ЛО ГУАНЬ-ЧЖУН
ТРОЕЦАРСТВИЕ
ГЛАВА СТО ТРИНАДЦАТАЯ,
в которой рассказывается о том, как Дин Фын отрубил голову Сунь Линю и как Цзян Вэй разгромил Дэн Айя в бою
Опасаясь нападения противника, Цзян Вэй приказал пехоте с обозом отступить, а сам во главе конницы прикрывал тыл. Дэн Айю сообщили об этом лазутчики,
— Почуял-таки, что Сыма Чжао близко! — улыбнулся он. — Преследовать не будем — возможно, врагом подготовлены западни.
Разведчики донесли, что у входа в ущелье Логу действительно сложены большие кучи сухого хвороста, который Цзян Вэй рассчитывал поджечь при появлении противника.
— Вы мудро предвидели опасность! — говорил Дэн Айю военачальники, восхищенные его проницательностью.
Дэн Ай послал гонца к Сыма Чжао с донесением об отступлении Цзян Вэя. Это очень обрадовало Сыма Чжао, и он представил Дэн Айя к награде.
Известие о переходе военачальников Цюань Дуаня и Тан Цзы на сторону вэйцев привело в ярость полководца Сунь Линя, и он приказал предать смерти всю родню перебежчиков. [668]
Государю царства У Сунь Ляну было в то время семнадцать лет. Он был человеком мягким и не оправдывал жестокости Сунь Линя.
Однажды Сунь Лян, прогуливаясь по парку, увидел сливовое дерево и пошел отведать плодов. Но сливы были еще кислые, и он приказал евнуху принести меду. Мед принесли, но в нем оказалось немного мышиного помета. Сунь Лян вызвал смотрителя кладовых и сделал ему выговор.
— Государь, я плотно закрывал мед и не могу понять, как туда мог лопасть помет! — оправдывался смотритель, стоя на коленях перед Сунь Ляном.
— Евнух когда-нибудь просил у тебя меду? — задал ему вопрос Сунь Лян.
— Несколько дней назад, но я не посмел ему дать.
— Сознайся, — обратился Сунь Лян к евнуху, — это ты подбросил мышиный помет, чтобы отомстить смотрителю кладовых?
Евнух не признавался.
— Мы сейчас установим истину, — продолжал Сунь Лян. — Если помет долго лежит в меду, он влажный насквозь, а если он попал туда недавно, внутри он сухой. Проверьте!
Оказалось, что мышиный помет действительно был сухой. Припертый к стене, евнух вынужден был сознаться.
Вот как умен был Сунь Лян! И все же Сунь Линь держал его в руках, лишая государя возможности действовать самостоятельно. Этому помогало и то, что все главные должности в армии занимали братья и родственники Сунь Линя.
Однажды Сунь Лян находился в своих покоях. С ним был только один Цюань Цзи — его дядя по материнской линии. Очнувшись от невеселых дум, Сунь Лян со слезами обратился к нему:
— Сунь Линь, пользуясь исключительной властью, в последнее время безрассудно губит людей. Он обижает даже нас! Если не убрать его, он доведет нас до беды.
— Положитесь на меня, государь! — воскликнул Цюань Цзи. — Я готов ради вас пожертвовать жизнью!
— Подберите надежных воинов из дворцовой стражи и поставьте их у городских ворот. Начальником назначьте Лю Чэна. Мы сами справимся с Сунь Линем. Но ничего не говорите своей матушке — она младшая сестра Сунь Линя и может нас выдать.
— Вы бы, государь, прежде чем мы начнем действовать, написали указ, — посоветовал Цюань Цзи. — Возможно, кто-нибудь из подчиненных Сунь Линя вздумает противиться [669] мне, Как я иначе смогу доказать, что это делается по вашей воле.
Сунь Лян написал указ; Цюань Цзи спрятал его под одежду и вернулся домой. Дома он обо всем рассказал своему отцу Цюань Шану, а тот — жене:
— Через три дня Сунь Линь будет убит.
— Правильно, его давно надо было умертвить! — сказала жена.
Но согласилась с мужем она только на словах, а сама поспешила предупредить Сунь Линя о грозящей ему опасности.
Сунь Линь, узнав об указе, пришел в бешенство. Ночью он вызвал к себе братьев, поднял войско и окружил большой дворец. Цюань Шан и военачальник Лю Чэн вместе с их семьями были взяты под стражу. На рассвете государь Сунь Лян услышал у ворот дворца барабанный бой.
В покои вбежал дворцовый ши-лан:
— Сунь Линь ввел войско в дворцовый сад!
— Твой дядюшка испортил мне великое дело! — закричал Сунь Лян своей жене, императрице Цюань.
Сунь Лян выхватил меч и бросился к воротам. Но Цюань Хоу и другие сановники вцепились в полы его одежды и удержали его.
Между тем Сунь Линь казнил Цюань Шана и Лю Чэна, потом созвал во дворец военных и гражданских чиновников и объявил им:
— Наш государь заболел от чрезмерной распущенности. Он сбился с пути справедливости и недостоин быть продолжателем дела своих предков. Я низлагаю его, и если кто-нибудь из вас вздумает противиться этому, я буду судить виновного как изменника!
Чиновники молчали. Только шан-шу Хуань И, который не в силах был сдержать бушевавшего в нем гнева, смело вышел вперед и осыпал Сунь Линя бранью:
— Наш государь мудр! Как смеешь ты произносить крамольные речи? Убей меня! Лучше умереть, чем повиноваться такому разбойнику, как ты!
Не владея собой, Сунь Линь выхватил меч и снес Хуань И голову.
Затем Сунь Линь прошел в покои государя и стал осыпать его упреками:
— Ты безумный, глупый правитель! Тебя следовало бы казнить, чтобы оправдаться перед Поднебесной. Призывая в свидетели духов усопших императоров, я отстраняю тебя [670] от управления и понижаю до звания вана Хуэйцзи. Я возведу на трон более достойного и добродетельного!
Чжун-шу-лан Ли Чун отобрал у Сунь Ляна пояс с печатью и передал их Дэн Чэну. Сунь Лян громко зарыдал и выбежал из покоев.
Потомки об этом сложили такие стихи:
Крамольник гнусный И Инем притворился,
Изменник подлый назвался Хо Гуаном.
В дворцовом зале уже не заседает
Правитель умный, что свергнут был обманом.
По приказу Сунь Линя отправились в Хулинь к Ланъескому вану Сунь Сю цзун-чжэн Сунь Цзе и чжун-шу-лан Дун Чао.
Сунь Сю был шестым сыном Сунь Цюаня и жил в Хулине. Однажды ему приснился сон, будто он верхом на драконе подымается на небо, но когда он оглянулся, то заметил, что у дракона нет хвоста. Сунь Сю проснулся в холодном поту.
А наутро к нему с поклоном явились Сунь Цзе и Дун Чао и просили без промедления выехать в столицу. Сунь Сю быстро собрался в дорогу, и они отправились.
Когда они проезжали через Цюйа, какой-то старик, назвавший себя Юй Сю, поклонился Сунь Сю и промолвил:
— Торопитесь, государь! Иначе дела могут принять плохой оборот.
Сунь Сю поблагодарил старца за совет.
В Бусайтине нового правителя встречал Сунь Сы, брат Сунь Линя, с императорской колесницей. Сунь Сю побоялся сесть в колесницу и въехал в столицу в своей маленькой коляске. По обочинам дороги стояли чиновники и низко кланялись. Сунь Сю выскочил из коляски и стал отвечать на приветствия. Но сановники подхватили его под руки и проводили в зал, где должна была совершиться церемония возведения на трон и присвоение государю титула Сына неба.
Сунь Сю отказывался принять императорскую печать и согласился лишь после настойчивых уговоров.
Церемония окончилась, чиновники поздравляли нового императора. Первый период его правления был назван Юн-ань — Вечное спокойствие 121. Многие преступники в Поднебесной были прощены в этот день.
Государь Сунь Сю пожаловал Сунь Линю звание чэн-сяна и правителя округа Цзинчжоу; своему старшему брату [671] Сунь Хао — титул Учэнокого хоу. Немало чиновников получило повышения и награды. Так в роду Сунь Линя появилось пять хоу; им подчинялись войска императорской охраны, и они оказывали огромное влияние на государя. Сунь Сю, опасаясь дворцового переворота, был к ним очень милостив, но старался держаться от них подальше. Сунь Линь еще больше возгордился.
Зимой, в двенадцатом месяце, по случаю дня рождения Сунь Сю, чэн-сян Сунь Линь прислал во дворец вино и мясо. Но государь подарков не принял. Оскорбленный Сунь Линь приказал военачальнику левой руки Чжан Бу отослать вино к себе домой. Когда Чжан Бу пришел к нему, Сунь Линь усадил его за стол и стал угощать вином. Они выпили немало вина, и Сунь Линь захмелел. Наклонившись к уху Чжан Бу, он доверительно сказал:
— Когда я сверг Сунь Ляна, сановники уговаривали меня занять престол. Но я не сделал этого и пригласил Сунь Сю, потому что он мудр. Хотел я сделать ему подарок ко дню рождения, а он не пожелал принять! Он меня в грош не ставит! Но я ему докажу, кто я!
Чжан Бу слушал Сунь Линя и с готовностью поддакивал. Однако на другой день он вошел в покои императора и обо всем рассказал ему. С той поры Сунь Сю лишился покоя.
Через несколько дней Сунь Линь отправил в Учан пятнадцать тысяч лучших воинов во главе с чжун-шу-ланом Мын Цзуном. Туда же перенесли все склады оружия.
К государю явились военачальник Вэй Мао и воин из охраны по имени Ши Шо и тайно доложили ему:
— Сунь Линь вывел из столицы войска и перенес военные склады в Учан. Берегитесь, государь, ваш чэн-сян замышляет измену!
Взволнованный Сунь Сю позвал на совет военачальника Чжан Бу.
— Государь, лучше вам посоветоваться с Дин Фыном, — промолвил Чжан Бу. — Он человек хитрый и многоопытный.
Сунь Сю послал за Дин Фыном, и когда тот явился, рассказал ему о своих тревогах.
— Не беспокойтесь, государь, я знаю, что делать! — заверил тот.
Сунь Сю попросил его рассказать, что он собирается предпринять. Дин Фын отвечал:
— Завтра канун нового года. Устройте празднество во дворце и пригласите Сунь Линя. Остальное доверьте мне.
Сунь Сю предоставил ему полную свободу действий. Дин Фын призвал на помощь Вэй Мао, Ши Шо и Чжан Бу. [672]
Ночью разбушевался ураган, вырвавший с корнями старые деревья. Но к рассвету ветер утих.
Когда посланный явился к Сунь Линю с приглашением во дворец, тот был сильно не в духе: он только что встал с постели и упал на пол, будто кто-то его толкнул. Домашние были встревожены тем, что Сунь Линь собирается во дворец, и предостерегали его:
— Ночью был ураган, а утром вы упали без всякой причины. Это не к добру. Не ходите во дворец!
— Кто посмеет приблизиться ко мне, когда мои братья начальники дворцовой охраны? Ну, а если что-нибудь случится, мы дадим об этом знать.
Он сел в коляску и отправился на празднество.
Правитель Сунь Сю сошел с трона и стоя встретил Сунь Линя. Тот занял почетное место за столом. Когда вино обошло несколько кругов, гости императора с испугом зашептали друг другу:
— Около дворца начался пожар!
Сунь Линь вскочил с места, но Сунь Сю удержал его.
— Не беспокойтесь, чэн-сян, во дворце много воинов, они сделают все, что необходимо. Почему вы так испугались?
Не успел он это сказать, как в зал ворвался военачальник Чжан Бу с тридцатью вооруженными воинами.
— Есть повеление схватить мятежника Сунь Линя! — закричал он, обнажая меч.
Сунь Линь хотел бежать, но его задержала стража. — Пощадите! — взмолился он, упав на колени. — Я сложу с себя власть и уеду в деревню!
— А ты пощадил Тэн Иня, Люй Цзюя, Ван Дуня? — вскричал Сунь Сю.
Чжан Бу выволок Сунь Линя из зала и отрубил ему голову. Никто из подчиненных Сунь Линя не шелохнулся.
— Виновен только Сунь Линь — остальные присутствующие здесь могут не волноваться! — объявил Чжан Бу.
Все с облегчением вздохнули.
Чжан Бу попросил государя подняться на башню Пяти фениксов. Военачальники Дин Фын, Вэй Мао и Ши Шо привели туда братьев Сунь Линя. Государь приказал казнить братьев на базарной площади и покарать их семьи вместе с приспешниками. Затем Сунь Сю повелел выкопать из могилы труп Сунь Цзюня и отрубить ему голову, а над останками сановников, которых он погубил, — Чжугэ Кэ, Тэн Иня, Люй Цзюя, Ван Дуня устроить торжественную похоронную церемонию. Все изгнанные и сосланные Сунь Линем возвратились на родину. [673]
Дин Фын и его помощники, расправившись с Сунь Линем, получили титулы и награды.
Сунь Сю отправил посла в царство Шу с сообщением о происшедших в царстве У переменах. Хоу-чжу в свою очередь отправил в царство У посла с поздравлениями. Затем в царство Шу поехал Се Сюй передать Хоу-чжу благодарность Сунь Сю за поздравления.
Когда Се Сюй возвратился из своей поездки, государь поинтересовался, что сейчас делается в царстве Шу.
Се Сюй рассказал:
— В последнее время там вошел в силу дворцовый евнух Хуан Хао. Сановники безмерно льстят ему, и при дворе невозможно услышать откровенного разговора. На полях, принадлежащих евнуху, работают изможденные люди. Правильно говорит пословица: «Птицы вьют гнезда под кровлей, не ожидая, что дом сгорит»!
— Будь жив Чжугэ Лян, он не допустил бы такого позора! — печально вздохнул Сунь Сю и написал Хоу-чжу, что Сыма Чжао собирается незаконно сесть на трон вэйских государей, а для того чтобы еще раз показать свое могущество, он постарается начать войну против царства Шу и У.
Полководец Цзян Вэй весьма обрадовался, когда узнал о письме Сунь Сю, и вновь стал подумывать о походе против вэйцев. Это было зимой, в первом году периода Цзин-яо по шу-ханьскому исчислению 122.
Цзян Вэй назначил Ляо Хуа и Чжан И начальниками передовых отрядов; Ван Шэ и Цзян Биня — отрядов левой руки; Цзян Шу и Фу Цяня — отрядов правой руки, а начальником тылового отряда — Ху Цзи. Сам Цзян Вэй возглавил главные силы армии и выступил в Ханьчжун. Сяхоу Ба состоял при Цзян Вэе советником.
— Нам надо идти к Цишаню, — говорил он, — это самое подходящее место для военных действий. Недаром Чжугэ Лян был там шесть раз!
Войско Цзян Вэя подошло к Цишаню и у входа в ущелье расположилось лагерем. В это время Дэн Ай стоял недалеко от этих мест и обучал воинов, набранных в Лунъю. К нему примчался всадник с известием, что войска Цзян Вэя раскинули лагерь у входа в ущелье. Дэн Ай поднялся на гору и долго наблюдал за противником. Вернувшись в шатер, он сказал военачальникам:
— Вот видите, так все и получилось, как я говорил! Оказалось, что Дэн Ай измерил расстояние до того места, [674] где во время прежних походов шуские войска строили лагеря, и приказал прорыть туда подземный ход. Он был уверен, что Цзян Вэй опять придет на старое место.
Подземный ход подводил к тому месту, где стояли шуские военачальники Ван Шэ и Цзян Бинь. Дэн Ай приказал военачальникам Дэн Чжуну и Ши Цзуаню напасть на врага с двух сторон, а военачальнику Чжэн Луню — провести пятьсот воинов через подземный ход и пробраться во вражеский лагерь позади шатра военачальников.
Ван Шэ и Цзян Бинь еще не достроили свой лагерь и, опасаясь нападения противника, не разрешали воинам снимать латы. Ночью в лагере поднялся переполох, вызванный нападением Дэн Чжуна и появлением из подземного хода воинов Чжэн Луня. Военачальники Ван Шэ и Цзян Бинь бросили лагерь и бежали.
Цзян Вэй, услышав крики, доносившиеся из соседнего лагеря, понял, что враг совершил нападение, и приказал своим воинам:
— С места не двигаться! Если противник подойдет, стрелять из луков!
Вэйские войска упорно пытались приблизиться к лагерю Цзян Вэя, но были отбиты тучами стрел. Битва продолжалась до самого рассвета, и вэйцы вынуждены были уйти ни с чем.
«Цзян Вэй глубоко изучил военное искусство Чжугэ Ляна, — думал Дэн Ай. — Если его воины не боятся неожиданного нападения — в этом заслуга полководца!»
А Ван Шэ и Цзян Бинь собрали остатки своего разбитого войска и пришли к Цзян Вэю с повинной.
— Вы ни в чем не виноваты, — успокоил их Цзян Вэй. — Виноват я, что не сумел все предусмотреть.
Он приказал военачальникам расположиться на прежнем месте, собрать трупы убитых и похоронить в подземном проходе, а вход засыпать землей. Затем он послал Дэн Айю вызов на бой. Дэн Ай ответил согласием.
На следующий день противники выстроились в боевом порядке у подножья горы Цишань. Цзянь Вэй прибегнул к изобретенному Чжугэ Ляном способу восьми расположений. Эти расположения соответствовали знакам: Небо, Земля, Ветер, Облака, Птица, Змея, Дракон и Тигр. Дэн Ай выехал вперед, окинул взглядом построение противника и по его подобию создал свое, оставив только проходы между отрядами справа и слева, впереди и позади.
— Ты тоже использовал план восьми расположений! — [675] крикнул ему Цзян Вэй. — А можешь ли ты изменить расположение своих войск?
Дэн Ай скрылся среди своих воинов и взмахнул флагом; все войско пришло в движение, и создалось новое построение, в котором было уже шестьдесят четыре прохода.
— Ну как? Нравится тебе мой способ построений? — спросил Дэн Ай, снова выезжая вперед.
— Неплохо! — одобрил Цзян Вэй. — Но можешь ли ты проникнуть в мое расположение и окружить войско?
— Могу!
Дэн Ай перешел в наступление, но ему не удалось поколебать ряды противника. Тогда Цзян Вэй взмахнул флагом, и его войска, вытянувшись длинной змеей, охватили войско Дэн Айя.
Дэн Айю это построение было неизвестно, и он не знал, что делать. А противник все туже сжимал кольцо. Дэн Ай метался из стороны в сторону, но вырваться не мог. Шуские воины закричали:
— Сдавайся!
Дэн Ай поднял голову к небу и вздохнул:
— Один раз похвастался своим умением и то попался в ловушку!
К счастью для него, с северо-запада ударил на Цзян Вэя другой отряд вэйских войск, и Дэн Ай успел вырваться из окружения. Спасителем Дэн Айя был военачальник Сыма Ван.
Но все девять укрепленных лагерей вэйцев оказались в руках Цзян Вэя. Дэн Ай отступил на южный берег реки Вэйшуй. Здесь он обратился к Сыма Вану с вопросом:
— Как вы распознали построение шуских войск?
— Я знаком с ним давно, — отвечал Сыма Ван. — Еще в молодости, когда я учился в Циннане, мне приходилось слышать о нем от мудрецов Цуй Чжоу-пина и Ши Гуан-юаня. Цзян Вэй применил способ «извивающейся змеи». Это построение можно нарушить лишь в том случае, если нанести удар с головы. Я это и сделал.
Дэн Ай поблагодарил Сыма Вана.
— Мной изучены многие способы построения войск, но такого способа я не знаю. Не поможете ли вы мне вновь овладеть цишаньскими лагерями?
— Не знаю. Пожалуй, мне не перехитрить Цзян Вэя, — произнес Сыма Ван.
— Хорошо, делайте, что угодно, только отвлеките внимание противника на себя, а я выйду ему в тыл и захвачу лагеря, — оказал Дэн Ай. [676]
Приказав Чжэн Луню устроить засаду в горах в тылу противника, Дэн Ай послал Цзян Вэю вызов, предлагая еще раз сразиться способом построений. Цзян Вэй вызов принял, но, когда гонец уехал, он, обратившись к военачальникам, сказал:
— Чжугэ Лян оставил мне книгу, в которой описано триста шестьдесят пять превращений восьми расположений войск, — столько же, сколько дней в году. Мы воспользуемся способом «Бань Мынь, играющий с топором». Вы знаете секрет этого способа?
— Конечно, знаем, — за всех ответил Ляо Хуа. — Но пока мы будем заниматься построениями, Дэн Ай нападет на нас с тыла!
— Совершенно верно! — согласился Цзян Вэй. — Поэтому вы и Чжан И устроите засаду в горах.
На следующий день войска Цзян Вэя приготовились к бою. Переправившись на северный берег реки Вэйшуй, вэйские воины построились в боевые порядки. Сыма Ван выехал на переговоры с Цзян Вэем.
— Дэн Ай изъявил желание бороться способом построений! — закричал Цзян Вэй. — Ну, строй свое войско, а я посмотрю.
Сыма Ван создал построение восьми триграмм.
— Это же мой способ! — рассмеялся Цзян Вэй. — Ты его украл у меня!
— А ты украл у других! — отвечал Сыма Ван.
— Тогда скажи мне, сколько превращений имеет такое построение?
— Восемьдесят одно превращение! Если желаешь, могу тебе показать!
— Покажи! — усмехнулся Цзян Вэй.
Сыма Ван скрылся среди воинов, перестроил их и снова выехал вперед.
— Знаешь, что я сделал?
Цзян Вэй расхохотался.
— Это построение имеет триста шестьдесят пять превращений! А ты видишь так же мало, как лягушка со дна колодца! Скажи лучше, знаком ли тебе способ «Темной глубины»?
Сыма Ван слышал, что существует такой вид построения войска, но не знал, в чем он заключается, и осторожно ответил на вопрос Цзян Вэя:
— Я не верю, что ты его знаешь. А если знаешь, покажи!
— Пусть выйдет Дэн Аи, я покажу ему! [677]
— Дэн Ай действует по-своему и не любит заниматься построениями! — сказал Сыма Ван.
— Я знаю, что он действует по-своему! — рассмеялся Цзян Вэй. — Он заставил тебя дурачить меня, а сам собирается ударить на мое войско с тыла!
Сыма Ван понял, что хитрость не удалась, и сделал знак воинам перейти в наступление. Но Цзян Вэй взмахнул плетью, и его войско с двух сторон обрушилось на вэйцев. Противник обратился в бегство, бросая оружие и снаряжение.
Между тем начальник передового отряда вэйских войск Чжэн Лунь по приказу Дэн Айя направился к лагерям противника. Но едва успел он обогнуть склон горы, как затрещали хлопушки, затрубили рога, и на вэйцев обрушился отряд Ляо Хуа. Сам Ляо Хуа налетел на Чжэн Луня и одним ударом меча сбил его с коня. Дэн Ай решил отступить, но путь к отходу отрезал отряд Чжан И. Лишь после отчаянной схватки Дэн Аню, в которого попало четыре стрелы, удалось бежать в лагерь на южном берегу реки Вэйшуй. Туда же привел войско Сыма Ван. Совместно они стали обсуждать план отражения врага.
— В последнее время Хоу-чжу приблизил к себе евнуха Хуан Хао, — сказал Сыма Ван. — Все дни государь проводит за вином и развлекается с женщинами. Можно устроить так, чтобы Хоу-чжу отозвал Цзян Вэя.
— Но кто же поедет в царство Шу? — спросил Дэн Аи.
— Разрешите мне ехать! — отозвался военачальник Дан Цзюнь, родом из Сянъяна.
Дэн Ай снарядил Дан Цзюня в Чэнду с подарками для Хуан Хао и растолковал посланцу, чего он должен добиться:
— В беседе с Хуан Хао ты как бы между прочим намекни, что Цзян Вэй недоволен Сыном неба и собирается перейти на службу в царство Вэй.
Дан Цзюнь приехал в Чэнду и встретился с Хуан Хао. Выслушав посланца, Хуан Хао, знавший, что и в Чэнду среди населения ходят такие же слухи, поспешил к Хоу-чжу и рассказал ему об этом. Хоу-чжу отдал приказ немедленно вернуть Цзян Вэя в столицу.
Тем временем Цзян Вэй несколько дней подряд вызывал Дэн Айя в бой, но тот от боя уклонялся. Цзян Вэя это тревожило. Тут неожиданно гонец привез императорский указ, [678] повелевающий полководцу немедленно возвратиться в столицу. Не зная, что случилось, Цзян Вэй приказал собираться в путь.
Дэн Ай и Сыма Ван, радуясь тому, что их замысел удался, стали готовиться к нападению на отходящие войска Цзян Вэя.
Поистине:
Княжество Ци разгромил Ио И, но пожал недоверье народа.
Войско врагов разгромил Ио Фэй, но отозван был вдруг из похода.
О том, на чьей стороне в этом бою оказалась победа, рассказывает следующая глава.
ГЛАВА СТО ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой повествуется о том, как погиб Цао Мао, и о том, как Цзян Вэй одержал победу над врагом
Цзян Вэй отдал войску приказ об отступлении, а военачальник Ляо Хуа возразил:
— Известно, что полководец в походе не обязан подчиняться военным приказам государя. Сейчас у нас такое положение, когда уходить нельзя!
— Я думаю, что давно пора прекратить войну, — вмешался Чжан И. — Население устало от непрерывных войн, повсюду идет ропот; чтобы успокоить наш народ, надо дать ему передышку.
— Хорошо, — согласился Цзян Вэй. — Будем отступать. Ляо Хуа и Чжан И будут прикрывать тыл.
Дэн Ай подготовился к нападению на отступающие войска Цзян Вэя, но увидел, что противник отходит в полном порядке, и остановился.
— Цзян Вэй достойный ученик Чжугэ Ляна! — сказал Дэн Ай и велел войску возвращаться в цишаньские лагеря.
Цзян Вэй прибыл в Чэнду и, представ перед Хоу-чжу, Спросил, почему его вызвали в столицу. [680]
— Вы слишком долго находились на границе, и мы боялись, что воины ваши устали, — отвечал Хоу-чжу. — Это единственная причина.
— Я уже захватил вражеские лагеря в Цишане и собирался довести до конца великое дело, но этот неожиданный вызов нарушил все мои планы. Думаю, что здесь не обошлось без козней Дэн Айя!
Хоу-чжу промолчал.
— Я поклялся, государь, покарать злодеев и отблагодарить вас за все ваши милости, — продолжал Цзян Вэй. — А вы прислушиваетесь к наговорам мелких людишек и подозреваете меня в бесчестных замыслах!
После долгого молчания Хоу-чжу произнес:
— Мы ни в чем вас не подозреваем! Возвращайтесь в Ханьчжун и готовьтесь к новому походу.
Цзян Вэй покинул дворец и уехал в Ханьчжун.
Дан Цзюнь, выполнив поручение Дэн Айя, вернулся в Цишань и рассказал обо всем, что ему довелось видеть в царстве Шу. Дэн Ай сказал, обращаясь к Сыма Вану:
— Когда между государем и подданными начинаются несогласия, в государстве возникают беспорядки.
Затем Дэн Ай приказал Дан Цзюню ехать в Лоян и доложить обо всем Сыма Чжао. Вести, привезенные Дан Цзюнем, очень обрадовали Сыма Чжао, и он стал помышлять о захвате царства Шу. Однажды он даже спросил начальника дворцовой охраны Цзя Чуна:
— Как вы полагаете, одержу я победу, если пойду войной против царства Шу?
— Пока еще рано вам воевать, — ответил Цзя Чун. — Сын неба относится к вам с недоверием, и если вы покинете столицу, произойдет переворот. В прошлом году в колодце Нинлин видели желтого дракона, и сановники поздравляли друг друга, считая это счастливым предзнаменованием. А Сын неба сказал: «Наоборот, это предвещает несчастье. Дракон — это государь, а то, что его увидели не в небе и не в поле, а в колодце, означает, что он узник». После этого государь написал стихотворение «Скованный дракон». Тут есть намек на вас. Вот послушайте:
Дракон оказался в тяжелой беде:
Он в яме глубокой, о горе!
Ни в поле зеленом не видят его,
Ни в синем небесном просторе, [681]
И зубы он спрятал, и когти убрал,
В колодце терзаясь и мучась.
А в тине пред ним копошатся угри.
Увы! Не моя ли то участь?
Сыма Чжао возмутился:
— Цао Мао хочет пойти по стопам своего предшественника Цао Фана! Надо принять меры, а то он погубит меня!
— Если угодно, я готов выполнить вашу волю! — предложил Цзя Чун.
Это произошло в четвертом месяце пятого года периода Гань-лу 123 по вэйскому летоисчислению. Сыма Чжао явился к императору при мече. Цао Мао встал ему навстречу.
Остановившись перед императором, Сыма Чжао сделал знак, и приближенный сановник обратился к Цао Мао с такими словами:
— Заслуги и добродетели полководца Сыма Чжао высоки, как горы, он достоин титула Цзиньского гуна и девяти даров.
Цао Мао слушал, потупив голову.
— Государь, разве я не достоин такого титула? — вдруг прозвучал резкий голос Сыма Чжао. — Мой отец и старший брат оказали немало услуг царству Вэй!
— Как ты смеешь быть непочтительным с нами? — вырвалось у Цао Мао.
— Это вы непочтительны со мной! — дерзко произнес Сыма Чжао. — За что вы назвали меня угрем в своем стихотворении «Скованный дракон»?
Цао Мао замолчал. Сыма Чжао холодно усмехнулся и вышел из зала. У чиновников от страха мороз подирал по коже.
Цао Мао удалился во внутренние покой и вызвал к себе ши-чжуна Ван Чэня, шан-шу Ван Цзина и чан-ши Ван Е.
— Всем известно, что Сыма Чжао собирается захватить престол, — сказал он со слезами на глазах. — Мы не вправе сидеть сложа руки и терпеть такой позор! Помогите нам покарать разбойника!
— Не делайте этого, государь! — встревожился Ван Цзин. — В старину луский Чжао-гун затеял вражду с родом Цзи, но потерял свое государство и вынужден был бежать! Ныне Сыма Чжао пользуется огромной властью; сановники не только примирились с мыслью, что он собирается стать императором, но и льстят ему! Сыма Чжао не один, у него много сторонников! У вас же, государь, нет людей, на которых вы могли бы положиться, и охрана ваша [682] немногочисленна. Терпите и скрывайте свое горе; большой беды с вами не случится! А если уж хотите бороться с Сыма Чжао, так действуйте не спеша.
— Разве можно еще терпеть? — возмутился Цао Мао. — К позору не привыкнешь! Мы приняли решение — смерть нас не страшит!
Цао Мао поспешил к вдовствующей императрице, чтобы предупредить ее о своих намерениях, а Ван Чэнь и Ван Е шепнули Ван Цзину:
— Дело принимает опасный оборот! Надо пойти к Сыма Чжао с повинной, тогда он не сочтет нас преступниками!
— Скорбь государя — позор для чиновников, позор государя — смерть для чиновников! — прикрикнул на них Ван Цзин. — Хотите стать изменниками?
Видя, что Ван Цзина не уговорить, Ван Чэнь и Ван Е вдвоем отправились к Сыма Чжао и рассказали ему о своем разговоре с Цао Мао.
Вскоре вэйский государь Цао Мао вышел из внутренних покоев и велел начальнику стражи Цзяо Бо собрать своих воинов, вооружить слуг и чиновников и выходить из дворца. Поднявшись на колесницу, Цао Мао объявил, что едет в южный пригород.
Ван Цзин упал на колени перед колесницей и, рыдая, молил:
— Государь, с маленьким отрядом воинов вы решаетесь идти против Сыма Чжао! Ведь он расправится с нами, как тигр со стадом овец! Мне своей жизни не жаль, но я вижу, что ваша попытка безнадежна!
— Не задерживайте нас! — закричал Цао Мао. — Мои воины уже выступили в путь!
Колесница тронулась по направлению к воротам Дракона. А в воротах верхом на коне уже стоял Цзя Чун; слева от него Чэн Цуй, справа Чэн Цзи. За ними выстроились тысячи одетых в броню воинов, готовых по первому знаку ринуться в бой.
Опираясь на меч, Цао Мао закричал:
— Я — Сын неба! Зачем вы ворвались во дворец? Вам приказано меня убить?
Воины дрогнули. Тут Цзя Чун заорал на Чэн Цзи:
— Чего же ты стоишь? Даром, что ли, кормил тебя Сыма Чжао? Иди!
— Убить или связать? — спросил Чэн Цзи, хватаясь за алебарду. [683]
— Убить! Так приказал Сыма Чжао!
Чэн Цзи с алебардой бросился к колеснице.
— Негодяй! — закричал Цао Мао. — Как ты смеешь подымать руку на своего государя?
Алебарда Чэн Цзи ударила ему в грудь. Цао Мао упал с колесницы. Второй удар был нанесен в спину, и Цао Мао скончался на месте.
Начальник стражи Цзяо Бо занес над убийцей копье, но Чэн Цзи сразил его алебардой. Стража разбежалась.
С трудом переводя дыхание, подбежал Ван Цзин и с бранью набросился на Цзя Чуна:
— Бунтовщик! Ты убил государя!..
Цзя Чун приказал связать Ван Цзина и доложить Сыма Чжао об исполнении приказа.
Сыма Чжао примчался во дворец. При виде убитого Цао Мао он громко зарыдал, точно на него свалилось неожиданное горе.
О смерти государя было объявлено всем высшим чиновникам.
В это время пришел тай-фу Сыма Фу. Он упал на труп убитого и, горько рыдая, причитал:
— О-о, государь! Я повинен в вашей смерти!
Сыма Фу положил тело в гроб и установил его в западном зале.
Сыма Чжао созвал во дворец всех чиновников. Не явился только один шан-шу Чэнь Тай, и Сыма Чжао велел шан-шу Сюнь Каю, дяде Чэнь Тая, сходить за ним.
Вскоре Чэнь Тай с причитаниями вбежал в зал:
— Горе, горе мне! Говорили, что я хуже своего дяди, а мой дядя Чэн Цзи оказался хуже меня.
Он распустил волосы и склонился перед гробом. Сыма Чжао, также делая вид, что тяжко переживает утрату, обратился к Чэнь Таю с вопросом:
— Какое наказание заслуживает виновник этого преступления?
— Прежде всего казните Цзя Чуна! — отвечал тот. — Этим вы хоть немного оправдаете себя перед Поднебесной!
— А еще кого? — спросил Сыма Чжао, продолжая лить слезы.
— Цзя Чун совершил убийство — других не знаю!
— Государя убил Чэн Цзи! — вскричал Сыма Чжао. — За такое неслыханное преступление мало разрубить его на куски! Уничтожить весь его род!
— Я тут ни при чем! — завопил Чэн Цзи, — Так мне приказал Цзя Чун! [684]
Сыма Чжао отдал приказ сначала отрезать преступнику язык, а потом обезглавить. Вместе с Чэн Цзи на площади был казнен и его младший брат Чэн Цуй; потом были уничтожены три ветви их рода.
Потомки сложили об этом такие стихи:
В тот год Сыма Чжао отдал приказанье Цзя Чуну
Убить государя, и кровь пролилась у ворот.
Чэн Цзи и родню его он уничтожил за это.
Но войско молчало, молчал и смущенный народ.
Затем Сыма Чжао приказал бросить в темницу семью Ван Цзина. Он сам сидел в зале присутствия, когда туда втолкнули его связанную веревками мать.
— Матушка, — вскричал Ван Цзин, падая перед нею на колени, — я увлек вас в пучину бедствий!
— Рано или поздно все равно умирать придется, — усмехнулась старуха. — Я не боюсь смерти — только умереть надо достойно!
На следующий день всю семью Ван Цзина вывели на восточную площадь. На глазах у жителей города они с улыбкой на устах приняли смерть. Люди, глядя на них, утирали слезы.
Потомки воспели Ван Цзина и его мать:
В начале Хань за героизм хвалили мать Ван Лина,
В исходе Хань погиб Ван Цзин, но он живет в преданье.
В горячем сердце у него измена не таилась,
И честностью он выше был вершины Хуашаня.
И жизнь его была легка, как пух, летящий в небе,
А воле каменной его завидуют и ныне.
До той поры, пока земля и небо существуют,
В народе будут говорить о матери и сыне.
Тай-фу Сыма Фу обратился к Сыма Чжао за разрешением похоронить Цао Мао со всеми церемониями, положенными при погребении вана. Сыма Чжао позволил совершить весь похоронный обряд.
Цзя Чун и другие сановники уговаривали Сыма Чжао занять престол, но он отказался.
— В древности Вэнь-ван владел двумя третями Поднебесной и все же оставался слугой династии Инь. Мудрецы приводят в пример его добродетель. И в недавние времена вэйский У-ди также не пожелал занять ханьский престол, а потому и я отказываюсь от императорского трона.
Из слов Сыма Чжао сановники поняли, что он возлагает надежды на своего сына Сыма Яня.
В шестом месяце того же года Сыма Чжао возвел на престол Чандаосянского гуна Цао Хуана. Цао Хуан [685] переменил свое имя на Цао Хуань и назвал первый период правления Цзин-юань 124.
Цао Хуань был внуком У-ди Цао Цао и сыном Яньского вана Цао Юйя. Он пожаловал Сыма Чжао звание чэн-сяна и титул Цзиньского гуна, подарил сто тысяч золотых и десять тысяч кусков шелка. Гражданские и военные чиновники также получили повышение и награды.
Обо всем, что происходило в царстве Вэй, лазутчики доносили в Чэнду, столицу царства Шу. Цзян Вэй радовался и говорил:
— Теперь у меня опять есть предлог для войны с царством Вэй!
Он написал в царство У, предлагая поднять войско, чтобы совместно покарать Сыма Чжао за убийство вэйского государя, а сам с разрешения Хоу-чжу выступил в поход во главе ста пятидесяти тысяч воинов.
Во главе передового отряда снова шли военачальники Ляо Хуа и Чжан И. Ляо Хуа должен был пройти через долину Цзы-у, Чжан И — через долину Логу, а сам Цзян Вэй — через долину Сегу. Все войско должно было объединиться в Цишане и напасть на противника.
В это время Дэн Ай опять стоял в цишаньском лагере и обучал войско. Узнав о выступлении Цзян Вэя, он созвал военный совет. Советник Ван Гуань сказал:
— Я хотел бы предложить вам свой план. Но о нем нельзя говорить во всеуслышание, и я изложил его письменно.
Дэн Ай прочитал бумагу и улыбнулся:
— Все это хорошо, но Цзян Вэя не так просто обмануть.
— Я готов пожертвовать жизнью! — заявил Ван Гуань. — Только разрешите мне выполнить задуманное.
— Что ж, если вы уверены в успехе, вы его добьетесь.
Дэн Ай выделил Ван Гуаню пять тысяч воинов, и он двинулся навстречу Цзян Вэю. Столкнувшись с дозорными противника, Ван Гуань остановил свой отряд и закричал:
— Передайте вашему полководцу, что вэйский военачальник желает сложить оружие!
Дозорные поспешили к Цзян Вэю. Он приказал привести вэйского военачальника, а войско его оставить в поле.
Ван Гуань вошел в шатер и, низко поклонившись Цзян Вэю, заговорил:
— Я — Ван Гуань, племянник Ван Цзина, которого Сыма Чжао казнил за его верность государю. Я решил [686] сдаться вам, чтобы отомстить Сыма Чжао за убийство государя и за смерть моего дяди. Со мною пять тысяч воинов — они в вашем распоряжении!
— Если слова твои искренни, я приму тебя с распростертыми объятиями! — радостно ответил Цзян Вэй. — Но для проверки дам тебе поручение: у меня провиант на исходе, а обоз застрял на границе Сычуани. Ты доставишь его сюда, а я тем временем начну наступление на цишаньские лагеря.
Ван Гуань, уверенный, что ему удалось перехитрить Цзян Вэя, охотно согласился отправиться за провиантом.
— Тебе не потребуется пяти тысяч воинов, — между тем продолжал Цзян Вэй. — Возьми с собой три тысячи, а две тысячи оставь здесь.
Ван Гуань не возражал, чтобы не вызвать у Цзян Вэя подозрений, и две тысячи его воинов перешли под командование военачальника Фу Цяня, который на всякий случай расположил их в тылу.
В это время приехал советник Сяхоу Ба, и Цзян Вэй рассказал ему о переходе на их сторону вэйского военачальника.
— И вы поверили Ван Гуаню? — воскликнул Сяхоу Ба. — Я жил в царстве Вэй, но никогда не слышал, чтобы Ван Гуань был племянником Ван Цзина! Тут какой-то подвох!
— Я сразу понял, что Ван Гуань лжет! — засмеялся Цзян Вэй. — Потому я и разделил его войско.
— Вы допрашивали его?
— Нет, это лишнее. Я и без того знаю, что в коварстве Сыма Чжао не уступил бы самому Цао Цао. Раз Сыма Чжао казнил Ван Цзина, то он ни за что не оставил бы в живых его племянника и тем более не доверил бы ему вести войско на отдаленную границу. Ваши мысли лишний раз подтверждают, что я не ошибся.
Вскоре войска Цзян Вэя вступили в долину Сегу. На всякий случай на дороге была оставлена засада.
Через десять дней воины из этой засады перехватили гонца, который вез письмо Ван Гуаня к Дэн Айю. Письмо это доставили Цзян Вэю. Ван Гуань извещал Дэн Айя, что двадцатого числа восьмого месяца он будет сопровождать обоз с провиантом в лагерь Цзян Вэя, и просил прислать войско в ущелье Таньгу.
Цзян Вэй приказал казнить гонца и, переправив в письме число с двадцатого на пятнадцатое, сделал приписку, чтобы Дэн Ай сам пришел с войском в ущелье Таньгу. Потом воин, переодетый в одежду казненного, повез письмо в вэйский лагерь. В то же время Цзян Вэй приказал нагрузить повозки сухим хворостом и покрыть их полотнищами. Военачальник [687] Фу Цянь с двумя тысячами вэйских воинов изображал охрану обоза. Цзян Вэй и Сяхоу Ба устроили засаду в горах, а Цянь Шу остался на дороге в долине Сегу. Ляо Хуа и Чжан И должны были напасть на цишаньские лагеря.
Получив письмо Ван Гуаня, Дэн Ай написал ответ и отправил его с тем же гонцом. А пятнадцатого числа Дэн Ай во главе пятидесяти тысяч воинов направился в ущелье Таньгу. Дозорные донесли, что с вершины горы видно множество обозных повозок, медленно передвигающихся в котловине под охраной вэйских воинов.
— Уже смеркается, — говорили Дэн Айю военачальники. — Надо поспешить на помощь Ван Гуаню.
— Впереди горы изрезаны ущельями, в случае засады там трудно будет отступить, — отвечал Дэн Ай. — Подождем!
Тут к Дэн Айю примчались два всадника.
— Ван Гуань перешел границу Сычуани и его преследуют! Он просит вас поспешить на помощь!
Дэн Ай заторопился; войско быстро двинулось вперед. Наступило время первой стражи, ярко сияла луна, в горах было светло, как днем. Из-за гор доносились крики.
— Там сражается Ван Гуань! — сказал Дэн Ай.
Но едва обогнул он гору, как из лесу вышел отряд во главе с военачальником Фу Цянем.
— Дэн Ай, глупец! — закричал Фу Цянь. — Попался в нашу ловушку! Слезай с коня и приготовься к смерти!
Дэн Ай в тот же миг повернул коня и ускакал во весь опор. Фу Цянь приказал зажечь хворост, который был на повозках, и по этому сигналу с двух сторон на вэйцев обрушились шуские войска. Началась жестокая резня. До слуха Дэн Айя доносились крики:
— Тому, кто схватит Дэн Айя, награда в десять тысяч золотых и титул хоу!
Дэн Ай сбросил свой шлем и латы; соскочив с коня, он смешался с простыми воинами и взобрался на гору. Ему удалось перебраться через хребет и скрыться.
А Цзян Вэй и Сяхоу Ба продолжали метаться в поисках Дэн Айя, бросаясь к каждому конному военачальнику. Им в голову не приходило, что Дэн Ай убежал пеший!
Наконец битва окончилась. Цзян Вэй собрал войско и направился к Ван Гуаню.
Между тем Ван Гуань, считая, что он условился с Дэн Айем о сроке нападения на врага, расставил в порядке обозные повозки и спокойно ждал помощи. Но тут неожиданно [688] пришло донесение, что Дэн Ай разбит и бежал. Ван Гуань выслал разведку. Разведчики сообщили, что приближаются войска Цзян Вэя. Ван Гуань закричал:
— Мы в опасности! Поджигайте повозки! Биться будем насмерть!
Повозки запылали. По приказу Ван Гуаня воины отходили в западном направлении; их по пятам преследовали войска Цзян Вэя, который полагал, что Ван Гуань во что бы то ни стало будет стремиться уйти обратно в царство Вэй. Но Ван Гуань неожиданно устремился на Ханьчжун, сжигая по пути заставы и подвесные дороги над горными пропастями. Позабыв о Дэн Айе, Цзян Вэй думал только о там, как настигнуть и уничтожить Ван Гуаня. Ему удалось окружить отряд Ван Гуаня, зайдя противнику в тыл обходными тропинками. Ван Гуань бросился в реку Хэйлун и утонул; войско его погибло в бою.
Победа досталась Цзян Вэю, но и он потерял много людей и провианта. Кроме того, во многих местах сгорели подвесные дороги. Цзян Вэй решил вернуться в Ханьчжун.
Дэн Ай в это время собрал остатки разгромленного войска и ушел в цишаньский лагерь. Отсюда он отправил доклад государю, умоляя о прощении за понесенное поражение, и слагал с себя обязанности полководца. Но Сыма Чжао, помня о прежних заслугах Дэн Айя, оставил его на прежней должности и даже наградил. Однако Дэн Ай всю свою награду роздал семьям погибших воинов.
Опасаясь, как бы Цзян Вэй снова не перешел в наступление, Сыма Чжао послал Дэн Айю еще пятьдесят тысяч воинов и приказ держать оборону.
Цзян Вэй после небольшой передышки начал восстанавливать подвесные дороги и подумывать о новом походе.
Поистине:
Подвесные дороги исправив, двинул вновь он в поход свои силы.
Устремленный к Срединной равнине, он покоя не знал до могилы.
Если вы хотите узнать, чем окончился новый поход Цзян Вэя, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА СТО ПЯТНАДЦАТАЯ,
в которой рассказывается о том, как Хоу-чжу поверил клевете и отозвал войско из похода, и о том, как Цзян Вэй построил военные поселения
Зимой, в десятом месяце пятого года периода Цзин-яо 125 по шу-ханьскому летоисчислению, полководец Цзян Вэй начал восстанавливать подвесные дороги в горах, запасать провиант, готовить оружие и чинить корабли, собираясь выступать в поход по суше и по воде. Он представил императору Хоу-чжу доклад, в котором говорилось:
«Во время прежних походов я не добился победы, но нанес вэйцам чувствительный урон. Я давно собираю и обучаю армию, ныне ее необходимо испытать в боях, ибо от бездеятельности воины распустятся, среди них пойдут болезни. Ныне войско мое готово сражаться, военачальники ждут приказа о выступлении в поход. Если я на сей раз не одержу победу, пусть покарают меня смертью».
Хоу-чжу колебался. Тогда сановник Цзяо Чжоу вышел вперед и сказал: [690]
— Ныне ночью я наблюдал небесные знамения. Звезда полководца над нашим царством в последнее время потускнела, и это значит, что поход окончится неудачей. Прошу вас, государь, удержите Цзян Вэя, пока не поздно.
— Посмотрим, как пойдут дела, — ответил Хоу-чжу. — Будут неудачи — прекратим войну.
Цзяо Чжоу продолжал настойчиво уговаривать императора отказаться от войны, но Хоу-чжу больше не пожелал его слушать. Расстроенный Цзяо Чжоу уехал домой и, ссылаясь на болезнь, не появлялся во дворце.
Перед выступлением в поход Цзян Вэй спросил совета у Ляо Хуа.
— Куда направить удар на этот раз? Мы должны действовать решительнее — я поклялся восстановить власть Ханьской династии на Срединной равнине.
— Ничего не могу вам советовать, — ответил Ляо Хуа. — Вы решились идти напролом, не обращая внимания на то, что народ недоволен непрерывными войнами, и не учитывая того, что в царстве Вэй появился такой способный полководец, как Дэн Аи, который не ждет, пока на него нападут, а нападает сам.
Цзян Вэй вспыхнул от гнева.
— Наш учитель Чжугэ Лян шесть раз водил войско к Цишаню! Он руководствовался интересами государства! Разве я из-за своей прихоти в восьмой раз иду в поход? Мы двинемся на Таоян! Смерти предам того, кто посмеет мне возражать!
Вскоре пятисоттысячное войско выступило на Таоян. Ляо Хуа остался охранять Ханьчжун.
О новом походе Цзян Вэя жители местности, граничащей с Сычуанью, доложили Дэн Айю. В это время Дэн Ай находился в цишаньском лагере, где вел беседы о военном искусстве с Сыма Ваном. Он тотчас же выслал разведку проследить, куда направляется армия Цзян Вэя. Разведчики донесли, что враг идет к Таояну.
— Цзян Вэй очень хитер! — сказал Сыма Ван. — Он делает вид, что идет на Таоян, а на самом деле нападет на Цишань!
— Нет, на этот раз он действительно идет на Таоян, — возразил Дэн Аи.
— Откуда вы это знаете?
— Это совершенно очевидно. Прежде Цзян Вэй старался захватить те места, где хранился наш провиант; [691] теперь он решил поступить иначе: он думает, что раз в Таояне провианта нет, значит мы и не защищаем его. А Таоян ему нужен для того, чтобы заготовить там продовольственные запасы, вступить в союз с тангутами и начать затяжную войну.
— Что вы думаете предпринять? — спросил Сыма Ван.
— Мы поведем все наше войско на подмогу Таояну. Я расположусь в ближайшем городке Хоухэ, а вы в самом Таояне, и будем ждать прихода врага. В победе я не сомневаюсь!
Продумав до мельчайших подробностей план действий, Дэн Ай и Сыма Ван выступили в путь. Цишаньские лагеря остался охранять военачальник Ши Цзуань.
Передовой отряд армии Цзян Вэя возглавлял Сяхоу Ба. Приблизившись к Таояну, он заметил, что на городской стене нет ни одного флага и ворота широко раскрыты. Не решаясь сразу вступить в город, Сяхоу Ба сказал военачальникам:
— Здесь нам устроили западню!
— На первый взгляд кажется, что город пуст, даже жителей не видно, — согласились военачальники. — А может быть, противник и впрямь бежал, как только услышал о нашем приближении?
Решив проверить свое предположение, Сяхоу Ба поскакал к южным воротам. Здесь он увидел большую толпу стариков и детей, которые уходили на запад.
— В городе никого нет! — обрадовался Сяхоу Ба и въехал в открытые ворота. За ним двинулись воины. Но едва они вошли, как затрещали хлопушки, на городской стене поднялись знамена, подъемный мост был убран.
— Мы попались! — вскричал Сяхоу Ба и приказал воинам отступать. Но на них посыпались тучи стрел, и Сяхоу Ба вместе со своими пятьюстами воинов погибли у стен Таояна.
Потомки сложили об этом такие стихи:
Расчет Цзян Вэя верен был и обещал победу.
Но кто мог знать, что этот план Дэн Ай предусмотрел?
Жаль, что в тот день Сяхоу Ба, отважный перебежчик,
С отрядом лучших храбрецов в стенах погиб от стрел.
Сыма Ван вышел из города и разгромил остальное войско Сяхоу Ба. В это время к Таояну подошел Цзян Вэй. Узнав о гибели Сяхоу Ба, он сильно горевал. [692]
В ту же ночь войска Дэн Айя выступили из Хоухэ и напали на противника. Одновременно из города ударил Сыма Ван. Войска Цзян Вэя были разбиты и отступили более чем на двадцать ли. Боевой дух его воинов ослаб.
— Победа и поражение — обычное дело для воина, — говорил своим военачальникам Цзян Вэй. — Правда, мы понесли значительные потери, но унывать нет причин. Успех наш зависит от одного лишь усилия! Об отступлении говорить запрещаю!
— Не разрешите ли вы мне захватить цишаньские лагеря, пока все вэйское войско находится здесь? — спросил Чжан И. — Если Цишань окажется в наших руках, путь на Чанань будет свободен.
Цзян Вэй разрешил, а сам вернулся в Хоухэ, чтобы завязать бой с Дэн Айем. Поединок длился недолго, победа не давалась ни тому, ни другому, и противники разошлись.
На следующий день Цзян Вэй готов был сразиться с Дэн Айем, но тот вызова не принял. Тогда Цзян Вэй велел своим воинам всячески ругать и срамить его. Молча прислушивался к выкрикам врага Дэн Аи.
«Шумят они неспроста, — думал он, — я разбил войско Цзян Вэя, а он стоит здесь и продолжает вызывать меня на бой! Наверно, часть его войск пошла в Цишань. Одному Ши Цзуаню с ними не справиться, — надо мне самому поспешить туда». И он сказал своему сыну Дэн Чжуну:
— Держись здесь и в бой с врагом не вступай. Я отправляюсь в Цишань.
Ночью, во время второй стражи, когда Цзян Вэй сидел в шатре и думал, как ему действовать дальше, до него вдруг донеслись оглушительные крики и бой барабанов. Стража доложила, что вышло войско Дэн Айя и вызывает Цзян Вэя на ночной бой. Военачальники горели желанием сразиться, но Цзян Вэй удержал их.
— Не торопитесь. Это Дэн Ай производит разведку перед уходом в Цишань, а его сын Дэн Чжун останется в городе.
Приказав созвать в шатер всех военачальников, Цзян Вэй сказал:
— Дэн Ай повел войско в Цишань. Наш лагерь будет охранять Фу Цянь. Я пойду на помощь Чжан И. В мое отсутствие запрещаю выходить на бой с врагом!
Между тем Чжан И добрался до цишаньского лагеря и перешел в наступление. У Ши Цзуаня войск было мало, и он [693] не смог удержаться. Но тут, к его счастью, подоспел Дэн Ай. Он загнал Чжан И в горы и отрезал все выходы. А там на Дэн Айя неожиданно напал чей-то отряд.
— Это полководец Цзян Вэй! — вскричал Чжан И.
Его военачальники неудержимо набросились на вэйцев. Зажатый в клещи, Дэн Ай отступил к цишаньскому лагерю и больше в бой не выходил.
Император Хоу-чжу в это время жил в Чэнду. Дворцовый евнух Хуан Хао с каждым днем все больше и больше забирал власть в свои руки. Хоу-чжу, увлекаясь вином и женщинами, окончательно забросил государственные дела.
Однажды жена сановника Лю Яня, женщина необыкновенной красоты, приехала во дворец навестить императрицу. Императрица не отпускала ее домой почти месяц, и Лю Янь подумал, что его жена состоит в недозволенной связи с Хоу-чжу. В неистовом гневе встретил он жену и приказал слугам связать ее и бить по лицу. Бедную женщину забили до полусмерти.
Узнав об этом, Хоу-чжу повелел судить Лю Яня. Судья рассудил, что простым слугам не положено бить жену знатного человека, да к тому же еще по лицу, и приговорил виновника к смертной казни на площади. Лю Яня казнили, и с этих пор замужним женщинам было запрещено являться во дворец.
Среди чиновников многие были недовольны распущенностью Хоу-чжу, и мудрые люди не желали служить ему; их должности отдавали всяким проходимцам.
Военачальник Янь Юй, не имевший ни малейших заслуг, но усердно льстивший евнуху Хуан Хао, решил занять должность главного полководца царства Шу. Узнав о неудачах Цзян Вэя, он договорился с Хуан Хао, и тот сказал Хоу-чжу:
— Цзян Вэй не годится в полководцы: сколько раз уж ходил он в походы, а возвращается все без победы. Пора отозвать его в столицу, а на его место назначить Янь Юйя.
Хоу-чжу тотчас же послал указ Цзян Вэю. А тот в это время осаждал цишаньские лагеря. Получив императорское повеление прекратить войну, он приказал отвести войска от Таояна, а затем начал отходить сам.
Ночью Дэн Ай услышал шум и бой барабанов, но не понял, что происходит. На рассвете ему доложили, что Цзян [694] Вэй увел все войска и лагеря его опустели. Дэн Ай решил, что Цзян Вэй задумал какую-то хитрость, и запретил преследовать врага.
Добравшись до Ханьчжуна, Цзян Вэй поставил войска на отдых, а сам отправился в Чэнду. Однако Хоу-чжу в течение десяти дней не принимал его. Озабоченный Цзян Вэй как-то прогуливался возле ворот у дворца Дунхуа и встретился с ми-шу-ланом Цюэ Чжэном.
— Вы не знаете, почему Сын неба приказал прекратить войну и отозвал войска из похода? — спросил Цзян Вэй.
— А разве вы сами этого не понимаете? — удивился Цюэ Чжэн. — Хуан Хао задумал во главе армии поставить Янь Юйя и восстановил против вас императора. Но потом он разузнал, что вы воюете с таким искусным полководцем, как Дэн Ай, и решил от своего замысла отказаться.
— Убью подлого евнуха! — вскричал Цзян Вэй, не владея собой от гнева.
— Одумайтесь! — остановил его Цюэ Чжэн. — Вы — продолжатель дела Чжугэ Ляна! А вдруг Сын неба будет недоволен вашим поступком?
— Может быть, вы и правы, — подумав, согласился Цзян Вэй.
На следующий день, когда Хоу-чжу пировал с Хуан Хао в саду, туда вошел Цзян Вэй. Слуги предупредили об этом евнуха, и тот поспешил спрятаться за холмиком у озерка. Цзян Вэй поклонился Хоу-чжу и со слезами молвил:
— Я штурмовал лагеря Дэн Айя в Цишане, а вы, государь, неожиданно приказали прекратить войну! Не смею допытываться, с какой целью вы это сделали.
Хоу-чжу молчал.
— Хуан Хао распоряжается при дворе, как десять евнухов во времена императора Лин-ди, — продолжал Цзян Вэй. — Вы, государь, относитесь к нему, как Лин-ди относился к Чжан Жану, а если привести пример из более отдаленных времен, то ваш евнух напоминает Чжао Гао. Казните этого человека, и в стране наступит порядок! Только тогда можно будет восстановить власть Ханьской династии на Срединной равнине!
— Хуан Хао — ничтожный человек, — улыбнулся Хоу-чжу, — даже если и дать ему большую власть, он ничего не сможет достигнуть. Мы удивлялись, когда Дун Юнь скрипел зубами от ненависти к Хуан Хао, а ныне и вы ненавидите этого евнуха! Но почему, мне непонятно. [695]
Цзян Вэй упал перед Хоу-чжу на колени.
— Если вы оставите в живых этого евнуха, то государство погибнет!
— Не пойму, чего вы добиваетесь? Одни хвалят Хуан Хао и желают, чтоб он жил, другие ненавидят и с нетерпением ждут его смерти! — Хоу-чжу пожал плечами и приказал приближенным позвать Хуан Хао.
Евнух вышел из-за холмика; Хоу-чжу повелел ему поклониться Цзян Вэю и просить прощения.
— Я служу Сыну неба и в государственные дела не вмешиваюсь! — заговорил Хуан Хао, низко кланяясь Цзян Вэю. — Не слушайте того, что говорят мои враги, — они клевещут на меня из зависти. Жизнь моя в ваших руках. Пощадите!
Слезы покатились по щекам евнуха. Возмущенный Цзян Вэй покинул сад. Он отправился к Цюэ Чжэну и рассказал ему о том, что случилось в саду.
— Вам грозит беда! — взволновался Цюэ Чжэн. — А если погибнете вы, погибнет и царство Шу!
— Тогда научите меня, как спастись самому и как спасти государство! — попросил Цзян Вэй.
— Выслушайте мой совет, — отвечал Цюэ Чжэн. — В Лунси есть городок Тачжун, где вы могли бы по примеру Чжугэ Ляна построить военные поселения. Доложите об этом Сыну неба и уезжайте туда. Для вас в этом будет двойная выгода: во-первых, в Тачжуне вы заготовите провиант для войска, а во-вторых, овладеете всеми землями Лунъю. Тогда и вэйцы не посмеют зариться на Ханьчжун, и вы сами избавитесь от опасности, живя вне столицы и имея в своих руках армию. Только так вы спасете государство и самого себя. Не медлите!
— Золотые слова! — обрадовался Цзян Вэй.
На другой же день он обратился к Хоу-чжу за разрешением организовать военные поселения в Тачжуне, как это в свое время сделал Чжугэ Лян.
Хоу-чжу ответил согласием.
Возвратившись в Ханьчжун, Цзян Вэй собрал военачальников и объявил им:
— Мы не одерживали победы в походах потому, что у нас постоянно не хватало провианта. Вот я и решил теперь устроить военные поселения в Тачжуне. Мы будем сеять пшеницу, собирать урожай и не спеша готовиться к новой войне. Войска наши отдохнут и наберутся сил, а вэйцы, которым придется возить провиант за тысячи ли, устанут и ослабеют. Тогда нам обеспечена полная победа. [696]
Затем Цзян Вэй отдал приказ военачальникам Ху Цзи, Ван Шэ и Цзян Биню охранять Ханьчжун, Иочэн и Ханьчэн, а Цзян Шу и Фу Цяню — заставы в горах. Сам Цзян Вэй во главе восьмидесяти тысяч воинов отправился в Тачжун, рассчитывая остаться там надолго.
Когда Дэн Ай узнал, что Цзян Вэй организовал военные поселения в Тачжуне и велел по дорогам устроить сорок укрепленных.лагерей, он приказал своим лазутчикам составить карту расположения войск врага. Вскоре Дэн Ай послал в столицу доклад, в котором содержались подробные сведения о противнике.
Полководец Сыма Чжао вышел из себя:
— Этот Цзян Вэй для меня настоящая язва! Сколько раз вторгался он на Срединную равнину, а мы все никак не можем его уничтожить!
— Цзян Вэй достойный ученик Чжугэ Ляна! — заметил Цзя Чун. — С ним сразу не справиться. Хорошо бы подослать к нему нашего воина, чтобы он убил его. Только таким путем мы избавим наше войско от тяжелой войны.
— Нет, этого мы не будем делать, — возразил чжун-лан Сюнь Сюй. — В последнее время Хоу-чжу все свое время тратит на женщин и вино. Он приблизил к себе евнуха Хуан Хао и полагается только на него. Сановники думают лишь о своей безопасности. Цзян Вэй создал военные поселения в Тачжуне потому, что он тоже боится этого евнуха. Сейчас Цзян Вэя легче всего победить в открытой борьбе!
— Правильно! — Сыма Чжао рассмеялся. — Так посоветуйте, кого назначить полководцем в войне против царства Шу?
— Дэн Айя, — не задумываясь, ответил Сюнь Сюй. — Это самый способный полководец нашего времени. Дайте ему в помощники Чжун Хуэя, и нам обеспечена победа!
— Вы прочитали мои мысли! — обрадовался Сыма Чжао и велел позвать Чжун Хуэя.
— Согласились бы вы возглавить армию в походе против царства У? — встретил его вопросом Сыма Чжао.
— Вы хотите сказать, что собираетесь воевать с царством Шу, а не с царством У, я не ошибся?
— Вы угадали.
— Если вы действительно собираетесь воевать с царством Шу, вот вам карта, — продолжал Чжун Хуэй и протянул Сыма Чжао сложенную карту.
Сыма Чжао развернул ее и увидел, что на ней были [697] нанесены дороги и отмечены места, удобные для расположения лагерей и складов, указаны пути для наступлений и отступлений.
— Вы прекрасный полководец! — воскликнул Сыма Чжао. — Поручаю вам и Дэн Айю завоевать царство Шу!
— С вашего разрешения, я бы поступил несколько иначе, — сказал Чжун Хуэй. — В Сычуани нет дорог для одновременного наступления больших армий. Войско Дэн Айя следовало бы разделить на несколько отрядов и предоставить каждому полную самостоятельность.
Сыма Чжао счел этот совет разумным. Он пожаловал Чжун Хуэю звание полководца Покорителя запада, вручил ему бунчук и секиру и поставил его во главе всех войск Гуаньчжуна и округов Цинчжоу, Сюйчжоу, Яньчжоу, Юйчжоу, Цзинчжоу и Янчжоу. В то же время к Дэн Айю помчался гонец с указом о назначении его полководцем Западного похода. Дэн Айю было дано право распоряжаться всеми войсками Гуаньвая и Луншана и договориться с Чжун Хуэем о начале войны против царства Шу.
На следующий день вопрос о походе обсуждался во дворце. Военачальник Дэн Дунь сказал:
— Цзян Вэй уже несколько раз вторгался на Срединную равнину и погубил много наших воинов. Не следует строить планов вторжения в Сычуань, когда мы даже оборониться не можем! В неприступных сычуаньских горах мы просто погубим нашу армию!
— Понимаешь ли ты, что говоришь? — Сыма Чжао помрачнел. — Ведь я собираюсь поднять войско во имя гуманности и справедливости и хочу наказать сбившегося с истинного пути правителя!
По знаку Сыма Чжао стража схватила Дэн Дуня под руки и вывела из зала. Вскоре внесли его отрубленную голову и положили у ног Сыма Чжао. Все присутствующие чиновники побледнели.
— Шесть лет уже прошло с тех пор, как я ходил в поход на восток, — спокойно, словно ничего не случилось, продолжал Сыма Чжао. — Армия наша отдохнула, вооружилась и опять готова воевать с царствами Шу и У. Первым делом мы покорим царство Шу, а затем перейдем в наступление по суше и по воде против царства У. В древности точно так же прежде было захвачено государство Юй, чтобы затем уничтожить государство Го. Ныне, как я полагаю, столицу царства Шу охраняют восемьдесят — девяносто тысяч воинов, а тысяч тридцать — сорок стоят на границе, да еще тысяч шестьдесят — семьдесят заняты на полевых работах в [698] военных поселениях в Тачжуне. Дэн Ай со своей стотысячной армией свяжет действия Цзян Вэя, а Чжун Хуэй тем временем с небольшим сравнительно войском, тысяч в двадцать — тридцать, нанесет стремительный удар па Ханьчжун через долину Логу. Правитель царства Шу неразумен, он не умеет держать в повиновении своих подданных, и стоит нам овладеть пограничными городами, как в столице Чэнду начнется разброд, который приведет к гибели всего царства.
Чиновники почтительно поклонились Сыма Чжао.
Получив печать полководца Покорителя запада, Чжун Хуэй начал очень осторожно готовиться к походу, принимая все меры к тому, чтобы замыслы его преждевременно не раскрылись. Распустив слух о том, что он собирается воевать с царством У, Чжун Хуэй занялся строительством боевых кораблей в округах Цинчжоу, Яньчжоу, Юйчжоу, Цзинчжоу и Янчжоу. А военачальник Тан Цзы получил приказ снаряжать боевые суда в Дэнлай и других приморских городах.
Даже Сыма Чжао не мог понять истинных намерений Чжун Хуэя и, вызвав его однажды к себе, спросил:
— Зачем вы строите корабли? Ведь в Сычуань предстоит сухопутный поход?
— Если в царстве Шу узнают, что мы готовимся к войне против них, они обратятся за помощью к царству У, — отвечал Чжун Хуэй. — Поэтому я и распространяю слухи, что собираюсь в поход против царства У. Цзян Вэй не особенно будет этим обеспокоен! Зато через год мы завоюем царство Шу и одновременно у нас будет готов флот для нападения на царство У. Вы думаете, это неразумно?
Сыма Чжао, не скрывая своей радости, немедленно назначил день выступления.
Осенью, в третий день седьмого месяца четвертого года периода Цзин-юань 126, войско Чжун Хуэя покинуло столицу. Сыма Чжао десять ли провожал своего полководца, и когда они расстались, си-цао-юань Шао Ди сказал:
— Господин мой, вы отправили Чжун Хуэя в поход против царства Шу и дали ему стотысячную армию. Чжун Хуэй — человек честолюбивый, и я боюсь, как бы он не вышел из повиновения.
— Я и сам знаю, что он может это сделать, — улыбнулся Сыма Чжао. [699]
— Но если вы это знаете, почему же вы не назначили полководцем кого-нибудь другого? — спросил Шао Ди.
Сыма Чжао долго беседовал с Шао Ди, пока его сомнения не рассеялись.
Поистине:
Сыма Чжао ясно было до начала выступленья,
Что способен полководец выйти из повиновенья.
Но о том, что говорил Сыма Чжао своему чиновнику, вы узнаете в следующей главе.
ГЛАВА СТО ШЕСТНАДЦАТАЯ,
из которой читатель узнает о том, как Чжун Хуэй совершил поход на Ханьчжун, и о том, как дух Чжугэ Ляна сотворил чудо у горы Дицзюнь
Итак, проводив Чжун Хуэя в поход, Сыма Чжао возвращался в столицу и по пути говорил чиновнику Шао Ди:
— Придворные сановники трусят, говорят, что воевать с царством Шу невозможно. А Чжун Хуэй самостоятельно составил план похода, и это доказывает, что он не боится врага. Не бояться врага — это залог победы. Чжун Хуэй разгромит армию Цзян Вэя! Недаром же говорится: «Разбитый полководец не может похвалиться своей храбростью, сановники покоренного государства не могут помышлять о том, чтобы сохранить свои должности». Пусть даже Чжун Хуэй, одержав победу, попытается выйти из повиновения, но кто его поддержит? Ведь воины будут стремиться домой и помогать ему не станут. Наоборот, они скорее пойдут против него. У меня нет никаких причин для беспокойства, только смотрите не проболтайтесь!
Шао Ди был убежден его доводами и успокоился.
Расположившись лагерем, Чжун Хуэй созвал в свой шатер военачальников. Пришли Вэй Гуань, Ху Ле, Тянь Сюй, [701] Пан Хуэй, Тянь Чжан, Юань Цзин, Цю Цзянь, Сяхоу Сянь, Ван Цзя, Хуанфу Кай, Гоу Ань и многие другие.
— Прежде всего мне нужен начальник передового отряда, — начал Чжун Хуэй. — Отряд этот должен прокладывать дороги в горах и наводить мосты через реки. Кто из вас возьмет на себя такую обязанность?
— Разрешите мне! — отозвался один из военачальников.
Чжун Хуэй взглянул на говорившего — это был военачальник Сюй И, сын храбрейшего полководца Сюй Чу.
— Правильно! На такое дело следует послать Сюй И! Только он с этим справится! — подхватили присутствующие.
Чжун Хуэй подозвал Сюй И и сказал:
— Ты храбрый воин, как и твой отец. Военачальники ручаются за тебя. Вот возьми печать начальника передового отряда и выступай на Ханьчжун. Войско разделишь на три отряда: один пойдет через ущелье Сегу, другой — через ущелье Логу, третий — через ущелье Цзы-у. Дороги трудные, места опасные, воинам твоим придется карабкаться на скалы и строить мосты через реки. Но Ханьчжун должен быть взят в срок! Иди!
Отряд Сюй И стремительно двинулся вперед, а за ним тронулась и вся огромная армия.
Когда Дэн Ай, находившийся в Лунси, получил приказ о походе против царства Шу, он немедленно приказал Сыма Вану заключить союз с тангутами и разослал гонцов с повелением юнчжоускому цы-ши Чжугэ Сюю, тяньшуйскому тай-шоу Ван Ци, лунсийскому тай-шоу Цянь Хуну, цзиньчэнскому тай-шоу Ян Синю явиться к нему за указаниями.
Вскоре после этого Дэн Айю приснился сон, будто он с высокой горы смотрит на Ханьчжун и вдруг у ног его забурлил источник, на поверхности которого запрыгали пузыри. Дэн Ай проснулся в холодном поту. Едва дождавшись рассвета, он вызвал к себе ху-вэя 127 Шао Юаня и попросил растолковать этот сон. Шао Юань, знаток «Чжоуского Ицзина», внимательно выслушав Дэн Айя, сказал:
— В «Ицзине» говорится: «Вода на горе — означает затруднение. Триграмма, обозначающая затруднение, может быть истолкована как удача на юго-западе и неудача на северо-востоке». Конфуций к этому добавляет: «У кого удача на юго-западе, тому всегда сопутствует успех, у кого неудача [702] на северо-востоке, тому остается жить недолго». Вы завоюете царство Шу, но, к сожалению, не вернетесь оттуда.
Дэн Ай задумался. В это время прибыла грамота от Чжун Хуэя, который писал, что надеется встретиться с Дэн Айем в Ханьчжуне.
Тогда Дэн Ай отдал приказ тяньшуйскому тай-шоу Ван Ци и лунсийскому тай-шоу Цянь Хуну с двух сторон напасть на Тачжун, а юнчжоускому цы-ши Чжугэ Сюю отрезать Цзян Вэю пути к отступлению. Цзиньчэнскому тай-шоу Ян Синю было приказано — непрестанно тревожить противника в Ганьсуне с тыла. Сам Дэн Ай возглавил вспомогательную армию в тридцать тысяч воинов. Остальные военачальники двинулись в поход с пятнадцатитысячными отрядами.
Когда Чжун Хуэй выступал в поход, провожать его собрались все чиновники. Воины шли стройными рядами, латы и шлемы сверкали, как иней, знамена заслоняли солнце. Чиновники громко выражали свое восхищение, и только один военный советник Лю Ши молчал и холодно усмехался.
Это заметил тай-вэй Ван Сян. Наклонившись к Лю Ши, он взял его за руку и тихо спросил:
— Как вы думаете, одержат Чжун Хуэй и Дэн Ай победу?
— Конечно, одержат, — ответил Лю Ши. — Только ни один из них не вернется в столицу.
Ван Сян вопросительно посмотрел на собеседника, но тот больше ничего не сказал.
О выступлении вэйских войск лазутчики донесли Цзян Вэю, который находился в Тачжуне. И он, испросив у императора указ об объявлении войны, назначил начальника конницы и колесниц левой руки Чжан И начальником заставы Янпингуань, а начальника конницы и колесниц правой руки Ляо Хуа послал охранять мост Иньпинцяо.
— Эти два моста имеют для нас первостепенное значение, — сказал Цзян Вэй. — Они — щит Ханьчжуна. Я отправил посла в царство У с просьбой оказать нам помощь, но пока эта помощь придет, будем драться своими силами.
Император Хоу-чжу, в последнее время совсем забросивший государственные дела, объявил об установлении нового периода своего правления под названием Тань-син 128 — [703] Обилие и Процветание. Во дворце не прекращалось веселье. Хоу-чжу не расставался с евнухом Хуан Хао и обратился к нему за советом, когда был доставлен доклад Цзян Вэя.
— Оказывается, — сказал Хоу-чжу, — войска царства Вэй во главе с полководцами Дэн Айем и Чжун Хуэем напали на нас, и Цзян Вэй сообщает, что положение очень опасное. Посоветуйте, что ему ответить.
— Думаю, что никакой опасности нет. Просто Цзян Вэй ищет случая отличиться, вот он и представил вам такой доклад, — произнес Хуан Хао. — Беспокоиться не о чем, но если вы сомневаетесь, пригласите гадалку. В Чэнду есть одна очень искусная прорицательница, которая общается с духами и умеет предсказывать судьбу.
Хоу-чжу распорядился приготовить во внутреннем зале дворца все необходимое для жертвоприношения и велел привести гадалку. Когда эта женщина явилась, Хоу-чжу воскурил благовония, произнес молитву и сел на своем императорском ложе, внимательно наблюдая, что будет делать гадалка. Та вдруг распустила волосы, затопала ногами и закружилась по залу.
— Нисшествие духа! — шепнул Хуан Хао. — Удалите слуг, государь, и молитесь о счастье.
Хоу-чжу отпустил слуг и, опустившись на колени, зашептал молитву.
— Я — сычуаньский дух земли! — выкрикивала гадалка. — Вы наслаждаетесь благоденствием, государь! Чего же вам еще желать? Пройдет несколько лет, и все земли царства Вэй перейдут в ваше владение! Сохраняйте спокойствие и терпение!
Женщина без сознания упала на пол.
Хоу-чжу щедро наградил прорицательницу. Он так уверовал в ее предсказание, что не придал никакого значения докладу Цзян Вэя и продолжал веселиться и пить вино у себя во дворце.
Цзян Вэй прислал еще один доклад, но евнух Хуан Хао припрятал его. А время шло, и благоприятный момент для отражения сильного врага был упущен. Благодаря этому и решилась судьба царства Шу.
Огромное войско Чжун Хуэя неудержимой лавиной катилось на Ханьчжун. Начальнику передового отряда Сюй И не терпелось совершить подвиг. Когда войско его подошло к заставе Наньчжэн, он воскликнул:
— За этой заставой — Ханьчжун. На заставе войск немного, и мы одолеем их с первого удара! [704]
Преисполненные решимости, воины устремились вперед, но совершенно неожиданно натолкнулись на упорное сопротивление противника.
Военачальник Лу Сунь, охранявший заставу Наньчжэн, был заранее предупрежден о приближении врага и устроил на дороге две засады; к тому же у него были изобретенные Чжугэ Ляном самострелы. В ту минуту, когда воины Сюй И двинулись к заставе, там ударили в колотушки, и в наступающих полетели тучи стрел и камней. Пока Сюй И отдал приказ отступать, несколько десятков его воинов было убито.
Узнав о поражении передового отряда, Чжун Хуэй решил сам посмотреть на удивительные самострелы и в сопровождении сотни телохранителей поскакал к заставе. Но стоило ему переехать мост, как он был осыпан десятками стрел. Хлестнув коня, Чжун Хуэй бросился обратно к мосту, спасаясь от самострелов. Тут из заставы вышел с небольшим отрядом Лу Сунь.
Чжун Хуэй влетел на мост, но его конь попал одной ногой в дыру провалившегося настила и сбросил седока. Пытаясь вытащить ногу коня, Чжун Хуэй не заметил, как в этот момент к нему подскакал Лу Сунь и занес над его головой копье. К его счастью, вэйский военачальник Сюнь Кай, изловчившись, успел выстрелить в Лу Суня из лука. Лу Сунь упал с коня, а Чжун Хуэй, воспользовавшись минутным замешательством противника, бросил в бой свой отряд. С заставы больше не стреляли, боясь перебить своих воинов. Вэйцы перешли в наступление и быстро овладели заставой.
В благодарность за свое спасение Чжун Хуэй подарил Сюнь Каю коня, латы и шлем. Затем он вызвал в шатер Сюй И и напустился на него:
— Ты начальник передового отряда, твоя обязанность прокладывать дороги и строить мосты! А ты что делал? Если б не Сюнь Кай, меня убили бы на мосту, когда оступился мой конь! Ты нарушил мой приказ, и я покараю тебя, как этого требует военный закон!
И он приказал страже обезглавить Сюй И. Военачальники пытались за него вступиться:
— Помилуйте Сюй И, хотя бы ради его отца, который имеет немало заслуг перед династией!
— Перед военным законом все равны! — гневно закричал Чжун Хуэй. — Если делать поблажки виновным военачальникам, то как тогда повелевать, армией? Стража, выполняйте приказание! [705]
Через минуту отрубленную голову Сюй И внесли в шатер. Военачальники молчали.
Шуские военачальники Ван Хань и Цзян Бинь охраняли города Иочэн и Ханьчэн. Не осмеливаясь вступать в открытый бой с врагом, они укрылись за городскими стенами. Тогда Чжун Хуэй отдал приказ:
— Ни минуты промедления! Вперед! Быстрота — бог войны!
По распоряжению Чжун Хуэя военачальник Ли Фу осадил Иочэн, а Сюнь Кай — Ханьчэн; остальное войско во главе с самим Чжун Хуэем двинулось к заставе Янпингуань.
Военачальник Фу Цянь, охранявший заставу, позвал на совет своего помощника Цзян Шу.
— Будем обороняться. В открытом бою нам не одолеть многочисленного врага, — сказал Цзян Шу.
— Напротив! — возразил Фу Цянь. — Противник после долгого похода устал, и мы должны вступить в бой, не давая ему передышки. Если мы будем сидеть сложа руки, падут Иочэн и Ханьчэн.
Цзян Шу промолчал. В это время большой отряд вэйских войск подошел к стенам заставы. Размахивая плетью, Чжун Хуэй закричал:
— Я привел сюда стотысячное войско! Сдавайтесь без боя — и получите высокие звания, а не сдадитесь — всех уничтожу!
Разгневанный Фу Цянь, оставив на заставе Цзян Шу, ударил на противника. Вэйские войска от неожиданности подались назад, но вскоре перешли в наступление и начали теснить Фу Цяня. Тот решил уйти на заставу, но на стене увидел вэйские знамена.
— Я уже покорился царству Вэй! — кричал со стены Цзян Шу.
— Негодяй! — в ярости завопил Фу Цянь. — Ты изменил своему долгу! Какими же глазами ты будешь смотреть на Сына неба?
Фу Цянь снова бросился на противника. Но вэйцы окружили его. Он бился отчаянно, но вырваться не мог. Почти все его воины были убиты или ранены. Тогда Фу Цянь поднял голову к небу и тяжко вздохнул:
— При жизни я был подданным царства Шу, после смерти буду его духом-хранителем! — С этими словами он подхлестнул коня и опять напал на врага. Фу Цянь был уже несколько раз ранен, кровь окрасила боевой халат и доспехи. Наконец упал его конь. Сделав последнее усилие, Фу Цянь вонзил себе в грудь меч. [706]
Потомки прославили в стихах подвиг Фу Цяня.
За день вековечную славу
Стяжал полководец из Шу.
Нет, лучше пасть смертью Фу Цяня,
Чем жить, как изменник Цзян Шу.
Так Чжун Хуэй овладел заставой Янпингуань, где были большие запасы провианта и много оружия. На радостях Чжун Хуэй щедро наградил своих воинов. В ту ночь вэйские войска расположились на отдых в городе Янане. Вдруг с юго-западной стороны послышались какие-то странные крики. Чжун Хуэй выскочил из шатра, но крики прекратились. Однако до самого рассвета никто не сомкнул глаз.
На следующую ночь повторилось то же самое. Утром Чжун Хуэй послал разведчиков осмотреть все окрестности. Возвратившись, разведчики доложили, что на десять ли в окружности не встретили ни одного человека.
Тревога Чжун Хуэя не прошла. Он решил сам поехать в юго-западном направлении и во что бы то ни стало разузнать, кто кричит по ночам. Вскоре его небольшой отряд приблизился к горе, вершина которой была окутана густым туманом, а вокруг клубились черные тучи и веяло духом смерти.
— Что это за гора? — подозвав проводника, спросил Чжун Хуэй и придержал своего коня.
— Это гора Динцзюнь, — отвечал проводник. — Здесь когда-то погиб полководец Сяхоу Юань.
Лицо Чжун Хуэя омрачилось, и он повернул коня. Но вдруг откуда не возьмись налетел буйный ветер и точно из облаков хлынула на землю лавина воинов. Перепуганный Чжун Хуэй поскакал назад, увлекая за собой своих воинов, от страха падавших с коней. Но когда они, наконец, добрались до заставы Янпингуань, то оказалось, что все воины целы и только некоторые потеряли шлемы и мечи. Вернувшиеся утверждали, что из черной тучи посыпалась на землю тьма-тьмущая всадников, которые набросились на них, но никого не убили. В действительности же это был песчаный вихрь!
Немного успокоившись, Чжун Хуэй спросил покорившегося ему Цзян Шу:
— Есть на той горе храм какому-нибудь духу?
— Храма там нет, но есть могила князя Воинственного Чжугэ Ляна.
— Так это его дух и творит чудеса! — догадался Чжун Хуэй. — Попробуем принести ему жертву.
На следующий же день Чжун Хуэй приготовил [707] жертвенные дары, зарезал большого быка и отправился на могилу князя Воинственного. После жертвоприношения ветер утих, и начал моросить мелкий дождь. Вскоре он прошел, небо прояснилось. Возрадовавшись, вэйские воины поклонились могиле и возвратились в лагерь.
Ночью Чжун Хуэй сидел в своем шатре и, облокотившись на столик, незаметно заснул. Вдруг по шатру пролетел легкий ветер, и Чжун Хуэй увидел человека с белой шелковой повязкой на голове, в одежде из пуха аиста, отороченной черной каймой. В руке он держал веер из перьев. Лицо у него было белое, как яшма, из-под густых бровей сияли ясные глаза. Ростом он был в восемь чи; движениями, легкими и плавными, напоминал бессмертного духа. Человек приблизился к столику.
— Кто вы? — спросил Чжун Хуэй, подымаясь ему навстречу.
— Слушай! Я должен тебе сказать, что благоденствие династии Хань окончилось. Очень жаль, что населению Сычуани приходится страдать от войны. От имени неба я повелеваю тебе: когда твое войско вступит в пределы Сычуани, не убивай жителей!
Призрак взмахнул рукавами одежды и исчез. Чжун Хуэй протянул к нему руки и тут же проснулся. Он поднял, что с ним говорил дух Чжугэ Ляна.
Глубоко потрясенный Чжун Хуэй отдал приказ при наступлении нести впереди войска большой белый флаг с надписью: «Безопасность государству и спокойствие народу». Под страхом смертной казни запрещалось убивать население.
Слава о доброте Чжун Хуэя быстро облетела царство Шу. Жители Ханьчжуна вышли из города и поклонами встречали победителя.
Потомки об этом сложили такие стихи:
Отряд таинственных бойцов пришел к подножию Динцзюнь.
Спал Чжун Хуэй, и призрак вдруг ему явился в сновиденье.
При жизни думал Чжугэ Лян лишь о спасенье рода Лю,
А умер — и словами он принес народу Шу спасенье.
Находившийся в Тачжуне Цзян Вэй узнал о приближении противника и приказал военачальникам Ляо Хуа, Чжан И и Дун Цюэ идти к нему на помощь со своими войсками. Когда разведчики донесли, что вэйский военачальник Ван Ци уже близко, Цзян Вэй двинулся ему навстречу. Противники выстроились друг против друга в боевые порядки, и Ван Ци выехал вперед.
— Сдавайтесь! — закричал он. — Не вздумайте сопротивляться! У нас несметное войско, мы уже взяли Чэнду! [708]
Не владея собой от гнева, Цзян Вэй бросился на врага с копьем. Ван Ци обратился в бегство. Цзян Вэй преследовал его более двадцати ли. А там загремели барабаны, и впереди появился вэйский отряд со знаменем: «Лунсийский тай-шоу Цянь Хун».
— И эти крысы вздумали драться со мной! — вскричал Цзян Вэй.
Под его натиском Цянь Хун также бежал. Цзян Вэй гнался за ними около двадцати ли, пока не столкнулся с войском самого Дэн Айя.
Разгорелась кровопролитная битва. Цзян Вэй несколько раз схватывался с Дэн Айем. Ни та, ни другая сторона не уступала друг другу в своей решимости добиться победы. К Цзян Вэю прискакал всадник с известием, что цзиньчэнский тай-шоу Ян Синь захватил и сжег все лагеря в Ганьсуне.
Цзян Вэй приказал своему помощнику сдерживать наступающие войска Дэн Айя, а сам поспешил в Ганьсун. Здесь он столкнулся с Ян Синем, но тот уклонился от боя и скрылся в горах. Цзян Вэй погнался было за ним, но с гор покатились бревна и камни и Цзян Вэю не удалось продвинуться ни на шаг. В это время войска Дэн Айя прорвались и окружили его. Цзян Вэй со своими всадниками вырвался из окружения и заперся в главном лагере, решив ожидать подкреплений.
Вдруг к нему примчался гонец с известием, что Чжун Хуэй занял заставу Янпингуань и что военачальник Цзян Шу сдался, а Фу Цянь погиб в бою и Ханьчжун в руках врага.
После падения Ханьчжуна врагу также сдались военачальник Ван Шэ, охранявший Иочэн, и военачальник Цзян Бинь, охранявший Ханьчэн. Военачальник Ху Цзи бежал в Чэнду просить помощи.
Встревоженный Цзян Вэй отдал приказ спешно сниматься с лагеря. Но в ту же ночь на границе Сычуани его войско было задержано армией противника, во главе которой стоял цзиньчэнский тай-шоу Ян Синь.
Цзян Вэй яростно напал на врага, и Ян Синь обратился в бегство. Цзян Вэй послал ему вдогонку три стрелы, но промахнулся. Тогда он бросил лук, схватил копье и помчался за противником. Неожиданно конь споткнулся и сбросил Цзян Вэя на землю. В ту же минуту подскакал Ян Синь, но Цзян Вэй встал на ноги и нанес копьем удар в голову его коня. Подоспевшие вэйские воины спасли Ян Синя от смерти. [709]
Цзян Вэй опять вскочил на коня и собирался продолжать погоню, но ему донесли, что Дэн Ай недалеко, и он отказался от своего намерения. Собрав войско, Цзян Вэй решил идти на Ханьчжун, но тут ему сообщили, что юнчжоуский тай-шоу Чжугэ Сюй перерезал дорогу. Тогда Цзян Вэй приказал раскинуть лагерь в горах. Вэйские войска расположились у моста Иньпинцяо. Теперь Цзян Вэй не мог двинуться ни вперед, ни назад.
— Небо отвернулось от меня! — тяжело вздохнул он.
— Не теряйте надежды! — сказал его помощник Нин Суй. — У Чжугэ Сюя войск мало, и мы одним ударом сомнем их. Только надо обмануть противника, будто мы наступаем через ущелье Кунханьгу прямо на Юнчжоу. Этим мы заставим врага бросить Иньпинцяо и поспешить на выручку Юнчжоу. Вот тогда мы и займем Цзяньгэ. А там и Ханьчжун отвоюем.
Цзян Вэй повел войско в ущелье Кунханьгу, делая вид, что собирается захватить Юнчжоу. Лазутчики донесли об этом Чжугэ Сюю. Тог встревожился:
— Юнчжоу — наша опора, и если противник захватит его, всю вину взвалят на меня!
Оставив лишь небольшой отряд охранять мост Иньпинцяо, Чжугэ Сюй повел свое войско в Юнчжоу. Только этого и ждал Цзян Вэй. Он вышел на северную дорогу и стремительно двинулся к мосту. Там действительно стоял малочисленный вэйский отряд, который Цзян Вэй почти начисто истребил. Перейдя с войском через мост, он приказал поджечь его.
А Чжугэ Сюй узнал, что Цзян Вэй обманул его, и бросился обратно, но опоздал — там уже не было ни моста, ни противника.
Тем временем Цзян Вэй безостановочно двигался дальше. Вскоре ему повстречались военачальники Чжан И и Ляо Хуа.
— У нас беда! — сказал Чжан И. — Хуан Хао наотрез отказывается воевать! Но мы пошли к вам на помощь, как только узнали о падении Ханьчжуна.
— Враг ведет нападение со всех сторон, — сказал Ляо Хуа. — Дороги для подвоза закрыты. Не лучше ли отойти в Цзяньгэ и занять оборону, пока положение не изменится?
Цзян Вэй заколебался. В это время разведчики донесли о наступлении войск Дэн Айя и Чжун Хуэя. Тогда Цзян Вэй послал против них Ляо Хуа и Чжан И,
— В землях Байшуй воевать неудобно, — заметил Ляо Хуа. — Надо уходить в Цзяньгэ, пока не поздно! [710]
Цзян Вэй подумал немного и решил принять совет Ляо Хуа. Но было поздно: едва воины его подошли к Цзяньгэ, как загремели барабаны, затрубили рога и густо встали знамена. Неизвестное войско расположилось на подступах к городу.
Поистине:
Неприступных скал Ханьчжуна больше уж у них не стало,
Но в Цзяньгэ поднялся ветер и волна стеною встала.
Если вы хотите узнать, чье войско встретил Цзян Вэй под Цзяньгэ, посмотрите следующую главу.
ГЛАВА СТО СЕМНАДЦАТАЯ,
в которой идет речь о том, как Дэн Ай совершил переход через горы и как в битве при Мяньчжу погиб Чжугэ Чжань
Полководец Дун Цюэ, узнав о вторжении вэйских войск в царство Шу, не дожидаясь приказа, поднял двадцать тысяч воинов и расположился в Цзяньгэ. В тот же день, заметив вдали облако пыли, он привел войско в боевую готовность. Но оказалось, что это идут отряды Цзян Вэя, Ляо Хуа и Чжан И.
Обрадованный Дун Цюэ впустил их в город и после приветственных церемоний рассказал им о недостойном поведении Хоу-чжу и Хуан Хао.
— Не печальтесь! — воскликнул Цзян Вэй. — Пока я жив, противнику царство Шу не достанется! Будем оборонять Цзяньгэ и подумаем, что делать дальше.
— Цзяньгэ мы удержим, — согласился Дун Цюэ. — Но ведь в Чэнду почти нет войск! А если враг захватит столицу, династия погибнет!
— Противник туда не доберется: Чэнду окружают неприступные горы, — возразил ему Цзян Вэй.
Во время этого разговора Цзян Вэю доложили, что к городу приближаются войска Чжугэ Сюя. Цзян Вэй сам возглавил отряд из пяти тысяч воинов и, выйдя из города, [712] обрушился на врага. Чжугэ Сюй не выдержал отчаянного натиска и бежал, понеся огромные потери. Цзян Вэю досталась большая добыча.
Чжугэ Сюй расположился лагерем в нескольких ли от Цзяньгэ, а Цзян Вэй вернулся в город.
Лагерь Чжун Хуэя находился в двадцати пяти ли от Цзяньгэ. Потерпевший поражение Чжугэ Сюй явился к Чжун Хуэю просить прощения.
— Я приказывал тебе охранять мост Иньпинцяо, — обрушился на виновного Чжун Хуэй, — а ты что сделал? Почему ты упустил Цзян Вэя? И как ты посмел нарушить мой приказ! Кто тебе разрешил наступать?
Чжугэ Сюй стал оправдываться:
— Цзян Вэй хитер и коварен. Он сделал вид, будто идет на Юнчжоу, и я поспешил туда, а он этим воспользовался и улизнул. Вот тогда я и повел свое войско на Цзяньгэ. Кто же мог предположить, что дело так обернется?
Чжун Хуэй не принял оправданий Чжугэ Сюя и приказал отрубить ему голову.
— Не делайте этого! — вступился за виновного военачальник Вэй Гуань. — Чжугэ Сюй подчинен Дэн Айю, и если вы казните его, то нарушите согласие между полководцами.
— Я получил приказ Сына неба и Цзиньского гуна Сыма Чжао идти войной против царства Шу, — раздраженно заметил Чжун Хуэй. — Пусть провинится хоть сам Дэн Ай, я велю и его наказать!
Лишь благодаря настойчивым просьбам военачальников Чжун Хуэй отменил казнь и приказал отправить Чжугэ Сюя в Лоян в колеснице для преступников, чтобы его судил сам Цзиньский гун, а все войско Чжугэ Сюя оставил у себя.
Кто-то сообщил об этом Дэн Айю. Тот пришел в ярость:
— Мы с ним на равном положении! Как он смеет оскорблять меня!
— Батюшка, — уговаривал отца Дэн Чжун, — из-за какого-то пустяка вы можете расстроить великое государственное дело! Забудьте об этом!
Дэн Ай овладел собой и решил поехать к Чжун Хуэю.
Когда Чжун Хуэю доложили о приезде Дэн Айя, он прежде всего спросил, большая ли с ним охрана.
— Всего десять всадников, — ответили ему.
Приказав выстроить перед шатром сотню телохранителей, Чжун Хуэй велел просить Дэн Айя в шатер. После приветственных церемоний Дэн Ай огляделся — суровые лица стоявших возле шатра воинов произвели на него неприятное [713] впечатление. Не желая затягивать молчание, он произнес, обращаясь к Чжун Хуэю:
— Вам очень повезло — вы захватили Ханьчжун! Теперь следует подумать о том, как взять Цзяньгэ.
— У вас есть план наступления? — спросил Чжун Хуэй. Дэн Ай уклонился от прямого ответа, ссылаясь на свое неразумие. Но Чжун Хуэй продолжал его расспрашивать.
— Мне кажется, что следовало бы идти прямо на Чэнду по малой иньпиньской дороге, — сказал, наконец, Дэн Ай. — Цзян Вэй бросится спасать Чэнду, а вы этим воспользуетесь и захватите Цзяньгэ.
— Ваш план великолепен! — обрадовался Чжун Хуэй. — Идите на Чэнду — буду ждать от вас вестей о победе.
Они выпили вина и распрощались. Проводив Дэн Айя, Чжун Хуэй вернулся в шатер и сказал военачальникам:
— Мне говорили, что Дэн Ай блестящий полководец, но это неверно — он просто заурядный человек.
— Что дало вам повод прийти к такому заключению? — удивились военачальники.
— Да ведь он говорил глупости! — отвечал Чжун Хуэй. — Малая иньпиньская дорога пролегает через высокие горы, и стоит противнику запереть его в этих горах, как все его воины перемрут с голоду. Мы не станем рисковать и пройдем большой дорогой. Так или иначе, а царство Шу завоюем мы!
Затем он приказал готовить штурмовые лестницы и метательные машины для штурма Цзяньгэ.
Выйдя за ворота лагеря, Дэн Ай сказал своим военачальникам:
— Чжун Хуэй хочет посмотреть, как мы будем действовать!
— Судя по выражению его лица, он не слишком одобряет ваш план и согласился только на словах, — отвечали военачальники.
— И пусть его! Он думает, что я не возьму Чэнду! А я овладею Чэнду назло ему!
Когда Дэн Ай возвратился в свой лагерь, сын его Дэн Чжун и военачальник Ши Цзуань приступили к нему с расспросами.
— Что вы сказали Чжун Хуэю насчет вашего плана?
— Я разговаривал с ним начистоту, а он смотрел на меня как на дурака, — ответил Дэн Ай, — ему удалось захватить Ханьчжун, и он думает, что большего подвига и быть не может! А разве добился бы он успеха, если б я не сковал Цзян [714] Вэя в Тачжуне? Нет, я сам захвачу Чэнду! Тогда можно будет считать, что и Ханьчжун занял я!
Дэн Ай снялся с лагеря и отошел на семьдесят ли от Цзяньгэ.
Узнав об этом, Чжун Хуэй только усмехнулся.
Между тем Дэн Ай послал секретное письмо Сыма Чжао и, собрав в своем шатре военачальников, обратился к ним с такими словами:
— Мы должны взять Чэнду и совершить бессмертный подвиг! Готовы ли вы повиноваться мне?
— Готовы! Ведите нас! — дружно ответили военачальники.
Тогда Дэн Ай приказал своему сыну Дэн Чжуну возглавить отряд из пяти тысяч воинов и двинуться вперед, чтобы прокладывать в горах путь для всей армии. Воины эти были без лат и вооружены топорами и мотыгами.
Дэн Ай поделил свое войско на отряды по три тысячи. Через каждые сто ли один из отрядов останавливался и сооружал укрепленный лагерь.
Выступив из города Иньпина в десятом месяце того же года, войско Дэн Айя за двадцать дней прошло более семисот ли по необитаемым горам и по пути сооружало лагеря. В каждом лагере оставался один отряд. Когда Дэн Ай добрался до хребта Мотяньлин, с ним было всего две тысячи воинов; кони так устали, что не в силах были двинуться с места. Вскарабкавшись на скалистую вершину, Дэн Ай увидел, что там сидит Дэн Чжун со своими воинами и проливает слезы.
— Что случилось? — удивленно спросил Дэн Аи.
— Впереди лишь одни отвесные скалы да обрывы — их не одолеть! — отвечал Дэн Чжун, указывая рукой на запад. — Напрасно мы тратим силы!
— Но не отступать же нам после того, как войско прошло более семисот ли! — вскричал Дэн Ай. — Еще одно усилие, и мы преодолеем этот хребет, а там и Цзянъю. — Обращаясь к военачальникам, Дэн Ай добавил: — Не проникнешь в логово тигра — не достанешь тигрят! Мы с вами делим тяготы похода, разделим и славу его и богатство!
— Готовы повиноваться! — отвечали военачальники.
— Бросайте латы и оружие вниз, — приказал Дэн Аи, — и делайте то, что буду делать я!
Быстро завернувшись в кусок войлока, Дэн Ай покатился по склону вниз. Все воины, у которых был войлок или войлочная одежда, заворачивались в них и следовали за [715] своим полководцем. Те, у кого не было войлока, обвязывались веревками и один за другим спускались по склону, цепляясь за кусты и деревья.
Так Дэн Ай и его воины одолели хребет Мотяньлин.
Они привели в порядок доспехи и оружие и собирались двинуться дальше, как вдруг Дэн Ай заметил скалу, на которой каменотес высек предсказание князя Воинственного Чжугэ Ляна:
«Когда вспыхнут два огня, дорогой этой пройдут люди. Два храбрых мужа проявят непокорство и найдут смерть среди этих гор» 129.
Встревоженный Дэн Ай несколько раз поклонился скале и задумчиво произнес:
— Чжугэ Лян был величайшим полководцем! Жаль, что мне не довелось у него учиться.
Потомки об этом сложили такие стихи:
Неприступны Иньпинские скалы, что главой упираются в небо.
Даже черные цапли боятся над вершинами их пролетать.
В войлок хитрый Дэн Ай завернулся и скатился по склону крутому.
Чжугэ Лян этот подвиг предвидел и велел на скале начертать.
Перейдя хребет Мотяньлин, войско Дэн Айя безостановочно двинулось дальше. На пути ему попался пустующий лагерь.
— Видите, — обратился Дэн Ай к военачальникам, указывая на лагерь, — когда был жив Чжугэ Лян, здесь стояло его войско, охраняя выход из гор в царство Шу, но Хоу-чжу снял отсюда охрану.
На душе Дэн Айя было очень тревожно. Хмуро оглядываясь вокруг, он говорил военачальникам:
— У нас один путь — вперед. Назад пути нет. Впереди — жизнь, позади — смерть! Смелей на врага!
— Мы готовы биться насмерть! — отвечали военачальники. Дэн Ай решил вести войско на Цзянъю, где, как ему было известно, хранились продовольственные запасы шуской армии.
Город Цзянъю охранял военачальник Ма Мо. Когда он узнал, что противник захватил восточную часть Сычуани, он принял некоторые меры, опасаясь появления вэйцев со стороны большой дороги. Ему и в голову не приходило, что враг может выйти из гор. Он надеялся на то, что Цзян Вэй удержит противника под Цзяньгэ. [716]
Как-то после военных учений Ма Мо вернулся домой и сел у очага. Жена подала ему вино, и Ма Мо молча выпил. Наконец жена не вытерпела и спросила:
— Почему вы так беспечны? Говорят, что положение царства Шу очень опасное.
— А чего мне вмешиваться? — махнул рукой Ма Мо. — Все дела в руках Цзян Вэя, пусть он и думает.
— Это верно, но все же и вам поручено важное дело!
— Все равно нам конец! Сын неба предается пьянству и разгулу, он никого не слушается, кроме евнуха Хуан Хао. Я уже решил сдаться, как только придут вэйские войска.
— Что ты говоришь! — Жена так рассердилась, что со злостью плюнула мужу в лицо. — Ты воин, а думаешь о предательстве! Зачем же ты ешь хлеб государя! Я и смотреть на тебя не стану!
Ма Мо покраснел от стыда, но в этот момент вбежал в комнату слуга.
— Господин! Вэйский полководец Дэн Ай неизвестно откуда появился у стен города! С ним две тысячи воинов!
Ма Мо вскочил с места и бросился вон из дому, торопясь принести Дэн Айю покорность.
Склонившись перед вражеским полководцем, он со слезами говорил:
— Я давно мечтал о том, чтобы покориться царству Вэй. Прошу вас в город. Все мои воины и горожане сдаются на вашу милость.
Дэн Ай принял его покорность и взял под свое начало войска, находившиеся в Цзянъю. Ма Мо был назначен проводником при армии Дэн Айя.
В этот момент в ямынь с криком вбежал слуга Ма Мо:
— Жена моего господина повесилась!
— Почему? — удивленно спросил Дэн Аи.
Тогда Ма Мо рассказал ему правду. Дэн Ай оценил мужество погибшей женщины и приказал устроить ей пышные похороны, на которых сам совершил жертвоприношения.
Потомки воспели героиню в стихах:
Хоу-чжу пребывал в заблужденье, и спокойствие Хань омрачилось,
Небеса ниспослали Дэн Айя, чтобы он овладел Сычуанем.
Жаль, не много в Башу полководцев, что могли б в благородстве
сравниться с этой женщиной — героинею, не забытой доныне преданьем.
После того как Дэн Ай занял Цзянъю, к нему прибыли все войска, остававшиеся по пути в лагерях. И Дэн Ай повел их на Фоучэн.
— Воинам следовало бы немного отдохнуть после [717] трудного перехода, — заметил военачальник Тянь Сюй. — Не подождать ли нам несколько дней?
— Как ты смеешь подрывать боевой дух воинов? — вскипел Дэн Ай. — Разве тебе неизвестно, что быстрота — бог войны? Эй, стража! Обезглавить его!
Но за Тянь Сюя вступились другие военачальники, и Дэн Ай вынужден был отменить казнь. Войско двинулось к Фоучэну. Город сдался без боя.
Об этом стало известно в Чэнду, и Хоу-чжу поспешил вызвать на совет евнуха Хуан Хао.
— Все это ложные слухи, — успокаивал его евнух. — Духи не допустят, чтобы царство Шу погибло!
Тогда Хоу-чжу вспомнил о гадалке и повелел доставить ее во дворец, но та бесследно исчезла.
Вскоре один за другим посыпались доклады о надвигающейся беде. Хоу-чжу созвал на совет сановников, но все они молчали. Только один Цюэ Чжэн осмелился выйти вперед и заявить:
— Государь! Положение крайне опасное. Призовите к себе сына князя Воинственного и посоветуйтесь с ним!
Цюэ Чжэн имел в виду Чжугэ Чжаня, сына Чжугэ Ляна.
Чжугэ Чжань, по прозванию Сы-юань, был человеком незаурядных способностей. Его мать, госпожа Хуан, была дочерью Хуан Чэн-яня и отличалась большим умом и талантами. Она постигла законы неба и земли, владела тайнами передвижения одушевленных и неодушевленных предметов, ей была доступна военная хитрость. Еще в те времена, когда Чжугэ Лян жил в Наньяне, он узнал о мудрости этой женщины и женился на ней. Жена стала его верной помощницей. Умерла она вскоре после того, как покинул мир ее муж, и перед кончиной наказывала сыну быть честным и благородным.
Чжугэ Чжань с детских лет был умен и находчив. Он снискал расположение Хоу-чжу, и тот отдал ему в жены свою дочь. Впоследствии после смерти Чжугэ Ляна его титул перешел к сыну.
В четвертом году периода Цзин-яо Чжугэ Чжань был назначен на должность начальника войск дворцовой охраны. Но в то время в силу вошел евнух Хуан Хао, и Чжугэ Чжань старался как можно реже появляться при дворе.
И вот Хоу-чжу по совету Цюэ Чжэна решил пригласить Чжугэ Чжаня во дворец. Когда Чжугэ Чжань явился, государь со слезами сказал:
— Наша столица в опасности. Враг уже занял Фоучэн. Именем вашего батюшки прошу вас: спасите государство! [718]
— Государь мой! — отвечал Чжугэ Чжань. — Вы оказывали моему батюшке великие милости, и я готов служить вам до последнего часа моей жизни! Дайте мне войско, которое есть в Чэнду, и я пойду на решительный бой с врагом!
Хоу-чжу тотчас же исполнил просьбу Чжугэ Чжаня, и тот, попрощавшись с государем, покинул дворец.
Собрав военачальников, Чжугэ Чжань обратился к ним с вопросом:
— Кто из вас желает быть начальником передового отряда?
— Батюшка, разрешите мне возглавить передовой отряд! — отозвался его сын по имени Чжугэ Шан.
Чжугэ Шану было всего девятнадцать лет, но он успел изучить все книги по военному искусству и постичь законы стратегии. Чжугэ Чжань был доволен словами своего сына и охотно удовлетворил его просьбу.
В тот же день войско покинуло Чэнду и двинулось навстречу врагу.
Между тем Дэн Ай, изучив полученную от Ма Мо карту, на которой были подробно нанесены все дороги, реки и горы от Фоучэна до Чэнду, встревожился:
— Если противник будет оборонять горы на нашем пути, пожалуй нам не одержать победу! Надо скорее идти вперед, пока не подоспел Цзян Вэй, а то мы погибнем!
Вызвав к себе военачальника Ши Цзуаня и своего сына Дэн Чжуна, Дэн Ай сказал им:
— Торопитесь с войском к Мяньчжу и задержите там противника. Не теряйте ни минуты! Если враг выйдет к неприступным местам раньше, чем вы, не сносить вам голов!
Ши Цзуань и Дэн Чжун выступили к Мяньчжу и там встретились с армией противника.
Выстроив свое войско в боевые порядки, Ши Цзуань и Дэн Чжун встали под знамена. Шуские войска избрали способ восьми расположений.
Трижды на их стороне прогремели барабаны, раздвинулись знамена, и несколько воинов, держа пучки стрел, выкатили небольшую колесницу, в которой сидел человек с шелковой повязкой на голове, в одеянии из пуха аиста, с веером из перьев в руке. Рядом развевалось большое желтое знамя с надписью: «Ханьский чэн-сян, князь Воинственный Чжугэ Лян».
Ши Цзуаня и Дэн Чжуна от страха прошиб пот.
— Мы погибли! — закричал он. — Чжугэ Лян жив! [719]
Шуское войско напало на них; вэйцы были разгромлены и обратились в бегство. Дэн Ай на помощь им не подоспел.
— Почему вы отступили, не сражаясь? — укорял Дэн Ай своего сына и Ши Цзуаня.
— Наши воины бежали, как только увидели, что вражеские войска ведет Чжугэ Лян! — оправдывался Дэн Чжун.
— А хоть бы и Чжугэ Лян! — разгневался Дэн Ай. — Вы-то чего испугались? За нарушение приказа вас следует казнить!
Но военачальники принялись уговаривать Дэн Айя, и гнев его утих. Он выслал разведку. Вскоре разведчики донесли, что войска ведет вовсе не сам Чжугэ Лян, а его сын Чжугэ Чжань и внук Чжугэ Шан — начальник передового отряда. В колесницу посадили деревянную статую Чжугэ Ляна.
— Готовьтесь к наступлению! — вскричал Дэн Ай. — Успех наш зависит от одного сражения! Но если вы не одержите победу, пощады не ждите!
Ши Цзуань и Дэн Чжун вышли в бой. Но Чжугэ Шан яростно обрушился на них и заставил отступить с большими потерями. Чжугэ Чжань преследовал их больше двадцати ли.
Ши Цзуань и Дэн Чжун вернулись к Дэн Айю. Видя, что оба они ранены, Дэн Ай не стал их упрекать, а решил созвать военный совет.
— Чжугэ Чжань уже дважды разгромил наше войско! — сказал он военачальникам. — Если мы не разобьем его сейчас, он уничтожит нас!
— А не попытаться ли завлечь его в ловушку? — спросил военачальник Цю Бэнь.
Дэн Ай принял этот совет. Вскоре он отправил с гонцом письмо в лагерь противника. Воины привели гонца к Чжугэ Чжаню. Тот вскрыл письмо и прочитал:
«Полководец Западного похода Дэн Ай начальнику войск дворцовой охраны Чжугэ Чжаню.
Я убежден, что за последнее время не было столь мудрого и талантливого полководца, как ваш уважаемый батюшка. Еще в те годы, когда он жил в своей хижине в Наньяне, он предсказал возникновение трех царств. Он покорил Ичжоу и помог основать династию. С древнейших времен и поныне редко можно встретить такого мудреца!
Впоследствии ваш батюшка шесть раз водил свое войско к Цишаню, но не одержал победы лишь потому, что этого не пожелало небо. [720]
Нынешний правитель царства Шу, Хоу-чжу, неразумен, и силы династии иссякли. Государь царства Вэй повелел мне вести несметную армию в поход против царства Шу. Воины мои почти достигли Чэнду. Почему вы, мудрый полководец, не хотите поступить в соответствии с волей неба и желанием народа и перейти на нашу сторону? Я испросил бы императорский указ о пожаловании вам титула Ланъеского вана. Вы были бы достойны своих предков!
Поверьте мне, и я буду счастлив. Подумайте над моим предложением».
Оскорбленный Чжугэ Чжань в ярости разорвал письмо, затем приказал страже отрубить гонцу голову и отвезти ее к Дэн Айю.
Приказание было исполнено. Дэн Ай вышел из себя и решил немедленно напасть на врага, но военачальник Цю Бэнь сказал:
— Погодите! Чжугэ Чжаня можно победить только военным искусством!
Тогда Дэн Ай отменил свой приказ и велел тяньшуйскому тай-шоу Ван Ци и лунсийскому тай-шоу Цянь Хуну устроить засаду; лишь после этого он начал наступление.
Чжугэ Чжань в свою очередь желал поскорее завязать бой; и как только противник приблизился, он вскочил на коня и врезался в ряды вэйцев. Войско Дэн Айя обратилось в бегство, и Чжугэ Чжань пустился за ним в погоню. Но вдруг с двух сторон из засады на него напали войска. Чжугэ Чжань укрылся в Мяньчжу, но вэйцы осадили город.
Тогда Чжугэ Чжань приказал военачальнику Пын Хэ вырваться из кольца врагов и доставить в царство У письмо с просьбой о помощи.
Военачальник Пын Хэ благополучно добрался до царства У и вручил письмо государю Сунь Сю.
Правитель Сунь Сю торопливо прочитал письмо и воскликнул:
— Царство Шу в опасности! Мы не можем сложа руки смотреть на его гибель!
Он тут же назначил старого военачальника Дин Фына главным полководцем, а Дин Фэня и Сунь И — его помощниками и приказал им идти на помощь царству Шу. Дин Фын выступил в поход на Шоучунь. Его помощники во главе двадцати тысяч воинов направились в Мяньчжу, где находился Чжугэ Чжань. [721]
Чжугэ Чжань долго ждал помощи из царства У, но так и не дождавшись, сказал военачальникам:
— Нам невыгодно сидеть в обороне. Пусть сын мой Чжугэ Шан охраняет Мяньчжу, а мы пойдем в бой.
Вскоре его войско тремя отрядами выступило из города. Дэн Ай сразу же отступил. Чжугэ Чжань бросился в погоню, но попал в окружение. Он метался из стороны в сторону, пока его не сразила стрела.
— Жизнь покидает меня! — воскликнул он, падая с коня. — Но я счастлив тем, что послужил государству!
Собрав последние силы, он выхватил меч и вонзил себе в грудь.
Это видел его сын, стоявший на городской стене. Надев латы, он вскочил на коня и двинул свои отряды на противника.
— Господин мой, не выходите из города! — закричал вдогонку его помощник Чжан Цзунь.
— Род наш пользовался милостями ханьских государей. Я до конца буду верно служить династии и отомщу за гибель моего отца! За батюшку! — крикнул он на ходу и, не оборачиваясь, поскакал дальше.
Чжугэ Шан погиб в бою от вражеских стрел. Потомки сложили о них такие стихи:
Не сказать, чтобы сановник не был хитрым человеком,
Но судьба род Лю сгубила, видно, ради Сыма Яня.
В это горестное время два Чжугэ свершили подвиг,
Верностью своей напомнив о великом Чжугэ Ляне.
Дэн Ай вошел в город Мяньчжу.
Желая отдать должное храбрости Чжугэ Чжаня и его сына, Дэн Ай распорядился похоронить их с военными почестями. Охранявшие город военачальники Чжан Цзунь, Хуан Чунь и Лю Ци также пали в бою.
Одержав победу, Дэн Ай наградил своих воинов и двинулся на Чэнду.
Поистине:
Последние дни Хоу-чжу, — взгляните поближе на них,
Не так ли когда-то Лю Чжан лишился владений своих?
Тот, кто прочитает следующую главу, узнает, как обороняли Чэнду.
Комментарии
121. 257 г. н. э.
122. 257 г. н. э.
123. 260 г. н. э.
124. 260 г. н. э.
125. 261 г. н. э.
126. 263 г. н. э.
127. Xу-вэй — начальник стражи.
128. 263 г. н. э.
129. Два огня образуют иероглиф «янь», который обозначал имя Сыма Яня, сына Сыма Чжао, впоследствии принявшего императорский титул. Два мужа — Дэн Ай и Чжун Хуэй.
(пер. В. А. Панасюка)
Текст воспроизведен по изданию: Ло Гуань-чжун. Троецарствие, Том II. М. Гос. ид. худ. лит. 1954
© сетевая версия - Strori. 2012
© OCR - Karaiskender. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гос. изд. худ. лит. 1954