АНДЖЕЛО ДЖОВАННИ ЛОМЕЛЛИНО

Прим. переводчика. Настоящий документ - это приватное письмо Анджело Джованни Ломеллино, на момент падения Константинополя – бывшего подеста Галаты. Галатой или Перой называлась генуэзская колония, расположенная на противоположном от Константинополя берегу пролива Золотой Рог. Согласно Нимфейскому договору от 1261 года, в пределах Византийской империи генуэзцы имели право на достаточно широкое самоуправление. На момент падения Константинополя во главе Галаты стоял избираемый городским советом подестa. В Северной Италии времен позднего средневековья подеста – это выборная должность, часто с очень коротким сроком правления (в Генуе этот срок составлял всего один год). Сущестовал обычай выбирать подеста из граждан других городов, чтобы обеспечить их нейтральность в междуусобных конфликтах могущественных семей города. По всей видимости, срок правления подеста в Галате также не был долгим: еще в мае 1450 года должность подеста занимает Франческо Кавалло. В апреле 1451 года Анжело Ломеллино впервые упоминается в качестве «будущего подеста Галаты». В мае 1452 он уже управляет поселением, а 28 июня 1452 года избирается его преемник – Франко Джустиниани, племянник венецианского дожа и родственник того Джованни Джустиниани, который сыграл важную и драматичную роль в событиях последней осады Константинополя. Однако, в мае-июне 1453 года в качестве главы поселения по-прежнему выступает Ломеллино, хотя известно, что срок его правления истек. По-видимому, события осады помешали новому подеста вступить в должность, и Ломеллино, как сам он объясняет, из тревоги за судьбу горожан, остался на своем посту, чтобы вести переговоры с султаном. Таким образом, приведенное письмо, датированное 23 июня 1453 года, написано менее, чем через месяц после падения Константинополя, автором, непосредственно вовлеченным как в события осады города, так и в последующие события.

Настоящий перевод выполнен по англоязычному изданию ”The Siege of Constantinople 1453: Seven Contemporary Accounts”, подготовленному Дж. Р. Мелвилл Джонсом, а затем сверен с латинским оригиналом, а также с итальянским переводом А. Пертузи по изданию ”La caduta di Constantinopoli / testi a cura di Agostino Pertusi”.


1453 год, 23 июня, Пера

Мой благородный и возлюбленный брат. За то, что я давно Вам не писал, и за то, что даже в этом письме я не отвечаю на Ваше предыдущее, я прошу прощения. Однако же я пребывал и пребываю поныне в таких скорбях и заботах, что скорее хотел бы сейчас умереть, нежели жить. Вы уже слышали, я уверен, о роке, который нежданно постиг Константинополь: турецкий властитель захватил его 29го числа прошлого месяца. Этого-то дня мы ждали с нетерпением, так как были уверены в нашей победе. Всю ночь напролет со всех сторон султан атаковал город. Утром же Джованни Джустиниани получил … и оставил ворота, и направился к морю 1. Через эти-то ворота турки и вошли в город, не встретив сопротивления, и тем все кончилось; даже один-единственный дом не ждешь утратить так дешево. Хочется верить, что это нам в искупление наших грехов.

Услыхав о моем бедственном положении, размыслите и об остальном: да пошлет мне Господь терпения. Они грабили город три дня; никогда Вам не приходилось видеть такого бедствия: размах их грабежа не поддается исчислению. Я отправил на защиту города всех хиосских наемников, и всех тех, кого прислали из Генуи, и множество здешних граждан и жителей 2 вместе с моим племянником Империали и моими собственными домочадцами. Что до меня, то Богу известно, что я делал все возможное, поскольку знал, что стоит только пасть Константинополю, этот город [Галата] также будет потерян.

Они захватили большую часть города. Несколько перепуганных жителей сумело добраться до сюда. Другие торговцы и горожане смогли убежать. Большинство из них соединилось со своими семьями. Некоторых захватили у палисада, поскольку капитаны кораблей были так испуганы, что никого не стали ждать. С огромным трудом я вернул некоторых из тех, кто был у палисада; тебе никогда не приходилось видеть такого ужасного зрелища.

Видя, в каком я положении, я принял решение скорее распроститься с жизнью, чем покинуть город: если бы я сбежал, его бы сразу разграбили. Я же решил, напротив, предпринять шаги, чтобы обеспечить его безопасность, и тут же отправил к султану послов с роскошными дарами, чтобы они напомнили султану о мирном договоре между нами и почтительно просили, чтобы он соизволил продолжить его. Однако никакого ответа дано не было. Тут же корабли отплыли туда, где они могли бы поднять паруса. Я послал к капитанам сообщение, чтобы, ради любви Божьей и ради милосердия, они остались бы еще на один день: я был уверен, что мы придем с султаном к соглашению. Они решительно отказались и той же ночью отплыли. Утром, когда султан услышал, что корабли отплыли, он заявил послам, что желает, чтобы город был ему сдан. Мы едва сумели сохранить наши жизни и наше имущество. Султан сказал, что мы сделали все, что могли, чтобы уберечь от него Константинополь, и что из-за нас он не смог его захватить в первый же день. Тут он и в самом деле был прав, и мы были в большой опасности. Чтобы избежать его гнева нам пришлось поступать, как он велел, как ты увидишь из дальнейшего; все это было сделано от имени жителей. Я почел наилучшим ни во что не вмешиваться, но в дальнейшем я говорил с султаном, который посетил нас дважды. Он повсюду сеял разрушение. Снесены были башни на стенах, большую часть рва засыпали, по его приказу снесли башню Святого Креста, а также часть куртины внутри барбакана и часть барбакана. Стены со стороны моря оставили. Султан забрал все наши пушки, он также собирается забрать все оружие и все средства ведения войны, какие есть у горожан. Еще он приказал составить списки имущества, принадлежавшего бежавшим торговцам и горожанам, сказав: «Если они вернутся, то все получат назад, а если нет, то все это принадлежит мне».

По этой причине мы отправили на Хиос послание, чтобы сообщить всем гражданам и торговцам, убежавшим туда, что они могут вернутся, и что вернувшись, они получат назад свое имущество. С посланником султана мы отправили туда Антонио Кокка и рассказали торговцам, что венецианцы бросили у нас все свои склады с товаром. Что до наших собственных граждан, которые отплыли вместе со своими родными и домочадцами, это письмо также уведомляло их, что всем генуэзцам разрешено ездить в наши места по делам.

Этой ночью султан вернулся в Адрианополь, и оттуда он послал за Халилем Пашой и заставил того выплатить ему большую сумму денег. В это же время он приказал обезглавить венецианского байло 3 вместе с его сыном и семью другими венецианцами, а также каталонского консула с пятью или шестью другими каталанцами. Так что ты можешь видеть, грозила нам опасность или не грозила. Султан искал Маурицио Катанео и Паоло Бокьярди, которым удалось укрыться, и послал одного из своих офицеров сюда, чтобы сторожить город, а других своих офицеров послал в Константинополь вместе с пятнадцатью сотнями или около того янычар. Он также послал своего офицера на Хиос, как говорят, чтобы потребовать взымания транзитного сбора, и говорят, что еще одного он посылает сюда, и что он собирается то же проделать в Каффе и всех больших портах. Еще он потребовал от деспота Сербии некоторые территории, которые были во владении у его отца, и которые деспот очень не хотел передавать. Одним словом, он стал так дерзок после взятия Константинополя, что видит себя в скором времени господином всего мира, и при всех клянется, что прежде исхода двух лет он намеревается достичь Рима. И клянусь единым истинным Богом, если христиане не предпримут ответных шагов быстро, он, возможно, совершит дела, которые наполнят их изумлением. С другой стороны, если они начнут необходимые приготовления, Константинополь окажется началом его падения.

Для твоего сведения, условия заключенного соглашения позволяют нашим гражданам назначать верховное должностное лицо, которое будет вершить над ними справедливость. Когда это соглашение было заключено, я намеревался оставить резиденцию и найти себе другое жилище. Но граждане просили меня остаться в резиденции и продолжить управлять ими, пока не настанет время, когда мне можно будет уйти. По ряду причин я согласился на их предложение, хотя не потому, как ты понимаешь, чтобы оно предполагало какое-либо жалованье.

Султан не собирается облагать нас налогами и сборами, кроме подушного налога; однако компере 4 утратили те места, которые им принадлежали. Я бы очень рекомендовал дожу послать сюда полномасштабное посольство, чтобы обсудить все, что касается наших торговых мест. В то же время ему не следует оставлять попыток организовать христианские народы, пусть он продолжает все то, что он делал до сих пор. Мы постоянно ждем помощи; наши силы сейчас состоят из одного небольшого судна с командой из 148ми человек, таких, какие нашлись. Я вижу руку Бога во всем произошедшем, потому что никто не сыграл свою роль так, как было надо, ни греки, ни венецианцы. Клянусь единым истинным Богом, если христиане не предпримут каких-нибудь действий, султан застанет их врасплох; все его устремления направлены на дальнейшие войны.

Мой племянник Империали был захвачен в плен, и я сделал все, что было возможно, чтобы его вернуть. Его личность была установлена, и его не позволили выкупить. Потом султан прослышал о нем и забрал его, и с ним другого, венецианца; причина в том, что он хочет иметь несколько латинян при своем дворе. Это повергло меня в такую тоску, что я едва знаю, как мне продолжать жить.

Я сделал все, что мог, к настоящему моменту, но не сумел его вернуть. Я надеюсь, это не затянется надолго, если я продолжу свои усилия; за деньгами я не постою, пусть даже останусь с одной только рубашкой. Куда я ни посмотрю, я вижу одни лишь беды. Прости мне, если я пишу не очень внятно; мой разум в таком смятении, что я едва знаю, что я делаю. В течение последних восемнадцати месяцев я не знал ничего, кроме трудов и забот, и вот в один день все наши усилия пошли прахом, по нашим грехам, как я с легкостью готов поверить.

Мое глубочайшее почтение нашему господину дожу; я не пишу ему, потому что я так подавлен. Мое почтение также, если тебя не затруднит, моему тестю, которому я не писал по той же самой причине; можешь прочитать ему это письмо. Поклонись от меня моему отцу и твоей жене, и передай мое приветствие остальным.

Анжело Джованни, торговец


Комментарии

1. В этом месте в тексте пропущен фрагмент, и все, что остается от описания раны Джустиниани — слова cepit in ….. mentum (прим. Дж. Р. Мелвилл Джонса). Вопрос о тяжести и характере этого ранения не удается восстановить по другим источникам: свидетельства очевидцев падения города оказываются весьма противоречивы. Известно только, что Джустиниани скончался летом того же 1453 года, по-видимому, от последствий полученной раны (прим. переводчика).

2. В оригинале – burgenses et cives. Согласно комментарию А. Пертузи, различие здесь проводится между обитателями Перы (burgenses) и генуэзцами, жившими в самом Константинополе (cives).

3. Титул венецианского посла в Константинополе.

4. Генуэзские торговые сообщества.

Текст переведен по изданию: The Siege of Constantinople 1453: Seven Contemporary Accounts. Amsterdam. 1973

© сетевая версия - Тhietmar. 2013
© перевод с англ., комментарии - Наливко Е. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001