СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

(1672-1673)

Сведения о Якове Рейтенфельсе скудны и довольно сбивчивы. По одним данным он был сын польского вельможи, по другим — уроженцем Курляндии (Пирлинг П. Новые материалы о жизни и деятельности Якова Рейтенфельса // ЧОИДР. — 1906. — №4. — С. 1-24; статья вошла в его «Исторические статьи и заметки» (СПб., 1913. — С. 174 и след.). Ср. еще: P. Pierling. Saxe et Moscou, Un medecin diplomate.— Paris, 1893.— P. 113-115).

Известно, что он некоторое время жил при дворе герцога Тосканского Козьмы III, не занимая никакой должности, и в благодарность за гостеприимство составил для него свои «Сказания о Московии». Чьямпи цитирует [313] Бьянкини (Bianchini), который в своей истории о тосканских герцогах сообщает о нем следующее известие: «Из числа ученых чужеземцев, облагодетельствованных нашим великим герцогом, должно назвать Якова Рейтенфельса, поляка, бывшего несколько лет (около 1675 г.) при Тосканском дворе, который, быв обласкан там, написал книгу "De rebus moscoviticis" и поднес ее, при отъезде своем обратно в Польшу, великому герцогу» (Giampi. Bibliographia critica delle antiche reciproche corrispondenze etc. — Firenze, 1842. — Vol. 3. - P. 28).

Адам Селлий в своей «Литературной записке» (Schediasma literarium etc.) называет его курляндцем, что подтверждает свидетельство напечатанного у Пирлинга доклада кардинала Распони (12 ноября 1674 г.), в котором есть, между прочим, такие слова: «Яков Рейтенфельс, уроженец Курляндии, заявляет, что он в течение своего двухлетнего пребывания в Московии наблюдал, ради небольшого своего сочинения, которое он намерен издать, отношение [московского] правительства и частных лиц к католической вере». Это свидетельство, кроме того, подтверждает, что во время пребывания своего в Риме в 1674 г., кроме отдельных докладов о России, сочиненных им для доклада папской курии, он трудился над более обширным сочинением о Московском государстве, которое сам же намеревался выпустить в свет. В Риме он был, между прочим, близок с иезуитом А. Кирхером, известным в то время ученым, ориенталистом и археологом. Вскоре мы встречаем его во Флоренции при дворе Козьмы Ш. «Когда, каким образом и в качестве кого попал Рейтенфельс в Москву и сколько он пробыл в ней, — замечает А.И. Станкевич, — в точности не известно, но несомненно, что он не был <…> послом от герцога Тосканского к царю Алексею Михайловичу в 1670 г. и вообще никогда и нигде не занимал никакой официальной должности» (ЧОИДР. — 1905. — № 3. — С. 1—6). Нужно думать, однако, что он, как это утверждает и кардинал Распони, провел в Москве около двух лет; он был здесь уже в 1670 г. и уехал не раньше весны 1672 г. Время обработки его сочинения: 1674—1675 гг. Рейтенфельс «неоднократно просит в предисловии снисхождения и объясняет это тем, что его сочинение писалось им во время скитаний, среди тревог и забот».

Отсюда обычно заключали, что Рейтенфельс постоянно записывал все виденное и слышанное и что, живя в Риме и особенно у Тосканского герцога, он только собрал в одно целое свои отдельные записи. «Сказания» Рейтенфельса были изданы в 1680 г. под заглавием «De rebus Moschoviticis ad Serenissimum Magnum Hetruriae Ducem Cosmum Tertium. Patavii MDLXXX». Вольный перевод его появился в Нюренберге в 1687 г.

В русском переводе несколько отрывков из латинского подлинника даны были И.П. Тарнава-Боричевским: Извлечения из сказания Я. Рейтенфельса о состоянии России при царе Алексее // ЖМНП. — 1839. — Т. 23, № 7, отд. 2. — С. 1—54; ср. еще: Журн. для воспитанников военно-учебных заведений. — 1840. — Т. 24. — С. 292—353; полный перевод с падуанского издания 1680 г. дал А. Станкевич в «Чтениях в Обществе истории и древностей» (1905. — № 3; 1906. — № 3). Приводимый отрывок взят из этого перевода, из 12-й главы IV книги, озаглавленной: «О Казани, Астрахани и Сибири» (ЧОИДР. — 1906. — [314] № 3. — С. 201—202). Ср. еще: Корд В.А. Чужоземнi подорожнi по схiднiй Европi — Киiв, 1926. — С. 134; Минцлов. Обзор дневников, записок и т.д. — Новгород, 1911. — Вып. 1. — С. 322. Пирлинг (Saxe et Moscou. — P. 113-115) напечатал также резюме этого сочинения, представленное Рейтенфельсом в Коллегию пропаганды в 1672—1674 гг. под заглавием «Brevis ad iter moschoviticum maniductio».

Сведения Рейтенфельса о Сибири не отличаются ни обстоятельностью, ни особой достоверностью. Как «собранные в Москве» они могли бы заключать в себе несколько несомненно интересных подробностей. Однако сопоставления этих известий с другими показывают, что все они, вероятно, заимствованы Рейтенфельсом из литературных источников, например из Герберштейна, Гваньини, Олеария и др.; рассказ о крае за р. Пясидой почти буквально повторяет то, что находим уже у И. Массы и других писателей о местностях восточнее р. Оби. Географические названия у Рейтенфельса искажены до неузнаваемости, догадки о том, как именовалась Сибирь у древних писателей, не очень удачны.

В сочинении Рейтенфельса помимо приводимых ниже обрывков есть еще несколько упоминаний о Сибири. Так, например, говоря о торговых сношениях с Китаем, он замечает, что «многие области Московии могли бы с великой выгодою пользоваться этими многочисленными торговыми сношениями, если бы можно было в точности расследовать тот северный путь в Китай вокруг Новой Земли, которым тщетно до сей поры пытались проплыть англичане, голландцы [батавы] и датчане. Совершать это дело может всего легче сам царь, у которого оно, так сказать, в руках, ибо ему известна и подчинена вся та северная полоса, простирающаяся далеко по ту сторону Оби, до самого Татарского моря» (Рейтенфельс. Указ. соч. — № 3. — С. 132). В главе 8-й («О главнейших озерах, реках, лесах и горах») Рейтенфельс рассказывает следующее о р. Обь: «Обь или Карамбик (Carambicis), которую русские называют Нярен (Niaren), вытекает из какого-то Китайского озерца, протекает мимо многих диких народов и соединяется широким устьем с океаном у мыса Литармиса (Lytarmis)».

Это место прекрасно характеризует спутанность географических познаний его времени, когда не умели еще критически отнестись к известиям, полученным от античных писателей, и согласовать их с теми, которые добыты были путешественниками нового времени. Имена Карамбика и мыса Литармиса взяты Рейтенфельсом, вероятно, у Плиния, который в свою очередь заимствовал их из греческого источника. Так, у Гекатея из Абдеры (жил в первой половине III в. до н. э.) мы находим указание на то, что гиперборейцы живут в Северном океане, на о-ве Elixoia, находящемся против устья р. Карамбика; неподалеку, на материке, расположен и мыс Литармис, около которого оканчиваются Рифейские горы. Известия эти повторены у Плиния, а также у Стефана Византийца (Brenner О. Nord- und Mitteleuropa in den Schriften der Alten. — Miinchen, 1877. — S. 39—41, 104—106). Отождествив согласно установившейся традиции Рифейские горы с Уралом, Рейтенфельс принял на веру и другие античные известия (видя в Карамбике Обь, а в мысе Литармисе - один из мысов Обского [315] полуострова) и воспользовался античной терминологией для пояснения некоторых новых географических данных: известия Плиния соединены у него с заимствованными из Герберштейна («Обь вытекает... из Китайского озерца»), имя же Niaren восходит к одному из европейских известий о западном береге Обского полуострова, называвшемся по «Книге Большого чертежа» Няромским, Нярмским, и к упоминаниям находящейся здесь реки Niarontza, Naramsy, Naramsey.

В главе 16-й IV книги, описав ряд живущих на русской территории туземных племен, Рейтенфельс, между прочим, пишет: «...кроме этих есть еще много других, более диких из диких, подчиненных России племен, около Тюменцев и до самой Бактрии и Китая, но я не имею ни возможности, ни желания пускаться в дальнейшее расследование о них, так как распределение их на земной поверхности совершенно неизвестно. Прибавь (читатель) к названным еще область Лукоморье, с которою граничат дружеские с русским народом грустинцы (Grustini) и серпоновцы (Serponovci), живущие близ Китайского озера, из которого вытекает Обь и которым индийцы привозят на продажу разные товары и драгоценные камни. Лукоморцы, по образцу самоедов, спускаются зимою на жительство внутрь земли, а раннею весною снова выходят на солнечный свет и про них то Гваньини и рассказывает, что они, подобно ласточкам и лягушкам, ежегодно умирают и воскресают» (Указ. соч. — № 3. — С. 209).

Таким образом, несмотря на ожидаемый интерес этого сочинения, оно, по крайней мере в той части, которая касается Сибири, представляет компиляцию и не дает ничего самостоятельного.

Сибирь, некогда царство гуннов, а ныне обширнейшая русская область, широко раскинулась около реки Яика¹ (Jaicik). У Плиния она, кажется, называется Аваримоном (Abarimon), откуда вышла большая часть аваров (Abares) и саберов ² (Saberi), как их преимущественно называют греческие писатели. В ней находятся, как неверно рассказывает невежественная старина ³, быстро двигающиеся люди, с загнутыми к коленям подошвами (конечно, от громадных деревянных лыж или сандалий, которыми они пользуются очень искусно). Сюда отправляются для охоты, особого рода тупыми стрелами, на скифских соболей, в ссылку и заключение преступники со всей Московии ⁴, и здесь находится единственный во всем мире рынок драгоценных мехов. Зато хлеб или какие-либо плоды здесь почти нигде не растут, кроме разве тех, которых русские с величайшим трудом выращивают на небольших полях. Городов и населенных укрепленных мест в настоящее время, говорят, имеется здесь до сотни, тогда как столько же лет назад ⁵ таковых не было ни одного. Главнейшие из них суть: Тобольск, столица и местопребывание наместника (Vice-regis sedes), Верхотурье (Veigateria), Туринск (Japlanim), Тюмень (Tinna), Березов (Bressaia), Манган⁶ (Mangan), Шуйск (Sviskogorod), Тара (Таrа), Нарымск⁷ (Niarinskoia), на реке Оби, Невьянск (Novinskoia) и Томск (Тоmа), уже с более мягким климатом и очень короткой зимою. От этих мест русские в самое недавнее время, как мы слышали в Москве ⁸, доходили до реки Пясиды (Pisidam), очень широкой, которую они, однако, не отважились перейти, хотя с противоположного берега они, по их рассказам, слышали звон колоколов, а на самой реке видели корабельные паруса ⁹, очень [316] похожие на индийские или китайские. Те же лица гораздо раньше, иным путем, ведомые татарами и тунгусами, перешли реку Енисей, более крупную, нежели Обь, и сообщают, что живущие по этой реке, близ огнедышащих гор, люди безобразны благодаря зобу, который висит у них под подбородком, клохчут при разговоре и шипят, и ведут гнуснейший образ жизни в гнуснейших лачугах ¹⁰, присовокупляя, что Енисей, затопляя ежегодно, наподобие Нила, землю, делает ее плодородною и производящею вес новые породы цветов и плодов. Раньше всех открыл Сибирь некий разбойник ¹¹, содержавшийся в Москве, который, дабы заслужить себе свободу и сохранить жизнь столь важным открытием, повел русских туда, поддерживаемый только шестьюстами солдат. Быть может, он и раньше, занимаясь разбоем по Казанскому царству, ушел в пределы Сибири, во избежание расставленных ему ловушек. Достойно, право, изумления, что такая горсть людей овладела таким громадным пространством земли. Что же, поистине, еще более удивительно, так это то, что и живущие далее племена подчинились царю не потому, что были покорены военного силою, но по убеждениям купцов и исключительно в надежде на выгоду в будущем от торговых сношений с московитами.

Комментарии

1. Сибирь... широко раскинулись около реки Яика]. Местоположение Сибири Рейтенфельс определяет согласно Герберштейну, который полагает ее в Приуральской области и отмечает, что «в ней берет начало река Яик».

2. большая часть аваров и саберов]. Рейтенфельс путает аваров и сабиров византийских известий, к имени которых Шафарик и еще Патканов возводили слово Сибирь. Рейтенфельс, несомненно, начитанный в античной литературе, как это указано уже и во введении, широко пользовался античной географической терминологией, применяя ее к новым географическим данным. В первой главе своего сочинения он перечисляет различные скифские племена Европы и Азии, встречающиеся у античных писателей, и, подыскивая для них новые названия, заключает, что абии (Abii) жили у р. Оби (Obii); то же находим и у Олеария.

3. как неверно рассказывает невежественная старина]. Объяснение легенды о людях с загнутыми к коленям подошвами Рейтенфельс, вероятно, берет из Олеария.

4. Сюда отправляются для охоты... преступники со всей Московии]. О достоверности указания, что ловлею соболей в Сибири занимаются ссыльные.

5. столько же лет назад], т.е. за 100 лет перед тем.

6. Туринск, Тюмень, Березов, Манган]. Слово Japlanim А.И. Станкевич переводит в своем издании 'Пелым(ь)', что мне кажется совершенно неверным. Написание Japlanim я принимаю за типографскую ошибку, вм. Japhamm, как в свою очередь ошибочно назван в одном из изданий Массы, — Japansin, Япанчин, т.е. Туринск. Что ошибка Рейтенфельса произошла именно под влиянием Массы, показывает и ошибочное написание им следующего имени: Тinпа. А. Станкевич воспроизводит в своем переводе название Типа, не объясняя, какой город имеется здесь в виду. Однако в том же издании Массы, где мы имеем написание Japhanim вм. Japansin, стоит также Tinne, в котором нетрудно увидеть Тюмень. Березов (Bressaia), кажется, правильно истолкован Станкевичем, название же Mangan он вновь воспроизводит по-русски без объяснения; не следует ли здесь видеть Мангазею?

7. Нарымск] Название Niarin skoia Станкевич почему-то переводит Нерчинск, тогда как сведения Рейтенфельса о сибирских городах не простираются далее Западной Сибири и, наконец, в тексте прямо сказано: «...на реке Оби». Конечно, следует перевести Нарымск, Нарымский острог, что я и исправляю в помещаемом переводе Станкевича наряду с другими необходимыми поправками; по правдоподобному объяснению С.В. Бахрушина (Историк-марксист. — 1936. — Кн. 5. — С. 150), «под Novinskoia у Рейтенфельса надо понимать Невьянскую слободу»; здесь же находим очень удачное разъяснение происхождения названия Sviscogorod, которое А. Станкевич истолковал как Шуйск; дело в том, что такого города в Сибири не существует: «Между тем, — пишет СВ. Бахрушин, — разъясняется этот небывалый город довольно просто. Это название нужно соединить с предшествующим ему названием Mangan, которое все комментаторы правильно толкуют как Мангазея, — получится Mangansviskogorod, т.е. Мангазейский город».

8. русские в самое недавнее время, как мы слышали в Москве]. Весь этот рассказ об экспедициях на р. Пясину (Pisidam), несмотря на ссылку Рейтенфельса «...как мы слышали в Москве», вероятно, есть не что иное, как пересказ известия И. Массы. За это, помимо сходства подробностей обоих рассказов (например, упоминания Нила), говорит также и то, что, как указано было выше, русские экспедиции на Пясину относятся к первым годам XVII в.; след этой реки нанесен был на европейскую карту уже в 1612 г., а рассказы Логана и Персглоу вместе с сочинением Массы напечатаны были в сборнике Перчаса Непонятно поэтому указание Рейтенфельса, что русские «в самое недавнее время» доходили до Пясины и что он сам слышал об этом в Москве; вероятнее всего, что последние слова должны были замаскировать заимствование известия из литературного источника.

9. видели корабельные паруса]. В переводе А. Станкевича: «...видели корабли», в подлиннике, однако: vela 'паруса'; так и следовало перевести, потому что речь идет именно о сходстве парусов с индийскими, а не о сходстве кораблей в целом. У Массы ясно сказано: «...паруса были квадратные, подобно индийским, как мы предполагаем».

10. в гнуснейших лачугах]. В подлиннике: «Mapalia», что обозначает также 'подвижные на колесах наметы или кибитки'. Таким образом, можно было бы перевести также: «...в юртах». Упоминание зоба (базедовой болезни) у жителей Приенисейского края и других гористых местностей Сибири мы находим также у некоторых других иностранных писателей; оно соответствует истине.

11. Раньше всех открыл Сибирь некий разбойник]. Ермак. Этот рассказ также, по всем вероятиям, заимствован у Массы, который тоже не называет имени Ермака.