БИЧУРИН Н. Я. [ИАКИНФ]

Ответ г-ну Клапроту, на замечания касательно книг, изданных Иакинфом Бичуриным, и относящихся к Истории Монголов.

Не многим из ученых известны причины, подавшие повод к прению между мною и Г-м Клапротом. Дегинь, при сочинении известной его Истории Гуннов, темно понимал Китайскую Историю, из которой почерпал материялы для своего творения; от того показались ему прерывчивости в цепи происшествий. Желая связать их своими догадками, он, без дальних соображений, поставил Гуннов, Турков и Монголов главными народами в Монголии, от которых произвел множество других отраслей в Азии, и даже наших Донских Казаков удостоил чести быть потомками Гуннов. Гг. Абель-Ремюза и Клапрот нашли недостатки в Дегиневом расположении народов Монголии; но вместо того, чтобы обратиться к Китайской Истории, как единственному источнику сведений о Монгольском народе, сами пустились в догадки, и сделали новое распределение, по которому, в древние и средние века, в Восточной Монголии обитают Тунгусы, в Средней Турки, а Монголы, происшедшие, по их мнению, от Тунгусов, занимают уголок земли по восточную сторону Байкала, откуда уже [83] в XIII веке распространяются по всей Монголии, под названием Татар. Сии ученые люди писали много по положениям сей новой системы; особенно отличился критическою прозорливостию Г-н Клапрот, в своих: Tableaux historiques de l’Asie, посвященных знаменитому естествоиспытателю Барону А. Гумбольдту. Между тем, в изданных мною Записках о Монголии, они увидели краткую Историю Монгольского народа, в коей цепь происшествий противоположна несвязной их системе. Стыдясь признаться пред ученым светом в своей неосновательности, сии Гг. ученые, особенно Г-н Клапрот, не постыдились защищать, на перекор Китайской летописи, свои предположения.

В одном из последних за 1828-й год нумеров Немецкой газеты, издаваемой под названием: Ausland, Г-н Клапрот напечатал свои первые замечания на изданные мною Записки о Монголии. Кратко обозрев 1-ю, 2-ю, и 4-ю части помянутых Записок, он обратил все внимание на третью часть, которая заключает в себе сокращенную Историю Монгольского народа. Вот слова его:

1-е. «Третья часть Записок о Монголии содержит в себе, так называемую, Историю Монгольского народа; но сие название несвойственно ей: ибо сия История есть только краткий обзор происшествий, случившихся в отдаленнейшие времена, и притом у народов, совершенно различного происхождения, как-то: Турков, Монголов, Тунгусов и Корейцев, обитающих в пространной [84] Монголии. Все сии происшествия давно уже известны Европе из Дегиневой Истории Гуннов. Дегинь смешал помянутые народы под общим наименованием Гуннов и Турков. О. Иакинф впал в погрешность не менее грубую, приняв оные народы за Монголов.

2-е. «Чтобы доказать свое странное мнение, он исказил наибольшую часть собственных имен, и даже самые тексты, следуя ученым Двора Императора Кянь-Лун (Правописание имен собственных соблюдено здесь в точности против рукописи О. Иакинфа. См. Тел. № VII, стр. 361, в примечании. Изд. Тел.), которые позволили себе подобные порчи в словах, относительно Истории и Географии, ибо они совершенно не знали критики. Еще прежде сего они вымыслили 32 различные почерка Маньчжурские, которыми напечатали стихи Императора Кянь-Лун в похвалу города Мукдэны.

3-е. Как искажения, допущенные О. Иакинфом, могут бросить, ложный свет на Историю сих народов, то я решился в непродолжительном времени издать опровержение, с присовокуплением текстов».

На сей выступ Г-на Клапрота я отвечал следующее:

1. На первое замечание Г-на Клапрота должно сказать, что неудовольствие его происходит единственно от того, что краткая История [85] Монгольского народа, помещенная в моих Записках о Монголии, будучи буквально извлечена из летописей Китайских, совершенно раскрывает нелепость парадоксов, на которых он предпринял основать сумасбродную свою систему о различных народах, обитавших в Монголии, помещенную в его сочинении, под названием: Tableaux historiques de l’Asie. Монголы, от древнейших времен до наших, имели непосредственные сношения с Китаем, и Китайцы писали Историю сего народа в связи с своею, не по запискам частных людей, а с фактов Правительства, по повелению Двора. Летописи Китайские, в продолжение двадцати последних веков, никогда не смешивали Тунгусов, Монголов и Турков между собою, и пределы, в которых сие народы всегда постоянно находились, и ныне суть теже самые, а именно: Тунгусы жили в нынешней Маньчжурии, Монголы в Монголии, а Турки в Туркистане, и странах, лежащих далее к западу. Что касается до Корейцев, они произошли из смеси Тунгусов с Китайскими переселенцами, и попеременно находясь под владычеством Китайцев, Тунгусов и Монголов, не составляли отдельного, самобытного народа.

2. По второму замечанию Г-на Клапрота, нужным нахожу пояснить сущность дела. Китай, до царствующей ныне в нем династии, был управляем тремя иностранными Домами: Ляо, Гинь и Юань. Из них, первый и последний были Монгольские, а второй Тунгусский. История сих трех династий писана была на Китайском языке. [86] Китайцы, при тоническом переложении иностранных собственных имен на свой язык, вместо того, чтоб придерживаться чистого произношения сих слов, имели обыкновение подбирать для них такие слова, которые в связи между собою содержали смысл или похвальный, или ругательный, а чрез сие удалялись они от истинного произношения. По сей причине, Император Шунь-ди (правления Цянь-Лун) назначил Коммиссию для пересмотра трех вышепомянутых Историй. Сия Коммиссия составлена была из ученых Китайцев, Маньчжуров, Монголов, Тибетцев и Туркистанцев. Она издала Исторический Словарь на трех языках: Маньчжурском, Монгольском и Китайском, в котором все иностранные собственные имена (т. е. исключая Китайские) находящиеся в Историях династий Ляо, Гинь и Юань, были переложены на Китайский язык словами, ближайшими к подлинному произношению оных. Сие исправление не имеет погрешностей в словах, относящихся до народов смежных с Китаем. Но имена отдаленных владений, как-то: Персии, России, и проч., были переложены с произношения Монгольского не со всею буквальною точностию. Посему-то Словарю Г. Клапрот обвиняет Китайцев в повреждении слов, относящихся до Истории и Географии, и обвиняет единственно потому, что не он первый сообщил Европе сведение об этом. По решительному тону, с каким Г-н Клапрот изъясняется, может быть, некоторые заключат, что он имеет обширные сведения в языках Восточной Азии. Совсем напротив. Г-н [87] Клапрот довольно сведущ в языке Китайском, и переводит с оного изрядно, а особенно статьи, переведенные прежде него другими. В Маньчжурском языке имеет он сведения весьма поверхностные. Что ж касается до языков Монгольского, Тибетского и Турецкого, все его сведение в сих языках состоит в том, что он может по складам разбирать некоторые слова, дабы, при случае, прицепиться к какому-либо выражению, употребленному ученым ориенталистом, и опровергать его своими пустыми возражениями. Тридцать два вида Маньчжурского почерка, которыми он упрекает ученых Китайцев, суть не что иное, как разновидное изображение одних и тех же букв, и потому не нужным считаю опровергать мнение Г-на Клапрота посему предмету. Впрочем, и без сего никто не будет сомневаться в его совершенном неведении каллиграфии Маньчжурской.

3. В ответ на третье замечание Г. Клапрота, в котором он угрожает мне опровержением, искренно советую ему — не предпринимать труда, сколько несоразмерного с его силами, столько же бесполезного и для Литтературы, ибо парадоксы, как бы они ни были прикрашены, всегда останутся парадоксами, так как и различные народы, которыми Г-н Клапрот населил Монголию, останутся навсегда в области мечтаний. Напротив я, обще с другими почтенными литтераторами, посоветовал бы Г-ну Клапроту употребить время полезнейшим образом: пересмотреть прежние его упражнения, в которых вообще не [88] достает ни точности в переводе, ни основательности в суждениях.

Сей ответ был напечатан на Французском языке и послан Парижскому Азиатскому Обществу (Observations sur les traductions et les critiques litteraires de M. de Klaproth, par le R. P. Hyacinthe Bitchourine (СПб. 1829 г. in-4). См. известие о сей брошюрке в Телеграфе 1829 года. Изд. Тел.). Г-н Клапрот отвечал на него письмом к Его Превосходительству Барону П. Л. Шиллингу, в котором с гневом выразился, что я не в состоянии писать критики.

За тем показалось наконец и опровержение Г-на Клапрота; а чтобы придать ему более веса, Г-н Клапрот напечатал его в Nouveau journal Asiatique 1830-го года (Его-то прислал он ко мне отдельною брошюркою, и перевод сего опровержения напечатан в Телеграфе, № VII и VIII-й, сего года (стр. 360-377, 521-539). Изд. Тел.); но только опровержение явилось совсем не в том виде, в каком обещал написать оное Г-н Клапрот. Он увидел, что Китайская История действительно не содержит в себе ничего согласного с его предположениями. По сей причине, вместо того, чтобы опровергать меня текстами, он ударился в другую сторону, и обратил все усилия подвергнут сомнению достоверность Китайской Истории, на которую прежде сам опирался. [89]

Представляя Парижскому Азиатскому Обществу опровержение свое, в виде замечании на две мои книги: Записки о Монголии, и Историю четырех Ханов, Г-н Клапрот говорит (Поелику в некоторых местах О. Иакинф представляет только смысл французского подлинника, то мы почитаем за нужное отметить, где в Телеграфе помещен полный перевод слов Г-на Клапрота. См. Тел. № VII, стр. 361, 362. Изд. Тел.):

1-е. « Что все, что ни содержится в сих двух творениях, уже нам известно из трудов Виделу, Гобиля, Дегиня отца, и О. Мальи. Сии ученые пользовались теми же самыми Китайскими текстами, которые и О. Иакинф принял в основание своих исследовании. Сии тексты содержатся в Китайской летописи под названием: Тхун-цзянь-ган-му, и особенно в полном собрании 23-х историй, под названием: Нянь-сань-шы. В сих двух обширных сочинениях помещены Китайскими Историками сведения о всех происшествиях, случившихся в Средней Азии. Сим образом должно почитать их обильными источниками для Истории народов, которые в разные времена обитали в сей обширной стране».

Мнение Г-на Клапрота о Китайской Истории справедливо; но чтобы все то, что содержится в моих Записках о Монголии и в Истории [90] четырех Ханов, известно было во Франции из трудов Виделу, и других, это ложно. Г-н Клапрот не стал бы писать опровержения на мои Записки о Монголии, если бы я пользовался теми одними Китайскими текстами, коими пользовались упомянутые Ориенталисты. Но вот что заслуживает примечания: Г-н Клапрот, говорит, что Китайская История есть обильный источник сведений, о народах, обитавших в Средней Азии. И за всем тем он не сделал ни одной ссылки на Китайскую Историю, в защищение своей системы о различных народах, обитавших в Монголии!!

2-е. «После сего изъяснения легко можно видеть, что в двух творениях О. Иакинфа не льзя ожидать много нового. Мне прискорбно, что я нахожусь в необходимости объявить, что сии творения могут, напротив, послужить к распространению множества заблуждений, могущих произвести новое замешательство в Истории Средней Азии, Истории не довольно еще проясненной, не смотря на труды Гобиля, Дегиня отца, ученого Президента нашего Общества, и некоторых других мужей, которые в состоянии справляться с Китайскими источниками» (Тел. № VII, стр. 362.).

Г-н Клапрот не без основания пророчествует, что мои Записки о Монголии и История четырех Ханов могут произвести новое замешательство в Истории Средней Азии, ибо все писатели, [91] которые относительно древних народов Средней Азия ссылались в чем либо на Французских Ориенталистов, Дегиневой системы, должны будут переправить сии места, и переменить основанные на тех ссылках ложные свои суждения. Что касается до жалобы Г. Клапрота, что исчисленные им славные Ориенталисты Французские еще не успели прояснить Китайской Истории, то сие мнение не вспомогательно. История Китайская столь ясна, что не требует никакого прояснения; но требуется очень много времени и сведений в Китайском языке, чтобы совершенно обнять состав ее, и сообразить все написанное в оной. Вот почему некоторые мужи, кои едва в состоянии, и то с трудом, справляться с Китайскими источниками пишут вздор, и не постигают весьма ясной для сведущих связи Китайской Истории. После сего я обращусь к Г-ну Клапроту, и спрошу: Французские Ориенталисты пользовались ли должным образом обильными источниками Китайской Истории? Не показал ли он сам противного сему примера в Memoires sur l’introduction et l’usage de caractires chinois au Japon (1829 г. ), где сказки из Дюгальдовой Истории Китая выдал он за сведения, извлеченные им из Японских летописей? Ему даже при сем обмане не пришло в голову и того, чтобы перевод Дюгальдов поверить с подлинником Китайским!!

3-е. «Впрочем я спешу сказать, что не неведению Китайского языка должно приписать те важные погрешности, которые делают два [92] творения О. Иакинфа мало полезными, и даже опасными для изучения Истории и Географии Средней Азии, но его слепая доверенность к последним изданиям текстов, им переведенных, и то, что в сих изданиях находятся замечания, исполненные самых неосновательных предположений» (Тел. № VII, стр. 362, 363.).

Под названием последних изданий текстов, Г-н Клапрот разумеет два Словаря, составленные в Пекине ученою Коммиссиею, в последней половине прошлого столетия. Первый называется: Си-юй ткун-вынь-чти, т. е., Описание Западного края, на разных языках. Содержание сего Словаря составляет новейшее генеалогическое и географическое описание четырех стран: Тибета, Хукунора, Восточного Туркистана и Чжуньгарии. Относительно Географии содержатся в сем Словаре одни нынешние названия стран, городов, местечек, гор, озер и рек. При тех местах, где случились важные какие-либо происшествия, подведены краткие ссылки на Историю, а в Генеалогии помещены одни имена владетельных лиц, по порядку наследственного преемствования, и также имена сыновей их. Собственные имена все изложены на шести языках: Маньчжурском, Монгольском, Китайском, Тибетском, Турецком и Калмыцком, а исторические ссылки на одном Китайском языке. Второй Словарь, о котором выше уже было сказано, называется: Гинь-ляо-юань саньшы цзе-юй, [93] т. е., «Изъяснение слов на Истории трех династий: Ляо, Гинь и Юань». В сем Словаре показаны иностранные собственные имена: Государей, Государынь и их детей, славных мужей, также названия государств, народов, стран, городов, крепостей, гарнизонов, урочищ., гор, рек и озер, но только тех, которые упоминаются в Историях помянутых трех династий. Слова тонически изложены на трех языках: Маньчжурском, Монгольском и Китайском. При каждом слове, на одном Китайском языке, показано: к какому языку оно принадлежит, что значит, в каких местах встречается в Истории, и как прежде тонически переложено было на Китайский язык. Поводом к сочинению сих двух Словарей было, как выше объяснено, то, что Китайские Историки исказили произношение наибольшей части иностранных собственных имен, при тоническом переложении оных на свой язык. Ученая Коммиссия (Впоследствии буду я называть сию Коммиссию: Исправительною.), составленная для исправления сих слов, удовлетворительно выполнила сие препоручение, отнюдь не входя в исследование Исторических событий. Следовательно в ее труде нет никаких предположений, ни изъяснений на тексты. С намерением даю здесь предварительное понятие о сих двух книгах, дабы впоследствии читатели сами могли видеть, как, с сего места до самого конца, Г-н Клапрот переходит от одной неправды к другой. [94]

4-е. «Не смотря на некоторые предположительные изъяснения» (так Г-н Клапрот говорит о первом из помянутых Словарей) и «многие «исторические погрешности, сие сочинение весьма полезно» (Тел. № VII, стр. 363.).

Г-н Клапрот знает сию книгу; не смотря на то, начал он опровержение свое самою бесстыдною неправдою, в той надежде, что никто не в состоянии поверить его! В помянутой книге нет совершенно никаких предположительных изъяснений, кроме нескольких, как выше сказано, исторических ссылок, приведенных в доказательство событий, а не для критического исследования оных. Откуда же взялись исторические погрешности, и для чего Г-н Клапрот, муж основательный, ни одной из них не представил в доказательство? Человек, который для своего оправдания изыскивает различные ложные доказательства, никак не упустил бы воспользоваться истинными.

5-е. «По давности происшествий и испорченности слов (так отзывается Г-н Клапрот о втором из помянутых выше Словарей), «оставленных Историею без изъяснения, Исправительная Коммиссия могла погрешить при относе их к языкам» (Idem, стр. 364.).

Это еще можно допустить, не смотря на то, что Коммиссия состояла из ученых туземцев каждого народа, которые, в пособие для сего труда, имели исторические книги на своих языках, и знали собственные имена древней Истории [95] отечества из преданий, повестей и песен. Но чтоб Г. Клапрот, хотя несколько, в состоянии был судить о трудах Исправительной Коммиссии, сего допустить невозможно. К сему потребно практическое и совершенное сведение в трех языках: Маньчжурском, Монгольском и Китайском. Г-н Клапрот имеет, как я сказал, изрядное сведение в одном Китайском языке, но только теоретическое, при пособии которого можно следовать за переводами других, но самому входить в критическое суждение опасно. Приведу пример: Г-н Клапрот, не быв в Пекине, захотел на угад опровергать Г. Тимковского, что Шаманский храм в сей столице называется не Тхан-цзы, а — Чжао-чжун-цы. В последнюю бытность мою в Кяхте, я сказал об этом одному Китайцу, жившему в Пекине, желая узнать его мнение. Приятель (так здесь вообще называют Китайцев) сначала улыбнулся, полагая, что я издеваюсь над ним. Но когда я уверил его, что один ученый Европеец действительно утверждает это, то приятель, в ответ мне, сказал: «Не может быть, чтоб это был ученый, а какой нибудь и полуумный, или шут: первый всегда говорит чепуху по недостатку ума; а второй с намерением, чтоб забавляя публику своими глупостями, добыть чрез то кусок хлеба». — Я надеюсь, что Г-н Клапрот не обвинит меня в жестокости выражений Китайца.

6-е. «В Истории династии Ляо встречается несколько слов, которые не походят ни на Маньчжурские, ни на Монгольские, и кажется [96] принадлежат к такому языку, которые совершенно отличен от оных, и которые более не существует» (Тел. № VII, стр. 365.).

В Европейских языках не мало находится слов, вышедших из употребления от времени; для чего же не быть сему и в Азиатских? Но для чего такие слова относить к языку неизвестному? Г-ну Клапроту нужно было здесь навести сомнение, для того, чтобы впоследствии сделать вероятными свои предположения о существовании Турков в Монголии; но двумя или тремя словами языка, по его же мнению неизвестного, и более не существующего, трудно доказать это.

7-е. «Исправительная Коммиссия не ограничилась изъяснением слов в Историях династий Ляо, Гинь и Юань; но, простершись далее в древность, коснулась слов: Ту-гюй, Хун-ну, Сян-би, Жу-жань, Уй-гур и всех народов, которые в отдаленнейшие времена играли значительную роль в Азии» (Тел. № VIII, стр. 365.).

Это — бесстыдная ложь! Я несколько раз прошел Исторический Словарь Исправительной Коммиссии, в намерении отыскать упомянутые слова, и нашел только слово: Уйгур, под названием Хойхор. Оно помещено здесь потому, что потомки Дома уйгурского существовали в продолжение всех трех династий: Ляо, Гинь и Юань, и принимали участие в тогдашних политических обстоятельствах. В Историческом Словаре [97] Коммиссии помещены, как уже выше сказано, только те иностранные слова, которые находятся в Историях помянутых трех династий.

8-е. «Исправительная Коммиссия, приняв за положение, что народы, обитавшие в Монголии, были Монголы и говорили Монгольским языком, изъяснение всех собственных имен наклоняла к Монгольскому языку» (Тел. № VII, стр. 366.).

И это совершенная ложь. В Историческом Словаре Исправительной Коммиссии нет ни слова о том, что народы, обитавшие в Монголии, были Монголы и говорили Монгольским языком! Напротив, в Китайской Истории, Тхун-цзянь-ган-му, несколько раз выразительно сказано, что в Монголии, в продолжение сорока веков, обитали одни и те же Монголы; но только под различными названиями, которые заимствовали от Домов у господствовавших в сей стране. Сверх того, порядок и родственные связи между сими Домами изложены в Истории Китайской с такою ясностию, что не токмо Исправительной Коммиссии, но даже мне, при переводе Китайской Истории (В бытность мою в Пекине, я перевел всю Китайскую летопись, под назв. Тхун-цзянь-ган-му, в восьми больших томах. И.), никогда не приходило на мысль усомниться в их единоплеменности. Гг. Абель-Ремюза и Клапрот приняли ошибочное о Монголии мнение от того, что не читав Китайской Истории (я разумею: на Китайском языке), хотели пополнить недостаток [98] сведений предположениями. Что касается до Исторического Словаря Коммиссии, то династии Ляо, Гинь и Юань были современны, и одна за другою господствовали в Маньчжурии, Монголии и Китае. В Истории династии Ляо, в числе Монгольских слов довольно находится Маньчжурских, потому что Дом Ляо в начале имел пребывание на северо-восточных пределах Монголии, где и ныне говорят Монгольским языком, с примесью слов Маньчжурских. В Истории династии Гинь самая большая часть слов Маньчжурских; но довольно встречается слов Монгольских, потому, что Монголия находилась под зависимостью сего Дома. В Истории династии Юань самая большая часть собственных имен суть слова Монгольские; но входят сюда слова Санскритские и Тибетские (имена людей), Маньчжурские и Турецкие, ибо Маньчжурия, Тибет и Туркистан были в то время под владычеством Монгольским. Положим, что Коммиссия перепортила иностранные собственные имена, входящие в Историю Китайскую, но это не может придать никакой вероятности вздорной системе Г. Клапрота, которая, не в различии собственных имен, но в самых событиях противоречит Китайской Истории.

9-е. «Жаль, что О. Иакинф принял за истину все погрешности издателей книг исторических, появившихся в свет в последней половине правления Кянь-лун» (Тел. № VII, стр. 366, 367.). [99]

И это совершенная ложь. Не токмо в последней половине, но даже с самого начала правления Цянь-лун до 1820 года, в котором я оставил Пекин; не было напечатано ни одной исторической книги, кроме Описания последних Китайских походов в Чжуньгарию, вышеупомянутых двух Словарей и Статистического землеописания Китайской Империи (И-тхун-чжи), к которому, в прибавлениях, присовокуплены иностранные собственные имена, исправленные Коммиссиею, но без замечаний на Исторические происшествия. Из Историй же прежде изданных, не было им одной перепечатано по издании Исторического Словаря. В Китае достопримечательные происшествия записываются в самое время их события, притом не одним историческим обществом; но вообще всеми присутственными местами. История каждой династии издается в свет вскоре по ее падении. Сочинение Истории препоручается ученейшему Академику, с товарищами. Сим образом сочиненная История подвергается рассмотрению другой ученой Коммиссии, и потом, однажды изданная в свет, остается навсегда неизменяемою. Не удивительно ли покажется всякому, что Г-н Клапрот, гордящийся своим критическим умом, не имея никакого сведения об издании книг в Китае, решился — открыто говорить неправду? Конечно он надеялся, что ему поверят на слово, а о дальнейших последствиях совершенно не думал.

(Окончание с след. книжке.)

Текст воспроизведен по изданию: Ответ г-ну Клапроту, на замечания касательно книг, изданных Иакинфом Бичуриным, и относящихся к истории монголов // Московский телеграф, Часть 39, № 9. 1831

© текст - Бичурин Н. Я. [Иакинф]. 1831
© сетевая версия - Thietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Московский телеграф. 1831