СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ

СОЧИНЕНИЯ

И ум ты оставил блестящий, и знание сущих
Ради божественной ночи, которой нельзя называть.

Дионисия Ареопагита, епископа Афинского, к Тимофею, епископу Ефесскому

О МИСТИЧЕСКОМ БОГОСЛОВИИ

ГЛАВА 1.

Что такое божественный мрак.

1. Троица пресущественная, пребожественная и преблагая, руководящая премудростью христиан, направь нас к таинственных слов пренепознаваемой пресветлой и высочайшей вершине, где простые, абсолютные ¹⁴⁶⁹ и неизменные таинства богословия, окутанные пресветлым мраком сокровенно таинственного молчания, в глубочайшей тьме пресветейшим образом сияют и совершенно таинственно и невидимо прекрасным блеском преисполняют безглазые умы ¹⁴⁷⁰. Такой пусть будет моя молитва.

Ты же, дорогой Тимофей, усердно прилежа мистическим созерцаниям, оставь как чувственную, так и умственную деятельность и вообще все чувственное ¹⁴⁷¹ и умозрительное, все не сущее и сущее, и изо всех сил в неведении устремись к соединению с Тем, [739] Кто выше ¹⁴⁷² всяких сущности и ведения. Неудержимым и абсолютным из себя и из всего исступлением ¹⁴⁷³, все оставивший и от всего освободившийся, ты безусловно будешь возведен к пресущественному сиянию божественной тьмы ¹⁴⁷⁴.

2. Смотри, однако же, чтобы никто из непосвященных ¹⁴⁷⁵ об этом не услышал. Таковыми я называю привязанных к сущему, воображающих, что ничего сверх сущего сверхсущественно не существует, но полагающих, что своим собственным разумом они способны ведать Положившего «тьму покровом Своим» (2 Цар. 22:12; Пс. 17:12). Если выше таковых ¹⁴⁷⁶ оказываются божественные тайноучения, то что и говорить о еще менее причастных к тайнам, которые лежащую над всем [741] Причину изображают как последнее из сущего и утверждают, что Она ничем не превосходит создаваемых ими безбожных многообразных форм? Подобает между тем Ей ¹⁴⁷⁷ как всеобщей Причине приписывать все качества сущего и еще более подобает их отрицать, поскольку Она превыше всего суща; и не надо при этом считать, что отрицание противоречит утверждению ¹⁴⁷⁸, так как Она намного первичней и выше умалений, выше всякого и отрицания, и утверждения.

3. Так, божественный Варфоломей говорит ведь ¹⁴⁷⁹, что и велико богословие, и мало, и Евангелие и пространно и велико, но при этом и кратко. Мне кажется, он совершенным образом понимал, что и многословесна ¹⁴⁸⁰благая Причина всего, и малоречива, и даже бессловесна настолько, что не имеет ни слова ¹⁴⁸¹, ни мысли по причине того, что все Она сверхсущественно превосходит, и неприкрыто и истинно изъявляется одним тем, кто нечистое все и чистое превзойдя, и на все и [743] всяческие святые вершины восхождение одолев, и все божественные светы, и звуки, и речи небесные ¹⁴⁸² оставив, вступает «во мрак, где» воистину пребывает, как говорит Писание (Исх. 20:21), Тот, Кто вне всего.

И ведь не сразу божественный Моисей ¹⁴⁸³ – сначала ему было повелено очиститься самому и от неочищенных отделиться – лишь после всяческого очищения ¹⁴⁸⁴ услышал многогласные трубы и увидел светы многие, чисто сияющие, и разнообразные лучи. После этого он покидает толпу и с избранными священниками достигает вершины божественных восхождений. Но и там он собеседует не с Самим Богом и видит не Его Самого, ибо Тот незрим, но место, где Тот стоял ¹⁴⁸⁵. Это указывает, как мне кажется, на то, что божественнейшие и высочайшие из предметов созерцания и разумения являются всего лишь некоторыми гипотетическими ¹⁴⁸⁶ выражениями подножий все Превосходящего, с помощью которых обнаруживается превышающее всякое мышление присутствие Того, Кто опирается на умственные вершины Его святейших мест ¹⁴⁸⁷. [745]

И тогда Моисей отрывается от всего зримого и зрящего и во мрак ¹⁴⁸⁸ неведения ¹⁴⁸⁹ проникает воистину таинственный, после чего оставляет всякое познавательное восприятие и в совершенной темноте и незрячести оказывается, весь будучи за пределами всего, ни себе, ни чему-либо другому не принадлежа, с совершенно не ведающей всякого знания ¹⁴⁹⁰ бездеятельностью в наилучшем смысле соединяясь и ничего-не-знанием сверхразумное уразумевая. [747]

ГЛАВА 2.

Как подобает восходить ко всеобщей и все превосходящей Причине и Ее воспевать.

Молимся о том, чтобы оказаться нам в этом пресветлом мраке ¹⁴⁹¹ и посредством невидения и неведения видеть и разуметь то, что выше созерцания и знания, что невозможно ни видеть, ни знать, ибо это и есть поистине видеть и ведать; и – чтобы Пресущественного пресущественно ¹⁴⁹² воспеть путем отъятия всего сущего, подобно создателям самородно-цельной статуи изымая все облегающее и препятствующее чистому восприятию сокровенного, одним отъятием выявляя как таковую сокровенную красоту. [749]

Подобает, как мне кажется, отъятия предпочитать прибавлениям ¹⁴⁹³. Ибо прилагая, мы сходим от первейших через среднее к последним; а в этом случае, восходя от последних к первейшим, все отнимаем, чтобы, открыв, уразуметь то неведение, прикровенное в сфере сущего ¹⁴⁹⁴ познаваемым, и увидеть тот пресущественный мрак, скрываемый всяческим светом, связанным с сущим. [751]

ГЛАВА 3.

Каково катафатическое богословие и каково апофатическое.

В «Богословских очерках» ¹⁴⁹⁵ мы раскрыли, что принадлежит собственно катафатическому богословию: почему божественная и благая Природа называется единственной, почему тройственной, что в ней именуется Отцовством и Сыновством, прояснению чего служит богословие Духа, как от невещественного и неделимого Блага происходят в сердце благостные светы и пребывают в нем, в самих себе и друг в друге неотрывными от совечного их возникновению Пребывалища ¹⁴⁹⁶; почему пресущественный ¹⁴⁹⁷ Иисус восуществляется естественными для человека истинами; и остальное, что явлено Писанием, разъяснено в «Богословских очерках».

В книге же «О божественных именах» ¹⁴⁹⁸ говорится о том, почему Бог именуется Благим, почему Сущим, почему Жизнью, Премудростью, Силой и прочим, чем пользуется умозрительное богоименование.

В «Символическом же богословии» ¹⁴⁹⁹ – каковы от чувственного на [753] божественное метонимии, что такое божественные формы, каковы божественные образы, части, органы, что представляют собой божественные места, миры, каковы стремления, страдания, негодования, что такое упоения и похмелья, каковы клятвы и проклятия, что – сны, каковы пробуждения, и что представляют собой прочие священнозданные формы символического богословия.

Ты, я думаю, видел, насколько последнее многословнее первого ¹⁵⁰⁰.

Подобает ведь «Богословским очеркам» и раскрытию божественных имен быть короче «Символического богословия» ¹⁵⁰¹. Ибо, по мере нашего восхождения вверх, речи вследствие сокращения умозрений сокращаются ¹⁵⁰². Так что и ныне, входя в сущий выше ума мрак, мы обретаем не малословие, но совершенную бессловесность и неразумение ¹⁵⁰³.

А оттуда, сверху, до пределов нисходя, слово по мере нисхождения ¹⁵⁰⁴ соответствующим образом распространяется. Но теперь, восходя от нижнего к высшему, по мере восхождения оно сокращается и после полного восхождения будет вовсе беззвучным и полностью соединится с невыразимым.

Почему, спрашиваешь ты, утверждения о божественном начиная с первичного ¹⁵⁰⁵, божественные отъятия мы начинаем с последнего ¹⁵⁰⁶? [755] Потому что, высказывая утверждение о все Превосходящем, подобает начинать гипотетическую катафазу ¹⁵⁰⁷ с более тому родственного. Отнимая же от того, что выше всякого отъятия, – начинать отнимать с более от того удаленного. Разве не более Бог жизнь и благость ¹⁵⁰⁸, нежели воздух и камень ¹⁵⁰⁹? И не в большей ли мере не бывает Он в похмелье и не гневается, чем не может быть выражен словом или помыслен? [757]

ГЛАВА 4.

Что ничем из чувственного не является, превосходя его, Причина всего чувственного.

Итак, мы утверждаем, что Причина всего, будучи выше всего, и несущностна, и нежизненна, не бессловесна, не лишена ума и не есть тело; не имеет ни образа, ни вида, ни качества, или количества, или величины; на каком-то месте не пребывает ¹⁵¹⁰, невидима, чувственного осязания не имеет; не воспринимает и воспринимаемой не является; Ей не свойственны беспорядок, смута и беспокойство, возбуждаемые страстями материи; Она не бессильна как неподверженная чувственным болезням, не имеет недостатка в свете; ни изменения, ни тления, ни разделения, ни лишения, ни излияния не претерпевает; и ничего другого из чувственного Она не представляет Собой и не имеет. [759]

ГЛАВА 5.

Что ничем из умственного не является, превосходя его, Причина всего умственного.

Далее восходя, говорим, что Она не душа, не ум; ни воображения, или мнения, или слова, или разумения Она не имеет ¹⁵¹¹; и Она не есть ни слово, ни мысль; Она и словом не выразима и не уразумеваема; Она и не число, и не порядок, не величина и не малость, не равенство и не неравенство, не подобие и не отличие; и Она не стоит, не движется, не пребывает в покое; не имеет силы и не является ни силой, ни светом; Она не живет и не жизнь; Она не есть ни сущность, ни век, ни время; Ей не свойственно умственное восприятие; Она не знание, не истина, не царство, не премудрость; Она не единое и не единство ¹⁵¹², не божественность или благость; Она не есть дух в известном нам смысле, не сыновство, не отцовство ¹⁵¹³, ни что-либо другое из доступного нашему [761] или чьему-нибудь из сущего восприятию; Она не что-то из не-сущего и не что-то из сущего; ни сущее не знает ¹⁵¹⁴ Ее такой, какова Она есть ¹⁵¹⁵, ни Она не знает сущего таким, каково оно есть; Ей не свойственны ни [763] слово, ни имя, ни знание; Она не тьма и не свет, не заблуждение и не истина; к Ней совершенно не применимы ни утверждение, ни отрицание; и когда мы прилагаем к Ней или отнимаем от Нее что-то из того, что за Ее пределами, мы и не прилагаем, и не отнимаем, поскольку выше всякого утверждения совершенная и единая Причина всего, и выше всякого отрицания превосходство Ее, как совершенно для всего запредельной. [765]