33. К ВАСИЛИЮ ВЕЛИКОМУ (21).
Выговаривая св. Василию, который, под предлогом своей болезни, звал св. Григория в Кесарию, когда там производилось избрание нового Епископа на место умершего Евсевия, объясняет причины, по которым воротимся с дороги (370 г.).
Не дивись, если покажется, что говорю нечто странное, и чего не говаривал никто прежде. По моему. мнению, хотя и приобрел ты славу человека постоянного, не погрешительного и твердого умом, однако же и предпринимаешь и делаешь многое более просто, нежели не погрешительно. Ибо кто свободен от порока, тот не вдруг подозревает порок. Это случилось и теперь. Вызывал ты меня в митрополию, когда нужно было совещаться об избрании Епископа. И какой благовидный и убедительный предлог! Притворился, что болен, находишься при последнем издыхании, [137] желаешь меня видеть и передать мне последнюю свою волю. Не знал я, к чему это клонится, и как своим прибытием помогу делу; но отправился в путь, сильно огорченный известием. Ибо что для меня выше твоей жизни, или что прискорбнее твоего отшествия? Проливал я источники слез, рыдал, и в первый теперь раз узнал о себе, что не утвердился еще в любомудрии. Ибо чего не наполнил надгробными рыданиями? Когда же узнал, что в город сбираются Епископы; остановился в пути, и дивился, во-первых, тому, как не позаботился ты о благоприличии, и не остерегая языка людей, которые всего скорее взводят клеветы на простодушных; во-вторых, как думаешь, что не одно и то же прилично и тебе и мне, которых в начале так сдружил Бог, что и жизнь, и учение, и все у нас общее; а в-третьих (пусть и это будет сказано), как подумал, что тут будут выставлять на вид людей благоговейных, а не сильных в городе и любимых народом? По сим-то причинам поворотил я корму, и еду назад. Да и тебе самому, если угодно, желаю избежать настоящих мятежей и худых подозрений; а твое благоговение тогда увижу, когда устроятся дела, и позволит мне время; увижу, — и тогда побраню побольше и посильнее.