Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ЛО ГУАНЬ-ЧЖУН

ТРОЕЦАРСТВИЕ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,

из которой читатель узнает о том, как «Маленький богатырь» казнил Юй Цзи, и о том, как «Голубоглазый отрок» покорил Цзяндун

С тех пор как Сунь Цэ завладел Цзяндуном, его могущество неизмеримо возросло. В четвертом году периода Цзянь-ань 183 он захватил Люцзян, разбив войска Лю Сяня. Покорился ему и Хуа Синь, тай-шоу округа Юйчжан. Слава о Сунь Цэ загремела повсюду. Он послал донесение о своих победах в Сюйчан. Зная о его могуществе, Цао Цао со вздохом говорил:

— Это — лев! С ним трудно бороться...

Он строил планы выдать замуж дочь Цао Жэня за младшего брата Сунь Цэ, по имени Сунь Цюань, связав семьи брачными узами. Оставив гонца Сунь Цэ Чжан Хуна в Сюйчане, Цао Цао раздумывал, что предпринять.

Сунь Цэ требовал звания да-сы-ма; Цао Цао не соглашался. Сунь Цэ негодовал и думал о нападении на Сюйчан.

В это время Сюй Гун, тай-шоу округа У, отправил Цао Цао письмо:

«Сунь Цэ храбр, как Сян Юй. Почему бы не оказать ему почести и не вызвать в столицу, где он представлял бы меньшую опасность, чем в своих владениях?» [362]

К несчастью, стража схватила гонца на переправе через Янцзы и доставила к Сунь Цэ. Тот страшно разгневался и велел казнить гонца. Сюй Гуна он вызвал к себе якобы для обсуждения дел. Тот явился, ни о чем не подозревая.

— Значит, ты хотел спровадить меня в страну смерти? — напустился на него Сунь Цэ, размахивая письмом. — Эй, стража, задушите его!

Сюй Гуна умертвили. Семья его разбежалась, спасая свою жизнь. Однако нашлись три преданных друга, готовых за него отомстить. Они ждали лишь удобного случая.

И вот однажды Сунь Цэ с отрядом войск отправился на охоту в горы западнее Даньту. Увлекшись преследованием оленя, он ускакал далеко и тут заметил трех человек, вооруженных копьями и луками.

— Кто вы такие? — спросил он, придерживая коня.

— Воины Хань Дана; охотимся здесь на оленей, — ответили вооруженные люди.

Сунь Цэ тронул коня. Неожиданно один из них ударил его копьем в левую ногу. Сунь Цэ выхватил меч и бросился вперед, но клинок упал на землю, в руках у него осталась одна рукоятка. Другой воин выстрелил из лука и попал Сунь Цэ в скулу. Он выдернул стрелу и в свою очередь выстрелил в противника из лука. Тот упал. Двое других с копьями бросились на Сунь Цэ.

— Мы — слуги Сюй Гуна, мстим за нашего господина.

И Сунь Цэ остался без оружия. Он обратился в бегство, отбиваясь своим луком. Противники наседали. Сунь Цэ уже несколько раз был ранен копьями. К счастью, в самый опасный момент появился Чэн Пу.

— Бейте их! — еще издали закричал ему Сунь Цэ.

Чэн Пу быстро расправился с нападавшими.

Лицо Сунь Цэ было залито кровью. Разрезав халат, ему перевязали раны и увезли лечить в Ухуэй.

Потомки сложили стихи, восхваляющие друзей Сюй Гуна:

Тот муж, что в долине Янцзы затмил всех умом и силой,
Однажды, охотясь в горах, попался во вражий капкан.
Три друга Сюй Гуна пришли, готовые к смерти и славе,
И отдали жизни свои за правду, как верный Юй Жан
184.

Сунь Цэ велел пригласить лекаря Хуа То, но его не оказалось на месте — он отправился в Чжунъюань, а здесь остался один из его учеников. [363]

— Наконечник стрелы был отравлен, яд уже проник в кости, — сказал он, осмотрев больного. — Надо в течение ста дней соблюдать полный покой, пока не минует опасность. Но если вы будете гневаться и волноваться, язвы не залечить!

Сунь Цэ — человек вспыльчивый — был очень недоволен, что не может выздороветь в тот же день. Все же он сохранял покой более двадцати дней. В это время из Сюйчана вернулся его гонец Чжан Хун. Сун Цэ стал его расспрашивать.

— Цао Цао вас очень боится, — рассказывал гонец, — его приближенные советники относятся к вам с уважением, и только один Го Цзя не хочет примириться...

— Что же он говорит?

Гонец не решался повторить оскорбления. Сунь Цэ настаивал, и Чжан Хуну пришлось выложить все без утайки.

— Да как он смеет так говорить обо мне! Клянусь, я возьму Сюйчан!

И, не дожидаясь выздоровления, Сунь Цэ начал готовиться к походу.

— Лекарь приказал вам сто дней лежать, — уговаривал его Чжан Чжао. — Можно ли из-за минутной вспышки гнева рисковать своим бесценным здоровьем?

Сунь Цэ и слушать его не хотел. Тут еще прибыл посол от Юань Шао, по имени Чэнь Чжэнь, который предлагал союз с Восточным У против Цао Цао.

Сунь Цэ возликовал. В тот же день на городской башне он устроил пир в честь Чэнь Чжэня.

Во время пира Сунь Цэ вдруг заметил, что его военачальники, пошептавшись о чем-то, один за другим спускаются с башни.

— В чем там дело? — спросил он приближенных.

— Они пошли поклониться праведнику Юй Цзи — он проходит сейчас мимо башни, — ответили ему.

Сунь Цэ перегнулся через перила башни и увидел даоса 185 в одежде из пуха аиста. Он стоял на дороге, опершись на посох, а народ, воскуривая благовония, кланялся ему, падая ниц на дорогу.

— Что там за волшебник такой? Ведите его ко мне! — в гневе закричал Сунь Цэ.

— Монах Юй Цзи посетил столицу округа У, — объясняли ему. — Он раздает наговорную воду и исцеляет людей [364] от всех болезней — это может подтвердить каждый. В мире его зовут «Бессмертным духом». Не оскорбляйте его!

Сунь Цэ еще больше разъярился и приказал привести даоса на башню, угрожая обезглавить ослушников. Приближенные не смели возражать.

— Безумный! — кричал Сунь Цэ на даоса. — Кто дал тебе право будоражить сердца народа?

— Я бедный даос — служитель дворца в Ланъе, — отвечал Юй Цзи. — Еще во времена императора Шунь-ди я ушел в горы собирать целебные травы и там у Цюйянского источника нашел священную книгу, называющуюся «Путь к великому спокойствию и вечной молодости». В книге более ста свитков, и все они учат искусству врачевания людских недугов. Бедный даос изучил ее, и теперь его единственное занятие от имени неба распространять это учение и спасать род человеческий. Никогда я не брал у людей даже ничтожной мелочи, как же могу я подстрекать их на дурные дела?

— Так ты говоришь, что ничего не берешь? — воскликнул Сунь Цэ. — А откуда у тебя одежда и пища? Ты, наверно, приспешник Чжан Цзяо. Если тебя не убить, будет беда!

— Не убивайте его! — предостерег Чжан Чжао. — Даос Юй Цзи десятки лет живет в Цзяндуне и ни одного злодеяния не совершил.

Никакие уговоры не действовали. Даже Чэнь Чжэню не удалось ничего добиться.

— Убить такого волшебника, все равно что убить свинью или собаку! — твердил Сунь Цэ. Гнев его не стихал. Он приказал бросить даоса в темницу. Гости разошлись. Сунь Цэ вернулся во дворец.

Там уже все было известно. Мать Сунь Цэ вызвала его к себе.

— Я слышала, что ты надел оковы на праведника Юй Цзи? — молвила она. — Смотри, не причиняй ему вреда! Люди его любят — он многих излечивает от недугов!

— Матушка! — перебил ее Сунь Цэ. — Этого волшебника уничтожить необходимо, иначе он своим искусством может возмутить народ.

По его приказу, даоса привели на допрос. Смотритель темницы, почитавший Юй Цзи, держал его без оков, но к Сунь Цэ доставил его в оковах. Сунь Цэ прознал об этом и жестоко наказал смотрителя, а даоса бросил обратно в темницу. Чжан Чжао и еще несколько человек умоляли Сунь Цэ пощадить Бессмертного, но он их упрекнул; [365]

— Неужто вы, ученые люди, не можете понять меня? Помните, цы-ши Чжан Цзинь из Цзяочжоу верил в подобные ложные учения, бил в барабаны, воскуривал благовония, надевал себе на голову красную повязку, уверяя, что этим можно помочь армии, выступающей в поход. И что же? Он погиб в бою с врагом. Нет, в таких учениях пользы никакой нет, вы просто не хотите этого сознавать. Я твердо намерен предать Юй Цзи смерти, дабы воспрепятствовать распространению ложного и вредного учения.

— Мне известно, что даос Юй Цзи может вызвать ветер и дождь, — заметил Юй Фань. — А у нас сейчас засуха. Велите ему вызвать дождь, чтобы он этим искупил свою вину.

— Что ж, посмотрим, что это за волшебник, — оказал Сунь Цэ.

Он распорядился снять с Юй Цзи оковы и приказал ему подняться на помост и вызвать дождь. Юй Цзи совершил омовение, сменил одежду, обвязался веревкой и лег на солнцепеке. Толпы людей запрудили улицы.

— Я буду молиться о трех чи благотворного дождя, чтобы спасти народ, — сказал он, — но смерти я не избегну.

— Если молитвы ваши вознаградятся, наш господин отнесется к вам с почтением, — уверяли его люди.

— Нет, участь моя уже решена!

К помосту подошел Сунь Цэ.

— Помни! — сказал он даосу. — Если к полудню дождя не будет, я тебя сожгу!

По его приказанию, люди начали собирать хворост. Около полудня поднялся сильнейший ветер, небо нахмурилось. Стали собираться черные тучи.

— Вот так волшебник! — издевался Сунь Цэ. — Время подходит, а дождя все нет!

Он велел положить Юй Цзи на кучу хвороста и поджечь ее с четырех сторон. Ветер раздувал пламя, столб черного дыма поднялся к небу. И вдруг загремел гром, засверкали молнии, дождь хлынул как из ведра. В одно мгновение улицы превратились в реки, горные потоки вздулись. Поистине три чи живительного дождя!

Юй Цзи, возлежа на куче хвороста, восклицал:

— О тучи, прекратите дождь! Солнце, засияй снова!

Люди помогли ему подняться, освободили от пут и благодарили его, почтительно кланяясь. Стоявший в воде Сунь Цэ в ярости заревел:

— Сияние солнца и дождь — законы неба! Волшебник этим воспользовался! Чему вы удивляетесь? [366]

Угрожая мечом, Сунь Цэ велел без промедления обезглавить даоса. Приближенные вновь было попытались отговаривать его, но Сунь Цэ раздраженно спросил:

— Вы что, захотели стать сообщниками этого мятежника?

Больше никто не осмеливался поднять голос. Сунь Цэ кликнул палача. Стража схватила Юй Цзи — один взмах меча, и отрубленная голова скатилась на землю. Клубы густого дыма вырвались из нее и унеслись к северо-востоку. Сунь Цэ велел убрать тело даоса и в указе объявить, в чем его преступления.

Всю ночь бушевал ветер, лил дождь, а наутро ни головы, ни тела Юй Цзи не нашли. Стража, охранявшая его, доложила об этом Сунь Цэ. В припадке гнева он хотел расправиться со стражей, но вдруг заметил человека, медленно входившего в зал. Это был Юй Цзи.

Сунь Цэ попытался вытащить меч и зарубить его, но ему стало дурно, и он упал на пол. Приближенные унесли его в опочивальню. Через некоторое время сознание вернулось к нему. Госпожа У пришла навестить сына.

— Сын мой, — сказала она, — ты поступил несправедливо! Убийством праведника ты накликал на себя беду!

— Матушка, — отвечал он, — я с малых лет следовал за отцом во всех походах и рубил врагов, как коноплю! Была от этого какая-нибудь беда? Нет! Что же может случиться теперь, когда я убил волшебника?

— Это все происходит от твоего неверия! — сокрушалась мать. — Надо совершить какое-либо доброе дело, чтобы отвести беду.

— Зачем мне молиться об отвращении зла? Судьбой моей распоряжается небо, но никак не этот колдун!

Ночью, когда Сунь Цэ лежал во внутреннем покое, пронесся порыв холодного ветра. Светильники погасли, затем вспыхнули снова. При их слабом свете Сунь Цэ увидел Юй Цзи, стоявшего возле ложа.

— Я поклялся убивать колдунов, дабы очистить Поднебесную от зла! — вскричал Сунь Цэ. — Если ты темный демон, как смеешь ты приближаться ко мне?

Сунь Цэ метнул в призрак свой меч. Тот исчез.

Беспокойство госпожи У усилилось, когда она узнала о происшедшем; сын, хоть и был тяжело болен, все же старался успокоить материнское сердце. Но она отвечала ему:

— По словам мудреца: «Когда духи и демоны проявляют свои добродетели — добродетели эти наивысшие», а «молиться высшим и низшим духам — значит служить им». [367] Словам мудреца не серить нельзя! — твердила госпожа У. — Ты убил Юй Цзи несправедливо. Разве за это тебе не грозит расплата? Я уже распорядилась устроить жертвоприношение в кумирне Прозрачной яшмы. Пойди помолись, может быть воцарится спокойствие!

Сунь Цэ ослушаться не посмел и, собравшись с силами, паланкине отправился в кумирню. Даосы встретили его и проводили внутрь. По их просьбе Сунь Цэ воскурил благовония, но возносить моления не стал. К его удивлению, дым подымавшийся из курильницы, превратился в цветистый зонт, а на верхушке его сидел Юй Цзи. Сунь Цэ выругался и бегом бросился из кумирни, но опять увидел волшебника: он стоял у ворот и гневными глазами глядел на него.

— Видите вы этого демона? — обратился он к приближенным.

— Нет! — отвечали ему хором.

Сунь Цэ выхватил висевший у пояса меч и бросил его в Юй Цзи. Тот упал. Тогда все на него посмотрели — это оказался воин, накануне отрубивший голову даоса. Удар пришелся ему по голове, и он вскоре умер.

Сунь Цэ велел его похоронить и направился к выходу. Здесь перед его взором опять предстал Юй Цзи.

— Эта кумирня — прибежище волшебников! Разрушить ее!

Воины принялись снимать черепицу, и Сунь Цэ снова увидел Юй Цзи — он стоял на крыше и тоже сбрасывал черепицу.

Сунь Цэ велел разогнать даосов и сжечь кумирню, но в языках пламени ему снова почудился Юй Цзи. В страшном гневе Сунь Цэ вернулся во дворец, Юй Цзи стоял у ворот.

Сунь Цэ, не заходя во дворец, с тремя отрядами воинов выехал из города и разбил лагерь. Там он собрал своих военачальников и держал с ними совет, как оказать помощь Юань Шао в войне против Цао Цао.

— Не начинайте сейчас, подождите, пока выздоровеете, — советовали военачальники. Ваше драгоценное здоровье требует покоя. Войско не поздно будет двинуть и потом!

Сунь Цэ ночевал в лагере. Ночью ему все время чудился Юй Цзи с распущенными волосами. Сунь Цэ кричал и метался в шатре.

Наутро мать вызвала его к себе.

— Сын мой, как ты похудел! — со слезами воскликнула она, заметив изнуренный вид сына. [368]

Сунь Цэ взглянул в зеркало, но вместо себя увидел Юй Цзи. Испустив пронзительный вопль, Сунь Цэ разбил зеркало. Сознание его помутилось, раны раскрылись, и он упал. Госпожа У велела отнести его в спальню.

— Не жить мне больше! — с горестным вздохом произнес Сунь Цэ, когда спустя некоторое время сознание вернулось к нему.

Он вызвал Чжан Чжао, своего брата Сунь Цюаня и других приближенных к своему ложу и сказал им так:

— В Поднебесной царит смута. Укрепившись в Саньцзяне, с помощью населения земель У и Юэ можно многого добиться. Вы, Чжан Чжао, да и все другие должны хорошенько помогать моему брату! — Он вручил Сунь Цюаню печать с поясом и продолжал: — Ты как раз подходишь для того, чтобы, возглавив народ Цзяндуна, встать между двумя враждующими армиями и завладеть Поднебесной. В этом ты равен мне! А что касается возвышения мудрых и ученых людей на пользу и процветание Цзяндуна, тут я тебе уступаю! Помни, какими трудами досталось твоему отцу и брату все то, чем мы владеем сейчас, и не забывай об этом никогда!

Сунь Цюань со слезами на глазах поклонился и принял печать. Сунь Цэ обратился к госпоже У:

— Матушка, годы, предначертанные мне небом, истекли, и больше мне не придется служить вам. Ныне я передаю печать своему брату и надеюсь, что вы неустанно будете наставлять его, дабы он был достойным преемником своего отца и старшего брата!

— Боюсь, что брат твой по молодости лет не справится со столь великим делом. Как тогда быть? — всхлипывала мать.

— Он в десять раз более способен и талантлив, чем я! Этого вполне достаточно, чтобы исполнить великий долг. Но все же пусть он, в случае затруднений в делах внутренних, обращается к Чжан Чжао, а в делах внешних советуется с Чжоу Юйем. Жаль, что нет его здесь и нельзя дать ему указания!

Затем он снова обратился к братьям:

— После моей смерти всеми силами помогайте Сунь Цюаню! Беспощадно уничтожайте всех, кто станет вносить разлад в наш род, и пусть их прах не покоится на кладбище наших предков.

Братья со слезами на глазах приняли его волю. После этого он призвал свою жену, госпожу Цяо, и обратился к ней с такими словами:

— К несчастью, мы расстаемся с тобой на середине жизненного пути! Почитай свою свекровь, заботься о ней! Скоро [369] к тебе приедет сестра, попроси ее сказать Чжоу Юйю, чтобы он от всей души помогал Сунь Цюаню и не сворачивал с пути, по которому я всегда учил его идти.

Сунь Цэ умолк. Глаза его закрылись, и он умер. Было ему только двадцать шесть лет. Потомки воспели его в стихах:

Он в страхе держал один все юго-восточные земли,
И «маленьким богатырем» его называл народ.
Он все рассчитал, как тигр, готовый прыгнуть на жертву,
Он планы обдумал свои, как ястреб, готовый в полет.
В Трехречье, подвластном ему, царили мир и согласье.
Великая слава его доныне гремит под луной.
Он перед кончиной своей огромное дело оставил,
Чжоу Юйю доверив его, достойному править страной.

Сунь Цюань с рыданием упал возле ложа своего усопшего брата.

— Не время плакать для воина! — сказал ему Чжан Чжао. — Вам надо распорядиться похоронами и вступить в управление делами армии и княжества.

Сунь Цюань тотчас же сдержал слезы. По распоряжению Чжан Чжао, похоронами занялся Сунь Цзин, а Сунь Цюань вышел в зал к военным и гражданским чиновникам.

Сунь Цюаня природа наделила квадратным подбородком и большим ртом, голубыми глазами и темнорыжей бородой. Еще ханьский посол Лю Юань, посетивший княжество У, отозвался о братьях Сунь так:

— Мне удалось внимательно разглядеть братьев Сунь. Все они талантливы и умны, но никому из них не повезет в жизни — смерть постигнет их в раннем возрасте. Лишь один Сунь Цюань отличается от всех. Необычный склад его тела — признак великого благородства. Ему предначертано долголетие.

И вот когда Сунь Цюань принял последнюю волю брата и вступил во владение Цзяндуном, из Бацю с войсками прибыл Чжоу Юй.

— Ну, теперь я спокоен! — с облегчением воскликнул Сунь Цюань, увидев Чжоу Юйя.

Оказалось, что Чжоу Юй, узнав о ранении Сунь Цэ, решил его навестить. Но пока он добирался до округа У, Сунь Цэ умер.

Чжу Юй плакал, склонившись над гробом друга, когда шла госпожа У и передала ему завещание сына; Чжоу Юй пал ниц и воскликнул: [370]

— До самой своей смерти я буду служить верно, как собака и конь!

Явился Сунь Цюань. После приветственных церемоний он произнес:

— Верю, что вы не забудете волю моего покойного брата.

— Я готов на все, чтобы отблагодарить за милости, — сказал Чжоу Юй и опустил голову.

— Тогда дайте совет, как мне лучше всего сохранить дело отца и брата?

— Так уж ведется исстари: процветает тот, кто привлекает людей, и гибнет тот, кто их теряет! Найдите себе мудрых и проницательных советников, и Цзяндун будет неуязвим!

— Покойный брат завещал мне во внутренних делах полагаться на Чжан Чжао, а во внешних — на вас.

— Да, Чжан Чжао вполне достоин этого, а вот я со своими скудными способностями, пожалуй, не справлюсь со столь тяжелой ответственностью!.. Я хотел бы посоветовать вам одного человека...

— Кого же?

— Лу Су из Линьхуая, — ответил Чжоу Юй. — Человек этот полон военных хитростей и искусных планов! Он богат и великодушен, щедро помогает нуждающимся. Его любимые занятия: биться на мечах, ездить верхом и стрелять из лука. Друг его Лю Цзы-ян советует ему ехать в Чаоху к Чэн Бао. Лу Су пока колеблется. Сейчас самое время его пригласить.

Получив согласие Сунь Цюаня, Чжоу Юй отправился к Лу Су и изложил ему цели, к которым стремится Сунь Цюань.

— Видите ли, — сказал Лу Су, — я обещал Лю Цзы-яну поехать с ним в Чаоху...

Чжоу Юй перебил его:

— В старину Ма Юань 186 как-то сказал императору Гуан-у: «В наше время не только государь выбирает себе сановников, но и сановники выбирают себе государя». Сунь Цюань привлекает к себе мудрых и внимателен к воинам. Ему оказывают услуги удивительные и необычайные люди. Это случается крайне редко! Поезжайте со мной в Восточный У — вы не ошибетесь!

Лу Су дал согласие поехать к Сунь Цюаню. Тот принял его с почтением и целый день без устали обсуждал с ним дела.

Однажды, когда разошлись чиновники, Лу Су остался отобедать у Сунь Цюаня. Вечерело. Они улеглись рядом и заснули.

Проснувшись в полночь, Сунь Цюань сказал Лу Су: [371]

— Мне хотелось бы кое о чем посоветоваться с вами... — Ханьский дом сейчас клонится к упадку, в стране беспорядки и смута, и я, приняв в наследство великое дело отца и старшего брата, хочу поступить так же, как в свое время поступали Хуань-гун и Вэнь-ван 187. Что вы скажете на это?

— В старину ханьский Гао-цзу хотел служить императору И-ди 188, но злодеяние Сян Юйя помешало этому, — заметил Лу Су. — Как же вы можете стать таким, как Хуань-гун и Вэнь-ван, если Цао Цао в нынешнее время можно сравнить с Сян Юйем? Я считаю, что Ханьский императорский дом не спасти, а Цао Цао сразу не уничтожить. По-моему, самое правильное для вас — удерживать Цзяндун и смотреть, как раскалывается Поднебесная... Воспользуйтесь беспорядками на севере и сначала уничтожьте Хуан Цзу, а потом идите войной на Лю Бяо. Вы завладеете великой рекой Янцзы и тогда можете назвать себя императором или ваном, как вам угодно, и подумать о всей Поднебесной. Точно так поступил Гао-цзу.

Сунь Цюань был доволен советом. Он щедро одарил Лу Су и отправил подарки его матери.

Лу Су расхваливал Сунь Цюаню Чжугэ Цзиня из Наньяна, человека широкой учености и многих талантов. Сунь Цюань пригласил его и обращался с ним, как с почетным гостем. Чжугэ Цзинь уговаривал его не вступать ни в какие отношения с Юань Шао и временно покориться Цао Цао, отложив замыслы против него до более удобного случая.

Следуя его совету, Сунь Цюань отправил Чэнь Чжэня обратно и в письме сообщил Юань Шао, что не желает иметь с ним дела.

Между тем Цао Цао, узнав о смерти Сунь Цэ, решил послать войска на Цзяннань, но ши-юй-ши Чжан Хун отговорил его:

— В высшей мере несправедливо нападать на людей, воспользовавшись их трауром. Вы можете потерпеть поражение, и Сунь Цюань превратится в вашего заклятого врага. Гораздо лучше обращаться с ним миролюбиво.

Цао Цао согласился с его доводами и представил императору доклад о назначении Сунь Цюаня на должность тай-шоу округа Хуэйцзи. Чжан Хун также получил должность; ему вручили печать для Сунь Цюаня, и он уехал в Цзяндун. [372]

Сунь Цюань обрадовался своему назначению и возвращению Чжан Хуна, которого он просил обсуждать дела вместе с Чжан Чжао.

Чжан Хун посоветовал Сунь Цюаню приблизить к себе Гу Юна, бывшего ученика Цай Юна. Скупой на слова, строгий и сдержанный в обращении, Гу Юн совершенно не пил вина. Сунь Цюань назначил его своим помощником и поручил ему все свои дела.

Слава о Сунь Цюане распространилась по всему Цзяндуну. Народ полюбил его.

Тем временем Чэнь Чжэнь, возвратившись к Хэбэй, сообщил Юань Шао о смерти Сунь Цэ и о союзе Сунь Цюаня с Цао Цао. В великом гневе Юань Шао поднял войска округов Цзичжоу, Цинчжоу, Ючжоу и Бинчжоу, численностью около семисот тысяч человек, и двинулся на Сюйчан.

Поистине:

Едва лишь в Цзяннане затих грохот военной грозы,
Как тысячи копий уже поднялись на севере Цзи.

О том, кто победил и кто потерпел поражение, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,

в которой рассказывается о том, как Юань Шао потерпел поражение у Гуаньду, и о том, как Цао Цао сжег житницы в Учао

Когда войско Юань Шао подступило к переправе Гуаньду, Сяхоу Дунь уведомил Цао Цао о своем тяжелом положении, и тот двинул в поход семидесятитысячную армию, оставив Сюнь Юйя охранять Сюйчан.

Тянь Фын, томившийся в темнице, прислал Юань Шао такой совет:

— Обороняйтесь и выжидайте — не начинайте безрассудно такое великое дело, иначе вас может постигнуть неудача.

Но нашелся клеветник, который стал нашептывать Юань Шао:

— Вы двинули войска во имя гуманности и справедливости, а Тянь Фын, только подумайте, делает такие зловещие предсказания!

Юань Шао в гневе хотел казнить Тянь Фына, но сановники отговорили его.

— Пусть будет так! Но я еще поговорю с ним, когда разобью Цао Цао! — угрожающе произнес он и отдал приказ выступать. [374]

Флаги и знамена покрыли поля, клинки и мечи поднялись, как лес. Войско подошло к Янъу и стало лагерем.

— Наша армия уступает вражеской в храбрости, но зато у них с провиантом хуже, — сказал Цзюй Шоу. — При таком положении противник может добиться успеха лишь в коротком бою. У нас достаточные запасы провианта, и мы должны обороняться. Если мы продержимся дни и месяцы, враг потерпит поражение без боя.

— Как, ты дерзаешь идти по стопам Тянь Фына? — не владея собой, закричал Юань Шао. — Вот погоди, вернусь с победой, разделаюсь с вами обоими!..

Приближенные схватили Цзюй Шоу и заковали его в цепи.

О подходе войска Юань Шао разведчики донесли Цао Цао. Его армия была охвачена страхом. Цао Цао стал держать совет с военачальниками.

— Армия Юань Шао не опасна для нас, несмотря на свою многочисленность, — сказал Сюнь Ю. — У нас воины отборные, каждый из них стоит десяти! Успех зависит от быстроты действий: будем тянуть — не хватит провианта, и мы попадем в затруднительное положение.

— Я вполне согласен с вашим мнением, — сказал Цао Цао и приказал с барабанным боем идти в наступление.

Обе армии расположились в боевом порядке.

Шэнь Пэй выделил десять тысяч стрелков из лука и, разделив их поровну, укрыл в засаде по сторонам. Три тысячи лучников засели в центре. Хлопушки — сигнал одновременного выступления; три удара в барабан — отзыв назад.

Юань Шао в золотом шлеме и латах, в парчовом халате, подпоясанном яшмовым поясом, верхом на коне стоял перед строем. Справа и слева рядами расположились его военачальники. Знамена, значки, бунчуки и секиры были расставлены в строгом порядке.

Раздвинулись знамена над строем армии Цао Цао, и сам он выехал вперед, окруженный своими приближенными. Указывая плетью на Юань Шао, он воскликнул:

— Я ходатайствовал, чтобы тебе дали чин великого полководца, а ты вздумал бунтовать?

— Ты присвоил себе титул ханьского чэн-сяна, а на самом деле ты разбойник! — грубо отвечал Юань Шао. — Твои преступления и злодеяния выше, чем само небо! Ты клевещешь на людей и сеешь смуту! Да ты хуже Ван Мана и Дун Чжо! [375]

— Я получил повеление наказать тебя!

— А мне указом, который был зашит в поясе, повелевается покарать тебя злодея!

По приказу Цао Цао, Чжан Ляо выехал на поединок с Чжан Го. До пятидесяти раз сходились воины, но ни один из них не добился победы. Тогда вступили в единоборство Сюй Чу и Гао Лань. Четыре воина, двое на двое, бились в жестокой схватке. Цао Цао приказал Сяхоу Дуню и Цао Хуну начать большой бой.

В этот момент Шэнь Пэй дал сигнал хлопушками. С двух сторон и в центре одновременно открыли стрельбу лучники. Воины Цао Цао дрогнули и отступили. Юань Шао бросил войска в завершающий бой. Армия Цао Цао была разбита и бежала до самого Гуаньду. Юань Шао, преследуя ее, подступил к Гуаньду и раскинул там свои лагери.

— А теперь надо насыпать земляные холмы, чтобы с высоты следить за тем, что делается в лагере врага, и метать туда стрелы, — посоветовал Шэнь Пэй. — Если Цао Цао отсюда уйдет, мы захватим вход в ущелье, а оттуда легко разгромить Сюйчан.

Лучшие воины из всех лагерей Юань Шао железными заступами рыли землю и насыпали холмы вблизи лагеря Цао Цао. Всякая попытка помешать этому пресекалась лучниками Шэнь Пэя. За десять дней было насыпано более пятидесяти холмов. На них соорудили высокие дозорные башни, где укрылись лучники. Оттуда непрерывно летели стрелы. Воины Цао Цао вынуждены были все время прикрываться щитами; стрелки Юань Шао покатывались со смеху. Встревоженный Цао Цао вновь созвал советников.

— Надо изготовить метательные машины, — предложил Лю Е.

Цао Цао немедленно велел представить ему модели; вскоре было сделано несколько сот камнеметных машин. Их расположили вдоль внутренней стены лагеря, как раз напротив лестниц, по которым подымались на холмы.

Машины были приведены в действие совершенно неожиданно для врага, когда все лучники находились в башнях, в воздух полетели камни, причиняя огромные разрушения. Людям негде было укрыться, и они гибли сотнями. В войсках Цао Цао эти машины прозвали «громовыми колесницами». Стрельба с башен совершенно прекратилась.

Тогда Шэнь Пэй предложил новый план: прокопать подземный ход в лагерь врага.

Но и эта хитрость стала известна Цао Цао, и он снова обратился за советом к Лю Е. [376]

— Это значит, что враг боится нападать открыто, — сказал тот.

— А что же предпринять нам?

— Вырыть вокруг лагеря ров.

Ров был выкопан в ту же ночь. Воины Юань Шао, докопавшись до края рва, остались ни с чем, напрасно потратив силы.

Так оборонялся Цао Цао в Гуаньду с начала восьмого месяца до конца девятого. Воины утомились, запасы провианта иссякли. Цао Цао хотел покинуть Гуаньду, но колебался и решил посоветоваться с Сюнь Юйем. Он послал письмо в Сюйчан, и Сюнь Юй ответил ему следующее:

«Получил ваше повеление разрешить вопрос, как вам действовать дальше: продолжать войну или отступить. Кажется мне, что раз Юань Шао стянул к Гуаньду всю свою армию, значит он желает свести счеты с вами и решить, кто останется победителем. Вы ослабли, он силен. Если вы его не обуздаете, он воспользуется случаем, чтобы завладеть Поднебесной. Войско у Юань Шао велико, но использовать его он не умеет. Почему вы, обладая проницательностью и военным талантом, не уверены в успехе?

Конечно, ваша армия не многочисленна, но все же она лучше, чем была у Хань и Чу в сражении при Жунъяне и Чэнгао 189. Размежевав землю и обороняясь, вы держите врага за горло, и даже если у вас не будет возможности двигаться, все равно положение должно вскоре измениться. И тут вы должны предпринять что-то неожиданное. Подумайте об этом».

Цао Цао воспрянул духом и приказал усилить оборону. Армия Юань Шао отступила на тридцать с лишним ли. Цао Цао послал военачальников в разведку. Одному из них, Ли Хуаню, подчиненному Сюй Хуана, удалось захватить шпиона. Его доставили к Сюй Хуану. На допросе пойманный признался, что послан указать дорогу Хань Мыну, который везет для армии провиант.

— Хань Мын безрассудно храбр, и только, — сказал Сюнь Ю, когда ему сообщили об этом, и дал совет Цао Цао: — Пошлите кого-либо из военачальников с несколькими тысячами легковооруженных всадников ударить на него в пути. Если отрезать провиант, воины Юань Шао взбунтуются.

— Кого же послать? — спросил Цао Цао.

— Да хоть того же Сюй Хуана, — предложил Сюнь Ю. [377]

Цао Цао послал Сюй Хуана с Ли Хуанем вперед, а в мощь им — Чжан Ляо и Сюй Чу.

Тысячи повозок, охраняемых Хань Мыном, направлялись к лагерю Юань Шао. Ночью в горах Сюй Хуан и Ли Хуань преградили им путь. Хань Мын вступил в бой с Сюй Хуаном, а тем временем Ли Хуань перебил людей и поджег обоз. Хань Мын бежал.

Зарево от горящих повозок видно было в лагере Юань Шао Войско охватила тревога. Вскоре явились уцелевшие от разгрома воины. Они принесли Юань Шао печальную весть о гибели обоза.

Юань Шао поспешно отдал приказ Чжан Го и Гао Ланю отрезать главную дорогу. Тут они столкнулись с возвращавшимся Сюй Хуаном. Не успел завязаться бой, как подошли с войском Сюй Чу и Чжан Ляо. Войска Чжан Го и Гао Ланя были частично истреблены, частично рассеяны.

Победители, соединив силы, возвратились в лагерь, и Цао Цао щедро их наградил.

Тем временем остатки разбитого отряда Хань Мына добрались до лагеря. В припадке гнева Юань Шао хотел казнить Хань Мына, но его отговорили.

— В походе для армии самое важное — провиант, — говорил Шэнь Пэй. — Нельзя так беспечно относиться к его охране. Следовало бы усилить охрану складов на озере Учао.

— Хорошо. Вы отправитесь в Еду наблюдать за снабжением, — сказал Юань Шао. — Сделайте так, чтобы мы ни в чем не терпели недостатка.

Юань Шао послал охранять Учао своего полководца Шуньюй Цюна с помощниками Му Юань-цзинем, Хань Цзюй-цзы, Люй Вэй-хуаном и Чжао Жуем и с ними двадцать тысяч воинов.

Воины боялись Шуньюй Цюна, как огня, за его жестокость. По прибытии на озеро Учао он только и занимался тем, что по целым дням пьянствовал со своими военачальниками.

Тем временем в армии Цао Цао весь провиант вышел. Цао Цао отправил повеление Сюнь Юйю в Сюйчан немедленно прислать запас провианта. Но гонца по дороге схватили разведчики Юань Шао и привели его к советнику Сюй Ю.

Сюй Ю когда-то был другом Цао Цао, но теперь служил Юань Шао. Отобрав у гонца письмо, Сюй Ю поспешил к Юань Шао и сказал: [378]

— Мы уже долго держим здесь Цао Цао, и в Сюйчане, конечно, не осталось войск. Если предпринять внезапное наступление — город падет. Тогда можно взять в плен и самого Цао Цао! Воспользуйтесь тем, что ему еще не подвезли провианта, и нападайте с двух сторон!

— Цао Цао хитер и коварен, — возразил Юань Шао. — Все здесь написано только для того, чтобы обмануть нас!

— Нет! Если вы не воспользуетесь этой возможностью, то понесете большие потери в дальнейшем!

В это время прискакал гонец из Еду с письмом, в котором Шэнь Пэй сообщал о сборе провианта и, между прочим, о том, что Сюй Ю в период пребывания в Цзичжоу самовольно отнимал у жителей имущество и позволял своему сыну и племяннику взимать продовольственные и денежные поборы в размерах больше положенных.

— Взяточник! Вор! — закричал Юань Шао на Сюй Ю, прочитав письмо. — Как у тебя хватило наглости давать мне советы! Вы с Цао Цао старые друзья, я вас знаю! Ты, наверно, получил от него взятку и сидишь у меня как лазутчик! Следовало бы тебя казнить, но пока я оставлю твою голову на плечах! Убирайся и не попадайся мне на глаза!

— Правдивые слова режут слух! — со вздохом произнес Сюй Ю, выходя от Юань Шао. — Глупцы недостойны советов! Но ведь сын мой и племянник опозорены Шэнь Пэем! Как мне теперь смотреть в глаза людям в Цзичжоу?

Он выхватил меч и хотел заколоть себя, но приближенные удержали его и стали утешать:

— Раз Юань Шао отвергает искренние советы, Цао Цао рано или поздно поймает его. Ведь вы давно знакомы с Цао Цао. Почему бы вам не покинуть тьму и не перейти к свету?

Эти слова привели Сюй Ю в себя; решение было принято. Он тайком выбрался из лагеря и направился к Цао Цао. Скрывавшиеся в засаде воины схватили его.

— Доложите чэн-сяну, что пришел его старый друг — Сюй Ю из Наньяна, — сказал он.

Цао Цао в то время отдыхал, сняв с себя одежду, но когда ему доложили о приходе Сюй Ю, он босой поспешил ему навстречу. Введя гостя в шатер, Цао Цао поклонился ему до земли.

— Что вы, что вы! Зачем вы так кланяетесь? — воскликнул изумленный Сюй Ю. — Вы — ханьский чэн-сян, а я — простолюдин!

— Прежде всего вы мой друг! Какие могут быть различия в чинах и титулах у друзей? [379]

— У меня к вам есть просьба: я хочу просить вас принять меня на службу. Для этого, собственно, я и пришел, — начал Сюй Ю. — Когда-то я подчинился Юань Шао: у меня тогда не было возможности выбирать себе господина... Но он оказался глух к моим советам... Мне пришлось от него уйти...

— Ну, теперь мои дела в порядке, раз вы пришли! — перебил его Цао Цао. — Посоветуйте-ка мне лучше, как разбить Юань Шао.

— Я советовал Юань Шао послать легковооруженных всадников на Сюйчан — ударить, так сказать, по голове и хвосту...

— Что вы наделали? — в тревоге вскричал Цао Цао. — Если Юань Шао воспользуется вашим советом, я погиб!

— А сколько у вас провианта? — невозмутимо продолжал Сюй Ю.

— Примерно на год...

— Пожалуй, на год не хватит!..

— Ну, хорошо, на полгода...

Сюй Ю, недовольно встряхнув рукавами халата, поднялся и стремительно направился к выходу.

— Я шел к вам с искренними намерениями, а вы ложь выдаете за правду! На это ли я надеялся?

— Не сердитесь на меня, — удержал его Цао Цао. — Я скажу правду: провианта хватит на три месяца.

— В Поднебесной говорят, что Цао Цао коварный тиран. Оказывается, так оно и есть!

— А разве вам не известно, что воин не должен пренебрегать обманом? — спросил Цао Цао и на ухо Сюй Ю шепнул: — Провианта в армии осталось всего лишь на месяц...

— Не морочьте мне голову — провианта у вас нет!

— А вы откуда знаете? — удивился Цао Цао.

Сюй Ю показал Цао Цао его письмо, адресованное Сюнь Юйю.

— Кто писал это письмо? — спросил он.

— А как оно попало к вам? — невольно вырвалось у Цао Цао.

Сюй Ю рассказал о поимке гонца.

— Все же дайте мне совет, раз уж вы пришли, вспомнив о нашей старой дружбе! — просил Цао Цао, взяв Сюй Ю за руку.

— С малым войском сопротивляться многочисленному врагу длительное время — это гибельный путь. Но у меня есть план, как заставить огромную армию Юань Шао за три дня развалиться без боя. Вы согласны меня выслушать? [380]

— Слушаю вас! Говорите.

— У Юань Шао все запасы провианта собраны на озере Учао, — заговорил Сюй Ю. — Охраняет их Шуньюй Цюн, пьяница и бездельник. Отберите лучших воинов, пусть они выдадут себя за людей Цзян Цзи, одного из военачальников Юань Шао, и скажут, что посланы охранять провиант. А там, выбрав подходящий момент, они сожгут житницы... Можете не сомневаться в том, что не пройдет и двух дней, как войска Юань Шао взбунтуются!

Поблагодарив Сюй Ю, Цао Цао оставил его в своем лагере и на следующий день сам отобрал пять тысяч конных и пеших воинов для предстоящего дела.

— Не может быть, чтобы такое влажное место не было хорошо защищено! — усомнился Чжан Ляо. — Боюсь, что Сюй Ю обманывает!

— Приход Сюй Ю к нам — небесная кара для Юань Шао, — возразил Цао Цао. — При недостатке провианта нам долго не продержаться. И отказаться от его плана — значит губить самих себя. Если бы здесь был подвох, то Сюй Ю не остался бы в моем лагере! Я и сам думал захватить Учао. У меня нет сомнений, что мы осуществим этот план.

— Во всяком случае, необходимо принять строгие меры, чтобы Юань Шао не воспользовался нашей беззащитностью, — настаивал Чжан Ляо.

— Об этом я уже подумал, — успокоил его Цао Цао.

Для отряда, отправляющегося к озеру Учао, были изготовлены знамена, такие же, как в войсках Юань Шао. У каждого воина за спиной было по связке сена и хвороста. Морды коней были завязаны, люди держали в зубах палочки. С наступлением сумерек отряд, возглавляемый самим Цао Цао, тронулся в путь.

Цзюй Шоу, которого все еще держали под стражей при войске, обратил внимание, что звезды горят необыкновенно ярко, и с разрешения стражи вышел во двор понаблюдать небесные знамения. Его немало изумило, что звезда Тайбо внезапно передвинулась и вторглась в пределы Тельца и Ковша.

— Приближается беда! Ведите меня скорее к Юань Шао! — приказал он охранявшим его воинам.

Юань Шао, совершенно пьяный, спал, но, услышав, что у Цзюй Шоу важное дело, велел его впустить.

— Я наблюдал небесные знамения и заметил, как Тайбо, двигаясь в промежутке между Ивой и Демоном, вдруг [381] вспыхнула и влетела в пределы Тельца и Ковша. Думаю что на нас будет неожиданное нападение, — заключил Цзюй Шоу. — Надо быть начеку. Усильте охрану Учао и наблюдайте за дорогами в горах. Не давайте Цао Цао привести в исполнение свой план!

— Преступник! — заорал Юань Шао. — Как ты смеешь беспокоить меня своими глупостями!

Стражу, охранявшую Цзюй Шоу, он велел казнить и назначил новую.

— Погибнет наше войско! — вздохнул Цзюй Шоу, смахивая слезы рукой. — Где будут покоиться мои останки?

Отряд Цао Цао продвигался ночью. У одного из лагерей Юань Шао их заметили и окликнули.

— Цзян Цзи идет к озеру Учао охранять житницы! — ответили они, как велел Цао Цао.

Люди Юань Шао увидели свои знамена и ничего не заподозрили.

Так шел отряд, называя себя войском Цзян Цзи, и никто не чинил ему препятствий. К исходу четвертой стражи они подошли к Учао. Цао Цао приказал обложить житницы связками сена и хвороста, поджечь их со всех сторон и под бой барабанов ворваться в укрепление.

Шуньюй Цюн после изрядной попойки со своими военачальниками мертвецки пьяный спал в шатре. Его разбудил гром барабанов. Он еще не успел понять, что происходит, как крючьями был вытащен из шатра.

Му Юань-цзинь и Чжао Жуй, возвращавшиеся из поездки за провиантом, заметили огонь над житницами и поспешили туда.

— Враг позади! — донесли Цао Цао его воины. — Просим отрядить войско, отбить нападение.

— Только вперед! Всеми силами вперед! — крикнул в ответ Цао Цао. — Когда враг сядет вам на спину, тогда повернем и будем драться!

Воины устремились вперед. В это мгновение яркое пламя взметнулось к небу.

Му Юань-цзинь и Чжао Жуй были совсем близко. Цао Цао повернул войско против них. Му Юань-цзинь и Чжао Жуй пытались держаться, но вскоре пали от рук воинов Цао Цао.

Все житницы сгорели.

Шуньюй Цюна схватили живым и доставили к Цао Цао. Он приказал отрезать ему уши, нос и пальцы на руках, посадить на коня и с позором гнать в лагерь Юань Шао. [382]

Когда Юань Шао доложили, что на севере пылает зарево пожара, он все понял и спешно созвал советников.

— Мы с Гао Ланем пойдем спасать Учао! — предложил Чжан Го.

— Не надо, — возразил Го Ту. — Если Цао Цао действительно решил уничтожить наш провиант, то он сам пошел туда и лагерь его пуст. Нападайте на лагерь, Цао Цао поспешит вернуться, и все будет так, как некогда было у Сунь Биня, который окружил Вэй, чтобы спасти Хань 190!

— Нет, это не годится! — возразил Чжан Го. — Цао Цао хитер; если он ушел, то предусмотрел все. А напасть на лагерь и не добиться успеха — значит оказаться в плену у Цао Цао, как Шуньюй Цюн и все прочие.

— Цао Цао помышляет только о захвате провианта, — не сдавался Го Ту. — Зачем ему было оставлять войско в лагере?

Уговоры подействовали, и Юань Шао решил послать Чжан Го и Гао Ланя с пятитысячным отрядом захватить лагерь в Ганьду, а Цзян Цзи с десятью тысячами воинов отправил спасать житницы.

Тем временем Цао Цао, перебив и рассеяв воинов Шуньюй Цюна, отобрал у них одежду, оружие и знамена. Переодев своих людей, он создал видимость, будто разбитый отряд Шуньюй Цюна возвращается в лагерь Юань Шао. На глухой дороге переодетые воины столкнулись с отрядом Цзян Цзи. Тот ничего не заподозрил и поскакал дальше. Неожиданно на него напали Сюй Чу и Чжан Ляо. Цзян Цзи не успел опомниться, как был сбит с коня. Воины его все до единого были перебиты, а к Юань Шао был послан гонец с вестью, что Цзян Цзи якобы разбил врага на озере Учао. Юань Шао отменил посылку подкреплений туда и отправил войска лишь в Гуаньду.

Тем временем Чжан Го и Гао Лань напали на лагерь Цао Цао. На них ударили одновременно — слева Сяхоу Дунь, справа Цао Жэнь и в центре Цао Хун. Армия Юань Шао потерпела поражение. Когда подошло подкрепление, в бой вступил отряд самого Цао Цао. Враг был окружен и перебит. Чжан Го и Гао Лань вырвались на дорогу и бежали.

Остатки разбитого на озере Учао войска вернулись в лагерь. Вид Шуньюй Цюна ужаснул Юань Шао. Он стал [383] расспрашивать воинов, как они потеряли Учао. Узнав, что Шуньюй Цюн в то время был пьян, Юань Шао в гневе предал его смерти. А Го Ту, опасаясь, что Чжан Го и Гао Лань, вернувшись в лагерь, докажут, кто прав и кто виноват, принялся наговаривать на них:

— Чжан Го и Гао Лань, наверно, радуются нашему поражению!

— Что это еще за выдумки? — удивился Юань Шао.

— Они уже давно хотят покориться Цао Цао — вот они и довели войско до поражения!

Юань Шао в ярости велел вызвать их в лагерь, собираясь беспощадно покарать. Однако Го Ту раньше успел послать человека предупредить их, что Юань Шао готовит им казнь.

Вскоре к озеру Учао прибыл гонец от Юань Шао.

— Зачем господин вызывает нас? — спросил его Гао Лань.

— Не знаю.

Гао Лань выхватил меч и зарубил гонца. Чжан Го испугался.

— Юань Шао поверил клевете, что мы покорились Цао Цао, — объяснил ему Гао Лань. — Чего нам ждать смерти? Лучше действительно покориться!

— Я давно об этом думаю, — откликнулся Чжан Го.

И они со своими отрядами отправились в лагерь Цао Цао.

— Чжан Го и Гао Лань пришли покориться вам. Не знаю, искренне это или притворно? — спросил Сяхоу Дунь.

Цао Цао ответил:

— Все равно. Я встречу их милостями. Если даже сейчас они не искренни, я сумею привлечь их к себе.

Он открыл ворота лагеря и пригласил Чжан Го и Гао Ланя войти. Те сложили копья и пали ниц.

— Стоило Юань Шао послушаться ваших советов, и он не понес бы поражения, — сказал им Цао Цао. — Вы же перешли ко мне подобно тому, как Вэй Цзы 191 ушел от Инь и как Хань Синь 192 перешел к Хань! — сказал Цао Цао.

Он пожаловал им чины и титулы, и они остались довольны.

А Юань Шао, оставшись без провианта и оттолкнув от себя Сюй Ю, Чжан Го и Гао Ланя, совершенно упал духом. Сюй Ю уговорил Цао Цао предпринять стремительное нападение на лагерь врага; Чжан Го и Гао Лань вызвались повести войска.

Ночью они вступили в бой, который длился до самого рассвета. Армия Юань Шао понесла огромные потери. Затем Сюй Ю предложил Цао Цао новый план: [384] — Распространите слух, что вы посылаете один отряд захватить Суаньцзао и Ецзюнь, а другой — на Лиян, якобы с целью отрезать Юань Шао путь к отступлению. Он испугается и пошлет туда подкрепление. А мы, пока войско Юань Шао будет на марше, разгромим его лагерь. Враг будет разбит вне всякого сомнения!

Когда Юань Шао со всех сторон стали доносить о готовящемся двойном нападении, он послал Юань Шана с большим войском на помощь в Ецзюнь, а Синь Мина в Лиян.

Как только эти войска ушли, Цао Цао атаковал лагерь Юань Шао, воины которого потеряли всякую охоту сражаться и обратились в повальное бегство. Сам Юань Шао не успел даже облачиться в латы. Он вскочил на коня в простой одежде, с повязкой на голове. Сын его Юань Тань не отставал от него.

За ними погнались Чжан Ляо, Сюй Чу, Сюй Хуан и Юй Цзинь. Юань Шао переправился через реку так поспешно, что забыл о своих книгах, бумагах, повозках, золоте, тканях. С ним бежали только восемьсот всадников. Воинам Цао Цао догнать его не удалось. Они захватили все брошенные вещи и убили более восьми тысяч человек. Кровь лилась ручьями, утонувших в реке было великое множество. Цао Цао одержал большую победу. Захваченные драгоценности он роздал своим воинам и военачальникам.

Цао Цао извлек из бумаг пачку писем. Это была секретная переписка между Юань Шао и его тайными единомышленниками в Сюйчане.

— Запишите все имена и накажите изменников! — советовали Цао Цао приближенные.

— Не нужно, — возразил Цао Цао. — Когда Юань Шао был могуществен, я сам не знал, как от него защититься. Чего же требовать от других!

Бумаги он велел сжечь и больше об этом не упоминать.

Между тем, когда армия Юань Шао обратилась в бегство, Цзюй Шоу, находившийся в темнице, не мог скрыться. Его захватили и привели к Цао Цао. Тот давно его знал.

— Я не покорюсь! — еще издали закричал Цзюй Шоу.

— Юань Шао по глупости своей не пользовался вашими советами, — сказал ему Цао Цао. — Почему вы так упорствуете в своем заблуждении? Если бы я мог привлечь вас на свою сторону раньше, мне не пришлось бы беспокоиться о Поднебесной! [385]

Цао Цао милостиво обошелся с пленником и оставил его в своем лагере. Но Цзюй Шоу похитил коня и хотел бежать к Юань Шао. Тогда Цао Цао в гневе велел его казнить.

До последнего вздоха Цзюй Шоу сохранял присутствие духа.

— Увы! Я сгоряча убил честного человека! — горевал Цао Цао и приказал с почестями похоронить Цзюй Шоу.

«Здесь похоронен благородный и непоколебимый Цзюй Шоу» — так гласила надгробная надпись на могиле.

Потомки воспели Цзюй Шоу в стихах:

В Хэбэе знали все давно Цзюй Шоу
Как человека мудрости отменной.
Легко читал он знаменья небес
И тайны вражьи постигал мгновенно.
С железным сердцем прожил он свой век,
В опасных битвах воспарял, как птица.
И Цао Цао, честь ему воздав,
Его в отдельной схоронил гробнице.

Вслед за тем Цао Цао отдал приказ о нападении на Цзичжоу. Поистине:

Один был хитер и врагов сразил небольшою силой,
Другой был силен, но глуп, и глупость его погубила.

На чьей стороне оказалась победа, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

в которой повествуется о том, как Цао Цао разбил Юань Шао в Цантине, и о том, как Лю Бэй нашел убежище у Лю Бяо в Цзинчжоу

Воспользовавшись поражением Юань Шао, Цао Цао привел в порядок свои войска и бросился в погоню за врагом.

Юань Шао в одной рубахе и головной повязке бежал на северный берег реки в Лиян. У него теперь оставалось всего восемьдесят всадников.

Из лагеря навстречу ему выехал да-цзян Цзян И-цюй, которому Юань Шао поведал обо всем происшедшем. Воины Юань Шао, узнав о том, что их полководец жив, снова стали собираться к нему, как муравьи.

Юань Шао решил возвратиться в Цзичжоу. В пути ему пришлось остановиться на ночлег в пустынных горах. Поздней ночью до слуха Юань Шао, находившегося в шатре, донесся плач. Юань Шао вышел из шатра. Плакали воины, потерпевшие поражение, рассказывая друг другу о горечи похорон и гибели братьев, о расставании с товарищами и потере родных. Они ударяли себя в грудь и, рыдая, восклицали:

— О, если бы он послушался Тянь Фына, разве мы испытали бы столько горя! [387]

— Да, я не слушался Тянь Фына, — с раскаянием произнес Юань Шао, — и вот теперь армия моя разбита, военачальники погибли. Как мне смотреть людям в глаза?

На следующий день их встретил Фын Цзи со своим отрядом.

— Что мне делать? — были первые слова, с которыми обратился к нему Юань Шао. — Я не послушался Тянь Фына и потерпел поражение! Мне стыдно встретиться с этим человеком!

— А вы знаете, когда Тянь Фын в темнице узнал о вашем поражении, он от радости захлопал в ладоши и воскликнул: «Разве вышло не так, как я предсказывал?»

— Болван! — вспылил Юань Шао. — Он еще смеет насмехаться надо мной! Убить его!

Юань Шао вручил гонцу меч и велел ему мчаться в Цзичжоу и убить Тянь Фына.

Между тем один из стражей сказал Тянь Фыну, все еще томившемуся в заключении:

— Позвольте мне первому поздравить вас с радостным событием!

— С чем вы можете меня поздравить? — поинтересовался узник.

— Юань Шао разбит! Теперь он будет относиться к вам с должным уважением и слушаться ваших советов!

— Теперь мне конец! — усмехнулся Тянь Фын.

— Все радуются за вас! Почему вам вдруг вздумалось говорить о смерти? — изумился тюремщик.

— Юань Шао внешне великодушен, а в душе мелочен, — произнес Тянь Фын. — Вот если бы я обрадовался его победе, он, может быть, и простил бы меня, но так как он разбит и стыдится своего поражения — мне больше не жить!

Тюремный страж не хотел верить до тех пор, пока прискакавший гонец не сообщил ему, что Юань Шао требует голову Тянь Фына. Тюремщик был потрясен и залился слезами.

— Я был твердо уверен, что умру, — сказал ему Тянь Фын. — Глуп тот муж, который служит господину, совершенно не зная его! Сегодня я умру, и нечего обо мне жалеть!

В тот же день он покончил с жизнью. Потомки сложили об этом такие стихи:

Вчера на рассвете казнили Цзюй Шоу,
Сегодня в темнице скончался Тянь Фын.
Хэбэй без опоры! И кто же не скажет,
Что вотчину губит свою господин?

Так умер Тянь Фын. Все, знавшие его, сокрушенно вздыхали.[388]

Когда Юань Шао возвратился в Цзичжоу, в голове у него все смешалось, и он забросил дела управления. Его жена, госпожа Лю, уговаривала его назначить наследника.

У Юань Шао было три сына. Старший, Юань Тань, в это время охранял Цинчжоу, а второй, Юань Си, находился в Ючжоу. Третий сын, Юань Шан, родившийся от второй жены Юань Шао, госпожи Лю, был красив и благороден; Юань Шао очень любил его и никуда не отпускал от себя. После поражения под Гуаньду госпожа Лю уговаривала мужа назначить Юань Шана своим преемником.

Юань Шао спрашивал совета у своих приближенных. Шэнь Пэй и Фын Цзи стояли за Юань Шана, а Синь Пин и Го Ту поддерживали Юань Таня. Тогда Юань Шао сказал им так:

— Пока враг угрожает нашим границам, необходимо поскорей решить все внутренние дела, и я пришел к выводу, что надо немедля назначить преемника. Мой старший сын Юань Тань крут характером и жесток, Юань Си — слабосилен и робок: правителя из него не выйдет. А вот младший, Юань Шан, — и стать у него геройская и умеет учтиво обращаться с людьми мудрыми и поощрять преданных. Я хочу назначить его своим преемником. Каково ваше мнение?

Первым сказал Го Ту:

— Из ваших сыновей Юань Тань — самый старший. Его сейчас здесь нет, и вы, отвергнув старшего и назначив преемником младшего, тем самым посеете семена смуты. Слава нашей армии упала, вражеские войска нажимают на наши границы... Скажите, можно ли в такое время вызывать междоусобицу в семье? Я полагаю, что вам раньше следовало бы подумать о том, как отразить врага, а вопрос о назначении преемника не потребует длительного обсуждения.

Юань Шао колебался. Тут пришли вести, что на помощь ему из Ючжоу с большим войском идет Юань Си, из Цинчжоу — Юань Тань, а из Бинчжоу во главе пятидесяти тысяч воинов вышел племянник его — Гао Гань.

Юань Шао облегченно вздохнул и начал готовиться к войне против Цао Цао.

Тем временем Цао Цао со своими победоносными войсками расположился вдоль берега реки Хуанхэ. Местные жители встретили его подношениями. Среди них было несколько убеленных сединами старцев. Цао Цао пригласил их в свой шатер и спросил:

— Сколько вам лет, почтенные мужи? [389]

— Всем по сто лет, — ответили те.

— Я очень тревожился, не побеспокоили ли ваши родные места мои воины...

— Нет, нет! — перебили его старцы. — Мы довольны вашими воинами. Еще во времена императора Хуань-ди на небе в стороне княжеств Чу и Сун видна была желтая звезда и некто Инь Куй, родом из Ляодуна, человек весьма сведущий в небесных знамениях, остановившись как-то у вас на ночлег, объяснил, что появление желтой звезды в этом месте означает, что через пятьдесят лет здесь, между княжествами Лян и Пэй, объявится справедливый человек. Если сосчитать годы, то получится как раз пятьдесят лет. Вы, господин чэн-сян, жалеете народ, который ненавистный Юань Шао облагал тяжкими поборами! Вы подняли войска, чтобы искоренить крамолу во имя человеколюбия и справедливости. В битве при Гуаньду вы разгромили несметные полчища Юань Шао. Все это соответствует словам Инь Куя: «Поднебесная может надеяться на великое спокойствие».

— Что вы, что вы! — улыбнулся Цао Цао. — Разве я могу быть таким, как вы говорите?

Он одарил стариков вином, яствами, шелками и отправил по домам. Воинам был отдан приказ, который гласил: «Тот, кто осмелится убивать кур и собак, обижая этим жителей деревень, будет наказан, как за убийство людей».

Воины в страхе повиновались, и Цао Цао в душе этому радовался.

Когда ему донесли, что Юань Шао собрал из четырех округов войска численностью до трехсот тысяч и стал лагерем возле Цантина, Цао Цао двинулся туда и также расположился лагерем.

Обе армии заняли боевые порядки. Цао Цао выехал из строя во главе своих военачальников. С противной стороны выехал Юань Шао, сопровождаемый тремя сыновьями, племянником, чиновниками и военачальниками.

— Юань Шао! — обратился к нему Цао Цао. — Твои планы жалки, армия истощена! Почему ты не сдаешься? Иль ты ждешь, пока над твоей головой не будет занесен меч? Тогда раскаиваться будет поздно!

— Кто сразится с ним? — обратившись к своим военачальникам, крикнул разгневанный Юань Шао.

Юань Шан, желая похвастаться перед отцом своей отвагой, вылетел на коне из строя и, размахивая обоюдоострым мечом устремился вперед.

— Кто это такой? — указывая на Юань Шана, спросил Цао Цао. [390]

— Юань Шан — третий сын Юань Шао, — поспешил ответить кто-то.

Ши Хуань, один из подчиненных Сюй Хуану военачальников, выехал навстречу Юань Шану. Всадники схватились. Вдруг, после третьей схватки, Юань Шан повернул коня и обратился в бегство. Ши Хуань помчался за ним. Юань Шан выстрелил из лука и попал противнику в левый глаз. Тот замертво упал с коня.

Юань Шао, видя победу своего сына, плетью подал знак, и огромная армия ринулась в битву. После первой схватки обе стороны гонгами и барабанами созвали воинов и вернулись в свои лагери.

Цао Цао держал совет, как разбить Юань Шао. Советник Чэн Юй предложил ему отвести войско на берег Хуанхэ, спрятать там десять отрядов, а затем завлечь Юань Шао к берегу. Воины, которым некуда будет отступать, будут биться насмерть и одолеют врага.

План этот получил название «десяти засад». Цао Цао отдал приказ расположить войска в соответствии с ним. На следующий день все приготовления были сделаны. В полночь Цао Цао велел Сюй Чу с отрядом подойти к вражескому лагерю, якобы с целью ворваться туда. Но когда все войско Юань Шао поднялось на ноги, Сюй Чу с отрядом отступил. Враг с криком и гиканьем бросился за ними в погоню, и на рассвете они достигли берега реки Хуанхэ. Цао Цао крикнул своим воинам:

— У вас нет пути для отступления! Сражайтесь насмерть!

И те с яростью обрушились на врага. Сюй Чу скакал на коне впереди всех и разил мечом направо и налево. Войска Юань Шао пришли в великое смятение и начали отступать. Армия Цао Цао преследовала их по пятам. Вдруг раздался гром барабанов: слева выступил Сяхоу Юань, справа — Гао Лань.

В жестокой схватке Юань Шао, три его сына и племянник проложили себе кровавую дорогу и бежали. За ними последовали их воины. Но вскоре на них напали Ио Цзинь слева и Юй Цзинь справа. Трупы убитых воинов Юань Шао устлали поле, кровь лилась ручьями, но Юань Шао опять удалось ускользнуть.

Через несколько ли ему преградили путь Ли Дянь и Сюй Хуан. Юань Шао и его сыновья укрылись в старом лагере. Воинам был отдан приказ готовить пищу. Но не успели они приняться за еду, как Чжан Ляо и Чжан Го напали на лагерь. Юань Шао вскочил на коня и бросился к Цантину. [391] Люди и кони падали от усталости. Огромная армия Цао Цао настигала их. Юань Шао помышлял только о спасении.

Но не тут то было! Еще одна преграда встала на его пути: отряды Цао Хуна и Сяхоу Дуня.

— Если мы не будем драться насмерть, нас схватят! — закричал Юань Шао.

Они бросились вперед и прорвали кольцо окружения. Юань Си и Гао Гань были ранены, почти все воины погибли или разбрелись в пути. Обняв своих сыновей, Юань Шао горько заплакал и лишился чувств. Люди подхватили его, изо рта у него лилась кровь. Придя в себя, Юань Шао со вздохом произнес:

— Никогда не думал я, что дойду до столь жалкого состояния! Это небо карает меня! Сыновья мои, возвращайтесь по своим округам и поклянитесь мне до конца бороться со злодеем Цао Цао!

Он приказал Синь Пину и Го Ту с быстротою пламени мчаться вместе с Юань Танем в Цинчжоу и приготовиться к обороне, так как боялся, что Цао Цао вторгнется в его владения. Юань Си и Гао Гань уехали — один в Ючжоу, другой в Бинчжоу, собирать войско и готовиться к отражению врага.

Сам Юань Шао вместе с Юань Шаном возвратился в Цзичжоу лечиться, временно поручив сыну вместе с советниками Шэнь Пэем и Фын Цзи управлять военными делами.

Цао Цао, одержав победу у Цантина, щедро наградил своих воинов. Разведчики донесли ему о положении дел в Цзичжоу, и советники стали уговаривать Цао Цао немедленно предпринять новое нападение.

— Нет, это невозможно, — возражал им Цао Цао. — В Цзичжоу изобилие провианта, и город защищает такой искусный стратег, как Шэнь Пэй. К тому же хлеба еще стоят на полях, и я боюсь причинить ущерб народу. Во всяком случае, спешить незачем, подождем до осени, пока соберут урожай.

Как раз в это время прибыло письмо от Сюнь Юйя, который сообщал, что в Жунане Лю Бэй привлек на свою сторону толпы разбойников Лю Би и Гун Ду численностью в несколько десятков тысяч и выступил в поход на Сюйчан, как только узнал, что там нет чэн-сяна. «Хорошо было бы, — заканчивалось письмо, — если бы господин чэн-сян вернулся с войском, чтобы защищать город».

Встревоженный Цао Цао поручил Цао Хуну расположиться с войсками на реке, чтобы создать видимость силы, а сам с большой армией двинулся в Жунань навстречу Лю Бэю. [392]

Тем временем Лю Бэй двигался на Сюйчан. Встреча его с армией Цао Цао произошла возле Жаншаня. Лю Бэй разбил лагерь, расположив свои войска треугольником: Гуань Юй — на юго-востоке, Чжан Фэй на юго-западе, а сам он вместе с Чжао Юнем — на юге.

Цао Цао привел свою армию в боевой порядок и вызвал Лю Бэя на переговоры. Лю Бэй выехал на коне и стал у знамени. Указывая на него плетью, Цао Цао кричал:

— Я обращался с тобой, как с высоким гостем, а ты изменил долгу и забыл о милостях!

— Сам ты изменник! — бранью отвечал Лю Бэй. — Ты именуешь себя ханьским чэн-сяном, а на самом деле ты разбойник! Я, потомок Ханьского дома, получил повеление Сына неба покарать тебя, злодея!

Лю Бэй громко прочел указ императора. Это был тот самый указ, который хранился в поясе, некогда подаренном Сыном неба своему дяде Дун Чэну. Цао Цао разгневался и приказал Сюй Чу выйти в бой. Из-за спины Лю Бэя навстречу врагу с копьем наперевес выехал Чжао Юнь. Воины обменялись тридцатью ударами, но победа не давалась ни тому, ни другому. Вдруг с юго-восточной стороны с криками бросились в бой воины Гуань Юйя, а с юго-запада — Чжан Фэя. Воины Цао Цао, утомленные долгим походом, устоять не могли и обратились в бегство. Лю Бэй, одержав победу, возвратился в свой лагерь.

На другой день Лю Бэй послал Чжао Юня вызвать врага на бой, но воины Цао Цао не показывались. Лю Бэй обеспокоился. Тут пришло известие, что Гун Ду, который вез провиант, окружен войсками Цао Цао. Чжан Фэй отправился ему на выручку. Вслед за тем донесли, что Сяхоу Дунь со своим отрядом пробрался в тыл и двинулся на Жунань.

— Уходить нам некуда! — воскликнул встревоженный Лю Бэй. — Враг у нас впереди и позади!

Он немедленно отправил Гуань Юйя в Жунань. Но вскоре оттуда прибыл гонец с вестью, что Сяхоу Дунь захватил город, Лю Би бежал, а Гуань Юй попал в окружение. Лю Бэй пришел в смятение. В это время ему сообщили, что Чжан Фэй тоже окружен.

После долгих колебаний Лю Бэй решил уходить. Перед рассветом он приказал досыта накормить воинов и выступать в путь. Пешие шли впереди, всадники следовали за ними. В лагере остались только люди, чтобы отмечать время, отбивая стражи.

Когда отряд Лю Бэя проходил через холмы, вокруг неожиданно вспыхнули факелы, и с вершины холма кто-то закричал: [393]

— Не упустите Лю Бэя! Чэн-сян давно поджидает его!

Лю Бэй совсем растерялся и стал искать путь к спасению.

— Спокойно! — крикнул ему Чжао Юнь. — Следуйте за мной!

И с копьем наперевес он поскакал вперед, прокладывая дорогу, а Лю Бэй с обоюдоострым мечом в руке последовал за ним. Тут их настиг Сюй Чу и вступил в бой с Чж:ао Юнем. Сзади подоспели Юй Цзинь и Ли Дянь. Видя, что положение безнадежно, Лю Бэй по глухой тропинке бросился в горы. На рассвете он встретил отряд, во главе которого ехал Лю Би. Ему удалось спастись от разгрома, и теперь он под охраной тысячи всадников вез семью Лю Бэя.

В горах также оказались Сунь Цянь, Ми Фан и Цзянь Юн со своими отрядами. Они рассказали, что натиск Сяхоу Дуня был так силен, что они вынуждены были покинуть город, преследуемые врагом. К счастью, войско Цао Цао остановил Гуань Юй, и беглецам удалось спастись.

— Где же теперь Гуань Юй? — спросил Лю Бэй.

— Я думаю, что вы встретитесь с ним, если пойдете дальше, — сказал Лю Би.

Они прошли еще несколько ли. Вдруг раздался грохот барабанов, и впереди появился отряд во главе с Чжан Го.

— Лю Бэй, слезай с коня и сдавайся! — кричал Чжан Го. Лю Бэй оглянулся в поисках выхода и заметил, что с горы с развевающимся красным знаменем спускается отряд Гао Ланя. Путь для отступления был отрезан.

— О небо! — горестно воскликнул Лю Бэй. — За что ты подвергаешь меня таким страданиям? Лучше уж мне умереть!

Лю Бэй хотел заколоть себя мечом, но его удержал Лю Би.

— Господин мой, разрешите спасти вас! Я сейчас захвачу дорогу!

Лю Би поскакал к Гао Ланю. Завязался поединок, и в третьей схватке Гао Лань сбил его с коня. Лю Бэй приготовился вступить в бой сам, но войско врага пришло в смятение; какой-то воин ворвался в строй и насмерть поразил Гао Ланя. Это был Чжао Юнь. Он рассеял врага, а затем бросился на Чжан Го. После тридцати схваток Чжан Го тоже обратился в бегство.

Однако выбраться из гор беглецам не удалось, так как вход в ущелье крепко защищали воины Чжан Го. Начались поиски дороги. Во время этих поисков беглецы повстречались с шедшими им на помощь Гуань Юйем, Гуань Пином и Чжоу Цаном. [394]

Нажав на противника с двух сторон и заставив его отступить, беглецы прошли через ущелье и остановились лагерем в горной долине.

Лю Бэй послал Гуань Юйя на поиски Чжан Фэя. Гуань Юй отыскал его, и они вместе вернулись к Лю Бэю.

После поражения у Лю Бэя не осталось и тысячи воинов. Они двигались быстро, насколько у них хватало сил, и вскоре подошли к реке. Узнав у местных жителей, что это река Ханьцзян, Лю Бэй распорядился соорудить здесь временный лагерь. Жители принесли ему баранину и вино. Во время еды на песчаном берегу реки Лю Бэй обратился к своим военачальникам с такими словами:

— С вашими талантами только императору помогать, а вы следуете за безвестным Лю Бэем! Злая у меня судьба, и я влеку за собой вас! У меня нет даже пристанища. Почему вы не покинете меня и не перейдете к полководцу, который даст вам возможность совершать великие подвиги!

Присутствующие заплакали, закрыв лица руками.

— Вы рассуждаете неправильно, брат мой, — возразил Гуань Юй. — В старину, когда шла борьба за Поднебесную, Сян Юй много раз бил Гао-цзу, но потом в сражении при Цзюлишане Гао-цзу одержал решающую победу и основал династию, которая существует вот уже четыреста лет! Победа и поражение — обычное дело для воина. Зачем вы отказываетесь от собственных устремлений?

— Победы и поражения чередуются, — подтвердил Сунь Цянь. — Отчаиваться незачем. Отсюда недалеко до Цзинчжоу. Правитель его, Лю Бяо, очень силен. У него много войск и провианта, к тому же он, как и вы, потомок Ханьского дома. Почему вы не отправитесь к нему?

— Боюсь, что он не примет, — усомнился Лю Бэй.

— Разрешите мне уговорить Лю Бяо, чтобы он выехал к границе встречать вас, — предложил Сунь Цянь.

Лю Бэй согласился. Сунь Цянь отправился в Цзинчжоу и предстал перед Лю Бяо.

— Вы, должно быть, от Лю Бэя? — спросил Лю Бяо после приветственных церемоний. — Какова цель вашего посещения?

— Господин Лю Бэй — один из героев Поднебесной, — сказал Сунь Цянь. — Войск у него сейчас мало, но тем не менее он стремится спасти алтарь династии. Вы с ним оба потомки Ханьского дома, и недавно, когда господин Лю Бэй потерпел поражение и собирался отправиться в Цзяндун к Сунь Цюаню, я рискнул намекнуть ему, что нельзя просто знакомых предпочитать своим близким. Я сказал, что цзинчжоуский [395] правитель Лю Бяо почитает мудрых и с уважением относится к ученым, и потому все известные люди стекаются к нему так же, как реки текут на восток. Вот мой господин и послал меня чтобы поклониться вам и просить ваших указаний.

Лю Бяо был польщен.

— Лю Бэй — мой младший брат, — ответил он. — Я давно мечтаю повидаться с ним, и если он окажет мне честь своим посещением, я буду очень счастлив!

— Не делайте этого! — заволновался Цай Мао, решивший оклеветать Лю Бэя. — Разве вы забыли, что Лю Бэй ни с кем не может ужиться? Он служил Люй Бу, потом Цао Цао, а недавно переметнулся к Юань Шао... Уже одно это показывает, что он за человек! Имейте в виду, что если вы его примете, Цао Цао пошлет против нас войска, и начнется бессмысленное кровопролитие. Лучше отрубите голову Сунь Цяню да отправьте ее Цао Цао. За это он вас наградит!

— Напрасно пугаете — смерти я не боюсь! — невозмутимо заявил Сунь Цянь. — Господин Лю Бэй всей душой предан Поднебесной! Он вынужден был временно служить Цао Цао, Люй Бу и Юань Шао. Но сейчас Лю Бэй за тысячу ли пришел к своему родственнику господину Лю Бяо, а ты смеешь клеветать на него!

— Молчи! Я уже все решил! — прикрикнул Лю Бяо.

Пристыженный Цай Мао удалился, а Лю Бяо велел Сунь Цяню отправиться к Лю Бэю и пригласить его. Сам Лю Бяо выехал за тридцать ли встречать гостя. Лю Бэй сошел с коня и почтительно поклонился. Лю Бяо принял его милостиво, и Лю Бэй представил ему своих братьев. Затем они вместе приехали в Цзинчжоу, и Лю Бяо расселил их по домам.

Тем временем весть об уходе Лю Бэя к Лю Бяо дошла до Цао Цао, и он решил немедленно напасть на Цзинчжоу.

— Не забывайте, что Юань Шао еще не уничтожен! — заметил Чэн Юй. — Если он подымется на севере, то неизвестно, чем окончится ваш поход. По-моему, торопиться не следует. Возвращайтесь пока в Сюйчан, собирайтесь с силами. Весной вы разобьете Юань Шао, а потом захватите у Лю Бяо Цзинчжоу и Сянъян. Один удар принесет вам выгоду и на севере, и на юге!

Цао Цао согласился и вернулся в Сюйчан.

Весной, в первый месяц восьмого года Цзянь-ань 193, Цао Цао вновь начал подумывать о походе. Он послал Сяхоу Дуня [396] и Мань Чуна охранять Жунань от нападений Лю Бяо, оставил Цао Жэня и Сюнь Юйя защищать Сюйчан, а сам с огромной армией прибыл в Гуаньду и расположился лагерем.

Юань Шао, с прошлого года страдавший кровавой рвотой, немного поправился и теперь лелеял мысль о нападении на Сюйчан. Советник Шэнь Пэй предупредил его:

— После прошлогодних поражений у Гуаньду и Цантина дух наших воинов еще не укрепился. При таких условиях выгоднее всего обороняться за высокими стенами и глубокими рвами, дабы хоть немного поднять дух войска.

Во время этого совещания пришла весть, что Цао Цао двинул армию против Цзичжоу и расположился в Гуаньду.

— Вот видишь! — сказал Юань Шао, обращаясь к Шэнь Пэю. — Если, по твоему совету, ждать, пока враг подойдет к краю городского рва, мы проиграем! Надо самим с большим войском идти навстречу врагу!

— Батюшка, вы еще не совсем здоровы, — вмешался Юань Шан. — Вам нельзя отправляться в далекий поход! Разрешите пойти мне.

Юань Шао дал свое согласие, но одновременно послал гонцов за Юань Танем в Цинчжоу, за Юань Си в Ючжоу и за племянником Гао Ганем в Бинчжоу, чтобы напасть на Цао Цао с четырех сторон.

Вот уж поистине:

Едва лишь барабанный бой в Жунане возвестил поход,
Как сразу под литавров гром в Цзибэе выступил народ.

На чьей стороне на этот раз оказался успех, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ,

в которой будет идти речь о том, как Юань Шан с боем захватил Цзичжоу, и о том, как Сюй Ю предложил запрудить реку Чжанхэ

Поразив в бою Ши Хуаня, Юань Шан стал кичиться своей храбростью, и поэтому, не ожидая подхода Юань Таня и других, он во главе нескольких десятков тысяч воинов двинулся к Лияну навстречу наступающей армии Цао Цао.

В первом же бою Юань Шан вступил в единоборство с Чжан Ляо, но, не выдержав и трех схваток, отступил с войском в Цзичжоу. При этом известии страх охватил Юань Шао. Открылась старая болезнь, и он без сознания грохнулся наземь.

Юань Шао увели в спальню с помощью госпожи Лю. Положение больного ухудшалось с каждой минутой, и госпожа Лю пригласила к его ложу советников Шэнь Пэя и Фын Цзи. Юань Шао уже не мог говорить и только делал знаки руками.

— Юань Шан может быть вашим преемником? — спросила госпожа Лю.

Юань Шао утвердительно кивнул головой.

Шэнь Пэй тут же у ложа больного написал завещание. Подписав бумагу, Юань Шао откинулся на спину и громко [398] застонал. Кровь потоком хлынула у него из горла, и он испустил дух.

Потомки сложили о Юань Шао такие стихи:

Из рода знатного он в мир пришел за славой,
Но своенравен и упрям был с первых дней.
Не помогло ему ни войско самых храбрых,
Ни свита верная талантливых людей.
Успех не знается с бараном в шкуре тигра,
В ком печень курицы, несчастлив тот стократ,
Судьба печальная весь род его постигла,
И в довершение восстал на брата брат.

После похорон мужа госпожа Лю велела казнить пять его любимых наложниц. Боясь, что души их встретятся с душой Юань Шао в стране Девяти источников, она приказала обрить им головы, изрезать лица и изуродовать тела. Вот как сильна была ее злоба и ревность! А Юань Шан из опасения мести со стороны родственников этих наложниц перебил их всех до единого.

Шэнь Пэй и Фын Цзи объявили о присвоении Юань Шану звания да-сы-ма, утвердили его в должности правителя четырех округов Цзи, Цин, Ю и Бин и затем разослали извещение о смерти Юань Шао.

Юань Тань получил эту весть в походе и стал совещаться с Го Ту и Синь Пином.

— Нам надо действовать быстро, — сказал Го Ту, — так как в ваше отсутствие Шэнь Пэй и Фын Цзи не преминут провозгласить Юань Шана наследником.

— Но все же следует соблюдать осторожность, — возразил Синь Пин. — Они уже, конечно, составили план, и мы можем попасть к ним в лапы.

— Что же предпринять? — спросил Юань Тань.

— Располагайтесь с войсками за городом, а я поеду в Цзичжоу и все разузнаю, — предложил Го Ту.

Юань Тань так и поступил. Вскоре Го Ту предстал перед Юань Шаном и приветствовал его.

— А почему не явился брат? — спросил его Юань Шан.

— Он болен и лежит в лагере.

— По воле покойного батюшки, я назначен правителем и теперь в свою очередь назначаю моего старшего брата командующим конницей и колесницами. Войска Цао Цао сейчас у самых наших границ, и я прошу брата выступить против них. Передайте, что я приду ему на помощь.

— Не знаю, как тут быть — у нас в войске нет советников, — сказал Го Ту. — Не отпустите ли вы к нам Шэнь Пэя и Фын Цзи? [399]

— Нет, не могу, — ответил Юань Шан. — Я сам постоянно нуждаюсь в их помощи.

— В таком случае, может быть, вы отпустите хоть одного из них? — настаивал Го Ту.

Юань Шан велел советникам тянуть жребии. Жребий пал на Фын Цзи. Юань Шан вручил ему печать, и Фын Цзи вместе с Го Ту отправился в лагерь Юань Таня.

Увидав Юань Таня совершенно здоровым, Фын Цзи забеспокоился, нет ли здесь подвоха.

Принимая печать, Юань Тань вышел из себя и хотел казнить Фын Цзи, но этому воспрепятствовал Го Ту.

— Войска Цао Цао находятся у самых наших границ, — сказал он. — Прежде всего надо подумать, как их разбить, а потом уж можно бороться и за Цзичжоу. Оставьте пока Фын Цзи здесь, чтобы не вызвать подозрений Юань Шана.

Юань Тань согласился с доводами своего советника и без промедлений выступил в поход. Возле Лияна он столкнулся с армией Цао Цао. Юань Тань послал на поединок своего военачальника Ван Чжао, но тот в первой же схватке погиб от меча Сюй Хуана. Юань Тань заперся в Лияне и отправил гонца к брату просить помощи.

Посоветовавшись с Шэнь Пэем, Юань Шан решил дать только пять тысяч воинов. Но и эта поддержка не достигла цели: на полпути отряд был окружен и полностью уничтожен войсками Цао Цао.

Узнав о том, что брат послал ему такую ничтожную помощь, да и то понапрасну, Юань Тань пришел в ярость и велел Фын Цзи написать письмо с требованием, чтобы Юань Шан лично привел войска на выручку.

Получив письмо, Юань Шан спросил мнение Шэнь Пэя.

— Го Ту вероломен, — предупредил Шэнь Пэй. — В прошлый раз он уехал мирно только потому, что войска Цао Цао были на границе. Не посылайте Юань Таню никакой помощи, пусть лучше его уничтожит Цао Цао. Если же Юань Тань разобьет Цао Цао, он будет бороться с вами из-за Цзичжоу!

Когда гонец вернулся и доложил об отказе, Юань Тань пришел в бешенство. Он тотчас же казнил Фын Цзи, а затем стал думать о том, как бы перейти к Цао Цао.

Об этом через своих шпионов узнал Юань Шан.

— Если Юань Тань покорится Цао Дао, — сказал он Шэнь Пэю, — то они нападут на нас соединенными силами, и Цзичжоу окажется в опасности. Лучше помочь брату.

Оставив Шэнь Пэя и да-цзяна Су Ю охранять Цзичжоу и поставив во главе войска братьев Люй Куана и Люй Сяна, [400] Юань Шан двинулся к Лияну. Юань Тань, узнав об этом, сразу прекратил всякие разговоры о переходе на сторону Цао Цао.

Юань Тань стоял в городе, а Юань Шан — за его стенами, так они создали расположение «бычьих рогов». На другой день к ним присоединились Юань Си и Гао Гань.

Противники сражались неоднократно, и всякий раз победа оставалась на стороне Цао Цао.

В начале второго месяца восьмого года Цзянь-ань, после крупного поражения, объединенные силы Юань Таня, Юань Си и Гао Ганя бежали из Лияна. Цао Цао преследовал их до самых стен Цзичжоу. Юань Тань и Юань Шан заперлись в городе и упорно оборонялись, а Юань Си и Гао Гань разбили лагерь в тридцати ли от Цзичжоу. Войска Цао Цао несколько дней подряд вели наступление, но успеха не имели. Тогда Го Цзя предложил Цао Цао такой план:

— В роде Юаней назначили преемником младшего сына, обойдя старшего. У старшего и у младшего братьев права и силы одинаковы, у каждого из них есть свои сторонники. Пока им угрожает опасность, братья помогают друг другу, но оставьте их в покое, и они передерутся. Отправляйтесь сейчас на юг против Лю Бяо, а когда братья Юани нападут друг на друга, мы возьмем их голыми руками.

Цао Цао был в восторге от этого плана. Он назначил Цзя Сюя правителем Лияна, Цао Хуна отправил охранять Гуаньду, а сам во главе большой армии выступил в поход на Цзинчжоу. Юань Тань и Юань Шан поздравляли друг друга с благополучным исходом войны. Юань Си и Гао Гань распрощались с ними и ушли.

Юань Тань сказал Го Ту и Синь Пину:

— Тоскливо у меня на сердце. Я старший сын, но не могу продолжать дело отца, а Юань Шан рожден мачехой и получил высокий титул.

— Держите войска неподалеку от города, — посоветовал Го Ту. — А там при случае пригласите Юань Шана и Шэнь Пэя к себе будто бы выпить вина и убейте их. Тогда дело решится просто.

Юань Таню понравилось это предложение, и он поделился своим планом с бе-цзя 194 Ван Сю.

— Что вы, что вы! — запротестовал Ван Сю. — Ведь старший и младший братья — это правая и левая рука. Вы собираетесь отрубить себе правую руку, идя в битву с врагом, и говорите при этом: «Я одержу победу!» Как же вы ее [401] одержите? Если вы отказываетесь от родного брата, кто же тогда в Поднебесной будет вашим родственником? Го Ту — клеветник и хочет посеять между вами вражду. Закройте уши и не слушайте его!

Юань Тань рассердился и прогнал Ван Сю, а затем послал слугу пригласить Юань Шана. Юань Шан стал совещаться с Шэнь Пэем.

— Все это козни Го Ту, — сказал Шэнь Пэй. — Не ездите, если не хотите пасть жертвой коварства! Лучше уж воспользуйтесь моментом и нападайте сами!

Юань Шан принял его совет. Облачившись в латы, он сел на коня и во главе пятидесяти тысяч воинов выступил из города.

Видя, что брат принял меры предосторожности, Юань Тань понял, что его замысел раскрыт, и начал готовиться к бою.

Когда Юань Тань появился перед строем своих войск, Юань Шан принялся его громко бранить. Юань Тань отвечал ему тем же:

— Негодяй! Ты отравил отца, чтобы присвоить себе титул, а теперь хочешь убить и меня!

Братья скрестили оружие. Юань Тань потерпел поражение и бежал в Пинъюань, где, посовещавшись с Го Ту, стал готовиться к новому нападению. Он поставил во главе войск военачальника Цинь Би и послал его вперед.

Навстречу Цинь Би из Цзичжоу вышел с войсками Юань Шан. Когда оба войска построились, навстречу Юань Шану выехал Цинь Би. Юань Шан хотел сразиться с ним сам, но его опередил да-цзян Люй Куан. Он много раз схватывался с Цинь Би и, наконец, сбил его с коня. Войска Юань Таня снова потерпели поражение и отступили обратно в Пинъюань.

Юань Шан по совету Шэнь Пэя преследовал их по пятам. Юань Тань заперся в городе и больше в бой не выходил. Войско Юань Шана окружило город.

Юань Тань призвал на совет Го Ту.

— В городе мало провианта, а войско врага воодушевлено победой, — сказал ему Го Ту. — Удержаться мы все равно не сможем, и я думаю, что лучше покориться Цао Цао. Пусть он нападет на Цзичжоу. Тогда ваш брат вынужден будет вернуться туда, а вы ударите на него с другой стороны и захватите в плен. Если Цао Цао разгромит Юань Шана, мы присоединим к своей армии остатки его войска и прогоним Цао Цао; долго он с нами воевать не сможет из-за недостатка провианта. Так мы завладеем северной частью округа Цзичжоу и потом подумаем о дальнейшем. [402]

— Кого же послать к Цао Цао? — спросил Юань Тань.

— Пожалуй, можно послать Синь Пи, правителя Пинъюаня. Он человек сообразительный и красноречивый.

Юань Тань вызвал Синь Пи, вручил ему письмо и отправил к Цао Цао.

Три тысячи воинов провожали Синь Пи до границы.

Цао Цао в это время был в Сипине, где воевал против Лю Бэя, которого Лю Бяо поставил во главе передовых отрядов. Когда к нему в лагерь прибыл Синь Пи и вручил письмо Юань Таня, Цао Цао оставил посла у себя в лагере и созвал на совет гражданских и военных чиновников.

Первым сказал советник Чэн Юй:

— Юань Тань хочет покориться вам только потому, что его сильно прижал Юань Шан. Не верьте ему!

— Раз уж господин чэн-сян привел сюда войска, то есть смысл довести дело до конца и не бросать войска на помощь Юань Таню, — поддержали Чэн Юйя советники Люй Цянь и Мань Чун.

— Нет, вы не правы, — возразил Сюнь Ю. — Я смотрю на это иначе: беспорядок царит во всей Поднебесной, и Лю Бяо решил обороняться на своих землях между реками Янцзы и Хань, не смея никуда больше ступить ногой. Ясно, что у него нет намерений расширять свои границы. А братья Юани владеют четырьмя округами, у них несколько сот тысяч воинов, и если они станут жить в согласии, вместе охраняя завещанное им отцом наследство, то неизвестно, как повернутся дела в Поднебесной. Надо воспользоваться дракой между братьями, истощить их силы и заставить покориться. Тогда мы подымем войска и уничтожим сначала Юань Шана, а потом Юань Таня. И по всей Поднебесной будет установлен мир. Не упускайте такой возможности, господин чэн-сян!

Цао Цао вызвал к себе Синь Пи, угостил вином и спросил:

— Как вы думаете, желание Юань Таня покориться искренне или притворно? Разве непременно войска Юань Шана должны одержать победу?

— Не спрашивайте меня об этом, судите по положению, — отвечал Синь Пи. — Братья Юани несколько лет подряд терпели поражения, их войска изнурены, смышленые чиновники погибли. Братья враждуют друг с другом, их владения разделились на две части. Добавьте к этому голод, неурожай, стихийные бедствия и страдания народа... Спросите кого хотите, умного или глупого, — всякий скажет, что если земля содрогается, то с крыш падает черепица. Само [403] небо обратило свой гнев на род Юаней! Мне думается, что если вы нападете на Ецзюнь, то из опасения потерять свою берлогу Юань Шан поведет войска домой. И тогда Юань Тань ударит ему в спину. Ваша армия может рассеять утомленное войско Юаней так же легко, как осенний ветер уносит желтые листья. Что касается Цзинчжоу, то тут вам не управиться. Это край богатый, и народ там спокойный — его не поколеблешь! К тому же для вас главное зло в Хэбэе, и если Хэбэй будет усмирен, вы достигнете своей цели. Подумайте об этом, господин чэн-сян.

— Как жаль, что я так поздно встретился с вами! — воскликнул Цао Цао, весьма довольный его советом.

В тот же день Цао Цао повел войска на Цзичжоу. Лю Бэй вернулся в Цзинчжоу; он отказался от преследования врага, опасаясь хитрости Цао Цао.

Между тем Юань Шан, проведав о том, что армия Цао Цао переправилась через реку, поспешил отвести войска в Ецзюнь, приказав Люй Куану и Люй Сяну прикрывать тыл. Юань Тань с большой армией двинулся за ним следом. Не успел он пройти нескольких десятков ли, как был атакован отрядами Люй Куана и Люй Сяна. Юань Тань придержал коня и обратился к воинам с такими словами:

— При жизни моего отца я отнюдь не пренебрежительно относился к вам, почему же вы сейчас повинуетесь моему младшему брату и преследуете меня?

Услышав это, Люй Куан и Люй Сян сошли с коней и поклонились Юань Таню.

— Не мне, не мне сдавайтесь, а чэн-сяну Цао Цао, — сказал он.

Вскоре подошла армия Цао Цао, и Юань Тань представил ему братьев Люй. В благодарность за это Цао Цао обещал отдать в жены Юань Таню свою дочь, а Люй Куану и Люй Сяну велел быть сватами. Юань Тань же просил Цао Цао поскорей выступить против Цзичжоу.

— Ныне для меня трудно издалека подвозить провиант, — ответил Цао Цао. — Подождите, пока я запружу реку Цзишуй у впадения ее в Цзихэ и направлю воду в канал Байгоу. Так я создам себе путь для подвоза провианта и тогда выступлю.

Оставив Юань Таня в Пинъюане, Цао Цао расположился лагерем в Лияне. Он пожаловал Люй Куану и Люй Сяну титулы ле-хоу 195 и приказал следовать за его армией. Они должны были выполнять особые поручения. [404]

— Цао Цао обещал выдать за вас замуж свою дочь, — смазал Го Ту, обращаясь к Юань Таню. — Но мне кажется, что это обман. Вдруг теперь он наградил Люй Куана и Люй Сяна. Тут, должно быть, кроется какая-то ловушка для хэбэйцев. Цао Цао, конечно, обрушится на нас. Пока не поздно, закажите две полководческие печати и передайте их братьям Люй, чтобы они были вашими сообщниками в стане врага. Подождите, пока Цао Цао разобьет Юань Шана, а потом мы подыщем удобный случай, чтобы разделаться с ним самим.

Юань Тань так и поступил. Печати были посланы, но братья Люй донесли об этом Цао Цао.

— Юань Тань хочет, чтобы вы служили ему, сидя здесь у меня, — рассмеялся Цао Цао. — Дайте мне разбить Юань Шана, а потом я займусь и этим делом. Пока держите печати у себя. У меня на этот счет есть свои соображения.

С тех пор Цао Цао стал помышлять об убийстве Юань Таня.

В это время Юань Шан, обеспокоенный создавшимся положением, сказал Шэнь Пэю:

— Цао Цао собирается напасть на Цзичжоу, иначе он не стал бы подвозить провиант по каналу Байгоу. Если это действительно случится, что нам следует предпринять?

— Предложите уаньскому правителю Инь Каю расположиться лагерем в Маочэне и закрыть врагу дорогу для подвоза провианта, — посоветовал Шэнь Пэй. — Цзюй Гу, сын Цзюй Шоу, пусть охраняет Ханьдань, а вы сами выступайте с войском в Пинъюань и бейте Юань Таня. Сначала уничтожим его, а потом разобьём Цао Цао.

Юань Шан оставил Шэнь Пэя и Чэнь Линя защищать Цзичжоу и в ту же ночь выступил на Пинъюань, послав вперед военачальников Ма Яня и Чжан Кая.

Узнав о приближении врага, Юань Тань уведомил Цао Цао.

— Теперь Цзичжоу мой! — воскликнул Цао Цао.

Случилось так, что в это время из Сюйчана в армию прибыл Сюй Ю. Он явился к Цао Цао и, зная о создавшемся положении, спросил:

— Неужто вы, господин чэн-сян, собираетесь сидеть и ждать, пока гром небесный поразит братьев Юаней?

— Не беспокойтесь, у меня все рассчитано, — успокоил его Цао Цао.

Приказав Цао Хуну напасть на Ецзюнь, он сам повел войско против Инь Кая. Тот вышел навстречу врагу.

— Где Сюй Чу? — спросил Цао Цао, когда его войско приготовилось к бою.

Сюй Чу тут же бросился на Инь Кая и, не давая ему [405] опомниться, сразил насмерть ударом меча. Воины Инь Кая разбежались.

Расправившись с Инь Каем, Цао Цао двинулся на Ханьдань. Навстречу ему вышел Цзюй Гу. Чжан Ляо схватился с ним. Цзюй Гу хотел бежать, но Чжан Ляо выстрелил ему вдогонку из лука и поразил насмерть. Цао Цао подал сигнал к бою, и вскоре враг был рассеян.

Одержав вторую победу, Цао Цао повел свое войско к Цзичжоу и осадил город. Шэнь Пэй все предусмотрел и упорно оборонялся, установив в городе строжайшие порядки. Военачальник Фын Ли, охранявший восточные ворота, как-то, выпив лишнее, опоздал с обходом и был за это жестоко наказан. Затаив злобу на Шэнь Пэя, Фын Ли тайком выбрался из города и сдался Цао Цао. Тот сейчас же спросил у него совета, как овладеть городом.

— Под воротами есть потайной ход, засыпанный землей, — сказал Фын Ли. — Его можно раскопать и проникнуть в город.

Цао Цао велел Фын Ли с тремя сотнями храбрецов под покровом ночи раскопать ход и пробраться в город.

Между тем Шэнь Пэй, после бегства Фын Ли, сам каждую ночь подымался на стены проверять дозоры. В эту ночь Шэнь Пэй взошел на башню над воротами и, заметив, что во вражеском лагере нет огней, подумал: «Не иначе, как Фын Ли решил пробраться в город подземным ходом!» И он велел своим лучшим воинам забить камнями выход. Фын Ли и его триста храбрецов погибли под землей.

Потерпев эту неудачу, Цао Цао отвел свою армию к реке Хэншуй и стал поджидать возвращения Юань Шана.

Когда Юань Шан, находившийся в Пинъюане, узнал, что Цао Цао разбил Инь Кая и Цзюй Гу и осадил Цзичжоу, он собрал войско и двинулся в Цзичжоу.

— Не ходите большой дорогой, — предупредил Юань Шана бу-цзян 196 Ма Янь, — вы можете наткнуться на Цао Цао. Надо выйти к устью реки Фушуй со стороны Западных гор и оттуда напасть на вражеский лагерь. Мы безусловно снимем осаду с Цзичжоу.

Юань Шан послушался его и сам ушел вперед во главе большой армии, приказав Ма Яню и Чжан Каю прикрывать свой тыл. Об этом Цао Цао узнал через своих лазутчиков. [406]

— Если бы Юань Шан пошел по большой дороге, то нам пришлось бы отойти, но раз он идет со стороны Западных гор, одной битвы достаточно, чтобы взять его в плен, — заявил Цао Цао. — Думаю, что Юань Шан сигнальным огнем вызовет помощь из города. Тут-то я и ударю!

Тем временем Юань Шан прошел через Фушуйский перевал на восток и расположил войска на Янпинской стоянке в семнадцати ли от Цзичжоу. С наступлением ночи в город пробрался переодетый в одежду войск Цао Цао военачальник Ли Фу и договорился с Шэнь Пэем об одновременном нападении на Цао Цао.

— В городе слишком мало провианта, — сказал он Шэнь Пэю. — Вам следовало бы отправить к Цао Цао всех старых и малых, а также женщин и воинов, неспособных драться. Пусть они сдадутся Цао Цао, это будет для него неожиданностью. А мы пойдем вслед за народом и нанесем врагу сокрушительный удар.

Шэнь Пэй принял совет Ли Фу. И наутро над городской стеной взвился белый флаг с надписью: «Народ Цзичжоу покоряется».

— Это хитрость Шэнь Пэя, — сказал Цао Цао. — За народом он пошлет войско!

Цао Цао велел Чжан Ляо и Сюй Хуану взять по три тысячи воинов и укрыться в засаде недалеко от ворот. Сам он на коне под раскрытым зонтом подъехал к городским стенам.

Ворота распахнулись, и жители толпой, с детьми на руках, поддерживая стариков, вышли с белыми флагами. Вслед двинулось войско. Цао Цао тут же красным флагом дал сигнал. Отряды Чжан Ляо и Сюй Хуана бросились в бой одновременно. Войска Шэнь Пэя отступили обратно в город. Их преследовал сам Цао Цао. Из города дождем посыпались стрелы; одна пробила шарик на шлеме Цао Цао. Военачальники бросились ему на выручку и увели его в лагерь. Цао Цао переоделся, сменил коня и повел войска в наступление на Юань Шана. Юань Шан выехал навстречу врагу. Обе армии сошлись в жестокой схватке. Юань Шан потерпел большое поражение и отступил к Западным горам. Здесь он разбил лагерь и нетерпеливо ожидал прихода армии Ма Яня и Чжан Кая, не зная о том, что оба они уже сдались Цао Цао.

А Цао Цао послал Ма Яня и Чжан Кая отрезать дорогу, по которой Юань Шану подвозили провиант. Понимая, что Западные горы не удержать, Юань Шан ночью ушел к [407] Фукоу, где стал лагерем, не зная, на что дальше решиться. Неожиданно вокруг вспыхнули огни; из засады выскочили воины Цао Цао. Натиск их был столь стремителен, что воины Юань Шана не успели даже оседлать коней и бежали пешие по полного изнеможения.

Юань Шану пришлось сдаться. Цао Цао притворился, что согласен принять от него изъявление покорности и в то же время приказал Чжан Ляо и Сюй Хуану захватить лагерь противника. Юань Шан бежал в горы, бросив все: печать, бунчук, секиру, одежду, латы и обоз. Одержав победу, Цао Цао повернул войска на Цзичжоу.

— Почему бы вам, господин чэн-сян, не запрудить реку Чжанхэ и не затопить город? — предложил советник Сюй Ю.

Цао Цао одобрил эту мысль и распорядился прорыть ров протяжением в сорок ли. Шэнь Пэй с городской стены наблюдал, как воины Цао Цао копают землю, но ему показалось, что копают они слишком мелко. Он улыбнулся и про себя подумал: «Какая польза от такого мелкого рва? Если они хотят запрудить реку Чжанхэ и затопить город, то надо было бы копать поглубже!» И он стал спокойно выжидать, ничего не предпринимая. А ночью Цао Цао увеличил число работавших в десять раз, и к рассвету ров глубиною в два чжана был готов. Воды Чжанхэ хлынули в город и затопили улицы. К этому еще у Шэнь Пэя кончился провиант, в войсках начался голод. Синь Пи, находившийся в стане врага, повесил на копье печать с поясом и одежду, захваченную у Юань Шана, подъехал к городской стене и призвал осажденных сдаться.

Это привело в ярость Шэнь Пэя. Он приказал казнить на стене всех родственников Синь Пи, более восьмидесяти человек, и сбросить их головы вниз. Синь Пи неутешно рыдал, а племянник Шэнь Пэя по имени Шэнь Юн, видя такую бесчеловечность, затаил в душе гнев и написал Цао Цао, что готов открыть ворота. Письмо он прикрепил к стреле и выпустил ее со стены. Воины доставили стрелу Синь Пи, и тот передал письмо Цао Цао.

Цао Цао прежде всего отдал приказ во время вступления в Цзичжоу щадить старых и малых из рода Юаней и сохранять жизнь воинам, сложившим оружие. На рассвете он подошел к городу.

Шэнь Юн широко раскрыл западные ворота. Синь Пи первым ворвался в город, за ним устремилось войско. Шэнь Пэй, находившийся в это время на юго-восточной башне, во главе отряда всадников бросился в смертельную схватку, но был живым взят в плен Сюй Хуаном, который вывез связанного пленника из города и доставил Цао Цао. [408]

Дорогой Синь Пи, скрежеща зубами от злобы, плетью хлестал Шэнь Пэя по голове и приговаривал:

— Разбойник! Убийца! Теперь и тебе пришел конец!

Шэнь Пэй отвечал ему бранью и оскорблениями:

— Изменник! Ты впустил врага в город! Как я жалею, что не прикончил тебя!

— А ты знаешь, кто впустил моих воинов в город? — спросил Цао Цао, когда Шэнь Пэя привели к нему.

— Нет!

— Твой племянник Шэнь Юн!

— Подлый мальчишка! — воскликнул Шэнь Пэй. — Надо же дойти до такой низости!

— Почему вчера вы так много стреляли, когда я приблизился к стенам? — спросил Цао Цао.

— Мало стреляли! Мало! — выкрикивал Шэнь Пэй.

— Ты верно служил роду Юаней, иначе и быть не могло, — спокойно продолжал Цао Цао. — А теперь ты перейдешь ко мне?

— Ни за что! — крикнул пленник.

Синь Пи со слезами пал наземь перед Цао Цао:

— Господин чэн-сян, умоляю вас, казните этого негодяя, чтобы смыть мою обиду. Всех моих родных до единого погубил этот разбойник!

— При жизни я преданно служил Юаням и после смерти стану духом-покровителем их рода! — твердо заявил Шэнь Пэй. — Я не такой подлец и клеветник, как Синь Пи! Можете хоть сейчас убить меня!

Цао Цао приказал увести Шэнь Пэя. Перед самой казнью тот сказал палачам:

— Мой господин на севере. Не заставляйте меня умирать, обратившись лицом к югу!

Он стал на колени, повернулся лицом к северу и подставил шею под удар. Так умер Шэнь Пэй. Потомки воспели его в стихах:

Прославленных много в долине Хэбэя,
Но гордый Шэнь Пэй между славными славен.
Он, жертва безумств своего господина,
Душою правдивою древним был равен.
Всегда говорил он открыто и прямо
И, чуждый корысти, пред смертию самой
На север смотрел он, и те устыдились,
Кто дрогнул душой пред могильною ямой.

Уважая Шэнь Пэя за его стойкость и справедливость, Цао Цао приказал похоронить его к северу от городских стен. [409]

Военачальники просили Цао Цао въехать в город. Он уже собирался тронуться в путь, как вдруг увидел палача, тащившего какого-то человека. Это был Чэнь Линь.

— Так это ты написал для Юань Шао воззвание? — спросил его Цао Цао. — Я допускаю, что ты мог оскорбить и оклеветать меня, но зачем ты опозорил моих предков?

— Когда стрела на тетиве, не выпустить ее нельзя, — ответил Чэнь Линь.

Приближенные уговаривали Цао Цао убить его, но, жалея его талант, Цао Цао оставил Чэнь Линя у себя в войске.

А теперь расскажем о Цао Пэе, втором сыне Цао Цао. Ему было в то время восемнадцать лет. Когда он родился, темнопурпурное облако, круглое, как зонт, целый день висело над домом.

— Это облако Сына неба, — по секрету сказали Цао Цао, — оно предвещает такие почести, о которых нельзя говорить вслух.

Уже в восьмилетнем возрасте Цао Пэй умел писать сочинения и обладал многими талантами, был сведущ в истории древней и современной, прекрасно ездил верхом, стрелял из луна, ловко владел мечом и конем.

В походе на Цзичжоу Цао Пэй следовал за отцом. Теперь он со своими телохранителями направился прямо к дому Юаней.

— Чэн-сян запретил кому бы то ни было входить во дворец Юань Шао, — предупредил Цао Пэя один из воинов.

Цао Пэй прикрикнул на него, обнажил меч и вошел во внутренние покои. Там он увидел двух плачущих женщин и хотел их убить.

Поистине:

Четыре прошло поколения гунов и хоу — и вот,
В тяжелой беде оказался Юаней прославленный род.

О судьбе этих женщин вы узнаете из следующей главы.


Комментарии

183. 199 г. н.э.

184. Юй Жан — см. комментарий к стр. 319.

185. Даос — последователь даосизма, учения Лао-цзы и его преемников, имевшее широкое распространение в древнем Китае.

186. Ма Юань — полководец Ханьской династии, живший на рубеже нашей эры (14 г. до н. э. — 49 г. н. э.). Первоначально служил военачальником у полководца Вэй Сяо, но затем перешел на службу к императору Гуан-у. Когда Вэй Сяо восстал против Гуан-у и укрепился в Лунси, Ма Юань предпринял поход на запад и разгромил Вэй Сяо, и за это был пожалован званием Фу-бо (Покоритель волн). Он предпринял также поход на юг против восставших маньских племен и сам умер в этом походе.

187. Поступить, как Хуань-гун и Вэнь-ван — то есть подчинить своей власти князей. Хуань-гун — правитель княжества Ци, живший в VII веке до н. э.; Вэнь-ван — отец основателя Чжоуской династии У-вана, живший в XII веке до н. э.

188. И-ди — чуский князь Хуай-ван. Сян Юй провозгласил его императором под именем И-ди, но вскоре же убил его.

189. Чэнгао — город в провинции Хэнань, во времена Ханьской династии являвшийся важным стратегическим пунктом. В 203 г. до н. э. под Чэнгао произошло крупное сражение между Лю Баном и Сян Юйем. Сян Юй разгромил войска Лю Бана и занял Чэнгао. Однако Лю Бан сумел привести в порядок потрепанное войско и нанес Сян Юйю жестокое поражение, напав на него в тот момент, когда войско его переправлялось чрез реку Сышуй.

190. Сунь Бинь — полководец княжества Ци, живший в эпоху Чжаньго (IV-III вв. до н. э.). Когда княжество Вэй напало на княжество Ци, Сунь Бинь ловким маневром поставил вэйскую армию в безвыходное положение, заставив, таким образом, вэйского полководца Пан Цзюаня покончить с собой. Благодаря этому подвигу Сунь Бинь приобрел широкую известность.

191. Вэй Цзы — побочный брат иньского правителя Чжоу (XVI в. до н. э.). Правитель Чжоу был крайне распущен, развратен и жесток. Вэй Цзы пытался сдерживать его, но Чжоу не слушал. Это послужило поводом ухода от него Вэй Цзы.

192. Хань Синь — знаменитый полководец начала Ханьской династий, сподвижник Гао-цзу. Первоначально Хань Синь предлагал свои услуги чускому правителю Сян Юйю, но тот отказался от них. Тогда Хань Синь перешел на службу к Гао-цзу. Гао-цзу назначил его своим полководцем и пожаловал титул Хуайиньского хоу, по названию того места, откуда Хань Синь был родом. В 196 г. до н. э. Хань Синь был убит императрицей Люй-хоу. Хань Синь покорил княжества Вэй, Чжао и Янь и нанес поражение княжеству Чу.

193. 203 г. н. э.

194. Бе-цзя — помощник правителя округа.

195. Ле-хоу — почетный титул второй степени, как и хоу, с той только разницей, что перед титулом нет названия места и города, как, например, Силянский хоу, Гуаньчжунский хоу. Ле-хоу — можно сказать: рядовой хоу (от «ле» — ряд).

196. Бу-цзян — командир отряда, входящего в подчинение старшего военачальника.

(пер. В. А. Панасюка)
Текст воспроизведен по изданию: Ло Гуань-чжун. Троецарствие, Том I. М. Гос. ид. худ. лит. 1954

© текст - Панасюк В. А. 1954
© сетевая версия - Strori. 2012
© OCR - Karaiskender. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гос. изд. худ. лит. 1954