Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

СЫМА ЦЯНЬ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗАПИСКИ

ШИ ЦЗИ

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ХУАЙИНЬСКОГО ХОУ ХАНЬ СИНЯ

Хуайиньский хоу Хань Синь родился в Хуайине 1. Он был беден, носил грубую холщовую одежду и, не имея никакого звания, не мог выдвинуться на должность чиновника. Не мог он также завести торговлю, и ему часто приходилось скитаться по чужим людям, есть и пить за их счет. Многие питали к нему отвращение.

Особенно часто он жил и кормился у своего земляка, смотрителя станции Наньчан. В течение нескольких месяцев жена старосты пыталась приворожить его. Она готовила ему пищу и старалась подавать ее утром, когда он был еще в постели. Но Хань Синь не притрагивался к пище. Он понял намерение женщины и, разгневавшись, ушел совсем. Потом Хань Синь стал рыбачить близ города.

Одна из женщин, стиравших на реке белье, узнала, что Хань Синь голодает, и стала его подкармливать. Хань Синь прожил у нее несколько десятков дней, помогая ей в работе.

Он был очень доволен и говорил женщине:

— Когда-нибудь я вас отблагодарю!

— Ты такой здоровенный детина и не можешь прокормить себя! — с раздражением ответила женщина. — Я тебя кормила из жалости, а не из-за награды!

Один молодой мясник из Хуайиня с презрением говорил о Хань Сине: [259]

— Такой здоровый, носит меч, а женщин побаивается!

Другой над ним потешался:

— Хань Синь, ты способен убить каждого из нас, но у тебя нет того, что есть у нас!..

Хань Синьг лукаво улыбаясь, распахивал халат...

Но горожане продолжали насмехаться над Хань Синем, над его робостью перед женщинами.

Когда войска Сян Ляна перешли реку Хуайхэ, Хань Синь присоединился к ним. Он стал служить Сян Ляну, но ничем не прославился. А когда был разбит Сян Лян, Хань Синь перешел в подчинение Сян Юйя. Сян Юй назначил его лан-чжуном. Хань Синь несколько раз пытался давать Сян Юйю советы, но тот его не слушал.

Когда ханьский ван вступил в земли Шу, Хань Синь бежал из Чу и перешел на сторону Хань, но и тут не добился славы. Занимая должность лянь-ао 2, провинился и был присужден к смертной казни. Тринадцать человек его приверженцев были уже казнены. Когда очередь дошла до Хань Синя, он гордо поднял голову и, глядя прямо в лицо Тэн-гуну 3, сказал:

— Разве высочайший не желает овладеть Поднебесной? Почему он казнит таких богатырей?

Тэн-гун был изумлен. Он подивился могучему сложению Хань Синя и приказал освободить его. Потом он долго с ним беседовал и, оставшись, довольным, сообщил о нем государю. А тот пожаловал ему должность смотрителя житниц. Но высочайший не доверял ему.

Хань Синь несколько раз беседовал с Сяо Хэ. Тот тоже удивлялся его способностям. Когда был предпринят поход в Наньчжэн, несколько десятков военачальников сбежало по дороге.

Хань Синь, предполагая, что Сяо Хэ уже говорил о нем высочайшему и что тот не желает его использовать, тоже бежал.

Узнав о бегстве Хань Синя, Сяо Хэ решил его догнать. Кто-то доложил высочайшему:

— Чэн-сян Сяо Хэ сбежал!

Высочайший страшно разгневался. Бегство Сяо Хэ было для него равносильно потере обеих рук.

Но через два дня Сяо Хэ явился и попросил у высочайшего приема. Высочайший и негодовал и одновременно радовался.

— Ты почему сбежал? — напустился он на Сяо Хэ. [260]

— Я бы не посмел сбежать, — отвечал Сяо Хэ. — Я сам бежал за сбежавшим.

— Кого это ты преследовал?

— Хань Синя.

— Сбежало больше десятка наших военачальников, но ты никого не преследовал, — снова разгневался высочайший. — Ты лжешь мне, зачем это тебе понадобилось преследовать Хань Синя?

— Военачальников найти легко, — ответил Сяо Хэ. — А таких богатырей, как Хань Синь, больше нет. Вы, великий ван, хотите сохранить титул ханьчжунского вана, а оставляете Хань Синя без дела. Ведь вы хотите завоевать Поднебесную, а кроме Хань Синя, никто не скажет вам, как этого добиться. Вы уже думали о том, как осуществить свой замысел?

— Да, я стремлюсь на восток, — ответил ван. — Можно ли здесь засиживаться?

— Значит, вы собираетесь двинуться на восток! Но Хань Синь останется только в том случае, если вы сумеете его использовать. Если же этого сделать не сумеете, он уйдет и больше не вернется.

— Хорошо, ради вас я назначу его полководцем, — согласился ван.

— Даже если вы и назначите его полководцем, он все равно не останется, — сказал Сяо Хэ.

— Тогда назначу его главным полководцем.

— Вот и прекрасно! — воскликнул Сяо Хэ.

Ван решил пригласить Хань Синя, чтобы пожаловать ему звание.

— Великий ван, до сих пор вы были бесцеремонны с Хань Синем, относились к нему с пренебрежением, — предупредил Сяо Хэ. — И теперь, жалуя его званием главного полководца, вы вызываете его к себе, как мальчишку. Именно из-за такого обращения Хань Синь чуть не ушел от вас. Если вы действительно хотите сделать его главным полководцем, прикажите построить алтарь, выберите счастливый день, совершите все необходимые церемонии и вручите ему знаки власти.

Ван согласился.

Военачальники радовались: наконец-то они обрели себе главного полководца. Но когда в войсках узнали, что главным полководцем назначен Хань Синь, все были крайне удивлены. [261]

Когда закончилась церемония, Хань Синь сел, ван обратился к нему:

— Чэн-сян Сяо Хэ неоднократно говорил мне о вас. Какой же план вы можете мне предложить?

Хань Синь поблагодарил и в свою очередь спросил вана:

— Скажите, кто в стране ныне соперничает с вами из-за власти? Разве не Сян Юй?

— Да, это так, — подтвердил ван.

— А как вы оцениваете себя по сравнению с Сян Юйем в отношении мужества, храбрости, гуманности и силы?

После долгого молчания ван произнес:

— Во всем этом я ему уступаю.

Хань Синь несколько раз поклонился вану, поздравил его и заговорил:

— Я такого же мнения. Но я служил Сян Юйю и с вашего позволения расскажу вам, что он собой представляет. Сян Юй злобен и несдержан, он искалечил тысячи людей, он не умеет назначать на должности мудрых военачальников. А это значит, что храбрость у него мужицкая! Сян Юй старается быть обходительным, проявляет любовь и уважение к людям; достаточно человеку заболеть, как он начинает проливать слезы, делиться с ним пищей и питьем. Но стоит кому-нибудь совершить подвиг, за который следует пожаловать титул, как Сян Юй схватится за уже готовую печать и не выпускает ее из рук. Это значит, что гуманность его чисто женская! Считается, что Сян Юй властвует в Поднебесной и владетельные князья являются его подданными. Однако он до сих пор не владеет Гуаньчжуном, а владеет лишь Пынчэном; он изменил уговору с И-ди и властвует над владетельными князьями только с помощью своих родных и любимцев. Когда владетельные князья узнали, что Сян Юй сослал И-ди в Цзяннань, они тоже отказались от своих правителей и стали сами управлять лучшими землями. Сян Юй безжалостно уничтожает всех повсюду, где он появляется. В Поднебесной многие его ненавидят. Народ повинуется только его силе, но не расположен к нему душой. Формально он является гегемоном, а фактически лишился симпатий всей Поднебесной. Поэтому я и говорю: его могущество обращается в слабость. Если вы, великий ван, пойдете по противоположному пути, назначите на должности людей самых храбрых и [262] воинственных во всей Поднебесной, разве вы тогда не одолеете своих врагов? Если вы пожалуете города и вотчины во владение своим заслуженным людям, кто тогда не покорится вам? Если вы, командуя армиями справедливости, будете преследовать тех, кто только и мечтает о том, как бы возвратиться домой, кто же не разбежится перед вами? Три циньских вана 4 на протяжении нескольких лет командуют своими соотечественниками, из их войска разбежалось множество людей, а убитых невозможно сосчитать. Кроме того, Сян Юй бессовестно обманывает покорившихся ему князей. Дойдя до Синьаня, он зарыл в землю более двухсот тысяч сдавшихся ему в плен циньских воинов. Только Чжан Ханю, Сыма Синю и Дун И удалось бежать. Отцы и старшие братья в Цинь до мозга костей ненавидят этих троих, а ныне Чу благодаря своей силе сделал их могущественными правителями. Но народ Цинь не любит их. Если вы, великий ван, вступите в Угуань и при этом не тронете ни одной шерстинки, если вы уничтожите жестокие циньские законы и дадите циньскому народу установления из трех статей 5, все население пожелает, чтобы вы царствовали, великий ван. Что же касается вашего договора с владетельными князьями 6, то вам следует быть ваном в Гуаньчжуне 7. Население Гуаньчжуна знает об этом. Жители Цинь очень сожалеют о том, что вы пребываете в бездействии в Ханьчжуне. Если вы сейчас подымете войска и двинетесь на восток, достаточно будет одного воззвания о войне, чтобы привести к покорности трех циньских полководцев.

Выслушав, ханьский ван очень обрадовался, сожалея лишь о том, что так поздно обрел Хань Синя. Следуя совету Хань Синя, он точно указал своим военачальникам, кому и куда выступать.

В восьмом месяце ханьский ван поднял войска, двинулся на восток, вышел к Чэньцану 8 и покорил земли Трех Цзинь.

Во втором году правления Ханьской династии войска прошли через заставу Хаиьгу и овладели землями Хэнань, принадлежавшими княжеству Вэй. Иньский 9 и ханьский ваны покорились.

Затем ханьский ван, соединив силы с княжествами Ци и Чжао, напал на Чу.

В четвертом месяце ханьские войска дошли до Пынчэна, но здесь потерпели поражение и вынуждены были [263] уйти. Тогда Хань Синь вновь собрал войска и встретился с ханьским ваном в Жунъяне. Они снова напали на противника в местности, расположенной между Цзин и Со 10. Из-за этого чуские войска так и не сумели продвинуться на запад.

Когда ханьские войска потерпели поражение и отступили от Пынчэна, ван земель Сай — Сыма Синь и ван земель Ди — Дун И бежали и перешли на сторону Чу. Ци и Чжао тоже заключили мир с Чу.

В шестом месяце вэйский ван Бао под видом посещения больного родственника уехал из Хань в свои владения, закрыл заставу Хэгуань 11 и восстал против Хань. Одновременно он договорился о мире с Чу.

Ханьский ван послал Ли Ши-ци с поручением склонить вана Бао к покорности. Однако Ли Ши-ци ничего не добился. Тогда в восьмом месяце ханьский ван назначил Хань Синя чэн-сяном и повелел ему разгромить княжество Вэй. Вэйский ван стянул все свои войска в Пуфань и закрыл переправу через реку в Линьцзинь 12.

Хань Синь приказал выстроить войска на берегу и готовить суда. Делая вид, что войска готовятся к переправе в Линьцзинь, он намеревался ввести противника в заблуждение. Между тем, спрятав войска в засаде, он переправил их у Сяяна 13 через реку на плотах с привязанными к ним пустыми глиняными кувшинами и неожиданно напал на Аньи 14.

Вэйский ван Бао бросился навстречу Хань Синю, но попал в плен. Княжество Вэй было покорено и переименовано в область Хэдун.

Потом ханьский ван послал Чжан Эра 15 и Хань Синя на северо-восток против Чжао и Дай. Позднее, в девятом месяце, они разгромили дайские войска и взяли в плен дайского вана Ся Юэ под городом Эюй 16.

После того как Хань Синь покорил Вэй и разгромил Дай, ханьский ван неожиданно прислал гонца с приказанием направить самые отборные войска в Жунъян для отражения нападения со стороны Чу. А в это время Чжан Эр и Хань Синь как раз собирались совершить поход на восток через горы Цзинсин и напасть на Чжао.

Когда правитель Чжао и чэнаньский правитель Чэнь Юй 17 узнали о том, что Хань намеревается напасть на них, они стянули войска на заставу Цзинсин и распустили слух, что у них больше двухсот тысяч воинов. [264]

Правитель Гуанъу, по имени Ли Цзо-цзюй, говорил чэнаньскому правителю Чэнь Юйю:

— Я слышал, что ханьский полководец Хань Синь переправился в Сихэ, взял в плен вэйского вана, захватил Ся Юэ и потопил в крови Эюй. Ныне ему помогает Чжан Эр, и они намереваются выступить против Чжао. Увлеченные своей победой, они, конечно, уйдут далеко от границ своих владений и тогда не смогут сражаться стойко. А я слышал, что, если провиант приходится подвозить за тысячу ли, у воинов всегда бывает голодный вид; если им приходится собирать хворост и траву перед тем, как готовить пищу, они никогда не бывают сытыми. Цзинсинская дорога узка: по ней не проедет повозка, даже не проедут рядом два всадника. Пройдя по такой дороге несколько сот ли, они оставят позади все запасы провианта. Дайте мне тридцать тысяч лучших воинов, я обходными путями проберусь в тыл противнику и отобью у него обоз. Вы же в это время насыплете высокие валы, выроете глубокие рвы и будете стойко оборонять свои лагеря, — пусть тогда противник попробует двинуться вперед, успеха он не добьется; пусть попробует отступить, ему не удастся уйти. Мы отрежем им путь для возвращения и запрем в местах, где поживиться нечем. Можете быть уверены, что не пройдет и десяти дней, как головы обоих вражеских полководцев будут лежать под вашими знаменами. Внимательно обдумайте мое предложение, ибо в противном случае мы сами попадем в плен.

Чэнаньский правитель Чэнь Юй, истый конфуцианец, всегда говорил, что воюет во имя справедливости, и никогда не прибегал к коварству и хитростям.

— Я знаю «Законы войны», — сказал он, — «если у тебя сил в десять раз больше, чем у противника, окружи его со всех сторон; если сил у тебя вдвое больше, сражайся». Говорят, что у Хань Синя несколько десятков тысяч воинов, но на самом деле у него их лишь несколько тысяч. Действуя против нас, он сумеет самое большее пройти тысячу ли. И, напав на нас, окажется в тяжелом положении. Если мы сейчас, станем прятаться и выжидать, количество войск у него может увеличиться — как мы тогда отразим их нападение? Ведь тогда владетельные князья подумают, что мы трусим, и пойдут на нас войной.

Он не послушался правителя Гуянъу и не воспользовался его советом. [265]

Об этом проведали лазутчики, подосланные Хань Синем, и донесли своему полководцу. Тот был весьма обрадован. Лишь после этого Хань Синь во главе своих войск осмелился спуститься с перевала.

В тридцати ли от Цзинсина Хань Синь остановился на отдых. А в полночь приказал двум тысячам легко вооруженным всадникам пробраться с красными флагами по глухим горным тропам к месту расположения чжаоской армии.

— Если враг заметит, что мы отходим, он выйдет из крепости и бросится нас преследовать, — предупреждал воинов Хань Синь. — Тогда вы стремительно ворветесь в пустую крепость, сорвете знамена княжества Чжао и подымете красные ханьские знамена.

А младшим военачальникам он приказал объявить:

— Сегодня мы разобьем Чжао и устроим пир.

Военачальники не слишком верили Хань Синю, но дружно ответили:

— Повинуемся!

Тогда Хань Синь сказал войсковым чиновникам:

— Используя все выгоды местности, противник здесь давно построил крепость. Кроме того, не видя в нашем расположении знамени главного полководца, он не хотел наступать. Он надеялся, что мы, дойдя до неприступных скал, повернем обратно.

Затем Хань Синь выслал вперед десять тысяч воинов и приказал им расположиться спиной к реке. Наблюдая за его действиями, воины противника громко смеялись.

На рассвете Хань Синь выставил знамена и барабаны главного полководца и под барабанный бой двинулся к выходу из ущелья. Противник вышел из крепости и ударил на них. Долго длилась ожесточенная битва. Наконец, Чжан Эр и Хань Синь, бросая знамена и барабаны, бежали по направлению к своим войскам, расположенным на берегу реки. Строй разомкнулся, их пропустили в укрепленный лагерь, и битва продолжалась.

Воины противника действительно вышли из крепости и наперебой бросились за ханьскими знаменами и барабанами. Изо всех сил стремились они нагнать Чжан Эра и Хань Синя. Но те уже успели скрыться в расположении своих войск на берегу реки. Воины их стояли насмерть, сокрушить их было невозможно. [266]

А в это время две тысячи отборных воинов, посланных Хань Синем, бросились к крепости противника, с хода ворвались в нее, сорвали все вражеские знамена и вместо них подняли ханьские красные знамена.

Не добившись победы и не сумев захватить в плен Хань Синя, воины Чжао стали возвращаться к крепости, но над нею уже развевались знамена противника. Чжаоские воины, решив, что противник захватил в плен чжаоского вана и полководцев, стали разбегаться. Напрасно военачальники рубили воинам головы, — остановить бегущих им так и не удалось.

Ханьские войска взяли армию противника в клещи, частично разгромили ее, а частично пленили. Чэнаньский правитель Чэнь Юй был убит на реке Чишуй, чжаоский ван Се попал в плен.

Хань Синь приказал во что бы то ни стало доставить к нему живым правителя Гуанъу, обещая в награду тысячу золотых.

Нашлись люди, которые связали правителя Гуанъу и доставили его к знамени Хань Синя. Хань Синь снял с пленника веревки, в знак уважения усадил его с восточной стороны, сам сел напротив с западной стороны и стал прислуживать ему, как своему учителю.

Военачальники приносили отрубленные головы, приводили пленных и поздравляли Хань Синя с победой.

Они спрашивали Хань Синя:

— Каким образом вам удалось добиться победы? Ведь в «Законах войны» сказано: «Располагайся так, чтобы горы и скалы были позади справа, чтобы реки и озера находились впереди слева». Вы же наоборот, приказали расположиться спиной к реке и еще говорили: «Разобьем Чжао и устроим пир». Мы с вами не хотели соглашаться, но победа все же досталась нам.

— Это место в «Законах войны» вы не продумали до конца, — ответил им Хань Синь. — Разве там не говорится: «Заведи войско в место смерти, и оно будет жить; брось его в место гибели, и оно будет существовать». Креме того, у меня не было возможности успокоить воинов и их начальников. Мне пришлось вести на врага, как говорится, разношерстную толпу. Если не завести ее в место смерти, где каждый будет сражаться за себя, а поставить ее в таком месте, где можно спастись, она обратится в бегство. Мог ли я таких воинов использовать иначе? [267]

Военачальники выразили свое восхищение:

— Великолепно! Но для нас это непостижимо!

Затем Хань Синь обратился к правителю Гуанъу:

— Я хочу напасть на княжество Янь на севере и идти в поход против княжества Ци на востоке. Как мне поступить, чтобы дело увенчалось успехом?

— Полководец разгромленной армии не имеет права рассуждать о храбрости, — возразил правитель Гуанъу, — сановник погибшего государства не имеет права надеяться сохранить свою жизнь. Я ваш пленник, достоин ли я того, чтобы давать вам советы, касающиеся столь великих дел?

На это Хань Синь ответил:

— Я слышал, что когда-то Боли Си служил в княжестве Юй, и оно погибло. Потом он перешел в княжество Цинь, и его правитель сделался гегемоном. И это все не потому, что Боли Си был глупым в Юй и сразу поумнел в Цинь. Все зависело от того, как его использовали и насколько прислушивались к его советам. Если бы чэнаньскнй правитель Чэнь Юй послушался вашего совета, я сам, возможно, попал бы к вам в плен. Но так как он не пожелал вас слушать, вы сейчас находитесь у меня.

Хань Синь стал настойчиво упрашивать правителя Гуанъу:

— Не отказывайтесь, я готов всецело положиться на ваши советы!

Правитель Гуанъу сказал:

— Я слышал, что в одном из тысячи дел даже мудрец совершит ошибку, а дурак одно из тысячи дел сделает правильно. Поэтому и говорят: «В том, что сказал глупец, мудрец умеет найти полезное для себя». Боюсь только, что план мой не заслуживает вашего внимания. Но я хочу выразить вам всю свою преданность. Я предлагал чэнаньскому правителю такой план, когда из ста сражений сто раз побеждают, но он отверг мой план и в результате его армия разбита под стенами Хо, а сам он погиб на реке Чишуй. Ныне вы перешли на западный берег Хуанхэ, взяли в плен вэйского вана, пленили Ся Юэ и взяли Эюй, одним ударом овладели заставой Цзинсин, менее чем за день разгромили двухсоттысячное войско княжества Чжао и убили чэнаньского правителя. Слава ваша прогремела по всей Поднебесной, ваше могущество потрясает ее. Крестьяне от страха бросают пахать земли, одевают свои [268] лучшие одежды, стараются повкуснее покушать, склоняют головы и ждут ваших повелений. В этом ваша сила. Однако народ утомился, воины отказываются воевать, использовать их трудно. Вы же хотите поднять усталые и недовольные войска и расположить их под крепкими стенами городов княжества Янь. Вы собираетесь сражаться, но боитесь, что сил у вас хватит ненадолго. Вы чувствуете, что обстановка складывается тяжелая, ибо запасы провианта с каждым днем истощаются, а слабое княжество Янь не думает покоряться. Ци сумеет дать отпор на границах и благодаря этому усилится. А если Янь и Ци окажут друг другу поддержку, и вы не покорите их, тогда невозможно будет поделить власть между Лю Баном и Сян Юйем. В этом ваша слабость. Я считаю, что вы ошибаетесь, ибо тот, кто хорошо умеет использовать войска, не идет слабым на сильного, а идет сильным на слабого.

— Что же теперь делать? — спросил Хань Синь.

— Самое лучшее для вас сейчас снять латы и прекратить войну, — ответил правитель Гуанъу. — Вы подчинили Чжао — теперь успокойте сирот. Вы можете в один день собрать быков и вино со ста ли в окружности. Накормите служилых мужей, угостите воинов, а потом направьте их на север по пути в Янь. Вперед пошлите способного оратора с посланием длиною в восемь цуней 18, покажите княжеству Янь, чем вы сильны, и оно покорится. Потом пошлите вестника на восток и сообщите об этом Ци, и оно сдастся вам безо всякого сопротивления. Пусть в Ци найдутся самые лучшие мудрецы, иного выхода они не придумают. А если все будет так, вы сможете овладеть всей Поднебесной. Создайте такое положение, когда, как говорится, слава идет впереди войска!

— Прекрасно! — воскликнул Хань Синь.

Выполняя совет, Хань Синь отправил посланца в Янь. Янь сразу же покорилось. Тогда Хань Синь послал гонца донести об этом ханьскому вану и одновременно просил его пожаловать Чжан Эру титул чжаоского вана, чтобы этим склонить на свою сторону покоренное государство.

Ханьский ван на это согласился и провозгласил Чжан Эра чжаоским ваном.

Между тем чуский правитель несколько раз подымал войско, переправлялся через Хуанхэ и нападал на Чжао. Чжаоский ван Чжан Эр вместе с Хань Синем отправились на помощь Чжао, по пути навели порядок в [269] чжаоских городах и, покончив с делами, отправились в Хань.

Чуские войска только что осадили ханьского вана в Жунъяне. Однако ханьскому вану удалось пробиться на юг, в местность, расположенную между Юань и Е. Здесь он привлек на свою сторону Цин Бу и затем бежал в Чэнгао. Там его снова окружили чуские войска.

В шестом месяце ханьский ван двинулся из Чэнгао на восток, переправился через Хуанхэ и оттуда в сопровождении одного лишь Тэн-гуна помчался в армию Чжан Эра.

Они прибыли туда и остановились на ночлег на подворье. А рано утром, назвав себя ханьскими послами, они кинулись в бывшую чжаоскую крепость. Чжан Эр и Хань Синь еще спали. Ханьский ван пошел в их спальню и забрал у них печати и грамоты на право командования войсками. Затем установленным сигналом созвали военачальников и сместили их с должностей.

Когда Чжан Эр и Хань Синь, проснувшись, узнали о приезде ханьского вана, они сильно перепугались.

Ханьский ван взял под свое командование войска, прежде подчинявшиеся Чжан Эру и Хань Синю. Чжан Эру он приказал охранять земли Чжао, а Хань Синя назначил на должность сян-го. После этого ханьский ван собрал все войска, находившиеся в Чжао и еще не выступавшие в поход, и начал наступление на восток против Ци.

Вел войска Хань Синь. Но не успел он миновать переправу Пинъюаньцзинь, как узнал, что Ли Ши-ци, посланный в Ци ханьским ваном, успел склонить циского правителя к покорности. Хань Синь хотел прекратить наступление. Однако Куай Тун, советник родом из Фаньяна, стал доказывать ему:

— Вы получили приказ напасть на Ци. А ханьский ван между тем послал какого-то бездельника, который сумел уговорить циского правителя покориться! Ведь Ли Ши-ци, действуя одним лишь языком, сумел овладеть семьюдесятью городами! Но разве вас это касается? Разве вам кто-нибудь приказывал остановиться? Ведь вы командуете лучшими войсками, у вас десятки тысяч воинов, а вы за год сумели овладеть лишь пятьюдесятью городами, принадлежавшими княжеству Чжао! Вы уже несколько лет являетесь полководцем, а выходит, что заслуг у вас меньше, чем у какого-то школяра! [270]

Хань Синь согласился, что все это так, и, следуя совету Куай Туна, переправился через реку.

А циский правитель, послушавшись Ли Ши-ци, начал пировать и совершенно забросил подготовку к обороне от нападения ханьских войск. Тогда Хань Синь нанес неожиданный удар, разгромил цискую армию под Лися и дошел до Линьцзы. Циский ван решил, что Ли Ши-ци его предал, и приказал сварить его в котле. Сам же он бежал в Гаоми 19 и оттуда послал гонца в Чу за помощью. Хань Синь овладел Линьцзы и двинулся дальше на восток преследовать циского вана Тянь Гуана. Войска его достигли западных окраин области Гаоми.

В это время чуский правитель назначил Лун Це полководцем и отправил его на помощь Ци. При этом был распущен слух, что чуское войско достигает двухсот тысяч.

Циский ван Тянь Гуан и Лун Це решили объединить свои войска для сражения с Хань Синем, но они не успели этого сделать, как кто-то сказал Лун Це:

— Ханьские войска воюют далеко от дома и сражаются до победного конца. А Ци и Чу воюют на своей земле и не могут противостоять противнику; стоит сейчас противнику нанести нам небольшое поражение, как все воины разбегутся по домам. Лучше всего хорошенько укрепиться, и пусть циский ван разошлет своих людей в захваченные противником циские города с призывом к восстанию. Когда в этих городах узнают, что их ван жив и что чуское войско пришло к ним на помощь, они несомненно восстанут. Ханьские войска на две тысячи ли зашли в чужие земли, и если у них в тылу восстанут циские города, ханьским воинам негде будет доставать провиант, и можно будет, не сражаясь, заставить их сдаться.

— Я давно знаю Хань Синя, — возразил на это Лун Це. — С ним справиться нетрудно. К тому же, если мы, спасая Ци, заставим противника сдаться без боя, для нас в этом не будет никакой заслуги. Если мы победим в предстоящем сражении, мы сразу захватим половину циских земель. Зачем же нам останавливаться?..

Он решил вступить в бой и расположил свои войска на противоположном берегу реки, напротив войск Хань Синя.

Хань Синь ночью приказал своим воинам соорудить из десяти тысяч мешков с песком запруду выше по течению реки Вэйшуй, а сам во главе половины своих войск [271] переправился на противоположный берег и вступил в бой. Но вскоре он притворился побежденным и обратился в бегство.

Обрадованный Лун Це воскликнул:

— Я же давно говорил, что Хань Синь — трус!

Он бросился преследовать отступающего противника и переправился следом за ним через реку. Тогда Хань Синь приказал разобрать запруду. Хлынувшая вода не дала возможности воинам Лун Це переправиться обратно. Здесь на них ударили воины Хань Синя. Сам Лун Це был убит, а его войско, расположенное к востоку от реки, к этому времени успело разбежаться. Бежал и циский ван Тянь Гуан. Хань Синь бросился его преследовать. Он дошел до самого Чэнъяна 20 и пленил всю чускую армию.

В четвертом году (в 203 г. до н. э.) правления Ханьской династии княжество Ци было полностью покорено. Тогда Хань Синь послал своего человека передать ханьскому вану:

— Циский правитель хитрил и притворялся, и вообще это государство отличается непостоянством. Этому способствует то, что на юге оно граничит с Чу. Если не посадить в нем ложного вана, то окончательно привести его к покорности не удастся. Разрешите мне стать таким ложным ваном.

Чуское войско осаждало в это время ханьского вана в Жунъяне, туда прибыл посланец Хань Синя и вручил письмо.

Ханьский ван разгневался и стал браниться:

— Я здесь в тяжелом положении, день и ночь жду, что он придет мне на помощь, а он думает только о том, как бы стать ваном!

Чжан Лян и Чэнь Пин, наступив ханьскому вану на ногу, зашептали ему на ухо:

— Мы только что потерпели неудачу. Неужели вы сможете воспрепятствовать Хань Синю стать ваном? Лучше дайте ему сами титул, обласкайте его и повелите ему обороняться, чтобы он не помышлял об измене.

Ханьский ван понял, но продолжал притворно браниться:

— Великий муж, который покорил владетельных князей, должен быть настоящим ваном! Какой там еще ложный ван? [272]

Ханьский ван послал Чжан Ляна в Ци с поручением провозгласить Хань Синя циским ваном и потребовать от него, чтобы он выступил с войском против Чу.

После гибели Лун Це чуский правитель Сян Юй начал опасаться, как бы Хань Синь не напал на него, и потому послал У Шэ, уроженца Сюйи, уговорить циского вана Хань Синя перейти на сторону Чу.

— В Поднебесной все долго страдали от циньской тирании, — сказал У Шэ, встретившись с Хань Синем. — Ныне Цинь повергнут, и каждый получил в соответствии со своими заслугами земли, на которых сейчас властвует. Поэтому войны уже совсем было прекратились. Но ханьский ван снова поднял войско и вторгся в чужие владения на востоке. Он захватывает чужие земли, разгромил войска трех циньских полководцев, прошел через Тунгуань, присоединил к своей армии войска владетельных князей и собирается двинуть их против Чу. Он не успокоится до тех пор, пока не захватит всю Поднебесную. Жадность его не знает предела! К тому же ханьскому вану не следует слишком доверять. Он несколько раз попадался в руки Сян Юйя, и тот оставлял его в живых. Но, освободившись, он тотчас же нарушал уговор и снова нападал на Сян Юйя. Вот видите, как ему нельзя доверять! Вы считаете себя другом ханьского вана, самоотверженно сражаетесь на поле брани, но все же он вас схватит. Вы еще живы только потому, что жив Сян Юй. Ныне все дело решаете вы, судьба двух ванов зависит от вас. Станете вы вправо 21 — победит ханьский ван; станете влево — победит Сян Юй. Но если погибнет Сян Юй, следующим на очереди будете вы. Ведь вы старые друзья с Сян Юйем, почему бы вам не восстать против Хань и не заключить мир с Чу? Тогда бы вы смогли участвовать в разделе Поднебесной и спокойно властвовать. Вы нужны ханьскому вану только для того, чтобы воевать с Чу. Разве так поступили бы на вашем месте люди мудрые?

— Я служил Сян Юйю, но в чинах не поднялся выше лан-чжуна, — ответил на это Хань Синь. — Другими словами, я не стал выше простого стражника. Советов моих Сян Юй не слушал, планов не принимал, поэтому я покинул Чу и перешел на сторону Хань. Ханьский ван вручил мне печать главного полководца, дал в мое распоряжение несколько десятков тысяч воинов; он снимает с себя одежду, чтобы одеть меня, отрывает от себя пищу, [273] чтобы накормить меня; он внимает моим советам и пользуется моими планами. Поэтому я достиг такого положения. Он глубоко верит мне. Пусть мне придется умереть, но я не изменю ему. Буду счастлив, если вы от моего имени поблагодарите Сян Юйя за предложение.

У Шэ удалился. Тогда Куай Тун, который знал, что положение дел в Поднебесной зависит от Хань Синя, решил составить хитроумный план, надеясь поколебать его.

Представившись прорицателем, он стал убеждать Хань Синя:

— Я воспринял искусство великого прорицателя.

— Что же вы предсказываете? — спросил Хань Синь.

— Благородство и подлость человека отражаются в строении его костей, заботы и радости — в его внешности, а успехи и неудачи — зависят от его решительности. Из десяти тысяч моих предсказаний сбываются все.

— Прекрасно! — воскликнул Хань Синь. — А что вы предскажете мне?

— Повремените немного, — сказал Куай Тун.

— Всем приближенным удалиться, — приказал Хань Синь.

— Если судить по вашему лицу, то вы не подыметесь выше положения хоу, — сказал Куай Тун. — К тому же вас ждут опасности. Если же судить по вашей спине, то вы станете настолько знатны, что об этом и говорить сейчас нельзя 22.

— Как это все понять? — спросил Хань Синь.

Куай Тун продолжал:

— Когда в Поднебесной возникали затруднения, герои подымались по первому призыву, служилые люди Поднебесной собирались, как облака и туман в ненастье; теснились во множестве, как чешуя на рыбе; вздымались, как дым при ветре. В те времена все думали только об одном, как сокрушить Цинь. Но ныне борются между собою Хань и Чу, и эта борьба приносит гибель многим ни в чем не повинным людям, из-за нее отцы и сыновья умирают в пустынях, и таких не счесть. Войска княжества Чу поднялись в Пынчэне, затем перенесли войну на север и, преследуя врага, дошли до самого Жунъяна. Используя благоприятную обстановку, чуский правитель легко захватил значительную часть Поднебесной и угрожает всей стране. Однако чуские войска поставлены в [274] тяжелое положение в местности между Цзин и Со, они прижаты к западным горам и в течение трех лет не могут продвинуться вперед. Ханьский ван собрал стотысячное войско, прошел Гун 23 и Ло 24, преодолев при этом реки и горы. Он вступает в сражения по нескольку раз в день, но не имеет успеха, а с севера помощь не приходит. Он потерпел поражение под Жунъяном, был ранен под Чэнгао и затем бежал в местность, расположенную между Юань и Е. Положение его таково, что не помогут ни ум, ни храбрость. Ведь если войска, обладавшие высоким духом, переходят к обороне в укрытиях, если провиант в житницах истощен, а народ озлобился до предела — значит положение непоправимое и опереться не на что. Мне кажется, что сейчас создалось именно такое положение, когда без сверхмудрецов невозможно избавить Поднебесную от бедствий. В настоящий момент судьба обоих правителей зависит только от вас. Если вы будете на стороне Хань — победит Хань; будете на стороне Чу — победит Чу. От всего сердца готов предложить вам свой план, но боюсь, что вы им не воспользуетесь. Но если вы его примете, то получите не двойную выгоду, а тройную. Разделив Поднебесную на три части 25, вы упрочите свое положение настолько, что против вас никто не посмеет начать действовать первым. Ведь обладая вашей мудростью, имея в своем распоряжении могущественнее войско, владея сильным княжеством Ци и покорив Янь и Чжао, вы сможете захватить обширные земли, пойти навстречу стремлениям народа и овладеть западными территориями. Если вы будете заботиться о народе, вся Поднебесная подымется по вашему призыву. Кто же тогда посмеет вас ослушаться? Отрежьте там, где много, дайте тем, у кого мало, и этим вы утвердите владетельных князей. А когда утвердятся князья, вся Поднебесная подчинится вам и будет превозносить ваши добродетели. Что же касается Ци, то оно будет владеть землями Цзяо и Сы. И если вы своей добродетелью склоните на свою сторону владетельных князей, они будут благоговеть перед вами и уступать вам во всем. Тогда все государи Поднебесной, подталкивая и опережая друг друга, будут спешить в Ци на поклон. Всем известно, что если не взять того, что дает небо, значит подвергнуться небесной каре; не действовать вовремя, значит пострадать самому. Подумайте об этом хорошенько. [275]

— Ханьский ван милостиво принял меня, — ответил Хань Синь. — Он возил меня на своей колеснице, одевал в свою одежду, кормил с собственного стола. А я слышал, что тот, кто ездит на колеснице другого, должен разделять с ним и его горе. Кто получает одежду и еду от другого, должен переживать с ним все заботы и умереть за его дело. Могу ли я из-за собственной выгоды изменить своему долгу?

— Вы одобряете стремление ханьского вана установить династию на десять тысяч веков, — возразил Куай Тун. — А я считаю, что вы ошибаетесь. В прежние времена, когда чаншаньский ван Чжан Эр и чэнаньский правитель Чэнь Юй были простыми людьми, их связывала такая дружба, что они друг за друга готовы были перерезать горло всякому. Впоследствии, после ссоры между Чжан Янем и Чэнь Цзэ 26, они возненавидели друг друга. Чаншаньский ван Чжан Эр изменил Сян Юйю, отрубил голову Сян Ину и переметнулся на сторону Хань. А ханьский ван двинул войска на восток, и чэнаньский правитель Чэнь Юй был убит на реке Чишуй. Голова и ноги его находятся по сию пору в разных местах, что вызывает насмешки всей Поднебесной. Если бы эти двое жили в согласии, Поднебесная была бы счастлива. Почему же они в конце концов стали преследовать друг друга? Потому, что все беды рождаются от чрезмерных желаний, а человеческую душу трудно познать до конца. Если вы ныне намерены верой и правдой служить ханьскому вану, значит не быть вам в согласии с обоими государями. А дело здесь гораздо значительней по своему размаху, чем дело Чжан Яня и Чэнь Цзэ. Поэтому на мой взгляд вы ошибаетесь, когда думаете, что, служа ханьскому вану, находитесь в безопасности. Да-фу Чжун и Фань Ли 27 решали судьбы княжества Юэ, помогли Гоу Цзяню стать гегемоном, они прославились своими подвигами, но сами в конце концов погибли. Ведь когда вся дичь истреблена, принимаются жарить охотничьих собак! Если же говорить о дружбе, то не было дружбы крепче, чем у Чжан Эра и Чэнь Юйя. Если говорить о преданности, то в этом не превзойти да-фу Чжуна и Фань Ли по отношению к Гоу Цзяню. Они достойны служить примером. Вам следовало бы над этим глубоко призадуматься. К тому же я слышал, что если ваша храбрость и стратегические планы бросают правителя в дрожь, [276] то это только хуже для вас и ваши подвиги, известные всей Поднебесной, останутся без награды. Разрешите теперь поговорить о ваших подвигах и заслугах, великий ван. Вы перешли на западный берег Хуанхэ, взяли в плен вэйского вана, захватили Ся Юэ, овладели Цзинсином, убили чэнаньского правителя Чэнь Юйя, повергли Чжао, поставили под угрозу Янь, покорили Ци. На юге вы уничтожили двухсоттысячное войско Чу, на востоке уничтожили Лун Це, а за наградой устремляетесь на запад. Таких заслуг в Поднебесной не бывало до сих пор, а такая стратегия осуществляется лишь раз за много веков. Ныне от вашего могущества правителя охватывает дрожь, и ваши подвиги остаются без награды. Если вы перейдете теперь на сторону Чу, вам не поверят; если вы останетесь в Хань — перед вами будут дрожать от страха. Куда же вам обратиться? Ведь по своему положению вы — подданный, но вы обладаете силой, которая страшит правителя, а ваша слава разносится по всей Поднебесной. Это, мне кажется, опасно для вас самих.

— Прекратите! — оборвал его Хань Синь. — Дайте мне подумать.

Через несколько дней Куай Тун вновь принялся убеждать его:

— Слушать советы — основа дела, составлять план — это действие, направленное на осуществление дела. Слишком долго слушать, ничего не предпринимая, — значит провалить всякий расчет. А при таком положении вы не сможете обеспечить себе безопасность. Кто не упускает ни первого, ни второго, того нельзя смутить никакими речами. Тот, кто рассчитывает и при этом видит, где корень и где вершина, никогда не запутается. Тот, кто довольствуется положением слуги, может упустить огромную власть; кто держится за ничтожное жалованье, может упустить высокую должность. К успеху приводит не что иное, как твердость в принятии решения, а сомнение — гибель для всякого дела. Поэтому вникать в мелкие планы, оставляя в стороне судьбы всей Поднебесной, понимать разумность действия, но не осмелиться его совершить, — вот в чем кроется главная беда. Потому и говорится: «Нерешительный тигр хуже жалящей пчелы». «Рысак, который топчется на месте, не стоит самой захудалой клячи, которая, хоть и медленно, но идет [277] вперед». «Сомневающийся Мын Бэнь не стоит самого заурядного, но решительного человека». «Обладать мудростью Шуня и Юйя, но потерять способность высказаться, это хуже, чем быть глухонемым, который объясняется знаками». Ценность моего совета заключается в том, что его можно осуществить. Не забывайте, что добиться успеха трудно, а потерпеть неудачу — легко. Трудно воспользоваться подходящим моментом, но легко его упустить! Время, время — оно уходит безвозвратно! Подумайте об этом, великий ван!

Хань Синь продолжал колебаться, не решаясь изменить ханьскому вану. Он надеялся на свои заслуги и считал, что ханьский ван не отнимет у него Ци. Поэтому он только поблагодарил Куай Туна за совет. А Куай Тун, видя, что его доводы не возымели действия, притворился безумным и стал шаманить.

Оказавшись в затруднительном положении в Гулине, ханьский ван, следуя совету Чжан Ляна, решил призвать на помощь циского вана Хань Синя. Тот со всем войском поспешил в Гайся. Сян Юй был разбит. Тогда Гао-цзу неожиданно напал на Хань Синя и отнял у него все войско.

В первом месяце пятого года (в 202 г. до н. э.) правления Ханьской династии Хань Синь был отозван из Ци и провозглашен чуским ваном. Столицей его стал город Сяпи.

Прибыв в Сяпи, Хань Синь первым долгом пригласил к себе ту женщину, которая когда-то кормила его и которой он помогал в работе. Он подарил ей тысячу золотых. Потом он отправился к своему земляку, старосте Наньчана, подарил ему сто монет.

— Ты человек ничтожный, во имя добродетели на смерть не пойдешь, — сказал ему Хань Синь.

Потом он вызвал того молодого человека, который его когда-то позорил, и, обращаясь к своим военачальникам, сказал:

— Вот перед вами богатырь! Но разве я не мог убить его в то время, когда он меня позорил? Мог! Но это не прославило бы меня. Поэтому я тогда стерпел, а вот теперь назначаю его на должность чжун-вэя.

Семья военачальника Чжунли Мэя, служившего когда-то у Сян Юйя, жила в Илу. Чжунли Мэй бежал к [278] Хань Синю, когда погиб Сян Юй. Дружили они оба с давних пор.

Ханьский ван разгневался на Чжунли Мэя, узнав, что он находится в Чу, и приказал чускому вану Хань Синю арестовать его.

Прибыв в свои владения, Хань Синь разделил их на уезды и расположил войска на границах.

В шестом году правления Ханьской династии кто-то прислал ханьскому вану письмо, в котором сообщал, что чуский ван задумал поднять бунт.

Гао-цзу, следуя совету Чэнь Пина, под предлогом, что «Сын Неба совершает объезд владетельных князей», прибыл в Юньмын и оттуда послал гонца объявить князьям: «Собирайтесь в Чэнь. Я уже прибыл в Юньмын и собираюсь напасть на Хань Синя».

Хань Синь об этом ничего не знал. А когда Гао-цзу прибыл в Чу, Хань Синь решил поднять бунт, ибо считал, что ни в чем не виновен. Он думал повидаться с высочайшим, но боялся, что будет схвачен.

Кто-то сказал Хань Синю:

— Казните Чжунли Мэя и с его головой явитесь к высочайшему. Высочайший обрадуется, и беда для вас минует.

Хань Синь встретился с Чжунли Мэем и рассказал ему об этом.

— Ханьский ван не нападает на Чу только потому, что я нахожусь у вас, — сказал Чжунли Мэй. — Если вам потребовалась моя жизнь для того, чтобы угодить ханьскому вану, я готов умереть хоть сегодня. Но знайте, что и вы погибнете следом за мной!

Он стал упрекать Хань Синя:

— У тебя нет никакого чувства достоинства!

И тут же покончил с собой. Хань Синь отрубил ему голову и прибыл в Чэнь. Высочайший распорядился связать Хань Синя и везти его в задней обозной повозке.

— Действительно, получается так, как мне предсказывали люди: «Когда все птицы перебиты, прячут самый лучший лук», «Когда истреблены все зайцы, жарят охотничьих собак», «Когда вражеское государство повержено, казнят своих советников», — сказал Хань Синь. — Ныне Поднебесная покорена, и меня казнят!

— Люди доносили мне, что вы поднимаете бунт, — сказал высочайший. [279]

Он приказал заковать Хань Синя в цепи. Но когда прибыли в Лоян, высочайший простил Хань Синя и пожаловал ему титул хуайиньского хоу.

Хань Синь понимал, что ханьский ван боится и ненавидит его за выдающиеся способности, и поэтому стал часто сказываться больным и не являлся ко двору. Он считал себя обиженным, постоянно роптал, ему было стыдно, что приходится стоять в одном ряду с Чжоу Бо 28 и Гуань Ином 29.

Однажды Хань Синь навестил военачальника Фань Куая. Встречая гостя, тот опустился на колени и, называя себя слугой, проговорил:

— Какое счастье, великий ван удостоил меня своим посещением.

Хань Синь вышел за ворота и рассмеялся:

— И это меня ставят в один ряд с такими, как Фань Куай!

Как-то раз высочайший беседовал с Хань Синем о способностях военачальников. У всех Хань Синь находил недостатки.

— Ну, а каким войском, по-вашему, могу командовать я? — спросил, наконец, высочайший.

— Вы можете командовать только стотысячным войском, — ответил Хань Синь.

— А вы?

— Чем больше войско, тем лучше для меня.

— В таком случае, почему вы находитесь в моем подчинении?

— Вы не умеете командовать воинами, зато прекрасно командуете военачальниками, — возразил на это Хань Синь. — Только поэтому я и нахожусь в вашем подчинении. К тому же вам покровительствует Небо и человеческая сила не может противостоять вам.

Вскоре Чэнь Си был назначен военачальником по охране Цзюйлу. Когда наступило время прощаться, хуайиньский хоу Хань Синь удалил своих приближенных и стал с Чэнь Си ходить по залу, держа его за руку. Вдруг, подняв лицо к небу и тяжело вздохнув, он обратился к Чэнь Си:

— Разрешите мне дать вам совет?

— Приказывайте, полководец!

Хуайиньский хоу сказал: [280]

— Там, где вы будете находиться, расположены лучшие войска Поднебесной. Вы же — доверенный сановник государя. Если люди скажут государю, что вы взбунтовались, он, конечно, не поверит. Но если все время будут повторять, он начнет сомневаться. Скажут ему два, три раза, и он непременно разгневается и во главе войск двинется против вас. Если все так случится, подымайте восстание, а я помогу вам здесь, и тогда можно будет подумать о власти в Поднебесной!

Чэнь Си, хорошо знавший способности Хань Синя, поверил ему.

— Я принимаю ваше наставление, — сказал он.

В десятом году (в 197 г. до н. э.) правления Ханьской династии Чэнь Си действительно поднял восстание. Высочайший возглавил войско и выступил против него в поход. Хань Синь был болен и не сопровождал его. Однако он тайно послал человека передать Чэнь Си: «Подымайте войска, я вам помогу». И Хань Синь начал действовать. Вместе со своими соучастниками он изготовил подложный указ, по которому всем провинившимся чиновникам и преступникам, отданным в рабство, объявлялось помилование. Он готовил нападение на императрицу Люй-хоу и наследника престола.

Когда все приготовления были окончены, Хань Синь стал ждать вестей от Чэнь Си.

В это время один из дворовых людей провинился перед Хань Синем, его посадили под стражу и собирались уже казнить. Тогда младший брат этого дворового человека донес, что Хань Синь затевает бунт против императрицы Люй-хоу.

Люй-хоу хотела вызвать Хань Синя к себе, но побоялась, что вместе с ним явятся его сторонники. Тогда она, посоветовавшись с сян-го Сяо Хэ, приказала человеку, якобы прибывшему от высочайшего, распространять слух о том, что Чэнь Си погиб. Все сановники поздравляли императрицу. Сян-го обратился к Хань Синю:

— Хоть вы и больны, но все же по этому случаю должны поздравить императрицу.

Хань Синь прибыл во дворец. Люй-хоу приказала страже связать его и отрубить ему голову в зале Чжун-ши, находившемся во дворце Чанлэ. [281]

Перед казнью Хань Синь воскликнул:

— Я очень сожалею, что не воспользовался в своё время советом Куай Туна! Ведь меня обманули мальчишки и девчонки! Разве это не судьба?

После того как был казнен Хань Синь, были уничтожены три ветви его рода.

Когда Гао-цзу возвратился из похода, Хань Синя уже не было в живых. Гао-цзу и радовался тому, что казнили Хань Синя, и жалел его. Он поинтересовался, что говорил Хань Синь перед смертью.

— Он сетовал на то, что не воспользовался советом Куай Туна, — ответила императрица Люй-хоу.

— Это не тот ли самый оратор из Ци? — спросил Гао-цзу.

Он приказал арестовать Куай Туна. Куай Туна доставили к нему.

— Ты учил хуайиньского хоу Хань Синя бунтовать? — спросил Гао-цзу.

— Да, я учил его, — ответил Куай Тун. — Но это ничтожество не захотел воспользоваться моим советом и вот погиб. А если б он выполнил то, что я ему говорил, разве смогли бы вы его уничтожить?

— Изжарить его! — в гневе закричал высочайший.

— Увы мне! — запричитал Куай Тун. — Изжарить меня — какая несправедливость!

— Ты учил Хань Синя бунтовать, — сказал высочайший. — Почему же это я поступаю несправедливо?

— Когда оборвался главный канат, державший сеть Циньской династии, вся сеть ослабла, — ответил Куай Тун. — Когда возникла смута к востоку от гор, когда герои собирались, словно стаи ворон, когда Цинь лишился своего оленя 30 и в Поднебесной все боролись за то, чтобы поделить его, в то время обладали преимуществом те, у кого были быстрые ноги и кто был более способен. Но когда бродячие собаки лаяли на Яо, это не значило, что Яо был негуманным. Ведь собака лает на всех, кроме своего хозяина! В то время я знал только Хань Синя и не знал вас, государь. К тому же в Поднебесной было много таких, которые закаляли свой дух и хотели служить вам, государь, а я никакой силой не обладал. За что же вы хотите меня изжарить?

— Отпустите его, — распорядился Гао-цзу. Он простил Куай Туна и освободил его. [282]

Я, придворный историк Сыма Цянь, добавлю:

— Я был в Хуайине. Люди рассказывали мне, что даже в то время, когда Хань Синь был простолюдином, он отличался от других. Когда умерла его мать, он был беден и не мог должным образом устроить ей похороны. Однако для могилы своей матери он подыскал самое высокое и обширное место, где можно было бы похоронить множество семейств.

Я видел могилу матери Хань Синя. Она действительно прекрасна.

Если бы Хань Синь изучал Дао, он был бы уступчив и скромен, не хвастался своими заслугами и не гордился своими способностями, был бы недалек от совершенства и доблесть его можно было бы сравнить лишь с доблестью Чжоу-гуна, Шао-гуна и Тай-гуна. Он был бы достоин того, чтобы последующие поколения приносили ему жертвы. Если бы он так не возгордился, он не поднял бы мятежа в то время, когда Поднебесная уже была объединена. Разве не следовало уничтожить его род?


Комментарии

1. Хуайинь — местность, пожалованная хоу Хань Синю. Находилась на территории, входящей ныне в провинцию Цзянсу.

2. Лянь-ао — должность, существовавшая в княжестве Чу, военный чиновник.

3. Тэн-гун — правитель небольшого княжества Тэн. Фамилия его Ин, участвовал в восстании против Цинь вместе с Лю Баном, впоследствии первым императором Ханьской династии, правившим под именем Гао-цзу, который пожаловал Ину титул хоу, а в дальнейшем титул Тэн-гуна.

4. Имеются в виду Чжан Хаиь, Сыма Синь и Дун И; вначале они находились на службе у Циньской династии и занимали высокие посты. Потерпев поражение в борьбе с Лю Баном и Сян Юйем, они перешли на их сторону. После уничтожения династии Цинь и раздела страны получили от Сян Юйя часть провинции Шэньси.

5. Имеются в виду обещания, обнародованные в манифесте Лю Бана в 207 г. до н. э. после вступления его в бывшую столицу циньской империи. В этом манифесте указывалось, что тирания Циньской династии уничтожена, ее жестокие законы отменяются, вместо них будут действовать три статьи: смертная казнь за убийство человека, тяжелое наказание за ранение человека и соответствующее наказание за грабеж. Эти три статьи как бы выражали стремление к ликвидации произвола и анархии и установлению твердого порядка. Несомненно, эти статьи имели своею целью привлечь на сторону Лю Бана верхушечные слои общества, опасавшиеся мести со стороны восставшего народа.

6. Договор с владетельными князьями — был заключен в 207 г. до н. э. между Лю Баном, Сян Юйем и другими руководителями восстания. По этому соглашению, тот, кто первый вступит в Гуаньчжун (современную провинцию Шэньси), должен владеть им. Этот договор был скреплен подписью чуского Хуай-вана, провозглашенного «царем долга».

7. Гуаньчжун — то есть территория между заставами Ханьгу (на востоке), Угуань (на юге), Саньгуань или Лунгуань (на западе), Сяогуань (на севере). Гуаньчжун занимал территорию, совпадающую ныне с территорией провинции Шэньси, поэтому название Гуаньчжун до настоящего времени служит синонимом Шэньси.

8. Чэньцан — древний город, находился на месте нынешнего города Баоцзи в провинции Шэньси.

9. Иньский ван — полководец княжества Чжао — Сыма Ан, при разделе страны, после свержения Циньской династии, был поставлен иньским ваном.

10. Цзин и Со — древние города царства Чжэн, в период Чуньцю (VIII-V вв. до н. э.) находились на территории современного уезда Жунъян, провинции Хэнань. Город Со назывался еще Дасо («Великий Со»), был также город и Сяосо («Малый Со»).

11. Застава Хэгуань — находилась на западном берегу Хуанхэ, на территории современной провинции Шаньси, на западе от уездного города Юнцзи. Застава имела и другие названия: Пуцзигуань, Пугуань или Линьцзиньгуань, считалась неприступным, труднопроходимым «местом.

12. Линьцзинь — тоже, что Хэгуань.

13. Сяян — название древнего города. В период Чжаньго (V-III вв. до н. э.) этот город принадлежал княжеству Вэй и назывался Шаоляном, при династии Цинь (221-207) получил название Сяян. Находился на территории, ныне охватываемой провинцией Шэньси, южнее уездного города Ханьчэн.

14. Аньи — древнейший город Китая, согласно китайской древней традиции, был столицей мифического царя Юя. В период Чжаньго (V-III вв. до н. э.) являлся столицей царства Вэй. При династии Хань стал уездным городом. Находился на территории, входящей ныне в провинцию Шаньси, севернее уездного города Сясянь. Славился добычей поваренной соли.

15. Чжан Эр — уроженец г. Даляна, столицы княжества Вэй (современная провинция Хэнань), был советником у вэйского князя У Цзи, затем крупным чиновником в царстве Вэй, ведал внешними делами. Когда было поднято восстание Чэнь Шэном против Циньской династии и повстанцы захватили город Чэнь (Хэнань), Чжан Эр присоединился к ним и стал одним из руководителей правого лагеря в восстании. Впоследствии был полководцем Ханьской династии.

16. Эюй — город, в период Чжаньго (V-III вв. до н. э.) входил в состав царства Хань, в дальнейшем отошел к царству Чжао. Находился на территории, охватываемой ныне провинцией Шаньси, на северо-западе от уездного города Хэшунь.

17. Чэнь Юй — уроженец Даляна, столицы княжества Вэй (современная провинция Хэнань), известный последователь Конфуция; присоединившись к восстанию Чэнь Шэна, стал играть видную роль в нем, командовал крупным отрядом повстанцев, действовавшим против царства Чжао. После завоевания последнего Чэнь Юй назначается главнокомандующим войсками Чжао Вместе с Чжан Эр Чэнь Юй представлял правое крыло в восстании. В дальнейшем, когда происходила борьба между Лю Баном и Сян Юем за объединение страны, Чэнь Юй, ставший к тому времени чэнъаньским правителем, оказался в лагере противников Чжан Эра, с которым его связывала долголетняя совместная служба и дружба. Чэнь Юй был убит в бою с войсками, возглавлявшимися Хань Синем и Чжан Эром.

18. Цунь — китайская единица измерения длины; современный цунь равен 3,2 см. Десять цуней составляют чи, в древности, в период Чжоу, чи равнялся восьми цуням.

19. Гаоми — название древнего города в царстве Ци. Находился юго-западнее современного уездного города Гаоми, входящего в провинцию Шаньдун.

20. Чэнъян — название древнего города, находился на юго-востоке от современного города Пусяня, входящего в провинцию Шаньдун.

21. В китайском языке правая сторона обозначает запад, а левая — восток. Стать вправо — значит стать на сторону ханьского вана, который по отношению к Хань Синю находился на западе.

22. Здесь скрытый намек на то, что если Хань Синь изменит, то тогда достигнет вершины знатности. Слово «бэй» — спина имеет и другие значения: «нарушить слово», «изменить». Вот почему здесь сказано о спине, с намеком на измену.

23. Гун — название древнего города, существовавшего еще в период восточного Чжоу (VIII-V вв. до н. э.), при династии Цинь был уездным городом. Находился на юго-западе от г. Гусянь на территории современной провинции Хэнань.

24. Ло — название древнего города, в период Чжоу назывался Лои, был восточной столицей; в период Чжаньго (V-III вв. до н. э.) переименован в Лоян. В царствование династии Хань был уездным центром, назывался тоже Лояном, но иероглиф Ло стали писать иначе. Находился на северо-востоке от современного Лояна, в провинции Хэнань.

25. Имеется в виду раздел территории страны между Лю Баном, Сян Юйем и Хань Синем.

26. Речь идет о следующем событии. Еще в период восстания против Циньской династии, когда Чжан Эр и Чэнь Юй совместно с У Чэнем захватили земли царства Чжао и по существу отошли от руководителя крестьянского восстания Чэнь Шэна, они вскоре попали в тяжелое положение, в особенности Чжан Эр. Он был осажден в городе Цзюйлу циньскими войсками под командованием полководца Чжан Ханя. В лагере осажденных истощались запасы продовольствия, сил для сопротивления было мало. Тогда Чжан Эр направил своих подчиненных Чжан Яня и Чэнь Цзэ к Чэнь Юйю просить помощи. Чэнь Юй находился недалеко от г. Цзюйлу со свежими силами. Но он считал, что войск у него недостаточно для борьбы с циньским войском и поэтому отказал в помощи. Чжан Янь и Чэнь Цзэ убеждали Чэнь Юйя, спорили с ним, но это не помогло. На помощь Чжан Эру пришла армия Сян Юя. Получив отказ в помощи, Чжан Эр возненавидел Чэнь Юйя, считая, что тот намерен был погубить его.

27. Фань Ли — другое имя Шао-бо; двадцать с лишним лет он служил правителю княжества Юэ Гоу Цзяню. Благодаря его заслугам Юэ покорило княжество У, за что Фань Ли получил звание «главного полководца» (шан-цзянцзюнь). Но, убедившись, что на службе у Гоу Цзяня нельзя мирно и спокойно жить, он покинул княжество Юэ. Переменив имя и фамилию, Фань Ли отправился в княжество Ци. Здесь он, выслушав наставления некоего Цзи Жаня о том, как накопить богатство, обосновался в г. Тао, стал заниматься торговлей и разбогател.

28. Чжоу Бо — один из соратников Лю Бана в период борьбы его с Сян Юем. После установления Ханьской династии ему были пожалованы титул цзянского хоу и 10 000 семейств крепостных. Впоследствии принимал участие в усмирении мятежа родичей императрицы.

29. Гуань Ин — полководец Ханьской династии, участник решающего сражения под Гайся (202 г, до н. э.), где была разгромлена армия Сян Юйя. За заслуги ему были пожалованы титул Инъиньского хоу и 3000 семейств крепостных. Принимал участие после смерти Лю Бана в усмирении мятежа, поднятого родичами императрицы в 180 г. до н. э. Был первым министром (сяном) в царствование императора Вэнь-ди (179-157), которому он вместе с Чжоу Бо и другими единомышленниками помог взойти на престол.

30. ...лишился своего оленя — иносказание, означающее потерять власть, трон.

(пер. В. Панасюка)
Текст воспроизведен по изданию: Сыма Цянь. Избранное. М. Гос. изд. худ. лит. 1956

© текст - Панасюк В. 1956
© сетевая версия - Тhietmar. 2011
© OCR - Karaiskender. 2011
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Гос. изд. худ. лит. 1956