Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ЛО ГУАНЬ-ЧЖУН

ТРОЕЦАРСТВИЕ

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЯ,

из которой читатель узнает о том, как Цзян Вэй покорился Чжугэ Ляну и как Чжугэ Лян своей бранью довел до смерти Ван Лана

Итак, Цзян Вэй предложил Ма Цзуню следующий план:

— Чжугэ Лян непременно поблизости устроит засаду и, дождавшись, пока выйдут наши войска, ворвется в город и овладеет им. Дайте мне три тысячи отборных воинов, я тоже устрою засаду на главной дороге неподалеку от Тяньшуя, и тогда вы можете смело выходить из города. Но только не уходите далеко. Отойдите на тридцать ли и поверните обратно. Я дам сигнал огнем, и мы одновременно с двух сторон нападем на противника. Если даже придет сам Чжугэ Лян, то и ему не ускользнуть от нас!

Ма Цзунь выделил Цзян Вэю крепкий отряд, а Лян Сюя и Инь Шана оставил охранять Тяньшуй и сам с войском вышел из города.

Оказалось, что Чжугэ Лян действительно приказал старому полководцу Чжао Юню укрыться в горах неподалеку от Тяньшуя и напасть на город, как только оттуда уйдет Ма Цзунь.

Вскоре лазутчики донесли Чжао Юню, что в городе остались только гражданские чиновники, а Ма Цзунь ушел. [414]

Чжао Юнь обрадовался добрым вестям и приказал Чжан И и Гао Сяну выйти на главную дорогу, чтобы задержать Ма Цзуня, если бы тот вздумал вернуться.

Эти два военачальника тоже сидели в засаде по указанию Чжугэ Ляна.

Тем временем Чжао Юнь со своим отрядом подошел к стенам Тяньшуя и громко закричал:

— Я — Чжао Юнь из Чаншаня! Вы не перехитрили нас! Открывайте ворота и сдавайтесь, а то я возьму город и всех вас перебью.

— Ты сам попался на хитрость нашего Цзян Вэя и все еще этого не понимаешь! — со стены прокричал в отвел Лян Сюй и громко рассмеялся.

Чжао Юнь приказал взять город штурмом, но в этот момент позади раздались крики, вспыхнули огни и к стенам города примчался всадник с копьем в руке.

— Узнаешь? Я — Цзян Вэй из Тяньшуя!

Чжао Юнь бросился на противника. Цзян Вэй сражался отважно, и сила его все возрастала. Восхищенный Чжао Юнь подумал: «Кто бы мог ожидать, что в этих местах есть такие могучие воины!»

На помощь Цзян Вэю подоспели отряды Ма Цзуня и Лян Цяня. Чжао Юнь обратился в бегство, и они погнались за ним, но их остановили войска Чжан И и Гао Сяна.

Чжао Юнь явился к Чжугэ Ляну и рассказал, что попался в ловушку, расставленную врагом.

— Кто же сумел разгадать мой тайный замысел? — удивился Чжугэ Лян.

— Цзян Вэй, военачальник из Тяньшуя, — ответил ему один из наньаньских воинов, — почтительный сын своей матери и замечательный ученый, совершенный как в науке, так и в военном деле.

Чжао Юнь похвалил Цзян Вэя и за его умение владеть копьем.

— Рассчитывал я сегодня взять Тяньшуй, — произнес Чжугэ Лян, — но никак не ожидал, что найдется человек, способный спутать мои планы!

И Чжугэ Лян сам повел армию в наступление.

Между тем Цзян Вэй, возвратившись к Ма Цзуню, сказал ему так:

— Раз Чжао Юнь потерпел поражение, теперь надо ожидать самого Чжугэ Ляна. Он думает, что наши войска в городе, а мы расположимся вне города. Я с отрядом буду на [415] восточной стороне, и мы сумеем отразить нападение противника, с какой бы стороны он ни подошел, а вы, Лян Цянь и Инь Шан устройте засады с запада, юга и востока. Лян Сюй с горожанами будут оборонять город изнутри.

Во главе передового отряда Чжугэ Лян выступил в направлении Тяньшуя. Неподалеку от города он сказал военачальникам:

— При штурме города главное использовать первый день подхода, когда войны воодушевлены и рвутся в бой. Если промедлить, боевой дух войска упадет, и тогда врага не одолеть.

Войска Чжугэ Ляна подошли к городской стене, но, увидев, что там расставлены знамена и флаги, не посмели начать штурм.

Вдруг в полночь вокруг города вспыхнули огни факелов, раздались крики, и неизвестно откуда на войска Шу обрушился противник. На стене загремели барабаны. Шуские войска смешались.

Чжугэ Лян вскочил на коня и, сопровождаемый Гуань Сином и Чжан Бао, бросился прочь от города. Когда он оглянулся, вдали виднелся извивающийся, как змея, ряд факелов — к городу подходило чье-то войско. Чжугэ Лян послал Гуань Сина на разведку, и вскоре тот доложил, что это войско Цзян Вэя.

— Исход войны зависит не от количества войск, а от умения полководца! — со вздохом произнес Чжугэ Лян. — Цзян Вэй обладает талантами настоящего полководца!

Собрав свое войско, Чжугэ Лян возвратился в лагерь и долго размышлял в одиночестве в своем шатре. Затем он вызвал к себе аньдинских воинов и спросил:

— Где сейчас находится мать Цзян Вэя?

— Она живет в уездном городе Цзисянь, — ответили воины.

Тогда Чжугэ Лян подозвал Вэй Яня и сказал:

— Отправляйтесь со своим отрядом к Цзисяню, будто вы собираетесь взять город. Если явится Цзян Вэй, пропустите его, пусть войдет в Цзисянь.

Потом Чжугэ Лян спросил у аньдинских воинов, какие города и селения, расположенные поблизости, наиболее важны для Тяньшуя.

— Пожалуй, Шангуй — там хранится провиант и казна Тяньшуйской области, — ответили ему аньдинские воины. — Если вы займете Шангуй, подвоз провианта в Тяньшуй прекратится. [416]

Чжугэ Лян приказал Чжао Юню с отрядом войск напасть на Шангуй. А сам чэн-сян расположился лагерем в тридцати ли от Тяньшуя. Разведчики донесли Цзян Вэю, что один отряд шуских войск направился к Цзисяню, а другой — к Шангую.

Цзян Вэй сразу бросился к Ма Цзуню.

— Моя матушка находится в Цзисяне, — взволнованно сказал он. — Боюсь, как бы она не погибла! Дайте мне отряд войск — я должен спасти свою мать!..

Ма Цзунь отпустил Цзян Вэя с тремя тысячами воинов в Цзисянь, а Лян Цяня с трехтысячным отрядом отправил в Шангуй.

Когда Цзян Вэй подходил к Цзисяню, ему преградил было путь отряд Вэй Яня, но тут же отступил, и Цзян Вэй вошел в город. Прежде всего он поспешил к своей матери.

В то же время Чжао Юнь пропустил Люй Цяня в Шангуй.

Между тем Чжугэ Лян приказал привезти к нему из Наньаня пленного Сяхоу Моу.

— Ты боишься смерти? — спросил Чжугэ Лян.

Сяхоу Моу пал перед ним на колени, моля о пощаде.

— Тяньшуйский Цзян Вэй, который сейчас обороняется в Цзисяне, прислал мне письмо, — продолжал Чжугэ Лян, — он обещает покориться, если я отпущу тебя. Ты согласен поехать к Цзян Вэю и призвать его к миру?

— Я готов на все! — вскричал Сяхоу Моу.

Чжугэ Лян велел дать пленнику одежду и оседланного коня.

Сяхоу Моу выехал из лагеря Чжугэ Ляна. Дороги он не знал, но по пути ему встретилось несколько человек, и он стал их расспрашивать.

— Мы — жители Цзисяня, — сказали прохожие, — Цзян Вэй сдал город и покорился Чжугэ Ляну, а шуский военачальник Вэй Янь сжег наши дома. Мы вынуждены покинуть родные места и бежать в Шангуй.

— В чьих руках Тяньшуй? — спросил Сяхоу Моу.

— Там сейчас правит Ма Цзунь, — ответили беглецы.

Сяхоу Моу поехал в Тяньшуй. По пути ему опять встретилась толпа мужчин и женщин, и они повторили ему то, что он уже слышал.

Зять императора добрался до Тяньшуя и крикнул, чтобы ему открыли ворота. Воины впустили его в город. Встретившись с Ма Цзунем, Сяхоу Моу передал ему все, что жители Цзисяня рассказывали о Цзян Вэе. [417]

— Не думал я, что Цзян Вэй перейдет на сторону царства Шу! — со вздохом произнес Ма Цзунь.

— Должно быть, он нарочно все это устроил, чтобы спасти Сяхоу Моу, — предположил Лян Сюй.

— Как же нарочно, если он уже действительно сдался? — возразил Сяхоу Моу.

Пока шел этот разговор, наступил вечер, и шуские войска подошли к стенам города. При свете факелов охрана увидела Цзян Вэя, который громко закричал:

— Прошу полководца Сяхоу Моу дать мне ответ!

Сяхоу Моу и Ма Цзунь поднялись на стену. Бряцая оружием и похваляясь своей силой, Цзян Вэй громко выкрикивал:

— Почему полководец Сяхоу Моу изменил своему слову? Ведь я сдался ради его спасения!

— Почему ты покорился врагу и забыл о милостях, на которые так щедр был к тебе вэйский правитель? — закричал в ответ Сяхоу Моу. — О каком слове ты говоришь?

— Ты прислал мне письмо, повелевая сдаться Чжугэ Ляну, — кричал Цзян Вэй, — и еще утверждаешь, что ничего не обещал! Ты хотел спастись сам, а меня погубить! Теперь, когда я сдался Чжугэ Ляну и получил от него высокое звание, мне незачем возвращаться к вам!.. Сдавайтесь! — И он приказал воинам идти на штурм. Но битва была безуспешной, и к рассвету шуские войска отступили.

Все это тоже было устроено по указанию Чжугэ Ляна. Он велел одному из своих воинов, похожему на Цзян Вэя, переодеться и разыграть всю эту историю. Ночью при свете факелов невозможно было различить, действительно ли это был Цзян Вэй, и Сяхоу Моу оказался введенным в заблуждение.

А тем временем Чжугэ Лян повел войско на штурм Цзисяня. В городе не хватало провианта, воины голодали. С городской стены Цзян Вэю хорошо было видно, как в лагерь Вэй Яня все время подвозят на лодках провиант, и он решил напасть на вражеский лагерь и захватить припасы. При появлении Цзян Вэя шуские воины побросали провиант и снаряжение и разбежались. Цзян Вэй захватил богатую добычу и собирался возвращаться в город, но отряд шуских войск под командованием Чжан И преградил ему путь.

Цзян Вэй и Чжан И вступили в поединок. Вскоре на помощь Чжан И подоспел отряд Ван Пина. Цзян Вэй отступил к городу, но на стене его уже развевались шуские знамена — город был занят Вэй Янем. [418]

Тогда Цзян Вэй решил бежать в Тяньшуй. У него оставалось не более десятка воинов. В пути ему пришлось выдержать схватку с Чжан Бао. К Тяньшую Цзян Вэй добрался совсем один. Он закричал, чтоб открыли ворота. Охрана доложила о нем Ма Цзуню, и тот вскричал:

— Цзян Вэй обманом хочет заставить нас открыть ворота! Стреляйте в него!..

В Цзянь Вэя дождем посыпались стрелы. Он оглянулся — вражеских войск поблизости не было, тогда он помчался в Шангуй. Но и Лян Цянь, как только завидел Цзян Вэя, принялся осыпать его бранью.

— Злодей, бунтовщик! — кричал он. — Как ты смеешь морочить нас? Ты сдался врагу!

И здесь тоже в Цзян Вэя полетели стрелы. Он хотел поговорить с Лян Цянем, но это ему не удалось. Тогда он поднял лицо к небу, вздохнул, и из глаз его покатились слезы. Повернув коня, Цзян Вэй взял путь на Чанань. Вскоре он въехал в лес. Вдруг раздались громкие возгласы, и отряд войск во главе с Гуань Сином преградил ему дорогу.

Утомленный Цзян Вэй не мог драться и повернул обратно. Из-за горы навстречу ему выехала коляска, в которой сидел человек в шелковой повязке на голове, в одеянии из пуха аиста и с веером из перьев в руке. Цзян Вэй узнал Чжугэ Ляна.

— Почему вы не хотите сдаваться даже в такой тяжелый для вас момент? — окликнул его Чжугэ Лян.

Цзян Вэй подумал: «Впереди Чжугэ Лян, позади Гуань Син. Выхода у меня нет, придется сдаваться». И он сошел с коня. Чжугэ Лян подошел к нему, взял за руку и сказал:

— С тех пор как я покинул свою хижину в горах, мне не удавалось встретить человека, которому можно было бы доверить свои знания. И только сейчас, когда я встретил вас, желание мое исполнилось.

Цзян Вэй с благодарностью поклонился Чжугэ Ляну. Они вместе отправились в лагерь, где Чжугэ Лян попросил Цзян Вэя посоветовать, как захватить Тяньшуй и Шангуй.

— В Тяньшуе находятся мои лучшие друзья, Инь Шан и Лян Сюй, — сказал Цзян Вэй. — Я каждому напишу письма и на стрелах отправлю их в город. Если эти письма попадут в руки Сяхоу Моу, там начнутся раздоры, и мы легко овладеем городом.

Чжугэ Лян одобрил его предложение. Цзян Вэй сделал так, как сказал. Один из воинов подобрал его письма и передал Ма Цзуню, а тот в свою очередь передал их Сяхоу Моу и при этом сказал: [419]

— Лян Сюй и Инь Шан связались с Цзян Вэем и хотят устроить против нас заговор. Неплохо было бы поскорее разделаться с ними.

— Убить их обоих! — вынес решение Сяхоу Моу.

Слух об этом дошел до Лян Сюя, и он сказал Инь Шану:

— Чем нам самим погибать, так лучше сдать город.

Ночью Сяхоу Моу несколько раз посылал за ними, но они не пришли, а открыли городские ворота и впустили шуское войско.

Сяхоу Моу и Ма Цзунь едва успели вскочить на коней и через западные ворота бежали в сторону Цянчжуна.

Лян Сюй и Инь Шан вышли встречать Чжугэ Ляна. Наведя в городе порядок, Чжугэ Лян спросил совета у Лян Сюя и Инь Шана, каким образом можно взять Шангуй.

— Этот город обороняет мой родной брат Лян Цянь, — сказал Лян Сюй. — Если разрешите, я поговорю с ним.

Чжугэ Лян дал свое согласие.

Лян Сюй в тот же день отправился в Шангуй, вызвал Лян Цяня и уговорил его покориться Чжугэ Ляну. Чэн-сян оставил Лян Цяня на должности правителя Шангуя, а Лян Сюя щедро наградил. Затем Чжугэ Лян привел войско в готовность и собрался в дальнейший поход. Военачальники спрашивали у него:

— Почему вы, господин чэн-сян, не схватите Сяхоу Моу?

— Зачем мне ловить эту утку, если я поймал феникса Цзян Вэя? — ответил Чжугэ Лян.

После победы над тремя городами слава Чжугэ Ляна стала быстро возрастать. Все близкие и далекие округа и области без боя покорялись ему.

Чжугэ Лян во главе своего войска направился к горе Цишань. Когда они подошли к реке Вэйшуй, лазутчики сообщили об этом в Лоян.

В это время вэйский правитель Цао Жуй назвал новый период своего правления Тай-хэ 65 — Великое согласие и устроил торжественный прием чиновникам во дворце. Приближенный сановник подошел к Цао Жую и доложил:

— Государев зять Сяхоу Моу потерял три области и сам бежал к тангутам. Шуские войска направляются к Цишаню, передовые части их уже вышли на западный берег реки Вэйшуй. Просим вас, государь, немедленно выслать против них сильное войско.

— Кто сможет отбить нападение противника? — воскликнул встревоженный и перепуганный Цао Жуй. [420]

— Думаю, что против врага следовало бы послать полководца Цао Чжэня, — произнес сы-ту Ван Лан. — Покойный государь возлагал на него все важные поручения, и Цао Чжэнь всегда выполнял их успешно. Пожалуйте ему звание да-ду-ду и прикажите разгромить неприятеля!

Цао Жуй так и поступил. Он вызвал к себе Цао Чжэня и сказал ему:

— Покойный государь оставил нас на ваше попечение. Так неужели вы можете спокойно смотреть на то, как шуские войска вторглись в Чжунъюань?

— При моих ничтожных способностях смогу ли я что-нибудь против этого сделать? — скромно произнес Цао Чжэнь.

— Вы верноподданный династии и не должны отказываться от выполнения своего долга, — вмешался Ван Лан. — Я человек без талантов, но все же готов, если мне разрешат, сопровождать вас в поход.

— Я не смею отказываться от повеления государя! — запротестовал Цао Чжэнь. — Мне нужен только умелый помощник.

— Выбирайте сами, — предложил Цао Жуй.

Тогда Цао Чжэнь назвал Го Хуая из Янцюя, правителя округа Юнчжоу.

Государь пожаловал Цао Чжэню звание да-ду-ду и вручил ему бунчук и секиру, а Го Хуая назначил помощником да-ду-ду; Ван Лан был при них старшим советником.

В это время Ван Лану было семьдесят шесть лет.

Двести тысяч воинов, взятых из западной и восточной столиц, повел Цао Чжэнь на врага. Во главе передового отряда шел Цао Цзунь, младший брат Цао Чжэня, а помощником его был военачальник Чжу Цзань. Сам вэйский государь Цао Жуй провожал его за ворота столицы.

Цао Чжэнь привел свою огромную армию в Чанань и, переправившись на западный берег реки Вэйшуй, расположился лагерем.

Здесь полководец стал обсуждать со своими помощниками план дальнейших действий.

— Надо выстроить войско в боевые порядки, а я выеду вперед и попытаюсь уговорить Чжугэ Ляна сдаться, — сказал Ван Лан. — Возможно, шуские войска отступят не сражаясь.

Цао Чжэнь обрадовался такому совету. Ночью закончили все приготовления, и к рассвету войска заняли боевые порядки. В лагерь шуских войск помчался гонец с вызовом на бой. [421]

Противники встретились у горы Цишань. Прогремели барабаны, протрубили рога, и Ван Лан выехал вперед в сопровождении всадников, которые громко прокричали:

— Сы-ту Ван Лан просит главного полководца царства Шу на переговоры!

Над строем шуских войск заколыхались знамена. Справа и слева выехали Гуань Син и Чжан Бао. Позади них стройными рядами стояли всадники. В центре расположения войск внезапно появилась небольшая коляска, в которой сидел Чжугэ Лян с шелковой повязкой на голове, в белом одеянии с черной тесьмой и с веером из перьев в руке.

Окинув противника взглядом, Чжугэ Лян заметил над строем вэйских войск три знамени с крупными надписями. Впереди стоял седобородый старик — сы-ту Ван Лан.

«Должно быть, сейчас он будет говорить, — подумал Чжугэ Лян. — Мне надо отвечать ему половчее».

Чжугэ Лян приказал подкатить свою коляску поближе к Ван Лапу и велел своему телохранителю крикнуть:

«Ханьский чэн-сян желает беседовать с сы-ту Ван Ланом!..»

Ван Лан тронул коня и приблизился к коляске. Чжугэ Лян сложил руки в знак приветствия. Ван Лан тоже поклонился ему с коня.

— Давно слышал ваше прославленное имя, — начал Ван Лан, — рад, что довелось встретиться! Я хотел спросить вас, почему вы, понимающий волю неба и требования времени, без всякого повода подняли войска?

— Без повода? — удивился Чжугэ Лян. — Я получил повеление императора покарать злодеев!

— Предначертания неба подвержены изменениям, воля неба обращена на людей добродетельных, — сказал Ван Лан. — Это естественный ход вещей. В Поднебесной начались смуты еще при императорах Хуань-ди и Лин-ди, когда восстали Желтые, и продолжались до периодов Чу-пин и Цзянь-ань 66. Дун Чжо поднял мятеж. Беспорядки эти не прекращались и при Ли Цзюэ и Го Сы. Потом Юань Шу присвоил себе императорский титул в Шоучуне; Лю Бяо отторг Цзинчжоу; Люй Бу овладел округом Сюйчжоу. Династия была в опасности, как груда яиц, которая готова развалиться при малейшем толчке. Народ не знал, что с ним будет завтра. Основатель династии Вэй, великий государь У-хуанди 67, покорил все окраинные земли, и сердца людей склонились к [422] нему. Народ радовали великие добродетели, которыми небо наградило императора. Наш покойный государь Вэнь-ди Цао Пэй, обладавший мудростью и талантами в делах гражданских и военных, выполняя волю неба и желание народа, принял великое наследие своего отца. Он поступил по примеру древнего императора Шуня, в правлении которого видел образец добродетели. Он сделал царство Вэй столь могущественным, что ему покорились все другие земли. Такова была воля неба!

Вы обладаете огромными талантами, хотите сравниться с Ио И и Гуань Чжуном, но я не могу понять, почему вы восстаете против законов неба? Почему вы действуете, не считаясь с желаниями людей? Разве вам не известно изречение древних: «Процветает тот, кто повинуется небу, и гибнет тот, что восстает против него». У нас в царстве Вэй бесчисленное множество воинов и тысячи искусных военачальников. Уж не думаете ли вы, что светлячки в гнилом сене могут соперничать с сиянием луны? Сложите оружие и сдавайтесь! Титул и звание сохранятся за вами; в государстве воцарится спокойствие, и народ возрадуется! Разве это не прекрасно?

Чжугэ Лян громко рассмеялся:

— А я-то думал, что вы, как старейший сановник Ханьской династии, скажете что-нибудь умное! Не ждал я, что вы станете болтать такой вздор! Я отвечу вам. Пусть слушают все воины! Во времена правления императоров Хуань-ди и Лин-ди власть Ханьской династии пришла в упадок: евнухи послужили причиной смут и несчастий. После подавления восстания Желтых поднялись Дун Чжо, Ли Цзюэ и Го Сы. Они похитили и ограбили императора и чинили зверства над народом: всякие проходимцы получали должности, стяжатели захватывали богатства. При дворе кишели негодяи с сердцами волков и с повадками собак, льстецы и прислужники рвались к власти, и все это довело алтарь династии до полного запустения. Простой народ в это время жил в огне и пепле! А что делал ты?.. Живя на берегу Восточного моря, выдержал экзамен и поступил на службу. Разве не следовало бы тебе помогать государю и всеми силами стремиться возвысить правящий дом Лю! Ты же стал соумышленником узурпатора! Преступление твое непростительно, и народ Поднебесной готов съесть тебя живьем! Однако небо не пожелало конца династии Хань, и император Чжао-ле продолжил великое правление в Сычуани! Я принял его повеление поднять войско и покарать мятежников! Тебе, жалкому придворному льстецу, надо было бы оставить все свои высокие должности и просить подаяние. Как ты смел перед [423] войсками говорить о предначертаниях неба!.. Седобородый злодей, безголовый глупец! Близок день твоей смерти, но какими глазами ты будешь смотреть на двадцать четыре прежних императора? Убирайся отсюда и уведи своих разбойников! Мы в бою решим, кто из нас сильнее!..

У Ван Лана остановилось дыхание в груди, он испустил громкий крик и замертво рухнул с коня.

Потомки сложили стихи, в которых воспевают Чжугэ Ляна:

Войска пришли из западного Цинь.
Был Чжугэ Лян желаньем биться полон.
Легко владея острым языком,
До гибели сановника довел он.

Указывая пальцем на Цао Чжэня, Чжугэ Лян воскликнул:

— Я не тороплю тебя! Приготовь свои войска, и завтра начнем решительный бой!..

Чжугэ Лян повернул свою коляску, и оба войска вернулись в свои лагеря.

Цао Чжэнь положил тело Ван Лана в гроб и отправил его в Чанань.

Помощник да-ду-ду Го Хуай сказал Цао Чжэню:

— Чжугэ Лян думает, что в нашем войске идут приготовления к похоронам Ван Лана, и сегодня ночью попытается захватить наш лагерь. Я предлагаю разделить наше войско на четыре отряда: два из них нападут на лагерь врага, а два устроят засаду и ударят на Чжугэ Ляна, когда тот подойдет сюда.

— Вот это мне нравится! — воскликнул Цао Чжэнь. Вызвав к себе начальника передового отряда Цао Цзуня и его помощника Чжу Цзаня, он приказал им с десятитысячным войском захватить шуский лагерь за горой Цишань.

— Но если они из лагеря не выйдут, никакого нападения не устраивайте и возвращайтесь назад, — предупредил их Цао Чжэнь.

В это время Чжугэ Лян вызвал к себе в шатер Чжао Юня и Вэй Яня и приказал ночью вывести войска и захватить вэйский лагерь.

— Цао Чжэнь хорошо знает «Законы войны» и безусловно ждет нашего нападения во время их траура по Ван Лану, — возразил Вэй Янь.

— А я именно этого и хочу, чтобы Цао Чжэнь узнал, что мы собираемся захватить их лагерь. Он устроит засаду за горой Цишань, и когда наши войска пройдут мимо засады, [424] его войско устремится на наш лагерь. Вот вы и пройдете мимо противника, сидящего в засаде, и остановитесь на дороге поодаль и дождетесь там, пока неприятель нападет на наш лагерь. Тогда вы увидите сигнальный огонь, и Вэй Янь останется у подножья горы, а Чжао Юнь со своим войском двинется обратно к нашему лагерю. В это время вэйские войска уже будут отступать.

Затем Чжугэ Лян вызвал Гуань Сина и Чжао Бао и велел им устроить засады на главной Цишаньской дороге, и как только вэйские войска пройдут мимо них, немедля двинуться к вэйскому лагерю той же дорогой, по которой шел противник.

Ма Дай, Ван Пин, Чжан И и Чжан Ни получили приказ устроить засаду вблизи своего лагеря и ударить на вэйские войска, как только те подойдут.

Потом Чжугэ Лян велел в пустом лагере собрать кучи сухой травы и хвороста для сигнального огня, а сам с остальными военачальниками отошел за лагерь и стал наблюдать.

Между тем передовой отряд вэйских войск под командованием Цао Цзуня и Чжу Цзаня в сумерки выступил из своего лагеря и двинулся к лагерю противника. По левую руку от себя Цао Цзунь заметил вдали, у подножья горы, другой отряд и, приняв его за своих, подумал: «Го Хуай поистине замечательный полководец!»

И он поспешил вперед. К времени третьей стражи они были уже у шуского лагеря. Цао Цзунь ворвался первым, но лагерь оказался пуст. Поняв, что он попался в ловушку, Цао Цзунь бросился назад, но в этот момент в лагере вспыхнул огонь. И тут же на Цао Цзуня напали следовавшие за ним в некотором отдалении войска Чжу Цзаня. Чжу Цзань принял отступающих воинов за противника и завязал с ними бой. Военачальники скрестили оружие и лишь тогда поняли, что произошла ошибка. Но в это время вокруг раздались крики, и на них налетели Ван Пин, Ма Дай, Чжан Ни и Чжан И. Цао Цзунь и Чжу Цзань бежали по большой дороге, но дальше путь им преградил Чжао Юнь.

— Стойте, злодеи! Встречайте свою смерть! — закричал Чжао Юнь.

Цао Цзунь и Чжу Цзань свернули в сторону и бежали дальше, но и там их остановил отряд. Цао Цзунь и Чжу Цзань пытались найти укрытие в своем лагере, но охранявшие войска приняли их за врага и поспешили зажечь сигнальный огонь, как и приказывал Цао Чжэнь. Тут же на [425] них ударил сам Цао Чжэнь, а с другой стороны Го Хуай. Произошла жестокая схватка. В это время вэйцев атаковали отряды Вэй Яня, Гуань Сина и Чжан Бао. Вэйские войска были разбиты и обращены в бегство. Чжугэ Лян одержал полную победу.

Цао Чжэнь и Го Хуай с остатками разгромленного войска, вернувшись в свой лагерь, стали совещаться.

— У Чжугэ Ляна большие силы, а наши войска ослабели, — сказал Цао Чжэнь. — Как же мы отразим их нападение?

— Победы и поражения — обычное дело для воина, — произнес Го Хуай, — и печалиться тут нечему. Я знаю, как заставить врага уйти!

Поистине:

Жаль, что полководцу Вэй свой план не удалось свершить,
И он на западе решил войска на помощь попросить.

Если вы хотите узнать, какой план предложил Го Хуай, загляните в следующую главу.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой идет речь о том, как Чжугэ Лян разгромил войско тангутов и как Сыма И захватил в плен Мын Да

В этот день Го Хуай сказал Цао Чжэню:

— Как повелось, западные тангутские племена со времени правления великого вашего предка Цао Цао ежегодно платят дань. Цао Пэй также относился к ним милостиво. И вы можете обратиться к ним за помощью. Пообещайте тангутам мир и союз; они с готовностью нанесут шуским войскам удар в спину, и нам достанется полная победа!

Цао Чжэнь принял этот совет и послал гонца с письмом к тангутскому князю Чэлицзи.

У князя Чэлицзи, который ежегодно платил дань царству Вэй, было два помощника: один — по делам гражданским, чэн-сян Ядань, а другой — по делам военным, юань-шуай Юэцзи.

Гонец Цао Чжэня с письмом и подарками первым делом явился к чэн-сяну Яданю. Тот принял подарки и повел гонца к князю Чэлицзи. Князь, прочитав письмо Цао Чжэня, спросил совета у своих чиновников, и Ядань сказал: [427]

— Мы всегда старались сохранить добрые отношения с царством Вэй. Вэйский государь обратился к нашему князю за помощью, обещая мир и союз; отказать ему было бы неразумно.

Чэлицзи послушался Яданя и приказал юань-шуаю Юэцзи поднять двести пятьдесят тысяч воинов в поход против царства Шу.

Тангутское войско было вооружено луками и самострелами, копьями и мечами, дубинками и метательными молотами. Были у них и боевые колесницы, окованные железными листами, груженные провиантом и снаряжением для войска. Колесницы эти запрягались либо верблюдами, либо мулами, и войско это называлось «войском железных колесниц».

Юань-шуай Юэцзи и чэн-сян Ядань, который также шел в поход, попрощались с князем Чэлицзи и двинулись к неприятельской заставе Сипингуань. Охранявший эту заставу военачальник Хань Чжэн отправил гонца к Чжугэ Ляну с донесением о наступлении тангутов.

Прочитав письмо Хань Чжэна, Чжугэ Лян спросил военачальников:

— Кто отразит нападение тангутов?

— Разрешите нам! — в один голос отозвались Гуань Син и Чжан Бао.

— Вы не знаете дороги! — возразил Чжугэ Лян и, подозвав Ма Дая, сказал: — Вам известны все повадки тангутов, вы долго жили с ними, и я назначаю вас проводником. Возьмите пятьдесят тысяч воинов и отправляйтесь в поход вместе с Гуань Сином и Чжан Бао.

Армия выступила к заставе Сипингуань и через несколько дней встретилась с войском тангутов. Тангуты, составив свои железные колесницы четырехугольником, образовали укрепленный лагерь. На колесницах, как на городской стене, расположились воины с копьями.

Гуань Син, стоя на холме, долго наблюдал за тангутами и размышлял, как их разбить. Потом он вернулся в лагерь и позвал на совет Чжан Бао и Ма Дая.

— Посмотрим завтра, как они построятся, — сказал Ма Дай. — Найдем у них слабые места и будем действовать.

Утром, разделив войско на три отряда, они выстроились в боевые порядки; Гуань Син расположился в центре, Чжан Бао слева, Ма Дай справа. Тангуты стояли перед ними сомкнутым строем. Юань-шуай Юэцзи с железной булавой в руке и с драгоценным резным луком у пояса выехал на коне вперед. [428]

Гуань Син сделал знак, и шуские войска перешли в наступление.

В ту же минуту строй тангутских войск разомкнулся, и, как волны морского прилива, вперед хлынули железные колесницы и лучники открыли ожесточенную стрельбу. Ряды противника дрогнули. Отряды Ма Дая и Чжан Бао поспешно отступили, а отряд Гуань Сина оказался в кольце врагов. Гуань Син метался вправо и влево, но никак не мог вырваться. Железные колесницы стеной окружили его воинов. Наконец Гуань Сину удалось пробиться в ущелье. Уже вечерело. И вдруг беглец увидел перед собой воинов с черными знаменами. Они надвигались роем. Впереди ехал с булавой в руке тангутский военачальник Юэцзи.

— Стой! Я — юань-шуай Юэцзи! — закричал он. Гуань Син хлестнул коня плетью и ускакал во весь опор.

Но путь ему преградила река. Тогда Гуань Син повернул коня и вступил в бой с Юэцзи. Однако отразить врага у него не хватило сил, и он снова повернул к реке. Юэцзи быстро настиг его и занес над ним булаву. Гуань Син успел уклониться в сторону, и удар булавы пришелся по крупу его коня. Конь присел на задние ноги, и Гуань Син полетел в реку.

Но тут раздался грохот, и следом за Гуань Сином в воду полетел Юэцзи вместе со своим конем. Гуань Син встал на ноги в воде и увидел на берегу необычайного вида воина, который избивал тангутов.

Гуань Син выхватил меч и бросился на Юэцзи, но тот нырнул под воду и ушел. Гуань Син поймал коня Юэцзи, вытащил его на берег, поправил седло и поскакал. Он видел, как необыкновенный воин все еще гоняется за тангутами.

«Надо догнать его, ведь он спас мне жизнь!» — подумал Гуань Син и, подхлестнув коня, помчался вдогонку за неизвестным. Вот он все ближе и ближе. Гуань Син различает лицо рослого воина, смуглое, как спелый жужуб, его мохнатые, как шелковичные черви, брови, зеленый халат, золотой шлем на голове. Воин одной рукой занес меч Черного дракона, а другой придерживал прекрасную вьющуюся бороду. Молодой воин внимательно вгляделся в него и узнал своего отца Гуань Юйя.

Гуань Син был глубоко потрясен, а Гуань Юй, указывая рукой на юго-восток, сказал:

— Сын мой, торопись, я буду охранять тебя!..

Видение исчезло. Гуань Син помчался в юго-восточном направлении. Приближалась ночь, когда юноша увидел впереди отряд войск: это Чжан Бао разыскивал его. [429]

— Ты видел своего отца? — спросил Чжан Бао.

— Откуда ты знаешь? — удивился Гуань Син.

— Когда тангуты на железных колесницах преследовали меня, я тоже его увидел, — отвечал Чжан Бао. — Он спустился с облаков и навел на тангутов такой страх, что они бежали без оглядки. А мне он сказал: «Иди по этой дороге и спаси моего сына!» Здесь я и встретил тебя...

Гуань Син в свою очередь рассказал обо всем, что с ним приключилось. Юноши не могли прийти в себя от изумления.

Гуань Син и Чжан Бао возвратились в лагерь, где их встретил Ма Дай и тотчас же попросил их отправиться к Чжугэ Ляну за помощью, пока он будет обороняться здесь в лагере.

Гуань Син и Чжан Бао явились к Чжугэ Ляну и рассказали о своем неудачном сражении с тангутами. Чжугэ Лян немедля отдал распоряжение Чжао Юню и Вэй Яню засесть в засаду со своими отрядами, а сам с тридцатитысячным войском, во главе которого шли Цзян Вэй, Чжан И, Гуань Син и Чжан Бао, отправился в лагерь Ма Дая.

На следующий день Чжугэ Лян с высокого холма обозревал лагерь тангутов. Он увидел стену из железных колесниц и сновавших возле нее воинов.

— Такое сооружение разбить нетрудно! — воскликнул Чжугэ Лян и спустился с холма. Вызвав к себе в шатер Ма Дая и Чжан И, он дал им указания, и оба военачальника удалились. Потом Чжугэ Лян задал вопрос Цзян Вэю:

— Вы знаете, как можно одолеть врага?

— Хитростью, — отвечал Цзян Вэй. — Ведь тангуты верят только в свою храбрость.

— Вы меня поняли! — промолвил Чжугэ Лян. — Посмотрите, как сгустились облака. Скоро пойдет снег, и тогда мы выполним наш план!..

Гуань Син и Чжан Бао должны были сесть в засаду, а Цзян Вэй — повести войско в бой.

— Помните, как только увидите железные колесницы, бегите! — повторял Чжугэ Лян, напутствуя Цзян Вэя.

Из лагеря вывели все войско, но за воротами густо расставили знамена.

Стоял конец двенадцатого месяца. Вскоре, как и предвидел Чжугэ Лян, пошел снег. Цзян Вэй выступил со своим войском, Юэцзи на железных колесницах перешел в наступление. Цзян Вэй начал отходить, а затем обратился в бегство. Тангуты погнались за ним. Цзян Вэй, миновав свой лагерь, продолжал отступать. Тангуты же в нерешительности остановились у лагеря. Оттуда доносилась музыка, но [430] никого не было видно. Юэцзи, не понимая, что происходит в лагере врага, боялся подойти ближе, а чэн-сян Ядань настаивал:

— Наступайте! Ничего страшного нет! Это Чжугэ Лян просто морочит нас!

Юэцзи с войском направился к лагерю и увидел, как Чжугэ Лян в небольшой коляске, держа в руке лютню, подъехал к лагерю и скрылся за его воротами.

Тангутские воины бросились вперед. Но тут они увидели, что коляска через другие ворота сворачивает в расположенный неподалеку лес.

— В наступление! — скомандовал Ядань. — Пусть даже там засада Чжугэ Ляна — бояться нам нечего!

Отряд Цзян Вэя быстро отступал. Охваченный жаждой боя, Юэцзи гнался за противником, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Горная дорога, по которой неслись тангуты, была покрыта снегом и казалась ровной. Вдруг из-за поворота вышел новый отряд шуских войск.

— Вперед! Вперед! — торопил воинов Ядань. — Никаких засад не бояться!..

Но тут раздался страшный грохот, словно рухнули горы. Тангутские воины полетели под обрыв. Мчавшиеся полным ходом колесницы невозможно было сразу остановить, и они давили свое войско. К тому же на тангутов ударили отряды Гуань Сина и Чжан Бао. В воздух взвились тысячи стрел. В тыл врагу вышли Ма Дай и Цзян Вэй. Тангуты заметались.

Юэцзи пытался скрыться в горном ущелье, но его перехватил Гуань Син и в первой же схватке зарубил мечом. Ма Дай в это время взял в плен чэн-сяна Яданя. Тангутское войско разбежалось.

Чжугэ Лян сидел у себя в шатре, когда Ма Дай притащил к нему пленного Яданя. Приказав развязать пленника и угощая его вином, Чжугэ Лян успокоил Яданя. Тот был глубоко тронут такой милостью.

— Мой господин — великий Ханьский император — приказал мне покарать злодеев, — говорил Чжугэ Лян. — Почему ты помогаешь мятежникам? Я тебя сегодня же отпущу, но передай своему господину, что мы, как соседи, хотим заключить с ним союз. Пусть он не слушается дурных советов.

Чжугэ Лян возвратил Яданю всех его воинов, колесницы и оружие. Уходя, тангуты горячо благодарили его. Покончив с ними, Чжугэ Лян возвратился в свой лагерь в Цишане. К императору был послан .гонец с вестью об одержанной победе. [431]

Между тем Цао Чжэнь с нетерпением ждал вестей от тангутов. В это время ему доложили, что шуские войска неожиданно снялись с лагеря и в беспорядке уходят.

— Тангуты напали на них, вот они и отступают! — воскликнул Го Хуай и решил ударить отступающим в спину. Начальник передового отряда Цао Цзунь уже настигал противника, но тут забили барабаны и загремел грозный голос:

— Стойте, разбойники!

Это закричал Вэй Янь. От неожиданности Цао Цзунь растерялся, но быстро овладел собой и бросился на противника. В третьей схватке Вэй Янь зарубил его мечом. Помощник Цао Цзуня — Чжу Цзань столкнулся с Чжао Юнем и тоже был убит. Тогда Цао Чжэнь и Го Хуай решили отступить, но с тыла на них напали Гуань Син и Чжан Бао. Го Хуай вступил в схватку с врагом и вырвался из кольца. Он бежал, увлекая за собой Цао Чжэня и остатки разгромленных войск. Шуские воины, преследуя разбитого противника, дошли до самого берега реки Вэйшуй и овладели лагерем.

Цао Чжэнь, лишившись двух военачальников, сильно сокрушался, и ему ничего не оставалось, как просить помощи у вэйского правителя Цао Жуя.

Во время приема приближенный сановник доложил вэйскому государю:

— Шуские войска нанесли да-ду-ду Цао Чжэню несколько тяжелых поражений и убили двух начальников его передового отряда. Тангутское войско тоже разбито. Положение создалось крайне опасное, и да-ду-ду просит оказать ему помощь.

Цао Жуй созвал своих советников, и Хуа Синь сказал:

— Государю самому следовало бы отправиться в поход, повелев всем князьям идти на врага. Если все повинуются приказу, врага нетрудно отбить. В противном случае мы потеряем Чанань, и Гуаньчжун окажется в опасности.

— Сунь-цзы говорит, — заметил тай-фу Чжун Яо: — «Знай себя и знай врага, тогда можешь сражаться его раз и сто раз победишь». Цао Чжэнь командует войсками давно, но все же он не соперник Чжугэ Ляну. Я могу назвать имя человека, который способен отразить нападение противника. Не знаю только, будет ли угоден этот человек государю...

— Я верю вам как старейшему сановнику, — сказал Цао Жуй. — Кого вы хотите назвать?

— Чжугэ Лян, готовясь к нападению на нас, боялся только одного человека, — произнес Чжун Яо. — Поэтому он оклеветал его и тем добился, что вы, государь, удалили невинного от дел. Лишь после этого Чжугэ Лян осмелился [432] пойти против нас! Если государь соизволит назначить этого человека полководцем, Чжугэ Лян сразу отступит.

— Кто же он такой? — с нетерпением повторил свой вопрос Цао Жуй.

— Имя его Сыма И.

— Мы сожалеем о том, что несправедливо поступили с ним, — произнес Цао Жуй. — Где сейчас Сыма И?

— Довелось слышать, что он проводит свои дни в безделье, живя в Юаньчэне, — ответил Чжун Яо.

Цао Жуй тотчас же приказал написать указ о восстановлении Сыма И в должности полководца и послал гонца в Юаньчэн. Государь повелевал Сыма И поднять наньянские войска и идти в Чанань.

Гонец помчался в Юаньчэн, а сам Цао Жуй выехал в Чанань.

Чжугэ Лян, одержав подряд несколько побед, был вполне удовлетворен. Он созвал военачальников на совет в цишаньском лагере, когда доложили, что от Ли Яня, охранявшего Юнаньгун, приехал сын Ли Фын. Чжугэ Лян сразу подумал, что Восточный У нарушил границы, очень этим встревожился и велел немедленно привести Ли Фына.

— Я привез вам радостную весть! — сообщил прибывший.

— Какую? — удивился Чжугэ Лян.

— Мын Да, который когда-то бежал в царство Вэй, прислал нам письмо, — сказал Ли Фын. — В свое время он был в милости у Цао Пэя, который назначил его правителем Синьчэна и поручил охранять города Шанъюн и Цзиньчэн, расположенные на юго-западной окраине царства Вэй. Но после смерти Цао Пэя, когда на престол вступил Цао Жуй, у Мын Да при дворе нашлись завистники, и теперь он ни днем, ни ночью не знает покоя. Он часто говорит своим военачальникам: «Я служил в царстве Шу и оказался здесь только в силу превратности судьбы». И вот сейчас Мын Да, который занимает должность правителя Цзиньчэна, Синьчэна и Шанъюна, предлагает нам союз. Он обещает поднять все свое войско и напасть на Лоян. А вы, господин чэн-сян, тем временем захватите Чанань. Я привез с собой гонца, который прибыл от Мын Да, и этот гонец вручит вам лично его письмо.

Чжугэ Лян щедро наградил Ли Фына за добрую весть.

В это время лазутчики донесли Чжугэ Ляну, что вэйский правитель Цао Жуй восстановил Сыма И в должности полководца и сам прибыл в Чанань, куда велел и ему приехать. Чжугэ Лян встревожился. [433]

— О Цао Жуе и думать не стоит, — сказал ему советник Ма Шу. — Если он придет в Чанань, изловить его будет нетрудно. Чего вы напрасно тревожитесь, господин чэн-сян?

— Меня беспокоит не Цао Жуй, — отвечал Чжугэ Лян. — Полководец Сыма И — вот кто для нас подлинное бедствие! Если Мын Да придется столкнуться с ним, все наши планы потерпят крах. Сыма И непременно одолеет Мын Да — в этом можно не сомневаться. А если Мын Да погибнет, не завладеть нам Срединной равниной!..

— Так напишите Мын Да, чтобы он был осторожнее, — посоветовал Ма Шу.

Чжугэ Лян принял совет и послал письмо с гонцом, прибывшим от Мын Да.

Между тем Мын Да, находившийся в Синьчэне, с нетерпением ждал возвращения своего гонца. Тот вскоре прибыл и вручил ему письмо Чжугэ Ляна. Мын Да торопливо прочитал:

«Получив ваше послание, я возрадовался тому, что вы не забыли о наших прежних отношениях и ныне преисполнены искренним желанием помочь нам. Я желаю вам успешно закончить великое дело. Тогда вы будете первым среди сановников, которым будет поставлено в заслугу восстановление Ханьской династии. Но соблюдайте тайну и будьте осторожны, не слишком доверяйте людям, остерегайтесь их!

Недавно мне стало известно, что Цао Жуй назначил главным полководцем Сыма И и повелел ему поднять против нас юаньчэнские и лоянские войска. Если Сыма И узнает о вашем намерении, он прежде всего выступит против вас. Подготовьтесь к его нападению самым тщательным образом и не думайте, что это пустяки».

Прочитав письмо, Мын Да улыбнулся:

— Теперь я убедился, что недаром говорят о слишком большой подозрительности Чжугэ Ляна!

Вскоре Чжугэ Ляну доставили ответное письмо.

«Получил ваши наставления, — писал Мын Да. — Посмею ли я не выполнить свое обещание?.. Но мне нечего бояться Сыма И — ведь Юаиьчэн, где он сейчас находится, отстоит на восемьсот ли от Лояна, а от Синьчэна — на тысячу двести. Пусть даже Сыма И узнает о моих .замыслах, он все равно сперва пошлет доклад вэйскому правителю и будет ждать от него ответа. А на [434] это уйдет не меньше месяца. Мой город расположен в трудно проходимых горах. И если бы Сыма И пришел сюда, он мне не страшен! Можете быть спокойны, господин чэн-сян, ждите донесения о победе».

Прочитав письмо, Чжугэ Лян швырнул его на пол и даже топнул ногой с досады.

— Мын Да погибнет от руки Сыма И!..

— Почему вы так думаете? — спросил Ма Шу.

— В законах войны сказано: «Нападай, когда враг не подготовлен; выступай, когда он не ожидает», — ответил Чжугэ Лян. — Разве можно тут рассчитывать на месяц! Цао Жуй назначил Сыма И главным полководцем, и он будет действовать быстро, не дожидаясь ответа на свой доклад. Стоит только узнать ему о замыслах Мын Да, как через десять дней он будет в Синьчэне. Что тогда Мын Да успеет предпринять?

Военачальники согласились с суждением Чжугэ Ляна. А тот приказал гонцу во весь опор мчаться в Синьчэн и передать Мын Да письмо, в котором Чжугэ Лян снова предупреждал его о необходимости хранить строжайшую тайну, иначе поражение неминуемо.

Когда Сыма И, без дела живший в Юаньчэне, узнал о поражении вэйских войск, он поднял глаза к небу и тяжело вздохнул.

Было у Сыма И два сына. Старшего звали Сыма Ши, а младшего — Сыма Чжао. Они прекрасно знали военное дело и давно мечтали о великих подвигах.

В тот день сыновья были у отца, и когда Сыма И вздохнул, они спросили:

— О чем вы печалитесь, батюшка?

— Вы ничего не понимаете в великих делах, — отмахнулся от сыновей Сыма И.

— Вэйский правитель держит вас в стороне от дел, поэтому вы и грустите, — сказал Сыма Ши.

— Ничего, — добавил Сыма Чжао. — Рано или поздно он вынужден будет обратиться к вам!

Не успели они произнести эти слова, как вбежал слуга с вестью, что прибыл императорский посол при бунчуке и секире. Посол был принят с почетом и тут же объявил Сыма И императорский указ, повелевающий двинуть на врага юаньчэнские войска. Сыма И немедля стал готовиться к походу. [435]

В то время Сына И доложили, что один из близких людей цзяньчэнского правителя Шэнь И просит разрешения поговорить с ним по важному и секретному делу. Сыма И провел его в потайную комнату, и здесь прибывший подробно рассказал ему о том, что замышляет Мын Да.

— Но близкий друг Мын Да, по имени Ли Фу, и племянник Дэн Сянь готовы заключить с нами союз против него, — закончил свой рассказ незнакомец.

— Небо дарует счастье нашему императору! — произнес Сыма И, прижимая руку ко лбу. — Чжугэ Лян сейчас в Цишане, а Сын неба, оставив столицу незащищенной, отбыл в Чанань. Если б он не назначил меня полководцем, обе древние столицы попали бы в руки врага! Этот злодей Мын Да — соумышленник Чжугэ Ляна! Но как только я схвачу его, у Чжугэ Ляна сразу дрогнет сердце, и он отступит.

— Батюшка, скорее пошлите доклад Сыну неба. Испросите высочайший указ, повелевающий вам выступить в поход, — посоветовал старший сын Сыма Ши.

— Но чтобы получить высочайший указ, потребуется не меньше месяца, а дело не терпит, — возразил Сыма И.

Он отдал приказ войску двойными переходами двигаться к Синьчэну, а чтобы Мын Да ничего не заподозрил, Сыма И послал к нему своего советника Лян Ци с повелением готовиться к походу против царства Шу.

Лян Ци отправился вперед, а Сыма И последовал за ним. На второй день Сыма И повстречался в пути с отрядом полководца правой руки Сюй Хуана. Сюй Хуан сказал ему, что вэйский государь сейчас находится в Чанане, и спросил, куда направляется Сыма И.

— Мын Да замыслил мятеж, и я хочу его схватить, — шепотом сказал Сыма И.

— Разрешите мне вести ваш передовой отряд! — попросил Сюй Хуан.

Сыма И с радостью согласился и отдал распоряжение Сюй Хуану выступить вперед; сам Сыма И повел основные силы армии, а сыновья его Сыма Ши и Сыма Чжао прикрывали тыл.

На третий день похода дозорные поймали одного из доверенных людей Мын Да и нашли у него письмо Чжугэ Ляна. Пленного доставили к Сыма И, а тот сказал:

— Я сохраню тебе жизнь, если расскажешь мне правду.

Ничего не утаивая, пленный сообщил Сыма И о переписке между Чжугэ Ляном и Мын Да. Сыма И прочитал письмо, отобранное у пленника, и взволнованно воскликнул: [436]

— Суждения умных людей сходятся! Чжугэ Лян первый разгадал мой замысел. Но нашему царству повезло, что это письмо попало мне в руки. Теперь Мын Да бессилен!

И он тут же отдал приказ войску ускорить шаг.

В это время Мын Да успел договориться с цзиньчэнским правителем Шэнь И и шанъюнским правителем Шэнь Данем о дне восстания. Шэнь И и Шэнь Дань ежедневно обучали свое войско, якобы готовясь к походу. На самом же деле они поджидали прихода вэйской армии; чтобы не вызвать у Мын Да никаких подозрений, они говорили, что запасают недостающее оружие и провиант. Мын Да верил им.

Неожиданно в Синьчэн прибыл советник Лян Ци; он передал Мын Да приказ Сыма И и при этом добавил:

— Сыма И получил повеление Сына неба поднять войско и отразить нападение шуской армии. Вы должны быть готовы и ждать распоряжений главного полководца.

— Когда Сыма И выступает в поход? — спросил Мын Да.

— Он уже вышел из Юаньчэна и направляется в Чанань, — ответил Лян Ци.

«Значит, мое великое дело окончится успешно!» — подумал обрадованный Мын Да и распорядился устроить в честь Лян Ци богатый пир.

Когда советник уехал, Мын Да дал знать Шэнь Даню и Шэнь И, что завтра они должны сменить вэйские знамена и значки на ханьские и выступить на Лоян.

Тут Мын Да доложили, что недалеко от города виднеются столбы пыли — идут войска, но чьи, неизвестно. Он поднялся на стену и увидел знамя, на котором было начертано: «Военачальник правой руки Сюй Хуан».

Обеспокоенный Мын Да сбежал со стены и приказал убрать подъемный мост. Сюй Хуан на разгоряченном коне подскакал к краю рва и закричал:

— Мятежник Мын Да! Сдавайся!..

Мын Да схватил лук. Стрела попала Сюй Хуану прямо в лоб. Вэйские воины подхватили упавшего военачальника и поспешно отступили. Со стены стреляли им вслед.

Мын Да хотел выйти из города и начать преследование отступающего противника, но тут все вокруг потемнело — солнце заслонили тучи знамен! Это подошла армия Сыма И.

— А на деле вышло так, как предсказывал Чжугэ Лян! — со вздохом произнес Мын Да, обратившись лицом к небу.

В городе заперли ворота и приготовились к обороне. [437]

Между тем воины привезли раненого Сюй Хуана в лагерь. Вызвали лекаря, он вынул из глубокой раны во лбу наконечник стрелы, но спасти Сюй Хуана не смог — к вечеру тот скончался. Было ему в то время пятьдесят девять лет. Сыма И приказал отправить гроб с телом Сюй Хуана в Лоян и там похоронить с надлежащими почестями.

Ранним утром на следующий день Мын Да снова поднялся на городскую стену и увидел, что вэйские войска, словно железным обручем, опоясали город. Мын Да охватили страх и сомнения, но тут он увидел, как к городу через осаду прорываются два отряда войск, на знаменах которых написано: «Шэнь Дань» и «Шэнь И». Мын Да, решив, что к нему пришла подмога, открыл ворота и ударил на врага.

— Стой, мятежник! — закричали Шэнь Дань и Шэнь И. — Принимай свою смерть!

Мын Да пытался найти спасение в городе, но со стены его осыпали стрелами. Ли Фу и Дэн Сянь кричали ему:

— Мы уже сдали город!..

Мын Да бросился в сторону. Но и он сам, и его конь были сильно утомлены. Шэнь Дань быстро настиг его и ударом меча отрубил ему голову.

Ли Фу и Дэнь Сянь широко открыли ворота и встретили Сыма И. Наведя в городе порядок, он приказал выдать награды воинам и отправил вэйскому государю доклад о победе над Мын Да.

Цао Жуй возликовал и отдал приказ отправить отрубленную голову Мын Да в Лоян и выставить ее там на базарной площади на показ толпе. Шэнь Даню и Шэнь И вэйский правитель пожаловал титулы и повелел отправляться в поход вместе с Сыма И. Ли Фу и Дэн Сянь остались охранять Синьчэн и Шанъюн.

Вскоре Сыма И с войсками подошел к Чанани и расположился лагерем. Затем он отправился в город, где был принят вэйским государем. Цао Жуй радостно встретил его и сказал:

— Прежде мы были так неразумны и непроницательны, что дали возможность врагу посеять между нами вражду. Мы виноваты и раскаиваемся! Благодарим вас за подвиг и преданность нам! Если бы вы не обуздали Мын Да, мы потеряли бы обе столицы...

— О мятежных замыслах Мын Да я узнал от Шэнь И, — отвечал Сыма И. — Я должен был послать доклад государю [438] и испросить указ на поход против мятежника, но если бы я стал дожидаться повеления Сына неба, Чжугэ Ляну удалось бы осуществить свой план.

С этими словами Сыма И прочитал Цао Жую письмо Чжугэ Ляна, попавшее в его руки.

— Ваш ум и ваша проницательность затмевают таланты Сунь-цзы и У-цзы! — воскликнул обрадованный Цао Жуй.

Он пожаловал Сыма И золотую секиру и даровал право в важных и спешных делах действовать по своему усмотрению, не испрашивая императорских указов. После этого Сыма И был вручен приказ выступить в поход против шуской армии.

— Разрешите мне выбрать начальника передового отряда, — попросил Сыма И.

— Кого назначить на эту должность? — спросил Цао Жуй.

— Военачальника правой руки Чжан Го, — ответил Сыма И.

— Мы сами думали о нем! — улыбнулся Цао Жуй.

Вскоре войско Сыма И выступило из Чанани. Вот уж поистине:

Мало того, что разумный сановник использует знанья умело,
Он полководца отважного просит возглавить военное дело.

О том, кто одержал победу в этом походе и кто потерпел поражение, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ПЯТАЯ,

в которой повествуется о том, как Ма Шу отверг данный ему совет и потерял Цзетин и как Чжугэ Лян игрой на цине заставил Сыма И отступить

Итак, вэйский государь назначил Чжана Го начальником передового отряда армии полководца Сыма И. Одновременно Цао Жуй послал военачальников Синь Пи и Сунь Ли с пятидесятитысячным войском на помощь Цао Чжэню.

Сыма И во главе двухсоттысячной армии миновал пограничную заставу и, расположившись лагерем, вызвал к себе в шатер Чжан Го и сказал ему:

— Чжугэ Лян очень осторожен в своих действиях. На его месте я давно уже пересек бы долину Цзы-у и взял Чанань. Но он не захотел рисковать и теперь двинет войска через долину Сегу и пойдет к Мэйчэну. Овладев Мэйчэном, он разделит свое войско на две армии, и одна из них направится в долину Цигу. Я уже предупредил Цао Чжэня, чтобы он оборонял Мэйчэн и в открытый бой не вступал. Военачальникам Синь Пи и Сунь Ли я приказал закрыть вход в долину Цигу и ударить на врага, как только он подойдет.

— Куда вы сейчас поведете войско? — спросил Чжан Го. [440]

— Я хорошо знаю местность западнее хребта Циньлин, — отвечал Сыма И. — Там есть дорога, проходящая через небольшое селение Цзетин, а рядом с Цзетином находится городок Лелючэн. Вот это место и есть горло Ханьчжуна. Чжугэ Лян думает, что Цао Чжэнь не готов к обороне, и выступит против него, а мы тем временем направимся к Цзетину. Оттуда недалеко и до Янпингуаня. Если же Чжугэ Лян узнает, что я занял Цзетин и таким образом отрезал ему пути подвоза провианта, он не усидит в Лунси и поспешит обратно в Ханьчжун. Тогда я нападу на него и одержу полную победу. Если же Чжугэ Лян сразу уйдет, я займу все дороги. Месяц без провианта — и все шуское войско перемрет с голоду, а сам Чжугэ Лян так или иначе попадет в мои руки.

Тут Чжан Го понял намерение Сыма И и, поклонившись ему до земли, с восхищением промолвил:

— Вы мудры, господин да-ду-ду!

— Может быть, но и Чжугэ Ляна нельзя сравнивать с Мын Да, — произнес Сыма И. — Вам, возглавляющему передовое войско, тоже следует действовать осторожно. Скажите своим военачальникам, чтобы они, вступая в горы, подальше посылали дозоры, хорошо проверяли, нет ли впереди вражеских засад. Если вы будете беспечны, попадете в ловушку Чжугэ Ляна!

Выслушав указания полководца, Чжан Го повел свой отряд вперед.

В это время Чжугэ Лян находился в цишаньском лагере, и туда прибыл лазутчик из Синьчэна. Чжугэ Лян позвал его к себе в шатер и начал расспрашивать,

— Сыма И, — сказал лазутчик, — двигаясь двойными переходами, через восемь дней подошел к Синьчэну, а Мын Да не ждал его и не был готов к бою. Шэнь Дань, Шэнь И, Ли Фу и Дэн Сянь помогли Сыма И, и Мын Да погиб. Покончив с ним, Сыма И двинулся в Чанань, он встретился с вэйским правителем и сейчас идет на вас. Начальник передового отряда у него Чжан Го.

— То, что Мын Да погиб по своей неосторожности и неумению хранить тайну, не удивительно, — взволнованно произнес Чжугэ Лян. — А вот то, что Сыма И решил перерезать нам цзетинскую дорогу, — это много хуже! Кто пойдет оборонять Цзетин?

— Разрешите мне! — вызвался Ма Шу.

— Не забывайте, что хотя Цзетин — селение небольшое, но значение его огромно, — предупредил Чжугэ Лян. — Если [441] мы потеряем Цзетин, всей нашей армии конец. Вы хорошо знаете военное искусство, но тем не менее оборонять Цзетин не так просто — там нет ни городских стен, ни укреплений.

— Я изучил «Законы войны», — сказал Ма Шу. — Не может быть, чтобы я не сумел удержать какое-то ничтожное селение!

— Не забывайте, что Сыма И и не чета всем прочим ничтожным людишкам, — сказал Чжугэ Лян, — а передовой отряд его армии возглавляет опытный вэйский военачальник Чжан Го. Я боюсь, что вам не устоять против них...

— Что мне Сыма И и Чжан Го! — прервал его Ма Шу. — Пусть приходит хоть сам Цао Жуй, я и его не испугаюсь! Предайте смерти меня и всю мою семью, если я не выполню возложенное на меня дело!

— На войне не до шуток! — предостерег Чжугэ Лян.

— Тогда я готов дать вам обязательство по всей форме! — предложил Ма Шу.

Чжугэ Лян протянул ему лист бумаги, и Ма Шу записал свои слова.

— Возьмите двадцать пять тысяч воинов, — добавил Чжугэ Лян, — помощником вашим будет умелый военачальник.

Вызвав к себе Ван Пина, Чжугэ Лян сказал ему:

— Я знаю, что вы человек осторожный, и поэтому посылаю вас в Цзетин. Расположитесь лагерем на главной дороге и никоим образом не давайте врагу возможности пройти. Пришлите мне план расположения вашего лагеря. Если вы удержите Цзетин, я зачту это как первый подвиг при взятии Чанани. Только будьте осторожны, очень осторожны!..

Ма Шу и Ван Пин попрощались с Чжугэ Ляном и тронулись в путь. Чжугэ Лян, опасаясь, как бы их не постигла неудача, вызвал Гао Сяна и сказал:

— Неподалеку от Цзетина находится город Лелючэн. К нему ведет глухая горная тропа; отправляйтесь туда и раскиньте лагерь. Даю вам десять тысяч воинов. Если Цзетин окажется в опасности, спешите на помощь Ма Шу.

Гао Сан удалился, а Чжугэ Лян, все еще в тревоге, подумал, что тот не сумеет удержать Чжан Го, и решил послать еще одного военачальника занять оборону правее Цзетина. Но и на этом Чжугэ Лян не успокоился и приказал Вэй Яню с отрядом расположиться позади Цзетина.

— Я начальник передового отряда, — возразил ему Вэй Янь. — Мне принадлежит право первому сразиться с врагом, а вы ставите меня куда-то в тыл! [442]

— Сейчас драться с врагом в открытом бою — дело второстепенное, — ответил Чжугэ Лян. — Я поручаю вам оказать помощь Цзетину и преградить противнику дорогу на Ханьчжун. Такое дело вы считаете маловажным? Ошибаетесь! Я вручаю вам нашу судьбу! От этого зависит победа!

Вэй Янь согласился с ним, и Чжугэ Лян немного успокоился. Спустя некоторое время он вызвал Чжао Юня и Дэн Чжи и сказал:

— Нынешний поход Сыма И отличается от всех его прежних походов. Я приказываю вам выступить с войском в долину Цигу, чтобы ввести в заблуждение противника. Если вам повстречаются вэйские войска, делайте вид, что готовитесь к бою, а как только дело дойдет до сражения, отступайте. Враг растеряется, а я тем временем пройду долину Сегу и выйду к Мэйчэну. Если я возьму Мэйчэн, Чанань будет в наших руках!

Военачальники, выслушав приказ, удалились. А Чжугэ Лян поставил во главе своего передового отряда Цзян Вэя и направился в долину Сегу.

Между тем Ма Шу и Ван Пин со своими войсками вышли к Цзетину и стали осматривать местность.

— Чэн-сян был слишком осторожен, — улыбаясь, сказал Ма Шу. — Разве вэйские войска посмеют забраться в такие неприступные горы?

— Может быть, и так, но нам не мешает возвести укрепление на перекрестке дорог, — отвечал Ван Пин. — Прикажите воинам строить укрепление, рассчитанное на длительную оборону.

— Разве подобные сооружения можно строить на дорогах? — удивился Ма Шу. — Вон видите там одинокую гору, поросшую дремучим лесом? Это неприступное место самим небом предназначено для укрепленного лагеря! Располагать войска на горе!

— Вы неправы, — возразил Ван Пин. — Если будете стоять на дороге, противник не проскочит мимо вас, будь у него даже несметное войско. А как вы удержитесь на горе, если вас окружат?

— Ты рассуждаешь, как девчонка! — с издевкой сказал Ма Шу. — В «Законах войны» сказано: «Тому, кто смотрит вниз с высоты, одолеть противника так же легко, как расколоть ствол бамбука». Пусть враг приходит — он не унесет отсюда ни единой пластинки от своих лат! [443]

— Во всех походах я следую за чэн-сяном, и он постоянно поучает меня, — не сдавался Ван Пин. — Эта гора — место нашей гибели. Стоит оставить нас без воды, и воины перестанут повиноваться еще до боя.

— Не смущай меня! — раздраженно закричал Ма Шу. — Сунь-цзы сказал: «Бросай свое войско в самое опасное место — и останешься жив». Если вэйцы отрежут нас от воды, воины будут стоять насмерть! В безвыходном положении один воин стоит сотни врагов! Можешь меня не убеждать, я сам читал книги по военному искусству. И, наконец, какое тебе дело до всего этого? Чэн-сян за все спросит с меня!..

— Если вы решили остановиться на горе, дайте мне небольшой отряд, и я отойду на запад от горы, — сказал Ван Пин. — Мы создадим расположение «бычьих рогов», и если противник придет, мы сумеем оказать друг другу поддержку.

Но Ма Шу ничего не хотел слушать. В это время жители окружающих селений один за другим стали сообщать Ма Шу о приближении вэйских войск. Ван Пин твердо решил уйти от Ма Шу, и тот, видя, что ему не переубедить Ван Пина, сказал:

— Раз уж вы так упорствуете, я дам вам пять тысяч воинов — идите и располагайтесь, где хотите. Но когда я разгромлю вэйское войско, не приписывайте подвига себе!..

Ван Пин раскинул свой лагерь в десяти ли от города и послал Чжугэ Ляну план расположения обоих лагерей. Гонцу он приказал передать Чжугэ Ляну, что Ма Шу самовольно решил расположиться лагерем на вершине горы.

Между тем Сыма И послал своего сына Сыма Чжао на разведку к Цзетину. Возвратившись, Сыма Чжао сообщил, что Цзетин охраняют шуские войска.

— Чжугэ Лян поистине провидец! — вздохнул Сыма И. — Мне никогда с ним не сравниться!

— Зачем вы, батюшка, сомневаетесь в самом себе? — воскликнул Сыма Чжао. — Ведь Цзетин взять очень просто!

— Как ты смеешь так говорить? — возмутился Сыма И.

— Я все хорошо осмотрел, — отвечал Сыма Чжао. — На дороге никаких укреплений нет, и все шуские войска расположились на горе. Я уверен, что разгромить их не составит большого труда.

— Если они действительно стоят на горе, значит само небо пожелало, чтобы я одержал победу, — обрадовался Сыма И.

Облачившись в одеяние простого воина, полководец с [444] сотней всадников отправился к Цзетину. Была ясная, лунная ночь. Сыма И беспрепятственно объехал вокруг гору. Ма Шу смотрел на него с вершины и громко смеялся:

— Если Сыма И суждено жить, то он не нападет на меня! — Созвав к себе военачальников, Ма Шу сказал: — Если враг придет, я подыму красный флаг — по этому сигналу начинайте сражение...

Сыма И, возвратившись с разведки к себе в лагерь, послал воинов разузнать, кто обороняет Цзетин. Вскоре посланные сообщили, что Цзетин обороняет Ма Шу — младший брат Ма Ляна.

— О нем ходит неважная слава — способностей у него никаких! — засмеялся Сыма И. — Это ошибка Чжугэ Ляна, что он поручил столь важное дело бесталанному человеку! А правее Цзетина есть войска?

— В десяти ли на запад от горы расположился Ван Пин, — доложили конные разведчики.

Сыма И приказал Чжан Го преградить Ван Пину дорогу к горе, а Шэнь Даню и Шэнь И окружить гору.

— Не давайте врагу подносить в лагерь воду, — наказывал Сыма И. — Недостача воды вызовет среди шуских воинов сильное недовольство, и тогда мы нападем на них.

Строгий порядок в вэйском войске смутил шуских воинов. Ма Шу взмахнул красным флагом, но воины и военачальники не решались напасть на врага и только подталкивали друг друга. Ма Шу в ярости зарубил двух военачальников. Тогда шуские воины перешли в наступление. Но враг стоял твердо, и отряд шусцев вскоре отступил на гору. Ма Шу понял, что успеха в бою ему не добиться, и приказал обороняться, пока подойдет помощь.

В это время к лагерю Ван Пина подошли вэйские войска, и начался бой. Ван Пину пришлось вступить в схватку с самим Чжан Го. Но, быстро ослабев, Ван Пин отступил.

Вэйские войска с утра до самого вечера продолжали осаждать гору. Шуские воины, оставшиеся на горе без капли воды, томились от жажды. В лагере началось волнение и ропот. Часть войска, стоявшая на южном склоне горы, открыла ворота своего лагеря и сдалась противнику. Ма Шу бессилен был их удержать.

Тогда Сыма И приказал зажечь сухую траву по склонам горы, и это еще больше усилило беспорядки в шуском [445] лагере. Ма Шу с боем спустился с горы и бежал в западном направлении. Сыма И не стал задерживать его. Но Чжан Го гнался за Ма Шу более тридцати ли. А там вдруг загремели барабаны, затрубили рога и показался отряд войск, который пропустил Ма Шу и преградил путь Чжан Го. Это был отряд Вэй Яня. Он сам схватился с Чжан Го, но тот начал отступать. Вэй Янь, преследуя его, вновь овладел Цзетином и бросился дальше. А здесь на него напали скрывавшиеся в засаде отряды Сыма И и Сыма Чжао. Они окружили Вэй Яня, который метался в кольце, тщетно пытаясь вырваться. Более половины его воинов погибло. В это время на выручку ему подоспел Ван Пин.

— Я спасен! — радостно воскликнул Вэй Янь.

Они соединили свои силы, напали на вэйское войско и заставили его отступить. Ван Пин и Вэй Янь направились в свой лагерь, но его уже заняли вэйские войска, и навстречу им вышли Шэнь Дань и Шэнь И.

Ван Пин и Вэй Янь вынуждены были отходить в сторону Лелючэна, где находился Гао Сян.

Тем временем Гао Сян узнал о падении Цзетина и со своими войсками, которые были расположены в Лелючэне, бросился спасать Ма Шу. В пути ему повстречались Вэй Янь и Ван Пин, которые рассказали обо всем, что произошло.

— Сегодня же ночью мы должны напасть на лагерь вэйцев и овладеть Цзетином, — решил Гао Сян.

Обдумав план наступления, военачальники разделили войско на три отряда и к ночи двинулись в путь.

Вэй Янь первым подошел к Цзетину. Вокруг не видно было ни души, и Вэй Яня охватили сомнения. Не смея двинуться дальше, он остановился у края дорога и стал ждать. Вскоре подошел отряд Гао Сяна. Оба военачальника терялись в догадках, куда могли деваться вэйские войска. А Ван Пин, который шел последним, все еще не подходил.

Внезапно тишину нарушил треск хлопушек, и от грохота барабанов задрожала земля. Неизвестно откуда появились вэйские войска и взяли Вэй Яня и Гао Сяна в кольцо. Шуские военачальники бились изо всех сил, но вырваться из окружения не могли. В это время на помощь им подоспел отряд Ван Пина. Совместными усилиями они прорвали кольцо врагов и бежали в направлении Лелючэна. Но у самых стен города наперерез им ударил отряд войск, на знамени которого было написано: «Вэйский ду-ду Го Хуай». [446]

Оказалось, что Цао Чжэнь, опасаясь, как бы вся слава не досталась Сыма И, послал Го Хуая захватить Цзетин. Но так как Сыма И опередил Го Хуая, тот повел войско на Лелючэн и у стен города столкнулся с Вэй Янем, Гао Сяном и Ван Пином. Завязалась жестокая схватка, в которой погибло много шуских воинов. Вэй Янь боялся, как бы противник не занял Янпингуань, и решил идти на заставу. Ван Пин и Гао Сян последовали за ним.

Когда противник ушел, Го Хуай собрал свое войско и сказал военачальникам:

— Нам не удалось взять Цзетин, но зато мы возьмем Лелючэн — это тоже будет немалый подвиг!..

Го Хуай подъехал к стенам города и закричал, чтобы открывали ворота. На стене затрещали хлопушки, поднялись знамена, и, к своему великому изумлению, Го Хуай увидел на знаменах слова: «Усмиритель Запада ду-ду Сыма И».

Сыма И ударил в колотушку и, облокотившись на перила сторожевой башни, рассмеялся:

— Что так поздно, Го Хуай?

— Да вы настоящий дух, Сыма И! — отвечал тот. — Мне с вами равняться нельзя!

Сыма И пригласил Го Хуая в город. После приветственных церемоний Сыма И сказал:

— Теперь, когда мы взяли Цзетин, Чжугэ Лян начнет отступление. Передайте Цао Чжэню — пусть преследует шускую армию.

Го Хуай попрощался и уехал, а Сыма И вызвал к себе Чжан Го и сказал:

— Цао Чжэнь и Го Хуай хотели перехватить у меня Лелючэн, но это им, как видите, не удалось — подвиг совершил я! Пусть же и на их долю достанется хоть что-нибудь. Шуские военачальники бежали на заставу Янпингуань, и если бы я сейчас пошел туда, мы попались бы в ловушку Чжугэ Ляна. В «Законах войны» сказано: «Когда противник бежит, не мешай ему; когда разбойник уходит без добычи, не преследуй его». Вы сейчас пойдете в долину Цигу, а я уйду в долину Сегу. Если противник потерпит поражение и начнет отступать, нападайте на него. Мы должны задержать врага, чтобы захватить у него обоз.

Получив указания, Чжан Го удалился. Сыма И сказал своим воинам:

— Мы идем в долину Сегу, а оттуда на Сичэн. Это небольшой городок, но там находятся все запасы провианта врага, и оттуда ведут дороги в области Наньань, Тяньшуй и [447] Аньдин. Как только Сичэн будет в наших руках, эти три области мы возьмем без большого труда.

Оставив Шэнь Даня и Шэнь И охранять Лелючэн, Сыма И с большим войском выступил к долине Сегу.

Тревога не покидала Чжугэ Ляна с тех пор, как он поручил Ма Шу охранять Цзетин. Наконец от Вана Пина прибыл гонец с планом расположения лагеря Ма Шу. Чжугэ Лян разложил план на столике, окинул его взглядом и, хлопнув рукой по столу, закричал:

— Ма Шу — безголовый! Он вверг мое войско в пучину бедствий!..

— Чем вы так встревожены, господин чэн-сян? — спросили приближенные.

— Ма Шу оставил главную дорогу и расположился на горе! — отвечал Чжугэ Лян. — Стоит вэйской армии окружить его, как в войске подымутся беспорядки из-за отсутствия воды! А если враг возьмет Цзетин, как мы тогда вернемся домой?

— Разрешите мне принять командование войсками вместо Ма Шу, — попросил чжан-ши Ян И.

Чжугэ Лян подозвал его к столу и, показывая план лагеря, объяснил, какие следует принять меры к спасению войска. Ян И быстро собрался в путь, но тут примчался гонец с вестью о захвате вэйцами Цзетина и Лелючэна.

— Погибло великое дело! — топнул ногой Чжугэ Лян. — Я сам в этом повинен!

Немедленно вызвав к себе Гуань Сина и Чжан Бао, Чжугэ Лян сказал:

— Возьмите по три тысячи отборных воинов и отправляйтесь в горы Угуншань. Если встретитесь с вэйскими войсками, не вступайте с ними в бой, а только бейте в барабаны и шумите, чтобы навести на них страх. Не преследуйте их и, когда они уйдут, направляйтесь к Янпингуаню.

Затем Чжугэ Лян вызвал Чжан И и приказал ему с отрядом войск укрепиться в Цзяньгэ для того, чтобы подготовить себе путь для отступления. Кроме того, Чжугэ Лян дал указание Цзян Вэю и Ма Даю засесть в засаду в горах и прикрывать отступление армии. В Тяньшуй, Наньань и Аньдин помчались гонцы оповестить чиновников, чтобы они вместе со всем населением уходили в Ханьчжун. Престарелую мать Цзян Вэя перевезли из Цзисяня в Ханьчжун.

Сам Чжугэ Лян с пятью тысячами воинов ушел в уезд Сичэн. Туда же перевезли и все запасы провианта. [448]

Но в Сичэн примчался гонец с неожиданной вестью, что Сыма И ведет к городу сто пятьдесят тысяч войска. У Чжугэ Ляна в то время почти не было войск, если не считать пяти тысяч воинов, из которых половина была больных, а остальные заняты на перевозке провианта.

При таком известии все чиновники побледнели от страха. Поднявшись на городскую стену, Чжугэ Лян увидел вдали столбы пыли: вэйские войска приближались к Сичэну по двум дорогам.

Чжугэ Лян немедленно отдал приказ убрать все знамена и флаги, а воинам укрыться и соблюдать полную тишину. Нарушивших приказ — предавать смерти на месте. Затем по распоряжению Чжугэ Ляна широко распахнули ворота города, и у каждых ворот появилось по два десятка воинов, переодетых в простых жителей. Им было приказано подметать улицы и никуда не уходить при появлении вэйских войск.

Сам Чжугэ Лян надел свою одежду из пуха аиста, голову повязал белым шелком, взял цинь и в сопровождении двух мальчиков-слуг поднялся на сторожевую башню. Там он уселся возле перил, воскурил благовония и заиграл на цине.

Дозорные из армии Сыма И добрались до города и, увидев на башне Чжугэ Ляна, остановились. Они не посмели войти в город и возвратились к Сыма И.

Выслушав дозорных, Сыма И рассмеялся — слишком уж невероятным показался их рассказ. Остановив войско, Сыма И сам поехал к городу и действительно на башне увидел Чжугэ Ляна, который, воскуривая благовония, беззаботно смеялся, поигрывая на цине. Слева от Чжугэ Ляна стоял мальчик, державший в руках драгоценный меч, а справа — мальчик с мухогонкой из оленьего хвоста; у ворот десятка два жителей поливали и подметали улицы. Поблизости больше не было ни души.

Сыма И задумался и, возвратившись к войску, приказал отступать в направлении северных гор.

— Почему вы, батюшка, решили отступать? — спросил Сыма Чжао. — Я думаю, что Чжугэ Лян пошел на хитрость, потому что у него нет войск!

— Чжугэ Лян осторожен и не станет играть с опасностью! — возразил Сыма И. — Раз он открыл ворота, значит в городе засада. Неужели ты этого не понимаешь? Отступать надо немедленно!...

Когда войско Сыма И стало быстро отходить, Чжугэ Лян [449] хлопнул в ладоши и рассмеялся. Перепуганные чиновники спросили:

— Почему Сыма И отступил? Ведь он лучший полководец царства Вэй и у него сто пятьдесят тысяч войска!..

— Сыма И знает, что я осторожен и не люблю идти на риск, — сказал Чжугэ Лян. — Увидев, что городские ворота открыты и я на башне отдыхаю, он решил, что в городе засада, и предпочел уйти. Я бы действительно не стал рисковать, не будь у нас такого безвыходного положения. Сыма И повел свое войско к северным горам, а там на него нападут Гуань Син и Чжан Бао...

— Ни духам, ни демонам не постигнуть вашей мудрости! — хором вскричали восхищенные чиновники. — На вашем месте мы уже давно покинули бы город и обежали.

— У нас только две с половиной тысячи воинов, — сказал им Чжугэ Лян, — если бы мы покинули город, нам не удалось бы уйти далеко. Сыма И захватил бы нас в плен...

Потомки об этом сложили такие стихи:

Яшмовый цинь длиною в три чи храбрейшее войско рассеял.
Так Чжугэ Лян заставил врага с позором уйти от Сичэна.
Тысячи всадников в страхе большом коней повернули обратно.
Слушая сказ об этих делах, дивишься тому неизменно.

Чжугэ Лян снова хлопнул в ладоши и рассмеялся:

— Будь я на месте Сыма И, я не ушел бы!..

Затем Чжугэ Лян отдал приказ всем жителям Сичэна вместе с войском идти в Ханьчжун: он знал, что Сыма И опять придет. Население Тяньшуя, Наньаня и Аньдина непрерывным потоком шло следом за войском Чжугэ Ляна.

Армия Сыма И приближалась к горам Угуншань. Внезапно раздались громкие крики и грохот барабанов; от такого шума содрогнулись и небо и земля. На дорогу вышел отряд со знаменем, на котором было начертано: «Полководец правой руки Чжан Бао».

Вэйские воины обратились в бегство, на ходу бросая оружие. Но на их пути стал еще один отряд шуских войск, шедший под знаменем, на котором была крупная надпись: «Дракон, взвившийся на дыбы, полководец левой руки Гуань Син».

Сыма И не мог понять, сколько у противника войска, их крикам вторили горы и долы, и казалось, что шуских воинов неисчислимое множество. Вэйские войска, охваченные [450] паникой, бросили свой обоз и бежали. Гуань Син и Чжан Бао, помня приказание Чжугэ Ляна, не стали их преследовать.

Захватив оружие и провиант врага, они повернули обратно. Сыма И ушел в Цзетин.

Тем временем Цао Чжэню донесли об отступлении войск Чжугэ Ляна. Цао Чжэнь решил начать преследование, но в пути его остановили шуские войска, вышедшие из-за гор. Во главе их были Цзян Вэй и Ма Дай. Не успел еще Цао Чжэнь отдать приказ об отступлении, как начальник его передового отряда Чэнь Цзао был убит Ма Даем. Цао Чжэнь бежал с поля боя, а шуские войска ушли в Ханьчжун.

Как приказывал Чжугэ Лян, военачальники Чжао Юнь и Дэн Чжи засели в долине Цигу. Но когда Чжугэ Лян начал отступление, Чжао Юнь оказал Дэн Чжи:

— Вэйские военачальники знают, что наше войско отступает, и будут нас преследовать. Я зайду к ним в тыл и устрою там засаду, а вы, захватив с собой мои знамена и знаки, начнете отходить. Я буду вас прикрывать.

В это время войско Го Хуая вышло на дорогу, ведущую в долину Цигу. Го Хуай вызвал к себе начальника передового отряда Су Юна и сказал:

— Шуский военачальник Чжао Юнь так храбр, что против него никто не может устоять. Будьте осторожны! Особенно, когда Чжао Юнь начнет отступать. Не попадитесь в ловушку.

— Помогите мне, господин ду-ду, — с воодушевлением воскликнул Су Юн, — и я схвачу Чжао Юня живьем!

С отрядом в три тысячи воинов Су Юн устремился в долину Цигу. Он уже настигал противника, когда из-за горы показалось красное знамя с большими белыми иероглифами: «Чжао Юнь». Су Юн сразу же повернул обратно. Но тут появился второй отряд, впереди которого мчался на коне военачальник с копьем наперевес.

— Узнаешь Чжао Юня?.. — закричал он.

— Что это? И здесь Чжао Юнь? — испуганно воскликнул Су Юн.

Но не успел он опомниться, как копье Чжао Юня поразило его насмерть. Воины Су Юна разбежались. [451]

В это время к месту битвы подошел отряд вэйского военачальника Вань Чжэна, подчиненного Го Хуаю. Чжао Юнь остановился на середине дороги и приготовился к бою. Однако противник предпочел отступить. Прождав до самых сумерек, Чжао Юнь начал медленно отходить.

Тем временем отступавшее войско Вань Чжэна встретилось с отрядом Го Хуая. Вань Чжэн рассказал ему о встрече с отрядом Чжао Юня, и Го Хуай решил догнать его. Вэйские воины бросились вперед. Но едва лишь они добрались до леса, как услышали крик:

— Чжао Юнь здесь!..

Около сотни вэйских воинов упали с коней от испуга, а остальные бежали через горы. Вань Чжэн поднял копье и помчался на Чжао Юня. Тот выстрелил из лука, и стрела попала в кисть на шлеме Вань Чжэна. От удара стрелы Вань Чжэн потерял равновесие, вывалился из седла и упал в речку, протекавшую между скал.

— Я тебя пощажу! — закричал Чжао Юнь, подъезжая к тому месту, где свалился Вань Чжэн, и указывая на него своим копьем. — Поезжай к Го Хуаю и скажи ему, чтоб он сам пришел ко мне драться!

Вань Чжэн вылез из воды, вскочил на коня и умчался, а Чжао Юнь двинулся дальше к Ханьчжуну. Больше никто не попадался ему на пути.

Цао Чжэнь и Го Хуай овладели областями Тяньшуй, Наньань и Аньдин. Они были очень горды победой и считали это своей заслугой.

Между тем Сыма И снова перешел в наступление и подошел к Сичэну.

За это время шуские войска уже успели добраться до Ханьчжуна. Сыма И по пути к Сичэну расспрашивал о Чжугэ Ляне местных жителей и отшельников, живущих в горах. Все они утверждали, что когда Сыма И подступил к Сичэну, Чжугэ Лян располагал в городе всего лишь двумя с половиной тысячами воинов да еще гражданскими чиновниками; никакой засады там не было.

В горах Угуншань жители оказали Сыма И:

— У Гуань Сина и Чжан Бао было три тысячи воинов. Они шумели и били в барабаны только для того, чтобы напугать преследователей. А в бой они и не думали вступать, потому что Чжугэ Лян им запретил. [452]

Сыма И пожалел о своей недогадливости и, обратившись лицом к небу, со вздохом молвил:

— О, как далеко мне до Чжугэ Ляна!..

Оставив своих чиновников в захваченных областях, Сыма И с войском вернулся в Чанань. Когда он предстал перед вэйским правителем, тот сказал ему:

— Ныне все области Лунси вновь в наших руках — это ваша заслуга!

— Но это еще не победа, — отвечал Сыма И. — Шуские войска сейчас в Ханьчжуне, они не уничтожены. Дайте мне большое войско, и я возьму Сычуань!

Цао Жуй обрадовался и разрешил Сыма И выступить в поход. Но тут вышел вперед один из сановников, стоявших перед Цао Жуем, и сказал:

— Государь, разрешите мне предложить вам лучший план наступления! Мы быстро покорим царство Шу и усмирим царство У!..

Поистине:

Едва военачальник Шу поход свой завершил суровый,
А в царстве Вэй уж рвутся в бой и план обдумывают новый.

Если вы хотите узнать, кто был этот человек, загляните в следующую главу.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ,

в которой рассказывается о том, как Чжугэ Лян казнил Ма Шу, и о том, как Чжоу Фан, обрезав себе волосы, обманул Цао Сю

Эти слова произнес шан-шу Сунь Цзы.

— Что же вы предлагаете? — спросил его вэйский правитель Цао Жуй.

Сунь Цзы сказал:

— Когда ваш великий предок Сын неба У-хуанди воевал с ханьчжунским правителем Чжан Лу, ему угрожала смертельная опасность. Однако он спасся и потом часто говорил приближенным: «Земли Наньчжэна — это ад, созданный самим небом». Через все эти земли проходит долина Сегу, вдоль которой на пятьсот ли тянутся каменные пещеры. Воевать в таких местах невозможно. Если поднять все войска Поднебесной в поход против царства Шу, то на нас не замедлит напасть Восточный У. А если мы воевать не будем, царства Шу и У перессорятся между собой. В это время мы успеем укрепить свои силы и победим их.

— А вы что думаете об этом? — обратился Цао Жуй к Сыма И.

— Думаю, что шан-шу Сунь Цзы прав, — ответил тот.

Тогда Цао Жуй повелел разослать военачальникам приказ держать оборону, а сам, оставив Го Хуая и Чжан Го охранять Чанань и выдав награды войску, вернулся в Лоян. [454]

Чжугэ Лян, возвратившись в Ханьчжун, устроил своему войску смотр. Заметив отсутствие Чжао Юня и Дэн Чжи, Чжугэ Лян приказал Гуань Сину и Чжан Бао отправиться на поиски старого военачальника. Но не успели они выступить в путь, как он пришел вместе с Дэн Чжи. Они не понесли никаких потерь и сохранили весь обоз.

Увидев, что Чжугэ Лян сам вышел их встречать, Чжао Юнь соскочил с коня и, низко поклонившись, сказал:

— Господин чэн-сян, зачем вы утруждаете себя? Вышли встречать военачальника, потерпевшего поражение...

— Это я сам по своему невежеству довел дело до провала, — отвечал Чжугэ Лян, поднимая Чжао Юня. — Войско мое разбито, и только ваш отряд не понес никаких потерь. Расскажите мне, как это случилось?

— Я с войском шел впереди, а Чжао Юнь прикрывал тыл, — торопливо начал Дэн Чжи. — В схватке с врагом он убил военачальника Су Юна и навел на врага страх. Вот почему нам удалось спасти все снаряжение и обоз!

— Чжао Юнь — настоящий полководец! — воскликнул Чжугэ Лян и распорядился выдать Чжао Юню в награду пятьдесят цзиней золота и десять тысяч кусков шелка.

— Мое войско не добилось победы, и в этом моя вина! — твердо заявил Чжао Юнь и отказался принять дары. — Господин чэн-сян награждает за то, за что следует наказывать! Оставьте золото и шелк в кладовых. Придет время, когда вы наградите ими воинов...

— Покойный государь недаром восхвалял добродетели полководца Чжао Юня! — с восхищением произнес Чжугэ Лян, проникаясь к старому воину еще большим уважением.

В это время Чжугэ Ляну доложили о прибытии военачальников Ма Шу, Ван Пина, Вэй Яня и Гао Сяна. Чжугэ Лян первым позвал в шатер Ван Пина и с укором сказал ему:

— Я поручил тебе и Ма Шу охранять Цзетин, а вы не удержали его!

— Я трижды уговаривал Ма Шу выполнить ваш приказ и построить укрепление на дороге, — оправдывался Ван Пин, — но он не послушался. Тогда я ушел от него и расположился лагерем в десяти ли от горы, а вэйские войска окружили Ма Шу на горе. Я пытался помочь ему, но не смог пробиться, так как у меня было всего пять тысяч воинов. На следующий день Ма Шу был разгромлен. Один я ничего не мог сделать и послал за подмогой к Вэй Яню. Но враг взял меня в кольцо, и я насилу вырвался. Однако лагерь мой был уже захвачен противником, и я пошел к Лелючэну. По [455] дороге мы встретились с Гао Сяном и решили отвоевать Цзетин. Вернувшись туда, мы не нашли вэйских войск и стали остерегаться засады. Взойдя на гору, мы увидели, что Вэй Янь окружен врагом. Я поспешил ему на помощь, и нам удалось уйти на заставу Янпингуань. Ма Шу тоже явился туда. Если чэн-сян не верит мне, можете спросить любого воина!..

Чжугэ Лян прогнал Ван Пина из шатра и велел привести Ма Шу. Тот знал, что его ждет, заранее приказал связать себя и поставить на колени перед шатром.

— Ты читал книги по военному искусству и знаешь, как надо вести войну! — воскликнул Чжугэ Лян, мрачно глядя на Ма Шу. — Сколько раз я тебя предупреждал, что Цзетин — главная опора! Ты поручился жизнью своей семьи, что выполнишь мой приказ! Почему ты не послушался Ван Пина? Ты виноват в том, что потерян Цзетин, что разбито наше войско! Если сами военачальники нарушают приказы, что требовать от простых воинов! Ты преступил военный закон и теперь не прогневайся!.. О семье не беспокойся, я позабочусь о ней...

И он приказал страже вывести и обезглавить Ма Шу.

— Вы обращались со мной, как с сыном, и я вас считал своим отцом! — со слезами заговорил Ма Шу. — Вина моя велика, я заслуживаю суровой казни и готов безропотно принять смерть. Я прошу только об одном: вспомните, господин чэн-сян, как в древности император Шунь казнил Гуня 68, но взял на службу Юйя... Если вы не забудете об этом, я в стране Девяти источников не стану роптать.

Ма Шу громко зарыдал. Роняя слезы, Чжугэ Лян сказал:

— Мы были с тобой, как братья! Твои дети — это мои дети. Можешь мне не напоминать...

Стража повела Ма Шу к воротам, чтобы исполнить приказание чэн-сяна, но советник Цзян Вань, только что прибывший из Чэнду, приостановил казнь и поспешил к Чжугэ Ляну.

— Помните, как радовался Вэнь-гун, когда чуский правитель казнил Дэ Чэня? Не казните верного слугу! — вскричал он. — Не предавайте смерти умного человека в то время, когда власть ваша в Поднебесной еще не утвердилась!

— Я помню и о том, как в старину Сунь У, неуклонно применяя законы, одерживал победы в Поднебесной, — со слезами отвечал Чжугэ Лян, — и если не блюсти закон в [456] наше время, когда по всей стране идут войны, значит быть слабее врага. Ма Шу должен быть казнен.

Вскоре воины положили у ступеней отрубленную голову Ма Шу. Взглянув на нее, Чжугэ Лян зарыдал.

— Военачальник Ма Шу преступил военный закон, я за это вы его казнили, — произнес Цзян Вань. — Так почему же вы плачете?

— Я плачу не о Ма Шу, — отвечал Чжугэ Лян. — Мне вспомнилось, как наш прежний государь перед кончиной в Байдичэне сказал мне: «Ма Шу не годен для большою дела». Государь был прав, и я не могу простить себе своей глупости...

Так кончил свою жизнь военачальник Ма Шу тридцати девяти лет от роду. Произошло это в пятом месяце шестого года периода Цзянь-син 69.

Потомки сложили об этом такие стихи:

Он потерял Цзетин — вина его огромна.
Он обезглавлен был — таков войны закон.
Лил слезы Чжугэ Лян не о Ма Шу казненном:
О мудрости правителя, рыдая, думал он.

После того как отрубленную голову Ма Шу показали во всех лагерях, Чжугэ Лян велел пришить ее к телу и похоронить останки. Чжугэ Лян сам прочитал жертвенное поминание и распорядился ежемесячно выдавать пособие семье Ма Шу.

Затем Чжугэ Лян написал доклад и велел советнику Цзян Ваню доставить его императору Хоу-чжу. В докладе Чжугэ Лян просил освободить его от должности чэн-сяна.

Прибыв в Чэнду, Цзян Вань вручил доклад государю. Приближенный сановник прочитал послание вслух:

«Способности у меня заурядные, я незаслуженно держал в своих руках бунчук и секиру, пользуясь военной властью. Я не сумел вразумить подчиненных, и мой приказ был нарушен в Цзетине. Меня самого, по моей неосторожности, постигла неудача в Цигу. Я укоряю и порицаю себя лишь за то, что не разбирался в людях и допускал упущение в делах. Нельзя оставить меня ненаказанным. Умоляю государя понизить меня в звании на три ступени.

Не скрывая своего стыда, склоняюсь перед Сыном неба в ожидании высочайших распоряжений». [457]

Хоу-чжу, выслушав доклад, произнес:

— Победы и поражения — обычное дело воина. Почему чэн-сяну вздумалось докладывать нам об этом?

— Я слышал, что для того, кто облечен государственной властью, важней всего требовать исполнение законов, — промолвил ши-чжун Фэй Вэй. — Если никто не будет подчиняться законам, как же тогда управлять? Чэн-сян сам потерпел поражение, и его долг просить о наказании.

Подумав, Хоу-чжу решил понизить Чжугэ Ляна в звании до военачальника правой руки, но оставил его при исполнении обязанностей чэн-сяна и главного полководца.

С указом к Чжугэ Ляну в Ханьчжун поехал Фэй Вэй.

Передавая указ чэн-сяну, Фэй Вэй боялся обидеть его и потому начал с поздравлений:

— Знаете ли вы, как радовался народ, когда пришла весть о том, что вы заняли четыре уезда!

— Что вы болтаете! — медленно проговорил Чжугэ Лян, меняясь в лице. — Взять и отдать — это еще хуже, чем вовсе не взять! Ваше поздравление звучит как насмешка!..

— Но вы захватили Цзян Вэя, и Сын неба очень этому обрадовался, — торопливо поправил себя Фэй Вэй.

— Разгромленное войско возвращается из похода, не заняв у противника ни одного вершка земли! В этом я виноват! — с болью вскричал Чжугэ Лян. — Царству Вэй мало ущерба от того, что я увел к нам Цзян Вэя!

— Но, господин чэн-сян, под вашей властью несметное войско, и вы можете еще раз выступить против царства Вэй! — отвечал Фэй Вэй.

— Мы пришли в долину Цигу и горы Цишань с войском, превосходящим силы врага, и все же не сумели одержать победу, — возразил Чжугэ Лян. — Это доказывает, что победа зависит не от числа войск, а от способностей полководца. Ныне я намерен сократить армию, но поднять ее боевой дух и заставить каждого воина осознать, что он делает, и относиться с уважением к законам. Я сам буду действовать по-иному! Если этого не добиться, никакой пользы государству не будет и от самой многочисленной армии. Отныне и впредь я буду полагаться на людей, которые думают о судьбе государства и сурово судят меня за промахи и недостатки. Только так можно совершать великие подвиги и объединить Поднебесную!

Фэй Вэй не мог не согласиться с доводами Чжугэ Ляна и, попрощавшись, уехал обратно в Чэнду.

Чжугэ Лян остался в Ханьчжуне. Он был внимателен к войску и народу: терпеливо обучал воинов военному [458] мастерству, заготавливая снаряжение для штурма городов и переправ через реки, запасался провиантом и снаряжал военные корабли. Так Чжугэ Лян готовился к новому походу.

Обо всем, что делалось у Чжугэ Ляна, лазутчики доносили в Лоян. Вэйский государь призвал Сыма И на совет,

— Сейчас на царство Шу невыгодно идти войной, — сказал Сыма И. — Погода стоит знойная, и воины не смогут как следует драться. А противник засядет в неприступных горах, где мы не одолеем его.

— Что делать, если Чжугэ Лян опять нападет на наши владения? — спросил Цао Жуй.

— Мне кажется, что на этот раз он поступит так, как когда-то поступил Хань Синь, — промолвил Сыма И. — Чжугэ Лян попытается окольными путями вывести свое войско к Чэньцану. И я уже послал туда людей строить крепость. Никакого просчета у нас здесь не может быть. В этом не сомневайтесь. В Чэньцане стоит искусный военачальник, который справится с Чжугэ Ляном. Он ловок, силен и прекрасно стреляет из лука...

— Кто это такой? — заинтересовался Цао Жуй.

— Хэ Чжао из Тайюаня, — ответил Сыма И. — В последнее время он охранял Хэси.

Государь пожаловал Хэ Чжао звание полководца Покорителя запада и послал к нему гонца с указом, повелевающим охранять Чэньцан.

В это время привезли доклад от янчжоуского ду-ду Цао Сю, который сообщал, что правитель округа Поян, принадлежащего Восточному У, по имени Чжоу Фан, изъявляет желание покориться царству Вэй вместе со всем своим округом. Он прислал доверенного человека, которому поручено договориться о семи условиях. Человек этот привез план наступления и заявляет, что разгромить Сунь Цюаня можно очень легко. В заключение Цао Сю просил прислать ему войско.

Цао Жуй развернул на своем императорском ложе план нападения на земли У и подозвал к себе Сыма И.

— В этом плане действительно есть много разумного, — сказал Сыма И, разглядывая карту. — Восточный У можно разгромить. Разрешите мне повести войско и помочь Цао Сю.

— В Восточном У люди непостоянны, ни одному их слову верить нельзя, — раздался голос одного из присутствующих. — Этот Чжоу Фан слишком умен для того, чтобы так просто покориться нам. Вижу в этом хитрость, рассчитанную на то, чтобы завлечь наше войско в ловушку.

Слова эти принадлежали военачальнику Цзя Кую. [459]

— Мысль Цзя Куя, возможно, и правильна, — промолвил Сыма И, — но удобный случай тоже нельзя терять.

— Сыма И и Цзя Куй вместе пойдут на помощь Цао Сю! — решил вэйский император.

Вскоре огромная армия Цао Сю выступила к Хуаньчэну. Цзя Куй во главе передового отряда, вместе с военачальником Мань Чуном и дунхуаньским правителем Ху Чжи, направился к Янчэну, а оттуда на Дунгуань. Сыма И повел войско на Цзянлин.

В это время государь Восточного У Сунь Цюань созвал в Учане большой совет, на котором присутствовали гражданские и военные чиновники.

— Мы получили доклад от поянского тай-шоу Чжоу Фана, — сообщал сам Сунь Цюань. — Чжоу Фан извещает нас о том, что вэйский ду-ду Цао Сю собирается вторгнуться в наши владения. Узнав об этом, Чжоу Фан решил пойти на хитрость и вступил с Цао Сю в переговоры на семи условиях; Цао Сю этому поверил. Но как только он вторгнется в наши границы, Чжоу Фан захватит его в плен. Вэйские войска уже начали наступление. Жду, что вы посоветуете нам?

— Без Лу Суня в таком деле невозможно обойтись, — сказал советник Гу Юн.

Сунь Цюань повелел немедленно вызвать Лу Суня. Пожаловав ему высокое военное звание и вручив бунчук и секиру, он поставил Лу Суня во главе всего войска. Требуя от чиновников полного послушания воле главного полководца, Сунь Цюань в присутствии всех передал Лу Суню знак даруемой ему власти — плеть.

Лу Сунь почтительно поблагодарил государя за высокую милость и назвал имена двух военачальников, которых он желал бы иметь своими помощниками. Главный полководец готовился к выступлению в поход по трем направлениям.

Сунь Цюань дал свое согласие и назначил помощниками Лу Суня названных им военачальников: храброго Чжу Хуаня и полководца Умиротворителя юга — Цюань Цзуна.

При этом Чжу Хуань получил звание ду-ду левой руки, а Цюань Цзун — ду-ду правой руки.

Лу Сунь собрал в Цзяннани и Цзинху семьсот тысяч войска и выступил в поход. Сам Лу Сунь возглавил основные силы: слева от него вел свой отряд Чжу Хуань, справа — Цюань Цзун. [460]

Военачальник Чжу Хуань предложил Лу Суню такой план действий:

— Цао Сю, как я убедился, не слишком храбрый полководец и большим умом не отличается. Чжоу Фану легко удалось заманить его в наши земли, и теперь вы можете его разгромить. Войско Цао Сю отступит по двум дорогам: на Цзяши и Гуйчэ. Это даже не дороги, а тропы, пролегающие в глухих горах. Если вы разрешите, мы с Цюань Цзуном завалим эти проходы бревнами и захватим Цао Сю в плен. Как только он будет в наших руках, мы перейдем в стремительное нападение на Шоучунь. А оттуда рукой подать до Сюйчана и Лояна. Столь удобный случай представляется раз в десять тысяч веков!

— Я с вами не согласен, — возразил Лу Сунь. — У меня есть лучший план.

Чжу Хуань ушел недовольный. А Лу Сунь приказал Чжугэ Цзиню охранять Цзянлин от нападения Сыма И и закрыть движение по всем дорогам.

Когда войско Цао Сю подошло к Хуаньчэну, Чжоу Фан выехал навстречу и явился в шатер Цао Сю. Тот обратился к нему с такими словами:

— Я получил ваше письмо и семь условий. Ваши предложения очень разумны, и я доложил о них Сыну неба. Государь разрешил мне выступить в поход. Если я овладею землями Цзяндуна, немалая заслуга в этом будет принадлежать вам. Люди говорят о вас как о человеке хитром, но мне искренне хочется верить, что это не так! Я уверен, что вы не обманете меня!..

Чжоу Фан сделал вид, что такое подозрение обидело его до глубины души, и зарыдал. Потом он выхватил висевший у пояса меч и хотел заколоть себя. Цао Сю поспешил удержать его.

— Жаль, что мне не удалось вложить душу в мое письмо! — воскликнул Чжоу Фан, все еще не выпуская из рук меч. — Вы подозреваете меня в неискренности!.. Наверно, враги мои пытаются посеять в вашей душе недоверие ко мне! Если вы будете их слушать, я покончу с собой! Призываю небо в свидетели честности моих намерений!..

Он снова поднял меч, как бы собираясь пронзить свою грудь.

— Я пошутил! — заволновался Цао Сю, поспешно обнимая Чжоу Фана. — Не обижайтесь на меня!

Тогда Чжоу Фан отсек мечом клок волос и, бросив его на землю, воскликнул:

— С чистым сердцем я ждал вас, а вы шутите! На [461] отрезанной мною пряди волос, которые дали мне мои родители, я клянусь вам в своей верности!

Цао Сю поверил Чжоу Фану и устроил в честь него пир. После пиршества Чжоу Фан распрощался и удалился.

В это время доложили о прибытии полководца Цзя Куя.

— Зачем вы явились сюда? — спросил Цао Сю, едва тот вошел к нему.

— Предупредить вас, чтобы вы действовали осторожнее, — сказал Цзя Куй. — Чтобы разгромить противника, надо взять его в клещи.

— Ты хочешь предвосхитить мой подвиг! — недовольным тоном заметил Цао Сю.

— Я слышал, что Чжоу Фан на своих волосах поклялся вам в верности, — произнес Цзя Куй. — Не верьте ему! Если б он отрубил себе руку или даже заколол себя, как когда-то сделал Цин Цзи 70, все равно ему нельзя верить...

— Что ты клевещешь! — разгневался Цао Сю. — Я готовлюсь к походу, а ты подрываешь дух моих воинов!.. Эй, стража! Взять его!

Но тут вступились военачальники.

— Предание смерти воина перед самым выступлением в поход — предвестник несчастья! — сказали они. — Лучше повременить с наказанием.

Цао Сю отменил свое решение и оставил Цзя Куя в лагере, а сам повел армию на Дунгуань.

Когда Чжоу Фану стало известно, что Цзя Куй отстранен от должности, он обрадовался и подумал: «Небо ниспослало мне удачу! Стоит Цао Сю послушаться Цзя Куя — и нам не миновать разгрома!»

Чжоу Фан послал гонца оповестить об этом Лу Суня, который находился в Хуаньчэне. Лу Сунь сразу же созвал военачальников и дал приказ: часть войск оставить в засаде по дороге к Шитину, а остальным выйти к самому городу и построиться на равнине в боевые порядки и ожидать подхода вэйской армии.

Назначив Сюй Шэна начальником передового отряда, Лу Сунь приказал выступить в поход.

А Цао Сю приказал вести свое войско Чжоу Фану. Во время похода Цао Сю спросил у него:

— По каким местам мы проходим?

— Мы приближаемся к Шитину, — ответил Чжоу Фан. — Шитин — подходящее место для расположения войск.

Послушав его, Цао Сю направил свое войско и обоз [462] прямо к Шитину, а на следующий день дозорные донесли, что все проходы в горах заняты войсками Восточного У.

— Но ведь Чжоу Фан уверял меня, что здесь войск нет! — заволновался Цао Сю. Он приказал найти Чжоу Фана, но тот скрылся неизвестно куда.

— Попался я в ловушку разбойников! — жаловался Цао Сю. — Ну что ж! Бояться нам нечего!..

И он приказал начальнику передового отряда Чжан Пу вступить в бой с противником. Обе армии расположились друг против друга двумя полукругами в боевых порядках. Чжан Пу выехал на коне вперед и крикнул:

— Эй, злодеи, сдавайтесь!..

Навстречу ему поскакал Сюй Шэн и после нескольких схваток обратил Чжан Пу в бегство. Скрывшись среди воинов, тот заявил Цао Сю, что Сюй Шэна победить невозможно.

— Лучшие мои воины одолеют его! — уверенно заявил Цао Сю.

Он приказал Чжан Пу с двадцатью тысячами воинов устроить засаду южнее Шитина, а Се Цяо — с таким же количеством войск засесть севернее Шитина. Цао Сю готовился на следующий день завязать бой с войсками Лу Суня, завлечь их к северным горам и там разгромить.

Военачальники исполнили приказ Цао Сю.

Тем временем Лу Сунь вызвал к себе военачальников Чжу Хуаня и Цюань Цзуна и сказал так:

— Возьмите тридцать тысяч воинов и зайдите в тыл войскам Цао Сю. Когда проберетесь туда, дайте сигнал огнем. По вашему знаку я перейду в наступление по главной дороге, и мы захватим Цао Сю в плен.

В сумерки Чжу Хуань и Цюань Цзун выступили в путь. Во время второй стражи Чжу Хуань зашел в тыл лагеря вэйцев, но там натолкнулся на отряд Чжан Пу, сидевший в засаде. Чжан Пу, не зная, что подошел враг, вышел, и Чжу Хуань поразил его насмерть ударом меча. Вэйские воины бежали, а Чжу Хуань приказал зажечь сигнальный огонь.

Цюань Цзун, пробираясь в тыл вэйцев, попал в расположение войск Се Цяо. Завязалась схватка, и Се Цяо обратился в бегство. Воины его бросились к главному лагерю. Чжу Хуань и Цюань Цзун преследовали их по двум направлениям. В лагере Цао Сю поднялась суматоха. Цао Сю вскочил на коня и повел свое войско в горы.

В это время на вэйцев напал Сюй Шэн с большим [463] отрядом конницы, следовавшим по главной дороге. Вэйские воины бежали, бросая одежду и оружие.

Цао Сю очень устал, конь его выбился из сил. Внезапно на тропе появился отряд войск, во главе которого был военачальник Цзя Куй. Цао Сю обрадовался его появлению и сразу осмелел.

— Я не воспользовался вашим советом и понес поражение! — смущенно сказал он, обращаясь к Цзя Кую.

— Поскорее уходите с этой дороги! — предупредил Цзя Куй. — Если враг устроит на ней завал, мы погибли!..

Цао Сю поскакал вперед. Цзя Куй следовал за ним. По пути его воины расставляли среди зарослей и скал множество знамен, чтобы ввести противника в заблуждение. Действительно, когда Сюй Шэн увидел вэйские знамена, он решил, что здесь засада, и не посмел преследовать уходящего противника.

Так спас свою жизнь Цао Сю.

Когда о его поражении узнал Сыма И, он тоже отступил.

Лу Сунь сидел в шатре и ожидал донесений о победе. Первыми к нему явились военачальники Сюй Шэн, Чжу Хуань и Цюань Цзун. Невозможно было счесть захваченных ими у врага повозок, буйволов, коней, ослов, мулов, оружия и снаряжения. Десятки тысяч вэйских воинов сдались в плен.

Лу Сунь торжествовал. Собрав все свое войско, он вместе с Чжоу Фаном возвратился домой в Восточный У. Государь в сопровождении свиты гражданских и военных чиновников выехал из Учана встречать победителя. В город Лу Сунь ехал под одним зонтом с Сунь Цюанем.

Военачальники, принимавшие участие в походе, получили большие повышения и награды. Особенно Сунь Цюань был благодарен Чжоу Фану. Заметив, что он отрезал себе прядь волос, Сунь Цюань воскликнул:

— Мы понимаем, что вы отрезали себе волосы во имя того, чтобы увенчалось успехом великое дело! Ваше славное имя, ваше славное деяние будет записано на страницах истории!

Государь пожаловал Чжоу Фану титул Гуаньнэйского хоу. Затем состоялся торжественный пир.

Спустя некоторое время Лу Сунь обратился к государю с такими словами:

— Теперь, когда вэйские войска понесли поражение и дух их подорван, следовало бы отправить послание в [464] Сычуань и уговорить Чжугэ Ляна предпринять новый поход против царства Вэй.

Следуя этому совету, Сунь Цюань отправил посла в царство Шу.

Поистине:

Лишь потому, что усцы отвагу проявили,
Воинственные шусцы поход возобновили.

Если вы желаете узнать, как Чжугэ Лян пошел в новый поход на царство Вэй, прочитайте следующую главу.


Комментарии

65. 227 г. н. э.

66. Чу-пин — 190-194 гг. н. э.; Цзянь-ань — 196-220 гг. н. э.

67. У-хуанди — Цао Цао.

68. Гунь — отец легендарного древнего императора Юйя.

69. 228 г. н. э.

70. Цин Цзи — сын Ляо, правителя княжества У, живший в период Чуньцю. Славился своей храбростью и силой. Когда княжич Гуан убил князя Ляо, Цин Цзи находился в княжестве Вэй. Опасаясь мести со стороны Цин Цзи, Гуан подослал к нему убийцу по имени Яо Ли. Яо Ли приехал в княжество Вэй, вошел в доверие к Цин Цзи и, воспользовавшись удобным моментом, тяжело ранил его. Однако Цин Цзи не казнил Яо Ли из уважения к его верности своему князю и отпустил обратно в княжество У. Но едва лишь Яо Ли переступил границу княжества У, как тут же покончил с собой, бросившись на меч.

(пер. В. А. Панасюка)
Текст воспроизведен по изданию: Ло Гуань-чжун. Троецарствие, Том II. М. Гос. ид. худ. лит. 1954

© текст - Панасюк В. А. 1954
© сетевая версия - Strori. 2012
© OCR - Karaiskender. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гос. изд. худ. лит. 1954