СЫМА ЦЯНЬ
ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ
ШИ ЦЗИ
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Мэнчан-цзюнь ле чжуань-Жизнеописание Мэнчан-цзюня 1
Мэнчан-цзюня звали Вэнь, он был из рода Тянь. Отца Вэня, Цзинго-цзюня, звали Тянь Ин 2. Тянь Ин являлся младшим сыном циского Вэй-вана и младшим единокровным братом циского Сюань-вана 3.
Еще во время [правления] Вэй-вана Тянь Ин служил при княжеском дворе и вместе с Чэн-хоу Цзоу Цзи и военачальником Тянь Цзи помогал Хань в нападении на Вэй (353 г.). Чэн-хоу и Тянь Цзи соперничали в борьбе за благосклонность вана, и Чэн-хоу оклеветал Тянь Цзи; Тянь Цзи испугался и неожиданно напал на пограничные селения княжества Ци, но успеха не имел и бежал 4.
Как раз в это время Вэй-ван умер, а на княжеский престол вступил Сюань-ван. Он знал, что Чэн-хоу оклеветал Тянь Цзи, и вновь призвал Тянь Цзи, поставив его военачальником. На 2-м году [правления] Сюань-вана (341 г.) Тянь Цзи совместно с Сунь Бинем и Тянь Ином напал на Вэй, [они] нанесли поражение вэйцам под Малином, взяли в плен вэйского наследника Шэня и убили вэйского военачальника Пан Цзюаня 5. На 7-м году [правления] Сюань-вана (336 г.) Тянь Ин был послан в Хань и Вэй склонить их к союзу с Ци. Тянь Ин вместе с ханьским Чжао-хоу и вэйским Хуэй-ваном встретились с циским Сюань-ваном к югу от Дунъэ 6. Заключив между собой союз, они разъехались. На следующий год в Чжэнь [циский правитель] вновь встретился с вэйским (лянским) ваном. В том же году лянский Хуэй-ван умер. На 9-м году [правления] циского Сюань-вана (334 г.) Тянь Ин стал сяном в Ци. Циский Сюань-ван и вэйский Сян-ван встретились в Сюйчжоу 7 и признали друг друга ванами. Чуский Вэй-ван, узнав об этом, разгневался на Тянь Ина.
На следующий год чусцы напали и разбили циские войска под Сюйчжоу и послали людей изгнать Тянь Ина [из Ци]. Тогда Тянь Ин отправил Чжан Чоу договориться с чуским Вэй-ваном, и тот вернул [свои войска]. Тянь Ин служил сяном в Ци 11 лет. После смерти Сюань-вана у власти встал Минь-ван, который после трех [174] лет своего правления пожаловал Тянь Ину владение в Се 8 (321 г.).
А дело было так. Тянь Ин имел более 40 сыновей. Одна из его неглавных наложниц родила сына по имени Вэнь. Он появился на свет 5-го числа 5-й луны. [Узнав об этом], Ин сказал его матери: «Не корми его!» Но она тайком кормила его и сохранила ему жизнь. Когда [Вэнь] вырос, мать повела его вместе с братьями представлять [отцу] Тянь Ину. Тянь Ин, разгневавшись на нее, сказал: «Я же велел тебе избавиться от этого ребенка, а ты осмелилась сохранить ему жизнь. Почему ты так поступила?» Вэнь, поклонившись [отцу], на это сказал: «По какой причине вы, цзюнь, не хотели иметь сына, рожденного в 5-й луне?» Тянь Ин ответил: «Ребенок, рожденный в 5-й луне, вырастает ростом с ворота и в дальнейшем приносит вред своим родителям». Вэнь спросил: «Жизнь человека определяется волей Неба или волей семьи?» Тянь Ин промолчал. Вэнь продолжал: «Если она непременно определяется волей Неба, тогда чего же вам, цзюнь, беспокоиться? Если же она непременно определяется волей семьи, то можно сделать двери повыше, и кто же дорастет до таких размеров!» Ин сказал: «Ладно, довольно».
Через некоторое время Тянь Вэнь, воспользовавшись моментом, спросил отца: «Сын вашего сына кем вам приходится?» [Тот] ответил: «Это внук». «А внук вашего внука кем вам приходится?» Последовал ответ: «Это будет мой праправнук». Снова последовал вопрос: «А внук праправнука кем вам приходится?» Ответ гласил: «Этого я не могу знать». Тогда Вэнь сказал: «Вы, цзюнь, исполняете обязанности циского сяна и служите уже третьему вану. Княжество Ци не расширило своих земель, зато в вашем доме богатства исчисляются десятками тысяч золотых, но в нем не встретишь ни одного мудреца. Я, Вэнь, слышал, что при военачальнике непременно есть [другие] военачальники, а при советнике непременно есть [другие] советники. Ныне у вас, цзюнь, в хоугуне топчут ногами узорчатые шелка, а чиновники не получают даже сермяжной одежды 9; ваши слуги и наложницы в изобилии едят мясо, а чиновники не получают в достатке даже мякины. Ныне у вас, цзюнь, сверх меры накоплено всевозможных богатств и припасов, а кому вы их оставите, вы и не знаете. В то же время вы забросили дела общества, которые с каждым днем идут все хуже. Меня, Вэня, это не может не поражать».
После таких речей [Тянь] Ин стал относиться к Вэню с почтением. Он поручил ему заняться делами дома, приемом гостей. С каждым днем гостей приезжало все больше, слух о Вэне распространился среди чжухоу, и они посылали своих людей к Се-гуну с [175] просьбой назначить Вэня наследником. Ин согласился. Когда он умер, ему дали посмертный титул Цзинго-цзюнь, а Вэнь, как и ожидалось, занял его место в Се. Это и был Мэнчан-цзюнь.
Мэнчан-цзюнь жил в Се, к нему стремились бинькэ, и люди, [бежавшие из других княжеств] из-за каких-то проступков. Все они стекались к Мэнчан-цзюню, который хорошо принимал их, обеспечивал жильем и [условиями для] занятий. Так к нему стеклись мужи со всей Поднебесной. У него кормилось несколько тысяч человек, причем он не различал приезжавших по знатности и богатству-для Вэня все были равны. Принимая их, Мэнчан-цзюнь беседовал с ними, справлялся о родичах и месте жительства, а за ширмой сидел писец, чтобы записывать, о чем господин говорил с гостем, и уточнять, с кем тот в родстве и где живет. Когда же гость уходил, Мэнчан-цзюнь посылал своего человека, чтобы справиться о самочувствии его домашних и одарить их. Однажды Мэнчан-цзюнь, принимая гостя, ужинал с ним. Тут кто-то потушил фонарь. Гость рассердился; он решил, что ему [подали] не такую же еду, как хозяину. Отложив палочки, он собрался уходить. Мэнчан-цзюнь вскочил и, взяв в руки пиалы, показал, что их содержимое одинаково; тогда гость устыдился и перерезал себе горло. Ученые мужи из-за этого стали еще более расположенными к Мэнчан-цзюню. Мэнчан-цзюнь никогда не выделял кого-либо из гостей, он всех приветливо обхаживал, поэтому каждый считал себя близким к нему.
Циньский Чжао-ван, узнав о мудрости Мэнчан-цзюня, сначала отправил Цзинъян-цзюня 10 заложником в княжество Ци (301 г.), чтобы тот встретился с Мэнчан-цзюнем. Мэнчан-цзюнь собрался поехать в Цинь, но никто из живших у него бинькэ не одобрил этого, и все убеждали его не ездить. [Однако он их] не слушал. Тогда Су Дай сказал [Мэнчан-цзюню]: «Сегодня утром, прибыв издалека, я услышал, как беседовали друг с другом деревянный идол и глиняный болванчик. Деревянный идол сказал: "Если небо прольется дождем, ты от этого развалишься". На что глиняный болванчик ответил: "Я рожден из земли, если и развалюсь, то вернусь в нее же. Ну, а пойдет дождь, и тебя смоет водой, то еще неизвестно, где ты окажешься". Цинь же-это страна тигров и волков, а вы, цзюнь, собираетесь туда отправиться. Если получится так, что вы не сумеете вернуться обратно, не станете ли вы посмешищем для [этого] глиняного болванчика?» Тогда Мэнчан-цзюнь отказался от этой поездки 11.
На 25-м году правления циского Минь-вана (299 г.) Мэнчан-цзюня в конце концов все-таки послали в Цинь. Циньский [176] Чжао-ван тут же назначил его своим сяном. Некоторые люди говорили Чжао-вану: «Мэнчан-цзюнь, конечно, мудр, но все же он из циского княжеского рода и, став сяном в Цинь, будет прежде всего думать об интересах Ци и только потом-об интересах Цинь, а это представляет опасность для Цинь». В результате циньский Чжао-ван приостановил деятельность Мэнчан-цзюня на посту сяна и посадил его в тюрьму, намереваясь казнить 12. Мэнчан-цзюнь послал своего человека к любимой наложнице Чжао-вана с просьбой замолвить за него слово. Наложница сказала: «Я бы хотела получить от этого господина шубу из светлого лисьего меха». В свое время у Мэнчан-цзюня была шуба из меха светлой лисы, которая стоила тысячу золотых; в Поднебесной не было ей равной. Но, прибыв в Цинь, он преподнес ее Чжао-вану, и у него не было другой. Мэнчан-цзюнь был этим очень огорчен, он спросил совета у своих бинькэ, но никто не нашел нужного решения. Наконец один человек, сидевший ниже всех, который был способен воровать, как собака, сказал: «Я смогу добыть эту шубу го светлого лисьего меха». И ночью он, как собака, проник в дворцовые хранилища, выкрал подаренную вану шубу и вручил ее любимой наложнице циньского вана. Наложница замолвила словечко перед Чжао-ваном, и Чжао-ван выпустил из заточения Мэнчан-цзюня.
Выйдя на свободу, Мэнчан-цзюнь решил немедленно бежать. Он подделал пропуск, изменил свое имя и фамилию, чтобы вырваться за пределы застав. В полночь он добрался до заставы Ханьгу. Циньский Чжао-ван через какое-то время пожалел о том, что выпустил Мэнчан-цзюня, и, не застав его на месте, послал людей догнать его. Мэнчан-цзюнь, достигнув заставы, знал, что по правилам прибывших путников пропускают через заставу с первым криком петухов, поэтому он боялся, что циньские преследователи настигнут его здесь. Но среди сопровождавших его людей нашлись такие, которые умели кричать по-петушиному, и они тут же прокукарекали, так что все петухи [в округе] в ответ тоже запели, и путникам разрешили выехать. Вскоре циньская погоня тоже достигла заставы, но Мэнчан-цзюнь с сопровождающими уже отбыл оттуда, и преследователям пришлось вернуться.
Ранее, когда Мэнчан-цзюнь включил в число своих бинькэ этих двух человек, [умеющих кукарекать и воровать], другие бинькэ стыдились этого. Но теперь, когда Мэнчан-цзюнь, находясь в Цинь, попал в трудное положение и выбрался из него при помощи этих двоих, бинькэ с этим смирились.
Когда Мэнчан-цзюнь проезжал через Чжао, чжаоский Пинъюань-цзюнь 13 встретил его с почетом. Чжаосцы, наслышанные о [177] мудрости Мэнчан-цзюня, выходили на улицы посмотреть на него, а потом со смехом говорили: «Мы раньше полагали, что Се-гун действительно величественный, а он оказался просто недомерком». Мэнчан-цзюнь узнал о таких разговорах, разгневался и, призвав к себе окружавших его бинькэ и сопровождающих, порубил несколько сотен человек, а затем уничтожил население целого уезда и уехал.
Циский Минь-ван чувствовал свою вину в том, что отослал Мэнчан-цзюня [в Цинь], и, когда тот вернулся, поставил его сяном в Ци, поручив ему управление делами (298 г.).
Мэнчан-цзюнь ненавидел Цинь, поэтому намеревался с помощью Хань и Вэй [сначала] напасть на Чу, а затем совместно с Хань и Вэй напасть на Цинь 14. При этом он собирался заимствовать оружие и провиант у Западного Чжоу.
В это время Су Дай, защищая интересы Западного Чжоу, сказал Мэнчан-цзюню: «Вы, господин, уже девять лет используете циские войска, чтобы с помощью Хань и Вэй нападать на Чу. Вы захватили чуские земли к северу от Юань и Е, что усилило мощь Хань и Вэй. Сейчас вы к тому же собираетесь напасть на Цинь, что тоже в пользу этих двух княжеств. Однако на юге Хань и Вэй не испытывают беспокойства от царства Чу, а на западе у них нет угрозы и от царства Цинь, но для Ци эта ситуация таит опасность. Правители Хань и Вэй непременно станут пренебрегать Ци и бояться Цинь. Я полагаю, что все это очень опасно для вас. Не лучше ли вам не нападать на Цинь, а сделать так, чтобы наше государство (Чжоу) крепче сблизилось с ним, и не использовать оружие и продовольствие чжоусцев. Когда вы достигнете заставы Ханьгу, то не атакуйте ее, и пусть почтительно передадут о ваших намерениях в Цинь и скажут циньскому Чжао-вану так: "Се-гун не станет наносить удар по Цинь во имя усиления Хань и Вэй. Он пошел в поход на Цинь лишь с той целью, чтобы вы, ван, повелели чускому вану уступить восточные владения княжеству Ци и отпустили чуского Хуай-вана во имя замирения". Если вы, цзюнь, распорядитесь, чтобы наше государство вот так ублажило Цинь, то оно не нападет на вас и восточные области избавятся [от опасений]. Циньский правитель несомненно пожелает принять ваш план, а чуский ван, обретя свободу, несомненно будет благодарен правителю Ци. Таким образом, Ци, заполучив [чуские] восточные области, станет еще сильнее, а ваше владение Се из поколения в поколение не будет испытывать беды. Учитывая то, что царство Цинь обладает немалыми силами и расположено к западу от трех цзиньских княжеств, [эти] три княжества обязательно будут [178] полагаться на Ци» 15. Се-цзюнь на это сказал: «Превосходно!» После чего повелел правителям Хань и Вэй поднести подарки правителю Цинь и всем трем княжествам не посылать войска против Цинь, решил не заимствовать оружие и припасы Западного Чжоу Это было то время, когда чуский Хуай-ван, прибывший в Цинь, был задержан циньским ваном. Мэнчан-цзюнь очень хотел выручить его, но циньский ван так и не выпустил чуского Хуай-вана.
Когда Мэнчан-цзюнь служил сяном в Ци, у него был один служивый по имени Вэй-цзы 16, который в его владении занимался сбором податей. Он трижды ездил за ними, но так ничего и не привез. Мэнчан-цзюнь спросил: «В чем причина?» Вэй-цзы ответил: «[Там] был один достойный человек, и я позволил себе от вашего имени отдавать ему [собранное], поэтому ничего не привез». Мэнчан-цзюнь разгневался и прогнал Вэй-цзы. Прошло несколько лет. Один человек оклеветал Мэнчан-цзюня перед циским Минь-ваном, утверждая: «Мэнчан-цзюнь собирается поднять мятеж». Когда же Тянь Цзя выступил против Минь-вана 17, то Минь-ван заподозрил, что к этому причастен и Мэнчан-цзюнь. Тогда Мэнчан-цзюнь бежал. Об этом событии узнал тот достойный человек, которому Вэй-цзы в свое время отдал собранное в счет податей зерно. Он написал вану о том, что Мэнчан-цзюнь совсем не собирался бунтовать. Он взялся доказать справедливость своих слов, принеся себя в жертву, и покончил с собой у дворцовых ворот, чтобы доказать верность Мэнчан-цзюня. Минь-ван был поражен этим поступком и повелел произвести проверку выдвинутых обвинений. Оказалось, что у Мэнчан-цзюня действительно не было никаких мятежных замыслов. Тогда его вновь призвали на службу, но Мэнчан-цзюнь, ссылаясь на болезнь, отказался и пожелал вернуться доживать свой век в Се. Минь-ван разрешил ему это.
После этого циским сяном стал бежавший из Цинь военачальник Люй Ли 18. Он стремился противодействовать Су Даю. Су Дай сказал Мэнчан-цзюню: «Чжоу Цзуй 19 был до конца предан Ци, однако циский ван прогнал его и, приблизив к себе Цинь Фо, стал прислушиваться к его мнению. Он поставил своим сяном Люй Ли, намереваясь завоевать [доверие] Цинь. А если Ци и Цинь заключат союз, то и Цинь Фо и Люй Ли приобретут еще больший вес. А коль скоро ван станет опираться на них, то и в Ци, и в Цинь вами непременно станут пренебрегать. Вам, господин, лучше срочно выступить с войсками на север и побудить чжаоского правителя объединиться с Цинь и Вэй, вернуть на место Чжоу Цзуя, продуманным поведением вернуть себе доверие циского вана 20 и тем самым приостановить изменение [к худшему] [179] положения в Поднебесной. Если Ци не вступит в союз с Цинь, то Поднебесная сплотится вокруг Ци; Цинь Фо придется уйти, и тогда цискому вану останется управлять делами княжества только с вами». Мэнчан-цзюнь последовал этому плану. Люй Ли его возненавидел и стал ему вредить.
Мэнчан-цзюнь испугался этого и отправил послание циньскому сяну Жан-хоу Вэй Жаню, в котором писал: «Я слышал, что правитель Цинь намерен через Люй Ли прибрать к рукам Ци, однако Ци-это [одно из] могущественных государств в Поднебесной, [и в случае проведения этого плана] вы несомненно потеряете часть своего престижа. Если же Ци и Цинь совместно нарушат границы и захватят три цзиньских княжества, то Люй Ли наверняка сможет одновременно стать сяном и в Ци, и в Цинь, и тогда с помощью Ци его положение еще больше укрепится. Если же Ци избегнет столкновения с войсками князей Поднебесной, тогда неприязнь к вам [Люй Ли] станет еще глубже. Вам лучше бы убедить циньского вана напасть на Ци, и тогда, в случае поражения правителя Ци 21, я попрошу [вана] пожаловать вам захваченные земли. Но если циские войска будут разбиты, циньский правитель, опасающийся мощи трех цзиньских княжеств, обязательно высоко оценит вашу роль в их покорении. [В то же время, если] цзиньские княжества уступят Ци и испугаются могучего Цинь, то они несомненно оценят вашу роль в отпоре Цинь. Таким образом, вам будет принадлежать заслуга в случае разгрома Ци, и вы же будете высоко цениться как человек, сдержавший цзиньские княжества. Кроме того, в результате разгрома Ци 22 вы увеличите свои владения и правители Цинь и цзиньских княжеств будут высоко ценить вас. Но если Ци не будет разбито, то тогда к услугам Люй Ли вновь прибегнут, и вам придется очень худо» 23. Получив это письмо, Жан-хоу уговорил циньского Чжао-вана напасть на Ци, и Люй Ли бежал.
Затем циский Минь-ван уничтожил княжество Сун, еще больше возгордился и задумал прогнать Мэнчан-цзюня. Мэнчан-цзюнь испугался и сразу же отправился в Вэй. Вэйский Чжао-ван поставил его своим сяном 24, [после чего вэйцы], вступив на западе в союз с Цинь, [а также с] Чжао и Янь, совместно напали на Ци и разбили его войска (284 г.). Циский Минь-ван бежал и укрылся в Цзюй 25, где впоследствии и умер. У власти встал циский Сян-ван, но Мэнчан-цзюнь занимал место на равных с чжухоу и никому непосредственно не подчинялся. Циский Сян-ван, только недавно придя к власти, опасаясь Мэнчан-цзюня, вступил в союз с ним, и вновь приблизил Се-гуна к себе. Когда же Вэнь умер, он получил [180] посмертный титул Мэнчан-цзюнь 26. Между его сыновьями началась борьба за наследство, но правители Ци и Вэй совместными усилиями уничтожили владение Се. Таким образом, род Мэнчан-цзюня прервался, и у него не оказалось потомков.
Много ранее некий Фэн Хуань, услышав о том, что Мэнчан-цзюнь хорошо привечает приходящих к нему гостей, пустился и дальний путь, чтобы повидаться с ним. Мэнчан-цзюнь спросил его: «В чем же вы, почтенный, придя издалека и удостоив меня своим посещением, хотите меня, Вэня, наставлять?» Фэн Хуань ответил: «Я слышал, что вы, господин, хорошо относитесь к [приезжим] мужам. Будучи в стесненном положении, я и решил обратиться к вам». Мэнчан-цзюнь устроил гостя на свой постоялый двор на 10 дней. Потом спросил смотрителя двора, как ведет себя новый постоялец. В ответ услышал: «Господин Фэн очень беден, у него всего имущества-один меч, висящий на перевязи и 4 камышовой веревки. Он все время постукивает пальцами по мечу и поет: "О, мой длинный меч, возвращайся домой, даже рыбой меня не кормят"». Тогда Мэнчан-цзюнь перевел гостя в более достойное помещение, и на стол ему стали подавать рыбу. Через пять дней цзюнь опять спросил смотрителя постоялого двора, и тот ответил: «Гость продолжает постукивать по своему мечу и поет: "О, мой длинный меч, возвращайся домой! У меня нет повозки для выезда"». Мэнчан-цзюнь переселил его в более представительное помещение и предоставил ему повозку. Прошло еще пять дней, и Мэнчан-цзюнь вновь спросил смотрителя о поведении гостя, и тот ответил: «Приезжий господин, как и раньше, постукивая по мечу, поет: "О, мой длинный меч, возвращайся домой, ведь здесь я всем чужой!"». Мэнчан-цзюнь был этим недоволен.
Прошел целый год, а Фэн Хуань ни о чем не говорил. В это время Мэнчан-цзюнь был сяном в Ци. Ему было пожаловано владение Се, где имелось 10 тысяч дворов, и у него кормилось 3 тысячи гостей. Жителям его селений было трудно содержать этих гостей, поэтому Мэнчан-цзюнь послал людей дать жителям Се взаймы денег. В конце года ничего не было возвращено. Тем, кто взял деньги, в большинстве своем нечем было даже выплатить проценты. [Бинь]кэ тоже не на что было содержать. Мэнчан-цзюнь был обеспокоен этим и спросил свое окружение: «Кого можно послать, чтобы собрать долги?» Смотритель гостевых покоев сказал: «Гость по имени Фэн, живущий в нашем лучшем помещении, очень представителен и весьма красноречив, он высок ростом, и у него нет других талантов; ему можно поручить собирать долги». Мэнчан-цзюнь призвал Фэн Хуаня и сказал ему: «Мои бинькэ не знают, что я, Вэнь, не [181] очень толковый; к несчастью, их прибыло ко мне более 3 тысяч, люди моего владения не смогли в достатке снабдить гостей, поэтому я был вынужден дать деньги под проценты жителям Се, но в Се был недород, и они не заплатили проценты. Сейчас у меня сложились трудности с содержанием моих гостей. Поэтому я прошу вас, учитель, собрать долги». Фэн Хуань ответил: «Хорошо»,-и выехал на место. Прибыв в Се, он собрал всех должников Мэнчан-цзюня и сумел получить от них долгов и начислений по ним в сумме 100 тысяч монет. Затем он велел сварить много вина, купить жирных коров и созвал всех, бравших в долг деньги. Пришли и те, кто смог выплатить проценты по долгу, и те, кто оказался не в состоянии выплатить долги. Все держали в руках свои долговые обязательства для сверки. Когда все собрались, то сразу же забили скот, поставили на столы вино, началось веселье, стали пировать. Затем Фэн, взяв все обязательства должников, сверил их. Тем, кто смог внести проценты, назначил новый срок выплаты долга, у бедняков же, которые были не в состоянии [даже] внести проценты по долгу, он взял долговые обязательства и сжег, сказав при этом: «Мэнчан-цзюнь одолжил вам деньги, потому что хотел, чтобы те из его людей, кто был неимущ, на эти деньги вели свое хозяйство. Он назначил проценты по долгам, потому что ему не на что было содержать бинькэ. Ныне тем, кто достаточно богат, установлен срок возвращения долга, долговые же обязательства бедняков мы сожгли, чтобы освободить их от долгов. Но угощаться прошу всех! Ведь имея такого повелителя, разве найдется человек, который пошел бы против него!» Собравшиеся встали и дважды поклонились.
Мэнчан-цзюнь, узнав о том, что Фэн Хуань сжег часть долговых расписок, разгневался и послал гонцов призвать к себе Фэн Хуаня. Когда Фэн Хуань прибыл, Мэнчан-цзюнь сказал ему: «Я, Вэнь, кормлю 3 тысячи гостей, поэтому и дал взаймы денег жителям Се. У меня пожалованных селений мало, кроме того, мои люди в большинстве своем не отдают вовремя проценты по долгам, я побоялся, что мне не хватит на прокорм гостей, поэтому и попросил вас, учитель, собрать долги. Я узнал, что вы, учитель, деньги собрали, но тут же немало потратили на скот и вино, к тому же сожгли долговые обязательства. Почему вы так поступили?» Фэн Хуань ответил: «Да, все это так. Но если бы я не приготовил мяса и вина, я не смог бы собрать всех людей и не смог бы узнать, кто имеет излишки средств, а у кого их нет. Тем, у кого средства и избытке, я установил сроки [уплаты долга]. Если за теми, кому не хватает, сохранить их обязательства на 10 лет, то, поскольку за [182] это время проценты будут расти, люди будут тревожиться и, чтобы избавиться от долгов, [начнут] убегать. И в конечном счете все равно не отдадут свои долги. Поступая так, вы, цзюнь, во-первых, в погоне за выгодой проявите нелюбовь к своим людям и, во-вторых, заслужите славу человека, который не может расстаться с мыслью о возмещении долгов и поэтому жесток к своему народу. Да, я сжег бесполезные сейчас долговые расписки, пожертвовав невыполнимыми, пустыми обязательствами, но тем самым я сблизил население Се с вами, цзюнь, и придал блеск вашему славному имени; в чем же у вас, цзюнь, сомнения?» Тогда Мэнчан-цзюнь, коснувшись его рукой, поблагодарил 27.
[Позднее] циский ван, подозревая правителей Цинь и Чу в [неблаговидных] планах, а также считая, что слава Мэнчан-цзюня выше его, правителя, славы и что он стремится узурпировать власть в Ци, прогнал Мэнчан-цзюня. Все приезжие ученые мужи, видя, что их хозяин Мэнчан-цзюнь отстранен, тоже поспешили уехать. Фэн Хуань сказал: «Я бы хотел позаимствовать у вас повозку для поездки в Цинь с целью устроить так, чтобы вы, мой господин, непременно были по достоинству оценены в своем княжестве и получили более обширное владение. Могу ли я [поехать]?» Мэнчан-цзюнь [велел] погрузить тюк тканей в возок [для подарка циньскому вану] и послал его [в Цинь]. Фэн Хуань выехал на запад. Прибыв в Цинь, он сказал циньскому вану: «Один из странствующих по Поднебесной ученых мужей по имени Фэн, закрепив постромки своего возка, прибыл на запад, к вам в Цинь, не без желания усилить Цинь за счет ослабления Ци. Когда я, Фэн, закрепив постромки своего возка, отправился на восток, в Ци, это тоже было не без желания усилить Ци за счет ослабления Цинь. Эти государства, как самец и самка: тот, кто не хочет делить власть с другими,-это самец; [именно] самец овладеет Поднебесной». Циньский ван, взволнованный, наклонился к нему и спросил: «Что нужно сделать, чтобы царство Цинь не было подобно самке?» Фэн Хуань спросил: «Знает ли ван, что в Ци дали отставку Мэнчан-цзюню?» Циньский ван ответил: «[Я] слышал об этом». Фэн Хуань продолжал: «Мэнчан-цзюнь-человек, который придал Ци вес в Поднебесной. Ныне, когда его очернили и отстранили, на сердце у него негодование. Он наверняка повернется спиной к правителю Ци, а изменив Ци, он вступит [в союз] с Цинь. В результате и положение Ци, и отношения между людьми, и их дела полностью перейдут в руки Цинь, тогда и земли Ци можно будет прибрать к рукам. Вот таким путем вы и станете [могучим, как] самец! Вы, правитель, должны срочно послать [183] гонца с подарками к Мэнчан-цзюню и тайно пригласить его к себе. Нельзя терять времени-если циский ван одумается и вновь станет пользоваться услугами Мэнчан-цзюня, то невозможно будет предугадать, кто окажется самцом, а кто самкой». Циньский ван обрадовался совету и тут же послал 10 повозок, отправив с ними 100 слитков золота для Мэнчан-цзюня 28. А Фэн распрощался и выехал раньше посланцев. Прибыв в Ци, сказал цискому вану: «Я, один из странствующих по Поднебесной ученых мужей по имени Фэн, закрепив постромки своего возка, поехал на восток и прибыл в Ци вовсе не без желания, усилив Ци, ослабить Цинь, [так же как] раньше вовсе не без желания усилить Цинь и ослабить Ци я, закрепив постромки своего возка, уехал на запад и вступил в пределы Цинь. Ведь Цинь и Ци-это пара государств, подобных самцу и самке: если Цинь крепнет, то Ци слабеет, в таком положении не может быть одновременно двух сильных. Ныне я, ваш слуга, узнал, что циньский правитель послал людей и с ними 10 повозок, на которые погружено 100 слитков золота для Мэнчан-цзюня. Если Мэнчан-цзюнь не отправится на запад, то тем дело и кончится, но если отправится и станет сяном у циньского вана, то вся Поднебесная потянется [к Цинь]. Цинь окажется в положении самца, а Ци-самки. Если оно окажется в положении самки, то [циские] Линьцзы и Цзимо окажутся в опасности. Почему бы вам, ван, до того, как посланцы Цинь прибудут на место, не вернуть Мэнчан-цзюня на прежнюю должность и не добавить ему во владение поселений, чтобы как-то отблагодарить его? Мэнчан-цзюнь несомненно обрадуется и примет пожалованное. Царство Цинь, хотя оно и могущественно, не сможет пригласить к себе сяна другого владения и поддержать его. Так, нарушив замыслы Цинь, вы покончите с его стремлением стать гегемоном в Поднебесной». Циский ван воскликнул: «Превосходный план!»-и послал своих людей к границе княжества, чтобы встретить там циньских послов. Когда же циньский караван въехал в пределы циских территорий, циские гонцы тут же рассказали им о том, что циский ван вновь призвал к себе Мэнчан-цзюня и не только вернул ему пост сяна и прежнее владение, но еще и добавил тысячу дворов. Циньские посланники, узнав о том, что Мэнчан-цзюнь опять стал циским сяном, тут же развернули свои повозки и уехали.
Когда циский ван, [поверив] оговору, снял Мэнчан-цзюня с поста сяна, все бинькэ уехали. Но когда Мэнчан-цзюня вновь призвали и восстановили в должности 29, они стали возвращаться. Встречать их должен был Фэн Хуань. Гости еще не прибыли, а Мэнчан-цзюнь, вздохнув, с грустью сказал: «Я, Вэнь, всегда хорошо [184] относился к своим гостям, делал так, чтобы они ни в чем не испытывали неудобств. У меня кормилось более 3 тысяч человек. Вы, господин, знаете все это. А как только меня сняли с поста, все мои гости повернулись ко мне спиной и уехали, и никто из них даже не обернулся в мою сторону. Ныне, когда с вашей, учитель, помощью я вернул себе свой пост, с каким лицом, с какими глазами эти гости предстанут предо мной! Когда мы снова увидимся с ними, я непременно плюну им в лицо и буду стыдить их».
Фэн Хуань подобрал поводья, слез с повозки и поклонился. Мэнчан-цзюнь тоже вышел из экипажа принять его поклон. Мэнчан-цзюнь спросил Фэна: «Вы, учитель, выражаете извинение от имени гостей?» Фэн Хуань сказал: «Я не выражаю извинение за гостей, я показываю ошибочность ваших слов, цзюнь. Ведь среди вещей есть такие, которые надо принимать как они есть, среди дел есть такие, которые обязательно происходят. Вы, цзюнь, знаете об этом?» Мэнчан-цзюнь ответил: «Я что-то не понял, о чем вы говорите». Фэн Хуань сказал: «Всякое родившееся существо должно умереть-это неизбежно; богатый и знатный всегда общается со многими мужами, у бедного и презренного мало друзей-такова жизнь. Разве цзюнь никогда не наблюдал за тем, как люди идут на рынок? На рассвете, толпясь, они с грузом торопятся войти в ворота, после же заката солнца медленно бредут через рыночные ворота, опустив плечи и ко всему безразличные. Но не потому, что они особо радуются утру и не любят вечер, а потому, что какие-то их надежды не оправдались. То, что вы, цзюнь, лишились своего высокого поста и все ваши ученые гости уехали, не причина для того, чтобы ненавидеть этих мужей и закрывать им путь к возвращению. Я хотел бы, чтобы вы, цзюнь, обращались со своими бинькэ по-прежнему». Мэнчан-цзюнь, дважды поклонившись Фэну, сказал: «Я с уважением последую вашему наставлению. Выслушав ваше, учитель, поучение, как я могу его не принять» 30.
Я, тайшигун, скажу так.
Проезжая как-то через Се и знакомясь с нравами и обычаями в его поселениях, я заметил, что там много жестоких и дурно воспитанных юношей; этим оно заметно отличалось от Цзоу и Лу. Когда я спросил, с чем это связано, [мне] ответили: «Правитель Мэнчан-цзюнь привлекал независимых и весьма воинственных мужей Поднебесной, и в Се приехало более 60 тысяч семей лихих людей» 31. Но любовь Мэнчан-цзюня принимать приезжих гостей для собственного удовольствия и радости, о которой передавалось из поколения в поколение, не пустая выдумка.
Комментарии
1. Глава посвящена Мэнчан-цзюню (Тянь Вэню)-виднейшему цискому политику конца IV-первой трети III в., сыну не менее известного Тянь Ина. При Мэнчан-цзюне княжество Ци достигло вершины своего могущества, но при нем же и, возможно, не без его помощи лишилось всех своих достижений и недолгого доминирования в Поднебесной.
Нам известны переводы этой главы на немецкий язык-А. Пфицмайера [340, vol. 31, с. 65-87], Г.Франке и В. Бауэра [136]. Имеется перевод Отаке на совр. японский язык [252, Ле чжуань, кн. I, с. 191-206], Линь Миндэ на байхуа [218, т. 2, с. 1049-1064], а также подробные комментарии Такигавы, Мидзусавы и других ученых и комментаторов разных веков.
2. Цзинго-цзюнь-посмертный титул Тянь Ина, но название соответствующего населенного пункта нигде в Ши цзи не встречается. Лишь танский комментатор Сыма Чжэнь (VIII в. н.э.) указал в Соинь, что селение Цзинго было владением Тянь Ина в Лу.
3. Циский Вэй-ван правил в 378-343 гг. Его сменил Сюань-ван (342-324 гг.).
4. История мятежа и бегства Тянь Цзи не вполне ясна, однако не все сомнения Лян Юй-шэна представляются нам основательными (их изложение см.: Истзап, т. VI, с. 319, примеч. 73). В главах 15, 46 и 75 Сыма Цянь четко датирует эти события 344 г., и расхождения между главами 46 и 75 лишь в том, что, согласно последней, Тянь Цзи напал непосредственно на столицу-Линьцзы (Истзап, т. VI, с. 117).
5. Описание тех же событий в гл. 46 несколько отличается от настоящего (см.: Истзап, т. VI, с. 117). Там сказано, что Вэй напало на Чжао, а Чжао и Хань, объединив свои силы, ударили по Вэй.
6. В главах 15 и 46 Ши цзи сообщается, что эта встреча произошла к югу не от Дунъэ, а от Пинъэ (Истзап, т. III, с. 275; т. VI, с. 117), который находился на территории совр. уезда Сянъюань пров. Аньхой.
7. Чжэнь находился между Тао и Малином (см. карту 3); Сюйчжоу (допустимо чтение Шучжоу) было два: северное располагалось в самом нижнем течении Хуанхэ в том регионе, на который претендовали и Янь, и Ци; южное Сюйчжоу (или Се) находилось в южных землях Ци, между княжествами Лу и Сун (см. карту 1); встреча состоялась в южном.
8. Се, как указывалось выше,-другое название южного Сюйчжоу. Поскольку Тянь Вэнь унаследовал это владение, в некоторых главах Ши цзи его именуют Се Вэнь, Се-гун и Се-цзюнь.
9. В ряде списков в данном месте стоит иероглиф чэн (***)-«апельсин», однако Мидзусава отмечает, что в 13 ранних списках Ши цзи использован другой знак-шу (***)- «грубая одежда» [248, т. VI, с. 3]. Это и принято нами, поскольку отвечает смыслу фразы.
10. Цзинъян-цзюнь по имени Ши был младшим братом циньского Чжао-вана (см.: Истзап, т. II, с. 45, 47).
11. Этот эпизод описан и в Чжаньго цэ, однако есть и различия: разговор с Мэнчан-цзюнем там ведет не Су Дай, а его старший брат Су Цинь (умерший в 320 г.); в качестве предостерегающего символа выступает не просто дождь, а вызванный им разлив реки Цзиншуй (см.: ЧЦЦЧ, т. III, с. 110-111).
12. В гл. 5 говорилось, что Мэнчан-цзюнь прослужил сяном около года и был снят за взятки (Истзап, т. II, с. 45). Дискуссию о возможных вариантах трактовки текста см.: Истзап, т. II, с. 322, примеч. 197.
13. О Пиньюань-цзюне см. гл. 76.
14. Следует отметить противоречия между различными главами в описании ситуации. Если в данной главе боевые действия против Цинь даже не начинались, то в гл. 5 антициньская коалиция провела кампанию в 296 г., а в гл. 15 таких кампаний описано две-в 298 и 296 гг.
15. В речи Су Дая немало противоречий и несоответствий реальному военно-политическому положению начала III в. Объективно Су Дай защищает интересы не Западного Чжоу, а Цинь.
16. Вэй-цзы-прозвище; Накаи Сэкитоку полагает, что имя этого персонажа было утрачено [262, с. 3624].
17. История с Тянь Цзя не вполне ясна (не путать с другим циским Тянь Цзя, который был ваном в этом княжестве один месяц в 208 г.). В гл. 46 умалчивается об этом эпизоде, и лишь в гл. 15 четко обрисованы контуры мятежа: «Тянь Цзя присвоил себе титул вана. Советник Се Вэнь бежал» (Истзап, т. III, с. 289).
18. Как известно из гл. 5, Люй Ли служил в то время в Цинь в чине удафу, но в 294 г. бежал в Вэй. В гл. же 72 сообщается, что когда сяном стал Жан-хоу, над Люй Ли нависла угроза, вследствие чего тот бежал, оказавшись в конце концов в Ци.
19. Чжоу Цзуй-княжич из дома Чжоу.
20. Остается неясным, как можно было вернуть доверие циского вана с помощью организации антициской коалиции.
21. Явная нелепость. Должно было бы стоять «Цинь».
22. Предательские планы Мэнчан-цзюня, направленные против родного Ци, явно не ограничивались отдельными передвижениями в чиновничьей иерархии. Видимо, смещение с поста Люй Ли, причем любой ценой — вплоть до военного поражения собственного княжества,-было лишь промежуточной целью Мэнчан-цзюня, который вступил на путь конфронтации с самим Минь-ваном.
23. Последняя часть письма Мэнчан-цзюня к Жан-хоу в Чжаньго цэ представлена в виде устного выступления пришлого сановника перед Жан-хоу (см. ЧЦЦЧ, т. III, с. 56-57).
24. Лян Юй-шэн считает факт назначения Се-гуна на должность вэйского сяна недостоверным, так как соответствующие сведения отсутствуют и в Бяо, и в гл. 44 (Вэй ши цзя), и в Чжаньго цэ [246, кн. 12, гл. 30, с. 4]. Вообще, хронология и взаимосвязь событий здесь изрядно деформированы: согласно главам 5 и 15, Люй Ли возвращается в Цинь за четыре года до нападения циньцев на Ци; там нет никаких упоминаний о конфликте между Мэнчан-цзюнем и Минь-ваном.
25. Цзюй — город и владение в 150 км к югу от Линьцзы; не путать с городком Цзюй, который располагался в 40 км к востоку от Линьцзы (см. карту 1).
26. Вокруг посмертного титула Тянь Вэня идут споры комментаторов. Большинство из них не без оснований считают, что Мэнчан-цзюнь-лишь прозвище, а не посмертный титул (см. [262, т. VI, с. 3628]).
27. Нужно отметить, что в Чжаньго цэ (гл. Ци цэ) рассказывается, как тепло жители Се приветствовали Мэнчан-цзюня. В благодарность за освобождение от долгов его встречали уже за сто ли от поселения все-и старые и малые.
28. Обычный вес такого слитка золота составлял 20 лянов, т.е. около 600 г. Следовательно, вес всей «посылки» равнялся примерно 60 кг. По мнению Линь Миндэ [218, т. 2, с. 1061], это многовато, чтобы быть достоверным, но, добавим, маловато для 10 повозок.
29. Лян Юй-шэн не без оснований сомневается как в достоверности сообщения Ши цзи о восстановлении Мэнчан-цзюня в должности сяна, так и в содержащемся в Чжаньго цэ утверждении, будто он прослужил в этой должности несколько десятков лет [246, кн. 12, с. 5].
30. Цинский комментатор У Да-тин выражал недоумение, что из 3 тысяч своих бинькэ Мэнчан-цзюнь выделил только одного — Фэн Хуаня, человека из бедной семьи, имя которого не передалось потомкам (см. [241, с. 594]). На наш взгляд, в рассказе о Фэн Хуане для Сыма Цяня решающую роль играл конфуцианско-назидательный аспект.
31. Речь идет о довольно сложном и пестром социальном слое с высокой мобильностью, где «разбойник с идеей» соседствовал с бродячим рыцарем и с нищим проповедником.