Сочинение монаха Иакинфа. Санктпетербург, 1840.

Статья первая.

В наше время беспрерывных преобразований в жизни европейских и западно-азиятских народов существует одно огромное государство, которое по всей противуположности ко всем прочим, составляет редкое, загадочное явление в политическом мире. Это Китай, в котором видим мы все то же, что есть у нас, и в то же время видим, что все это не так как у нас. Там люди также говорят, но только не словами, а звуками; там также пишут, но только не буквами, а знаками; строки ведут от правой руки к левой, но не поперек, а сверху вниз; книгу начинают там, где мы оканчиваем ее. Мы молимся об успокоении родителей по смерти, а там молятся покойным родителям о ниспослании счастия семейству, которое осталось; мы молимся в храмах, а там, напротив, в домах и на кладбищах. Одним словом, там все вещи похожи и не похожи на наши. Китай во многих отношениях истинно непонятен для Европейца. Коснетесь ли его просвещения? Китайцы имеют свою литературу, свои науки, и думают, что они образованнее всех народов в свете. И действительно, каждый ученый Китаец обстоятельно знает свое отечественное, особенно то, что ему нужно [294] на поприще государственной службы. Но, с другой стороны, по странному народному себялюбию, не хочет знать и совершенно не знает ничего, что находится вне пределов его отечества. Видя в ярославском гербе медведя, стоящего на задних лапах, с алебардою на плече, он от всего сердца верит, что чешуйка идет в Китай из такого государства, где у людей собачьи головы. Если бы все это не перед нашими глазами происходило, оно показалось бы столь невероятным, что мы не преминули бы причислить китайский народ к мифам. Обратите ли внимание на учреждения и законы Китая? Даже просвещеннейшие народы Европы могли бы кое-чем позаимствоваться у них. Со всем тем некоторые злоупотребления столь твердо укоренились, что трудно придумать удобное средство к их истреблению. При столь странной смеси невежества и просвещения, при таком совершенстве законодательства и такой слабости законов, в некоторых случаях, Китай, к удивлению европейских политиков, существует более четырех тысяч лет в качестве империи. И между тем как самые памятники существования многих сильных в древности царств давно сгладились с лица земли, эта империя с незапамятных времен доныне постоянно удерживает первоначальный свой язык и письмена, древнюю религию и обычаи, свои уложения, изменяемые по времени в маловажном, но неизменные в основании. Впродолжении последних двух сот лет Европейцы обозревали и описывали Китай с разных точек, но мы и до сих пор не имеем удовлетворительных сведений о внутреннем устройстве столь древней и вместе с тем столь твердой политической машины, какою представляется Китай в наше время.

Автор предлежащего сочинения долго жил в Китае, знает его хорошо и описывает как знает. Мы извлечем из его книги несколько любопытных страниц, которыми надеемся услужить нашим читателям.

Китай, взятый в значении государства, заключает в себе осьмнадцать губерний и Маньчжурию; взятый в значении империи, обнимает всю Монголию с Хухунором, Восточный Туркистан и Тибет, — как владения, состоящие в совершенном подданстве его.

Губернии разделяются на области, управляющие коммиссарства и управляющие округи.

Области, по земскому управлению, делятся на коммиссарства, округи и уезды; управляющие округи делятся на уезды. Управляющие коммиссарства составляют отдельные части, состоящие в зависимости от казенных палат, а на уезды не разделяются, исключая Сюй-юн-тьхин, в губернии Сы-чуань. Управляющими называются те коммиссарства и округи, которые по управлению зависят непосредственно от начальников губерний. Неуправляющие округи и коммиссарства считаются в качестве уездов, и зависят от областных начальств.

Управление губерниями вверено генерал-губернаторам и губернаторам, которые управляют ими через казенные палаты. [295] Казенные палаты в управлении действуют через областные правлении; областные правления через уездные правления, которые непосредственно управляют народом и приводят в исполнение распоряжении начальства.

Военные начальники отдельно управляют вверенными им городами или крепостями, с принадлежащими землями и жителями.

Племена, населяющие Китай, суть: Китайцы, коренные обитатели, племя самое многочисленное и распространенное по всем губерниям; Маньчжуры, племя очень малочисленное, но господствующее, которое содержит только гарнизоны в важных городах; Монголы, вошедшие в Китай вместе с Маньчжурами, — служат в Пекине и в гарнизонах по губерниям; Туркистанцы, или Татары, обитающие в разных губерниях и причисленные к податному сословию, — только саларские татары, в губернии Гань-су, находятся под ведомством своих родовых старшин; тангутские племена Фань, Цян и Миао, живущие в губерниях Гань-су, Сы-чуань, Юнь-нань, Ху-нань, Гуан-си, Гуй-чжеу и на острове Тхай-вань; и инородцы Яо, Ли и И, живущие в губерниях Хунань, Гуан-дун и на острове Хай-нань.

В отношении к счислению народа податных сословий, совершеннолетие мужеского пола полагается с шестнадцати лет, а устарелость в шестьдесят. Населенность Китая ежегодно возрастает не в одинаковом содержании. По ведомостям, представленным из губернии в 1812 году, считалось обоего пола:

В эту ведомость не внесены осемь знамен военного сословия, заключающего в себе людей трех наций, — Маньчжуров, Монголов и Китайцев, пришедших из Маньчжурии. Инородцы, подданные китайской империи, исчисляются семействами я частию по душам. Этих инородцев считается: [296]

Внутри Китая, каждому семейству или дому дастся от местного начальства воротная табель, с прописанием живущих в доме, которая ежегодно переменяется. При перемене табели выбывших исключают, а прибывших вносят. Кто переменяет жительство, обязан объявить об этом местному начальству, чтоб получить воротную табель. Это — письменный вид, скрепленный печатью местного начальства; он налепляется на наружной стороне ворот каждого дому и всякого торгового заведения. Десять домов составляют десяток, пхай; в десятке есть десятник, пхай-тхеу. Десять десятков составляют сотню, цзя в сотне находится сотник, цзя-чжань. Десять сотен составляют волость, бао; в волости поставляется управитель, бао-чжен. Это учреждение соблюдается и между теми Китайцами, которые живут за границей. Десятники, сотники и управители избираются из народа, на время. Они должны быть из людей грамотных и семейных. Обязанность их состоит в наблюдении за нравственностью жителей своего ведомства, то есть, они должны смотреть, нет ли между ними снискивающих пропитание непозволительными средствами, или пришлых подозрительных людей, о которых они обязаны доносить по начальству. Это земское управление одинаково во всех городах, слободах и деревнях. Десятники, сотники и управители обязаны ежегодно составлять ведомости, каждый по своему ведомству. В ведомость вносят без различия всех жителей, имеющих постоянную оседлость, — ученых, купцов, земледельцев, ремесленников, канцелярских служителей и солдат, приписанных к селениям. Ведомости сначала обыкновенно представляются в уездное правление, которое, составив из них общую ведомость уезда, препровождает в областное или окружное правление. Эти правления, составив общую ведомость целой области или округа, препровождают в казенную палату, а та, составив общую ведомость целой губернии, представляет се через губернатора в палату финансов. Ведомости военнопашцев препровождаются по своему начальству. Палата финансов, к концу года, из губернских ведомостей, составляет перечень народонаселения и, переписав на желтой бумаге, представляет государю. Таким образом в Китае ежегодно составляются ревизские ведомости.

Природные Маньчжуры, также Монголы л Китайцы, пришедшие с ними из Маньчжурии, отдельно составляют военное сословие, [297] разделенное на знамена. Каждое знания делится на три дивизии; дивизия делится на роты, а рота состоит из полутораста человек.

В Пекине, в каждой дивизия находятся: начальник дивизии, два помощника, полковники и ротные начальники. В губерниях военные Маньчжуры и Монголы составляют гарнизоны под начальством корпусных командиров. Через каждые два года в третий производится перепись военного сословия. В эту перепись вносят всех мужчин, достигших пятнадцатилетнего возрасту. Обыкновенно составляют два списка, из которых один остается в дивизионной канцелярия, а другой препровождается в палату финансов.

Монголия разделяется на Южную, Северную, Западную и Хухунор. Монголы разделяются на аймаки, аймаки на знамена, управляемые чжасаками. Знамена делятся на полки, полки на эскадроны. Аймак есть поколение, составляющее отдельную часть народа. Знаменем называется дивизия или княжество. Некоторые аймаки разделены на несколько дивизий. Южные Монголы занимают пространство земли, вдоль великой стены, от границы маньчжурской до Ордоса включительно. Они составляют двадцать четыре аймака, разделенных на сорок осемь знамен. Северные Монголы называются Халха. Они занимают земля но северную сторону великой стены, от Аргуни на запад до пределов Чжуньгарии, и составляют четыре аймака, разделенных на осемьдесят шесть знамен. Монголы, рассеянно кочующие от Ордоса на запад до Эцзиней-гола и в Чжуньгарии, принадлежат к разным аймакам и составляют тридцать четыре знамени. Хухунорские Монголы кочуют вокруг озера Хухунора. Они составляют пять аймаков, разделенных на двадцать девять знамен.

Монголы, считающиеся непосредственными подданными Китая, не имеют чжасаков, а подчинены китайским военным начальникам. К ним принадлежат Чахары и Тумоты, кочующие за Калганом, между Ордосом и Долоннором, и Урянхайцы, кочующие от Кобдо на северо-запад. Каждый полк состоит из шести эскадронов, эскадрон из полутораста человек, ил которых пятьдесят отправляют военную службу, а прочие числятся сводными. [298]

Следовательно, во всех эскадронах считается 274,275 человек, исключая малолетных, устарелых, больных, невольников, женщин и лам.

В каждом знамени есть владетельный князь, под названием чжасак, то есть, управляющего. Князю подчинен помощник его тосолакчи; начальник знамени, хошо-чжангин, помощник его, мэйрен-чжангин; полковники, чжалань-чжангин, и эскадронные начальники, само-чжангин. В каждом эскадроне определено по шести унтер-офицеров. Над каждыми десятью юртами или семействами поставляется десятник. Через каждые три года делается ревизская перепись, в которую вносятся все имеющие от осьмнадцати до шестидесяти лет. Перепись составляют тосолакчи с чжангинами, и препровождают в Пекин. За утайку людей, от князя до последнего офицера, все подвергаются штрафу, а унтер-офицеры и десятники наказываются плетьми.

Китайские войска разделяются на два разряда: в первом служат Маньчжуры, Монголы и маньчжурские Китайцы; они называются осьми-знаменными, бпа-ци-бин. Второй состоит из одних природных Китайцев и называется войском зеленого знамени лу-ин-бин. Осьми-знаменные войска, состоящие из 266,000 человек, содержат гарнизоны в столице и в важнейших местах империи, а войска зеленого знамени, числом до 666,300 человек, составляют внутреннюю стражу в губерниях и на постах не столь значительных.

Касательно народонаселения и разделения земель в Туркистане и Тибете ничего не обнародовано, хотя правительство и имеет списки. В Тибете регулярных войск 3,000 человек; а сколько иррегулярных, содержащих караулы по границам, достоверно не известно: полагают до 60,000 человек. В Туркистане в одном только Кашгаре 500 человек природных солдат. Гарнизоны во всех городах китайские, и притом самые малочисленные, присылаемые из губернии Гань-су.

Круг просвещения в Китае ограничен тесными пределами. Там только четыре рода ученых заведений, более или менее сложных: это — училища, институт педагогический, го-цзы-цзянь, институт астрономический, цинь-тхянь-цзянь, и приказ ученых, хань-линь-юань, соответствующий европейским академиям наук. В училищах занимают воспитанников одною словесностию, которая смешанно обнимает историю, поэзию, религию, правоведение и политическую экономию. Знание музыки и обрядов составляет существенную часть в образования юношества. Географии, математике, химии, медицине, ботанике, архитектуре и гидравлике [299] обучаются произвольно. Все, что не нужно на службе отечеству (?), Китайцы считают бесполезным, и вследствие этого предубеждения не обращают никакого внимания на успехи наук в Европе.

Педагогический институт занимается приготовлением учителей для училищ. В астрономическом институте исключительно упражняются в математических науках. Приказу ученых предоставлено сочинение книг, в которых ясность изложения, верность описании и сообразность с духом законодательства требуют общего усилия ученых.

В училищах нет никаких систематических учебных книг: в основание приняты четырекнижие Сы-шу и так называемые пять классических книг, которые, по своей древности, уважаются у Китайцев точно так как библейские книги у христиан. Эти пять книг суть: Книга Перемен, И-цзин; Древняя История, Шу-цзин; Древние Стихотворения, Ши-цзин; Весна и Осень, Чунь-цю, и Записки об обрядах, Ли-цзи. Четырекнижие состоит из четырех разных небольших сочинений. Лунь-юн, — то есть, разговоры, беседы, — содержит в себе мнения мудреца Кхун-цзы записанные и собранные пятью учениками его. Мын-цзы, нравственное сочинение мудреца, под именем которого известна книга. Великая Наука, Дта-сю, и Обыкновенная середина, Чжун-юн, тоже два нравственные сочинения. Первое из них написано ученым Цзэн-цзи, учеником мудреца Кхун-цзы, а второе внуком его. Четырекнижие почитается вместилищем богословия и философии, и потому составляет основание первоначального обучения.

Книга перемен заключает в себе учение о Боге и естестве, изложенное не словами, а параллельным начертанием трех цельных и трех ломанных линий, представленных в шестидесяти четырех различных видах. Государь Фу-си, живший, но уверению древних преданий, почти за три тысячи лет до нашей эры, первый постиг тайну изображать мысли такими чертами, и этим открытием проложил путь к изобретению китайских письмен. Вслед за тем государь Янь-ди сделал некоторые изменения в этой системе. Наконец Вынь-ван, не с большим за 1120 лет до Р. X., написал третью систему, в которой к каждому из шестидесяти четырех расположений черт применил нравственное правило, и в толковании объяснил последствия, происходящие от исполнения или нарушения этих правил. Первые две системы сожжены за 215 лет до Р. X., и даже не осталось ни каких сведений об их расположении. Нынче существующая книга перемен сочинена императором Вынь-ван.

Древняя История содержит в себе события китайского государства с 2,365 до 255 года до Р. X., то есть, с первого года царствования императора Яо до падения династии Чжеу. Эта история составлена из дворцовых записок, в свое время писанных придворными историографами, которые нынче известны при китайском дворе под названием придворных журналистов. Она, по уверению древних китайских писателей, была довольно пространна, но Кхун-цзы, желая сделать ее основанием законодательства, исключил все, что нашел несообразного с своей [300] целию, и тем сократил ее во сто глав. В 213 году до Р. X. Древняя История, как представительница поместного правления, имела общую с прочими книгами участь, и погибла бы совершенно, если б в то же время не нашелся девяностолетний ученый, по имени Фу-шен, который мог на память прочесть и написать двадцать девять глав. Вслед затем, при разламывании дома, в котором жил Кхун-цзы, нашли в стене полный экземпляр сокращенной древней истории, который однако ж так повредился от сырости, что из ста глав едва пятьдесят девять могли быть приведены в порядок. Этот самый экземпляр и составляет древнюю историю Китая, дополненную во многом из других источников.

Древние стихотворения писаны частию при династии Шан, почти за 1700 лет до Р. X., а более при династии Чжеу, в исходе второго и в начале последнего тысячелетия до Р. X. Эти стихотворения состоят из четырех частей. Первая часть называется Го-фын, Нравы Царств. Удельные князья собирали в своих владениях народные песни, и представляли главе империи, который судил по ним о нравах и правлении в уделах. Вторая часть содержит в себе Малые Кантаты, Сяо-я, которые певались при случаях, когда удельные князья и чины их являлись ко двору императора, или угощали у себя послов его. Третья часть содержит в себе Большие Кантаты, Да-я, которые певались, когда император угощал удельных князей и посланников их, или делал пиры для своих вельмож. В четвертой части собраны гимны, Сун, которые певались при жертвоприношениях, совершаемых императором, в храме, предкам своим или небу и земле.

Весна и Осень, так называются исторические записки удельного княжества Лу, которое составляло южную половину нынешней губернии Шань-дун. Эти записки начинаются 722 и оканчиваются 481 годом до Р. X. Кхун-цзы написал Весну и Осень таким слогом, которого выражения впоследствии приняты в истории положительными речениями в похвалу или порицание вельмож. Слог записок очень сжатый, и похвала или порицание кому-либо заключаются не более как в одном или двух словах.

Записки об обрядах составлены из собрания ста осьмидесяти пяти древних мелких сочинений о музыке, обрядах, и прочая. Дай-дэ, живший около начала христианской эры, сократил эти сочинения до осьмидесяти пяти глав, а Даи-шен, племянник его, еще сократил их до сорока девяти глав, к которым принадлежат Великая Наука и Обыкновенная Середина, помещенные в четырекнижии. Последнее сокращение включено в число пяти классических книг, под названием Записки об обрядах.

В настоящее время четырекнижие и пять классических книг составляют единственное руководство для обучения детей, которые сначала затверживают одни тексты, а с тринадцатого году получают те же уроки с толкованием и объяснением, причем они начинают учиться сочинять.

Училища разделяются на три разряда: общественные или [301] народные, и-сю; уездные, сань-сю; и губернские, шу-юань. Народные училища учреждены во всех городах и состоят под ведением местных начальств, которым предоставлена власть принимать воспитанников и увольнять их, как скоро они не пожелают продолжать учиться; определять к ним учителей из людей свободных, известных своею нравственностью. В этих училищах воспитанники получают первоначальное образование и, по выдержании испытания и получении степени студента, переводятся в уездные училища. Однако ж большая часть детей из достаточных домов обучаются у домашних учителей, а в народные школы больше поступают бедные дети и сироты, потому что там пользуются учением без платы. Уездные училища также находятся во всех городах, но состоят на особых правах. Губернские училища находятся в губернских городах, по одному в каждом от правительства, и по нескольку в губернии, основанных частными людьми. Казенные училища содержатся доходами с приписанных к ним земель. Начальникам губерний предоставлена власть определять учителей, из людей образованнейших, служащих и не служащих. В этих училищах образуются вольнослушающие, которые допускаются туда по усмотрению председателя казенной палаты и губернского прокурора, а оставляют училище по собственному желанию. Из этого видно, что училища первого и третьего разрядов суть приготовительные, в которых нет ни постоянного учения, ни постоянных учеников.

Уездные училища делятся на большие, средние и малые, иначе — областные, окружные и уездные. Существенное различие их состоит не в разности преподаваемых предметов, а в числе студенческих вакансий. В большей части областных училищ комплект студентов одною четвертью больше против комплекта окружных, а комплект окружных одною третью больше комплекта уездных. Достигшие достаточного образовании в уездных училищах, или у домашних учителей, являются в свой областные город на испытание, на котором получившие степень студента поступают в уездные училища, где они, став казенными воспитанниками, совершенно теряют право располагать выбором себе состояния и должности. Они считаются кандидатами государственной службы, и обязаны продолжат учение под руководством казенных учителей, под непосредственным надзором начальства по учебной части. В каждом уездном училище считается один старший и один младший учитель. Всех учителей по губерниям, областных, окружных и уездных, кроме учителей народных и высших училищ, считается 3,022. Студентов в уездных училищах, казенно-коштных, сверх-штатных и прибавочных, 40,630. В каждой губернии находится попечитель, сю-чжен, заведывающий управлением училищ и распоряжениями при испытаниях. В тех городах, в которых попечители имеют пребывание, находятся особые домы для произведения испытаний, а в прочих городах правительство строит для этого временные балаганы. Попечители училищ по порядку объезжают все места испытаний. Им дозволяется, для просмотра задач [302] приглашать с собой сотрудников, из ученых той же губернии. И ученики и студенты к испытанию препровождаются, из уездов, в главный город своей области или округа. Во время испытания, областному и окружному правителю поручается должность пристава или надзирателя за порядком. Пристав и учитель, имея донести о чем-либо попечителю, должны говорить с ним в зале присутствия: являться к нему частным образом запрещается, Попечитель не может принимать частных писем, кроме дел по должности, и ни по какому другому поводу не может видеться с чиновниками, письмоводителями, учителями и учениками. Находящиеся при нем чиновники и служители, до одного, должны быть заперты и запечатаны в экзаминальном дворе, куда в это время не допускается никто из посторонних. Испытание студентов разделяется на годичное и предварительное. На годичном испытании обязаны быть все студенты, исключая воспитанников астрономического института, студентов, отправленных в армию, и студентов, которые за примерное благонравие получили двенадцатый класс. Что касается до тех студентов, которые находятся в штате около тридцати лет, или имеют около семидесяти лет отроду, то их дозволяется наградить платьем и, уволив от годичного испытания, не допускать на испытание в кандидаты.

На годичном испытании даются два предложения для рассуждения, одно из четырекнижия, другое из прочих классических книг, и сверх того пятисловные стихи, — от четырех до десяти строк. На предварительном испытания дается предложение для рассуждения, политическая программа и пятисловные стихи. Перед открытием каждого испытании, сначала производится особенное испытание в изъяснении классических книг и поэзии.

Ученики допускаются к испытанию с строгим соблюдением правил предосторожности. Учители, перед годичным испытанием составляют разграфованную ведомость, в которую приказывают каждому студенту самому вписать свой возраст, облик, три колена на родине, — то есть, доказательство, что отец и дед жили на месте его рождения, — год и месяц поступления в училище, и все обстоятельства своего пребывания в звании ученика или студента. Показания эти должны быть засвидетельствованы пятью товарищами, из пришедших вместе на испытание, и снабжены поручительством одного казенного студента, для предупреждения всякого обману, потому что ученики, представляясь к испытанию, иногда присвоивают себе чужую родину и род, принимают ложное прозвание, не исполняют предписанных обрядов, или бывают иногда преступники, претерпевшие телесное наказание, или бывают предосудительного происхождения, — от слуг, полицейских сыщиков и трупосвидетелей, судебных сторожей, оружейных мастеров, актеров, невольников и музыкантов, которых дети, по законам, не должны быть допускаемы на испытание. Вслучае открытия подлога, поручитель и пять свидетелей подвергаются строгой ответственности. [303]

Касательно самого образования юношей предписывается учащим:

1) Обучать их религиозным обрядам.

В три главные праздника, то есть, в день рождения государева, в новый год и в зимние поворот, при поклонении перед табелью с титулом государя, в среднем весеннем и в среднем осеннем месяцах, в первый день под названием Дин, при возлиянии перед древним учителем, употребляют четырех церемониальных глашатаев, которые избираются из студентов, опытных в церемониях, а прочих лучших студентов повещают, чтобы присутствовали при совершении обрядов. По прибытии нового начальника губернии, также когда учащие, перед испытанием, являются в храм ученых, вынь-миао, — так называется храм, посвященный мыслителю Кхун-цзы с прочими, — учащиеся все обязаны присутствовать. В нервом и десятом месяцах, при совершении деревенского пиршества, в общей зале училища, избирают из студентов двух глашатаев, двух церемониальных предводителей и одного чтеца положений. Учитель представляет лицо начальствующего, и предварительно обучает учащихся обрядам.

2) Изъяснять им содержание классических книг.

Все книги, издаваемые по государеву повелению, рассылаются в училищные библиотеки, чтобы учащиеся могли ими пользоваться. Книгопродавцам дозволяется перепечатывать эти книги. Начальникам губерний поставляется в обязанность покупать их и рассылать в училищные библиотеки, в областных, окружных и уездных городах. Они же должны наблюдать, чтобы никто не смел печатать классических книг, сокращенных частными людьми. Вообще печатание несообразных изъяснений на классические книги, вольномысленных сочинений, соблазнительных повестей, портящих нравственность в народе, одним словом, всяких книг, противных духу премудрых, строжайше запрещается. Учители, при назначении месячных и трехмесячных упражнений, обязаны лично давать студентам одно предложение из четырекнижие и одни стихи или политическую программу, а на другой день изъяснять уголовное право и политическую экономию. Через месяц или два, должны испытывать их в изъяснении сомнительных мест в пяти классических книгах и в знании истории, разделять их на разряды, но успехам, и задачи лучших студентов, через кая;дые три месяца, представлять на рассмотрение попечителя. Если студент, исключая болезни и траура по родителям, под другими какими-либо предлогами три раза не явится в училище, учитель должен сделать ему замечание; а если во весь год не будет упражняться, то должен представить об исключении.

3) Давать им форму для сочинения задач.

Рассуждение, сочиняемое на испытании, должно содержать в себе не более семи сот, а ответ на политическую программу не более трех сот букв. Предложение начинается в третьей клетке сверху. Если предложение длинное, то после второй [304] строки еще понижается одною клеткою. В ответе на программу за прощается употреблять некоторые буквы. Слова небо и предок (ныне царствующей династии) должно выносить выше обыкновенных слов тремя клетками; слово император выносят двумя клетками; слова двор, дворец и тронная одною клеткою. В выносимых буквах не дозволяется делать прописок и подчисток. Таким же образом поступать и в переписке царских поучений. Предложение и выносные буквы и в черновом сочинении должно писать полууставным, то есть, прямым почерком.

4) Внушать им правила, приличные людям, приготовляющимся к государственной службе.

В каждом училище, по левую сторону главной залы, для наставлении студентов, поставлен, при государе Чжан-ди, каменный в горизонтальном положения памятник, с следующею надписью: «Верховная власть основала училища; принимаемых в оные студентов освободила от подушной подати; определила им достаточное содержание. Сверх того открыла дли образования юношества высшие учебный заведения (разумеются губернские училища), определила надзирателей учения и учителей. Чиновники присутственных мест, обращаясь между собою по обрядам, должны своим примером приготовлять для государственной службы людей с дарованиями. Студенты, во-первых, должны стараться оказывать себя достойными милостей государя, а во-вторых, утвердить себя в правилах доброй нравственности. На сей конец ниже начертаны следующие наставления:

«1) Студенты, имея благоразумных родителей, должны повиноваться их наставлениям; имея родителей грубых и худого поведения, должны в благоразумных представлениях умолять их о перемене поступков, дабы таким образом предохранить их от несчастий и погибели.

«2) Студенты должны учиться быть верными подданными, праводушными чиновниками; приводить себе из истории примеры верности и праводушия; особенно должны обращать внимание на деяния, полезные государству и благодетельные для народа.

«5) Студенты должны вести себя благонравно во всех отношениях. Под этим только условием могут они получить действительную пользу от своего учения. Определившись к должности они будут благонравными чиновниками. Но если заразятся превратными правилами, то не могут приобрести успехов в учении, а сделавшись чиновниками, не преминут навлечь на себя несчастие.

«4) Студентам предосудительно искать в высших и входить в связи с сильными, предполагая тем скорее возвыситься. Кто имеет доброе сердце и совершенные добродетели, о том Верховное Небо знает и без сомнении сугубо благословит счастием.

«5) Студенты должны быть осторожны и иметь терпение; не обдумавши не должны входить в судебные места. Если случатся какие-нибудь касающиеся до них дела, то должны поручить [305] исправление их родственникам. Равно запрещается им входить в тяжбы посторонних, а тем не дозволяется приводят студентов в свидетели.

«6) Учащиеся должны оказывать учителям почтение и уважение, и преподаваемое ими принимать с искренним сердцем. Если не понимают чего-нибудь, то должны спросить спокойно, не заводя пустых прений. Учители также обязаны со всею тщательностию обучать, не предаваясь лености и нерадению.

«7) Запрещается студентам сочинять для военных и простолюдинов представления государю. И если кто напишет хоть одно представление, то как нарушитель закона исключается из этого звания и предается суду.

«8) Не дозволяется студентам составлять тайные общества, и обязываться взаимными клятвами между собой. Сверх того запрещается самовольно печатать свои сочинения. Приставу предоставляется судить нарушителей этого положения».

Кроме этих правил, есть наставления учащимся, сочиненные государем Жень-ди; шестнадцать глав царских поучении; поучении государя Сянь-ди, состоящие из десяти тысяч букв; рассуждение о скопах, сочиненное тем же государем, и наставления учащимся, изданные государем Шунь-ди. Все эти сочинения напечатаны и разосланы по всем училищным библиотекам. Ежемесячно, первого и пятнадцатого числа, также при вступлении в должность новых начальников губерний и по прибытии попечителя училищ в храм древнего учителя, учащие должны собрать студентов в главную залу, и, обратясь ко дворцу, совершить три коленопреклонения с девятью земными поклонами. После этого учащий читает наставления, приказав студентам слушать со вниманием. Неявившиеся, без достаточной причины, подвергаются наказанию; а живущие в отдаленности обязаны поочередно являться в город для слушания наставлений. Сварливых студентов, в наказание, заставляют слушать стоя на коленях. В приезд попечителя училищ для испытания, учители и пристав обязаны тайно донести ему о поведении хороших и дурных студентов, а попечитель, разведав о том обстоятельно, после испытания должен донести палате. Не переменяющие дурного поведения исключаются из звания ученых.

Студенты не должны принимать на себя ни должности письмоводителей, ни военной службы, ни заниматься торговлей. О бедных учители обязаны доносить попечителю училищ, который при испытании лично может оказать им пособие. Местным начальникам не дозволяется против воли избирать студентов в деревенские старшины, словом, студенты освобождаются от всех общественных служб и повинностей, за что и сами обязаны воздерживаться от всех неприличных их званию поступков.

В Китае гражданский чиновник вместе с должностью принимает на себя обязанность жреца, поэтому все почти студенты обучаются музыке и мимике. При каждом училище есть штат музыкантов и пантомимов. Сверх того в каждой губернии находятся храмы, посвященные древним славным мудрецам. [306] Студенты из их потомков, живущих в той же губернии, определяются при этих храмах под названием жрецов, студентов, которых обязанность состоит в приношении жертв покойным предкам.

Общественное воспитание оканчивается в уездных училищах. Студенты, на следующий год по получения этой степени, препровождаются в главный город губернии, для испытания на степень кандидата, цзюй-жинь. Это испытание производится через два года в третий. По случаю милостивого манифеста бывает еще особое испытание под названием энь-кхо. На следующий год после губернского испытания, все кандидаты препровождаются в столицу, где по испытанию должны получить степень гун-ши, то есть, ученого представляемого ко двору. Вслед за тем они подвергаются еще дворцовому испытанию в тронной Бао-хо-дянь, по которому получают степень магистра, под общим названием цзинь-ши, что значит поступающий в службу. Таким образом каждое из трех испытаний, — на ученые степени производится через два года в третий на степень студента в областном и окружном, на степень кандидата в губернском городе, а на степень магистра в столице.

Обозрев вообще ход образования в Китае, любопытно взглянуть на деревенский пир в уездных училищах, на угощение получивших степень кандидата и на блистательную церемонию при получении степени магистра.

Деревенский пир бывает два раза в году во всех уездных училищах, — в пятнадцатый день первого весеннего месяца и в первый день первого зимнего месяца. На этот пир приглашаются служащие чиновники, уважаемые по летам и добродетелям. Одного из них назначают большим и одного младшим гостем. Прочие называют простыми гостями, кроме трех старших под названием первого, второго и третьего гостей. Из студентов избирают трех церемониальных предводителей. В Пекине этот пир происходит в следующем порядке. Областной правитель представляет лицо хозяина. По прибытии гостей, он, со своими чиновниками, выходит встретить их за воротами, и приветствует легким наклонением головы, с сложенными у груди руками. Гости ответствуют тем же; после чего входят во двор. Гости, подошедши к крыльцу но западной, а хозяин по восточной стороне, также кланяются, три раза уступают друг другу перед и лотом входят в залу. Большой гость, подошедши к своему месту, приглашает младшего гостя сесть; младший гость, подошедши к своему месту, приглашает сесть прочих гостей. Когда гостя все усядутся, хозяин делает перед ними легкое наклонение головы; гости отвечают тем же. После этого хозяин и его подчиненные садятся по своим местам. При входе распорядителя гости встают. Распорядитель слегка кланяется им, с сложенными у груди руками. Гости отвечают тою же учтивостию. Наконец входит чтец законов, и все приветствуют его таким же образом. Когда подадут кушанье, хозяин подчует большого гостя вином; гость взаимно подчует хозяина; оба два раза [307] кланяются друг другу, по-прежнему. После этого все садится и служители подают кушанье. По окончания стола, все встают. Хозяин с своими чиновниками становится на восточной, а гости на западной стороне и два раза кланяются одни другим. После этого гости выходят, а хозяин с чиновниками провожает их за ворота училища и, поклонившись, возвращается. На деревенском пиру исполняются преимущественно два обряда, подчиванье и чтение законов. Распорядитель, став посереди зала и приняв от слуги кубок с вином, говорит присутствующим: «Деревенский пир не для того учрежден, чтобы здесь пить и есть, но чтобы выставить важность обрядов и просвещения. Здесь младшие научаются от старших соревнованию в усердии к престолу, в почтении к родителям. Здесь каждый поучается соблюдать свои отношения: старший брат обходится дружелюбно с младшим, младший оказывает почтение старшему, в семействе господствует любовь между родными, вне дому — согласие с соседями, и таким образом все поддерживаются в нравственности, к славе родивших». После этого мимики и музыканты, выбранные из студентов, составляют оркестр по западную сторону крыльца, и поют известные четыре канта, в которых прославляются благонравие и любовь к родным. Четверо поют, четверо играют на гармониках, четверо на флейтах, четверо на гобоях, трое на гуслях, один на сэ (род кимвала), один на висячих блюдцах, один бьет в литавр и один в досчечки (вместо камертона). После кантов, попеременно один из певчих поет и один играет на гармонике, чем и оканчивается пир.

Угощение новых кандидатов состоит в следующем. На губернском испытании, за день до вступления в экзаменальный двор, областной правитель в правлении угощает чиновников, назначенных быть при испытании, а на другой день по выходе из экзаминального двора делает вторичное угощение, на которое приглашаются все получившие степень кандидата. В Пекине, в день первого угощения, чиновники, назначенные быть при испытании, по выходе из дворца, садятся на коней и, с музыкою, церемониальным поездом, приезжают к воротам областного правления, где помощник правителя встречает их и вводит во внутренний двор. По всходе на крыльцо, все становятся в ряды перед столом с курениями и совершают троекратное коленопреклонение с девятью земными поклонами. После этого входят в залу, где приветствуют друг друга легким поклоном, и потом садятся за стол. После обеда опять совершают поклонение перед столом с курениями. Потом главноуправляющий и областной правитель провожают гостей в экзаминальный двор, где и сами остаются. Точно таким же образом делается угощение и по выходе из экзаминального двора, но только с прибавлением столов для новых кандидатов, располагаемых но обеим сторонам помоста, на дворе. Гости по возвращении из дворца совершают обряд поклонения, входят в залу и, по взаимном приветствии, садятся, а первый кандидат с товарищами совершает обряд благодарения. Они становятся на колени, и по порядку [308] кланяются чиновникам, бывшим при испытании. Высшим делают по четыре поклона, на которые те не отвечают; средним по четыре, — те отвечают двумя; низшим по два, — те ответствуют двумя же.

Церемония при получении степени магистра заключается в утверждении новых магистров, угощении их и благодарении, которое они приносят в храме мудреца Кхун-цзы. Перед объявлением кандидатов, получивших на дворцовом испытании степень магистра, становят два стола, один в тронной Тхай-хо-дянь, другой перед тронною, на красном крыльце. Один магистр и президент палаты обрядов становится вне тронной, на восточной стороне, под навесом. Князья и вельможи дежурные, чтецы и разные чиновники, бывшие при испытании, становятся позади церемониального кортежа, у восточного крыльца; кандидаты становятся на юг от кортежа, по обеим сторонам. Три чиновника-глашатая, для трех передач приказов, порознь становятся по своим местам, которые определены общим церемониалом придворных собраний. Когда государь вступит в тронную и сядет на престол, чиновники совершают обряд троекратного коленопреклонения с девятью земными поклонами. Потом министр восточною дверью входит в тронную, берет со стола объявление о получивших степень магистра и, по выходе, передает президенту палаты обрядов, а тот, приняв объявление стоя на коленях, кладет на желтый стол, поставленный на красном крыльце, три раза кланяется на север и уходит на свое место, под навес. Новые магистры выстраиваются у классных горок, перед которыми становятся лицом на север. Как скоро глашатай провозгласит: «указ!», о ни становятся на колени. Чтец указа становится на восточной стороне, лицом на запад и читает указ. «Такого-то года, месяца и дня, производимо было дворцовое испытание на степень магистра. Государю благоугодно было магистрам первого разряда дать титул магистров, Цзинь-ши; магистрам второго разряда дать титул вышедших из магистров, Цзинь-ши чу-шен; магистрам третьего разряда дать титул вместе вышедших из магистров, Тхун-цзин-ши-чу-шен». После этого чиновник, сообщающий объявление, возглашает: «Первый магистр первого разряда, такой-то». Когда это объявление будет передано вниз по красному крыльцу, то распорядитель ведет названного магистра к классным горкам двенадцатого класса и становит его на колени. «Второй магистр первого разряда, такой-то!» кричат три глашатая, один за другим, и этого ведут к классным горкам тринадцатого класса, и становят на колени. «Третий магистр первого разряда, такой-то». Этого ведут и ставят на колени к горкам четырнадцатого класса. «Первый магистр второго разряда, такой-то, и с ним столько то; первый магистр третьего разряда, такой-то; к с ним столько-то». Этих уже не выводят. По выслушании указа, магистры делают троекратное коленопреклонение с девятью земными поклонами. Потом президент палаты обрядов подходит к столу, преклонив колени, берет объявление и сходит с крыльца [309] средним сходом. Член отделении церемоний принимает объявление на блюдо и предшествуемый желтым зонтиком выходит из ворот Тхай-хо-мынь средним проходом. За ним идут три магистра первого разряда, а потом прочие. По выходе из дворца, они становится у ворот Вы-мынь, а чиновник кладет объявление в драконову беседку и делает три поклона. Служители дворцовой экипажной выносят объявление за ворота Чан-ань-мынь, и вывешивают на городской стене.

Затем начинается церемониал угощения. Как скоро новые магистры выйдут из дворца за ворота Чан-ань-мынь, то главноуправляющий, областной правитель и помощник его три раза подносят гостям вино, и сами с ними пьют, стоя. Потом, после взаимного приветствия, садятся на коней и, с музыкою, приезжают в областное правление. Первый магистр с товарищами всходит по западному, а главноуправляющий, правитель и помощник по восточному всходу, и на крыльце, перед столом с курениями совершают обряд поклонения, а по вступлении в залу приветствуют друг друга легким поклоном. Главноуправляющий, правитель и помощник, подчуя магистров вином, два раза кланяются; магистры отвечают тем же, и потом взаимно подчуют; поклоны с обеих сторон повторяются. Чиновники правления, поздравляя магистров, кланяются два раза, на что магистры отвечают тем же. По окончании пира совершают обряд поклонения перед столом с курениями, после чего главноуправляющий, правитель и помощник, переодевшись в обыкновенное платье с нашивками, провожают магистра до его квартиры.

Вслед за этою церемонией новые магистры являются в педагогический институт, снять шерстяное одеяние, перед чем обыкновенно совершают обряд предложения яств. Они входят в храм учителя Кхун-цзы, выстраиваются там в ряды, и по возгласу церемониймейстера совершают перед табелью с титулом государя троекратное коленопреклонение с девятью земными поклонами. После этого первые три магистра первого разряда совершают обряд предложения, первый магистр перед табелью Кун-цзы и ближайших к нему четырех мудрецов, второй перед табелями мудрецов на восточной, третий перед табелями мудрецов на западной стороне. В то же время первый магистр второго разряда совершает предложение в восточном, а первый магистр третьего разряда в западном флигеле. Прочие магистры исполняют тот же обряд стоя в рядах. По окончании обряда, магистров ведут к храмовой кладовой, снять шерстяную одежду. Когда же ректоры и инспекторы, в церемониальной одежде, войдут в зал собрания, тогда магистры идут из храма в институт и на площади, перед залом, делают им приветствие поклонами, которое ректоры и инспекторы принимают сидя. После этого первых трех магистров первого разряда вводят в зал собрания, при чем ректоры и инспекторы встают. Служители подносят магистрам вино. После трех кубков магистры выходят, а ректоры и инспекторы провожают их до [310] дверей. Таким же образом угощают и прочих магистров, стоящих на дворе, и церемонии оканчиваются.

В педагогическом институте присутствуют главноуправляющий два ректора и три инспектора. Они заведывают образованием учителей. Воспитанники института все из студентов и учеников казенных училищ в Пекине. Студенты разделаются на представляемых ко двору под шестью разными наименованиями, как то: студенты ежегодно представляемые по государевой милости; представляемые по превосходству, студенты приобщенные, представляемые по положению и студенты представляемые из отличнейших. По принятии студентов в институт они опять разделяются на разряды: 1) студенты института по государевой милости, а) студенты из потомства славных ученых, поставленных в храме учителя Кхун-цзы, бывшие при посещении государем педагогического института; б) отличные студенты, определенные для приношения жертв предкам; в) отличные ученики из военных училищ и студенты из Китайцев, обучающиеся математике; 2) студенты института по службе отцово; 3) студенты института по отличию; 4) ученики казенных училищ, а) казенные ученики Осьми Знамен; б) обучающиеся математике.

Воспитанникам, в пятнадцатый день каждого месяца, производится испытание, а ученикам военных училищ через полгода. Первым ректор или инспектор института дает одно предложение для сочинения в прозе, а другое для стихов. Ученики Осьми Знамен дважды в году, весною и осенью, собираются в институте, где упражняющимся в китайской словесности дают одно предложение из четырекнижия для прозаического сочинения, а другое для стихов. Задачи рассматриваются всеми ректорами и инспекторами. Обучающихся маньчжурскому языку испытывают в переводе, и задачи их пересматривают ректор и инспектор из Маньчжуров. Таким же образом испытываются и те, которые занимаются монгольскою словесностью. Сверх того военных учеников испытывают в конном и пешем стрелянии из лука, и в списках, по успехам, разделяют на три разряда.

По прошествии времени, определенного для образования, хорошие студенты представляются к определению на службу. Полный срок учения ограничивается тридцатью шестью месяцами. По окончания курса, студенты определяются, по разрядам, в старшие и младшие уездные учители. Штатным ученикам Осьми Знамен полагается на учение десять лет. Если втечение этого времени упражняющиеся в китайской словесности не получат на испытании степени студента, а упражняющиеся в переводе не получат степени переводчика (Битэши) или письмоводителя в государственном кабинете, то они отсылаются к своим начальникам и поступают во фронт, где дослуживаются до унтер-офицерского чину.

Обучение в институте распределено по предметам. Занимающимся словесными науками преподают изъяснение на классические книги, занимающимся политикою дают политические задачи.

О студентах, которые втечении трех лет окажутся отличными [311] в словесности или знания политики, присутствие института представляет государю, и после этого их оставляют еще на три года, для дальнейшего образования. Но прошествии этих трех лет их испытывают, представляют государю и определяют уездными правителями.

Астрономический институт состоит из присутствия и трех коммиссий, — для сочинения месяцослова, для астрономических наблюдений и для наблюдения водяных часов. В институте присутствуют главноуправляющий, назначаемый государем; два председателя, два вице-председателя и четыре советника. В первый день среднего весеннего месяца (мартовской луны) институт представляет государю образец месяцослова на будущий год, по получении же указа приступают к печатанию. Месяцословы бывают двух родов: один для государя, а другой для всей империи. В обоих излагаются астрономическое разделение времени на месяцы, два поворота, два равноденствия, начало весны, лета, осени и зимы; показано восхождение и захождение солнца в разных местах, «точное время» рождения, полнолуния и четвертей месяца; означены счастливые и несчастные дни, с показанием, что в который день следует и не следует делать, и мифологическое распределение стран света разным духам в годовое управление. Государев месяцослов отличается от общего небольшим распространением последней статьи, и составляется только на маньчжурском и китайском языках, а общий печатается сверх того и на монгольском. Кроме обыкновенного издается еще месяцослов, показывающий ежедневное стояние семи планет.

Институт, кончив печатание месяцослова, в первый день четвертого месяца (майской луны), рассыпает по одному для каждой губернии экземпляру на китайском языке, а палата рассыпает их к председателям казенных палат, которые печатают по этим образцам нужное для своих губерний число экземпляров, и в свое время рассылают но областям, округам и уездам. Институт подносят государю один письменный экземпляр на маньчжурском и китайском языках, один печатный на трех языках и один печатный же о состоянии планет, на двух языках, все в желтой шелковой обертке и без приложения печати. Государыне подносят один экземпляр на трех языках, один о стоянии планет, на двух языках; такое же число трем первым побочным супругам, всем в желтой обертке и без печати, а четвертой побочной супруге подносят экземпляры без обертки. После этого институт посылает каждому князю по экземпляру на китайском и маньчжурском языках; в канцелярии Осьми Знамен, в палаты, приказы и разные присутственные места, каждому чиновнику по экземпляру, Маньчжурам на маньчжурском, Монголам на монгольском, Китайцам на китайском языке.

Сверх сочинения месяцослова институт занимается еще наблюдением ветров. На пекинской обсерватории поставлена веха с флюгером, который показывает направление ветров. По этой вехе, на новый год, в первом часу по полуночи, в оба [312] поворота, в оба равноденствия и в начале четырех годовых времен, в минуту между окончанием одной и началом другой перемены, наблюдают, с какой стороны дует ветер, и через три дня доносят государю. Таким же образом наблюдают, в какой стране услышан будет первый гром, и также доносят государю. За пять месяцев до солнечного или лунного затмения институт вычисляет, в каком месте и в какое время оно будет видимо, и представляет государю чертеж, который, при указе, сдается палате обрядов, а палата обнародует его по всей империи. Перед самым затмением, председатели института, со своими чиновниками и чиновниками палаты обрядов, всходят на обсерваторию для наблюдения; и в присутственные места отправляют воспитанников, которые показывают начало, полноту и конец затмения. В пасмурные дни наблюдений не делают. В коммиссии для сочинения месяцослова находятся тридцать три астронома и шестьдесят три воспитанника, которые занимаются сочинением месяцослова, вычислением солнечных и лунных затмений и определением стояния планет.

Разделение дней на счастливые и несчастные и приноровление к ним дел производится не на основании влияния небесных светил, а сообразно с свойствами духов, которым известные дни поручаются. Вследствие этого в число счастливых дней в году помещены: 1) дни, в которые небо милости оказывает; 2) дни, в которые небо прощает; 3) дни любимые небом; 4) дни счастливые для хлебных магазинов; 5) благодетельные дни луны; 6) четыре взаимосходных дня, и 7) день соединения луны с солнцем. Дней, в которые небо милости оказывает, считается пятнадцать в шестидесяти. Государь имеет шестьдесят семь, а подданные тридцать семь дел, которых исполнение приспособляется к счастливым дням, почему такие дела и начинаются или производятся в те дни, которые в месяцослове означены благоприятными.

В коммиссии наблюдений на обсерватории находится одиннадцать астрономов и сорок три воспитанника, которые занимаются: 1) измерением дней по солнечной тени, что делается в полдень весеннего и осеннего равноденствий; 2) измерением ночей по средней звезде; 5) измерением расстояния планет между собою; 4) наблюдением явлений на солнце, луне и планетах; 5) замечанием разных воздушных явлений, прохождения комет и падучих звезд.

В коммиссия наблюдения водяных часов находится тринадцать астрономов и осьмнадцать воспитанников. Они занимаются: 1) определением истинного времени дня и ночи в разных местах; 2) наблюдением времени по водяным часам; 3) назначением счастливых дней для тех жертвоприношений, для совершения которых нет определенных дней; 4) назначением счастливых дней для тех выездов государя, для которых нет определенного времени; 5) выбором мест, имеющих счастливое расположение. Последняя статья составляет науку, приведенную в систему. Местоположение, хорошее во всех физических [313] отношениях, почитается счастливым, то есть, имеющим счастливое влияние на здоровье и обстоятельства живущих на нем. Поэтому предубеждению Китайцы часто приписывают домашние несчастия обитаемому месту, если оно имеет неблагоприятное положение.

Приказ ученых разделяется на присутствие и канцелярию. В присутствия заседают главноуправляющий, назначаемый самим государем из министров, президентов и советников палат, и два Сю-ши. Канцелярия разделяется на ученый комитет и камеры журнальную и корректурную. Ученый комитет состоит из двадцати пяти членов, в числе которых десять Маньчжуров и пятнадцать Китайцев. При них находится неопределенное число старших и младших сочинителей и корректоров. Из членов комитета составляются частные коммиссии, которым поручается сочинение книг, издаваемых правительством. От начала нынешней династии, в Китае, до нынешнего времени (1664-1817), трудами их издано сто тридцать два, большею частию многотомных сочинений, по части истории, статистики, энциклопедии и лексикографии, естественной истории с чертежами и изъяснения классических книг. Пространная история Китая занимает 270, статистика 18, энциклопедия 20, словарь 6 огромных томов. Но первое место между всеми сочинениями занимает полное собрание всех доныне изданных книг, которые составляют дворцовую библиотеку и собрано приказом ученых. Сверх того члены комитета обязаны сочинять: 1) молитвы для случайных жертвоприношений; 2) грамматы на получение царской печати; 3) грамматы на возведение в княжеское достоинство; 4) молитвы, посылаемые государем покойной особе, удостоиваемой им жертвоприношения.

В журнальной камере исправляют письменные дела, заведывают канцелярскими служителями и сторожами, и заведывают библиотекой. В корректурной камере занимаются поверкою деловых бумаг и переводами на маньчжурский и китайский языки. К приказу ученых принадлежат еще академия словесности, коммиссия придворных журналистов и общество историческое.

В академии словесности два учителя, Маньчжур и Китаец, которые занимаются высшим образованием магистров, поступивших в приказ ученых. Эти учители назначаются государем из сю-ши, управляющих приказом ученых, из сю-ши государственного кабинета, из министров, президентов и советников палат. Образующимся академикам два раза в месяц задают по две пиесы стихов. Сверх того управляющие приказом сю-ши и несколько членов ученого комитета высшего образования назначаются младшими учителями, которые также два раза в месяц задают академикам упражнения. Некоторым из них назначается обучаться маньчжурскому языку.

Коммиссия придворных журналистов состоит из двадцати двух членов, отряжаемых из ученого комитета и членов наследничьего правления. Им поручено ведение дворцового дневника, то есть, они обязаны тщательно замечать и записывать все слова и действия при разных событиях при дворе. [314] Для этого журналисты должны быть при всех торжественных придворных собраниях, когда государь дает ученый пир или посещает Би-юн, когда государь совершает обряд землепашества, когда государь сам совершает где-нибудь жертвоприношение, или когда он является на кладбища своих предков. Сверх того, разумеется, в дневник вносятся все дела и распоряжения по общему государственному управлению. Дворцовый дневник составляет полное собрание материалов для государственной истории Китая. Ежедневная пекинская газета — сокращение этого дневника, составленное из дневных выписок палатских контор. Начало этому дневнику положено слишком за две тысячи лет до Рождества Христова.

Историческое общество состоит из главноуправляющих, назначаемых государем в неопределенном числе, четырех смотрителей, тридцати четырех сочинителей и осьмнадцати корректоров. Оно занимается сочинением (ежегодной) истории китайского государства. Сюда входят записки о государях, которые извлекаются из жизнеописаний каждого государя, составляемых преемниками; жизнеописания (некрологии) чиновников, вельмож, людей верных престолу, ученых, искусных делопроизводителей, почтительных, дружелюбных, целомудренных жен и девиц, инородческих чиновников и иностранцев; записки об астрономии, месяцослове, обрядах, войске, наказаниях, музыке, промышлености, науках и художествах, о землеописании, реках и каналах, об экипажах и костюмах, о царской свите, о чинах и выборах чиновников, и изложения, под которыми разумеются поздравительные адрессы государю от чиновников; описание заслуг, оказанных отечеству князьями царствующего дома, и некрологии монгольских и туркистанских князей.

К обзору просвещения в Китае можно было бы присовокупить врачебный приказ, но в этом месте нет воспитанников: медицине Китайцы обучаются частным образом, у лекарей.

Текст воспроизведен по изданию: Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение. Сочинение монаха Иакинфа, Санктпетербург, 1840 // Сын отечества, Том 3, № 30. 1841

© текст - Бичурин Н. Я. [Иакинф]. 1841
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Сын отечества. 1841