообще суть продажные души.

Спустя несколько лет, тот же мой знакомец, о котором я выше упомянул, попался сам в такую же [147] беду, какую он причинил своему соседу. В той улице, где он жил, неподалеку от его дома, была харчевня, куда сходились есть и пить самые простые люди и бедняки. Один нищий, будучи несколько дней без куска хлеба, получил от какого-то сострадательного человека милостыню целый талер; первое его дело было идти в харчевню, чтоб утолить голод, и он твердо решился проесть целый талер (В Китае бедный человек может иметь роскошный обед за 12 или 20 кат; представьте же себе, каков должен быть стол за целый талер! — В одном талере содержится 715 кат.). Он с жадностью пожирал все, что ему подавали, и требовал более; тщетно хозяин уговаривал его, он не хотел никого слушать, и продолжал есть, пока издержал все свои деньги. Но лишь только встал, чтоб идти прочь, как и повалился тут же мертвый. Харчевник крайне испугался; но как в это время не случилось в харчевне никого, кроме его работников, то он уговорил их молчать, и спрятал тело, пока смерклось; ночью вынесли его и положили у дверей дома [148] того моего знакомца. На другой день началась та же история, как и с купцом, торговавшим чаем; пришлось бы ему заплатить столько же, или еще больше, если бы к счастью не нашелся человек, который случайно видел, как харчевник нес мертвое тело к его дому. Сей последний должен был признаться; он рассказал все дело, как было и хотя очевидно открылось, что в этом несчастье никто не виновен: однако мандарин не упустил сорвать с харчевника несколько сот пиастров, чтоб только кончить дело. Между тем мертвый труп более недели лежал на том месте, где его нашли, и никто не смел оттащить его от дверей, пока наконец мандарин дозволил. Я сам, будучи хороший приятель хозяину того дома, нашел оный однажды подле его дверей: смрад был нестерпимый; и я принужден был прекратить мои свидания, пока тело не было удалено.

(Продолжение впредь.) 

(пер. ??)
Текст воспроизведен по изданию: Замечания о Китае // Дух журналов. Книжка 5. 1818

© текст - ??. 1818
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Ingvar. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
©
Дух журналов. 1818