Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ДУН ЧЖУНШУ

ОБИЛЬНАЯ РОСА НА ЛЕТОПИСИ "ЧУНЬ ЦЮ"

ЧУНЬ ЦЮ ФАНЬ-ЛУ

Глубокое исследование смысла имен и званий 1

Способ управления Поднебесной состоит в выделении большего. Способ выделения большего состоит в глубоком исследовании смысла имен и званий.

Имя есть первое проявление великого принципа. Уловив смысл этого первого проявления, можно доискаться и [до всего] содержания, заключенного [в этом великом принципе]. Тогда становятся понятными ложь и правда, идущее вразрез и идущее согласно сами проявляют себя и устанавливается взаимосвязь с Небом и Землей. Устанавливая правильность [деления на] правду и ложь, опираются на идущее согласно и идущее вразрез, устанавливая правильность [деления на] идущее согласно и идущее вразрез, опираются на имена и названия. Устанавливая правильность имен и названий, опираются на Небо и Землю. Небо и Земля, [таким образом], являются великой основой для имен и званий.

Совершенные мудрецы древности, [прислушиваясь] к громким звукам [в природе] (сяо), постигали с их помощью Небо и Землю и называли [эти звуки названиями или] званиями (хао). [Они прислушивались] к пению [птиц и крикам животных], нарекали их [по этому признаку] и называли это именами. В имени (мин) выражаются, [таким образом], пение (мин) и наименование (мин) 2. В звании (хао) выражается, [таким образом], громкий звук (сяо) и постижение (сяо). Итак, громкие звуки (сяо), с помощью которых постигаются Небо и Земля, это [названия или] звания (хао). Пение [и крики животных] (мин), с помощью которых давались названия, это — имена (мин). [119] Имена и звания хотя и разнятся по звучанию, но основа у них единая. Имена и звания-[это способ] проникнуть в мысли Неба. Небо не говорит, оно заставляет людей выражать его мысли. Небо не действует, оно заставляет действовать людей, находящихся [в его власти]. Таким образом, имена являются [тем способом, которым] совершенные мудрецы выражали мысли Неба. [А следовательно], их нельзя не [подвергнуть] глубокому рассмотрению.

Получение государем небесного повеления ниспосылается [согласно] замыслам Неба. Поэтому его звание — «Сын Неба». Он должен взирать на Небо, как на отца, и служить Небу [в соответствии] с путем сыновней почтительности. Чье звание — князь (хоу), тот должен почтительно взирать на Сына Неба, ожидая (хоу) [его приказов]. Чье звание — сановник (да фу), тот должен быть с избытком наделен [чувством] верности, быть щедрым при исполнении ритуала и долга, ибо смысл [его звания] — быть намного (да) лучше простолюдина (фу) 3, с тем чтобы иметь возможность вызывать [благотворные] изменения [у других]. Чиновник (ши) — тот, кто служит (ши), народ (минь) — тот, кто темен (мин). Чиновник не имеет возможности [вызывать благотворные] изменения [в народе]. Он занят лишь делами и повинуется вышестоящему. Пять званий есть самообозначение [людьми пяти общественных положений своих главных общественных функций], которые у каждой из них различные. [Кроме того], внутри этих функций имеется несколько сторон, каждая из которых имеет свое имя.

Имена собираются в звания, [для них] звания — это большая целостность. Имя же есть наименование частей и отдельных сторон [этой цельности]. Звание обобщает и отражает главное. Имя отмечает отдельное и наглядное. Наглядное — это отделенное от всего остального. Обобщенное — это приводящее лишь основное. [Ритуал] почитания духов имеет одно [на]звание: жертвоприношение. Жертвоприношения имеют различные имена. Весной — весеннее жертвоприношение — цы, летом — летнее жертвоприношение — яо, осенью — осеннее жертвоприношение — чан и зимнее жертвоприношение — чжэн. Охота на диких зверей имеет одно [на]звание. Это — тянь (поле). Но тянь имеет различные имена: весенние всходы, осенняя уборка, зимняя охота и летняя охота. И все они находятся в соответствии с помыслами Неба. Нет такой вещи, которая не имела бы обобщающего [на]звания, но также и нет [на]звания, которое бы не имело отдельных имен.

По этой причине каждое дело [должно] соответствовать имени, каждое имя [должно] соответствовать Небу. Тогда взаимоотношения между Небом и людьми приходят в гармонию и они образуют единство. Совпадая, они проникаются [одними и теми же] принципами, действуя — помогают друг другу, согласуясь — следуют [в должном] порядке. Это и называют путем (дао) и благой силой [его осуществления]. «Ши цзин» гласит: [120]

Зовы [Неба] и Земли — это их слова,
[И в их словах] есть порядок и смысл
4.

Глубоко вникнув в великий смысл звания государь (ван), [можно] обнаружить в нем пять [составных] частей [значения этого звания]: часть [первая] — огромный (хуан), часть [вторая] — прямой (фан), часть [третья] — вездесущий (куан), часть [четвертая] — желтый (хуан) 5, часть [пятая] — направляющий (ван). Объединив эти пять [составных] частей значения в одном слове, [получаем слово] «государь» (ван). Государь (ван) и огромен (хуан), и прям (фан), и вездесущ (куан), и желт (хуан), и [обладает способностью] направлять (ван) 6. По этой причине, если замыслы государя не столь всеохватывающи, чтобы считаться огромными (хуан), то путь его не может быть правилен настолько, чтобы быть прямым (фан); если путь не может быть правилен настолько, чтобы быть прямым, то благая сила не может распространяться повсюду равномерно; если же благая сила не сможет распространяться повсюду равномерно, то совершенство [государя] не сможет обрести желтый цвет; если же совершенство [государя] не сможет обрести желтый цвет, то [народы] четырех сторон не смогут направляться [в центр]; если же [народы] четырех сторон не могут направляться в центр, то [это означает, что государь] не соответствует полностью [своему званию] государя. По этому поводу говорится: «Небо накрывает, не оставляя ничего вне, Земля все, что несет на себе, равно любит, ветер разносит повеление и един в своей грозности [по отношению ко всем], дождь, выпадая, равномерно распределяет свою благую силу». Именно в этом и состоит искусство государя.

Глубоко вникнув в великий смысл звания правитель (цзюнь), также [можно] обнаружить в нем пять [составных] частей [значения этого звания]: [первая] часть — начало (юань), [вторая] часть — исток (юань), [третья] часть — уравновешивание (цюань), [четвертая] часть — теплота (вэнь), [пятая] часть — собирание (цюнь).

Объединив эти пять [составных] частей значения в одном слове, [получаем слово] правитель (цзюнь). Быть правителем (цзюнь) — это значит быть и началом и истоком, [заниматься] уравновешиванием, обогреванием и собиранием. По этой причине, если замыслы правителя несопоставимы с [небесным] началом, то [он] при движении теряет опору; если при движении теряется опора, то действия [его] не завершаются; если действия не завершаются, то они не имеют соответствия в истоке; если же [действия] не имеют соответствия в истоке, то [правитель начинает] проявлять произвол в применении и отбрасывании; если же [начинается] произвол в применении и отбрасывании, то преобразующее влияние [правителя] перестает действовать; если же преобразующее влияние перестает действовать, то применение взвешивания становится изменчивым; если применение уравновешивания становится изменчивым, то теряется [121] норма среднего и соответствующего; если же теряется норма среднего и соответствующего, то путь не может быть ровным, а благая сила не может греть; если путь не может быть ровным, а благая сила не может греть, то массы [народа] не ощущают себя близкими [правителю] и теряют покой; если массы [народа] не ощущают себя близкими [правителю] и теряют покой, то [народ] рассеивается и не собирается [вокруг правителя]; если же [народ] рассеивается и не собирается [вокруг правителя], то [это означает, что правитель] не соответствует полностью [своему званию].

Имена возникают из подлинной реальности. Без подлинной реальности имя не образуется. Именами совершенные мудрецы обозначали подлинность вещей. Они давали [вещам] имена, чтобы выразить их подлинность. Поэтому все люди неодобрительно относятся к темному. Когда [вещи] возвращаются к своей подлинности, то [все] темное вновь становится светлым. [Для того, кто] хочет измерить — крива или пряма [вещь], нет ничего лучше, чем воспользоваться отвесом. [Для того, кто] хочет определить истинность или ложность, нет ничего лучше, чем воспользоваться именем. Исследование с помощью имен для установления истинности и ложности подобно исследованию с помощью отвеса для определения кривизны и прямоты. Если исследовать [совокупно] имя и действительное состояние [предмета, явления], рассмотреть их соответствия и расхождения, то тогда [у людей] не смогут возникнуть взаимные обвинения по поводу истинности и ложности [предметов и явлений].

В наше время [часто встречается] непонимание [характера] природы [человека] (син). Высказывающиеся о ней не сходятся [во взглядах]. Не попытаться ли обратиться к имени природы [человека]? Не от [знака] ли «жизнь» имя «природы»? Естественные данные, подобные тем, которыми располагает жизнь, и называются природой [человека]. Природа, [таким образом], — это [первоначальное] свойство. Можно ли проникнуть в суть природы [человека], если при выяснении свойств ее исходить из имени «добро»? Если же проникнуть в суть ее нельзя, то на каком же основании [можно утверждать, что] свойство [природы человека] — это добро? Имя «природа» не должно отклоняться от [первоначальных] свойств [жизни]. Если оно отклоняется от [первоначальных] свойств хотя бы на волосок, то оно уже не является природой. Это необходимо понять.

Принцип определения вещей в «Чунь цю» заключен в правильном [понимании и употреблении] их имен. Именование вещей [в этой летописи находится] в столь полном соответствии с подлинностью, что не отклоняется от нее даже на величину кончика осенней пушинки. Поэтому [там] сказано: «низверглись камни», а после [поставлено их число] — пять, но сказано: «вернулись орлы-скопы», а перед тем указано их число — «шесть» 7. Вот сколь тщателен был совершенный мудрец в правильном употреблении имен. [Поэтому говорят:] «Благородный муж в [122] своих словах не должен допускать небрежности». Выражения «пять камней» и «шесть орлов» служат тому примером.

Преграждать выход всего дурного изнутри, не позволять ему выйти наружу — это [задача] сердца. Поэтому оно и называется сердцем (синь), что означает преграду (жэнь). В полученном человеком природном начале разве нет дурного? Как же сердце преграждает [его выход наружу]? С помощью имени «сердца» я достигаю искренности человека. Искренность человека может быть [искренностью] как алчности, так и гуманности. Обе субстанции, гуманности и алчности, заключены в теле [человека]. Имя «тело» (шэнь) идет от «Неба» (тянь) 8. Небо движет обоими началами: темным — инь и светлым — ян. Тело же располагает двумя природными [началами]: алчностью и гуманностью. Небо имеет запреты, [налагаемые им на движение] начал инь и ян. Тело также имеет запреты, [налагаемые им] на чувства и желания. И в этом оно едино с Путем Неба. Так, движение темного начала не должно иметь места в весенний и летний сезоны. Однако темное на луне ограждено от солнечных лучей, поэтому [луна имеет возможность] быть то полной, то ущербной 9. Таковы запреты Неба, [положенные им] на темное начало. Неужели же [человеку также] не следует умерять свои желания и подавлять свои чувства и тем прийти в соответствие с Небом? То, что запрещено Небом, пусть запрещает и тело. В связи с этим говорят: «Тело подобно Небу». [Это означает, что] оно запрещает то, что запрещает Небо, но это не есть запрещение Небу.

Необходимо знать, что небесная природа [человека], не подвергшаяся воздействию обучения, совершенно несовместима с запретами. Исследуя сущность, обратимся к имени. [В нем отражено то состояние природы], когда она еще не подвергалась обучению. Как же эта природа может вдруг стать иной? По этому поводу [говорят, что] природа [человека] подобна злаку, а добро подобно зерну, зерно образуется в злаке, но злак весь не может превратиться в зерно. [Подобно этому] добро развивается в природе, но природа не может вся стать добром. И добро и зерно человек, следуя Небу, создает вовне, а отнюдь не внутри того, что творит непосредственно Небо. То, что творит [непосредственно] Небо, имеет определенный предел. Все, что внутри этого предела, обладает небесной природой, все, что вне его, называют делами человека. Хотя дела [человека] и вне природы, но [под их воздействием] природа не может не обрести благую силу. Народ (минь) берет свое звание от слова «темный» (мин). Если его природа добра, то почему же для его звания взято слово «темный»? Возьмем, [к примеру], борющегося человека. Не имея [навыков, как] удержаться, он упадет макушкой и станет безумным. Разве можно считать, [что так могло бы быть, если бы] его природа была действительно добра?

Природа подобна глазам [человека]. Глаза спящего темны и слепы. Они начинают видеть лишь после пробуждения. До [123] пробуждения же можно считать, что [глаза] имеют способность зрения, но это нельзя назвать зрением. Такова и природа, [присущая] простому народу. Она обладает способностью [к добру], но еще не пробудилась. Подобно тому как следует разбудить спящего, [чтобы он стал видеть, так и природу этих людей] следует подвергнуть обучению, и после этого она станет добра. Пока же они не пробудились, можно считать, что у них есть способность к добру, но нельзя называть это добром. [Этих людей] можно уподобить бодрствующим с закрытыми глазами. Если исследовать [эту проблему] спокойно и не торопясь, то сказанное [выше] станет очевидным.

Природа темная и непробужденная — это создание Неба. При создании звания [для простого народа] в нем [старались] передать то, что создано Небом. Поэтому [народ] назвали минь. А слово минь, совершенно несомненно, подобно слову мин — «темный». [Как видим,] если проникать в суть вещей, отправляясь от их имен и названий, то можно добиться успеха. Итак, правильное употребление имен и [названий идет от Неба и Земли. Но то, чем наделяют Небо и Земля [человека], называется «природа» и «чувства». Природа и чувства составляют единство, [и как та, так и другие] темны. Поскольку чувства также являются природой, то каковыми же становятся они, когда утверждают, что природа стала добра? Поэтому никто из совершенных мудрецов никогда не говорил о том, что природа [человека] добра, и [никогда] не искажал [тем самым] смысл [ее] имени.

Тело обладает природой и чувствами, подобно тому как Небо обладает светлым и темным началами. Говорить о свойствах человека и [не говорить при этом] о его чувствах — все равно что говорить [только] о небесном светлом начале и не [говорить при этом] о небесном темном начале. [Эту тему] можно обсуждать без конца и никогда не достичь [результата].

Имя для «природы человека» выбрано не по высшим и не по низшим, а по средним [и центральным ее проявлениям]. [Понимаемая таким образом] природа подобна кокону и подобна яйцу. Яйцо после насиживания превращается в цыпленка, кокон же после разматывания становится шелковой нитью. [Подобно этому] и природа [человека] после воздействия на нее обучения становится добрей. Вот это и называется подлинным [Путем] Неба.

Небо рождает народ. [При этом] его природа обладает способностью стать доброй, но еще не может стать доброй. Для того чтобы сделать [его] природу доброй, Небо ставит [над ним] государя. Таков замысел Неба. Народ получает от Неба природу, которая не может [сама] стать доброй, и получает от государя поучение, завершающее [становление] природы. Государь наследует и продолжает замыслы Неба, и его предназначение — завершить [становление] природы народа. Если же, рассматривая эту подлинную способность [людей к добру], [124] считать природу народа уже достигшей доброты, то [это означает] не понимать замысел Неба и не признавать предназначение государя. Если природа простого народа уже добра, то что же осталось делать государю, получившему мандат Неба? [Таким образом], если имена [понимаются] неправильно, то [это чревато] отменой важнейшего предназначения [государя] и нарушением веления Неба. Это не есть [правильный] метод рассуждении [на данную тему].

В записях «Чунь цю», [в тех случаях, когда] внутреннее подвергается воздействию внешнего, разъяснение начинается с внешнего. Так, природа простого народа становится способной к добру после того, как она подвергается воздействию поучения извне. Добро, [таким образом], появляется от обучения, а не от природы. Если же [предположить, что добро] появляется от природы, то [в этом случае в употреблении имен] окажется много отклонений и необычностей. [Возможность] самостоятельно достичь успеха без помощи мудрецов и совершенномудрых — это ошибочное [суждение многих] видных мужей своего времени. Оно не соответствует тем приемам, [с помощью которых] разъясняет [события] «Чунь цю». Это — слова, [не основанные] на правильном методе, это — рассуждения, не проверенные [на практике]. [Подобные суждения] — вне благородного мужа. Да и для чего они ему?

Некоторые говорят: «Природа [человека]обладает началом добра, сердце его обладает способностью к добру. Разве нельзя [сказать о них, что они] добры?» Отвечаем: «Нельзя. Кокон состоит из шелковых нитей, но кокон не есть шелковая нить. Яйцо содержит цыпленка, но яйцо не есть цыпленок. Если основываться на [данном] сравнении, то какие сомнения [могут возникнуть по данному вопросу]?»

Небо рождает народ [согласно единому] великому правилу, поэтому и суждения [о его] природе не должны быть различными. Однако одни утверждают, что природа [человека] уже достигла доброты, другие же считают, что она еще не достигла доброты. [Это происходит оттого, что спорящие] вкладывают различный смысл в то, что они называют добром. Природа человека обладает началом добра. Так, ребенок любит своих родителей. Если называть добротой ту доброту, которая свойственна и диким зверям, то это — доброта и в понимании Мэн-цзы. Если же следовать трем основам и пяти отношениям, постичь нормы [всех этих] восьми основных качеств 10, быть верным и преданным, но и широким в симпатиях, быть радушным и щедрым, но и любить ритуал, то именно это можно назвать добром. И это будет доброта [в понимании] совершенномудрого человека. Поэтому Конфуций и говорил: «Мне не удавалось встретить доброго человека. Встретить бы постоянного человека, и это уже хорошо!» 11 Отсюда можно видеть, что то, что называл добротой совершенный мудрец, было достижимо отнюдь не легко и что он не называл добротой ту доброту, которая присуща [125] и диким зверям. Если бы начала доброты, присущие и диким зверям, можно было назвать добротой, то неужели же тогда [Конфуций] не встретил бы доброго человека? Но доброта, присущая диким зверям, не стала еще добротой, подобно тому как знание трав и деревьев не заслуживает еще имени «знание». [Если же мы утверждаем, что] доброта природы простого народа присуща и диким зверям и не заслуживает имени доброты, то [мы тем самым в понимании] имени доброты следуем за совершенным мудрецом.

Употребление имен совершенными мудрецами [вся] Поднебесная считает правильным. [Подобно тому как] при установлении утра и вечера наблюдают за Полярной звездой, так и при разрешении сомнений смотрят на совершенномудрого. Совершенный мудрец полагал, что в период отсутствия [мудрых] государей не получивший поучения народ не может стать добрым. Если стать добрым так трудно, [как это казалось Конфуцию], то считать природу простолюдинов способной [самостоятельно] сделаться доброй — ошибка.

Если за основу брать природу диких зверей, то тогда природу простого народа можно счесть доброй. Но если за основу брать доброту Пути человека, то природа простого народа [ее] не достигает. Позволительно считать, что природа простого народа добра [лишь] по сравнению с дикими зверями, но непозволительно считать, [что она такова по сравнению с тем, что] называет добром совершенномудрый. То, на чем я основываюсь, характеризуя природу [человека], отличается [от того, на чем основывался] Мэн-цзы 12. Мэн-цзы брал за основу нижний [предел], то, как ведут себя дикие звери. [Поэтому он и] утверждал, что природа [простого народа] уже добра. Я же основываюсь на верхнем [пределе], на [том, что] совершенный мудрец считал добротой. Поэтому [я и] утверждаю, что природа [простого народа] еще не достигла доброты. Доброта превосходит природу [человека подобно тому, как] совершенная мудрость превосходит доброту.

Поэтому великое начало летописи «Чунь цю» — в тщательном соблюдении правильного употребления имен. [Не постигнув того, откуда] началось имя, как можно рассуждать [о природе народа] — добра она уже или еще нет?


Комментарии

1. Для правильного понимания этой главы необходимо учитывать свойственный многим народам древности подход к слову как к неотделимой, а иногда и главнейшей части именуемой этим словом реальности. Этой проблемой занималась в древнем Китае школа имен (мин-цзя) (V-II вв. до н. э.). Интерес к слову был свойствен и Дун Чжуншу. Он видел в слове как бы наиболее полное и наиболее правильное воплощение реальности и верил в возможность исправления действительности с помощью имен.

2. В скобках приводится звучание китайских слов, для того чтобы подчеркнуть важность для Дун Чжуншу звукового сходства при сближении значения слов.

3. Простолюдинпи фу. Дун Чжуншу опустил ради стройности текста первый слог.

4. Даем свой перевод этих строк из «Ши цзина», поскольку соотнести перевод А. А. Штукина (см.: Шицзин. М., 1957, с. 249) с рассуждениями Дун Чжуншу не представляется возможным. При переводе мы опирались на понимание этого места философом Чжу Си (XII в.) [см.: Чжу Си. Ши цзи чжуань (Комментарий к Ши цзину). Шанхай, 1958, с. 130]. К сожалению, одним русским словом нам не удалось передать китайское хао (и «звание», и «название», и «громкие звуки природы»). Поэтому в цитате из «Ши цзина» нам пришлось перевести хао (в значении «громкие звуки природы») как «зовы», чтобы не утратить родство со «званиями».

5. Желтый — цвет центра, синоним центрального положения.

6. Важно отметить, что все пять компонентов значения слова ван звучат сходно с этим словом и, следовательно, как бы «составляют» его.

7. По объяснениям комментаторов, число камней стало ясно лишь после их падения, поэтому оно стоит в конце; число же птиц было очевидным еще до того, как стало ясно, что эти птицы — орлы, поэтому число их стоит вначале. См.: Чунь цю цзо чжуань чжэн и. Т. 28, с. 560.

8. Важно отметить, что «тело» и «Небо» сходны по звучанию.

9. Данное объяснение, разумеется, не соответствует современным астрономическим представлениям, но, с точки зрения китайцев того времени, считавших, что в основе процессов и явлений природы лежит взаимодействие темного и светлого начал, подобное истолкование вполне логично объясняло лунные фазы.

10. Три основы — отношения между государем и подданным, отцом и сыном, мужем и женой. Вероятно, под пятью отношениями Дун Чжуншу имел в виду упомянутые выше отношения между отцом и детьми, между братьями, родственниками, учителем и учеником и между друзьями. Восемь основных качеств — по-видимому, сумма этих отношений.

11. Цитата из приписываемого Конфуцию произведения «Лунь юй». См.: Ян Боцзюнь. Лунь юй и чжу, с. 78.

12. Мэн-цзы считал, что наклонность человеческой природы к добру подобна стремлению воды вниз (см.: Быков Ф. С. Зарождение политической и философской мысли в Китае. М., 1966, с. 151).

(пер. А. С. Мартынова)
Текст воспроизведен по изданию: Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М. Наука. 1990

© текст - Мартынов А. С. 1990
© сетевая версия - Strori. 2017
© OCR - Karaiskender. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 1990