СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ФАН СЮАНЬЛИН

ИСТОРИЯ ДИНАСТИИ ЦЗИНЬ

ЦЗИНЬ ШУ

Материалы по истории династии Ранняя Цинь (351-394)

гл. 114

Фу Цзянь (2), ч. 2-я, Ван Мэн, Фу Жун, Фу Лан

На седьмом году эры правления Тай-юань (382 г.) Фу Цзянь (2) устроил для сановников пиршество в переднем зале дворца, на котором играла музыка и слагались стихи. В стихотворении помощника правителя области ¹ Циньчжоу, уроженца округа Тяньшуй, Цзян Пинцзы имелась строка: «Иероглиф дин (четвертый знак десятеричного цикла) состоит из прямых черт, которые не искривляются». Когда Фу Цзянь (2) спросил, что это значит, Цзян Пинцзы ответил: «Я, чиновник-слуга (чэнь-дин), абсолютно прям, меня не согнуть, если бы я сгибался, то оказался бы бесчестным и не был бы достоин подносить стихи» ². Фу Цзянь (2), с улыбкой заметив «слава о вас распространилась не зря», признал стихотворение лучшим.

Сын Фу Фа, старшего брата Фу Цзяня (2), Фу Ян, носивший титул Дунхай-гун, и сын Ван Мэна Ван Пи, занимавший должность свитского всадника, прислуживающего при дворе, замыслили поднять мятеж, но заговор обнаружили и Фу Цзянь (2) стал допытываться о причинах мятежа.

Фу Ян ответил: «Как говорится в Ли цзи, тот, кто мстит за обиду, нанесенную отцу или матери, не может жить с обидчиком на одной земле под одним небом ³. Мой отец Ай-гун погиб, не совершив никакого преступления, а ведь циский Сян-гун отомстил [за своего предка] через девять поколений ⁴, так что же говорить обо мне». Ван Пи сказал: «Мой отец занимал должность главного помощника императора и имел заслуги в основании государства, но мне удалось избежать нищеты и голода, поэтому я стремлюсь к богатству».

Роняя слезы, Фу Цзянь (2) ответил Фу Яну: «Смерть Ай-гуна не связана со мной, неужели ты не знал об этом?», а укоряя Ван Пи, сказал: «Перед смертью главный помощник императора наказал тебе обрабатывать землю, имея десять упряжек быков ⁵, и я не слышал, чтобы он добивался для тебя должности. Никто не знает так хорошо своего сына, как его отец, зачем же ты говоришь такие слова?» После этого Фу Цзянь (2) помиловал обоих, не предав их казни. Фу Ян был сослан в [округ] Гаочан, а Ван Пи в земли к северу от округа Шофан.

Фу Жун, считая, что он опозорил занимаемую им должность начальника приказа по делам императорского дома, поскольку не смог предотвратить коварные замыслы в самом зародыше, подал доклад, в котором просил разрешения ждать наказания в своем владении, но [89] Фу Цзянь (2) не удовлетворил его просьбу. Он хотел назначить Фу Жуна на должность блюстителя нравов ⁶, но Фу Жун упорно отказывался от назначения. Тогда, поскольку Фу Цзянь (2) уделял пристальное внимание областям Цзинчжоу и Янчжоу, замышляя совершить на них грабительский набег, он дал Фу Жуну звание великий военачальник, карающий юг, предоставил право создавать управления и пользоваться церемониалом, предусмотренным для трех высших сановников государства.

Округ Синьпин поднес драгоценные изделия из яшмы. Следует сказать, что в прошлом, когда Фу Цзянь (2) вступил на незаконный престол, уроженец округа Синьпин Ван Дяо рассказывал ему о гадательных книгах и, оставшись крайне довольным, Фу Цзянь (2) назначил его на должность великого астролога. Как-то Ван Дяо сказал Фу Цзяню (2): «Хочу почтительно доложить, что гадание гласит: "Остатки древней луны вызовут смуту в Центральной области, паводковые воды сильно поднимутся и неутомимо потекут на запад, только сын смелого утвердит порядок в восьми областях" ⁷. Здесь скрыт тайный смысл, который три Ваших предка хотели бы сообщить Вам».

В дальнейшем Ван Дяо сказал: «Когда появится трава (цао), вручать (фу), слуга (чэнь), опять (то) и земля (ту) ⁸, он уничтожит на востоке [династию] Янь, разобьет белых презренных врагов ⁹, дисцы окажутся в середине, хуасцы (китайцы) на окраинах». Согласно гадательному тексту, Вы, Ваше Величество, должны уничтожить династию Янь и успокоить [принадлежавшие ей] шесть областей. Прошу, в соответствии с гаданием, переселить в столицу дисцев, живущих по реке Цяньшуй ¹⁰ и в горах Луншань, а богатые дворы в землях Саньцинь разместить на окраинах».

Фу Цзянь (2) спросил о гадании у Ван Мэна, но Ван Мэн нашел, что Ван Дяо занимается ересью, сбивая с толку народ, и убедил Фу Цзяня (2) убить его.

Перед казнью Ван Дяо подал доклад, в котором говорил: «Я, Ваш слуга, в четвертом году эры правления Цзянь-у (339 г.), установленной династией Поздняя Чжао, учился у уроженца столичного округа Лю Чжаня и понимаю гадательные записи. Лю Чжань говорил мне: "На землях округа Синьпин имеются развалины древнего города Чжуаньсюя ¹¹, а находившееся там селение называется Цзилюй. В имеющихся записях сказано, что в этом селении будет найдено драгоценное изделие императора или вана, которое называется "Драгоценный треножник, продлевающий жизнь"". Как говорил Чжуань-сюй: "Господин с берега реки ¹² спрятал для меня треножник к северо-западу от Сяньяна, и он предназначен для моего внука, которого зовут цао (трава), фу (вручать), чэнь (слуга), ю (опять) и ту (земля)". Лю Чжань также говорил: [90] "Однажды, когда я постился в комнате, ночью появилась падающая звезда, размером с половину луны, которая упала в этом месте". Это, по-видимому, и есть то место, где спрятан треножник. Прошу, Ваше Величество, запомните об этом, после того как будут усмирены семь областей, треножник будет найден в год под циклическими знаками жэнь-у (382 г.)». В момент описываемых событий уроженец округа Синьпин [действительно] нашел треножник и поднес его [Фу Цзяню (2)].

На треножнике имелась надпись, написанная иероглифами в стиле чжуань, составленная так, что первыми шли императоры, правившие по воле Неба, вторыми - супруги императоров, третьими - лица, занимавшие посты трех гунов ¹³, четвертыми - владетельные князья, пятыми - лица, носившие титулы бо, цзы, нань, шестыми - сановники и дворцовые советники, седьмыми - лучшие представители чиновничества. Ниже их, на основании имевшихся записей, перечислялись знаменитые чиновники императоров и ванов. Начиная от Сынов Неба и супруг императоров все имена располагались в порядке расположения небесных тел в [конфигурации] Цзыгун (Пурпурный дворец) ¹⁴ по родословным императоров, причем количество императоров и ванов перечислялось без нарушений. Надпись начиналась с императора Жэнь-хуана ¹⁵, правившего в первый период, затем шли правители среднего и последнего периодов и она заканчивалась с концом всех трех периодов, когда изменились Небо и Земля.

Поскольку слова Ван Дяо [о находке треножника] подтвердились, Фу Цзянь (2) посмертно пожаловал ему должность дворцового советника.

В области Ючжоу на площади в тысячу ли появилась саранча, в связи с чем Фу Цзянь (2) назначил послом, с вручением ему верительного знака, свитского всадника, прислуживающего при дворе, Лю Ланя и приказал ему выехать, [чтобы] поднять население областей Цинчжоу, Цзичжоу, Ючжоу и Бинчжоу на уничтожение саранчи.

Фу Цзянь (2) назначил Фу Лана полномочным императорским послом, главноуправляющим всеми военными делами в области Цинчжоу, Сюйчжоу и Яньчжоу военачальником - правителем востока и правителем области Цинчжоу, а Пэй Юаньлюэ, занимавшего должность дворцового советника, занимающегося увещеваниями и подающего советы императору, дал звание военачальника, угрожающего землям к югу от Янцзы, должности пристава по делам западных исцев и правителя округов Баси и Цзытун, тайно вручив им план действий [против династии Цзинь] и приказав совместно с Ван Фу подготовить в землях Шу действующие на воде войска, предполагая предпринять грабительский набег [на земли династии Цзинь].

Митянь, правитель Переднего владения Чэши, и Сюмито, правитель владения Шаньшань, явились к Фу Цзяню (2) на аудиенцию. Фу [91] Цзянь (2) одарил их придворными одеждами и принял в Западном чале. Увидев величественность и красоту дворцовых помещений, строгость охраны, оснащенной регалиями, Митянь и другие, придя в страх, стали просить разрешение ежегодно являться с данью и подношениями. Однако Фу Цзянь (2), поскольку дорога в Западный край была далека, не разрешил этого, а приказал раз в три года представлять дань и раз в девять лет являться на аудиенцию и считать это постоянным для себя правилом.

Митянь и другие стали просить: «Хотя Давань (Фергана) и другие владения представляют дань и подношения, они не проявляют полной искренности, поэтому просим по примеру династии Хань назначить [для Западного края] главного надзирателя. Если ваши войска выйдут за пределы застав, просим разрешения служить им проводниками».

После этого Фу Цзянь (2) назначил Люй Гуана, имевшего звание военачальника, командующего сильной конницей, императорским послом и главноуправляющим всеми военными делами, связанными с карательными действиями на западе, чтобы он совместно с Цзян Фэем имевшим звание военачальника, угрожающего землям к югу от Янцзы, и Пэн Хуаном, имевшим звание военачальника, командующего легковооруженными всадниками, выступил и усмирил Западный край во главе 70 тыс. воинов.

Фу Жун, считая, что это истощит государство, а посылка воинов в земли, удаленные более чем на десять тысяч ли, в случае завоевания людей все равно не позволит налагать на них повинности, а приобретение земель все равно не создаст возможности для их обработки, настойчиво убеждал Фу Цзяня (2), говоря, что войска нельзя посылать в поход.

Фу Цзянь (2) ответил: «Две династии Хань, не имевшие сил подчинить сюнну, и то посылали войска в Западный край. Ныне, когда сюнну уже усмирены, справиться [с Западным краем] так же легко, как сломать сухую веточку, и хотя войска утомятся в дальнем походе, [Западный край] будет усмирен путем простой посылки грозного письма. После этого наше благотворное влияние распространится на горы Куньшань, слава о совершенном подвиге будет существовать тысячелетия, а разве это не прекрасно!» В дальнейшем придворные чиновники неоднократно увещевали Фу Цзяня (2), но он не принял ничьих советов.

Цзиньский военачальник Чжу Чо сжег и разрушил пахотные поселения на северном берегу реки Мяньшуй, захватил свыше 600 дворов и вернулся обратно. В связи с этим Фу Цзянь (2) собрал чиновников на совещание, на котором сказал: «Прошло двадцать лет, как я принял на себя управление великими делами. Я искоренил бежавшую нечисть, [92] установил кругом порядок и только из юго-восточного угла страны ко мне не являются на аудиенции и не подчиняются моему благотворному влиянию. Каждый раз, думая, что Поднебесная еще не объединена, я всегда забываю поужинать. Ныне я хочу поднять имеющихся в Поднебесной воинов, чтобы покарать эти земли. По приблизительным подсчетам имеющегося оружия и отборных воинов у меня есть около 970 тыс. человек. Я хочу лично выступить во главе этих воинов и, идя впереди них, напасть на окраинные южные земли. Что вы думаете об этом?»

Инспектор дворцового секретариата Чжу Тун сказал: «Вы, Ваше Величество, в соответствии с волей Неба и в нужное время хотите с почтением осуществить наказание, определенное Небом, поэтому стоит вам произнести одно гневное слово, как рухнут пять горных вершин ¹⁶, стоит вам один раз глубоко вздохнуть, как остановятся воды в реках и морях. Если вы одновременно двинете миллион воинов, вам, несомненно, придется только карать, но не воевать. Естественно, цзиньский правитель должен будет взять в рот яшму, везти за собой гроб ¹⁷ и совершить перед вами земной поклон у ворот вашего военного лагеря. Если же он будет заблуждаться и не прозреет, ему остается только, спасаясь от смерти, бежать на берега Янцзы или моря. Его догонят отважные военачальники, а вы сможете пожаловать ему жизнь в Наньчао ¹⁸ и вернуть [бывшее] население Центральной области к его родным тутовнику и катальпе ¹⁹. Затем вы повернете свою колесницу к горе Дайцзун (Тайшань) и совершите на ней жертвоприношение, чтобы доложить Небу о достигнутом успехе. Над центральным жертвенником поднимется белое облако, у средней вершины вам провозгласят десять тысяч лет жизни. Произойдет то, о чем никогда еще не писали в книгах на протяжении всей древности». Весьма обрадованный Фу Цзянь (2) ответил: «К этому я и стремлюсь».

Левый помощник начальника государственной канцелярии Цюань И сказал: «Я, ваш слуга, полагаю, что на династию Цзинь нельзя напасть. Ведь хотя Чжоу ²⁰ шел неправильным путем, в Поднебесной царил разброд и, не сговариваясь между собой, явилось восемьсот владетельных князей, и то У-ван (1), сказав, что у Чжоу имеются [добродетельные] мужи, повернул войска назад, убрал знамена, призывающие к наступлению, и, только после того как три человеколюбивых ²¹ были казнены или сосланы, с воодушевлением взялся за копье в битве при Муе. Ныне, хотя пути управления династии Цзинь слабы, не слышно, что она утратила добродетели, между правителем и его слугами существует согласие, а между высшими и низшими царит единодушие. Се Ань и Хуань Чун выдающиеся талантливые мужи в землях на южном берегу Янцзы в ее нижнем течении, поэтому можно говорить, что у династии Цзинь имеются добродетельные мужи. Я, ваш слуга, [93] утверждаю, что войска одерживают победу в зависимости от [наличия или отсутствия] согласия в рядах противника, а ныне при дворе династии Цзинь царит согласие, поэтому нельзя строить против нее планы». Фу Цзянь (2) долго молчал, а затем сказал: «Пусть каждый выскажет свое мнение».

Командир левого охранного отряда наследника престола Ши Юэ сказал: «Усцы ²², укрывающиеся за естественными преградами и находящиеся в отдаленном уголке страны, не являются к вашему двору для получения повелений. Личное выступление во главе шести армий Вашего Величества с целью наказать живущих у горы Хэншань юэсцев поистине отвечает чаяниям людей, духов и всех живущих среди четырех морей. Однако ныне Юпитер и Сатурн задержались в созвездиях Ковш и Бык ²³, что сулит счастье землям У. Висящие на небе светила не лгут, нельзя нарушать то, о чем они говорят. К тому же цзиньскому императору Чжун-цзуну ²⁴, ставшему правителем владения, служащего нашим заслоном, отдали чувства как инородцы, так и китайцы, совместно выдвинули его на престол, а любовь к нему сохранилась до сих пор, причем Чан-мин ²⁵ является его внуком. Владение защищено рекой Янцзы, при дворе нет раздоров, связанных с неразумными смутьянами. Считаю, по своему неразумию, что выгоднее совершенствовать добродетели и не следует посылать войска в поход. Конфуций говорил: "Если далекоживущие не подчиняются, их следует привлекать, совершенствуя гражданские добродетели" ²⁶. Желательно, чтобы вы охраняли границы, готовили войска и следили за слабыми местами противника».

Фу Цзянь (2) ответил: «Я слышал, что, когда [чжоуский] У-ван (1) напал на [иньского] Чжоу, Юпитер двигался в обратном направлении" ²⁷. Пути, по которым движутся небесные тела неисповедимы, их нельзя понять. В прошлом Фу Ча ²⁸, используя силу, притеснял владение, находившееся на Центральной равнине, но был уничтожен Гоуцзянем. Чжун-моу ²⁹ распространял свои благодеяния на все земли царства У, а Сунь Хао ³⁰ продолжал дела своих трех предков, но стоило только военачальнику, взлетающему к небу как дракон, громко крикнуть, как Сунь Хао и его сановники явились к нему со связанными за спиной руками. Хотя они (Фу Ча и Сунь Хао) и были защищены длинной рекой (Янцзы), разве это смогло укрепить их положение? Стоит только моим многочисленным воинам бросить имеющиеся у них плети в Янцзы, этого будет достаточно, чтобы приостановить ее течение!»

Ши Юэ возразил: «Как я, ваш слуга, слышал, Чжоу шел неправильным путем и Поднебесная страдала от него, Фу Ча был распутным и бесчеловечным, Сунь Хао неразумным и жестоким, народ восставал, а родственники отходили от них, поэтому они и потерпели поражение. Ныне же, хотя династия Цзинь не обладает добродетелями, она не [94] совершает подобных преступлений. Желательно, чтобы Вы усердно точили оружие и накапливали зерно [на случай] войны в ожидании определенных Небом сроков [для действий]».

Каждый из сановников высказывал различные мнения, и споры при дворе надолго затянулись. Тогда Фу Цзянь (2) сказал: «[О происходящем] обсуждении можно сказать, что оно напоминает постройку дома у дороги ³¹, выставляются десятки тысяч причин, мешающих принятию плана, я должен самостоятельно найти решение в своем сердце».

После того как все сановники вышли, для продолжения обсуждения был оставлен только один Фу Жун. Фу Цзянь (2) сказал: «Начиная с древности планы, связанные с осуществлением великих дел, утверждали всего один-два человека. Обсуждения с участием многих вносят только путаницу, сбивают мысли с правильного пути, я должен утвердить план с Вами».

Фу Жун ответил: «Юпитер и Сатурн находятся в созвездиях Ковш и Бык, а это сулит успех усцам и юэсцам, вот первая причина, почему нельзя нападать [на династию Цзинь]. Цзиньский правитель обладает прекрасными добродетелями, а придворные чиновники подчиняются его распоряжениям, вот вторая причина, почему нельзя нападать [на династию Цзинь]. Мы много воевали, наши воины утомлены, военачальники устали, наблюдается страх перед врагом, вот третья причина, почему нельзя нападать [на династию Цзинь]. Все, кто говорит о невозможности нападения, предлагают лучший план, желательно, чтобы вы, Ваше Величество, приняли его».

Изменившись от гнева в лице, Фу Цзянь (2) воскликнул: «Ты снова говоришь как они, с кем я должен обсуждать дела Поднебесной?! Ныне у меня миллион воинов и горы оружия и, хотя я и не мудрый правитель, тем не менее не являюсь совершенно глупым и неспособным. Если использовать мощь, приобретенную в результате многочисленных побед, и напасть на идущих к гибели разбойников, разве не будет достигнута победа? Я никогда не оставлю своим сыновьям и внукам этих разбойников, так как иначе им придется печалиться о судьбах храма предков и алтаря для жертвоприношений духам Земли и злаков!»

Фу Жун со слезами ответил: «Совершенно ясно, что на уские земли нельзя нападать. В намечаемом большом деле будут напрасно затрачены усилия воинов, им, несомненно, придется вернуться обратно, не добившись успеха, но меня печалит не только это. Вы, Ваше Величество, с любовью относитесь к сяньбийцам, цянам и цзесцам, которых расселили в окрестностях столицы, в то время как старых друзей и своих соплеменников изгнали и поселили в отдаленных краях. Ныне, когда Вы выступите в поход с войсками, собранными со всего государства, что станет с храмом предков, если вспыхнут смуты? Вашим [95] наместником в столице будет надзирающий за государством ³², имеющий несколько десятков тысяч слабых воинов, в то время как сяньбийцы, цяны и цзесцы соберутся в количестве, равном количеству деревьев в лесу, а все они в отношении нашего государства разбойники и наши враги. Меня страшит не только то, что войска вернутся из похода с пустыми руками, но и то, что вам не удастся сохранить государство в целости. Сам я глуп, не обладаю достаточными знаниями, поэтому мое мнение, поистине, можно не принимать во внимание, но Ван Цзинлюэ был удивительным мужем своего времени. Вы, Ваше Величество, всегда сравнивали его с Кун-мином ³³, так что его предсмертные слова нельзя забывать» ³⁴. Фу Цзянь (2) не принял совета.

Совершая прогулку в Дунъюане (1), Фу Цзянь (2) приказал бонзе Дао-аню ехать с ним в одной колеснице. Цюань И, увещевая его, сказал: «Как я, ваш слуга, слышал, на императорской колеснице, называемой фацзя ³⁵, справа сидит только окольничий, сопровождающий императора. Для проезда колесницы дорога очищается от прохожих, а для ее движения и остановок существуют правила. Последние правители трех династий ³⁶ нарушали великие правила отношений между людьми и руководствовались своими мимолетными чувствами, поэтому об их дурных поступках и записали для будущих поколений. Именно поэтому наложница Бань ³⁷, отказавшаяся ехать в одной колеснице с императором, оставила по себе нескончаемую славу. Дао-ань всего лишь мелкий служивый, уродующий свою плоть, ему не следует пачкать вашу священную колесницу своим присутствием на ней».

Изменившись от гнева в лице, Фу Цзянь (2) ответил: «Благородный Дао-ань до конца проник в сокровенное, а по своим добродетелям он наиболее уважаемый человек нашего времени. Даже я, несущий на себе весь груз Поднебесной, и то недостоин относиться к нему с пренебрежением. Он не только придает колеснице блеск, но и прославляет [своим присутствием] меня». Затем Фу Цзянь (2) приказал Цюань И помочь Дао-аню подняться на колесницу.

Взглянув на Дао-аня, Фу Цзянь (2) сказал: «Я собираюсь вместе с Вами попутешествовать на юге по землям усцев и юэсцев, привести в порядок шесть армий и объехать с ними с целью проверки земли моего вассала, посетить могилу Юя [Шуня] в горах Илин ³⁸, посмотреть на могилу Юя в пещере в горах Гуйцзи ³⁹, поплавать по длинной реке (Янцзы), доехать до берега безбрежного моря. Разве это не доставит радость!»

Дао-ань ответил: «Вы, Ваше Величество, управляете миром в соответствии с волей Неба, занимаете расположенные в центре земли и отдаете распоряжения четырем сторонам света, беззаботно путешествуете в соответствии с сезонами года, чтобы удовлетворять желание [96] своей персоны. Когда вы выезжаете, перед звонкими колокольчиками на вашей колеснице расчищают дорогу, когда останавливаетесь, внутренне сосредоточиваетесь и пребываете в недеянии, но, управляя с помощью недеяния, оказываете на всех благотворное влияние, поэтому ваше могущество сравнимо с могуществом Яо и Шуня. Зачем Вам изнурять тело быстрой скачкой верхом на коне, утомлять язык в разработке планов, причесываться ветром и умываться дождем, покрывать себя пылью во время остановок в открытом поле? К тому же земли на юго-востоке страны ничтожны по площади, на них опускается туман, вызывающий болезни, юйский Шунь ездил в них, но не вернулся обратно, их посещал Великий Юй, но не вернулся назад. Разве эти земли заслуживают того, чтобы вы утруждали себя поездкой в них на колеснице и утомляли народ? Ведь в Ши цзине говорится: "Окажите милости столице, чтобы затем успокоить четыре стороны света" ⁴⁰. Если гражданских добродетелей достаточно для привлечения к себе далекоживущих, можно, не утруждая ни одного клинка и не покидая своего места, заставить все юэские племена являться к вашему двору».

Фу Цзянь (2) ответил: «[Я хочу выступить в поход] не потому, что мои земли не обширны и мне не хватает людей, а только потому, что думаю объединить всех живущих на земле под небом в четырех сторонах света, чтобы помочь народу. Небо рождает народ и ставит над ним правителя, чтобы он устранял затруднения и пресекал смуты, так как же правитель может бояться утомиться. Поскольку великая судьба избрала меня, я должен выполнить волю Неба и осуществить определенное им наказание. Ведь при [императоре] Гао-сине имело место сражение при Сюнцюане, а при танском Яо был предпринят поход на реку Даньшуй, о чем записано в древних книгах, чтобы осветить путь последующим правителям. Поистине, если бы было так, как вы говорите, не было бы записей об императорах и ванах, совершавших объезды различных уголков страны! К тому же этот поход диктуется справедливостью. Я хочу, чтобы потомки бежавших за реку лиц, носивших головные уборы чиновников, вернулись к могилам своих предков, к родным тутовым деревьям и катальпе. Я действую только ради окончания бедствий и отбора на службу талантливых, но не хочу утомлять войска и показывать свою военную мощь».

Дао-ань возразил: «Если вы непременно хотите выступить в поход и в то же время не желаете переправляться через далекие реки Янцзы и Хуайшуй, вам следует временно прибыть в Лоян и открыто сообщить [династии] Цзинь о своих победоносных планах. Вы можете послать срочного гонца с письмом в Даньян, чтобы открыть династии Цзинь путь к избавлению от заблуждений. Если же она и после этого не явится к вашему двору, тогда вы можете напасть на нее». Фу Цзянь (2) не принял совета. [97]

Следует сказать, что до этого чиновники, видя, что Фу Цзянь (2) верит Дао-аню и ценит его, сказали ему: «Правитель хочет заняться делами на юго-востоке, почему бы Вам не замолвить словечко ради блага народа». В связи с этим Дао-ань и стал увещевать Фу Цзяня (2).

Фу Жун, начальник государственной канцелярии Юань Шао, Ши Юэ и другие подавали доклады, в которых в разное время увещевали Фу Цзяня (2) несколько десятков раз, но Фу Цзянь (2) никак не принимал советов. Младший сын Фу Цзяня (2) Фу Шэнь, носивший титул Чжуншань-гун и пользовавшийся любовью отца, увещевая его, сказал: «Как я, ваш слуга, слышал, когда во владении Суй был Цзи-лян, чусцы боялись его, а когда во владении Юй был Гун Ци ⁴¹, владение Цзинь не показывало мощи своих войск. Происходило это по причине того, что в указанных владениях имелись достойные мужи. Предлагавшиеся ими планы не были использованы и не прошло и года, как оба владения погибли, а ведь если опрокидывается передняя колесница, это ясное предупреждение следующей за ней. Янпин-гун (титул Фу Жуна) главный составитель планов в государстве, но вы, Ваше Величество, поступаете вопреки его советам. У династии Цзинь есть Се Ань и Хуань Чун, но вы, Ваше Величество, хотите напасть на нее. Эти действия, как я полагаю, являются заблуждением».

Фу Цзянь (2) ответил: «В государстве есть большие черепахи ⁴², которые могут быть использованы при разработке великих замыслов. При дворе имеются сановники, которые определяют, можно ли предпринимать какое-нибудь действие или же следует отказаться от него. Твои слова - это слова ребенка, за которые тебя ожидает казнь».

Чиновники доложили, что Лю Лань, занимавшийся уничтожением саранчи в области Ючжоу, не смог уничтожить ее в течение осени и зимы, а поэтому просили вызвать Лю Ланя, отдать его в распоряжение начальника судебного приказа и объявить о его преступлении. Фу Цзянь (2) ответил: «Бедствие ниспослано Небом и, по-видимому, не может быть ликвидировано усилиями людей. Оно возникло из-за того, что я допустил промахи в делах управления, какое же преступление совершил Лю Лань!»

В следующем году (383 г.) Люй Гуан выступил из Чанъаня и, провожая его во дворце Цзяньчжангун, Фу Цзянь (2) сказал: «У западных жунов грубые обычаи, в их владениях не соблюдают правил поведения и справедливость. Путь к их обузданию - подчинять и миловать. Показывайте могущество Срединного государства, руководите ими, используя законы правителя, оказывающие благотворное влияние, но не применяйте широко военную силу, не занимайтесь чрезмерными насилиями и грабежами».

Сюмито, правителя владения Шаньшань, Фу Цзянь (2) дополнительно назначил полномочным императорским послом, свитским [98] всадником, прислуживающим при дворе, главноуправляющим всеми военными делами в Западном крае и военачальником - замирителем запада, а Митяня, правителя Переднего владения Чэши, полномочным императорским послом, военачальником - успокоителем запада и главным надзирателем для Западного края, приказав им во главе войск служить Люй Гуану проводниками.

В этом году юго-западные инородцы в области Ичжоу и различные владения, расположенные к востоку от моря, прислали послов, принесших в дань производимые в их землях изделия.

Выехав на юг в прогулку по берегам реки Башуй, Фу Цзянь (2) неторопливо сказал сановникам: «Сюань-юань был великий мудрец, его человеколюбие равнялось человеколюбию Неба, а ум - уму духов, и тем не менее, если кто-нибудь не подчинялся ему, он выступал и карал его, для жительства у него не было постоянного места и для защиты [своей ставки] он использовал воинов. Вот почему все освещаемое солнцем и луной, овеваемое ветром и орошаемое дождями подчинилось ему. Ныне на Поднебесную снизошел мир, и только земли на юговостоке страны пока еще не усмирены. Я незаслуженно несу на себе великое дело, на мне лежит огромная ответственность, поэтому разве я посмею праздно проводить оставшиеся годы жизни и не установить великое единение. Каждый раз, думая о грабительских набегах Хуань Вэня, я прихожу к выводу, что земли, лежащие на южном берегу Янцзы в ее нижнем течении, должны быть уничтожены. Ныне у меня миллион сильных воинов, количество гражданских и военных чиновников равно количеству деревьев в лесу, и если я под барабанный бой двинусь сокрушить остатки династии Цзинь, для меня это будет так же легко, как осеннему ветру погубить молодые ростки бамбука. Как при дворе, так и вне его все говорят, что этого нельзя делать, но я, поистине, не понимаю причин, почему так говорят. Если бы цзиньский император У-ди поверил словам придворных чиновников и не предпринял бы карательного похода против царства У, разве в Поднебесной установилась бы единая ширина колеи для проезда по дорогам? Мною уже принят план, и я не буду больше обсуждать его с вами».

Выступив вперед, наследник престола Фу Хун (2) сказал: «Ныне над ускими землями стоит Юпитер, на них нельзя нападать. К тому же цзиньский правитель не совершил никакого преступления, а народ подчиняется его распоряжениям. Се Ань и Хуань Чжун вместе со своими старшими и младшими братьями - выдающиеся, талантливые мужи в одном из уголков земли; цзиньский правитель и его слуги действуют, объединяя свои усилия; [династия Цзинь] защищена естественной преградой в виде длинной реки (Янцзы), против нее нельзя строить планы. Следует только готовить оружие и копить зерно, ожидая, когда [99] у них появится жестокий правитель, чтобы затем одним ударом уничтожить его. Если ныне вы выступите в поход, но не добьетесь успеха, вне вашего государства это подорвет славу о вашем могуществе, а в самом государстве приведет к оскудению богатств. Именно поэтому, когда совершенномудрые правители выступали в поход, они прежде обязательно, с большой добросовестностью, обдумывали все в своем сердце и только после этого посылали войска. Если противник станет упорно обороняться, укрывшись за длинной рекой (Янцзы), переселит живущий к северу от нее народ на южный берег, укрепит стены городов, опустошит окрестности, закроет ворота городов и не будет вступать в сражение, это утомит наши войска. [В то же время перед нами будет] противник, не успевший еще натянуть луки, а земли там покрывает туман, вызывающий болезни, так что мы не сможем долго задерживаться в них. Что тогда вы будете делать, Ваше Величество?»

Фу Цзянь (2) ответил: «В минувшие годы, когда военачальник, командующий колесницами и конницей (звание Ван Мэна) уничтожил династию [Ранняя] Янь, положение Юпитера также было неблагоприятно, и тем не менее он одержал победу. Пути движения небесных тел неисповедимы, и вам не дано знать о них. В прошлом [циньский] император Ши-хуан уничтожил шесть владений, но разве все их правители были жестокими? К тому же я уже долго принимал внутреннее решение в своем сердце и нашел, что, если приступлю к действиям, обязательно добьюсь победы, о какой неудаче может идти речь! Я прикажу южным инородцам нападать на [династию Цзинь] изнутри, а мои сильные, одетые в прекрасные латы воины будут нападать на нее извне, и если нападения будут производиться с двух сторон, как можно не победить!».

Дао-ань сказал: «Наследник престола говорит правильно, желательно, чтобы вы, Ваше Величество, прислушались к его словам». Фу Цзянь (2) не принял совета.

Мужун Чуй, имевший звание военачальника, превосходящего всех в войсках, сказал Фу Цзяню (2): «По своим добродетелям вы, Ваше Величество, равны Сюань-юаню и Тану (Яо), а совершенными подвигами превосходите [иньского] Чэн-тана и [чжоуского] У-вана (1). Ваши могущество и благодеяния распространяются на все восемь сторон света, от далеких иноплеменников один за другим прибывают послы с изъявлением покорности. Сыма Чан-мин ⁴³, принявший по наследству остатки былого могущества, осмеливается противиться вашим приказам, и если его не казнить за это, как применять законы! Род Сунь, [создавший царство У], незаслуженно занял земли на правом берегу Янцзы в ее нижнем течении, но в конце концов эти земли присоединила к себе династия Цзинь, и это естественный ход событий. [100]

Как я, ваш слуга, слышал, маленькое владение не противник для большого, слабое владение не может сопротивляться сильному, тем более речь идет о великой династии [Ранняя] Цинь, правящей в соответствии с имевшимися благовещими предзнаменованиями. Вы, Ваше Величество, обладаете изумительными военными талантами, имеете миллион сильных воинов, военачальники, подобные Ханю ⁴⁴ и Баю ⁴⁵, заполняют ваш двор, как же вы можете позволить [правителю династии Цзинь] влачить существование и пользоваться фиктивными титулами, оставлять этих разбойников своим сыновьям и внукам? В Ши цзине говорится: "Он как будто строит дом, советуясь с проходящими по дороге, но используя их советы, ему не закончить постройку" ⁴⁶. Достаточно, что вы, Ваше Величество, утвердили изумительный план внутри себя, не стоит широко обсуждать его с придворными сановниками, что только помешает вашим мудрым замыслам. В прошлом, когда цзиньский император У-ди усмирил царство У, только несколько мудрых сановников, в том числе Чжан [Хуа] и Ду [Юй] ⁴⁷, говорили, что это следует сделать, и если бы он прислушался к словам сановников, разве смог бы совершить необыкновенный подвиг? Пословица гласит: "Опирайся на Небо и жди благоприятного времени". Это время уже наступило, как можно прекращать задуманное дело!»

Весьма обрадованный Фу Цзянь (2), воскликнув: «Среди тех, кто вместе со мной установит порядок в Поднебесной, будете только вы!» - пожаловал Мужун Чую 500 кусков ткани.

Комета подмела хвостом созвездие Дунцзин (Восточный колодец) ⁴⁸. Начиная с четвертой луны семнадцатого года эры правления Цзянь-юань, установленной Фу Цзянем (2), в Чанъане в воде появились тени. При взгляде издалека видели обычную воду, а если смотрели на дно, видели людей. К моменту описываемых событий это явление прекратилось. Оно произвело неблагоприятное впечатление на Фу Цзяня (2). В парке Шанлинь погиб бамбук. В Лояне провалилась земля.

Цзиньский военачальник, командующий колесницами и конницей, Хуань Чун выступил против Фу Цзяня (2) во главе 100 тыс. воинов и напал на Сянъян. Он послал Лю Бо, имевшего звание военачальника, командующего передовыми войсками, Хуань Шицяня, имевшего звание военачальника, превосходящего всех в войсках, и Хуань Шиминя, имевшего звание военачальника, потрясающего могуществом, напасть на города к северу от реки Мяньшуй. [Цзиньский] военачальник, помогающий государству, Ян Лян напал на земли Шу, занял пять городов ⁴⁹ и, двигаясь вперед, напал на город Фоучэн ⁵⁰. [Цзиньский] военачальник, взлетающий к небу как дракон Ху Бинь напал на Сяцай ⁵¹, а военачальник, смелость которого парит в небе подобно соколу Го Цюань напал на Удан. Военачальник Хуань Чуна, командовавший отдельным отрядом, напал на город Ваньсуй ⁵² и занял его. [101]

Крайне разгневанный Фу Цзянь (2) послал своего сына Фу Жуя, имевшего звание военачальника, карающего юг; Мужун Чуя, имевшего звание военачальника, превосходящего всех в войсках, и Мао Дана, имевшего звание военачальника левого охранного отряда, во главе 50 тыс. пеших и конных воинов на помощь Сянъяну; Чжан Чуна (2), имевшего звание военачальника, прогремевшего военными доблестями, на помощь городу Удан, а Чжан Хао, имевшего звание военачальника, командующего арьергардом, и командира, командующего пешим отрядом Яо Чана на помощь городу Фоучэн. Фу Жуй расположился в уезде Синье ⁵³, а Мужун Чуй - в [уезде] Дэнчэн ⁵⁴. Императорские войска нанесли поражение Чжан Чуну (2) в уезде Удан, захватили более 2 тыс. дворов и вернулись обратно.

Фу Жуй приказал Мужун Чую и Ши Юэ, имевшему звание военачальника, командующего сильной конницей, выступить в авангарде, и они расположились на берегах реки Мяньшуй. Ночью Мужун Чуй и Ши Юэ приказали воинам трех армий взять по десять горящих факелов и развесить их на ветках деревьев, так что факелы осветили все на протяжении более десяти ли. Напуганный Хуань Чун отступил обратно в Шанмин. Чжан Хао ушел через Сегу, после чего Ян Лян также отвел войска назад.

Фу Цзянь (2) издал бумагу, предписывая всем областям выставить казенных и частных лошадей, выделить из каждого десятка тягловых одного воина, выдержавшим экзамены и получившим звание «ярко выраженный талант» и проявляющим уважение к литературе предписывалось вступать в войска добровольно, юноши, владевшие искусством фехтования, смелые, богатые и талантливые из добропорядочных семей ⁵⁵ в возрасте от двадцати лет и ниже - все зачислялись в охранную стражу телохранителей. В опубликованной бумаге указывался срок, к которому должна была быть одержана победа, [цзиньскому] императору жаловалась должность левого помощника начальника государственной канцелярии, Се Аню - должность начальника отдела чинопроизводства, Хуань Чуну - должность окольничего, и для них приказывалось построить подворья. Из добропорядочных семей прибыло свыше 30 тыс. всадников, над которыми в звании главнокомандующий юношами был поставлен регистратор области Циньчжоу, уроженец Цзиньчэна, Чжао Шэнчжи, получивший звание военачальника, проявившего величие.

В авангарде во главе 250 тыс. пеших и конных воинов были посланы военачальник, карающий юг Фу Жун, военачальник, командующий сильной конницей Чжан Хао, военачальник, утешающий войска Фу Фан, военачальник, командующий охранными войсками Лян Чэн, военачальник - успокоитель юга Мужун Вэй и военачальник, превосходящий всех в войсках Мужун Чуй. [102]

Фу Цзянь (2) выступил из Чанъаня, имея более 600 тыс. пеших и 270 тыс. конных воинов, которые растянулись на тысячу ли, а военные флаги и барабаны были видны на каждом шагу. Когда Фу Цзянь (2) подошел к Сянчэну (1) ⁵⁶, войска из области Лянчжоу (2) только еще подходили к Сяньяну. Войска из округов Шуцзюнь и Ханьчжун еще спускались вниз по реке [Янцзы], войска из областей Ючжоу и Цзичжоу приблизились к Пэнчэну. На протяжении десяти тысяч ли с востока на запад как по воде так и по суше двигались воины, для которых бесчисленное количество судов перевозило провиант. От Хуанхэ войска прибывали к заставе Шимэнь ⁵⁷, а оттуда в округа Жу и Ин.

Фу Жун и другие военачальники, напав на Шоучунь, заняли город, захватив в плен Сюй Юаньси, служившего династии Цзинь в звании военачальник - успокоитель презренных врагов, и правителя округа Аньфэн Ван Сяня (2), а Мужун Чуй взял с боем город Сянчэн, убив цзиньского военачальника Ван Тайцю.

Лян Чэн, вместе с правителем области Янчжоу Ван Сянем (1) и правителем округа Иян Ван Юном (1) во главе 50 тыс. воинов расположился на реке Лоцзянь и построил на реке Хуайшуй частокол, чтобы помешать движению [цзиньских] войск, находившихся на востоке. В ходе проходивших сражений он нанес несколько поражений императорским войскам.

Династия Цзинь послала главноуправляющего Се Ши, правителя области Сюйчжоу Се Сюаня, правителя области Юйчжоу Хуань И и военачальника, помогающего государству, Се Яня во главе 70 тыс. посаженных на суда и пеших воинов для отражения Фу Жуна, но они, страшась Лян Чэна, не наступали, а остановились в 25 ли от реки Лоцзянь. До этого [цзиньский] Ху Бинь, имевший звание военачальника, взлетающего к небу как дракон, укрылся в Сяши, теснимый Фу Жуном, к тому же у него вышло продовольствие, и он, скрывая положение, приказал воинам поднимать пыль, чтобы показать войскам Фу Жуна свою мощь. Ху Бинь тайно послал гонца сообщить Се Ши: «Ныне разбойников много, а у меня истощились запасы продовольствия, боюсь, что больше не увижусь с вами, великий военачальник». Воины Фу Жуна схватили гонца и доставили его к нему. Фу Жун срочно отправил гонца доложить Фу Цзяню (2): «Разбойников мало, их легко взять в плен. Боюсь только, что они бегут. Следует скорее двинуть войска вперед, чтобы захватить в плен главарей разбойников».

[Полученное донесение] весьма обрадовало Фу Цзяня (2). Опасаясь, что Се Ши и другие бегут, он покинул основные войска, стоявшие в Сянчэне, и во главе 8 тыс. легковооруженных всадников поспешил к Фу Жуну, делая по два перехода в день. Воинам Фу Цзянь (2) приказал: «У того, кто посмеет говорить, что я направляюсь в Шоучунь, [103] будет вырван язык», поэтому Се Ши и другие не знали [о выступлении Фу Цзяня (2)].

[Цзиньский] Лю Лаочжи, имевший звание военачальника, взлетающего к небу как дракон, во главе 5 тыс. сильных воинов ночью неожиданно напал на окруженный валами лагерь Лян Чэна и захватил его, обезглавив десять военачальников, в том числе Лян Чэна, Ван Сяня (1) и Ван Юна (1), и перебив 15 тыс. командиров и воинов. После этого, поскольку Лян Чэн потерпел поражение, Се Ши и другие военачальники продолжили наступление, двигаясь по воде и по суше.

Фу Цзянь (2) и Фу Жун поднялись на городскую стену и, наблюдая издали за императорскими войсками, увидели, что в их рядах царит строгий порядок, а командиры и воины в прекрасном состоянии. Когда же они взглянули на север и посмотрели на гору Багуншань, то приняли росшие на ней деревья и траву за воинов. Взглянув на Фу Жуна, Фу Цзянь (2) сказал: «Это сильный противник, разве его можно назвать малочисленным?» Увиденное разочаровало Фу Цзяня (2), и у него появилось испуганное выражение лица.

Следует сказать, что до этого, когда [цзиньский] двор услышал о нападении Фу Цзяня (2), Дао-цзы, носивший титул Гуйцзи-ван, выставил регалии и под звуки барабанов и духовых инструментов просил о помощи духа горы Чжуншань (2), поднеся ему звание главного помощника государства. Когда Фу Цзянь (2) принял траву и деревья за воинов, возможно, это помог дух.

Фу Цзянь (2) послал начальника государственной канцелярии Чжу Сюя сообщить Се Ши и другим цзиньским военачальникам о многочисленности и силе своих войск, желая запугать их и принудить к сдаче. Проявив коварство, Чжу Сюй сказал Се Ши: «Если подойдут все войска династии [Ранняя] Цинь, насчитывающие миллионы воинов, им невозможно будет противостоять. Пока их войска еще не собрались, вам следует скорее вступить в сражение, и, если вы разобьете авангардные части, сможете добиться осуществления своих намерений».

Услышав, что Фу Цзянь (2) находится в Шоучуне, Се Ши испугался и хотел не вступать в сражение, чтобы утомить его войска. Се Янь убедил Се Ши прислушаться к словам Чжу Сюя и послать гонцов вызвать противника на бой, на что Се Ши дал согласие.

В это время Чжан Хао нанес Се Ши поражение к югу от реки Фэйшуй, в связи с чем Се Сюань и Се Янь построили в его ожидании войска, насчитывавшие несколько десятков тысяч воинов. Чжан Хао отступил и расположился на позициях вдоль реки Фэйшуй.

Императорские войска не могли переправиться через реку Фэйшуй, поэтому Се Ши отправил гонца передать Фу Жуну: «Вы, оторвавшись от главных сил армии, глубоко вторглись в наши земли и [104] расположились на позициях вдоль реки Фэйшуй. Это указывает, что вы приняли план затяжной войны, и разве у вас есть желание вступать в сражение? Если вы отведете войска немного назад, дав возможность нашим командирам и воинам свободно развернуться, за чем я и вы будем наблюдать, сидя на конях с ослабленными поводьями, разве это не будет прекрасно!»

После этого Фу Жун взмахом флажка приказал войскам отступить с занимаемых позиций, думая, что когда цзиньские войска станут переправляться, он навалится на них и нанесет им поражение, но его воины беспорядочно побежали назад, и, несмотря на отдаваемые распоряжения, их нельзя было остановить. Фу Жун скакал на коне, пытаясь навести порядок в войсках, но конь пал и он был убит, после чего войска Фу Жуна потерпели сильное поражение. Пользуясь одержанной победой, императорские войска преследовали бегущих до Цингана, причем трупы убитых врагов валялись один рядом с другим.

Фу Цзянь (2), в которого попала шальная стрела, один бежал на север от реки Хуайшуй. Он сильно проголодался, но кто-то поднес ему кувшин каши и свиную ногу. Фу Цзянь (2) съел пищу и весьма довольный спросил: «В прошлом Гунсунь ⁵⁸ поднес только бобовую кашицу, почему же вы увеличили количество пищи?» - после чего приказал пожаловать поднесшему пищу десять кусков ткани и десять цзиней шелковой ваты.

Отказавшись принять пожалование, поднесший пищу ответил: «Как я, Ваш слуга, слышал, белый дракон, пресытившись радостями, которые он испытывал в небесном пруду, был поставлен в трудное положение Юй Це ⁵⁹, и вы, Ваше величество, видите это [на собственном опыте] своими глазами и слышите своими ушами. Разве трудное положение, попав в которое Вы вынуждены покрывать себя пылью, ниспослано на вас Небом! К тому же неразумное оказание милостей - это не милость, а неразумное принятие милостей не признак преданности. Вы, Ваше Величество, являетесь для меня отцом и матерью, а разве сын, заботящийся о родителях, может требовать за это вознаграждение!» Не взглянув на Фу Цзяня (2), он ушел.

Крайне пристыженный, Фу Цзянь (2) сказал наложнице, урожденной Чжан: «Если бы я прислушался к словам придворных сановников, разве мне пришлось бы столкнуться с тем, что случилось сегодня? С каким лицом я должен в дальнейшем управлять Поднебесной!» Затем, всхлипывая и роняя слезы, он ушел.

Слышались звуки ветра, напоминавшие крики журавлей, и все говорили, что это подходят цзиньские войска. Служившие Фу Цзяню (2) помощник начальника государственной канцелярии Чжан Таньси, начальник государственной канцелярии Чжу Сюй и [взятый ранее в плен [105] цзиньский военачальник] Сюй Юаньси бежали и изъявили покорность династии Цзинь.

Следует сказать, что в прошлом ходила прибаутка: «Крепкий не должен выходить за пределы нормы (сян)» ⁶⁰, поэтому все сановники убеждали Фу Цзяня (2) остановиться в городе Сянчэн и, находясь в нем, оказывать моральную поддержку шести армиям, но он не послушал советов, поэтому и потерпел поражение.

Когда все войска развалились, в целости сохранились лишь войска Мужун Чуя, поэтому Фу Цзянь (2), имевший более тысячи всадников, поспешил к нему. Сын Мужун Чуя, Мужун Бао, убеждал его убить Фу Цзяня (2), но Мужун Чуй, не приняв совета, передал свои войска в распоряжение Фу Цзяня (2) ⁶¹.

Следует сказать, что до этого Мужун Вэй стоял с войсками в Юньчэне ⁶², а Цзян Чэн вместе с другими защищал Чжанкоу ⁶³. Сяхоу Чэн, правитель цзиньского округа Суйцзюнь, напал на Цзян Чэна и обезглавил его, после чего Мужун Вэй бросил войска и бежал.

Фу Цзянь (2) собрал разбежавшихся и расселившихся воинов, и, когда подъехал к Лояну, у него имелось свыше 100 тыс. воинов и какое-то количество собранных чиновников, регалий и военных атрибутов.

Не успел Фу Цзянь (2) доехать до заставы, как Мужун Чуй, задумавший изменить ему, обратился к Фу Цзяню (2) с просьбой разрешить объехать и успокоить земли Дай и Янь, а по пути поклониться могилам своих предков, на что Фу Цзянь (2) дал согласие ⁶⁴.

Цюань И настойчиво увещевал Фу Цзяня (2), считая, что так нельзя поступать ⁶⁵, но Фу Цзянь (2) не послушал его. Через короткое время, испугавшись, что Мужун Чуй может поднять мятеж, Фу Цзянь (2), раскаиваясь в принятом решении, приказал военачальнику, командующему сильной конницей, Ши Юэ расположиться гарнизоном во главе 3 тыс. воинов в Е, великому военачальнику, командующему смелыми всадниками, Чжан Хао стать во главе 5 тыс. воинов из охранной стражи телохранителей в области Бинчжоу и выделил Мао Дану, имевшему звание военачальника, усмиряющего армии, 4 тыс. воинов, приказав расположиться гарнизоном в Лояне.

После возвращения из земель к югу от реки Хуайшуй Фу Цзянь (2) остановился в походном дворце, расположенном к востоку от Чанъаня, в который вошел, предварительно оплакав Фу Жуна, а затем доложил о совершенном проступке в храме предков. Он объявил амнистию, распространявшуюся на всех, начиная от приговоренных к смертной казни, повысил на один ранг гражданских и военных чиновников, занялся подготовкой войск и поощрением населения заниматься земледелием, помогал сиротам и старцам, освободил до конца жизни от уплаты налогов и несения трудовых повинностей семьи командиров и воинов, не вернувшихся из похода. Пожаловал Фу Жуну должность великого командующего войсками и посмертный титул Ай-гун. [106]

Чжай Бинь из динлинов, занимавший должность канцеляриста при военачальнике, командующем охранными войсками, поднял мятеж в землях к югу от Хуанхэ, в связи с чем Фу Пи, имевший титул Чанлэ-гун, послал Мужун Чуя и Фу Фэйлуна покарать его. Мужун Чуй установил на юге связи с динлинами, убил Фу Фэйлуна и закопал живыми в землю всех его воинов ⁶⁶.

Пастырь области Юйчжоу Фу Хуй, носивший титул Пинъюань-гун, послал Мао Дана напасть на Чжай Биня, но он был разбит Чжай Бинем и убит.

Сын Мужун Чуя, Мужун Нун, бежал в [уезд] Лежэнь ⁶⁷, где собрал шайки разбойников, в результате чего численность его войск превысила 10 тыс. человек ⁶⁸. Фу Пи послал Ши Юэ напасть на Мужун Нуна, но он был убит Мужун Нуном, разбившим его войска.

Мужун Чуй привел более 200 тыс. воинов из динлинов и ухуаней и стал строить высокие лестницы и копать подземные ходы для штурма города Е.

Младший брат Мужун Вэя, Мужун Хун, носивший при династии [Ранняя] Янь титул Цзибэй-ван, занимал в прошлом должность старшего чиновника в округе Бэйди. Услышав, что Мужун Чуй осаждает Е, он бежал в земли к востоку от заставы Ханьгугуань, набрал среди мамуских сяньбийцев несколько тысяч воинов и вернулся с ними обратно, расположившись в Хуаине ⁶⁹. Мужун Вэй тайно разослал гонцов к своим младшим братьям и сородичам с указом поднимать в разных местах войска.

Фу Цзянь (2) послал военачальника Цян Юна напасть во главе всадников на Мужун Хуна, но Мужун Хун разбил его войска. После этого численность войск Мужун Хуна еще более возросла, и он объявил себя полномочным императорским послом, великим главноуправляющим всеми военными делами в землях к западу от Шань, великим военачальником, пастырем области Юнчжоу и присвоил титул Цзибэй-ван, а своего дядю, Мужун Чуя, выдвинул на должность главного помощника императора, главноуправляющего всеми военными делами в землях к востоку от Шань, великим командующим войсками, пастырем области Цзичжоу, присвоив ему титул У-ван (2).

Фу Цзянь (2) сказал Цюань И: «Я не прислушался к вашим словам, в результате чего сяньбийцы предприняли такие шаги. Я не буду бороться с ними за земли к востоку от заставы Ханьгугуань, но что делать с Мужун Хуном?» Цюань И ответил: «Этот разбойник не может долго продержаться, а Мужун Чуй занят бунтом в землях к востоку от гор, и ему недосуг приближаться к нам. Однако ныне Мужун Вэй и родственные ему племена находятся в столице, а сяньбийцы рассеяны в ее окрестностях, и они, поистине, вызывают главную печаль у алтаря [107] для жертвоприношений духам Земли и злаков. Следует послать носящего высокое звание военачальника покарать их». После этого Фу Цзянь (2) назначил Фу Си, носившего титул Гуанпин-гун, полномочным императорским послом, главноуправляющим всеми военными делами, связанными с различными инородческими племенами в области Юнчжоу, великим военачальником - правителем востока и правителем области Юнчжоу с местопребыванием в Пуфане.

Затем Фу Цзянь (2) вызвал Фу Жуя и назначил его главноуправляющим всеми военными делами как в столице, так и за ее пределами, великим военачальником охранных войск, приставом по уголовным делам, управляющим делами государственной канцелярии и выделил ему 50 тыс. воинов. Военачальник, командующий левым крылом, Доу Чун был назначен старшим чиновником, а Яо Чан, имевший звание военачальника, взлетающего к небу как дракон, - командующим войсками. Им было приказано покарать Мужун Хуна в Хуацзэ.

Правитель округа Пинъян Мужун Чун поднял войска к востоку от Хуанхэ и, имея 20 тыс. воинов, двинулся вперед, напав на Пуфань. Фу Цзянь (2) приказал Доу Чуну покарать его.

Фу Жуй отличался смелостью, с пренебрежением относился к противнику и не жалел воинов. Услышав о его подходе, Мужун Хун испугался и собирался во главе войск бежать в земли к востоку от заставы Ханьгугуань, а Фу Жуй хотел срочно послать воинов перехватить его. Увещевая Фу Жуя не делать этого, Яо Чан сказал: «Сяньбийцы мечтают вернуться в родные места, их следует только изгнать за заставу, но нельзя препятствовать их бегству». Не послушав совета, Фу Жуй вступил в сражение при Хуацзэ ⁷⁰, но потерпел поражение и был убит. Это крайне разгневало Фу Цзяня (2), и Яо Чан, испугавшись, что его казнят, поднял мятеж.

Доу Чун напал на Мужун Чуна к востоку от Хуанхэ и нанес ему сильное поражение. Мужун Чун во главе 8 тыс. всадников бежал к войскам Мужун Хуна.

Мужун Хун, численность войск которого превышала 100 тыс. воинов, отправил к Фу Цзяню (2) гонца передать: «Династия [Ранняя] Цинь совершила беззаконие, уничтожив наш алтарь для жертвоприношений духам Земли и злаков. Ныне Небо, проявляя к нам сострадание, сделало так, что циньские войска потерпели поражение, и оно желает возродить великую династию Янь. У-ван (2) (титул Мужун Чуя) уже установил порядок в землях к востоку от заставы Ханьгугуань. Вам следует как можно быстрее приготовить императорский выезд и с почтением проводить нашего императора, моего старшего брата, вместе с семьями, относящимися к его роду и к заслуженным сановникам, а я во главе яньцев, проживающих в землях среди застав, охраняя [108] императора, провожу его обратно в нашу столицу Еду. Граница между нами и династией [Ранняя] Цинь пройдет по Улао, мы разделим между собой управление Поднебесной, будем вечно находиться в дружественных соседских отношениях и не будем больше создавать бедствия для династии [Ранняя] Цинь. Цзюйлу-гун (титул Фу Жуя) сам легкомысленно и необдуманно двинулся вперед и был убит взбунтовавшимися воинами, но я, Мужун Хун, не хотел убивать его».

Крайне разгневанный Фу Цзянь (2) вызвал Мужун Вэя и, упрекая его, сказал: «Ваши отцы и сыновья незаконно нарушают основные правила поведения, выступая тем самым против духов и людей. Я осуществлял наказание, определенное Небом, и, использовав всю военную мощь, приобрел вас, а не вы сами, отказавшись от заблуждений, вернулись к добру. Тем не менее вы вместе со всем вашим родом удостоились прощения, кругом меня ваши старшие и младшие братья, носящие самые высокие звания военачальников и занимающие должности глашатаев, и, хотя говорят, что я разбил и уничтожил вас, на самом деле, вы как бы вернулись в родной дом. Почему же, когда мои императорские войска потерпели небольшое поражение, они бесчинствуют подобным образом? Мужун Чуй ведет себя как длинный удав ⁷¹ в землях к востоку от заставы Ханьгугуань, Мужун Хун и Мужун Чун взялись за оружие и оскорбляют меня, находясь в пределах моего государства. Вот что пишет Мужун Хун, он говорит, что если Вы захотите уехать, я должен соответствующим образом помочь Вам. О Ваших родичах можно сказать, что у них лицо человека и сердце дикого зверя, они, пожалуй, не могут надеяться, что я буду относиться к ним как к выдающимся мужам в моем государстве». Мужун Вэй стал отбивать земные поклоны, разбив до крови лоб, и, плача, просил извинения.

Через долгое время Фу Цзянь (2) сказал: «В Шу цзине говорится: "Отцы, сыновья, старшие и младшие братья не отвечают друг за друга". Вашу преданность и искренность я, поистине, оценил в своем сердце. С этих пор преступления трех глупцов (Мужун Чуй, Мужун Хун, Мужун Чун) я не буду считать за Ваш проступок». После этого Фу Цзянь (2) восстановил Мужун Вэя в прежних должностях и стал относиться к нему как и прежде.

Фу Цзянь (2) приказал Мужун Вэю написать Мужун Чую, Мужун Хуну и Мужун Чуну письма и вразумить их, чтобы они прекратили военные действия и вернулись в Чанъань, обещая прощение за совершенные преступления, выразившиеся в поднятии мятежа. Однако Мужун Вэй тайно послал гонца передать Мужун Хуну: «Ныне счастливая для династии [Ранняя] Цинь судьба уже закончилась, в Чанъане происходят многочисленные необыкновенные явления, она не может больше долго существовать. Я, посаженный в клетку человек, и, [109] конечно, не может быть и речи, чтобы я вернулся обратно. В прошлом я не смог сохранить и защитить храм предков, пал и дошел до нынешнего состояния. Я преступник и не достоин того, чтобы вы заботились о моем существовании или гибели. Алтарь для жертвоприношений духам Земли и злаков не легкая ноша, старайтесь успешно завершить великое дело и считайте главной целью возрождение династии. Можете поставить У-вана (2) (титул Мужун Чуя) главным помощником государства, Чжуншань-вана - великим распорядителем ⁷² и великим командующим войсками, ты можешь занять посты великого военачальника и блюстителя нравов, и вы можете на основании указа императора производить пожалования титулов и назначения на должности. Когда услышишь о моей смерти, можешь сразу же вступить на высокий престол». После этого Мужун Хун двинулся на Чанъань и изменил наименование эры правления на Янь-син.

В это время по ночам плакали души умерших, причем плач прекратился только по прошествии трех декад.

Фу Цзянь (2) выступил во главе 20 тыс. пеших и конных воинов в округ Бэйди покарать Яо Чана, остановился в Чжаошиу и приказал военачальнику, командующему войсками, Ян Би с тремя тысячами всадников из летучего отряда отрезать Яо Чану пути к бегству. Военачальник правого крыла Сюй Чэн, военачальник левого крыла Доу Чун и Мао Шэн, имевший звание военачальника, усмиряющего армии, нанесли в нескольких сражениях поражение войскам Яо Чана и отрезали его от источников водоснабжения. Ю Цинь, из округа Фэнъи, который после поражения Фу Цзяня (2) на южном берегу реки Хуайшуй собрал несколько тысяч воинов и укрылся в Пиньяне, послал войска для снабжения Яо Чана водой и зерном, но Ян Би захватил все обозы.

Войска Яо Чана сильно страдали от жажды, поэтому он послал своего младшего брата Иньмая, носившего звание военачальника - правителя севера, во главе 20 тыс. сильных воинов разрушить плотины, но Доу Чун разбил его войска при Гуаньцяоцюе и обезглавил Яо Иньмая вместе с 13 тыс. его воинов. Войска Яо Чана перепугались, среди них имелись воины, умиравшие от жажды. Неожиданно над лагерем Яо Чана прошел дождь, причем в самом лагере выпало три чи осадков, а в ста шагах вокруг него всего лишь немногим более одного цуня. После того боевой дух в войсках Яо Чана значительно возрос. В это время Фу Цзянь (2) был занят едой. Оттолкнув столик, он с гневом воскликнул: «Как безжалостно ко мне Небо, почему оно ниспослало милости на лагерь разбойника!»

Яо Чан пригласил на помощь находящегося на востоке Мужун Хуна. Советники Мужун Хуна Гао Гай, Су Циньчун и другие, считая, что по духовным качествам и репутации Мужун Хун уступает Мужун [110] Чуну и к тому же придерживается жестоких законов, убили Мужун Хуна и объявили Мужун Чуна великим младшим братом императора, действующим на основании полученного от императора указа, а себя сами назначили на должности чиновников.

Яо Чан оставил своего младшего брата Яо Сюя, имевшего звание военачальника, карающего презренных врагов, защищать главный лагерь, находившийся на реке Янцюйчуань, а сам во главе 70 тыс. воинов напал на Фу Цзяня (2). Фу Цзянь (2) послал против него Ян Би и других военачальников, но они были разбиты Яо Чаном, который захватил в плен несколько десятков военачальников, в том числе Ян Би, Мао Шэна, Сюй Чэна и Цзи У, имевшего звание военачальника, командующего передовыми войсками, обошелся с ними, соблюдая правила поведения, и отослал назад.

Фу Хуй во главе 70 тыс. воинов, находившихся в Лояне и Шаньчэне, вернулся в Чанъань ⁷³. Ван Гуан, правитель области Ичжоу, послал на помощь [Чанъаню] военачальника Ван Хао во главе войск из округа Ханьчжун. Фу Цзянь (2), услышав, что Мужун Чун находится на расстоянии немногим более 200 ли от Чанъаня, повел войска назад, приказав Фу Фану, имевшему звание военачальника, утешающего войска, расположиться с войсками на горе Лишань.

Фу Цзянь (2) назначил Фу Хуя полномочным императорским послом, свитским всадником, прислуживающим при дворе, главноуправляющим всеми военными делами как в столице, так и за ее пределами, великим военачальником, командующим колесницами и конницей, приставом по уголовным делам и выделил ему 50 тыс. воинов для отражения Мужун Чуна. Фу Линь, носивший титул Хэцзянь-гун, получил звание великого военачальника, командующего средней армией, и ему было приказано служить подкреплением Фу Хую.

Мужун Чун приказал женщинам сесть на быков, изображая воинов, поднимать шесты как флаги и подбрасывать землю, поднимая пыль, для одобрения воинов. Утром он напал на лагерь Фу Хуя, находившийся в Чжэнси, после чего Фу Хуй вышел из лагеря на бой. Воины Мужун Чуна поднимали пыль, били в барабаны и громко кричали. Войска Фу Хуя потерпели поражение. После этого Фу Цзянь (2) назначил чиновника государственной канцелярии Цзян Юя военачальником, командующим передовыми войсками, и он вместе с Фу Линем во главе 30 тыс. воинов напал на Мужун Чуна на реке Башуй. Войска Фу Цзяня (2) потерпели от Мужун Чуна поражение. Цзян Юй был убит, а в Фу Линя попала шальная стрела. После этого Мужун Чун занял Эпан.

Следует сказать, что в прошлом, когда Фу Цзянь (2) уничтожил династию [Ранняя] Янь, он взял себе четырнадцатилетнюю старшую [111] сестру Мужун Чуна, носившую титул принцесса Цинхэ, отличавшуюся необыкновенной красотой и завоевавшей по сравнению с другими обитательницами заднего дворца его наибольшую любовь. Мужун Чун, которому было двенадцать лет, также имел с Фу Цзянем (2) плотскую связь и также пользовался его любовью. Поскольку старшая сестра и ее младший брат пользовались исключительной любовью Фу Цзяня (2), он не приближал к себе никого из обитательниц заднего дворца. В связи с этим в Чанъане пели: «Самочка и самец парой влетели в Пурпурный дворец», и все боялись, что может возникнуть смута. Ван Мэн настойчиво убеждал Фу Цзяня (2), и он удалил Мужун Чуна из дворца. Тогда в Чанъане появилась новая песенка: «Самец-феникс, самец-феникс, он опустился в Эпане». Поскольку феникс садится только на дерево утун и ест только плоды бамбука, Фу Цзянь (2) в ожидании феникса посадил в Эпане несколько десятков тысяч утунов и бамбука. Детское имя Мужун Чуна было Фэн-хуан (феникс) и в момент описываемых событий, он, став в конце концов для Фу Цзяня (2) разбойником, переехал в Эпан и остановился в нем.

Цзиньский начальник западной охранной стражи телохранителей Хуань Шицянь, двинувшись вперед, занял Луян ⁷⁴ и послал Гао Мао, правителя округа Хэнань, на север стать гарнизоном в Лояне.

Цзиньский военачальник, превосходящий всех в войсках Се Сюань, дошел до Сяпи, после чего правитель области Сюйчжоу Чжао Цянь покинул город Пэнчэн ⁷⁵ и бежал к Фу Цзяню (2). Военачальник Се Сюаня Чжан Юань, командовавший передовыми ударными отрядами, догнал Чжао Цяня в уезде Даншань ⁷⁶, но в ходе боев, происходивших в разных местах, Чжао Цяню удалось спастись, после чего Се Сюань занял Пэнчэн.

В это время Люй Гуан усмирил 36 владений в Западном крае и захватил различные драгоценности, количество которых исчислялось миллионами штук. Фу Цзянь (2) издал бумагу, в которой назначал Люй Гуана полномочным императорским послом, свитским всадником, прислуживающим при дворе, главноуправляющим всеми военными делами в землях к западу от Юймэня, военачальником - умиротворителем запада, приставом по делам Западного края, жаловал более высокий титул Шуньсян-хоу и увеличивал на одну тысячу количество дворов на кормление.

[Цзиньский военачальник] Лю Лаочжи напал на область Яньчжоу, после чего назначенный Фу Цзянем (2) правителем этой области Чжан Чун (2) покинул город Цзюаньчэн ⁷⁷ и бежал к Мужун Чую. Лю Лаочжи послал военачальника Лю Си в погоню за Чжан Чуном (2). Сражение произошло к югу от Хуанхэ, в нем Лю Си обезглавил начальника округа Дунпин Ян Гуана (2) и вернулся обратно, после чего Лю Лаочжи занял город Цзюаньчэн. [112]

Наступавший Мужун Чун подошел к Чанъаню. Поднявшись на городскую стену посмотреть на него, Фу Цзянь (2) со вздохом произнес: «Откуда взялся этот презренный раб, как он силен! - а затем, громко крича, стал упрекать Мужун Чуна: Вы, шайка рабов, годны только пасти крупный рогатый скот и овец, зачем вы явились сюда искать для себя смерть?» Мужун Чун ответил: «Если мы рабы, пусть будем рабами, но я уже пресытился мучениями раба, поэтому хочу схватить тебя и поставить на мое место».

Фу Цзянь (2) отправил гонца подарить Мужун Чуну шелковый халат и объявить указ: «Когда жившие в древности воевали между собой, между ними ездили послы. Вы, приступив к делу, явились издалека и разве могли не устать? Ныне посылаю вам халат, чтобы показать испытываемое мною главное чувство. Ведь какие я оказывал вам милости, а вы в одно прекрасное утро неожиданно подняли мятеж!»

Мужун Чун приказал надзирателю за делами дворца наследника престола ответить: «Я, великий младший брат императора, имею приказ, и ныне все мои помыслы связаны с Поднебесной, разве я обращу внимание на ничтожную милость, выразившуюся в присылке халата. Если вы сможете понять свою судьбу, то должны связать вместе со своими слугами руки и скорее проводить нашего императора, за что, конечно, я окажу вам щедрые милости, чтобы отблагодарить за оказывавшееся мне в прошлом добро и никогда не позволю, чтобы прежние благодеяния имели место только в прошлом». Крайне разгневанный, Фу Цзянь (2) воскликнул: «Я не послушал советов Ван Цзинлюэ (Ван Мэн) и Янпин-гуна (Фу Жун) и этим позволил белым рабам осмелиться дойти до того, что они творят ныне!»

У Фу Пи, находившегося в Е, истощились запасы зерна, для лошадей не было травы, поэтому стругали сосновые деревья и кормили их стружкой. В это время динлины подняли против Мужун Чуя мятеж, и он отвел свои войска от Е ⁷⁸, после чего Фу Пи впервые услышал, что произошло на западе, узнал, что Фу Жуй и другие потерпели поражение и погибли, а Чанъань находится в опасном положении, вслед за чем отправил Шао Сина, правителя округа Янпин, во главе тысячи всадников на север привести на помощь Фу Мо, носившего титул Чунхэ-хоу, Фу Ляна (2), носившего титул Гаои-хоу, Фу Дина, носившего титул Фучэн-хоу, находившихся в округе Чаншань, а также Фу Цзяня (3), носившего титул Гуань-хоу, и Ван Яня, правителя округа Чжуншань, находившихся в округе Чжуншань.

Мужун Чуй послал Чжан Чуна перехватить Шао Сина, который был пойман к югу от Сянго (2). После этого Фу Пи послал военного советника Фэн Фу на запад привести войска Чжан Хао и войска правителя области Бинчжоу Ван Тэна, находившиеся в Цзиньяне. Чжан Хао и Ван Тэн из-за малочисленности своих войск не выступили на помощь. [113]

Фу Пи, который не мог двинуться ни вперед ни назад, стал советоваться с чиновниками, что делать. Командующий войсками Ян Ин (1) предложил план изъявить покорность, но колебавшийся Фу Пи не принял совета.

В это время династия Цзинь послала Дин Куана, правителя округа Цзибэй, который занял Цюэао ⁷⁹, Го Маня, правителя округа Цзиян, который занял Хуатай ⁸⁰, а военачальники Янь Гун и Лю Си ⁸¹ подошли к северному берегу Хуанхэ. Для их отражения Фу Пи выслал военачальника Сан Цзюя, но он был разбит императорскими войсками. Двинувшись вперед, Лю Си и другие военачальники напали на город Лиян и заняли его.

Тогда напуганный Фу Пи послал своего младшего двоюродного брата Фу Цзю и военного советника Цзяо Куя просить помощь у Се Сюаня. В письме Фу Пи говорилось: «Прошу предоставить дорогу для приобретения зерна, чтобы я мог вернуться и оказать помощь своему государству, терпящему бедствия. Когда дождусь Ваших подкреплений, передам им город Е. Если окажется, что дорога на запад закрыта, а Чанъань пал, прошу разрешения защищать город Е во главе имеющихся у меня войск. После этого я буду держать в своих руках один из уголков земли, а на бумаге (т. е. фиктивно) изъявлю Вам покорность».

Цзяо Куй и военный советник Цзян Жан тайно сказали Ян Ину: «Ныне, когда мы переживаем подобные бедствия и отрезаны от столицы, нельзя определить, что нас ожидает - счастье или беда, под боком враги-разбойники, истощилось продовольствие для войск, нависла угроза полного краха, и утром мы не знаем, доживем ли до вечера. Судя по тому, что Чанлэ-гун (титул Фу Пи) не отказался от гордыни, он не является правителем, который может спасти государство, и, коль скоро он не в состоянии изъявить искреннюю преданность [династии Цзинь], чтобы срочно получить помощь зерном, а, наоборот, занимает двойственную позицию, ему, несомненно, не добиться успеха. В переживаемых ныне опасностях, когда все зависит от перелома в ходе поразившей нас болезни, недопустимо строить пустые предположения, снова и снова стремиться к осуществлению своих целей. Необходимо заменить письмо челобитной, чтобы завязать дружественные отношения, а если придут императорские войска, необходимо, чтобы Фу Пи целиком вручил себя им. Если он (Фу Пи) не послушает нас, его можно заставить связать за спиной руки, а затем выдать его. Таким образом, если он не изъявит покорности, руководствуясь чувством справедливости, его можно принудить к этому всего лишь силой одного человека. Жившие в древности, осуществлявшие свою власть, считали подвигом оказание помощи государству, тем более вы, Ваше сиятельство ⁸², в течение ряда поколений совершали добрые дела, ваши предки [114] первыми прославились при дворе династии Цзинь, и, если ныне вы снова совершите великий подвиг, тем самым продолжите заслуги своих предков. Подобный случай представляется раз в тысячу лет, его нельзя упускать».

Ян Ин (1), который давно с пренебрежением относился к Фу Пи и, считая, что он может воздействовать на Фу Пи силой, отправил вместо письма челобитную и приказал Цзяо Кую, Мао Шу и Мао Сяню из округа Цзинань просить о принятии [Фу Пи] в качестве заложника при дворе династии Цзинь ⁸³.

Фу Цзянь (2) послал начальника посольского приказа Хао Чжи вызвать Ван Цзя, достойного ученого, жившего в уединении ⁸⁴ на горе Даошоушань. Когда Ван Цзя прибыл, Фу Цзянь (2) каждый день вызывал его и Дао-аня во внешний зал дворца и советовался с ними по поводу каждого действия.

Однажды Мужун Вэй явился к Фу Цзяню (2) в Восточный зал и, отбивая земные поклоны и принося извинения за допущенные проступки, сказал: «Мой младший брат Мужун Чун, не знающий справедливости, забыл об оказывавшихся ему милостях, и в этом моя вина, за это меня следовало бы казнить десятки раз. Однако из-за того, что вы, Ваше Величество, проявили огромное благоволение, равное благоволению Неба и Земли, я удостоился милости, вернувшей меня к жизни. Вчера женился мой второй сын, и завтра будет третий день после свадьбы. По своему неразумию хочу затруднить вас посещением моего ничтожного подворья». Фу Цзянь (2) согласился.

Когда Мужун Вэй вышел, Ван Цзя сказал: «Бить молотком камыш при изготовлении грубой циновки, не получить изящного узора; пойдет сильный дождь и не будет возможности заколоть барана» ⁸⁵. Ни Фу Цзянь (2), ни его чиновники не могли понять, что это означает, но ночью пошел сильный дождь, и на утро Фу Цзянь (2) действительно не выехал из дворца.

Следует сказать, что в прошлом Мужун Вэй разослал своих младших братьев поднять войска вне столицы. Однако Фу Цзянь (2) принял тщательные меры обороны, и, хотя Мужун Вэй хотел оказать братьям содействие, он не находил для этого удобного случая. В это время в городе [Чанъань] все еще находилось более тысячи сяньбийцев, и тогда Мужун Вэй тайно объединил сяньбийских воинов, задумав устроить засаду, пригласить Фу Цзяня (2), а затем убить его. Отдавая распоряжение сяньбийским вождям Силотэну, Цюйту и Техоу, он тайно сказал им: «Ныне император посылает меня служить для него оплотом вне столицы, позволив, чтобы за мной следовали мои старые люди, можете в такой-то день собраться в таком-то месте». Сяньбийцы поверили ему, и уроженец северного кочевья Тусянь стал прощаться со [115] своей младшей сестрой. Его младшая сестра была второстепенной женой военачальника, командующего левым крылом, Доу Чуна, и услышав о расставании, она рассказала об этом Доу Чуну и просила оставить ее старшего брата. Доу Чун срочно послал человека доложить обо всем Фу Цзяню (2), и крайне встревоженный Фу Цзянь (2) вызвал для допроса Силотэна, который во всем признался. Тогда Фу Цзянь (2) казнил Мужун Вэя, его сыновей и родичей и перебил всех находившихся в городе сяньбийцев, вне зависимости от пола и возраста.

Мужун Чуй снова осадил город Е ⁸⁶, и, когда к цзиньскому двору прибыл Цзяо Куй, оказалось, что двор действительно хочет вызвать Фу Пи в качестве заложника, обещая после этого послать войска. Цзяо Куй настойчиво рассказывал об искренней преданности Фу Пи, свободной от всякого двоедушия, и сообщил о намерениях Ян Ина, после чего двор послал на помощь городу Е Лю Лаочжи и других военачальников во главе 20 тыс. воинов с запасами продовольствия, перевозимого как по воде, так и по суше. В это время в Чанъане был сильный голод, люди ели друг друга, все мечтали изъявить покорность династии Цзинь, чтобы иметь в избытке мясо и кормить им своих жен и детей.

Мужун Чун незаконно вступил на высокий престол в Эпане и изменил наименование эры правления на Гэн-ши.

В сражениях, происходивших между Фу Цзянем (2) и Мужун Чуном, каждая сторона то одерживала победу, то терпела поражение, но как-то ⁸⁷ Фу Цзянь (2) попал в окружение войск Мужун Чуна. Тогда старший военачальник, командующий дворцовыми войсками Дэн Май, начальник левой охранной стражи телохранителей Дэн Суй и чиновник государственной канцелярии Дэн Цюн в разговоре между собой сказали: «Наши дома из поколения в поколение пользовались благосклонностью правителей, наши ныне покойные предки совершали исключительные подвиги ради государства, поэтому мы не можем не проявить преданность и не выполнить свой долг, чтобы способствовать осуществлению стремлений покойных предков, и, если не умрем, когда правитель оказался в трудном положении, не будем благородными мужами».

После этого, надев вместе с Мао Чанлэ и другими звериные шкуры и размахивая копьями, они напали на воинов Мужун Чуна. Воины Мужун Чуна рассеялись, а Фу Цзянь (2) был спасен. Хваля спасителей за проявленную преданность и смелость, он назначил их командирами пяти отрядов ⁸⁸, дополнительно дал звания военачальников третьего ранга и пожаловал титулы хоу без предоставления земельного надела.

Мужун Чун снова послал начальника государственной канцелярии Гао Гая совершить во главе воинов неожиданное ночное нападение на [116] Чанъань. Гао Гай захватил южные ворота и вошел в южную часть города. Военачальник, командующий левым крылом, Доу Чун и военачальник, командующий передним отрядом по охране дворца, Ли Бянь напали на Гао Гая, нанесли ему поражение, убили 1800 воинов, а их трупы разрезали на куски и съели.

Вскоре Фу Цзянь (2) разбил Мужун Чуна к западу от города [Чанъань] и преследовал бегущих до Эпана. Все военачальники просили его, пользуясь одержанной победой, войти в Эпан, но Фу Цзянь (2), опасаясь, что он может быть схвачен Мужун Чуном, приказал ударить в гонги, чтобы остановить войска.

В это время, когда Лю Лаочжи уже прибыл в Фантоу, Сюй И (1), военный советник при военачальнике, карающем восток, и евнух Мэн Фэн донесли Фу Пи, что Ян Ин (1) и Цзян Жан задумали поднять мятеж, в связи с чем Фу Пи схватил Ян Ина (1) и Цзян Жана и предал их казни. Поскольку в лагере Фу Пи начались взаимные убийства, Лю Лаочжи задержался и не двигался вперед.

Фу Хуй неоднократно терпел поражение от Мужун Чуна, поэтому, упрекая его, Фу Цзянь (2) сказал: «Ты мой сын, командуешь крупными войсками, но тебя неоднократно разбивали юнцы белых презренных врагов, как же ты можешь пользоваться жизнью!» Огорченный и рассерженный Фу Хуй покончил жизнь самоубийством ⁸⁹.

Свыше трех тысяч укрепленных валами местечек в землях среди застав выбрали на пост общего главы уроженца округа Фэнъи Чжао Ао, носившего звание военачальника успокоителя далеких земель, заключили между собой союз и послали на помощь Фу Цзяню (2) зерно для войск. [Раннециньский] военачальник, командующий левым крылом, Гоу Чи и военачальник, командующий правым крылом, Цзюй Шиизм во главе 5 тыс. всадников вступили с Мужун Чуном в сражение за пшеницу. Сражение произошло у горы Лишань, в ходе него они потерпели поражение от Мужун Чуна. Гоу Чи был убит, а Цзюй Шицзы бежал обратно в Е.

Крайне разгневанный, Фу Цзянь (2) снова послал военачальника, руководящего войсками, Ян Дина во главе 2500 отборных воинов из своего окружения напасть на Мужун Чуна, и он, нанеся ему сильное поражение, вернулся обратно, захватив в плен свыше 10 тыс. сяньбийцев. Разгневанный Фу Цзянь (2) закопал всех живыми в землю. Ян Дин отличался решительностью и смелостью, искусно воевал, поэтому Мужун Чун, который очень боялся его, выкопал вокруг себя волчьи ямы для лошадей, чтобы укрепить свои позиции.

Когда Лю Лаочжи подошел к Е, Мужун Чуй отошел на север в Синьчэн. Поскольку в Е царил сильный голод, Фу Пи во главе войск, находившихся в Е, направился в цзиньские земли, чтобы кормиться [117] зерном в Фантоу, а Лю Лаочжи вошел в Е и расположился в нем с войсками.

Воины Мужун Чуя сильно голодали, многие из них бежали в горы, а в областях Ючжоу и Цзичжоу люди ели друг друга. Следует сказать, что в прошлом в землях к востоку от заставы Ханьгугуань ходила песенка: «Дефективный (цюэ ⁹⁰) из области Ючжоу должен быть уничтожен при жизни, если он не будет уничтожен, народ погибнет». Цюэ (дефект, недостаток) было настоящее имя Мужун Чуя, и он боролся с Фу Пи уже год, в результате чего почти все население умерло от голода.

До этого Яо Чан напал на город Синьпин, и правитель округа Синьпин Гоу Фу хотел сдаться. Находившийся в округе Синьпин, его уроженец, правитель округа Ляоси, Фэн Цзе, начальник уезда Ляньшао Фэн Юй и другие убеждали Гоу Фу отказаться от этого шага, сказав: «Только когда в Поднебесной происходят смуты, появляются преданные правителю слуги. В прошлом Тянь Дань ⁹¹, защищавший всего лишь один город, сохранил владение Ци. Ныне же на принадлежащих династии [Ранняя] Цинь землях непрерывной цепью тянутся области и опорные районы, в округах и владениях сотни городов, а ведь слуга-сын должен отдавать правителю-отцу все свои духовные и физические силы до самой смерти, так как же можно идти на измену!» Эти слова весьма обрадовали Гоу Фу, и он стал упорно обороняться, укрывшись за стенами города.

Яо Чан насыпал высокие земляные холмы и копал подземные ходы, но то же самое делал и Гоу Фу. Сражения происходили или под землей, или на вершине холмов, в ходе них Яо Чан потерял убитыми более 10 тыс. воинов, после чего Гоу Фу притворно заявил о желании сдаться. Яо Чан хотел войти в город, но, обнаружив хитрость, стал отводить войска назад. Гоу Фу стремительно вышел из города и напал на него, причем количество воинов, которых он убил или взял в плен, исчислялось десятками тысяч.

В момент описываемых событий в городе истощились запасы зерна и были израсходованы все стрелы, а помощь извне не подходила. Яо Чан приказал чиновнику передать Гоу Фу: «Ныне я, руководствуясь справедливостью, занят приобретением Поднебесной и разве могу испытывать вражду к преданному правителю слуге? Вы возвращайтесь только во главе имеющихся у вас мужчин и женщин в Чанъань, а мне нужен этот город, чтобы создать в нем для себя оплот». Посчитав, что Яо Чан говорит правду, Гоу Фу во главе 15 тыс. мужчин и женщин вышел из города, их тут же окружил Яо Чан и закопал живыми в землю, не оставив в живых ни одного мужчины, ни одной женщины.

Следует сказать, что в прошлом, в конце правления Ши Цзилуна, уроженец округа Цинхэ Цуй Юэ, занимавший должность главного помощника правителя округа Синьпин, был убит населением округа. [118] В дальнейшем сын Цуй Юэ, Цуй И, служивший Фу Цзяню (2) в должности чиновника государственной канцелярии, представил челобитную, в которой говорил, что не может жить с врагами отца на одной земле под одним небом, и просил вернуть его в область Цзичжоу. Фу Цзянь (2), сжалившись над Цуй И, заключил в тюрьму [некоторых] жителей округа Синьпин и приказал снести угол городской стены [окружавшей Синьпин], чтобы устыдить их. Знатные люди Синьпина считали это глубоко постыдным, а поэтому изо всех сил противостояли Яо Чану, желая показать свою преданность и проявить справедливость в отношении Фу Цзяня (2).

В это время стаи ворон, состоявшие из нескольких десятков тысяч птиц, летали над Чанъанем и печально каркали. Гадатели считали, что настолько тесно сбитые в стаи птицы, задевающие крыльями друг друга, предвещают, что не пройдет и года, как в город войдут одетые в латы воины противника.

Мужун Чун во главе воинов пытался подняться на городские стены [Чанъаня], а Фу Цзянь (2) в латах и шлеме руководил войсками, отражавшими нападения. Он весь был утыкан попавшими в него стрелами, а текущая из ран кровь заливала тело. В это время, хотя налетчики-грабители представляли для Фу Цзяня (2) грозную опасность, из окруженных валами местечек в округе Фэнъи, неся на плечах зерно, шли люди, не обращая внимания на грозившие им беды, но большинство из них убивалось разбойниками. В связи с этим Фу Цзянь (2) сказал: «Как я слышал, идущие ко мне, как правило, не доходят благополучно до места, но их действия показывают, что они преданные мне слуги, спешащие ко мне на помощь в период переживаемых бедствий. Ныне, когда вызванные разбойниками бедствия велики и многообразны, делу не помочь усилиями отдельных людей. Надеюсь, что мудрые духи видят происходящее, беды закончатся, несчастья отступят, а вы сохраняйте искреннюю преданность мне, берегите себя ради государства, накапливайте зерно, готовьте оружие, внимательно прислушивайтесь к срокам выступления моих войск в поход, нельзя напрасно, не получая никаких результатов, лишаться жизни и следовать один за другим в пасть дикого зверя».

Уроженцы трех столичных округов, которые грабил Мужун Чун, прислали к Фу Цзяню (2) гонцов с просьбой разрешить пустить [в лагере Мужун Чуна] огонь, чтобы оказать Фу Цзяню (2) поддержку изнутри при его нападении на противника. Фу Цзянь (2) ответил: «Я сочувствую вашей преданности и искренности, не знающих предела. Однако ныне судьба сулит мне крах, боюсь, что ваши усилия не принесут пользы государству. Мне невыносимо напрасно подвергать вас самоуничтожению. Более того, хотя у меня отборные воины, свирепые [119] как хищные звери, и острое оружие, разящее врага так же, как иней разит траву, я терплю поражения от истощенных разбойников, слетевшихся в стаи подобно воронам, а разве это не связано с волей Неба! Хорошенько подумайте об этом!»

Гонцы продолжали настойчиво просить, говоря: «Мы, ваши слуги, не жалея жизни, хотим беззаветно служить государству. Если верховное небо обладает всемогущей силой, возможно, наша исключительная искренность поможет хотя бы в чем-то одном и тогда мы не будем ни о чем сожалеть». Отвечая на их просьбы, Фу Цзянь (2) выслал 700 всадников, но пустившие огонь в лагере Мужун Чуна сами сгорели в раздуваемом ветром пожаре, из каждого десятка человек удалось спастись лишь одному-двум. Глубоко скорбя о погибших, Фу Цзянь (2) лично совершил жертвоприношение и, призывая души умерших, сказал: «Проявившие преданность и имеющие душу явитесь сюда на эту площадку. Когда вернетесь к своим покойным отцам, пусть у вас не будет вида оборотней». Всхлипывая и роняя слезы, Фу Цзянь (2) никак не мог подавить свою скорбь. Видя это, все стали говорить между собой: «Вот какие милости оказывает человек, носящий самый высокий титул, нам остается только умереть за него».

Мужун Чун безжалостно свирепствовал в землях среди застав, поэтому население покинуло свои места и разбежалось, на дорогах прекратилось движение, на протяжении тысячи ли нельзя было увидеть дыма от домашнего очага. Фу Цзянь (2) назначил Чоу Тэна, командовавшего войсками в округе Ганьсун, правителем округа Фэнъи, дополнительно дал ему звание военачальника, помогающего государству, и он, вместе с уроженцем округа Шу, Лань Ду, носившим звание военачальника, разбившего презренных врагов, объехал уезды округа Фэнъи для выражения слов утешения живущему в них населению. Все население говорило: «Мы будем вместе жить и вместе умрем с Его Величеством, клянемся, что не изменим ему».

Каждую ночь появлялся человек, который громко кричал вокруг городских стен: «Молодчик Ян Дин (военачальник Фу Цзяня (2)) должен подчиниться мне, во дворцах, палатах, павильонах и башнях должен сидеть я, пусть отец (имеется в виду Цзянь (2)) и его сыновья выйдут, я не могу быть вместе с ними». По утрам человека искали, но не видели человеческих следов.

В городе [Чанъане] появилась книга Гу Фу чжуань Цзя лу («Древние записи Цзя с жизнеописанием рода Фу»), в которой было написано: «Если император выедет к пяти военачальникам ⁹², он обретет долголетие». Кроме того, до этого ходила песенка: «Если Крепкий (цзянь - имя Фу Цзяня (2)) войдет в горы пяти военачальников, он обретет долголетие». Фу Цзянь (2) глубоко уверовавший в это, сказал наследнику престола Фу Хуну (2): «Я поступлю так, как говорят, возможно, это [120] Небо руководит мною. Оставляю тебя управлять как военными, так и административными делами, но не вступай в борьбу с разбойниками за победу. Я должен выехать в горы Луншань, собрать там войска и подвезти оттуда для тебя зерно. Может быть, само Небо учит меня поступить так».

После этого Фу Цзянь (2) послал Ян Дина, имевшего звание военачальника, командующего охранными войсками, напасть на Мужун Чуна к западу от города Чанъань, но он был захвачен Мужун Чуном в плен. Испугавшись еще более, Фу Цзянь (2) поручил все дальнейшие дела Фу Хуну (2), а сам вместе с Фу Шэном, носившим титул Чжуншань-гун, и женой, урожденной Чжан, во главе нескольких сот всадников, выехал в горы Уцзяншань, объявив по областям и округам приказ явиться в начале зимы на помощь Чанъаню. Вскоре Фу Хун (2) вместе с матерью, женой, прямыми родственниками мужского и женского пола и несколькими тысячами всадников бежал из Чанъаня, а все его чиновники рассеялись. Мужун Чун вошел и занял Чанъань, разрешив воинам заниматься грабежами, причем количество убитых было невозможно даже подсчитать.

Следует сказать, что в прошлом, когда при династии [Ранняя] Цинь еще не вспыхнула смута, в районе среди застав загорелась земля, но огня не было, поднимался только густой дым, который затянул площадь в несколько десятков квадратных ли и не рассеивался более месяца. В связи с этим каждый раз во время посещения палаты по разбору судебных дел Фу Цзянь (2) приказывал являвшимся к нему обиженным лицам поднимать дым к северу от города [Чанъань] и после наблюдения за дымом делал об этом запись. В Чанъане даже говорили: «Хочешь непременно сохранить жизнь, должен поднять дым». Кроме того, ходила песенка: «Длинные ножны и плеть для коня бьют по левой ноге. Юпитер двинулся на юг, надо избавляться от презренных врагов» ⁹³. Население, находившееся под властью (династии Ранняя) Цинь, называло сяньбийцев белыми презренными врагами. Мужун Чуй приступил к действиям в землях к востоку от заставы Ханьгугуань в год под циклическими знаками гуй-вэй (383 г.).

Когда Фу Цзянь (2) разделял диские дворы по различным опорным районам, прислуживавший ему Чжао Чжэн, взяв в руки цинь, пропел: «Будет ли польза, будет ли польза? Птица болао нарушает спокойствие из-за того, что у нее длинный хвост и короткие крылья, она не может взлететь ⁹⁴. Вы переселяете сородичей в далекие земли и оставляете сяньбийцев, но если в одно прекрасное утро создастся острая угроза для спокойствия, кому вы скажете об этом?» Фу Цзянь (2) только рассмеялся и не принял совета, но в момент описываемых событий слова Чжао Чжэна оправдались.

Когда Фу Цзянь (2) прибыл на гору Уцзяншань, Яо Чан послал военачальника У Чжуна (2) окружить его. Воины Фу Цзяня (2) [121] разбежались, и при нем осталось немногим более десяти ближайших слуг, но он, сохраняя обычное состояние духа, сидел и ждал [У Чжуна (2)], приказав повару подать пищу. Вскоре прибыл У Чжун (2), который схватил Фу Цзяня (2) и вернулся с ним в Синьпин, где последний был заточен в отдельном помещении.

Яо Чан стал требовать у Фу Цзяня (2) переходящую императорскую печать ⁹⁵, говоря: «Я, Яо Чан, в соответствии с имеющимися счастливыми предзнаменованиями должен в порядке очереди вступить на престол, поэтому вы можете оказать мне эту милость». Вытаращив от негодования глаза, Фу Цзянь (2) закричал: «Ты, ничтожный цян, осмеливаешься оказывать давление на Сына Неба, разве я вручу переходящую императорскую печать в твои цянские руки! Разве можно полагаться на гадательные книги и предсказания, когда среди следующих по порядку инородческих племен нет имени цянов, к которым ты принадлежишь. Нарушение воли Неба сулит несчастья, разве ты сможешь долго продержаться! Императорская печать уже отправлена династии Цзинь, и ты ее не получишь!».

Тогда Яо Чан послал Инь Вэя убедить Фу Цзяня (2) и потребовать у него, чтобы он уступил ему власть, как уступил ее Яо Шуню ⁹⁶. Укоряя Инь Вэя, Фу Цзянь (2) сказал: «Власть уступается совершенномудрому правителю, а Яо Чан - разбойник, поднявший мятеж, как же его можно сравнивать с жившими в древности!» Не согласившись уступить власть Яо Чану, Фу Цзянь (2) стал браниться и требовать для себя смерти. После этого Яо Чан задушил его в буддийском храме в Синьпине. В это время Фу Цзяню (2) было 48 лет. Фу Шэнь, носивший титул Чжуншань-гун, и жена Фу Цзяня (2), урожденная Чжан, покончили жизнь самоубийством. Все это произошло на десятом году эры правления Тай-юань (385 г.).

После бегства Фу Хун (2) направился в Сябянь, где находился Ян Би, правитель области Наньциньчжоу. Ян Би отказался принять его, и тогда Фу Хун (2) бежал в округ Уду к дискому вождю Чжан Си, проехал через его земли и явился [ко двору династии Цзинь] с изъявлением покорности. Цзиньский двор поселил Фу Хуна (2) в Цзянчжоу. Переходя с одного поста на другой, Фу Хун (2) получил звание военачальника, помогающего государству. Когда престол захватил Хуань Сюань, он назначил Фу Хуна (2) правителем области Лянчжоу (2). В начале эры правления И-си (405-418) Фу Хун (2) задумал поднять мятеж, за что был казнен.

Следует сказать, что в прошлом, в период могущества и расцвета Фу Цзяня (2), в его государстве ходила песенка: «Вода в Хуанхэ прояснилась и прояснится еще раз ⁹⁷, Фу Цзянь (2) ⁹⁸ умрет в новом (синь) городе». Когда Фу Цзянь (2) услышал песенку, она произвела на него неблагоприятное впечатление, и он во время каждого похода [122] предостерегал разведчиков, говоря им, чтобы они избегали мест, в название которых входит иероглиф синь (новый).

В это же время была и другая песенка: «Милый Цзянь протянет тридцать лет, если в дальнейшем он захочет понести поражение, это произойдет между реками Янцзы и Хуайшуй». Фу Цзянь (2) пробыл на престоле 27 лет, а затем, в связи с поражением у Шоучуня, в его государстве вспыхнула большая смута. Через два года Фу Цзянь (2) в конце концов погиб в буддийском храме в Синьпине, и, таким образом, все произошло так, как говорилось в песенках.

Фу Пи, незаконно присвоивший высокий титул, поднес Фу Цзяню (2) храмовый титул Ши-цзу и посмертный титул император Сюань-чжао.

Ван Мэн

Ван Мэн, по прозвищу Цзин-люэ, уроженец уезда Цзюй в округе Бэйхай. Его семья жила в округе Вэйцзюнь, и в отрочестве, испытывая нужду, он занимался продажей корзин для переноски земли. Однажды, когда Ван Мэн продавал корзины в Лояне, какой-то человек по высокой цене купил у него корзины, но, заявив, что ему нечем расплатиться, сказал, что его дом находится отсюда недалеко, и предложил пойти за ним получить деньги. Ван Мэн, соблазненный высокой ценой, по которой были проданы корзины, последовал за этим человеком. Дорога не показалась ему далекой, и вдруг он оказался у высокой горы, на которой увидел почтенного старца с белой бородой и белыми волосами, сидящего на хуской лежанке. Вокруг него было более десяти человек, один из которых провел Ван Мэна к старцу для совершения поклона. Старец сказал: «Зачем вы, господин Ван, кланяетесь?» - и вознаградил его за корзины в десять раз дороже условленной цены, после чего приказал проводить. Когда Ван Мэн вышел и оглянулся, то увидел, что он у горы Сунгаошань.

Ван Мэн имел прекрасную наружность и величественную внешность, отличался большой ученостью, любил читать военные трактаты. Высоко ценил строгость и твердость, обладал духом, стремящимся к возвышенным геройским делам, его не тревожили мелочи, он действовал самостоятельно, не устанавливая тесных отношений с духами, разрабатывал планы, не советуясь с другими, поэтому все напыщенные, но внутренне пустые мужи относились к нему с пренебрежением и насмехались над ним. Однако это не заботило Ван Мэна, он чувствовал себя удовлетворенным и не принимал такое отношение близко к сердцу.

В отроческом возрасте [Ван Мэн] посетил город Е, но мало кто смог оценить его способности. Только один Сюй Тун, увидевший Ван [123] Мэна, удивился ему и пригласил на должность начальника отдела наград, но Ван Мэн бежал, не дав на это согласие, после чего стал уединенно жить на горе Хуаиньшань. Здесь он вынашивал замыслы, связанные с оказанием помощи государству, надеялся встретиться с императором, имеющим драконообразное лицо ⁹⁹, а пока, сложив крылья, ждал благоприятного времени, чтобы в дальнейшем приступить к действиям, когда подует благоприятный ветер.

Когда Хуань Вэнь вторгся в земли среди застав, Ван Мэн надел грубый шерстяной халат и явился к нему. С одной стороны, он рассуждал о происходящих событиях, а с другой - искал блох, словно рядом с ним никого не было. Наблюдая за ним и удивляясь ему, Хуань Вэнь спросил: «Я, получив приказ Сына Неба, возглавляю сто тысяч отборных воинов и, руководствуясь справедливостью, караю бунтовщиков, чтобы в интересах народа уничтожить остатки разбойников. Однако никто из выдающихся мужей, живущих в трех частях бывших циньских земель не является ко мне, в чем дело?»

Ван Мэн ответил: «Вы прошли не менее нескольких тысяч ли, глубоко вторглись в земли разбойников, но, хотя находитесь всего в двух шагах от Чанъаня, не переправляетесь через реку Башуй, поэтому народ не понимает Ваших намерений, а из-за этого они и не являются». Хуань Вэнь замолчал, не найдя, что ответить.

Когда Хуань Вэнь собирался вернуться обратно, он подарил Ван Мэну повозку и лошадь, назначил на высокую должность главного надзирателя и просил выехать вместе с ним на юг. Ван Мэн вернулся в горы за советом к своему учителю. Учитель сказал: «Разве вы и Хуань Вэнь можете жить рядом! Здесь вы сами сможете добиться богатства и знатности, зачем вам уезжать далеко!» После этого Ван Мэн остался.

Когда Фу Цзянь (2) собирался приступить к осуществлению великих замыслов, он, услышав о репутации Ван Мэна, послал Люй Полоу вызвать его к себе и, едва увидев, почувствовал, что знает Ван Мэна всю жизнь. Он разговаривал с ним о делах, связанных с падением или возвышением правителей, о разрывавшихся и заключавшихся соглашениях, как это делал Сюаньдэ, встретившись с Кун-мином ¹⁰⁰.

Вступив на незаконный престол, Фу Цзянь (2) назначил Ван Мэна чиновником дворцового секретариата. В это время в уезде Шипин находилось много лиц, возвращавшихся на запад из Фантоу, своевольничали местные заправилы, действовали многочисленные грабители и воры, в связи с чем Фу Цзянь (2) перевел Ван Мэна на должность начальника уезда Шипин. Прибыв к месту службы, Ван Мэн установил ясные законы, ввел строгие меры наказаний, четко отделил доброе от дурного, обуздал сильных местных заправил, забил плетями насмерть [124] одного чиновника, поэтому население подало на него жалобу. Надлежащие органы власти представили доклад, обвиняя Ван Мэна в преступлениях, он был доставлен в клетке и передан в распоряжение начальника судебного приказа для определения наказания. Фу Цзянь (2), лично допрашивавший Ван Мэна, спросил: «В делах управления на первое место ставится воспитание народа с помощью добродетели, ты же, едва заняв должность, убил и казнил неисчислимое количество людей. Почему ты поступал так жестоко?»

Ван Мэн ответил: «Как я, ваш слуга, слышал, спокойное государство управляется с помощью правил поведения, а в охваченной смутой стране порядок наводится с помощью закона. Вы, Ваше Величество, не обратив внимания на то, что я не обладаю способностями, назначили меня управлять уездом со множеством подлежащих разрешению дел, и я с почтением в ваших интересах искоренял и уничтожал порочных и лукавых. Вначале я убил одного лукавого чиновника, но их еще остались десятки тысяч. Если бы я оказался не в состоянии полностью уничтожить творящих насилия и установить ясные законы, значит я посмел бы не обратить внимание на опасное положение и мне нечем было бы отблагодарить Вас за возложенную на меня ношу. Что касается наказаний, связанных с жестоким управлением, то я, поистине, не смел пользоваться ими».

Фу Цзянь (2) воскликнул, обращаясь к чиновникам: «Ван Цзинлюэ действительно под стать И-у ¹⁰¹ и Цзы-чаню» ¹⁰², после чего помиловал его и перевел на должности левого помощника отдела государственной канцелярии, начальника административных дел округа Сяньян и начальника столичного округа. Вскоре Ван Мэн был назначен начальником отдела чинопроизводства, надзирателем за делами дворца наследника престола, а затем был назначен левым помощником начальника государственной канцелярии, военачальником, помогающим государству, и приставом по уголовным делам с дополнительным предоставлением должности воеводы конной охранной стражи и правом находиться во дворце в составе ночной охранной стражи.

В это время Ван Мэну было 36 лет, он в течение года пять раз переводился с одной должности на другую, приобрел власть, позволяющую подавить всех как при дворе, так и вне его, а все как прямые, так и побочные родственники Фу Цзяня (2) и старые чиновники страдали от чрезмерной любви, которую Фу Цзянь (2) проявлял к Ван Мэну. Начальник отдела государственной канцелярии Чоу Тэн и старший чиновник при главном помощнике императора Си Бао неоднократно клеветали на Ван Мэна и поносили его. Крайне разгневанный, Фу Цзянь (2) разжаловал Чоу Тэна и назначил его командующим войсками в округе Ганьсун, а Си Бао приказал исполнять обязанности [125] старшего чиновника, будучи одетым в одежду простолюдина, после чего все высшие и низшие чиновники смирились и никто не смел больше ничего говорить.

Вскоре Ван Мэн был переведен на должности начальника государственной канцелярии и великого наставника наследника престола с дополнительным предоставлением должности свитский всадник, прислуживающий при дворе, и, хотя он неоднократно представлял челобитные, отказываясь от должностей, Фу Цзянь (2) так и не удовлетворил его просьб. Затем Ван Мэн был переведен на должности блюстителя нравов и управляющего делами государственной канцелярии, с сохранением всех прежних должностей. Поскольку Ван Мэн отказывался от назначений, ссылаясь на отсутствие заслуг, назначения не были произведены. В дальнейшем во главе войск Ван Мэн участвовал в карательном походе против Мужун Вэя. В войсках действовали строгие, ясные запреты, и воины не занимались грабежами с целью личного обогащения.

До прибытия Ван Мэна в Е там открыто действовали грабители и воры, когда же прибыл Ван Мэн, в близких и далеких землях установилось спокойствие и яньцы успокоились. После возвращения войск из похода за совершенные подвиги Ван Мэн был возведен в более высокий титул Цинхэ цзюньхоу и ему были пожалованы пять красивых наложниц, двенадцать певичек высшего класса, тридцать восемь певичек среднего класса, сто лошадей и десять колесниц. Ван Мэн представил доклад, упорно отказываясь от пожалований, и не принял их.

В это время, хотя Ван Мэн был поставлен управлять областью Цзичжоу, Фу Цзянь (2) послал его объехать шесть областей, предоставив право действовать по обстоятельствам, отбирать и привлекать выдающихся, талантливых мужей для заполнения свободных вакансий местных чиновников в землях к востоку от заставы Ханьгугуань, а по окончании отбора докладывать в управление для назначения на должности о достойных.

Прошло несколько месяцев, и Ван Мэн представил доклад, в котором говорил: «В прошлом я утром выслушивал Ваш приказ, а вечером уже докладывал об его исполнении, несмотря на встречавшиеся трудности и огорчения, и так происходило только потому, что тогда не были искоренены бедствия, вспыхнувшие в одном из уголков страны, военные планы требовали быстрой разработки применительно к обстоятельствам и я мечтал полностью выполнить получаемые приказы в военных походах, с радостью спешил на предстоящие сражения, распространял величие императора, отдавая для этого все свои силы. Поэтому, говоря об усилиях, которые я прилагал, выполняя возложенные на меня дела, и незаслуженном праве вести за собой военные колесницы, можно сказать, что я почтительно соблюдал получаемые приказы, [126] чтобы помочь в переживаемых затруднениях в ожидании наступившего ныне великого спокойствия. Сейчас Ваши священные добродетели поднялись до всемогущего Неба, Ваше могущество распространилось на все восемь сторон света, Ваше огромное, благотворное влияние ярко сияет, на земле под небом, ограниченной четырьмя сторонами, установилось спокойствие и безмятежность, и я осмеливаюсь, раскрыв сердце, поднести Вам в дань свою искреннюю преданность и прошу разрешить мне освободить дорогу для более мудрых.

Органы власти уже созданы, должности распределены, для ведения дел существуют управления, зачем же назначать на должности меня, Вашего неразумного слугу, что приведет вас только к быстрому краху. Я, Ваш ничтожный слуга, не могу привести в должный порядок дела, связанные с восточными землями Ся (Китая), желательно, чтобы Вы сняли меня с должностей и поручили их кому-нибудь из ваших мудрых приближенных, что поможет мне избежать падения. Если же Вы найдете, что я прилагал какие-то усилия, когда служил Вам в качестве ловчего сокола и охотничьей собаки, и будете не в состоянии отказаться от меня, прошу разрешить мне пребывать в какой-то одной области в ожидании наказания и прилагать все усилия для выполнения Ваших приказов. Послы из земель [древнего] владения Сюйфан начали являться к Вашему двору, на реках Хуайшуй и Жушуй создана прочная оборона, шесть областей надлежащим образом устроены, отбор чиновников в присутственных местах производится правильно, и при таком положении прошу снять с меня все возложенные на меня обязанности, которые нельзя необдуманно увеличивать. Глубоко надеюсь, что Вы своевременно отдадите мудрые указания».

Не согласившись с докладом, Фу Цзянь (2) послал в Е окольничего Лян Дана объявить о своей воле, после чего Ван Мэн продолжал заниматься делами, как и прежде.

Вскоре Ван Мэн явился к Фу Цзяню (2) и был назначен главным помощником императора и инспектором дворцового секретариата, причем за ним по-прежнему были сохранены должности начальника государственной канцелярии, великого наставника наследника престола, пристава по уголовным делам, императорского посла, дворцового служителя, звание военачальника и титул хоу. Через некоторое время ему дополнительно была предоставлена должность главноуправляющего всеми военными делами как в столице, так и за ее пределами. Ван Мэн представил челобитную и долго отказывался от назначений.

Фу Цзянь (2) сказал: «В прошлом вам приходилось изворачиваться, будучи одетым в одежду простолюдина, а мне, когда я еще не вступил на престол, было всего двадцать лет. Тогда происходили сложные, запутанные события, в ходе которых охваченные воодушевлением мужи [127] ставили понятие добродетели вверх ногами. Случайно, встретившись с вами, я удивился вам и сравнил вас со спящим драконом ¹⁰³. Вы также удивились мне, едва я сказал одно слово, и приступили к осуществлению своих давних устремлений, которые вынашивали, когда наслаждались уединением. Разве это не было проявлением душевной дружбы и встречей, которая случается раз в тысячу лет. [Нашу встречу] можно сравнить со встречей с Фу Янем ¹⁰⁴, которого увидели во сне, и со встречей с Цзян-гуном ¹⁰⁵, разъяснившим значение трещин на черепашьем панцире, и то, что произошло сейчас и имело место в древности, ничем не отличается друг от друга. С тех пор как вы стали помогать мне в делах управления, прошло почти двадцать лет. За это время внутри государства упорядочились дела управления, вне государства подавлены все злодеи, Поднебесная идет по пути умиротворения, впервые наведен порядок в правилах человеческих взаимоотношений. Пока я хочу наслаждаться спокойствием, находясь вверху, и надеяться, что вы будете трудиться, находясь внизу. Кто, кроме вас, может выполнить работу, связанную с оказанием мне огромной помощи?» Сказав так, Фу Цзянь (2) не дал согласия на просьбы Ван Мэна.

Через несколько лет Ван Мэн был назначен на должность блюстителя нравов. Ван Мэн снова представил доклад, в котором говорил: «Как я, Ваш слуга, слышал, небесные тела появляются и исчезают, правитель, принимая это за образец, предоставляет в соответствии со способностями должности, а если чиновник поступает неправильно, отстраняет его. Чжэнский [правитель] У-гун ¹⁰⁶ помог дому Чжоу, поэтому его воспевают из поколения в поколение, правитель Шу-дай безрассудно воспользовался проявляемой к нему любовью, а в результате управление владением пришло в упадок и сам он погиб ¹⁰⁷. Это яркие примеры, показывающие, что приводит к успеху и что к поражению, и они служат для меня ясным предостережением. Как я полагаю, пост главного управителя, являющегося опорой государства, весьма почетен и важен, занимающий его является на аудиенции к императору, поднимаясь по великим ступенькам дворца, поэтому на него следует назначать наиболее мудрых из современников, использовать до конца искусство выбора кандидата, чтобы он прославлял великие веления Неба. Основатель династии Вэй дал Вэнь-хэ ¹⁰⁸ высокий титул гуна, чем вызвал насмешки Сунь-хоу; Цянь-цю из-за одного слова получил пост помощника императора, но сюнну посмеялись над этим ¹⁰⁹. Разве я, Ваш слуга, обладающий заурядными способностями, достоин выдвижения на подобный пост. Это не только вызовет зубоскальство как соседей, так и далеко живущих, но и, поистине, заставит презренных врагов с пренебрежением относиться к династии [Ранняя] Цинь. Помните, в прошлом Дунъе чрезвычайно искусно правил лошадьми, но Янь-цзы знал, что его постигнет крах ¹¹⁰. [128]

Вы, Ваше Величество, не взвесили мои способности и силы и я боюсь, что это приведет к поражению и гибели. Кроме того, этим назначением Вы, находясь вверху, нарушаете основные законы, и с каким лицом я займу этот пост. Хотя Вы, Ваше Величество, проявляете ко мне личное благоволение, как к этому отнесется Поднебесная! Прошу, оглянитесь назад на неизменные предостережения, которые дают солнце и луна, оцените мои слова, говорящие о том, что вам придется раскаиваться в дальнейшем. Этим Вы избавите себя от клеветы, связанной с ошибочным назначением меня на должность, а мне окажете милость, которая покроет меня, как покрывает землю небо».

Фу Цзянь (2) не согласился с просьбами Ван Мэна. Ван Мэн получил приказ управлять всеми военными, государственными, внутренними и внешними делами. Не было ни одного крупного или мелкого дела, которое не находилось бы в его ведении.

Решая дела управления, Ван Мэн поступал справедливо, он отправил в ссылку или изгнал занимавших должности, но ничего не делавших, отстранил глупых и тупых, выдвинул мудрых и талантливых, для внешних действий готовил оружие, в самом государстве проявлял уважение к конфуцианству, убеждал заниматься земледелием и разведением тутовых деревьев, учил бескорыстности и внушал чувство стыда. Не было ни одного преступления, которое оставалось бы безнаказанным, не было ни одного способного, который не был бы назначен на должность, во всем были ярко видны большие достижения, все дела, связанные с управлением, выполнялись своевременно. В результате войска были сильны, а государство богато, наступило общее спокойствие, и все это объяснялось усилиями Ван Мэна.

Фу Цзянь (2) как-то благодушно сказал Ван Мэну: «Вы днем и ночью не допускаете лености, печалитесь о всех делах и старательно стремитесь уладить их, а мне, получившему, подобно Вэнь-вану, Тай-гуна ¹¹¹, остается только бездельничать до конца жизни». Ван Мэн ответил: «Не думал, что вы, Ваше Величество, так высоко ставите меня, разве я достоин, чтобы меня сравнивали с жившими в древности». Фу Цзянь (2) возразил: «С моей точки зрения, разве Тай-гун может в чем-то превзойти вас».

Фу Цзянь (2) постоянно приказывал наследному сыну Фу Хуну (2) и Фу Пи, носившему титул Чанлэ-гун: «Служите господину Вану так, как служите мне». Вот насколько высоко он ценил Ван Мэна.

Уроженец уезда Гуанпин Ма Сы, временно проживавший в землях к западу от заставы Ханьгугуань, хотел в связи со смертью матери вернуться на родину для участия в похоронах и просил разрешения выехать в область Цзичжоу. Ван Мэн сказал Ма Сы: «Можете скорее собирать вещи» - и в тот же вечер лично вручил ему верительный [129] знак, отправил в дорогу. Как только Ма Сы выехал за заставу, округа и уезды, поскольку у него имелся верительный знак, заботились о нем и помогали ему. Приказы Ван Мэна, разрешающие или запрещающие что-либо делать, были справедливы, дела не задерживались, причем всегда было подобно рассказанному случаю.

По характеру Ван Мэн был непреклонен и мудр, особенно хорошо умел отделять доброе от дурного. Он не оставил без платы ни одну милость, оказанную в виде предоставления еды, ни одного брошенного на него гневного взгляда в период, когда он занимал низкое положение. Говорившие о нем современники считали это его недостатком.

В год, когда Ван Мэн заболел и слег, Фу Цзянь (2) лично молился за него в южном и северном предместьях столицы, в храме предков и у алтаря для жертвоприношений духам Земли и злаков, а также разослал ближайших чиновников принести жертвы реке Хуанхэ и священным горам, выполнив все, что можно было сделать. Поскольку болезнь Ван Мэна не проходила, Фу Цзянь (2) объявил на подведомственной территории большую амнистию, распространявшуюся на всех, начиная от приговоренных к смертной казни.

Болезнь Ван Мэна резко ухудшилась, в связи с чем он представил доклад, в котором благодарил за оказывавшиеся милости и говорил о насущных делах управления, причем большинство его предложений принесло большую пользу. Читая доклад, Фу Цзянь (2) ронял слезы, вызвав скорбь у всех окружавших его. Когда болезнь приняла критическую форму, Фу Цзянь (2) лично пришел справиться о болезни и спросить о дальнейших делах. Ван Мэн ответил: «Хотя династия Цзинь занимает отдаленные, глухие земли усцев и юэсцев, тем не менее она унаследовала систему летосчисления ¹¹². Сближение с человеколюбивыми и хорошие отношения с соседями являются для государства драгоценностью. Желательно, чтобы после моей смерти Вы не строили замыслов против династии Цзинь. Сяньбийцы и презренные цяны, наши враги, которые в конце концов принесут бедствия. В интересах алтаря для жертвоприношений духам Земли и злаков следует постепенно искоренять их». С этими словами Ван Мэн умер в возрасте 51 года.

Убитый горем Фу Цзянь (2) рыдал, а когда тело положили в гроб, три раза подходил к нему и говорил наследному сыну Фу Хуну (2): «Небо не хочет, чтобы я успокоил земли под небом, ограниченные четырьмя сторонами. Иначе почему оно отняло у меня Ван Цзинлюэ так рано!»

Фу Цзянь (2) пожаловал Ван Мэну должности окольничего и главного помощника императора, сохранив за ним все прежние занимаемые должности. Для похорон были предоставлены зеркало в лаковом футляре и гроб, сделанные отделом похоронных принадлежностей ¹¹³, три тысячи кусков шелка и десять тысяч даней зерна, а всеми делами, [130] связанными с похоронами, руководил помощник главного чиновника для поручений.

Похороны были совершены с соблюдением тех же правил поведения, которые предусматривались при похоронах ханьских великих военачальников. Ван Мэну был присвоен посмертный титул У-хоу. Его в течение трех дней оплакивали как при дворе, так и вне его.

Фу Жун

Фу Жун по прозвищу Бо-сю (Обилие и отдых), младший брат Фу Цзяня (2). Уже в отроческие годы отличался смышленостью и рано преуспел в достижении зрелости. Обладал величественными манерами и прекрасной наружностью. Во времена Фу Цзяня (1) ему был пожалован титул Аньлэ-ван, но Фу Жун представил доклад, упорно отказываясь от титула. Глубоко изумленный Фу Цзянь (1) сказал: «Пусть мой сын станет отшельником с горы Цишань» ¹¹⁴ - и отказался от предоставления титула.

Фу Шэн любил Фу Жуна за его способности и внешность. Фу Жун постоянно прислуживал Фу Шэну, находясь в его окружении, и, не достигнув еще двадцатилетнего возраста, подавал надежды, что займет положение высшего сановника. Когда Фу Жун стал взрослым, его слава возросла еще более и перед ним склонились все как при дворе, так и вне его.

Когда Фу Цзянь (2) незаконно принял высокий титул, он назначил Фу Жуна окольничим, а вскоре после этого военачальником, командующим средней армией, Фу Жун мудро отличал доброе от дурного, обладал ясностью ума, стоило ему едва взяться за кисть, как уже было готово сочинение. Что касается разговоров о сокровенном и рассуждений о дао, то даже Дао-ань не мог превзойти его. Едва что-либо услышав, Фу Жун тут же мог повторить услышанное наизусть, едва мельком бросив на что-либо взгляд, уже не забывал увиденного, а современники сравнивали его с Ван Цанем ¹¹⁵.

Однажды Фу Жун написал «Оду о буддийской пагоде», которая была величественной и красочной по языку, поэтому все современники ценили ее как драгоценность. Не было никого из достигших высокого положения, кому он не посвятил бы стихи, не было никого из умерших, для которых он не оставил бы надмогильных эпитафий, а Чжу Тун и Чжао Чжэн восхваляли его за искусство стихосложения и быстроту, с которой он писал стихи. Обладая огромной физической силой и отличаясь смелостью, владея искусством верховой езды и стрельбы из лука, умело пользуясь колющим и рубящим оружием, Фу Жун мог один противостоять ста врагам. В умении отбирать [131] чиновников на должности как при дворе, так и вне его, в совершенствовании методов наказания и управления, в выдвижении мудрых и отстранении неразумных Фу Жуна можно было сравнить с Ван Цзинлюэ. Особенно хорошо он разбирал судебные дела, не оставляя для преступников никакой лазейки, поэтому Фу Цзянь (2) и поручал ему решать эти дела.

В дальнейшем Фу Жун занимал должность пристава по уголовным делам. Уроженец столичного округа Дун Фэн, возвращаясь домой после трехлетней учебы, остановился по дороге в доме своей жены, и в эту же ночь его теща была убита разбойниками. Старший брат тещи, подозревая, что женщину убил Дун Фэн, передал его в руки властей. Не выдержав избиений батогами, Дун Фэн ложно признался в убийстве своей тещи.

Рассматривая это дело, Фу Жун удивился и спросил Дун Фэна: «В твоем отъезде и возвращении обратно много странного, не обращался ли ты к гадателям?» Дун Фэн ответил: «Вначале, когда я собирался отправиться в путь, то видел ночью во сне, что еду верхом на лошади на юг и переправляюсь через реку, но потом повернул обратно и переправился на северный берег. Затем с севера я снова поехал на юг, но лошадь остановилась в реке, и, хотя я стегал ее плетью, она не двигалась. Взглянув вниз и посмотрев, я увидел под водою два солнца, одно из них, белого цвета и мокрое, было слева от лошади, а другое, черное и сухое, - справа. Когда я проснулся, сердце билось от страха, так как я подумал, что сон предвещает несчастье. В ночь, когда я возвращался обратно, я снова видел тот же сон, как и в первый раз. Когда я спросил у гадателя, что означает сон, гадатель сказал: «Печальтесь о [предстоящем] судебном деле, держитесь подальше от трех подушек, избегайте трех омовений». После того как я приехал, теща приготовила для меня купание, а на ночь предложила подушку. Однако, помня слова гадателя, я не принял ни то ни другое. Тогда теща искупалась сама, положила себе подушки и легла спать».

Фу Жун сказал: «Я знаю, как обстояло дело. В чжоуской «Книге Перемен» гексаграмма кань символизирует воду, а лошадь связана с гексаграммой ли. Во сне, верхом на лошади, ты переправлялся через реку на юг, затем повернул на север и снова поехал на юг. Это означает превращение гексаграммы кань в гексаграмму ли, так как произошло полное изменение трех нижних черт гексаграммы кань, а в результате этих изменений получилась гексаграмма ли. Гексаграмма ли символизирует среднюю дочь, а гексаграмма кань - среднего сына. Два солнца символизируют двух супругов, а гексаграмма кань - судебного чиновника. Чиновник допрашивает мужа, а жена, облитая кровью, умерла. Нижняя часть гексаграммы кань состоит из двух прерывистых и одной [132] цельной черты, а нижняя часть гексаграммы ли - из двух цельных и одной прерывистой черты, которые поменялись местами. Внизу появилась нижняя часть гексаграммы ли, а вверху - верхняя часть гексаграммы кань, что дает гексаграмму цзи-цзи, которая выпала Вэнь-вану, когда он был заточен в Юли, и она означает, что соблюдающий правила поведения сохранит жизнь, а нарушающий правила поведения умрет ¹¹⁶.

Слева от лошади было мокро, а мокрое - это вода. Таким образом, слева находилась вода, справа лошадь, а соединение знаков, изображающих воду и лошадь, дает иероглиф Фэн. Соединение же двух иероглифов, означающих солнце, дает иероглиф Чан. Уж не Фэн Чан ли убил женщину?»

После этого [по имени] начались поиски, в результате которых был пойман Фэн Чан, который при допросе во всем признался, сказав: «Я и моя жена задумали убить Дун Фэна и договорились убить человека, который только что искупается и будет лежать на подушках, а поэтому по ошибке я убил женщину».

В области Цзичжоу жила старая мать, которую ограбили на дороге. Мать подняла крик, что ее ограбили, а прохожий стал преследовать грабителя. Когда грабителя поймали, он со своей стороны стал ложно обвинять прохожего, что грабителем является тот. В это время уже наступил вечер, и, так как нельзя было установить кто прав - мать или прохожий, обоих доставили к властям.

Когда Фу Жун увидел их, он с улыбкой сказал: «Правду легко узнать - пусть оба идут рядом, и тот, кто первым выйдет за ворота Фэнъянмэнь, не грабитель». Вскоре посланные вернулись к Фу Жуну. Фу Жун со строгим выражением лица сказал вышедшему из ворот позднее: «Поистине грабителем являешься ты, почему ты клевещешь на других?» Подобным же образом Фу Жун выводил преступников на чистую воду и во всех других случаях.

Там, где находился Фу Жун, прекращали действовать воры и разбойники, никто не поднимал на дорогах оброненное. Как сам Фу Цзянь (2), так и придворные чиновники восхваляли Фу Жуна и со вздохом восхищения преклонялись перед ним. По всем сомнительным делам в областях и округах решения выносились Фу Жуном. Наблюдая за лицом преступника и изучая его поведение, Фу Жун полностью вскрывал обстоятельства дела. Хотя он управлял землями к востоку от заставы Ханьгугуань, при возникновении крупных дел двор всегда спешно посылал к нему гонца за советом.

По характеру Фу Жун отличался крайней почтительностью к родителям. Вначале, прибыв в область Цзичжоу, он посылал оттуда гонцов справляться, что делает его мать, причем случалось, что в течение одного дня посылалось несколько гонцов. Фу Цзянь (2), найдя, что это [133] слишком обременительно, разрешил посылать только одного гонца в месяц. В дальнейшем Фу Жун подал доклад, в котором просил разрешение вернуться обратно для ухода за матерью, но Фу Цзянь (2) прислал к нему гонца со словами утешения и не разрешил сделать это.

По прошествии длительного времени Фу Жун был вызван и назначен окольничим, инспектором дворцового секретариата, главноуправляющим всеми военными делами как в столице, так и за ее пределами, великим военачальником, командующим колесницами и конницей, приставом по уголовным делам, великим наставником наследника престола, старшим чиновником, ведающим делами императорского рода и управляющим делами государственной канцелярии, а затем он был переведен на должность блюстителя нравов. Фу Жун упорно отказывался от назначений и не принимал их.

Как военачальник Фу Жун искусно разрабатывал стратегические планы, оказывал милости и проявлял любовь к воинам, а во время карательных походов, в которых ему предоставлялось право действовать по собственному усмотрению, всегда совершал изумительные подвиги.

Когда Фу Цзянь (2) стал строить замыслы в отношении областей Цзинчжоу и Янчжоу, Мужун Чуй, Яо Чан и другие уговаривали его в связи с предстоящим усмирением земель [бывшего царства] У принести жертвы Небу и Земле, а сам Фу Цзянь (2) говорил, что земли в нижнем течении Янцзы могут быть замирены, и испытывал такое нетерпение, что, ложась спать вечером, не мог дождаться наступления утра.

Фу Жун каждый раз увещевал его, говоря: «Знающий меру не терпит позора, знающему, когда нужно остановиться, не угрожает опасность. Тот, кто всегда готов прибегнуть к оружию и проявляет крайнюю воинственность, всегда погибает. К тому же наше государство создано инородческим племенем, и к нему не перешла система летосчисления. Хотя земли в нижнем течении Янцзы и не находятся непрерывно, подобно бесконечной нити, под управлением одного дома, однако того, кому помогает Небо, никогда нельзя уничтожить». Фу Цзянь (2) ответил: «Разве судьба императоров и правителей вечна! Власть вручается им в зависимости от добродетелей. То, в чем ты уступаешь мне, связано именно с непониманием изменений, происходящих в связи с изменениями великой судьбы. Разве Лю Чань ¹¹⁷ не наследовал остатки ханьского престола, но в конце концов его присоединило к себе Срединное государство. Я собираюсь поручить тебе дела Поднебесной, почему же ты в каждом деле противишься мне и расстраиваешь мои великие замыслы? Если ты поступаешь так, что же говорить об остальных?»

Когда Фу Цзянь (2) собирался предпринять грабительский набег, Фу Жун снова настойчиво увещевал его, говоря: «Вы, Ваше [134] Величество, доверяете льстивым словам сяньбийцев и презренных цянов, принимаете бойкие слова юношей из добронравных семей, но я, Ваш слуга, боюсь, что это не только не приведет к успеху, но и погубит Ваше великое дело. Мужун Чуй и Яо Чан - наши враги, они мечтают о времени, когда поднимется пыль от происходящих событий, надеясь воспользоваться этим, чтобы осуществить свои преступные стремления. Юноши - это сыновья и младшие братья из живущих в достатке семей, они, рассчитывая на военный поход, притворно говорят льстивые слова, совпадающие с Вашими намерениями, поэтому нет достаточных оснований принимать их». Фу Цзянь (2) не принял совета.

Когда Фу Цзянь (2) потерпел поражение к югу от реки Хуайшуй, а Мужун Чуй и Яо Чан подняли восстание, он снова вспомнил слова Фу Жуна, отчего его скорбь и досада увеличились еще более.

Фу Лан

Фу Лан по прозвищу Юань-да (Первым достигнет), сын старшего двоюродного брата Фу Цзяня (2). Был широкообразованным человеком, обладал высоким духом, с детства воспитывал в себе высокие моральные устои и гнушался мирской славы. Как-то посмотрев на него, Фу Цзянь (2) сказал: «Это превосходный жеребенок в нашей семье, пробегающий в день тысячу ли».

Фу Цзянь (2) вызвал Фу Лана ко двору, назначил его военачальником - правителем востока, правителем области Цинчжоу и возвел в титул Лэань-нань. Фу Лану не оставалось ничего делать, как выехать к месту службы. Занимая должность правителя области, Фу Лан держался как простой ученый, со страстью занимался изучением классических сочинений и не выпускал из рук книг. Каждый раз, говоря о пустоте и рассуждая о сокровенном, он не замечал, что солнце уже клонится к западу; поднимался на горы, переправлялся через реки, не обращая внимания на приближение старости. Находясь на службе, добился больших успехов.

В дальнейшем, когда династия Цзинь послала Гао Су, правителя округа Хуайинь, напасть на область Цинчжоу, Фу Лан отправил к находившемуся в Пэнчэне Се Сюаню ¹¹⁸ гонца с просьбой разрешить сдаться. Се Сюань представил императору челобитную, на основании которой было дано разрешение сделать это, после чего император дополнительно приказал дать Фу Лану должность внештатного свитского всадника, прислуживающего при дворе.

Когда Фу Лан прибыл в область Янчжоу, он по своим талантам возвышался над современниками, держался независимо и уверенно, ко [135] всем относился с пренебрежением, встречался и беседовал только с одним-двумя лицами. Старший чиновник военачальника, командующего сильной конницей, Ван Чэнь, талантливый человек в землях в нижнем течении Янцзы, услышав о Фу Лане, явился к нему, но Фу Лан, сославшись на болезнь, не принял его. Буддийский монах Шифа Тай спросил Фу Лана: «Встретились ли Вы с братьями Ван, возглавляющими отдел чинопроизводства?» Фу Лан ответил: «Кто возглавляет отдел чинопроизводства? Не тот ли, у которого лицо человека и сердце собаки, или тот, кто имеет лицо собаки и сердце человека?» Ван Чэнь имел безобразную внешность, но отличался способностями и умом, а его брат Ван Гобао имел прекрасную внешность, но не обладал такими талантами, как его младший брат, поэтому Фу Лан и сказал так. Слова Фу Лана опечалили и расстроили Шифа Тая. Вот так во всех случаях Фу Лан делал выпады и оскорблял Шифа Тая. Вот так во всех случаях Фу Лан делал выпады и оскорблял других.

Однажды Се Ань ¹¹⁹ устроил пиршество, на которое пригласил Фу Лана. Все места были заняты придворными чиновниками, которые сидели за поставленными рядами столиками, уставленными кувшинами с вином. Фу Лан, во всем стремившийся похвастаться, когда ему захотелось плюнуть, приказал мальчику-слуге встать на колени и раскрыть рот, а после того как он плюнул, мальчик вышел с плевком во рту. Через некоторое время это повторилось снова, и присутствовавшие нашли, что им далеко, чтобы додуматься до этого.

Кроме того, Фу Лан хорошо разбирался во вкусе пищи. Он мог различать, отчего появляется вкус соленого и кислого, каково мясо. Сыма Дао-цзы, носивший титул Гуйцзи-ван, устроил в честь Фу Лана пышное угощение, на котором подавались все изысканные яства, которые только имелись в землях в нижнем течении Янцзы. По окончании угощения Сыма Даоцзы спросил: «Если говорить о вкусе еды в землях среди застав, то похожа ли она на эту?»

Фу Лан ответил: «Эта пища хороша, только в ней немного не хватает соли». Когда спросили повара, все оказалось так, как говорил Фу Лан. Кто-то заколол курицу, чтобы угостить Фу Лана. Когда курицу подали, Фу Лан сказал: «У этой курицы, когда она сидела на насесте, постоянно выставлялась наружу половина тела». Когда это проверили, все подтвердилось. В другой раз, когда Фу Лан ел мясо гуся, он заранее знал, где у гуся темное и где светлое мясо. Ему не поверили, но когда записали его слова и проверили, оказалось, что нет ни малейшего отклонения от того, что он говорил. В связи с этим все современники считали, что Фу Лан может различать вкусовые качества пищи.

В дальнейшем, через несколько лет, Ван Гобао оклеветал и убил Фу Лана. Ван Чэнь, который должен был выехать на должность [136] правителя области Цзинчжоу, выехал, только дождавшись казни Фу Лана. Перед казнью чувства и выражение лица Фу Лана оставались обычными и он написал следующее стихотворение:

Почему появляются четыре великих ¹²⁰?
Они встречаются и расстаются, и этому нет конца.
Коль скоро вступил в полосу жизни,
Согласно высшему закону вступаешь в полосу смерти.
Тягостные раздумья сглаживаются мирной жизнью и удовольствиями

И не ощущаешь, что есть начало и конец.
Почему живущий в горах Цзишань
Внезапно наказывается на восточном рынке ¹²¹.
Я напрасно прожил промелькнувшее столетие
И сейчас похож на жившего в прошлом Цзи Шуцзы ¹²².
Жизнь возвращается Небом,
Превратности судьбы зависят от таинственных законов.

Имелось несколько десятков работ учителя Фу-цзы (Фу Лан), которые были распространены в обществе, и в них он точно так же выступал как последователь Лао-цзы и Чжуан-цзы.