ИСТОРИЯ ДИНАСТИИ ЮАНЬ

“ЮАНЬ ШИ”

Цз ¹. 5. Хроника правления Ши-цзу ². ч. 2. День синь-сы 11 месяца первого года [эры] правления Чжиюань (30 ноября 1264 г.) (перевод дат в современную систему летоисчисления дается по работе Накамуры К.). “Пошли войной на гувэй ³. До этого цзилими ⁴ приняли вассальную зависимость (иначе: “...покорились...”) и сообщили, что на восток от их владения есть два племени —гувэй и илиюй ⁵, они ежегодно вторгаются в их пределы, поэтому направили [войско] в поход против них” ⁶.

Цз. 6. Хроника правления Ши-цзу, ч. 3. День гуй-ю 3 месяца второго года правления Чжи-юань (21 марта 1265 г.). “Люди владения гувэй напали и убили воинов племени цзилими. [Император] повелел дать им (т. е. цзилими) казенное зерно, а также луки и доспехи”.

Цз. 8. Хроника правления Ши-цзу, ч. 5. День жэнь-инь

9 месяца десятого года правления Чжи-юань (4 ноября 1273 г.). “Начальник пограничного управления по привлечению к суду и наказанию мятежников [управления по] Покорению Востока Тасяла ⁷ испросил разрешения пойти походом на племя гувэй, [император] не разрешил”.

Цз. 12. Хроника правления Ши-цзу, ч. 9. День бин-чэнь 7 месяца двадцатого года правления Чжи-юань (29 июля 1283 г.). “Освободили от воинских поставок и повинностей, связанных с походом на гувэй”.

Цз. 13. Хроника правления Ши-цзу, ч. 10. День синь-хай 8 месяца двадцать первого года правления Чжи-юань (16 сентября 1284 г.). “Начальник пограничного управления по привлечению к суду и наказанию мятежников по Покорению Востока Негудай ⁸ сказал, что имел указ двинуть войска карательным походом на гувэй, однако три войска: Алихайя ⁹, Доладай ¹⁰, Юйдянь — опоздали. После седьмого месяца поднялся морекой ветер, нагруженные провиантом и оружием суда тяжелы, сидят глубоко, опасается, что будет большая беда, поэтому следовало бы немного отсрочить [поход]. [Император] последовал этому [совету]”.

Цз. 13. Хроника правления Ши-цзу, ч. 10. Деньсинь-ю

10 месяца двадцать первого года правления Чжи-юань (25 ноября 1284 г.). “Пограничный воевода по привлечению к суду и наказанию мятежников [управления по] Покорению Востока двинул войска походом на гувэй”.

Цз. 13. Хроника правления Ши-цзу, ч. 10. День синь-чоу 1 месяца двадцать второго года правления Чжи-юань (5 марта 1285 г.). “Янъулудая ¹¹ назначили пограничным воеводой — усмирителем мятежников в карательном походе против гувэй с пожалованием на пояс тигровой верительной бирки с двумя жемчужинами” ¹².

Цз. 13. Хроника правления Ши-цзу, ч. 10. Деньи-сы 10 месяца двадцать второго года правления Чжи-юань (4 ноября 1285 г.). “Велено пограничным воеводам — усмирителям мятежников [управления по] Покорению Востока Татардаю ¹³ и Янъулудаю идти походом на гувэй с войском в 10000 человек. В связи с этим Янъулудаю пожаловали тигровую верительную бирку с тремя жемчужинами и назначили его комиссаром по умиротворению Востока, военным губернатором (Чжэндун сюаньвэйши, дуюаньши)”.

Цз. 14. Хроника правления Ши-цзу, ч. 11. День цзи-ю 10 месяца двадцать третьего года правления Чжи-юань (3 ноября 1286 г.). “Направили Татардая и Янъулудая с войском в 10 000 человек и 1000 судов походом на гувэй”.

Цз. 119. Биография Шодэ. “Шодэ был чутким и умным, обладал талантами. Когда Ши-цзу вступил на престол (1260 г. — перев.), он вступил в личную охрану государя, ведал [вопросами] придворного этикета, впоследствии также ведал управлением по приему жалоб и прошений трону. Ему приходилось говорить о том, что два Ляодунских народа ¹⁴—вочжо ¹⁵ и цзилими много раз совершали вторжения с грабежами, что следует направить высокопоставленного приближенного, чтобы он растолковал им [волю императора]. Император только тогда стал испрашивать своих людей, все говорили, что Шодэ наипервейший по заслугам и родовитый человек, его можно послать. Император полностью согласился с этим и спросил об этом Шодэ. Тот ответил: “Ваш прежний слуга (имеется в виду отец Шодэ.) начиная с тех времен, когда император Тай-цзу ¹⁶ установил правление в Поднебесной, не отказывался от опасностей и трудностей и таким образом добился заслуг. Ваше величество, не смотрите на то, что Ваш слуга молод, глуп и наивен, желаю просить Вас о поездке”. Император очень обрадовался, пожаловал ему императорскую одежду, устроил в честь него пир (? — перев.) и отправил в путь. Шодэ прибыл, собрал всех десятитысячников (вань-ху), расположил войска в стратегически важных местах, расспрашивал их главарей и наказал их (здесь возможны варианты: “жестоко упрекал их”, “покарал их”, “казнил их”). Все соучастники сдались. Император очень обрадовался, и наградил всех в соответствии с их рангами”.

Комментарии

1. Цз. — сокращение от кит. “цзюань” (“глава”, букв.: “свиток”).

2. Ши-цзу — храмовое имя (мяо-хао) Хубилая.

3. Гувэй (кувэй) — этноним, китайская транскрипция названия айнских племен Нижнего Амура и Сахалина в юаньских исторических записях. Инверсионная форма вэйгу в некоторых юаньских работах объясняется Накамурой К. как ошибка переписчиков.

Историографы последующих династийных эпох Мин (1368-1644) и Цин (1644-1911) использовали следующую терминологию: ку-у, ку-ву, ку-и, ку-е. В лексике непосредственных соседей айнов бытовали созвучные термины. Нивхи и уйльта Сахалина употребляли по отношению к айнам наименование куги. Проживавшие на Нижнем Амуре нанайцы и ульчи, а также нивхи пользовались термином куи, удэгейцы и орочи — куе. Ительмены, граничившие с айнами на юге Камчатки, называли их куши или кузи. В японской литературе конца сегуната Токугава вместе с широко употребительным эдзо также встречается название кудзу.

А.Б. Спеваковский, анализируя японские и дореволюционные русские источники, отмечает, что самоназванием айнов в прошлом был целый ряд слов, имеющих основу “-ку” (айнск. “человек”): ку, кур, куру, гур, гуру. (Спеваковский А.Б. Духи, оборотни, демоны и божества айнов. — М., 1988. — С. 8-9).

В “Кайюань синь чжи” (“Дополненное описание области Кайюань”), составленном в эпоху Юань, имеется запись: “Куу находятся к востоку от Нурганьского моря, на теле [их] людей много волос, носят медвежьи шкуры, одеваются в узорчатые ткани, [их] оружие крепкое и острое. При смерти родственника, у него удаляют кишки и желудок, [тело] сушат на солнце и носят с собой, при еде и питье следует приносить [им] жертвы, по прошествии трех лет оставляют его. По соседству с ними есть цзилими ...”

В “Ляодун чжи” (“Описании области Ляодун”) периода династии Мин (1368-1644 гг.) говорится следующее: “Куу находятся к востоку от Нурганьского моря, на теле [их] людей много волос, на голове носят шкуру медведя, тело одевают в цветные материи, имеют луки и стрелы из дерева длиной в чи с лишним. Наконечники стрел покрывают ядом, при попадании [жертва] обязательно умирает. [Их] оружие крепкое и острое. При смерти родителей, удаляют у них кишки и желудок, тело высушивают на солнце, когда отправляются куда-либо, носят с собой, при еде и питье следует приносить [ему] жертвы, в местах жилья не смеют обращаться [к нему], примерно через три года оставляют его. Цзилими находятся по соседству с куу ...” (Сунь Цзиньцзи. Древние народы Приморья и Приамурья в китайских письменных источниках / Пер. с кит. яз. А.Л. Ивлиева // Древняя и средневековая история Восточной Азии. К 1300-летию образования государства Бохай: Материалы межд. науч. конф. (Владивосток, 21-26 сентября 1998 г.). — Владивосток, 2001. — С. 59). Сообщения “Ляодун чжи” о народах, проживавших в низовьях Амура и на Сахалине, основываются на юаньских источниках и документах, составленных в начальный период династии Мин (См.: Wada Sei. The Natives of the Lower reaches of the Amur River as Represented in Chinese Records // Memoirs of the Research Department of the Toyo Bunko (Oriental Library). — Tokyo, 1938.— № 10. — P. 56).

Айны в раннее средневековье являлись южными соседями охотских культур на о. Хоккайдо. В кон. XII — нач. XIII в. в связи с усилением позиций японского сегуната Камакура на севере о. Хонсю и юге о. Хоккайдо айны лишились значительных территорий и были вынуждены с боями продвигаться на север - в сторону Сахалина, устья Амура, Курильских о-вов и Камчатки. Эти события привели в дальнейшем к формированию новых территориально-племенных групп айнов (сахалинской и курильской) за счет обособления от своих хоккайдских сородичей на вновь обретенных землях и этнокультурных связей с местным населением и соседними народностями. Культура айнов Сахалина, распространившаяся здесь в первой половине XIII в. с юга, именуется в археологической литературе культурой найдзи по характерным морфологическим особенностям “керамики с ушками”, имитирующей японские металлические котлы (Василевский А.А., Плотников Н.В. Периодизация айнской культуры на Сахалине // Б.О. Пилсудский — исследователь народов Сахалина: Материалы межд. науч. конф. (Южно-Сахалинск, 31 октября — 2 ноября 1991 г.). — Т. 2.— Южно-Сахалинск, 1992. — С. 119-123; Накамура Ицуке. Охотская культура на о. Хоккайдо // Там же. — С. 128; Иноуэ Коити. Краткое описание айнского народа// Краеведческий бюллетень. — №4. — Южно-Сахалинск, 1994. - С. 106-108; Yamaura Kiyoshi, Ushiro Hiroshi. Prehistoric Hokkaido and Ainu Origins // Ainu: Spirit of a Northern People. — Washington, 1999. — P. 45 — 46 (на анг. яз.); Shiro Sasaki. Trading Brokers and Parthners with China, Russia, and Japan // Ibid. — P. 88; Эмори Сусуми. Айны: прошлое и настоящее // Этнокультурные процессы и общественное сознание у народов Дальнего Востока (XVII-XX вв.). —Владивосток, 1998. — С. 9-10).

В японской историографии высказывались гипотезы о том, что племенами гувэй (куги), воевавшими с империей Юань, являлись не айны, а носители охотской культуры, а также, что ими являлись “войска хоккайдских айнов под командованием министра Эдзо (канрё) Андо”. (Акидзуки Тосиюки. Японо-российские отношения и остров Сахалин / Пер. с яп. яз. А.В. Трехсвятского // Краеведческий бюллетень. — № 1. — Южно-Сахалинск, 2002. — С. 60). Имеющиеся источники не позволяют принять ни одну из этих гипотез в том виде, в котором они изложены Акидзуки Т.

4. Цзилими —этноним, название племенной группы, населявшей в позднее средневековье приустьевую часть Амура и Северный Сахалин.

В российской и зарубежной историографии племена цзилими в общих чертах связываются с предками нивхов, известных также под именем гиляков. В культурно-языковом отношении нивхи определяются большинством этнографов и лингвистов в качестве палеоазиатов, этнических преемников древних жителей Нижнего Амура и Северного Сахалина, наследников их культурных традиций. Считается, что нивхи представляют тот культурно-этнический пласт, который издавна существовал здесь до широкого расселения в регионе носителей алтайских языков (“северных” и “южных” тунгусо-маньчжуров) и айнов, говоривших на аустронезийских языках.

Содержание юаньских и минских источников показывает разнородный по культурно-бытовым и хозяйственным особенностям состав племен цзилими. Во времена сменявших друг друга династий Цзинь (1115-1234 гг.), Юань (1271-1368 гг.), Мин (1368-1644 гг.) и Цин (1644-1911 гг.) использовались различные варианты записи термина, например: цзилеми. гилэми. цзираминь, цзилиякэ, фэйякэ, фияха и др. В цинскую эпоху термины цзилиякэ и фэйякэ распространялись не только на нивхов, но и на некоторые родовые группы их соседей из числа ульчей, негидальцев и орочей (низовья Амура, бассейн р. Ам-гунь, западное прибрежье Татарского пролива). Аналогичная ситуация с использованием этнонима цзилими была, по-видимому, характерна и ранее.

В юаньских и минских работах имеются этнографические описания цзилими, дополняющие публикуемые тексты. В “Кайюань синь чжи” и “Ляодун чжи” сведения о цзилими весьма скудные. Помимо указания в обоих источниках на соседство цзилими с племенами куу, в “Ляодун чжи” приводится характерный для родовой организации (но не для демографической ситуации!) нивхов сюжет: “В землях [цзилими] мало мужчин и много женщин. Когда рождается девочка, мужчины не спрашивают ее возраста... по достижении возраста 10 лет женятся, много [мужчин], имеющих до 10 жен. Приезжающим для обмена китайцам дарят красивых жен, при отъезде они их возвращают. Когда женщина собирается рожать, ей велят уйти в травяную хижину в 3-5 ли от [дома], ждет прошествия месяца после родов и только тогда возвращается” (Сунь Цзиньцзи. Древние народы Приморья ... — С. 59).

На памятной стеле, воздвигнутой минскими экспедициями в Тыре в нач. XV в., записано: “...владение Нургань на северо-востоке... его население называется дикими людьми разных родов цзилеми, живущими вперемежку... их земли не родят пять злаков, не производят полотно и шелка, из животных выращивают только собак. Некоторые дикие люди выращивают упряжных ... Перевозят всякие вещи, либо занимаются рыбной ловлей, едят рыбье мясо и одеваются в рыбью кожу, хорошо владеют луком и стрелами...” (Сунь Цзиньцзи. Древние народы Приморья ... — С. 60. Детальный анализ китайских известий о племенах цзилими см. в работе Вады Сэй).

Этимология и семантика терминов цзилими и гиляки достоверно не установлены. По мнению A.M. Золотарева,“цзилими” эпохи Мин является собирательным названием для нивхов и тунгусо-маньчжурских родоплеменных групп низовьев Амура. Что же касается ульчских слов “гилами — гиляки”, то он переводит их как “вниз по реке живущие” (Золотарев A.M. Родовой строй и религия ульчей. — Хабаровск, 1939. — С. 11, 191).

Самоназваниями нивхов в настоящее время служат другие слова (См.: Панфилов В.З. О самоназвании нивхов и названиях нивхов у соседних народов // Этнонимы. — М., 1970. — С. 119-126; Таксами Ч.М. Основные проблемы этнографии и истории нивхов. — Л., 1975. — С. 4).

5. Илиюй — этноним юаньского времени, в источниках зафиксирован лишь однажды. Аналогичная транскрипция у Вады Сэй: I — li — уь. Накамура К. произносит это название без йотирования.

Направление, откуда вторгались во владения цзилими племена гувэй и илиюй, указывает на о. Сахалин. В японской литературе высказывались догадки о возможной связи племени илиюй с потомками древних илоу (III-IV вв.), живших когда-то на материке, а также с уйльта, т. е. ороками северо-восточной части Сахалина (Wada Sei. The Natives of the Lower reaches... — P. 81-82). Обе версии на сегодняшний день не имеют под собой серьезных оснований, кроме условной фонетической близости названий племен. Более вероятно, по нашему мнению, соотнесение племени илиюй с легендарными тоннами, истребленными в результате войн с айнами и нивхами (см. прим. № 6).

6. “Пошли войной на гувэй. До этого цзилими приняли вассальную зависимость и сообщили, что на восток от их владения есть два племени — гувэй и илиюй, они ежегодно вторгаются в их пределы, поэтому направили | войско] в поход против них”.

Данная фраза “Юань ши” имеет важную историческую, этнографическую и историографическую ценность ввиду следующих обстоятельств. Во-первых, в этом сообщении айны (племя гувэй) впервые документально фиксируются в качестве соседей племен цзилими (первые достоверные, но малоинформативные сведения о протоайнах Японских о-вов появляются в Китае в раннее средневековье). Во-вторых, здесь указывается дата первого, судя по имеющимся в нашем распоряжении источникам, похода монгольских войск против айнов. Вероятно, но необязательно, что поход 1264 г. достиг о. Сахалин. В-третьих, в “Юань ши” констатируется факт принятия цзилими вассалитета по отношению к чингизидам до 1264 г. В какой степени цзилими подчинились монголам — источники не детализируют, однако обращение первых к юаньской администрации за военной поддержкой подразумевает наличие реальных отношений вассалитета. В-четвертых, в первый и единственный раз в качестве враждебного цзилими племени упоминаются илиюй. Исчезновение термина “илиюй” из этнонимии Амура и Сахалина может означать исчезновение самого этноса или его ассимиляцию другими народами.

В исторических преданиях айнов, нивхов, уйльта, орочей и удэгейцев сохранились воспоминания о племени тончей, жившем когда-то на Сахалине. Название “тончи” и другие сходные прозвища (“тонци “, “тойзи “ и т. д.) происходят от айнского эпонима “тойцисе — гуру” (“люди, живущие в землянках”). Героический эпос народов Дальнего Востока, посвященный тончам, всегда увязывает последних с периодом кровопролитных войн. Причины этих войн различаются в версиях, однако исход противостояния тончей с соседями очень сходный. Приведем наиболее содержательные из числа опубликованных фольклорных материалов, собранных исследователями в сер. XIX — нач. XX в.

Одним из ранних изложений предания о тончах является текст И.С. Полякова: “...в окрестностях Поронайского устья, при заливе Терпения, сравнительно ничтожном пространстве [древнее. — О. Д.], население было настолько велико и густо, что, несомненно, превосходило по численности все нынешнее население южного Сахалина. То были многочисленные деревеньки, отдельные хижинки и даже городища, с сотнями землянок, располагавшимися целыми рядами ... У современных обитателей здешней местности существует предание, что многочисленные, исчезнувшие отсюда, их предшественники вели междоусобицы, ссоры и распри. Этим-то и воспользовались предки теперешних здешних жителей, которые начали нападать на них, жгли их жилье и таким образом или истребили их, или заставили их выселиться, удалиться на север...” (Поляков И.С. На Сахалине // Живописная Россия.— Т. 12.— Ч. 2. — СПб. — М., 1895. — С. 263).

В собраниях Б.О. Пилсудского имеется более ценный в этнографическом плане сюжет, записанный у айнов: “Когда айны пришли на Сахалин, то застали там племя, жившее в землянках и делавшее горшки из земли. Называло оно себя “тонцями”. Они были невысокого роста, но не совсем малы, волосы и глаза имели черные и не сильно отличались внешним видом от айнов. Женщины не татуировались. Платье носили короткое из звериных шкур или из маньчжурских материй; обувь была из нерпы. (Ни собак, ни оленя не держали - вариант). Рыбу ловили крючками, а не неводом. На соболя петель не ставили, а настораживали на зверя самострелы и ловушки. Тонци ездили в лодках, похожих на теперешние, гилякские, в Маньчжурию и привозили оттуда маньчжурские товары... От них айны узнали дорогу в Маньчжурию. Тончи были вороваты и особенное пристрастие имели к айнским женщинам, которых увлекали к себе, но еще чаще (впрочем, только на севере) насиловали и убивали. Это прощать айны уже не могли и время от времени с тонцями воевали... Вражда и войны с айнами заставили тонцей удалиться, и они уехали на своих лодках с острова” (Цит. по: Высокое М.С. История Сахалина и Курил в самом кратком изложении. — Южно-Сахалинск, 1994. — С. 10).

Б.Е. Еллинский, рассуждая о древней истории о. Сахалин, писал: “Первоначальным обитателем Сахалина было племя неизвестной, м. б. монгольской, а м. б. и родственной полинезийцам, расы “тончи”. Когда на соседнем (к югу) острове Матсамае (Хоккайдо. — О. Д.) японцы стали теснить коренных его жителей, аинцев, то последние частью выселились на Сахалин, и, встретив там тончей, в свою очередь постепенно прогнали их к северу. В айнских преданиях ... имеется целый эпос об этих кровопролитных войнах из-за земельных и рыбных угодий. [...] Бродя по гиляцким юртам северного Сахалина в поисках материалов для этнографической коллекции я записал из нескольких источников предание о том, как прадеды стариков гиляцких пришли на Сахалин от устьев реки Амура по узкому перешейку и в свою очередь стали вести бесконечные войны с тоннами. С гордостью старики показывали мне тяжелые луки и щиты из моржовой [?] кожи, твердые как кость, — свидетели боевой доблести их предков. Тончи были культурнее гиляк и аинцев. Они знакомы были, например, с горшечным производством... Они храбро защищались, но, теснимые одновременно с юга и с севера, постепенно вымерли...” (Еллинский Б.Е. Сахалин. Черная жемчужина Дальнего Востока. — М. — Л., 1928. — С. 24).

Несколько иная трактовка событий, напоминающих описанные выше, излагается японским инженером- строителем Нагано Сукехаци, собиравшим айнский фольклор на Хоккайдо и Южном Сахалине в 1921 -1929 гг.:”... большая часть народа [айнов. — О. Д.] подпала под влияние Ямато [японцев. — О. Д.], другая же продолжала вести борьбу, но народ на юге быстро шел к упадку. Такое же положение было и на севере, где между айнами и орочонами с материка начались столкновения (по преданиям полем боевых действий была местность Сики-Ко, в результате чего были оттеснены к югу, причем северной границей у них была линия, идущая по побережью восточного моря И — Тан — Магун — Тан [урочище Усть-Пугачево (аборигенное селение Мангун-котан) в Макаровском р-не — О. Д.]... Затем, преследуемые тунгусами и теснимые народом Ямато, часть айнов двинулась к северу от южной оконечности Сахалина по восточному и западному берегам, а другая постепенно достигла Де — Ла — Ка [район оз. Тарайка — совр. оз. Невское, Поронайский р-н. — О. Д.] от мыса Хоку-Ци-Сю на тюленьих о-вах, двигаясь к Най-Ро, вероятно, в направлении Сооя, где и обосновалась или среди других народностей, или собственными отдельными поселениями...” (Нагано Сукехаци. Быт туземцев Карафуто: айну, орочон и гиляков / Пер. с яп. яз. Е. Нельгина // Исторические чтения. Труды ГАСО. № 1. — Южно-Сахалинск, 1995. — С. 96).

7. Тасяла. Один из возможных вариантов перевода по А.Л. Ивлиеву: Тацзяла. Транскрипция Накамуры К., имеющаяся в статье: Tra — hia — la.

8. Негудай. Вероятно, монгольское имя (~Негудэй). (См.: Мункуев Н.Ц. Новые материалы о положении монгольских аратов в XIII — XIV вв. // Татаро-монголы в Азии и Европе. — М., 1970. — С. 391, прим. 75 на с. 410).

9. Алихайя. Аналогична огласовка Накамуры К. Н. Я. Бичурин в примечание к переводу первых четырех глав “Юань ши” помещает сравнительную таблицу оригинальных монгольских, маньчжурских (чжурчжэньских) имен и их китайских фонетико-грамматических соответствий, заимствованную “из “Исторического словаря” династии Юань”. В ней приводится маньчжурский антропоним Алиха (“Помощник”), которому в китайской иероглифической записи соответствует чтение: А-ли-хай (Иакинф. История первых четырех ханов из дома Чинги-сова / Пер. с кит. яз. — СПб., 1829. — С. 356). В тексте на одной из Тырских стел в числе участников минской экспедиции 1411-1413 гг. внизовья Амура упоминается некий Алигэ. По мнению П.С. Попова, его имя — монгольское (См.: Артемьев А.Р. Буддийские храмы XV в. в низовьях Амура // Вестник ДВО РАН. — 1998. — № 3. — С. 129). Учитывая многочисленные языковые параллели между монгольскими языками, с одной стороны, чжурчжэньским, маньчжурским и некоторыми другими тунгусо-маньчжурскими языками — с другой, однозначное истолкование имени Алихайя (в его китайской записи) как “монгольского” или “чжурчжэньского” затруднительно.

10. Доладай. В произношении Накамуры К. (на японский манер): То-рэ-тай. Этому имени близок монгольский антропоним и патроним Даритай (“Весьма целительный”). Китайская форма: Да-ли-тай (См.: Иакинф. История первых четырех ханов... — С. 364).

11. Янъулудай (Янь Улудай — ?). В произношении Накамуры К.: Янь Уротай. Накамура полагает, что первый иероглиф, Янь, является китайской фамилией, взятой монгольским военачальником. Похоже, в поддержку такого варианта имеются основания, т. к. имя Улудай (если исходить из перевода А.Л. Ивлиева) известно у монголов. По данным “Юань ши”, имя У-лу-дай (Uru[q]dai) имел князь, внук Кцлгена, шестой сын Чингисхана (См.: Мункуев Н.Ц. Новые материалы о положении монгольских аратов в XIII— XIV вв. // Татаро-монголы в Азии и Европе. — М., 1970. — С. 387, прим. 27 на с. 407). То же имя встречается и в других источниках, посвященных истории монголов, например, у Рашид-ад-Дина (Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. — Т. 2. — М. — Л., 1960. — С. 127).

12. Тигровая верительная бирка с двумя жемчужинами. Речь идет об особом знаке отличия (кит. “ху-фу” — “тигровая бирка”), который жаловался высшим военным чиновникам вместе с соответствующими пол-Верительные бирки (“пай-цзы”, рус. “дщица”, т. е. “дощечка”) взаимно различались по внешнему виду и материалу изготовления. Среди них имелись золотые бирки (кит. “цзинь пай”) с изображением в нижней части фигуры лежащего тигра и одной-тремя жемчужинами наверху (Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар) / Пер. с кит. яз., введ., комм. и прилож. Н.Ц. Мункуева. — М., 1975. — Прим. 377 на с. 178-179).

Венецианский путешественник Марко Поло, находившийся при дворе императора Хубилая в течение 14 лет, сообщает о юаньских пайцзах:”... у сотника дщица серебряная, а у тысячника золотая или серебряная вызолоченная, а у того, кто над десятью тысячами поставлен, она золотая с львиною головою” (Книга Марко Поло / Пер. со старофранц. яз. И.П. Минаева. — М., 1955. — С. 248).

13. Татардай. В произношении Накамуры К.: Татарутай.

14. “...два ляодунских народа...”. Под обобщенно-традиционным термином “Ляодун” в китайской исторической литературе понимались земли “к востоку от р. Ляохэ”, т. е. Восточная Маньчжурия, Приморье и другие территории. Сравните это слово, например, с русским: “Зауралье”.

15. Вочжо. По мнению Накамуры, вочжо является вариантом записи терминов учжэ ипи удигай. Последние широко использовались китайскими историками для обозначения различных территориально-племенных групп Приморья и Приамурья.

16. Тай-цзу — храмовое имя Чингисхана (Тэмуджин, ок. 1155-1227).

Текст воспроизведен по изданию: Известия о народах Амура и Сахалина в исторических документах XIII-XIV вв. // Ученые записки СахГУЮ, № 3. 2003