ШИ НАЙ-АНЬ

РЕЧНЫЕ ЗАВОДИ

ТОМ II

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

Войско Сун Цзяна нападает на город Даминфу. Гуань Шэн изыскивает способ захвата лагеря Ляншаньбо

Итак, Ши Сю и Лу Цзюнь-и метались по городу, не зная, где укрыться. Со всех сторон на них наседала толпа. Стражники с крюками на длинных шестах и веревками бросались на них, и в конце концов несчастные беглецы, не в силах противостоять множеству врагов, были схвачены и предстали перед Лян Чжун-шу. Правитель приказал подвести к нему разбойника, который осмелился освободить преступника, осужденного на смертную казнь. Но Ши Сю, представ перед правителем, вытаращил глаза и заорал во всю глотку:

— Бандит ты этакий! Ты наносишь вред и стране и народу! Раб из рабов! Ты только и можешь быть холуем таких же рабов, как ты сам! Я выполняю приказ моего начальника. Рано или поздно он придет сюда со своим войском и сравняет с землей ваш город, а тебя разрубит на три части! Он послал меня вперед, чтобы предупредить вас об этом!

Стоя перед правителем области, Ши Сю всячески поносил его, называя рабом, разбойником и тысячами других оскорбительных слов. Присутствовавшие онемели от страха. А Лян Чжун-шу погрузился в глубокое раздумье. Затем он приказал принести две больших канги, надеть их на преступников и посадить обоих в тюрьму для смертников. А Цай Фу он велел стеречь их как зеницу ока и не допускать ни малейшей оплошности.

Но Цай Фу уже решил добиться расположения удальцов Ляншаньбо, поэтому он посадил Лу Цзюнь-и и Ши Сюна в одну камеру и поспешил обеспечить их хорошим вином и питанием. Поэтому заключенные не испытывали в тюрьме никаких горестей. [493]

Однако вернемся к Лян Чжун-шу. Он вызвал к себе вновь назначенного начальника гарнизона по имени Ван и приказал ему установить количество раненых и убитых Ши Сюном. Оказалось, что убито около восьмидесяти человек, а раненых и не сосчитать. Когда Лян Чжун-шу были представлены списки пострадавших, он приказал выдать из казны деньги на лечение раненых, а также на похороны убитых. На следующий день Лян Чжун-шу стал отовсюду получать сообщения, в которых говорилось о том, что среди населения столицы распространяется большое количество подметных писем без подписи. Не решаясь скрывать этого, народ решил представить письма правителю. В них Лян Чжун-шу прочитал следующее:

«Справедливый Сун Цзян из Ляншаньбо ставит правителей Даминфу в известность о нижеследующем: Лу Цзюнь-и является одним из наиболее доблестных и достойных людей в Поднебесной. Сейчас мы пригласили его к себе в наш горный лагерь и хотим, чтобы он вместе с нами боролся за справедливость. Как же смеете вы ради своих корыстных побуждений наносить ущерб столь достойному человеку? Я велел Ши Сю передать вам все это, но никак не ожидал, что и он также будет схвачен. Я не буду питать к вам никакой вражды, если вы сохраните жизнь этим двум людям, а также выдадите мне развратных прелюбодеев. Если же вы причините Лу Цзюнь-и и Ши Сю хоть какой-нибудь вред, если они невинно пострадают, я подыму все мое войско и приду в столицу, чтобы отомстить за нанесенное оскорбление. Наши войска пройдут повсюду и не оставят камня на камне. Мы будем беспощадно истреблять всех нечестных и лживых чиновников, всех неразумных и упорствующих во зле людей. Само небо окажет нам в этом деле помощь, и духи поддержат нас. Поход этот будет для нас веселой прогулкой, и уйдем мы от вас с победным боем барабанов. Люди честные и добродетельные, строго соблюдающие правила супружеской жизни, люди, выполняющие свой сыновний долг, честные и добропорядочные жители и справедливые чиновники могут спокойно заниматься своими делами. О вышеизложенном доводится до всеобщего сведения».

Окончив читать, Лян Чжун-шу от страха даже в лице изменился. Душа его ушла в пятки, и он долго не знал, что ему предпринять. Он тут же послал за начальником гарнизона Ваном, чтобы вместе с ним обсудить дальнейший план действий. А надо вам сказать, что начальник гарнизона Ван был от природы человеком слабым и трусливым. Выслушав Лян Чжун-шу, он почтительно сказал ему:

— Против этой шайки разбойников в Ляншаньбо уже несколько раз посылались императорские войска, но ничего не могли с ними сделать. Так можем ли мы своими силами [494] справиться с ними? Если эти беглые разбойники приведут сюда свои отряды, а нам на помощь не придут императорские войска, то можно считать, что мы погибли. Если вы согласны выслушать скромное мнение, тогда я предложу вам следующее: сохранить пока жизнь обоим преступникам. Это первое. Второе: написать Цао — советнику императора — донесение о том, что здесь происходит и, наконец, послать все имеющиеся у нас войска против разбойников, чтобы тем самым предотвратить всякие неожиданности. Поступив так, мы сохраним наш город и избежим неприятностей. Наше войско и жители города останутся целыми и невредимыми. Если же казнить этих двоих, то я боюсь, что разбойники сразу же приведут сюда свои войска. Тогда, во-первых, мы не сможем оказать им сопротивление, так как у нас недостаточно войск; во-вторых, мы навлечем на себя гнев императорского двора, и, наконец, в-третьих, среди населения начнется паника, и в городе возникнут беспорядки. Вот тогда действительно у нас не будет никакого выхода.

— Ваши слова поистине справедливы, — выслушав его, произнес Лян Чжун-шу. Он тут же приказал вызвать к себе начальника тюрьмы Цай Фу и, когда тот явился, стал внушать ему: — Дело этих двух преступников — не совсем обычное. Если ты будешь обходиться с ними слишком сурово, то они могут умереть. Если дать им поблажку, они, пожалуй, сбегут. Поэтому вы с братом неустанно охраняйте их и сами смотрите, когда надо быть построже, а когда можно сделать послабление. Будьте все время начеку и ждите, пока будет вынесено окончательное решение. Смотрите только, чтобы не было никаких упущений!

Выслушав это, Цай Фу в душе остался очень доволен. «Я и сам решил делать так, как вы мне приказываете», — подумал он.

Получив распоряжение начальника, он вернулся в тюрьму и постарался успокоить своих заключенных. Однако распространяться об этом мы не будем.

Что же делал в это время Лян Чжун-шу? Он вызвал к себе на совет начальников пеших и конных войск. Одного из них звали Вэнь Да «Большой меч», второго — Ли Чэн «Небесный князь». Лян Чжун-шу подробно рассказал им о содержании письма, распространяемого разбойниками из Ляншаньбо, а также о том, что предложил предпринять начальник гарнизона Ван. Выслушав его, Ли Чэн сказал:

— Мне кажется, что такая ничтожная шайка разбойников не осмелится выползти из своего логова. И вам, ваша честь, нет необходимости беспокоиться о таких пустяках! Я хоть и не обладаю особыми способностями, однако давно уже кормлюсь от императора и до сих пор не имел случая отплатить за эту милость. Сейчас я готов отдать все свои силы, [495] чтобы расправиться с разбойниками. Во главе вверенных мне войск я выступлю против Ляншаньбо. Может случиться, что они не выползут из своего логова, тогда придется придумать что-нибудь другое. Если же им суждено расстаться с жизнью сейчас, и они осмелятся покинуть свое гнездо и выйти нам навстречу, то не сочтите это бахвальством с моей стороны, но я ручаюсь вам, что ни один из них не уйдет живым.

Лян Чжун-шу остался очень доволен речью Ли Чэна и тут же приказал принести два куска расшитого атласа, чтобы наградить обоих военачальников. Поблагодарив Лян Чжун-шу за милость, Вэнь Да и Ли Чэн вернулись к себе.

На следующий день, придя в управление, Ли Чэн созвал подчиненных на совет. Когда все пришли, из рядов выступил командир, величественный на вид, с благородной осанкой, и приветствовал своего начальника. Это был Со Чао «Неудержимый». Ли Чэн обратился к нему с такими словами:

— Сун Цзян со своими разбойниками собирается напасть на Даминфу. Возьмите своих солдат, отведите их на тридцать ли от города и там расположитесь лагерем. Следом за вами выступлю с войсками и я.

На следующий день, выполняя приказ Ли Чэна, Со Чао отвел свой отряд на тридцать пять ли от города и у подножья горы, в долине Летающих тигров разбил лагерь. А еще через день из города выступил со своими командирами и Ли Чэн и, отведя свое войско на двадцать пять ли, расположился лагерем у Холма Вязов. Расставив кругом усиленные караулы, он приказал со всех сторон соорудить заграждения, завалы, колы и рогатки, а с трех сторон сделать волчьи ямы. Войска Ли Чэна сгорали от желания сразиться с противником и действовали в полном единодушии и согласии. Они с нетерпением ждали подхода разбойников из Ляншаньбо в надежде отличиться в бою.

Дальше мы поведем рассказ по двум линиям. Прежде всего надо вам сказать, что листовки без подписи составил У Юн. После того, как прибывшие в лагерь Янь Цин и Ян Сюн сообщили ему о том, что произошло, он послал Дай Цзуна разузнать о дальнейшей судьбе Лу Цзюнь-и и Ши Сю. И вот, узнав, что они схвачены, У Юн написал обращение к жителям столицы в надежде спасти жизнь Лу Цзюнь-и и Ши Сю, Он распорядился, чтобы его письма были незаметно разбросаны во всех населенных местах, а также расклеены на мостах. Еще до этого Дай Цзун, вернувшись в лагерь, подробно доложил обо всем главарям. Сун Цзян был сильно встревожен полученными новостями, приказал бить в барабан и звать на совет в Зал верности и справедливости всех главарей. И вот, когда все уселись согласно рангу. Сун Цзян обратился к У Юну: [496]

— В свое время вы, господин военный советник, придумали очень хороший способ заманить сюда господина Лу Цзюнь-и. Но мы никак не предполагали, что он может попасть в такую беду. Вместе с ним пострадал также и наш брат Ши Сю. Так вот, для спасения наших друзей, мы должны что-то предпринять.

— Господин начальник, — сказал У Юн, — вы можете быть спокойны. Хоть способности мои ничтожны, я хочу воспользоваться данным случаем для того, чтобы забрать все богатства и продовольствие, имеющиеся в Даминфу, для нужд нашего; лагеря. Завтра как раз счастливый день. И я прошу вас, господин начальник, оставить половину главарей для обороны, лагеря, а остальные пусть выступят в поход для штурма города.

Сун Цзян тут же отдал распоряжение «Судье с железным лицом» Пэй Сюаню снарядить для похода отряд и завтра же выступать в поход. Тут Ли Куй «Черный вихрь» выступил вперед и сказал:

— Мои топоры давно уже не были в деле. Сейчас, услыхав о том, что предстоит бой, они очень обрадовались. Дорогой брат! Дайте мне пятьсот человек, и я вдребезги разнесу этот проклятый город Даминфу. Из этого Лян Чжун-шу я сделаю кровавую кашу, а развратника Ли Гу и эту шлюху изрублю на мелкие куски. Я выручу из беды Лу Цзюнь-и и Ши Сю и лишь тогда избавлюсь от злобы, которая мучает меня с тех пор, как мне пришлось ходить туда, притворившись глухонемым. Но позвольте мне довести это дело до конца, чтобы у меня на душе не осталось горечи.

— Дорогой друг, — отвечал Сун Цзян. — Я знаю, как ты отважен, но пойми, что этот город нельзя сравнивать с другими. Нельзя также забывать о том, что Лян Чжун-шу приходится зятем императорскому советнику Цаю и что под его началом находятся такие выдающиеся полководцы, как Ли Чэн и Вэнь Да, которые способны противостоять войску в десять тысяч человек. Как видишь, легкомысленно относиться к этому делу нельзя.

— Дорогой брат! — с горечью воскликнул Ли Куй. — Зная о том, что я от природы живой и разговорчивый человек, вы заставили меня притвориться глухонемым. Вам хорошо известна также моя страсть к сражениям, но вы отказываетесь дослать меня в бой с передовым отрядом. Если вы и дальше будете так поступать с людьми, то убьете меня своей несправедливостью!

— Раз ты так рвешься в поход, — сказал тогда У Юн, — то мы пошлем тебя с головным отрядом. Отбери себе пятьсот добрых молодцов и первым иди в наступление. Завтра же отправляйтесь в путь. [497]

В тот же вечер Сун Цзян держал совет с У Юном, и они окончательно распределили обязанности людей. После этого Пэй Сюань написал объявления, в которых подробно объяснялась задача каждого, указывался порядок выступления в поход, а также предлагалось строго и точно придерживаться выполнения установленного порядка. Объявления эти были разосланы по всем лагерям.

Осень была на исходе, наступала зима. В такую погоду бойцам легко было носить боевые доспехи. Кони были крепкие, хорошо откормленные, а солдаты, давно не участвовавшие в сражениях, так и рвались в бой. Все только и ждали случая, чтобы прославиться, и каждый с радостью и охотой привел в порядок свое оружие и оседлал коня. С гиканьем и свистом отряд двинулся в горы.

Первая боевая группа численностью в пятьсот человек выступила во главе с Ли Куем. Вторую группу в тысячу человек возглавляли «Двуглавая змея» Се Чжэнь, «Двухвостый скорпион» Се Бао, «Комета» Кун Мин и «Огонь» Кун Лян. Третья группа также в тысячу человек выступила под водительством женщин «Зеленой» Ху Сань-нян, ее помощницы «Людоедки» Сунь Эр-нян и «Тигрицы» тетушки Гу. Четвертый отряд, насчитывающий также тысячу человек, выступил во главе с Ли Ином «Орлом в облаках» и его помощниками Ши Цзинем «Девятидраконовым» и «Маленьким Юй-чи» Сунь Синем.

Центральной колонной командовал сам начальник лагеря Сун Цзян. Рядом с ним ехал У Юн и еще четыре главаря: «Младший полководец» Люй Фан, «Жэнь-Гуй» Го Шэн, «Юй-чи» Сунь Ли и «Покоритель трех гор» Хуан Синь.

Отрядом, который шел впереди Сун Цзяна, командовал «Гром и молния» Цинь Мин и его помощники — «Непобедимый» Хань Тао и «Глаз неба» Пэн Цзи. Отряд, следовавший за Сун Цзяном, вел Линь Чун «Барсоголовый» со своими помощниками — «Чудесным флейтистом» Ма Лином и «Огненоглазым львом» Дэн Фэем.

Слева от Сун Цзяна шел отряд под командой Ху-Янь Чжо «Стальной хлыст» и его помощников — «Орла золотокрылого» Оу Пэна и «Золотистого тигра» Янь Шуня. Отрядом справа от Сун Цзяна командовал «Маленький Ли Гуан» Хуа Юн, а его помощниками были «Тигр, прыгающий через стремнины» Чэнь Да и «Полосатая змея» Ян Чунь. Кроме того, с ними был еще Лин Чжэн «Потрясающий небеса». Продовольствием, фуражом, а также разведкой ведал «Волшебный скороход» Дай Цзун.

Распределение обязанностей по отрядам было закончено, и с наступлением рассвета каждый выступил в поход в назначенное время. Охранять лагерь остались помощник военного советника Гун-Сунь Шэн, а также Лю Тан, Чжу Тун и Му Хун, [498] которые возглавили охрану. Три прохода и водное пространство были поручены Ли Цзюню и другим главарям, однако говорить об этом мы больше не будем.

Вернемся теперь к Со Чао. Не успел он расположиться лагерем в долине Летающих тигров, как к нему во весь опор примчался верховой, который доложил, что к городу приближается Сун Цзян со всем своим войском и сейчас находится на расстоянии всего лишь двадцати — тридцати ли отсюда. Со Чао тотчас же отправил гонца, который стрелой помчался с сообщением в лагерь Ли Чэна на Холме Вязов. Ли Чэн в свою очередь немедленно послал гонца в город, и, кроме того, провел подготовку к бою и подтянул свой отряд к долине Летающих тигров, где был расположен первый лагерь. Здесь его встретил Со Чао, и они вместе подробно обсудили план предстоящего боя.

На следующее утро оба командира подняли свои войска в пятую стражу. После завтрака, когда совсем рассвело, они свернули лагерь и двинулись вперед. В деревне Юйцзятун они остановились и расположили войска численностью в пятнадцать тысяч солдат в боевом порядке. Сдерживая своих боевых коней, Ли Чэн и Со Чао остановились под развернутыми знаменами. На востоке вдалеке показалось вздымающееся облако пыли. Прямо на них мчался отряд в пятьсот с лишним человек. Скакавший впереди отряда удалец был не кто иной, как «Черный Вихрь» Ли Куй. Размахивая своими топорами, он громко кричал:

— Вот он я, удалец из Ляншаньбо, «Черный парень»!

Взглянув на него, Ли Чэн со смехом сказал Со Чао:

— Сколько разговоров было об удальцах из Ляншаньбо! А они все такие же черномазые разбойники, как этот! Стоит ли о них говорить! Видели вы когда-нибудь такой «авангард»?! Впрочем, не захватить ли вам для начала хотя бы этого разбойника?

— Не хочется мне руки о него марать, — смеясь, сказал Со Чао. — Может быть, эту честь предоставить кому-нибудь другому?

Не успел он договорить, как один из находившихся позади него военачальников, по имени Ван Дин, с копьем в руках вылетел вперед со своим отрядом всадников, численностью в сто человек. Столкнувшись с правительственными войсками, отряд Ли Куя бросился врассыпную. Тогда Со Чао пустился за ним в погоню. Но в тот момент, когда он миновал деревню Юйцзятун, из-за холмов справа и слева под оглушительный бой барабанов и удары гонгов вылетело два отряда. Одним командовали Се Чжэнь и Кун Лян, другим — Кун Мин и Се Бао. У каждого из них под началом было не менее пятисот бойцов, которые так и рвались в бой. Когда Со Чао увидел, что на помощь Ли Кую идут еще войска, он испугался и, [499] прекратив преследование, вернулся со своими людьми обратно. Увидев его, Ли Чэн спросил:

— Почему же вам не удалось поймать разбойников?

— Мы гнались за этими мерзавцами до перевала и совсем уж было настигли их, — отвечал Со Чао, — но вдруг из засады выскочили еще разбойники, которые и подоспели к ним на помощь. Тут уж справиться с ними было трудно.

— Да стоит ли бояться подобных разбойников?! — изумился Ли Чэн и во главе своего отряда ринулся к деревне Юйцзятун.

В этот момент впереди показались развевающиеся знамена, загремели барабаны и гонги. Это подходил новый отряд во главе с воином-женщиной, восседающей на коне. На красном полотнище знамени большими золотыми иероглифами было написано: «Военачальник-женщина "Зеленая"». Слева от нее ехала тетушка Гу, а справа — Сунь Эр-нян. Они вели отряд в тысячу с лишним человек. Все бойцы были разного роста и по-разному вооружены. Взглянув на них, Ли Чэн воскликнул:

— Ну куда годятся такие воины! Вы идите впереди и вступите с ними в бой, а я со своими бойцами окружу со всех сторон этих разбойников!

Получив такой приказ, Со Чао взял свой позолоченный боевой топор и, пришпорив коня, ринулся на противника. Но «Зеленая» повернула коня и ускакала в ущелье. Между тем Ли Чэн, разделив свой отряд на несколько групп, помчался за ней вдогонку, пытаясь окружить отступающего противника.

Но вдруг впереди появился еще один отряд, который с ревом несся им навстречу. Это были бойцы Ли Ина, его помощника Ши Цзиня и Сунь Синя. Они неслись, вздымая к небу комья земли. И в тот момент, когда Ли Чэн поспешно отступил к деревне Юйцзятун, слева на него ринулись Се Чжэнь и Кун Лян, а справа Кун Мин и Се Бао. В тыл ему ударил отряд трех воинов-женщин, которые гнались по пятам за отрядами Ли Чэна и рассеяли их в разные стороны.

Правительственный отряд уже почти достиг своего лагеря, но тут дорогу ему преградил Ли Куй «Черный вихрь». Ли Чэн и Со Чао стали пробивать себе дорогу через ряды своих бойцов и бросились вперед. И вот, когда они пробились к своему лагерю, оказалось, что многих бойцов не хватает.

Отряды Сун Цзяна их больше не преследовали. Удальцы собрали всех своих бойцов и, разбив лагерь, расположились на отдых.

Между тем Ли Чэн и Со Чао тотчас же отправили в город к Лян Чжун-шу гонца с сообщением о постигшей их неудаче. Правитель области не замедлил приказать Вэнь Да выступить со своим отрядом на помощь. Ли Чэн встретил Вэнь Да [500] в своем лагере на Холме Вязов, и они стали совещаться о том, как лучше одолеть противника. Во время этого совещания Вэнь Да, смеясь, сказал:

— Стоит ли обращать внимание, если у вас вскочил какой-то прыщик?

В эту ночь было решено в четвертую стражу накормить людей, в пятую привести всех в полную боевую готовность и с рассветом начать наступление. И после того, как трижды ударили в боевой барабан, весь лагерь поднялся и выступил вперед в направлении деревни Юйцзятун. Отряды Сун Цзяна вихрем бросились навстречу врагу. Вэнь Да приказал своим войскам немедленно расположиться в боевом порядке и открыть стрельбу из луков, целясь противнику в ноги.

В это время из рядов Сун Цзяна выехал воин, на красном знамени которого большими серебряными иероглифами было написано: «"Гром и молния" Цинь Мин». Остановив своего коня перед фронтом, он голосом, подобным раскатам грома, закричал:

— Эй вы, бесчестные развратные чиновники Даминфу, слушайте меня! Я давно уже собирался взять ваш город и опасался лишь одного — как бы не причинить вреда мирному населению. Выдайте по-хорошему нам наших братьев Лу Цзюнь-и и Ши Сю, а также развратника Ли Гу и его любовницу. Тогда мы уведем свои отряды и не будем сражаться с вами. Можете поверить нам на слово. Если же вы и дальше будете упорствовать, тогда мы устроим здесь такое побоище, что не оставим камня на камне. А теперь, если хотите, отвечайте поскорее, не медлите!

Услышав это, Вэнь Да рассвирепел и крикнул:

— Кто хочет поймать этого разбойника?

И едва он сказал это, как Со Чао выехал вперед и, осадив коня, громко крикнул:

— Ты ведь был командиром правительственных войск! Чем же тебя обидел император? Ты не захотел оставаться порядочным человеком и предпочел стать бандитом! Берегись! Если я поймаю тебя, то разрублю на мелкие куски.

При этих словах в груди Цинь Мина вспыхнуло пламя ненависти, и он, пришпорив коня и размахивая палицей, ринулся на противника. Со Чао тоже припустил своего коня и помчался навстречу Цинь Мину. Противники яростно сражались. Их кони, словно бешеные, наскакивали друг на друга, войска обеих сторон издавали громкие воинственные кличи. Уже более двадцати раз съезжались воины, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне будет перевес.

Тогда из отряда Сун Цзяна верхом на коне выехал вперед Хань Тао. Он достал лук, приладил стрелу и, выждав, когда Со Чао приблизился к нему, натянул тетиву и выстрелил. Стрела со свистом полетела вперед и попала прямо [501] в левое плечо Со Чао. Со Чао выронил секиру и, повернув коня, ускакал в расположение своих войск.

Тут Сун Цзян взмахнул своей плеткой, и все его войско ринулось на врага. Поистине, можно было сказать, что поле сплошь усыпано трупами убитых, кровь лилась рекой. Войска Со Чао потерпели полное поражение. Преследуя противника по пятам, Сун Цзян отогнал его за деревню Юйцзятун, достиг лагеря на Холме Вязов и захватил его. В тот же вечер Вэнь Да спешно отступил к долине Летающих тигров и стал подсчитывать свои потери. Оказалось, что он потерял треть своих бойцов.

А отряды Сун Цзяна собрались на Холме Вязов. И вот У Юн сказал:

— Когда противник разбит и отступает, сердца его бойцов полны страха и смятения. И если не использовать этот момент и оставить врага в покое, он может оправиться, воспрянуть духом, и тогда уж будет трудно совладать с ним!

— Вы совершенно правы, господин советник! — согласился с ним Сун Цзян и тотчас же распорядился отобрать лучших бойцов, которым приказал продолжать преследование, разделившись на четыре колонны.

Не успел Вэнь Да примчаться в долину Летающих тигров и отдышаться там в своей палатке, как к нему подошел один из младших командиров и доложил о том, что на горах с восточной стороны появились огни. Вэнь Да и его люди тотчас же вскочили на коней и, отъехав в восточном направлении, убедились в том, что горы действительно ярко освещены. В то же время засверкали огни в западной части гор. И когда Вэнь Да со своим отрядом ринулся в западном направлении, послышались крики и раздался страшный грохот. Казалось, от этого грохота дрожит вся земля. Оглянувшись, Вэнь Да увидел мчащегося впереди Хуа Юна, а с ним его помощников Ян Чуня и Чэнь Да. Они словно вылетели из огня. Вэнь Да пришел в смятение и вместе со своими бойцами повернул назад к долине Летающих тигров.

В это время с западной стороны из моря огней вылетел со своим отрядом Ху-Янь Чжо «Стальной хлыст» в сопровождении Оу Пэна и Янь Шуня. Эти отряды с двух сторон стали яростно теснить войско Со Чао. Между тем крики и шум позади все усиливались, а зарево полыхало все ярче. Наконец показался Цинь Мин «Гром и молния» со своими помощниками Хань Тао и Пэн Цзи. Они вели огромный отряд. Неслись боевые кличи, слышалось ржанье коней.

В рядах Вэнь Да началась паника. Весь его лагерь снялся с места, бойцы разбежались. Но в этот момент они услышали крики и увидели блеск огней уже и впереди. Тогда Вэнь Да со своим отрядом стал пробивать себе дорогу к городу, но тут раздался взрыв, потрясший небо и землю. Это Лин Чжэн [502] «Потрясающий небеса» вместе со своими помощниками пробрался тропинками к долине Летающих тигров и взорвал там бомбу.

К небу взметнулся огромный сноп огня, при свете которого Со Чао увидел отряд, преградивший им дорогу. Его возглавлял Линь Чун «Барсоголовый», а за ним следовали его помощники Ма Лин и Дэн Фэй. Со Чао понял, что отступать некуда. Со всех сторон гремели барабаны, и море огня заливало все вокруг. Бойцы Со Чао в панике рассеялись в разные стороны, спасая свою жизнь.

И вот, когда Вэнь Да, размахивая мечом, пробивался вперед, он вдруг встретился с Ли Чэном. Они объединили свои силы и стали шаг за шагом с боем прокладывать себе путь. Лишь на рассвете им удалось пробиться к городу.

Когда весть о случившемся дошла до Лян Чжун-шу, он так перепугался, что едва не лишился чувств, и тут же приказал выслать войско на помощь отступающим разбитым частям. А когда остатки войска вернулись в город, Лян Чжун-шу приказал накрепко закрыть ворота, строго охранять их и никого не выпускать из города.

На следующий день Сун Цзян подошел к восточным воротам города и, разбив там лагерь, стал готовиться к штурму.

Лян Чжун-шу устроил в штабе гарнизона совещание, чтобы обсудить как выйти из создавшегося положения. Взявший слово Ли Чэн сказал:

— Разбойники уже подошли к стенам нашего города, над нами нависла серьезная опасность, поэтому дальнейшее промедление грозит нам гибелью. Вам, ваша милость, следует срочно написать письмо императорскому советнику Цаю, в котором вы доложите ему о создавшемся положении. Это письмо надо немедленно отправить в столицу с надежным человеком. Попросите господина советника поскорее доложить обо всем императору и просить его выслать нам на помощь лучшие войска. Это, я думаю, единственное, что нас может спасти. Во-вторых, следует сейчас же написать соответствующую бумагу и разослать ее во все близлежащие города. Пусть они вышлют сюда имеющиеся у них войска. И наконец, в-третьих, надо мобилизовать всех граждан Даминфу и направить их на городские стены для помощи в обороне города. Следует также заготовить деревянные болванки, камни, установки для луков, бутылки с известью и зажигательной смесью и быть начеку и днем и ночью. Если мы сделаем все это, то можем быть спокойными за судьбу нашего города,

— Что касается письма, — выслушав его, сказал Лян Чжун-шу, — так я могу написать его сейчас же. Но с кем можно его отправить?

Поразмыслив, он решил послать с письмом одного из [503] командиров по имени Ван Дин, который тотчас же облачился в боевые доспехи. Кроме того, было выделено еще несколько бойцов. Они должны были доставить секретные письма в окрестные города. После этого открыли городские ворота, опустили подъемный мост, и гонцы, выехав из города, полетели в разные стороны. Что же касается начальника гарнизона Вана, то он собрал городских жителей и велел им нести охрану на городских стенах. Однако распространяться об этом нет надобности.

Вернемся лучше к Сун Цзяну. Подтянув свои отряды к городу, он окружил его с трех сторон — с востока, запада и севера, оставив открытой только южную сторону. Каждый день он предпринимал атаки. В лагерь был отправлен гонец с просьбой о подкреплении продовольствием и фуражом. Сун Цзян готовился к длительной осаде города, так как решил во что бы то ни стало добиться освобождения Лу Цзюнь-и и Ши Сю.

Ли Чэн и Вэнь Да тоже каждый день выводили свои войска за город и вступали с противником в бой, однако победить его не могли. Рана, полученная Со Чао, еще не зажила, и он продолжал лечиться.

Однако оставим пока Сун Цзяна под стенами города и последуем за Ван Дином, который отправился с секретным посланием к советнику Цаю. Он и его спутники благополучно добрались до Восточной столицы и, проследовав прямо к дому советника, спешились у ворот. Привратник доложил о приезде Ван Дина, и Цай приказал ввести его.

Когда Ван Дина ввели во внутренние комнаты, он приветствовал сановника глубокими поклонами и почтительно передал ему доставленное донесение. Вскрыв конверт и прочитав письмо, сановник сильно встревожился и стал подробно расспрашивать о том, что произошло. Тогда Ван Дин рассказал во всех деталях историю с Лу Цзюнь-и и закончил свой рассказ так:

— Сейчас отряды Сун Цзяна окружили город. Силы у них огромные, и мы не в состоянии с ними справиться.

Он рассказал также и о сражениях под Юйцзятуном, на Холме Вязов и в долине Летающих тигров.

— Дорога, вероятно, очень утомила вас, — выслушав его, сказал сановник. — Отправляйтесь сейчас в дом для приезжих и отдохните. А я тем временем созову на совет министров, чтобы обсудить с ними этот вопрос.

— Осмелюсь доложить вашей милости, — почтительно обратился Ван Дин к советнику, — что Дамин можно сравнить сейчас с грудой яиц. Город не сегодня завтра падет. И если это случится, что тогда будет с остальными городами провинции Хэбэй? Я прошу вашу милость поскорее отправить войска для уничтожения разбойников. [504]

— Ну, об этом можете не говорить. Вы свободны! — сказал советник.

Ван Дин удалился. А советник тотчас же отправил дежурного командира созвать всех членов тайного совета для обсуждения важных военных вопросов. Вскоре сановник, председатель тайного совета Тун Гуань в сопровождении трех военачальников явился в Зал совещаний императорского советника. Когда все собрались, Цай Цзин подробно рассказал, какая угроза нависла над Даминфу, и попросил каждого высказать свое мнение о том, что следует сейчас предпринять, какие войска использовать для того, чтобы отогнать разбойников и спасти город.

Слушая советника, присутствующие побледнели от страха и лишь переглядывались. В этот момент человек, стоящий позади командующего пешими войсками, выступил вперед. Это был начальник управления, командир конного отряда по имени Сюань Цзань. Его черное, как дно котла, лицо со вздернутым кверху носом обрамляли курчавые волосы и рыжая борода. Ростом он был не менее восьми чи. Сюань Цзань владел стальной саблей и в уменье фехтовать не знал себе равных. Одно время он был зятем какого-то князя, и народ прозвал его «Безобразным зятем». Однажды этот человек вышел победителем в соревнованиях по стрельбе из лука, и его искусство так понравилось князю, что он предложил ему породниться с ним и выдал за него свою дочь. Кто бы мог подумать, что молодая жена воспылает к нему отвращением и ненавистью за его безобразную внешность и от горя умрет? На этом карьера Сюань Цзаня закончилась, и он так и остался начальником охраны.

Вы должны узнать еще о том, что председатель тайного совета Тун Гуань, угодливый, льстивый и завистливый человек постоянно завидовал Сюань Цзаню и терпеть его не мог, И вот сейчас Сюань Цзань не выдержал и выступил вперед. Почтительно поклонившись советнику, он сказал:

— Когда я жил на родине, у меня был приятель. Человек этот — потомок одного из славных героев эпохи Троецарствия справедливого и доблестного князя Ань-вана (Князь Ань-ван — так в Сунскую эпоху называли одного из героев «Троецарствия» Гуань Юя.) и зовут его Гуань Шэн. С виду он точь-в-точь похож на своего предка Юнь Чжана. Гуань Шэн отлично владеет кривой саблей, которая называется «сабля черного дракона». Люди так и прозвали его «Большой меч» Гуань Шэн. Но сейчас он незаслуженно обижен судьбой и занимает небольшую должность начальника охраны в маленьком местечке Пудун. Человек этот с детства занимался военными науками и в совершенстве изучил военное дело. Кроме того, он обладает [505] необычайной храбростью. И если бы сейчас его с должными почестями пригласить сюда и назначить на высокую должность, он уничтожил бы дотла бандитское гнездо, расправился бы со всеми разбойниками и обеспечил бы мир и спокойствие стране и народу. Прошу вас, ваша милость, дать соответствующее распоряжение.

Выслушав его, советник Цай Цзинь остался очень доволен. Он приказал написать письмо, оседлать коня и велел Сюань Цзаню немедленно мчаться в Пудун и со всеми полагающимися почестями пригласить Гуань Шэна на совещание в столицу. После этого сановники разошлись.

Не вдаваясь в излишние подробности, скажем только, что, взяв письмо, Сюань Цзань тут же вскочил на коня и в сопровождении охраны, состоящей из пяти человек, пустился в путь. Вскоре они прибыли в Пудун и, подъехав к управлению, спешились. В этот момент Гуань Шэн как раз находился в управлении и беседовал с Хао Сы-вэнем о случаях процветания и упадка государств на протяжении истории. Услышав о том, что из столицы прибыл посланец с пакетом, Гуань Шэн с Хао Сы-вэнем поспешили выйти ему навстречу. После взаимных приветствий Сюань Цзаня пригласили пройти в управление и занять почетное место.

— Давненько мы не виделись с вами, дорогой друг, — сказал Гуань Шэн. — Какие дела заставили вас проделать столь дальний путь?

— Разбойники из Ляншаньбо осадили Дамин, — стал рассказывать Сюань Цзань. — Я рекомендовал советнику императора пригласить вас, дорогой брат, в столицу, объяснив ему, что лишь вы способны покончить с разбойниками и навести порядок в стране. Я приехал с императорским указом по распоряжению советника Цай Цзиня, который посылает вам шелк и коня со сбруей и почтительно просит вас сейчас же отправиться в столицу. Я думаю, что вам, дорогой брат, не стоит отказываться от его приглашения, а потому прошу вас быстрее закончить свои приготовления и сейчас же отправляться в путь.

Гуань Шэн с большим удовольствием выслушал Сюань Цзаня, и, когда тот закончил свою речь, он, указывая на собеседника, сказал:

— Этого уважаемого брата зовут Хао Сы-вэнь, мы с ним побратимы. Когда-то его матери приснился бог Цзинмухань. После этого она забеременела и родила. Поэтому народ прозвал Хао Сы-вэня «Цзинмухань». Нет ни одного из восемнадцати способов ведения боя, которого бы этот уважаемый брат не знал в совершенстве. Жаль только, что у него несчастливая судьба, и ему приходится все время жить здесь. Почему бы ему не поехать сейчас вместе с нами и не послужить своей родине? [506]

Сюань Цзань охотно согласился с этим предложением и стал торопить их поскорее отправляться в путь, Гуань Шэн сразу же сделал необходимые распоряжения по дому и вместе с Хао Сы-вэнем и еще десятком удальцов из Гуанси, которые должны были ехать вместе с ним, быстро собрался, привел в порядок оружие и коней, надел боевые доспехи и, захватив с собой необходимые вещи, вместе с Сюань Цзанем и остальными двинулся в путь.

Прибыв в Восточную столицу, они проследовали прямо к резиденции императорского советника и спешились там у ворот. Привратник тотчас же доложил об их приезде, и советник приказал ввести их. Сюань Цзань провел Гуань Шэна и Хао Сы-вэня в зал и представил их. Когда церемония представления была закончена, прибывшие отступили в сторону. Советнику очень понравился Гуань Шэн. Ростом он был восьми с половиной чи, его шелковистая борода и усы ниспадали тремя длинными прядями вниз, а густые черные брови доходили до самых висков. Глаза у него были раскосые, как у феникса, и, казалось, взлетали к небу. Лицо имело цвет красного финика, а губы словно были покрашены киноварью.

— Сколько вам лет, господин военачальник? — спросил он у Гуань Шэна.

— Тридцать два года, — ответил тот.

— Сейчас разбойники из Ляншаньбо окружили Даминфу, — продолжал советник. — Не можете ли вы, господин военачальник, предложить нам какой-нибудь план, чтобы спасти город?

— Я давно уже слышал, что на водных просторах Ляншаньбо обосновались разбойники, которые держат в страхе все окружающее население, — сказал на это Гуань Шэн. — Но осмелившись покинуть свое логово, бандиты сами накликали на себя беду. Я считаю, что спасать один только Даминфу — значит попусту гонять людей. И если бы вы, господин советник, согласились дать мне несколько десятков тысяч воинов, я отправился бы сначала в Ляншаньбо, захватил разбойников, находящихся там, а потом уже двинулся бы на Даминфу и здесь уничтожил бы остальных. Таким образом я расколол бы их силы на две части и разгромил их по отдельности.

Предложение Гуань Шэна советнику очень понравилось, и, обращаясь к Сюань Цзаню, он сказал:

— Этот план мне по душе, он напоминает мне историю осады княжества Вэй и план спасения, предложенный Чжао.

Советник тотчас же приказал Тайной канцелярии выделить войско в пятнадцать тысяч отборных бойцов шаньдунцев и хэбэйцев. Было решено, что с головным отрядом пойдет Хао Сы-вэнь, а замыкать отряды будет Сюань Цзань. Гуань Шэн был назначен главнокомандующим. На [507] командира пеших войск Дуань Чана была возложена обязанность снабжать войска продовольствием и фуражом. После того, как всей армии роздали наградные, был назначен срок выступления в поход. Армия двинулась в Ляншаньбо.

Выйдет на берег дракон -
К облакам не сможет взвиться,
Выйдет на равнину тигр -
Сразу сил своих лишится.

Поистине:

Кто с безумной жадностью взирает
На луну в осенних облаках,
Самоцвет бесценный потеряет,
Что на блюде был в его руках.

Чем окончился поход Сун Цзяна, читатель узнает из следующей главы. [508]

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Ху-Янь Чжо лункой ночью заманивает Гуань Шэна. Сун Цзян в снежный день захватывает Со Чао

Итак, Гуань Шэн из Пудуна распростился с императорским советником. Его пятнадцатитысячное войско тремя колоннами выступило из Восточной столицы и двинулось на Ляншаньбо. Теперь наше повествование пойдет по двум направлениям.

Сначала мы расскажем о том, как Сун Цзян ежедневно предпринимал попытки штурмовать город, а Ли Чэн и Вэнь Да не осмеливались даже выйти на стены, не то что делать вылазки. Рана Со Чао оказалась настолько серьезной, что он до сих пор не мог оправиться и продолжал лечиться. Кроме него, не было людей, способных вступить в бой.

Сун Цзян убедился, в том, что ему не удастся прорвать оборону города и сильно приуныл. Свой лагерь в Ляншаньбо они давно уже покинули, а победа так и не приходила. И вот однажды ночью, когда он при зажженных свечах сидел в своей палатке и грустил, он вспомнил о Небесной книге, переданной ему богиней Сюань-нюй, достал ее и углубился в чтение. Вдруг он подумал о том, что хотя они уже давно ведут осаду города, но никаких войск в помощь осужденным не было послано. Потом он вспомнил о том, что почему-то долго не возвращается Дай Цзун. В тот момент, когда он сидел, погруженный в свои думы, явился один из младших командиров и доложил:

— С вами хочет поговорить военный советник!

Войдя в палатку, У Юн обратился к Сун Цзяну:

— Уже долгое время мы ведем осаду этого города, но до сих пор никакие войска не пришли на помощь противнику, да и сам он не показывается из города и не вступает с нами в бой. Чем же это объяснить? Недавно из города умчались три всадника. Несомненно, что это гонцы Лян Чжун-шу, которых он послал к советнику императора с просьбой о помощи. Его тесть, императорский советник Цай, конечно, не [509] замедлит оказать ему поддержку и вместе с войсками пришлет доблестных полководцев. И если они вздумают применить план, который был использован для спасения Чжао при окружении княжества Вэй, то их войска не пойдут прямо сюда, а сначала постараются захватить наш лагерь в Ляншаньбо. Что же тогда получится? Об этом, уважаемый брат, мы должны подумать и заранее подготовить наши войска. Но всем отсюда уходить нельзя.

Их беседу прервал «Волшебный скороход» Дай Цзун, который вошел в палатку и доложил:

— Советник Цай пригласил из Пудуна потомка божественного Гуань Юя — Гуань Шэна «Большой меч», который со своей армией быстро двигается к Ляншаньбо. Оставшиеся там главари думают, что они одни не смогут удержать лагерь и просят вас, уважаемый брат, и господина советника быстрее возвращаться и устранить нависшую над лагерем опасность.

— Все равно сразу всем отходить нельзя, — отвечал на это У Юн. — Сегодня ночью мы отправим вперед пешие отряды. Здесь оставим два отряда конников и устроим засаду по обеим сторонам долины Летающих тигров. Если противник узнает о том, что наши отряды отходят, он непременно бросится за нами в погоню. И тогда у нас начнется паника.

— Вы совершенно правы, господин советник, — поддержал его Сун Цзян.

Он тут же отдал приказ «Маленькому Ли Гуану» Хуа Юну взять отряд в пятьсот человек, отправиться в долину Летающих тигров и устроить там засаду с левой стороны, а «Барсоголовому» Линь Чуну велел с отрядом тоже в пятьсот человек укрыться с правой стороны. «Стальной хлыст» Ху-Янь Чжо должен взять с собой двадцать пять всадников, а также воспламеняющиеся снаряды и ракеты и вместе с Лин Чжэном отъехать от города на десять ли. Как только покажется погоня противника, он ракетой подаст сигнал скрытым в засаде отрядам, чтобы они могли вовремя ринуться на преследующие части противника.

Первым отступающим отрядам Сун Цзян приказал в случае столкновения с правительственными войсками рассеяться в разные стороны и ни в коем случае не принимать боя, а потихоньку отходить к лагерю. В полночь пешие части были подняты на ноги и стали отступать последовательно одна за другой. Последние отряды покинули лагерь в полдень следующего дня.

Между тем дозорные противника на стенах города заметили, что отряды Сун Цзяна со знаменами и оружием спешно покидают лагерь и, видимо, возвращаются к себе в Ляншаньбо. Убедившись в этом окончательно, дозорные пошли к правителю области и доложили ему: [510]

— Сегодня разбойники из Ляншаньбо отвели от города все свои отряды.

Услышав об этом, Лян Чжун-шу тотчас же вызвал к себе Ли Чэна и Вэнь Да и стал с ними совещаться.

— Я полагаю, что советник императора уже отправил войска, чтобы оказать нам помощь и захватить их лагерь в Ляншаньбо, — сказал Вэнь Да. — И вот теперь эти мерзавцы, опасаясь потерять свое логово, спешат вернуться обратно. Я думаю, что нужно воспользоваться таким удобным случаем и устроить за ними погоню. Уверен в том, что на этот раз нам удастся захватить Сун Цзяна.

Не успел он договорить, как прискакал гонец. Он вручил послание из Восточной столицы, в котором сообщалось о том, что в Ляншаньбо уже отправлены войска. Там же предлагалось в случае отступления разбойников начать преследование. Лян Чжун-шу тут же отдал приказ Ли Чэну и Вэнь Да пуститься в погоню за отрядами Сун Цзяна с двух сторон — востока и запада.

Сун Цзян, отступая со своими отрядами, заметил, что из города за ними послана погоня, и приказал войскам двинуться быстрее. Между тем Ли Чэн и Вэнь Да, преследовавшие противника по пятам, уже достигли долины Летающих тигров. Вдруг они услышали грохот рвущихся ракет. Оба командира испугались, осадили своих коней и решили посмотреть, что произошло. Тут они увидели позади себя множество развевающихся знамен, всякого рода оружие и услышали бой барабанов. Не успели они опомниться, как на них с двух сторон обрушился противник. Слева мчался «Маленький Ли Гуан» Хуа Юн, а справа-Линь Чун «Барсоголовый», каждый возглавлял отряд в пятьсот человек.

Сообразив, что они попали в ловушку, Ли Чэн и Вэнь Да спешно повернули свои отряды и начали отступать. Но тут дорогу им преградил отряд Ху-Янь Чжо, который вступил с ними в ожесточенный бой. Ли Чэн и Вэнь Да вскоре потеряли свои шлемы, кольчуги их были разорваны в клочья. Пробившись наконец к городу, они укрылись за воротами, не рискуя больше показываться.

Отряды Сун Цзяна отступали в полном порядке. И вот почти у самого Ляншаньбо, они столкнулись с войсками «Безобразного зятя» Сюань Цзаня, который преградил им дорогу. Сун Цзян приказал своим отрядам остановиться и разбить лагерь. Был немедленно послан гонец, который должен был обходными путями пробраться в Ляншаньбо, сообщить там о приходе Сун Цзяна и остальных и договориться о совместных действиях против врага.

Между тем между братьями Чжан Хэном и Чжан Шунем, остававшимися в лагере, произошел следующий разговор:

— После того как мы с тобой прибыли сюда, мы не [511] сделали еще ничего полезного для лагеря, — сказал Чжан Хэн Чжан Шуню. — И вот теперь, когда этот «Большой меч» Гуань Шэн из Пудуна пришел сюда со своими войсками и с трех сторон наступает на лагерь, нам, пожалуй, следовало бы показать себя. Надо отправиться в лагерь к Гуань Шэну, разгромить его, а самого Гуань Шэна захватить. Это будет большой заслугой и мы будем чувствовать себя спокойно.

— Дорогой брат, — отвечал на это Чжан Шунь. — В нашем распоряжении имеются только отряды на воде. И если мы пустимся на это дело без поддержки, то можем потерпеть неудачу. Тогда нас все засмеют.

— Раз уж ты такой нерешительный, — сказал Чжан Хэн, — то вряд ли сможешь когда-нибудь отличиться. Не хочешь идти со мной, так и не надо. Сегодня ночью я отправлюсь один.

Как ни отговаривал Чжан Шунь своего брата, тот и слышать ничего не хотел. В ту же ночь он отрядил свыше пятидесяти небольших лодок и на каждую посадил по три — пять человек. Все его бойцы были с ног до головы одеты в легкие боевые доспехи и вооружены острыми бамбуковыми копьями. Кроме того, каждый из них имел меч, напоминающий по форме лист осоки. Как только выпала роса, при тусклом свете луны и в глубокой тишине, они пригнали свои лодки к берегу. Была вторая ночная стража.

Гуань Шэн в этот момент находился в своей палатке посреди лагеря и при светильнике читал книгу. Вдруг к нему явился командир дозора, выставленного на дороге, и доложил о том, что к берегу в зарослях камыша пристало штук пятьдесят лодок противника. Находящиеся в лодках люди все до одного вооружены пиками. Враг укрылся в камышах по обе стороны дороги.

— С какой целью они прибыли, я не знаю, — закончил дозорный, — и потому решил доложить об этом вам.

Выслушав его, Гуань Шэн насмешливо улыбнулся и тихонько сказал командиру несколько слов.

А Чжан Хэн в это время в сопровождении двухсот — трехсот бойцов потихоньку пробрался по прибрежным зарослям камыша прямо к лагерю противника. Благополучно миновав заграждение, он и его люди очутились в центре лагеря и подошли к палатке Гуань Шэна. Здесь горел светильник, и они увидели, как Гуань Шэн, поглаживая свою шелковистую бороду, читает книгу. Чжан Хэн обрадовался и с пикой в руках ворвался в палатку.

Но в тот же момент раздался оглушительный барабанный бой и поднялся такой шум, что, казалось, само небо обрушилось, разверзлась земля, горы повалились и реки потекли вспять. Испуганный Чжан Хэн бросился бежать, волоча за собой пику. Однако со всех сторон на него набросились спрятанные в засаде солдаты. Они схватили Чжан Хэна и всех его [512] людей и, связав их, доставили к палатке Гуань Шэна. Увидев их, Гуань Шэн расхохотался.

— Ах вы, проклятые разбойники! — закричал он. — Да как осмелились вы идти против меня?

И тут же распорядился, чтоб Чжан Хэна посадили в повозку для преступников, а всех остальных взяли под стражу с тем, чтобы, когда будет захвачен Сун Цзян, отправить их всех вместе в столицу.

Но оставим на время Гуань Шэна и Чжан Хэна и расскажем о следующем. Братья Юань придумывали способ послать к Сун Цзяну гонца для того, чтобы получить распоряжения о дальнейших действиях. И вот, когда они советовались между собой, к ним пришел Чжан Шунь.

— Мой брат не послушал меня и отправился один, чтобы разгромить лагерь Гуань Шэна. Теперь он сам попал в плен, и его засадили в тюремную повозку!

Услышав об этом, Юань Сяо-ци даже привскочил.

— Мы все здесь братья до гроба, — закричал он, — и должны помогать друг другу в любой беде, в любом несчастье! Как же ты, родной брат, позволил ему отправиться одному и допустил, чтобы его схватили?! Раз ты не хочешь спасать его, мы сами пойдем и вызволим его из беды.

— Но я не решился предпринимать что-нибудь без приказа наших главарей! — стал оправдываться Чжан Шунь.

— Пока ты будешь ждать приказа, враги смешают твоего брата с землей! — сказал Юань Сяо-ци.

— Так оно и будет! — поддержали его Юань Сяо-эр и Юань Сяо-у.

Видя, что их не переспорить, Чжан Шунь не стал больше возражать и вынужден был согласиться с ними. В ту же ночь в четвертую стражу, они собрали всех командиров отрядов, действующих на воде, каждый взял себе свыше ста лодок, и все вместе они отправились к лагерю Гуань Шэна. Когда береговые дозорные противника заметили, что приближается огромное количество боевых лодок, они спешно бросились доложить об этом главнокомандующему.

— Что за глупцы! — выслушав это сообщение, воскликнул Гуань Шэн.

Он обернулся к одному из стоявших поблизости военачальников и потихоньку сказал ему несколько слов.

Между тем братья Юань, а следом за ними и Чжан Шунь с боевым кличем ринулись на лагерь. Но тут они увидели, что палатка Гуань Шэна пуста. Это привело братьев Юань в сильное замешательство, и они побежали обратно. В тот же момент раздался барабанный бой. Со всех сторон показались всадники и пешие, которые восемью колоннами двинулись на воинов из Ляншаньбо и с трех сторон окружили их плотным кольцом, так что те оказались в мешке. [513]

Видя, что дело плохо, Чжан Шунь прямо с берега бросился в воду. А братья Юань с боем пробились к воде, однако тут их настигли преследователи, гнавшиеся за ними по пятам, и со всех сторон к ним протянулись шесты с крюками. Забросив аркан, солдаты противника свалили Юань Сяо-ци и поволокли его прочь. Что же касается Юань Сяо-эра, Юань Сяо-у и Чжан Шуня, то их спас Ли Цзюнь, который вместе с Тун Вэем и Тун Мэном, рискуя жизнью, подоспел к ним на помощь.

Попавшего в ловушку Юань Сяо-ци посадили в повозку для преступников, но речь сейчас пойдет не об этом. Когда бойцы с озера доложили о происшедшем главарям в Ляншаньбо, Лю Тан приказал Чжан Шуню отправиться прямо по воде в лагерь Сун Цзяна и сообщить ему обо всем.

Сун Цзян тотчас же стал советоваться с У Юном, как отбить войска Гуань Шэна от лагеря.

— Завтра же надо дать ему решительный бой, — предложил У Юн, — и мы посмотрим, кто будет победителем.

Вдруг они услышали со всех сторон беспорядочный барабанный бой. Оказалось, что это «Безобразный зять» Сюань Цзань с тремя отрядами напал на их лагерь. Сун Цзян вывел своих людей и сам выехал к нему навстречу. Сюань Цзань стоял под знаменами, готовый к бою.

— Ну, кто из вас, друзья, хочет сразиться с ним? — спросил Сун Цзян.

Не успел он произнести это, как Хуа Юн «Маленький Ли Гуан» подстегнул коня и ринулся на Сюань Цзаня. Взмахнув мечом, Сюань Цзань приготовился к отпору. Более десяти раз съезжались и разъезжались они, после чего Хуа Юн притворился, что сделал промах, и, повернув коня, помчался обратно. Сюань Цзань погнался за ним. Тогда Хуа Юн прикрепил копье к седлу, достал лук и стрелы и, слегка наклонившись в разукрашенном седле, тихонько согнул свою обезьянью руку и, повернувшись, выстрелил. Услышав звук спущенной тетивы и увидев летящую стрелу, Сюань Цзань выбросил меч вперед. Раздался звон металла, и стрела ударилась о меч.

Увидев, что первая стрела не достигла цели, Хуа Юн вынул вторую и, подпустив противника на более близкое расстояние, прицелился ему прямо в грудь. Однако Сюань Цзань пригнулся к стременам, так что стрела снова пролетела мимо. Но Сюань Цзань понял, как искусно стреляет Хуа Юн, отстал от него и, повернув коня, поскакал к своим войскам.

Убедившись, что его больше не преследуют, Хуа Юн тотчас же повернул своего коня и бросился в погоню за противником. Он достал еще одну стрелу и, нацелившись ему в спину, в место против сердца, подъехал ближе и выстрелил еще раз. Снова зазвенел металл, и стрела ударилась о щит. А Сюань Цзань пришпорил коня и влетел в ряды своих войск. Он сразу [514] же послал к Гуань Шэну гонца доложить о схватке. Гуань Шэн распорядился:

— Подать мне моего коня!

Он взял меч «черного дракона», вскочил на коня огненно-рыжей масти и, покинув лагерь, поскакал к своим войскам. Взглянув на его статную фигуру, Сун Цзян показал на него У Юну и выразил свое восхищение. Обернувшись назад, он громко крикнул сопровождавшим его командирам:

— Этот военачальник настоящий герой! Не зря о нем идет такая слава!

Эти слова привели Линь Чуна в бешенство, и он сердито крикнул:

— Наши друзья уже раз пятьдесят — семьдесят совершали походы и ни разу не проиграли сражения! Неужели сейчас мы осрамимся?

С этими словами он взял копье и, выехав из рядов, ринулся на Гуань Шэна. Но тот, завидев Линь Чуна, громко крикнул:

— Эй, ты, разбойник из Ляншаньбо! Ты не стоишь того, чтобы я связывался с тобой! Пусть выйдет сюда Сун Цзян, я хочу спросить его, почему он изменил своему императору и стал бунтовщиком!

Находившийся рядом со знаменосцами Сун Цзян приказал Линь Чуну остановиться и, припустив коня, выехал из рядов. Склонившись перед Гуань Шэном в почтительном поклоне, он сказал:

— Я, мелкий чиновник Юньчэнского уездного управления Сун Цзян, почтительно приветствую вас и готов выслушать ваш приговор.

— Ты всего лишь мелкий чиновник! Как же осмелился ты восстать против императора?! — воскликнул Гуань Шэн.

— Император поступает неразумно! — отвечал на это Сун Цзян. — Он попустительствует всякого рода мошенникам, льстецам и проходимцам. Поднебесная кишит чиновниками-взяточниками и лихоимцами, которые везде притесняют народ. Мы — я и мои братья — стремимся восстановить справедливость и никаких иных целей не преследуем.

— Здесь, в присутствии войск Сына Неба, ты еще осмеливаешься оправдываться и пытаться доказывать свою правоту! — закричал Гуань Шэн. — Если ты сейчас же не сойдешь с коня и не дашь связать себя, я сотру тебя в порошок!

Услышав это, «Гром и молния» Цинь Мин издал боевой клич и, размахивая своей булавой в форме волчьего клыка, помчался вперед. Вслед за ним, подняв копье, вылетел с криком Линь Чун. Оба они напали на Гуань Шэна. Гуань Шэну пришлось вступить в борьбу сразу с двумя воинами. Все три всадника, вздымая тучи пыли, носились по кругу, как тени от вращающегося фонаря. Вдруг Сун Цзян, боясь, что они [515] могут ранить Гуань Шэна, приказал бить в гонг и отозвать обоих своих всадников. Вернувшись, Линь Чун и Цинь Мин в один голос возмущенно крикнули:

— Ведь мы совсем было справились уже с этим мерзавцем! Почему же вы, уважаемый брат, отозвали нас и приказали прекратить бой?!

— Почтенные братья! — торжественно отвечал им Сун Цзян. — Мы всегда действуем честно и справедливо. Мне не хотелось бы, чтобы вы двое сражались против одного. Пусть даже вы и захватили бы его сейчас, все равно нам не удалось бы завоевать сердце этого человека. Мне кажется, что «Большой меч» — справедливый и храбрый полководец и преданный человек. Вот если бы мы смогли привлечь его на свою сторону, то я охотно уступил бы ему свое место.

Услышав это, Линь Чун и Цинь Мин смутились и отъехали в сторону. Затем противники отвели войска к своим лагерям.

Возвратившись в свой лагерь, Гуань Шэн спешился, снял с себя боевые доспехи и погрузился в глубокое раздумье.

«Я бился изо всех сил с этими двумя воинами, но все же не мог одолеть их. И в тот момент, когда я совсем было потерпел поражение, Сун Цзян отозвал своих бойцов. Что бы это могло значить?»

Затем он приказал солдатам привезти преступников Чжан Хэна и Юань Сяо-ци и обратился к ним с вопросом:

— Сун Цзян был всего-навсего небольшим чиновником уездного управления в Юньчэне. Что же заставило вас подчиниться ему?

— Славное имя нашего уважаемого брата всем известно в провинциях Шаньдун и Хэбэй. Народ называет его «Благодатный дождь», честный и справедливый Сун Гун-мин. Как можете вы не знать столь честного и справедливого человека?!

Гуань Шэн низко опустил голову и молчал. Потом он приказал, чтобы пленных увели. Весь вечер Гуань Шэн не находил себе места — не мог ни лежать, ни сидеть. Он вышел из палатки прогуляться и посмотреть на луну. Холодная мрачная ночь нависла над лагерем. Земля была покрыта инеем.. Гуань Шэн без конца вздыхал. В это время к нему подошел один из дозорных и доложил, что какой-то бородатый военачальник прибыл один верхом на лошади и желает говорить с командующим.

— А ты спросил, кто он такой? — спросил Гуань Шэн.

— На нем нет никаких боевых доспехов, и приехал он без оружия, — отвечал дозорный. — Однако он отказывается назвать свое имя и говорит лишь, что ему надо увидеться с вами.,

— Что ж, в таком случае приведи его сюда, — приказал Гуань Шэн.

Вскоре прибывшего ввели в палатку, и он почтительно [516] склонился перед Гуань Шэном. Обернувшись к нему, Гуань Шэн снял нагар со светильника, чтобы лучше рассмотреть незнакомца, и, приглядевшись к нему, вспомнил, что где-то встречался с ним. Он попросил гостя назвать свое имя.

— Мне хотелось бы, чтобы вы удалили из палатки своих подчиненных, — сказал в ответ пришедший.

Но Гуань Шэн расхохотался и сказал:

— Когда полководец живет среди многотысячного войска, у него и у его солдат одна воля и одни стремления. Иначе разве мог бы он рассчитывать на преданность своих подчиненных? В моем лагере от главнокомандующего до простого солдата все равны и одинаково пользуются доверием. Поэтому, если вы хотите что-нибудь сказать мне, то можете говорить, не стесняясь.

— Я скромный военачальник Ху-Янь Чжо, — сказал тогда гость. — Когда-то мне было приказано выступить во главе скованного строя императорских войск против разбойничьего лагеря в Ляншаньбо. Но кто бы мог подумать, что я попадусь в засаду и потерплю поражение? После этого я, конечно, не смог вернуться в столицу и явиться к императору. Когда вчера я узнал о том, что вы, господин военачальник, прибыли сюда, я очень обрадовался. Сегодня утром, сражаясь с вами, Линь Чун и Цинь Мин чуть было не захватили вас, но Суй Цзян поторопился отозвать свой отряд, искренне опасаясь, как бы он не причинил вам вреда. Наш начальник всегда был верным слугой императора, но что может сделать он один со множеством разбойников? Только что он тайно советовался со мной о том, как заставить их стать верными подданными императора. И если вы, господин командующий, согласитесь выполнить то, что он предлагает, то завтра ночью, вооружившись легким луком и стрелами, на быстроходном коне, отправляйтесь окольными тропинками прямо в лагерь. Там вы захватите живыми Линь Чуна и остальных разбойников и доставите их в столицу. Это не только принесет славу вам, господин командующий, но и даст возможность Сун Цзяну и мне искупить нашу вину.

Гуань Шэн с большим удовольствием выслушал Ху-Янь Чжо. Он приказал приготовить для своего гостя вино и угощение и пригласил его отужинать. Ху-Янь Чжо много еще говорил о верности и преданности Сун Цзяна, который раскаивается в том, что находится в разбойничьем лагере. Однако мы не будем здесь рассказывать о том, как Гуань Шэн, поглаживая бороду, пил вино, слушал Ху-Янь Чжо и, похлопывая себя по колену, тяжело вздыхал, выражая свое сочувствие Сун Цзяну.

На следующее утро Сун Цзян поднял свои отряды и стал вызывать противника на бой. Советуясь с Ху-Янь Чжо, Гуань Шэн сказал: [517]

— Хотя на вечер мы составили другой план, но сейчас должны одержать победу.

После этого Ху-Янь Чжо попросил дать ему боевые доспехи и, облачившись в них, сел на коня и выехал вместе со всеми перед фронтом. Увидев его, Сун Цзян разразился бранью:

— Мы ведь ничем не обидели тебя, — кричал он, — почему же ты, подобно вору, сбежал от нас?!

— Ты всего лишь невежественный маленький чиновник, — крикнул ему в свою очередь Ху-Янь Чжо. — Разве способен ты на подвиг?

Тогда Сун Цзян приказал «Покорителю трех гор» Хуан Синю выехать вперед и схватиться с Ху-Янь Чжо. Противники то сближались на своих конях, то снова разъезжались. Однако не успели они схватиться в десятый раз, как Ху-Янь Чжо, взмахнув своей плеткой, так ударил Хуан Синя, что тот повалился с коня. Тут уж из отряда Сун Цзяна выскочило несколько бойцов и, подхватив Хуан Синя, утащили его обратно. Увидев это, Гуань Шэн очень обрадовался и приказал своим войскам ринуться на противника. Но Ху-Янь Чжо поспешил предупредить его.

— Не стоит преследовать их! — сказал он. — У этого У Юна в голове всегда тысячи планов. Боюсь, что если мы погонимся за ними, то можем попасть в ловушку.

Тогда Гуань Шэн тотчас же приказал отозвать войска и отвел их в лагерь. Когда они вернулись в палатку, командующий Гуань Шэн приказал подать вина и закусок и устроил в честь Ху-Янь Чжо угощение. Затем он завел речь о Хуан Сине и стал расспрашивать о нем Ху-Янь Чжо.

— Раньше Хуан Синь служил командиром в императорской армии и в последнее время был назначен командующим войсками в Цинчжоу, — рассказывал Ху-Янь Чжо. — К разбойникам он попал в одно время с Цинь Мином и Хуа Юном. С Сун Цзяном он не ладит. Недаром Сун Цзян приказал сегодня именно ему вступить в бой. Он хотел чтобы я убил Хуан Синя. Сегодня ночью мы отправимся к ним в лагерь, и я уверен, что нас ждет удача.

Гуань Шэн остался очень доволен словами Ху-Янь Чжо и приказал Сюань Цзаню и Хао Сы-вэню идти двумя колоннами ему в помощь. Сам он решил повести отряд в пятьсот солдат, вооруженных легкими луками и стрелами. Ху-Янь Чжо он назначил идти во главе отряда в качестве проводника. Затем Гуань Шэн приказал поднять войска во вторую ночную стражу, а в третью быстро двинуть их к лагерю Сун Цзяна и по сигналу ракетой объединенными силами начать атаку.

В ту ночь луна была особенно яркой и освещала все как днем. Перед рассветом все были наготове. С лошадей сняли [518] бубенцы, бойцы оделись в кожаные доспехи, а в рот вложили деревянные кляпы. Все сели на коней и двинулись в путь. Ху-Янь Чжо ехал впереди, остальные следовали за ним. Проехав примерно с час по извилистым горным тропинкам, они увидели впереди себя отряд человек в пятьдесят.

— Кто идет? Командующий Ху-Янь Чжо?! — спросил кто-то тихим голосом.

— Не разговаривайте! Следуйте за мной! — сказал Ху-Янь Чжо и припустил своего коня.

Гуань Шэн не отставал от него. И вот, когда они миновали еще один поворот, Ху-Янь Чжо концом своей пики указал на видневшийся вдали красный огонь. Осадив коня, Гуань Шэн спросил:

— Где это горит фонарь?

— Это расположение войск Сун Цзяна, — отвечал Ху-Янь Чжо, и они припустили своих коней. Когда они почти достигли фонаря, вдруг взорвалась ракета, и все солдаты ринулись вперед вслед за Гуань Шэном. Но когда они очутились у фонаря, то увидели, что там никого нет. Гуань Шэн стал звать Ху-Янь Чжо, но и тот куда-то исчез. Тут Гуань Шэн понял, что попал в ловушку и испугался. Он быстро повернул своего коня и хотел бежать, но в этот момент с гор отовсюду раздался барабанный бой и удары гонга. Среди бойцов Гуань Шэна поднялась паника, и они, спасая свою жизнь, бросились врассыпную.

А за Гуань Шэном, который бросился назад, последовало всего несколько человек. Проехав поворот тропинки, они вдруг услышали позади себя в лесу взрыв ракеты. В тот же момент со всех сторон к ним протянулись длинные шесты с крюками, и Гуань Шэна стащили с седла. У него тут же отобрали меч, коня, сорвали с него боевые доспехи и, окружив со всех сторон, потащили в главный лагерь.

А теперь вам надо рассказать еще о Линь Чуне и Хуа Юне, которые во главе своих отрядов преградили путь Хао Сы-вэню. При ярком свете луны три всадника вступили в бой. На тридцатом кругу Хао Сы-вэнь понял, что ему не одолеть своих противников. Он тут же повернул своего коня и бросился наутек. Вдруг позади него выскочила женщина — воин Ху Сань-нян и, набросив на него сетку из разноцветных веревок, стащила его с коня. После этого пешие бойцы взяли его в плен и отвезли в лагерь.

И тут наше повествование пойдет по двум линиям. Вначале мы расскажем о Цинь Мине и Сунь Ли, которые во главе своих отрядов отправились в погоню за Сюань Цзанем и по дороге столкнулись с ним лицом к лицу. Пришпорив своего коня, Сюань Цзань принялся браниться и кричать:

— Эй вы, подлые разбойники! Кто станет сопротивляться, тому смерть! Кому дорога жизнь, прочь с пути! [519]

Эти слова взбесили Цинь Мина. Изо всей силы подхлестнув своего коня и взмахнув булавой с зубьями в виде волчьих клыков, он ринулся прямо на Сюань Цзаня. Начался поединок. После нескольких схваток в бой вступил и Сунь Ли, Тут Сюань Цзань растерялся, спутал приемы боя на мечах, и Цинь Мин одним ударом сбил его с коня. Тогда весь отряд с боевым кличем ринулся вперед, и противник был разбит.

Тем временем «Орел в облаках» Ли Ин во главе своего отряда бросился к лагерю Гуань Шэна и первым делом освободил Чжан Хэна, Юань Сяо-ци и других бойцов из водного отряда. Затем они захватили продовольствие, фураж и коней противника, собрали оставшихся в живых его бойцов и успокоили их, заверив, что им ничто не грозит.

Когда воины Сун Цзяна вернулись в лагерь, на востоке уже занималась заря. Все главари собрались в Зале верности и справедливости и уселись по старшинству. В зал ввели Гуань Шэна, Сюань Цзаня и Хао Сы-вэня. Увидев их, Сун Цзян быстро поднялся со своего места и поспешил им навстречу. Он крикнул бойцам, чтобы они отошли в сторону, и сам развязал веревки на пленниках. Поддерживая Гуань Шэна, он провел его на центральное место и, усадив в кресло, земно поклонился ему несколько раз. Отбивая поклоны, Сун Цзян извинился перед Гуань Шэном за совершенный против него проступок.

— Мы, спасающие свою жизнь недостойные люди, нанесли оскорбление вашему достоинству. Но умоляю вас простить нам эту вину!

Тут вперед выступил Ху-Янь Чжо и, склонившись перед Гуань Шэном, также стал просить прощения.

— Я выполнял приказ своего начальства, — сказал он, — и действовать иначе не мог. Поэтому и умоляю вас, господин командующий, простить мой невольный обман.

Гуань Шэн, видя, сколь велика справедливость к ним главарей, обратился к Сюань Цзаню и Хао Сы-вэню,

— Сейчас мы оказались здесь пленниками. Что же нам теперь делать? — спросил он.

— Мы ждем ваших указаний, — в один голос ответили ему оба военачальника.

— Я опозорен и не могу вернуться в столицу, поэтому как милости прошу поскорее покончить со мной, — сказал Гуань Шэн.

— Зачем же вы так говорите? — воскликнул Сун Цзян. — Если вы не почтете наше общество низким и недостойным для себя, то мы предложим вам, господин командующий, вместе с нами бороться за справедливость. А если вы не пожелаете этого, мы не будем силой удерживать вас и немедленно отправим в столицу. [520]

— Я много слышал о верности и справедливости Сун Гун-мина, а сейчас сам убедился в том, что говорят о нем правду, — сказал на это Гуань Шэн. — В жизни всегда так бывает: если властитель разумный, подчиненный с охотой служит ему, если один из друзей предан, то и другой будет платить ему тем же. Все, что я видел здесь сегодня, тронуло меня до глубины души, и потому я готов служить вам, как простой солдат.

Сун Цзяна такой ответ очень обрадовал, и он тотчас же отдал распоряжение устроить пир в честь радостного события. Затем он отправил людей для того, чтобы собрать и обласкать солдат разбитой армии. Таким образом войско Сун Цзяна увеличилось тысяч на семь бойцов. Престарелых солдат, а также подростков он снабдил деньгами и отпустил по домам. Вместе с тем он отправил Сюэ Юна с письмом в Пу-дун для того, чтобы доставить оттуда в лагерь семью Гуань Шэна. Однако распространяться обо всем этом нет никакой надобности.

И вот, попивая во время пира вино, Сун Цзян вдруг вспомнил о том, что Лу Цзюнь-и и Ши Сю все еще томятся в тюрьме Северной столицы, и у него полились из глаз слезы.

— Уважаемый брат, — сказал тут У Юн. — Не печальтесь. Я уже кое-что придумал. Сегодняшний вечер мы проведем здесь, а завтра утром соберем свои отряды и двинемся в наступление на Даминфу. Я уверен, что на этот раз наш поход завершится успехом.

Тогда со своего места поднялся Гуань Шэн.

— Так как я еще ничем не отблагодарил вас за доброе и милостивое отношение, которое я встретил здесь, то разрешите мне в этом походе возглавить передовой отряд.

Сун Цзян был несказанно рад такому предложению и на следующий же день приказал назначить Сюань Цзаня и Хао Сы-вэня помощниками Гуань Шэна. Войска, находившиеся прежде под их командованием, были снова им переданы и в предстоящем походе должны были составить передовой отряд. Главари, принимавшие участие в первом походе, отправились в поход и на этот раз. Кроме них, в поход были назначены также Ли Цзюнь и Чжан Шунь, которые захватили с собой боевые доспехи, необходимые для сражения на воде. Итак, все отряды в полном порядке выступили в поход на Даминфу.

А теперь скажем несколько слов о Лян Чжун-шу. Ко времени, о котором пойдет речь, рана Со Чао зажила, и Лян Чжун-шу решил устроить пир в честь его выздоровления. В этот день солнце не показывалось, небо заволокли тучи, яростно выл осенний ветер. Лян Чжун-шу и Со Чао сидели и пили вино. Неожиданно в разгар пира к ним прискакал конный разведчик, который сообщил, что Гуань Шэн, Сюань [521] Цзань и Хао Сы-вэнь вместе с их войсками захвачены Сун Цзяном и присоединились к разбойникам, а отряды из Ляншаньбо снова подходят к городу. Это известие до того напугало Лян Чжун-шу, что он, опрокинув чашку с вином и уронив палочки для еды, так и застыл на месте. Но тут заговорил Со Чао:

— Я пострадал от этих разбойников и был ранен их стрелой. И вот настало время отомстить им!

Лян Чжун-шу тут же наполнил бокал горячим вином и стоя преподнес его Со Чао. Он приказал ему немедленно выступать с главными силами навстречу врагу. А Ли Чэн и Вэнь Да должны были следовать позади, чтобы в случае необходимости оказать помощь.

Уже наступил второй месяц зимы. Непрерывно дул свирепый ветер. Небо и земля изменили свой цвет. Копыта коней примерзали к почве, боевые доспехи стали холодны как лед. Захватив свой боевой топор, Со Чао прямо с пира отправился в долину Летающих тигров и расположился там лагерем.

На следующий день первым выступил в бой Гуань Шэн. А Сун Цзян в сопровождении Люй Фана и Го Шэна поднялся на холм и оттуда стал наблюдать за сражением. Три раза ударили в боевой барабан, и с одной стороны выехал перед фронтом Гуань Шэн, а с другой, навстречу ему — Со Чао. Со Чао никогда не видел Гуань Шэна, и один из бойцов сказал ему:

— Видите воина, который выехал перед фронтом? Это как раз и есть «Большой меч» Гуань Шэн, который недавно присоединился к разбойникам.

Ни слова не ответив, Со Чао ринулся вперед, прямо на Гуань Шэна. Гуань Шэн также пришпорил своего коня и, взмахнув мечом, помчался навстречу противнику. Но не успели они схватиться еще и десять раз, как Ли Чэн, все время наблюдавший за Со Чао, понял, что тому не одолеть противника. Взмахнув двойным мечом, он выехал из рядов и сбоку напал на Гуань Шэна. Тут с другой стороны выехали Сюань Цзань и Хао Сы-вэнь, которые с оружием в руках поспешили на помощь начальнику. Все пять всадников сбились в кучу. В этот миг Сун Цзян с высоты взмахнул своей плеткой, и вся его армия ринулась вперед. Армия Ли Чэна потерпела полное поражение и, тотчас же отступив, скрылась за городскими стенами. Отряды Сун Цзяна преследовали врага по пятам и разбили лагерь у самого города.

На следующий день все небо окутали черные тучи, и оно казалось свирепым. От холода трескалась земля. Со Чао взял один из отрядов и выехал из города, чтобы сразиться с врагом. Заметив его, У Юн приказал своим подчиненным встретить противника и вступить с ним в бой. В случае если Со Чао будет сильно нажимать, У Юн велел отойти назад. Со [522] Чао считал, что на этот раз он выиграл сражение, и вернулся в город в очень хорошем расположении духа.

К вечеру тучи сгустились, а ветер усилился. Когда У Юн вышел из палатки, чтобы посмотреть, что делается, с неба валил густой снег, кругом был ад кромешный. Тогда У Юн послал нескольких солдат к городу и приказал им в узком проходе между рекой и горой выкопать волчью яму. Метель не утихала всю ночь. Когда рассвело, выпавший снег доходил уже лошади до колена.

Между тем Со Чао, поднявшись на своем коне на городскую стену, заметил, что в отряде Сун Цзяна поднялась суматоха и люди мечутся в разные стороны. Тогда он приказал немедленно собрать отряд в триста человек и тут же выступил с ним из города. Бойцы из Ляншаньбо разбежались в разные стороны. А Сун Цзян тем временем приказал Ли Цзюню и Чжан Шуню одеть кожаные латы и с оружием в руках выехать навстречу противнику. Но как только начался бой, бойцы Сун Цзяна побросали свое оружие и пустились бежать, увлекая Со Чао к западне.

Со Чао, будучи по натуре человеком горячим, мчался вперед, ни на что не обращая внимания. По одну сторону от него проходила дорога, по другую виднелась река. Вдруг Ли Цзюнь бросил своего коня, соскочил прямо в воду и, глядя вперед, крикнул:

— Дорогой брат Сун Цзян, убегайте скорее!

Услышав это, Со Чао забыл обо всем на свете. Не оглядываясь по сторонам, он мчался за врагом. За горой раздался треск хлопушек, и Со Чао вместе с конем покатился вниз. Сзади поднялись скрывавшиеся в засаде воины. Даже если бы у Со Чао были три головы и шесть рук, все равно ему не удалось бы уйти невредимым.

Поистине:

Под снежным ковром серебристых равнин
    Стальная ловушка грозится,
Под гладкою яшмой блестящих снегов
    Глубокая яма таится.

О том, какова была дальнейшая судьба Со Чао, читатель узнает из следующей главы.

(пер. А. Рогачева)
Текст воспроизведен по изданию: Ши Най-ань. Речные заводи. Том 2. Гос. изд. худ. лит. М. 1959

© текст - Рогачев А. 1959
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Иванов А. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Гос. изд. худ. лит. 1959