-

БИЧУРИН Н. Я. [ИАКИНФ]

КИТАЙ В ГРАЖДАНСКОМ И НРАВСТВЕННОМ СОСТОЯНИИ

В 4 частях. Соч. монаха Иакинфа. Спб. 1848 года.

Просвещение народов или развитие их в гражданственность, может совершаться двояко: чрез постижение законов человеческой природы посредством разума и чрез постижение чувствами; но это два фокуса элипсиса организма каждого общества; они должны в нем действовать взаимно, или содействовать друг другу: постигнутое чувствами передаваться на поверку разума, постигнутое разумом поверяться чувствами; иначе, эти очаги просвещения будут центрами кругов — и развития жизни не собственно человеческой, а животной: в одном случае развитие будет эксцентрическое — от центра к окружности, ничем не ограничиваемой, в другом концентрическое — от окружности к центру мертвенному; в одном случае анализм — разъединение, разложение, наводняющее собой другие организмы, в другом синтезис — слагаемость, удаляющаяся от общей жизни в автомитизм, в котором все движется механически.

Эти две противоположные крайности противоположны в настоящее время и в географическом своем положении: это восток Азии — теснящийся сам в себя — Китай (Япония входит в туже категорию), и разлагающийся во все стороны запад Европы.

Не из этих ли крайностей проистекают и странные противоположности самых условий выражений жизни: там, вместо слов только звуки, которые сами по [48] себе, порознь взятые, неимеют определенного смысла, — здесь, в Европе, слова, имеющие определенный смысл сами по себе, обращаются в пустой звук в устах говорящего. Там пишут от левой руки к правой, здесь от правой к левой; там, не торопятся писать, но пишут условными знаками, заменяющими сокращенное рисование предметов и их действия; здесь торопятся писать и пишут буквами — самым медленным способом писать.

Там формы, образцы всего истекают из внутренней и частной потребности, не соображаясь с общею и внешнею; на западе, из внешних, общинных обстоятельств, не соображаясь с внутреннею и частною потребностию.

Там мудрый из мудрых по части знания своей обязанности, не хочет знать ничего, что вне ее; здесь всеведающий, всезнающий не хочет знать только одной собственной обязанности. Китайцы верны самим себе в течении уже 2,269,328 лет (по крайней мере по счислению их ученых): мы, в продолжении одного дня изменяем себе 2,269,328 раз. Они заботятся вытягивать время, мы сокращать его. Они умны для себя, глупы для всех; мы умны для всех и глупы для самих себя. Не смотря на то, что нет букв, у них закон исполняется буквально, смысла его никто не толкует по своему; на западе закон применяется к произвольному смыслу. В срединном царстве добро и зло делается с тысячами церемонии, — в противоположном ему развитии гражданства, и то и другое делается совершенно без церемоний.

Но чтоб понять всю разницу в нравах, понятиях, обычаях востока и запада, надо читать вновь вышедшую книгу: «Китай в гражданском и нравственном состоянии», которою обогатил знаменитый наш Хинолог О. Иакинф, не только Русскую, но и Европейскую литературу сведениями о небесной Империи, на [49] которые можно более положиться, нежели на «Mille et un memoire concernant l’histoire, les sciences, les arts, les moeurs, les usages etc. des Chinois», и на все Lettres ecrites par mille et un reverend Pere de la compagnie de Iesus.

Новое сочинение О. Иакинфа о Китае состоит из четырех частей: первая содержит в себе государственное управление; вторая — уголовное право; третья — просвещение; четвертая — общественную и частную жизнь Китайцев.

Выпишем из описания общих народных праздников: новый год.

«В Китае два рода праздников: народные и религиозные. Народные праздники суть общие по всему государству и совершаются в одно время, только не везде с одинаковыми обрядами. Религиозные праздники суть дни, которые монастырь какой-либо однажды в году празднует по религиозным причинам. Последние праздники суть местные; потому что исправляются только в окрестностях монастыря. Празднование придворных торжественных дней не введено в народе, и потому день вступления государева на престол равно и день его рождения празднуются только при дворе.

Народные праздники в Китае по большой части суть только случаи, коими пользуясь, достаточный человек может на время отложить свои дела и провести несколько часов с приятным отдыхом в семейном кругу. Да и самое число праздников весьма ограничено, что увидим ниже при описании их.

Новый год есть главный и почти единственный, общий в целом Китае, праздник, если взять это слово в европейском о нем понятии т. е. праздно-заботливом препровождении времени, которое, по приговору обычаев, определено для исполнения взаимных обязанностей в отношении к вежливости. [50]

Год начинается с нарождения месяца, который соответствует Февральскому новолунию. В самую полночь на первое число Государь с Князьями и вельможами одного маньчжурского племени совершает шаманское поклонение пред духами во дворце Кхунь-нин-гун; потом отправляется в шаманское капище, где при поклонении Небу в круглом храме совершает три коленопреклонения с девятью земными поклонами. По возвращении, он принимает поздравление от князей и чинов в тронной Тхай-хо-дянь, и от государыни с побочными царицами во дворце Цян-цин-гун- В народе сей праздник начинается также с полуночи первого дня. Во всех домах, включая лавки, магазины и гостинницы, расставляют на столе красные свечи, куренья и жертвенные вещи; и как скоро минет 12 часов ночи, то все домашние совершают поклонение, став на колени лицом к растворенным дверям. Это называется приносить жертву духам неба и земли. Потом, обратясь внутрь к столу с жертвенными вещами, опять становятся на колени и покланяются домашним духам и предкам своего рода. Сей обряд поклонения одинаков и в северных и в южных странах Китая. По окончании поклонения, дети начинают совершать поклонение пред родителями, младшие пред старшими, становясь на оба колена; равные с равными кланяются в пояс. На юге после поклонения в честь небу, земле, домашним духам и предкам, ставят на стол различные плоды и яства. В северном Китае, напротив подают вино и варенье пельмени, которыми встречают новый год. Ими же подчивают каждого приходящего для поздравления с новым годом.

По исполнении домашних обрядов, спешат посещать родственников и друзей, и эти посещения стараются кончить в продолжение первых пяти дней, по прошествии которых честь посещения неуважается. Дальние родственники и приятели при посещении не входят в дом хозяина, выезжающего для подобных же посещений, но кладут визитные билеты в бумажный мешечек, со вне прилепленный к воротному столбу. Ввечеру хозяин пересматривает сии билеты и тем же платит своим посетителям. [51]

В продолжение первых пяти дней купцы не производят торгов, мастеровые не занимаются работами, и сии пять дней составляют единственный в году отдых для всех сословий. За десять дней до нового года закрывают в судебных местах судейскую печать, которая употребляется для скрепления бумаг вместо подписи, и открывают ее уже 20 числа первого месяца. Это есть прекращение делопроизводства, и считается вакациею для присутственных мест. Для важных дел, могущих случиться сверх чаяния, оставляют бланки, к которым печать приложена.

В Европе первую минуту нового года встречают выстрелами шампанского, а в Китае громом нанизанных на нитку ракеток которые последовательным своим разрывом производят сильный треск, иногда раскатывающийся подобно грому, но вверх не взлетают. На рассвете этот гром умолкает. Днем в городе чрезвычайная тишина, исключая мест, служащих общими гульбищами; но и здесь увидите более прогуливающихся с детьми, и тьму разных детских игрушек, как будто бы новый год был детский праздник. В продолжение праздника встретить пьяного на улице есть необыкновенная редкость. Делать большие собрания в домах по случаю праздника также не в обыкновении. Коренную сему причину надобно полагать в тесноте жилищь. Но вместо этого ввечеру все чайные трактиры, чрезвычайно наполнены людьми разных сословий, исключая чиновников, которым народные зрелища исключительно запрещены. Им предоставлены одни семейственные удовольствия в кругу небольшого числа родственников и друзей. Равно и богатые люди по большой части ограничиваются забавами в кругу домашних.

Но последний день пред новым годом, кроме приготовлений к празднику, сопровождается большими неудовольствиями. В Китае, люди бедного и среднего состояния нужное для дома наиболее покупают в долг, и расплачиваются по третям: как-то к пятому числу пятой луны, к пятнадцатому осьмой луны и к новому году. Даже сами торгующие кредитуются между собою на подобном же основании. [52]

Первые две трети допускают не полную уплату; почему и требования производятся не со всею настоятельностию. К новому году все сделки должны кончиться полным очищением долгов и недоимок. Заимодавцы, будучи обеспокоиваемы своими верителями, употребляют все меры к собранию долгов; и чем ближе к концу трети, тем настоятельнее становятся требования. Над благородными употребляют пристыжение ожиданием выхода их у ворот, или преследованием по улице; над низкими — ругательства их домов, личные грубости и побои, от чего случаются смертоубийства. На кануне нового года в городах повсюду шум; но в полночь с первым знаком, данным от правительства к начатию нового года, все прекращается. Ссорющиеся при нечаянном свидании поздравляют друг друга, и извиняются; по окончании праздника приступают к мирным сделкам, и дело оканчивают продолжением или прекращением кредита».

Текст воспроизведен по изданию: Китай в гражданском и нравственном состоянии // Москвитянин, № 3. 1848