СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ИСТОРИЯ ВЕЛЬФОВ

HISTORIA WELFORUM

1

Изучив со всем тщанием поколения наших правителей (= родословную, generationes principum nostrorum) и немало потратив сил на поиски в различных хрониках и исторических произведениях, либо в древних грамотах (antiquis privilegiis), мы не смогли найти никого [известного] по имени (nominatim), [кто предшестовал бы] графу Вельфу ¹, жившему во времена Карла Великого (qui tempore Karoli Magni fuerat). Стало быть, именно с него (ab eodem) следовало бы в силу необходимости начинать текст (seriem) данного повествования. Ведь нам известно из многочисленных источников (букв. из многочисленных обстоятельств, лат. ex plurimis circumstantiis), что до него (т. е. Вельфа) было много тех, кто – даже еще до принятия христианской веры – управляли этим домом с великим богатством и почестями и распространили благодаря усердной деятельности (magna industria) свое имя на многие провинции, долгое время наследуя друг другу. Дело в том, что – как мы обнаружили в самом старом историческом сочинении – эти люди вели свое происхождение от тех самых франков (a Francis), которые, некогда выйдя из Трои, под предводительством царей Франкиона и Турха (sub Francione et Turcho regibus) осели на берегах Дуная возле Фракии и возвели там город, названный Сикамбрия (civitatem Sicambriam nominatam), и оставались здесь вплоть до времен [правления] императора Валентиниана. Изгнанные отттуда за то, что отказались платить согласно обычаям прочих народов дань Риму, они ушли под предводительством вождей Мархомира, Суннона и Генебауда (sub Marchomiro, Sunnone et Genebaudo ducibus) и поселились около берегов Рейна на границе между Германией и (Цитата из «Книги отрывков» Ришара Сен-Викторского (кн. X, гл.1)) Галлией. После того как они захватили эти места, [предки Вельфов – isti, букв. «те»] ушли от них по причине того, что их было очень много, и начали вместе с тем, кто последовал за ними, заселять эти почти безлюдные и, как и теперь можно видеть (ut adhuc cernitur), лесистые земли. Если же кому-то это покажется невероятным, то пусть он почитает истории язычников, и тогда обнаружит, что почти все земли были захвачены и заселены другими [народами] насильственно (violenter ab aliis captas et possessas).

Так обычно поступали троянцы, после того, как были изгнаны из своих мест, готы и аланы, гуны и вандалы, лангобарды и прочие языческие народы, но особенно – северные (set maxime septentrionales).

Итак, завладев землею и надежно укрепив места проживания (habitatione certa confortati), наши мужи начали протягивать свои [руки] и за пределы [своего места проживания] и принялись накапливать себе в разных провинциях поместья и чины (in diversis provinciis praedia et dignitates accumulare coeperunt ). Благодаря этому они стали настолько богатыми, что, превосходя богатствами и чинами царей, отказались принести вассальную присягу (hominium facere) самому римскому императору; полагаясь на своих людей, они охраняли свои границы самостоятельно с великим усердием и храбростью. Домом своим они управляли на царский манер (regio more ordinaverant), так что придворные обязанности (officia curiae) – то есть должности дворецкого, виночерпия, конюшего, комнатного слуги и знаменосца (ministeria dapiferi, pincernae, marscalci, camerarii, signiferi) – возлагались на графов или равных им [по чину]. Во главе своей челяди – как исполняющих бoльшие обязанности, так и мелких слуг (familiae suae tam maiori quam minori) – они ставили одного из числа тех, кто исполняет важные обязанности (unum de maioribus curiae), которого называли фогтом (advocatum); он выступал перед царями, герцогами или иными судьями вместо всех вверенных ему (букв. своих – pro omnibus suis) и держал вместо них ответ за какую-либо провинность или жалобу (in quacumque causa sive querimonia). Была у них и еще особенная [обязанность, данная им] по распоряжению (insigne quasi sub privilegio) – принимать тех, кто признан вне закона, буде они станут искать у них убежища, и сохранять их в целости, не проливая крови, до прощения либо соответствующего [проступку] наказания. Как можно видеть, все, что касается придворной службы (omnia… ad honorem.. curiae pertinetia), сохранено их потомками в неизменности до сих пор. Королевские церкви – в Констанце (Constantiensem), Аугсбурге (Augustensem), Фрейзинге (Frisingensem), Куре (Curiensem), Кемптене (Campidonensem) и Оттобойрене (Utinburensem) – они обогатили многочисленными богатствами и людьми. А некоторые [храмы], ныне относящиеся к их потомкам, выстроили полностью с самого основания.

2

Итак, вкратце рассмотрев это, расскажем, насколько нам известно, о происхождении имени, которое звучит «[Г]вельф», ибо многие интересуются, откуда [оно появилось].

Рассказывают, что некто их [этих] древнейших [мужей-родоначальников семьи Вельфов] взял себе в жены дочь одного римского сенатора, которую звали Катилина; рожденного от нее сына он назвал Катилиной. То, что он на германский манер звучал как Вельф (teutonizatum Gwelf sonat), понравилось очень многим, поскольку согласовывалось с их родным языком, и, отбросив римское имя, его стали называть по-германски (teutonice) Вельфом.

Другие говорят, что когда один из них [предков Вельфов] находился подле императора (apud imperatorem moraretur), жена его родила сына. Она послала к мужу сообщить о том, что случилось, и призвала его к себе. Тот, обрадовавшись славной вести (laeto nuntio gavisus), сообщил императору о своем отъезде, но не изъяснил причину. Император, узнав о ней (sc. причине) со смехом (ridiculose) сказал ему так: «Ты спешишь вернуться из-за гвельфа (т. е. щенка), который у вас родился?» А тот ответил: «Имя, которое ты [о император,] дал только что родившемуся младенцу, позднее ты должен дать еще раз [уже] более серьезно (postea plenius dare debetis) – , ибо, если Бог не устроит иначе, именно под этим именем [ребенок] будет воспринят от святой купели». Так и случилось.

А иные считают, что обе эти [истории] правдивы. Они говорят, что сначала то имя, которое ты [,читатель,] слышал, было придумано, но затем долгое время его отвергали и о нем забыли, потом, однако, император снова воскресил его (denuo sic per imperatorem renovatum). И таким образом имя, вначале отвратительное для всех, впоследствие стало для этого рода приемлемым и вполне естественным. Но вернемся к основному предмету [нашего повествования].

3

Итак, Вельф произвел на свет сына по имени Этихон (Etichonem) и дочь Юдит (filiam Iudith). Эту Юдит взял в жены император Людовик, прозванный Благочестивым (Ludovicus imperator cognomento Pius), после смерти его жены Ирмингарды, родившей ему трех сыновей Лотаря, Пипина и Людовика. [Юдит] родила ему Карла Лысого (Karolum Calvum), который при разделе империи получил франкское царство и очень деятельно (strenuissime) правил в течение 45 лет, тогда как братья его Лотарь и Людовик правили Италией и Германией, а третий, Пипин, умер.

4

Этихон, брат этой Юдиты, благочестиво (pius) наследовал своему умершему отцу. У него родился сын по имени Генрих (Heiricus). Этот Генрих, когда вошел в рыцарский возраст (ad militares annos pervenisset) и сделался самостоятельным (suae voluntatis compos fieret), примкнул без ведома отца к императору. И после того, как он близко сошелся с ним (illi summa familiaritate sociaretur) и узнал о мощи всей империи, объездив ее рубежи вдоль и поперек (terminus eius circueundo et pertranseundo), по совету князей и по особенному настоянию самого императора [Генрих] принес ему вассальную клятву и получил от него в качестве бенефиция 4000 гуфов земли в верхних областях Баварии (in beneficio quatuor milia mansuum in superioribus partibus Baioariae).

Когда же его отец узнал об этом, то, посчитав, что его титул и свобода сильно пошатнулись (ratus nobilitatem suam et libertatem nimis esse declinatam), и придя в неописуемый гнев (ultra quam credi posit consternatus animo), изложил свою скорбь всем своим самым доверенным [лицам] (suum omnibus caris) и в сопровождении двенадцати из них ушел, оставив царские здания и богатейшее имущество, в находящуюся у основания гор деревню, называемую Аммергау (quae dicitur Ambirgou), где и состарился, так больше и не увидев своего сына. Для собравшихся там монахов он начал строить обитель, в которой позже и упокоился вместе с двенадцатью своими [спутниками].

Генрих же, желая всячески облегчить скорбь отца, избегал встречаться с ним, но, тем не менее, как сын возместил ему [его убытки] (nec tamen solacium necessitudinis ei subtraxit): все свои владения, граничащие [с местом поселения своего отца,] он предоставил в его полное распоряжение. После того, как Генрих узнал о смерти отца, он посчитал то место, где была заложена обитель, неудобным и небезопасным для иноков (incommodum et difficilem claustralibus) и переселил вышеупомянутых монахов со всем их имуществом в деревню Альтомюнстер, где упокоился святой исповедник Альто (ad villam, quae dicitur Altinmounstir, ubi sanctus Alto confessor requiescit), и построил там весьма благочестивое и богатое аббатство. После этого в деревне Альтдорф (in Altorfensi villam) он возвел аббатство с инокинями (abbatiam cum sanctimonialibus) в том месте, где теперь находится приходская церковь.

5

Этот же Генрих взял жену из [рода] Хоэнвартов [что] в Баварии, по имени Беата, от которой произвел на свет трех сыновей: святого Конрада, епископа Констанцского, Этихона и Рудольфа. Святой же Конрад, будучи выбран в епископы (in episcopatum promotus) вотчины, унаследованные от отца, - Аулендорф, Вольперсвенде, Берг и Фронхофен (Alidorf et Wolpoteswenden, Berg, Fronhoven) с прилегающими к ним [территориями] и всем, что находится по ту сторону реки Шуссен (Scuzina), и доныне принажлежащим нам, - даровал по обмену (per concambium donavit) своему брату Рудольфу и получил от него [взамен] наиболее удаленные области (remotiora), т. е. Энслинген, Андельфинген с прилегающими к ним [территориями] и в Эльзасе (in Alsatia) Кольмар, а в в Хурретии Эмс, Флимс и Лугнец. Все это он передал своей церви в Констанце, часть – братии капитула (fratribus maioris ecclesiae) для повышения дохода, часть же – той братии, что он утвердил как каноник (canonice) в церкви святого Маврикия (ecclesia sancti Mauricii).

Брат его Этихон покинул этот мир, не оставив законного наследника (sine legitimi matrimonii copulatione), и был погребен в вышеупомянутой церкви в Констанце. От одной из своих служанок он произвел на свет дочь, которую из-за братской к нему любви его брат Рудольф, сделав свободной (libertate donatam), выдал замуж за некоего дворянина из Хурретии с немалым приданным (cum largis praediis).

От нее происходят [роды] фон Хецилисцелл, фон Устер, фон Рапперсвиль и [вся] их ветвь (eorum cognatio) (Из Генеалогии Вельфов, гл. 3).

6

Рудольф, его брат, взял жену из [рода] Энинген, по имени Ита, чьим отцом был знаменитейший граф Куно, а ее мать – дочерью императора Оттона Великого, по имени Рихлинд. Итак, Куно произвел на свет четырех сыновей – Эггеберта, Лиутпольда, Куно и Леопальда.

Первый из них, то есть Эггеберт, получил ту марку, называемую Штаде (Stadin nominatam), что находится на границах Саксонии напротив [земли] датчан, и произвел на свет сыновей и дочерей в разных областях (filios ac filias per diversas regions disseminates genuit).

Куно также произвел на свет четырех дочерей, из которых одна вышла замуж за этого Рудольфа, другая – за одного из фон Райнфельдов, предка Церингеров, третья – за царя ругиев, четвертая – за графа фон Диссена.

А вышеупомянутый Рудольф произвел на свет от своей жены Иты двух сыновей, Генриха и Вельфа, и дочь по имени Рихгарда.

7

Генрих же этот – тот самый, что в юном возрасте погиб, разбившись о камень во время охоты в долине Финшгау возле деревни Лана. Рихгарду взял в жены один из богатых баварских графов (unus de maioribus Baioariae comitibus). Но не имея от нее наследника, построил на свои средства три богатых аббатства, которые и поныне существуют (adhuc cernitur букв. «которые видно и по сей день»): это Эберсберг, Кюбах и Гейзенфельд. К тому же он подарил Вельфу, брату своей супруги, деревни Иттинген и Зиленбах. Сама же Рихгарда похоронена в Эберсберге.

Наконец Рудольф, уплатив долг природе (т. е. умерев), был погребен в монастыре Альтдорф рядом с отцом и матерью.

8

Упомянутый выше Вельф, сын этого Рудольфа, взял жену из салического рода из замка Глейберг, по имени Имица, сестру Генриха, графа баварского, и Фридриха, графа лотарингского, и Адельберона, епископа Меца. Благодаря ей мы обладаем имением Меринг и прекраснейшей усадьбой Элисина в Лангобардии (villam Moringen et Elisinam curtem), обнесенными единой изгородью [на территории] в 1100 гуф.

9

Этот граф Вельф – тот самый, который некогда при поддержке герцога Эрнста восстал против императора и долгое время враждовал с аугсбургским епископом Бруно, устроив великое разграбление и пожар, разрушив его крепости и замки и, наконец, захватив сам город. И фрейзенгенский епископ, оказав ему (т. е. Бруно) помощь, претерпел от него (т. е. Вельфа) то же самое [что и Бруно].

10

Он (Вельф) переустроил аббатство Альтдорф, переселив туда монахов из Альтомюнстера, а туда поселив наших инокинь. В этом аббатстве позже он, умерев, и сам упокоился. Жена его, прожившая дольше (diu superstes), погребена в Альтомюнстере.

Он (Вельф), состарившись и все чаще возвращаясь в душе к воспоминаниям о том зле, что он причинил аугбургской и фрейзингенской церквям, выбрал, стремясь всем сердцем к искуплению, в качестве проверки испытание холодной водой, во время которого, полагая, что нет ему иного искупления, собрав все деревни со всем своим правом, выставил [их] на испытании [в качестве залога] и, компенсировав тем самым причиненный ущерб (recompensando illatu dampnum), получил полное искупление. Эти-то деревени сообразно виду и качеству ущерба он безотлагательно отдал обеим церквям в вечное владение.

Он произвел на свет дочь Куницу (filiam Chunizam), которую взял в жены Аццо, богатейший маркграф Италии, получив в приданное усадьбу Элисина, и от нее у него родился Вельф, будущий наследник и господин всей нашей области, о котором следует сказать в отдельно (in suo loco).

Он произвел на свет сына того же имени, Вельфа, мужа во всех отношениях превосходного, который получил герцогство Каринтия и марку Верону, [коими] он деятельно управлял. О нем рассказывают, что когда он приготовился к сражению и ожидал императора Генриха III три дня сверх положенного срока в месте, именуемом Рунгалле, где собралось все войско и куда тот клятвенно обязался придти, и когда он не получил никакого объяснения задержки, то, подняв стяг, повернул вместе со своими воинами назад (reversionis iter arripuit). И когда ему, наконец, повстречался император, то тот не смог ни дарами, ни посулами, ни даже угрозами отвратить его от возвращения домой.

11

А когда император как-то обложив веронские города налогом в тысячу марок, вымогал [эти деньги], он (Вельф), появившись внезапно подверг его (императора) и его людей такому жестокому унижению (tanta eum suosque severitate et contumelia afflixit), что лишь вернув деньги целиком (ex integro), император получил возможность безопасно уйти.

12

Наконец, этот Вельф был застигнут смертельной болезнью в расцвете сил (sub iuvenili aetate), когда он находился в крепости Бодман (in castro Botamo). Чувствуя, что смерть близка, он даровал – за неимением собственного наследника – все свое наследство вместе со всеми слугами в вечное пользование св. Мартину в монастыре Альтдорфа и для пущей надежности (fidelissime) поручил исполнение этого двум своим придворным, бывшим тогда рядом с ним. Сам же, закончив свои дни (diem claudens extremum), был перенесет туда (в альтдорфский монастырь) и погребен с превеликим плачем среди его слуг и соседей. Когда же сразу после похорон те, кому было поручено исполнения дара [Вельфа монастырю], захотели [осуществить поручение], им воспрепятствовали. Дело в том, что [его жена, Имица,] мать [Куницы], зная, что наследник есть благодаря дочери (т. е. внук Вельфа, сын Куницы и Аццо, также по имени Вельф), велела посланным в Италию привезти его. И он, придя, полностью воспретил дарование, объявив истинным и несомненным наследником себя.

13

Этот Вельф – тот самый, что первым из нашего рода получил герцогство Баварию, совершив много великого как в нем, так и в других частях империи. Ведь был он муж в битвах решительный, в решениях осмотрительный (Из Хроники Оттона Фрейзингского, кн. 6, гл. 28), отличающийся мудростью как в государственных, так и в общественных делах. Потому-то и все военные волнения, поочередно возникавшие в его областях то против него, то против других, он мудро подавлял то с умеренностью, а то и с жесткостью. Императору – покуда тот не начал злоумышлять супротив него (antequam machinationes in mortem suam patrasset) и нападать открыто на Церковь Божию – он был искреннейшим образом предан и яростно сражался за него, когда тот повел войну с саксами, в трех кровопролитнейших битвах. А когда о нем (об императоре) стали говорить множество постыдных вещей и, что самое главное, когда он низверг с престола папу Григория VII, поставив [на его место] равеннского архиепископа Виберта, он (Вельф) вместе с прочими [благочестивыми] католиками князьями отпал от него и с тех пор стал досаждать ему всяческими способами. Поэтому-то он долго и непримиримо воевал с епископом аугсбургским Зигфридом за то, что он благоволил его (императора) бесчеловечности; и, наконец, он захватил его вместе с множеством его людей в его городе, вверг в оковы и много лет держал так в замке Равенсбург. Сам же город он опустошил грабежом и пожарами.

В жены он взял Юдит, вдовую к тому времени королеву Англии, дочь знатнейшего графа фландрского Балдуина. От нее он произвел на свет двух сыновей, Вельфа и Генриха, каждый из которых один за другим унаследовали герцогство Бавария.

Именно он первым из нашего рода (в силу того, что растратил отцово имение, раздав своим сторонникам в стольких-то столкновениях свое имущество) принес присягу на верность (manus suas praebuit) еископам и аббатам и получил взамен от них немалые наделы (beneficia non modica). Все владения графа Лиутпольда, находившиеся в этих областях, за исключением переданных [обители] Св. Марии в Цвифальтене, да еще с двумя замками Ахальмом и Вюльфлингеном он получил от самого дарителя (т. е. графа Лиутпольда). Наследие же графа Оттона из Буххофа он получил от того еще при его жизни и с его доброго согласия.

Наконец, придя в преклонный возраст и начав строить церковь в Роттенбухе, он весьма богато одарил ее, Альтдорфскую же обитель в преизбытке обогатил имуществом, десятинами (decimis) и крепостными (mancipiis) и ничуть не менее церковной утварью, да и прочие относящиеся к нему церкви улучшил в той или иной степени; желая же получить у Бога еще большее прошение своих прегрешений, он отправился в Иерусалим. Путь он этот совершил со множеством погонь и опасностей, минуя Венгрию и Грецию. Наконец, он посетил Гроб Господень и прочие святые места, потеряв почти всех своих [спутников]. В конце концов, приготовившись к возвращению, он прибыл на Кипр, где, окончив жизнь, и был погребен. Позднее останки его были оттуда забраны, перенесены в Альтдорфскую обитель и там погребены. Спутники же и соучастники его паломничества и трудов были или убиты, или живыми отданы сарацинам благодаря ухищрениям коварнейшего греческого императора Алексия. Среди них был схвачен и архиеписком зальцбургский Тимон и пред лицом мемфисского царя был понуждаем к идолопоклонству. Он же, войдя в капище (fanum ingressus), будучи силен как духом, так и телом, объявил, что идолы, коим он должен был поклониться, суть не боги, а рукотворные [изображения], и разбил их в куски. Из-за чего был схвачен, претерпел изощренные пытки (exquisitisque suppliciis affectus) и сподобился мученического венца (martirio coronatus est) (Из Хроники Оттона Фрейзингского, кн. VII, гл. 7.). Маркграфиню Иту, мать маркграфа Восточной [марки] Леопальда, бывшую в числе [паломников] похитил один из сарацинских князей, сочетался с ней нечестивым браком и произвел от нее на свет, как говорят, того самого нечестивейшего Кровопроливца (Sanguinum, т. е. ‘Имад ад-дина Зенк(г)и, атабек Мосула).

14

Итак, после смерти отца как старший по рождению отчее герцогство унаследовал Вельф. Муж весьма умеренный, он подчинял себе всякое сопротивление более мягкостью и снисходительностью, нежели жестокостью. Дом свой он привел в полнейший порядок (ordinatissime disposuit). Потому-то и дворяне обоих герцогство постоянно отдавали своих сыновей к нему на службу учиться. В Италии же он очень вел частые жестокие бои с теми, кто несправедливо захватил имущество его отца и досаждает его людям горшими обманами. А когда он был в Риме с императором Генрихом V, когда тот пленил папу Пасхалия, [Вельф] оказался непричастен к таковому преступлению (immunis… ab hoc scelere). И, поскольку он никоим образом не мог отречься от него (императора), он сделался посредником в деле примирения (mediatorem se ad compositionem faciendam interposuit), и добился того, что император по его совету снизошел к достойному удовлетворению, а папа в знак примирения (pro bono pacis) кротко и по-отечески принял его и помазал на царство (susciperet et consecraret).

В жены [Вельф] взял Матхильду, дочь знатнейшего и богатейшего итальянского маркграфа Бонифация, женщину с мужским характером (feminam virilis animi), которая подобно самому могучему князю подчинила своей власти всю тамошнюю страну. Ее, впрочем, позднее он отослал прочь, дав развод, по какой причине – неведомо (nescio quo interveniente devortio).

Наконец, после того, как он все хорошо устроил, его настиг смертельный недуг в деревне Кауферинг, [где] он и окончил свои дни, и, когда его [тело] перевезли в Альтдорф, был погребен рядом с отцом и матерью.

15

Его брат Генрих получил его герцогство и все, что ему принадлежало, и подчинил своей власти. Он же еше при жизни отца (patre vivente) взял себе жену из Саксонии, дочь герцога Магнуса и Софии, сестру венгерского короля Коломана, по имени Вульфхильда.

А эта София прежде была обручена с неким [дворянином] из Каринтии, от которого родила на свет маркграфа Поппона, того самого, что выдал замуж двух своих дочерей, одну за графа Бертольда фон Андекса, а другую за графа Альбрехта фон Боген. Далее, сестра этой Софии была супругой греческого царя. Другую ее сестру взял в жены некий граф, насильно забрав ее из одного женского монастыря (ex claustro quodam sanctimonialium abstractam), и произвел от нее на свет фогта регенсбургского Фридриха.

Сама же София имела от герцога Магнуса четырех дочерей: нашу Вульфхильду, Хайлигку, мать маркграфа саксонского Альбрехта, третью, которую взял в жены граф моравский, и четвертую, с которой сочетался браком граф Эггехард фон Шейерн, похитив ее из женской обители в Регенсбурге, и произвел от нее на свет пфальцграфа (palatinum) Оттона.

Граф Генрих же от Вульфхильды имел – кроме тех, коих вскорости [после рождения] приняло лоно небесной отчизны (praeter illos, quos infra annos sinus coelestispatriae suscepit, т. е. они умерли в раннем возрасте) – трех сыновей – Конрада, Генриха и Вельфа и четырех дочерей – Юдиту, Софию, Матхильду и Вульфхильду. Юдита вышла замуж за швабского герцога Фридриха, родив [от него] нашего императора Фридриха и [будущую] супругу герцога лотарингского Маттея. Софию взял в жены [сперва] герцог Бертхольд фон Церинген, а после его смерти маркграф Леопольд фон Штейер. Матхильда же была обвенчала с Теопольдом, сыном маркграфа Теопольда фон Фобурга, а после его смерти – с графом Гебхардом фон Зульцбах. Вульфхильду взял в жены Рудольф из Брегенца.

Конрад, определенный в клирики, после того, как получил в юном возрасте элементарное образование (litterarum studiis) дома, повзрослев был отправлен в архиепископу Кельнскому получать более высокое образование и монастырское воспитание. Там он настолько приуспел в обеих [науках] и настолько себя украсил, уклоняясь всеми силами от пороков, что весь клир и народ возлюбили его и все признали его достойным высшей почести. Сам же он, убегая почестей, богатства и похвал, присоединился к неким монахам и – при том, что все его [близкие] не знали об этом – прибыл в клервосскую обитель, где и сделался монахом. Затем по прошествии времени отправился в Иерусалим, где прилучился к некоему слуге Божию, подвизавшемуся в пустыне (cuidam servo Dei in heremo manente), и со всяческим смирением прислуживал ему в необходимых [для жизни вещах]. Наконец, почувствовал, что его охватил некий недуг, он стал думать о возвращении и, взойдя на корабль, прибыл в Бари, град святого Николая. Где и окончил дни свои блаженной кончиною и, будучи там же с почестями погребен, упокоился.

Около того же времени и его отец и мать – отец в замке Равенсбург, а мать в Альтдорфе, на шестнадцатый день после смерти супруга – отошли [к Богу] и были погребены в монастыре святого Мартина.

16

Итак, Генрих, унаследовав после смерти отца его герцогство, объявил все о всеобщем сборе в Регенсбурге. Придя туда с войском, – ибо до него дошли слухи о злоупотребления в городе и его окрестностях (quicquid insolentiae in civitate seu extra circumquaque ad aures eius perlatum est), – он принял решение о справедливом распределении [имущества], прекратил долго длившиеся раздоры между князьями или главами земли, объявил всем о [заключении] наипрочнейшего мира и принял [от них] клятвенное подтверждение (juramento confirmari praecepit); после же, когда была получена дань от горожан, он покинул город, внушая всем страх, и по всей области опустошил крепости и деревни [князей]грабителей и нарушителей закона (munitiones ac villas praedonum et proscriptorum).

Между тем, как в Саксонию были отправлены послы привезти его невесту Гертруду, дочь императора Лотаря, он пригласил на бракосочетание некоторых дворян из Баварии и Швабии. После того как свадьба была отменно отпразднована в долине Лехфельд по ту сторону от Аугсбурга в месте, называемом Гунцельн, на восьмой день Пятидесятницы, [Генрих] отправил жену в эти места и велел оставаться в замке Равенсбург до осени. Сам же, вернувшись к императору, получил герцогства Саксония, Нюрнберг, Грединг и все те бенефиции, которые император получил от епископов и аббатов, и пообещал возобновить войну против Фридриха, супруга своей сестры.

17

Меж тем Фридрих, фогт регенсбургской церви, видя, что власть герцога возросла, а его ежедневная прибыль в городе уменьшилась, по совету тех, кому был ненавистен мир, хитростью (как говорят) пригласил к себе одного из служителей церкви, который верой и правдой служил герцогу в городе и его окрестностях, и лишил его жизни. Когда же об этом стало известно, герцог спешно прибыл в Баварию и осадил прочнейшую крепость фогта, Фалькенштейн, и собрал для осады всех своих людей. А пока все это происходило в Баварии, император в возмездие герцогу Фридриху осадил рейнский город Шпейер и послал вестника Генриху, чтобы тот как можно быстрее пришел к нему на подмогу. И тот, отбросив всякое промедление, перепоручил осаду и прочие дела своей сестре, маркграфине Софии, тогда уже вдовой, которая к тому времени прибыла с восемью сотнями закованных в доспехи [рыцарей], а сам с более чем шестьюстами воинами поспешил к императору. Добравшись туда с величайшим трудом, он разбил по ту сторону Рейна лагерь и, дабы предотвратить всякое нападение со стороны Фридриха, расположил все войско возле себя. И вот Фридрих, будучи мужем, решительным в битвах, как-то ночью с вооруженными воинами неосторожно напал на лагерь, а Генрих, предусмотрительно приготовив и оружие и конницу, обратил его в бегство и преследовал до Гренингена; и [Фридрих] позорно бежал, потеряв и свою лошадь и почти всю конницу (amissis aliquot de suis et omnibus paene equitaturis). Потом, после того, как при посредничестве [епископа] майнцского был заключен мирный договор и соглашение жителей Шпейера с императором, он (Генрих), вернувшись в Баварию, захватил уже долгое время осаждаемую крепость и разместил здесь своих людей для охраны здешних рубежей и для сохранения за собой этой крепости.

18

Спустя недолгое время герцог Фридрих, памятуя о прежней обиде, вторгся с вооруженным отрядом в Альтдорф и Равенсбург и опустошил огнем окрестные деревни, а также Мемминген, и некоторых из наших увел в плен. Генрих же, не в силах снести этого, на следующее лето собрал большое воинство и,вторгшись в пределы Фридриха, начав с деревни Даугендорф, что лежит на берегах Дуная, и пройдя за Штауфен, опустошил все окрестности огнем и грабежом на пути туда и обратно (in transitu et in reditu). К Ульму, впрочем, он не захотел идти, поскольку незадолго до этого подверг его ужасному опустошению.

19

Около того же времени регенсбургцы по смерти своего епископа выбрали - благодаря хитрости фогта и прочих недругов герцога - Генриха, одного из достойнейших братиев, дядю Оттона фон Вольфратсхаузена, и поставили его на место [покойного епископа]. Герцог, посчитав, что сие сделано ему в ущерб, всячески хлопотал о его смещении и обратился к императору, дабы тот запретил его инвеституру, и к папе, дабы тот запретил его помазание, заявив (calumpnians), что избрание его было неканоничным.

А тот (Генрих) в свою очередь при таковых обстоятельствах поспешил к своему архиепископу и, приняв от него помазание, упредил папского нунция и по возвращении стал готовить и город и всех своих людей к войне.

Герцог же, поскольку оказался не в силах сместить его такими уловками (detractionibus), решился на другое: без промедления он вторгся в Баварию, огнем и опустошениями прошелся по пригородам и всем церковным территориям, и, внезапно напав, захватил епископский замок Донаустауф и передал его охранять своим людям. Жители изнуряли их частыми жестокими стычками, однажды взяли их в осаду и время от времени перпятствовали их входу и выходу посредством засад. А когда у тех закончился провиант, герцог с войском привез им съестные припасы,, собрав их по всем окрестностям, и таким образом причинил немалые беды всей области.

Меж тем нечто не менее ужасное произошло в верхней Баварии. Как-то раз, когда герцог проезжал через владения графа Оттона фон Вольфратсхаузена, тот в отместку за епископа, своего дядю, напал на герцога настолько внезапно и неожиданно, что если бы не один из его (герцога) людей, который спрыгнул со своего коня и заслонил собой господина (suum pro illius domino substituisset), то герцог беззащитным расстался бы с жизнью. А тот человек, пытаясь убежать на коне господина, был схвачен и, покрытый многочисленными ранами, уведен в плен. В связи с этим герцог, собрав войско, во время праздника Сретения (circa purificatione sanctae Mariae) вторгся в его (графа Оттона) пределы, опустошил все области, находящиеся в районе между горами (omnia inter montana), осадил замок Амрас и, взяв его, спалил. Двигаться же к Вольфратхаузену он не захотел в связи с тем, что приближалось время Великого Поста; и когда к нему присоединился его брат Вельф, который в это время привел для битвы воинов из заальпийский областей, он вернулся в город (в Баварии), где в замке Донаустауф уже долгое время претерпевали многочисленные беды его люди; он вывел их оттуда, а замок предал огню.

20

Но коль скоро мы упомянули про Вельфа, то вполне уместным представляется, если в это повествование мы поместим и то, что он делал в это же время в заальпийских областях. Итак, Вельф в расцвете сил, при посредничестве своего брата герцога Генриха, взял в жены дочь богатейшего пфальцграфа Готфрида фон Кальва, по имени Ута. И потому получил все, что ему принадлежало, как бенефиции, так и наследство. А граф Альбрехт, племянник этого пфальцграфа, видя, что вся та надежда, что он возлагал на смерть дяди, разрушилась, облыжно заявил о несправедливом разделе его наследства и, утверждая, что ему как наследнику по праву принадлежит половина всего, хитростью захватил замок Кальв и разместил там своих воинов. Затем, немного времени спустя, он ночью внезапно напал на воинов Вельфа в деревне Зиндельфинген, часть захватив в плен, часть обратив в бегство (лишив при этом всех их и оружия, и коней), сжег деревню и отправил добычу в свой замок Вартенберг. Герцог в свою очередь немедля собрал войско и осадил замок, начав стягивать и приготавливать осадные орудия. Альбрехт прибег за помощью к герцогам Фридриху и Конраду и передал им из своего аллода деревню со всеми слугами и всем, что к ней относится, в обмен на то, что они отразят осаду Вельфа. И пока они спешили с собранным войском на освобождение замка, Вельф, упреждая их нападение, напал с вооруженным отрядом и с применением осадных орудий на замок и, захватив добычу и вернув своих пленников, предал огню этот с таким трудом взятый замок.

21

В это время граф Конрад фон Церинген, дядя жены Вельфа, осадил его замок Шауэнбург, но, поскольку (Вельфу) оказал помощь император Лотарь, то, ничего не добившись, отступил. Позднее Вельф в искусном бою захватил и другой замок оного графа, а именно Левенштейн, казавшийся всем неприступным, и, потеряв несколько своих (человек) и пленив всех, кого он там нашел, предал замок огню. Спустя некоторое время, когда он захотел осадить, собравши огромное войско, замок Кальв, который оный граф хитростью у него отнял, тот, осознав, что оказался в страшной опасности и более не имеет ни убежища, ни поддержки, сдался на милость победителя и униженно пав к ногам герцога, нашел милость, каковую не заслужил. Герцог же по своей обыкновенной мягкости и доброте вернул ему и некоторые деревни в качестве бенефиция и, восстановив его во всех его правах, с честью отпустил; и после того, как был заключен мир и все главы этой области прибыли к нему [для принесения клятвы на верность], во всей области, подчиненной его власти, наступил мир. Впрочем, вернемся от этого отступления к [нашему] повествованию.

22

Герцог Генрих в конце пасхальной недели вернулся в Баварию со столь большим войском, что осадил выше упомянутый замок (Вольфратсхаузен) и оборонялся от натиска тех, кто упрямо противостоял ему. Епископ же, посетив в течение Великого поста всех своих родиче й и друзей, поступил так для того, чтобы если герцог еще раз приблизится к его границам, с позором обратить его в бегство. И пока герцог был занят осадою, епископ вместе с маркграфом Восточной Марки Леопольдом и прочими графами, самыми могущественными во всей Баварии, за исключением пфальцграфа, приблизился с войском, и они разбили лагерь на равнине у берегов реки Изар. На противоположной стороне герцог выстроил свое воинство, расположил там пехотинцев и приказал снимать осаду, только если они окажутся в крайне затруднительной ситуации. Меж тем пфальцграф Оттон, муж, отличавшийся мудростью, которому был открыт доступ к обеим сторонам, изучил строение обоих воиск и, объявив, что наше войско больше, вселил в [супостатов] ужас; поразмыслив, как лучше свести дело к миру, он стал побуждать в сдаче фогта Фридриха, своего родича, используя то увещевания, то угрозы. И тот, будучи оставлен своими людьми, внял совету пфальцграфа, вместе с ним отправился в лагерь герцога и, пав смиренно к его ногам, получил от него прощение. После этого он, поведав о своих бедах своему зятю Оттону, убедил того сдаться [на милость победителя] и [получить] прощение. И тот, подобно ему, вняв совету всех своих близких, не замедлил сдаться и смиреннейшим образом передал себя вместе со [всем своим] лагерем в руки герцога. Герцог же, в согласии с требованием справедливости, принудил его отречься от родины и всех областей Баварии, доколе ему не будет [все сие] возвращено, передал его своим людям как пленника и решил взять его с собой в Равенсбург. Замок же предал огню, предварительно позволив вынести все, что можно, кроме построек. Была взята в плен также и жена его (Оттона), которую захватили в замке, кою герцог радушно принял и, утешив, препоручил отцу ее, пфальцграфу. Так, Божиим расположением, было подавлено непокорство баварцев. Вскорости после этого меж ним и епископом был заключен договор, и это графство, которым равенсбургская церковь владела на берегу реки Инн, была передана епископом ему (герцогу) в качестве бенефиция.

23

Тем временем император на всеобщем собрании, имевшим место в Бамберге вернул, при посредстве Бернарда, аббата клервосского, милость герцогам Фридриху и Конраду, и, установив мир, объявил во-второй раз поход на Италию (Из Хроники Оттона Фрейзингского, кн. VII, гл. 19).

В связи с этим походом герцог Генрих вернул свое расположение графу Оттону, которого мы часто упоминаем, и другим баварским [дворянам], с коими он вполне справедливо враждовао, и, предлагая достойную оплату, стал заманивать их в [этот] поход; а также и прочих из обеих герцогств, так что через триентскую долину он повел в Италию 1500 воинов. Вместе с императором в северной Италии он взял Гарду и Васталлу, кои и получил от него в качестве бенефиция. Здесь миланцы и кремонцы, ведшие между собой длительную войну, изложили императору причину их вражды. Итальянские князья считают кремонцев врагами и те оказываются изгоями. И он (император) вслед за ними разрушил их (кремонцев) территории, деревни и замки и оттуда пошел на Павию и, на условиях дани (pactione pecuniae) пощадил ее жителей. Здесь же опочил и граф Оттон фон Вольфратхаузен. [Император] принял, по ходатайству герцога, болонцев и жителей Эмилии, прибегнувших [к нему] с мольбой [о защите]. После этого, пройдя до самого Турина, он без оружия подчинил своей власти всю северную Италию. Когда император перешел через Аппенины, на милость его сдались Анкона, Сполетто со всеми городами и замками Италии, находящейся по ту сторону гор. Затем, ведя войско против Рожера (Рожера II, короля Сицилии), прошел Кампанию и Апулию. Потом наш Генрих провел войско через Тускию, которую получил от императора в качестве бенефиция, и, придя в Рим, обеспечил сопровождение верховному понтифику Иннокентию [на его пути] к императору. Предместья же Альбано, противившегося ему, он захватил и разрушил. Беневенто же он захватил, но вернул папе (Там же). Вместе с императором он выехал встречать верховного понтифика недалеко от Бари и здесь он весьма хитроумным способом захватил замок, где находилось войско Рожера, и всех найденных там воинов, главным образом сарацинов, повесил на виселице. После того, как Рожер был изгнан из Кампании и Апулии, а герцогство Апулия было возвращено Регинальду, мужу поистине могущественному и благородному, они задумались о возвращении (Там же, гл. 20).

24

Итак, когда они возвращались через триентскую долину, император, охваченный смертельным недугом в лесах, расположенных между реками Инн и Лех, отошел [к Богу] на 13 году своего правления под крышей простолюдина (sub vilissima casa), и, перенесенный оттуда через Аугсбург и восточную Францию в Саксонию, был с почестями погребен в монастыре Луттера. Герцог же Генрих, его зять, там, где тот опочил (Там же, гл. 20), сохранил императорские инсигнии, дабы представить их на общем собрании князей, которое должно было состояться в ближайшую Пятидесятницу в Майнце.

Некоторые из князей, опасаясь, как бы герцог Генрих, - по своему преимущественному праву, чину и достоинству, которые он имел в королевстве, - не получил перевес во власти, в середине Великого Поста во время собора в рейнском городе Кобленц устроили совещание. И там, в присутствие кардинал-епископа Дитвина, назначили королем Конрада, брата Фридриха, о котором мы говорили выше. Саксонцы же, герцог Генрих и прочие, кто не присутствовал на избрании [короля], заявили, что он-де избран королем не законно, но хитростью. Всем им в ближайшую Пятидесятницу было назначено всеобщее собрание в Бамберге (Там же, гл. 22). Придя на него, все саксонцы вместе со вдовой императрицей Рихенцей признали Конрада своим королем.

Однако герцог Генрих, сохранивший императорские инсигнии, отсутствовал, и для их возвращения [новоизбранному королю] ему был установлен день в праздник апостолов Петра и Павла в Равенсбурге. Придя туда, соблазненный многочисленными посулами, он отдал их, а для [решения тех вопросов,] которые следовало обсудить, был назначен день вскоре после [дня передачи инсигний] в Аугсбурге. По уговору, он прибыл туда вместе с преданными ему людьми и многочисленным войском и расположился лагерем на берегу реки Лех, напротив того города, где находился король. Выбранные для этой цели (переговоров) посланники и посредники ходили туда и обратно в течение трех дней, но ни в чем не приуспели. Король же желал, чтобы договор был заключен не иначе, как при отказе герцога от того, что он получил от императора Лотаря и чем владел. А когда герцог отказался и предпочел вверить себя опасной участи, переговоры – поскольку заключение мира не состоялось – закончились.

Король же, боясь, как бы тот не злоумышлял чего-нибудь против него, после трапезы сделал вид, что отправился почивать, а сам, тайно взял лошадей (adductis clam equitaturis) и в сопровождении небольшого числа спутников, не попрощавшись ни с кем из князей, уехал и, оставив свое войско в большой опасности, прибыл в Вюрцбург. Там по решению некоторых князей герцог был объявлен вне закона (proscribitur) и лишался герцогства (Там же).

Герцог, в свою очередь, вскоре после отъезда короля из Аугсбурга, так скоро, как мог, управив свои дела, в сопровождении небольшого количества спутников отбыл в Саксонию.

Король же передал герцогство Саксонию передал маркграфу Альбрехту, двоюродному брату оного герцога, а герцогство Баварию, прибыв туда, [отдал] Леопольду, сыну маркграфа Леопольда, своему брату с материнской стороны.

25

Герцог Генрих, прибыв в Саксонию, после того, как изложил своим верным [людям] и друзьям свои беды и несчастья, начал побуждать их к войне с императором и Альбрехтом. И по этой-то причине он в скором времени – при поспешествовании как их (т. е. друзей), так и своих [людей], которые, следуя за ним из Баварии и Швабии, проникли в Саксонию подо видом паломников – унизил оного Альбрехта настолько, что, замки его разрушив, а земли опустошив, вынудил его бежать за помощью к королю.

Тем временем маркграф Леопольд, после того, как получи от короля герцогство Баварию, а почти все входящие в это герцогство бароны примкнули к нему или из-за любви, или из-за страха, сперва подчинил своей власти Регенсбург, а затем, собрав войско, прошел Верхнюю Баварию вплоть до реки Лех, но, потеряв часть своих людей, спешно отступил.

Немного времени спустя герцог Генрих, покуда, уладив свои дела в Саксонии, намеревался вернуться в Баварию, застигнутый недугом окончил свои дни и так был погребен в монастыре Луттера рядом со своим тестем. По смерти же оного саксонцы – из-за любви к его малому сыну, коего он еще при жизни препоручил им – вновь противустали королю.

И пока Леопольд, полагая, что отныне герцогство Бавария находится в его полной власти, неосторожно промедлил во время осады замка Фаллей [принадлежащего] двум братьям, принявшим сторону герцога Генриха, прибыл с воинством Вельф, брат оного герцога, и, после жесточайшей битвы, с потерями у обеих сторон и множеством пленных, с позором обратил Леопольда в бегство. Сам же Вельф заявил, что вышепоименованное герцогство принадлежит ему по праву наследования, и, поскольку не мог искать справедливости у короля, стал готовиться к войне. Поэтому приблизительно в это же самое время король осадил его замок Вейнсберг. И Вельф, собрав войско, в последнюю седмицу Рождества неосмотрительно попытавшись вступить в битву, потеряв немало своих людей, многие [из которых] попали в плен, с небольшим числом [уцелевших] покинул поле боя.

Немного времени спустя Леопольд умер и его маркграфству наследовал его брат Генрих (Там же, гл. 25). Именно ему король, прибыв в Саксонию и заключив с саксонцами мир, отдал в жены вдову герцога Генриха и уступил герцогство Бавария. Оные события сделались семенами великого раздора. Ибо Вельф, как говорят, желая того же герцогства, внезапно с вооруженным отрядом прямо на глазах у Генриха совершил набег на эти места и, опустошив их полностью вместе с окрестностями, отступил. По этой причине сей Генрих, воспламенившись [гневом], собрав войско, вторгся в пределы тех, кто были союзниками Вельфа, и разрушил их крепости и деревни. Вельф, вновь собрав войско, готов был уже выступить против него, но, услышав, что на помощь идет король, отступил. Впоследствии этот Генрих вместе с королем взял в осаду замок Дахау, т. е. [замок, принадлежащий] графу Конраду, бывшему на стороне Вельфа, и, опустошив все вокруг, принудил к сдаче и предал огню. Так вся эта область страдала от мук войны.

26

Итак, узнав о такого рода столкновении между Вельфом и королем, Рожер, король Сицилии, опасаясь, как бы в случае прекращения [этой] войны король Конрад не вторгся в Италию (и тогда он претерпел бы от него то же самое, что [претерпел] от Лотаря), он стал возбуждать Вельфа против него, прельстив дарами, и клятвенно подтвердил, что будет каждый год выделять на это тысячу марок. Таким же ровно образом и король Венгрии, боясь того же Конрада, пригласил к себе Вельфа, дав ему немало денег и посулив каждый год давать [столько же], и тоже побуждал к войне [с Конрадом]. Вельф же, исполняя обязанности смелого воина, то в Баварии, то в Швабии по ту сторону Альп, то в рейнских областях стал вести такое множество битв, что вынудил короля скорее к обороне своих [рубежей], чем к нападению на другие народы.

27

Около этого времени франки во главе с их королем Людовиком, немцы во главе с Конрадом и прочими князьями, с Фридрихом, герцогом швабским, а позднее и императором, с епископами, с графами и прочими такого же чина людьми отправились в путь из-за жалоб заморской Иерусалимской Церкви. Это заставило отправиться в путь и Вельфа, хотя война [его с Конрадом] и не была завершена. Итак, выступив в путь в 1147 году от Воплощения Господня, они провели бесчисленное войско через Венгрию и Грецию. Почти все они, за исключением князей и других более осторожных [людей], погибли, так и не совершив дела [крестового похода] – либо от голода и непогоды, либо от непривычной пищи и нападений сарацинов. В этом поистине тяжком пути король Конрад весьма часто в нужде приходил на помощь своему соратнику – так он обыкновенно именовал его – Вельфу и уделял ему половину всего того, что предоставлялось ему от царских доходов императора Константинопольского. Затем, по прибытии в Иерусалим, когда прочие отправились под предводительством короля Конрада на Дамаск, Вельфа охватил недуг и, впав в отчаяние, он приготовился к возвращению. Пересекши море и выздоровев, он достиг Сицилии, где Рожер принял его с величайшей радостью в своем доме и, отпустивши с почетом, вновь побуждал его к войне против короля, прельстив большими дарами.

28

Итак, вернувшись, в ближайшую же зиму во время праздника Сретенья, собрав войско, [Вельф] вторгся в королевские земли и напал на королевский замок Флохберг, но по возвращении, ведя войско неосторожно и разрозненно, был окружен королевскими воинами и, поскольку в бой смогло вступить небольшое число его людей, а прочие были рассеяны по окрестностям, наши обратились в бегство, – но скорее от неудачи, нежели от яростной атаки, – и с позором отступили, не потеряв, правда, ни одного убитым, но многие попали в плен. И так завершилась столь долго длившаяся между ним и королем война. Потом Фридрих, сын брата короля и сын сестры Вельфа, сделался посредником в деле заключения мира и после тщательного размышления [и совещания] подтвердил, что герцогу Вельфу вернут всех пленников, а он не будет впредь беспокоить короля [нападениями]. Король же, вняв совету [Фридриха], уступил Вельфу некоторые доходы из королевской казны и впридачу деревню Мертинген; после заключения этого мира король Конрад вскорости умер, передав королевский трон своему племяннику Фридриху. А тот передал в качестве бенефиция своему дяде Вельфу марку Тускию, герцогство Сполето, княжество Сардинию, вотчину маркграфини Матхильды; так же он получал и те доходы из казны, о которых мы уже упоминали.

29

Итак, приняв вышеупомянутые почести, он прибыл в Италию и, обойдя все города, замки и деревни во всем владении Матхильды, начал милостиво (civiliter) вести дела этой области. Поэтому-то посланцы из всех городов Тусции, а также из всех городов Сполето, прибыв к нему с достойными дарами, изъявили ему свою добровольную покорность. Он отправил вместе с ними своих вестников во все города с обещанием в скором времени вернуться и отбыл, уладив, как полагается, свои дела.

Затем вместе с императором, - после того как было собрано огромное войско, - он вторгся в страну и пробыл при осаде Кремы до самого разрушения этого замка. После, переместив все свое войско в Тускию, он устроил в Сан Дженезио великий совет. Там баронам этой земли он дал семь графств с таким же количеством штандартов; и прочим из городов и замков, кто присоединился к нему, уделил каждому то, что им принадлежало. Вместе с тем и сам он получил свое, то, что некоторые города противозаконно присоединили к себе. Затем, распустив совет, прибыл в Пизу на Страстную Субботу при всем великолепии города и весьма весело отпраздновал там Пасху, а покинув Пизу, был с неменьшей радостью принят в Лукке. И так он был с почестями принимаем во всех городах, куда заезжал, властно проезжая по стране и оставляя своих людей повсюду в тех замках или деревнях, что принадлежали ему (ad fiscum pertinentibus); [после этого] он повернул к герцогству Сполето. И там, уладив надлежащим образом все дела, он передал своему сыну Вельфу эту страну и всю ту часть Италии, что принадлежала ему, а сам, оставив с собой самых смелых из числа своих людей, вернулся через Триентскую долину.

Младший Вельф, получив страну, оказался всем приятен твердостью духа, честным судом, щедростью и особой учтивостью. Всякий раз как императорские рыцари, которые в то время охраняли итальянские города, пытались незаконно ворваться в его пределы, он всемерно противостоял им и оттого нередко впадал в немилость у императора, но, стяжав себе всенародную любовь, завоевал расположение всех граждан.

30

Тем временем пфальцграф Гуго из Тюбингена в графстве, унаследованном им (Вельфом мл.) от своего отца, повесил некоторых из его вассалов на основании несправедливого – как говорят – судебного решения и уничтожил их замок Мёринген. В результате этого герцог Вельф предъявил ему жалобу, но, получив от него вместо удовлетворения [жалобы] унизительный ответ, прекратил распрю, будучи крайне мягким [по нраву человеком], не оставив, однако, [своей] жалобы. Затем, спустя некоторое время, отец вызвал сына из Италии и, сам прибыв туда и занявшись делами [этой] страны, полностью передал сыну все наследство и те владения, кои принадлежали ему со стороны матери.

Случилось же так, что после отъезда отца младший Вельф возобновил свою жалобу и все чаще стал требовать удовлетворения [ее]. Тот же в свою очередь, полагаясь не столько на свои силы, сколько на силы герцога Фридриха, сына короля Конрада, – который и сам подбивал его к этому, как будто бы завидуя доброй славе Вельфа и [желая] нанести ущерб его благородным деяниям, – вместо удовлетворения [жалобы] стал в ответ упорствовать и угрожать, чем возбудил душу молодого [Вельфа] к войне против себя и вызвал по всей Швабии невыносимое бедствие и страшное разорение.

Вельф же, изложив нанесенную ему обиду друзьям, родичам и своим верным [союзникам], привлек их души на свою сторону совершенно добровольно (cum optimo voluntate). Итак, прибыли вместе с войсками три епископа из Аугсбурга, Шпейера и Вормса, граф Бертольд из Ерингена, маркграф Бертольд из Фобурга, маркграф Германн из Бадена, граф Рудольф из Пфуллендорфа, граф Альбрехт из Габсбурга, двое братьев-графов из Кальва, двое братьев-графов из Берга, граф Готтфрид со своим братом графом Рудольфом из Ронсберга, граф Гартманн из Кирхберга, граф Генрих из Ферингена, фохт Конрад из Констанца вместе с прочей знатью нашей земли [числом] в две тысячи двести латников и [даже] больше, и, разбив недалеко от Тюбингена лагерь вечером субботы 6 сентября (букв. вечером субботы 8 сентябрьских ид – circa vesperam sabbati VIII. Idus Septembris), порешили провести воскресенье в отдыхе и покое. А на противоположной стороне расположили лагерем свое войско герцог Фридрих со всеми, кого он смог принудить добровольно либо страхом, все Цоллерны в полном вооружении и прочие, коих было еще больше; и вот в течение всей той ночи одни склонялись в молитве, а другие с тревогою обсуждали удовлетворение [жалобы Вельфа] и заключение мира.

Впрочем, Господь, Коий ведает сердце всякого и Чьи судьбы бездна многа (Пс. 35, 6), распорядил или попустил этому окончиться иначе.

Некоторые из наших, мало предусмотрительные и не предвидящие исхода дела, - при том, что прочие ничего о том не ведали и хотели провести день в отдыхе, - внезапно выступили из замка в шестом часу и недалеко от лагеря, прямо на глазах у неприятеля, вступили в схватку с некоторыми из числа противников, которые по такой же точно необдуманности выступили со своих позиций. В лагерях, конечно же, возник шум: наши бросились вперед, схватили оружие, всякий старался насколько возможно опередить других. И так получилось, что поскольку одни вырвались вперед, а другие двигались следом за ними, многие двинулись на помощь своим к месту схватки в смешанном порядку и сбив строй (confusim et sine acie).

Меж тем не менее поспешно выступили из крепости и противники, выбрав себе наиболее укрепленное место, [тем самым] предвосхитив [и сделав] крайне затруднительным проход наших вдоль берега реки в долину. И вот наконец прибыл и основной отряд наших, восстановив строй, под водительством несшего стяг графа Генриха из Ферингена, но из-за трудности прохода до места схватки дошли немногие. Те же, кто сошлись в схватке, вели ожесточенную битву в течение двух часов, хотя никто с обеих сторон не пал, за исключением одного, ибо все были закованы в брони настолько, что их легче было бы пленить, чем убить. И вот, покуда, как уже говорилось, у них продолжалась схватка, прочие обратились в бегство, подарив незаслуженную победу врагу, и навлекли на себя и своих потомков вечный позор. Недруги же, увидев их бегство, тех, кто сражался, пленили и отвели в лагерь (немногим только удалось ускользнуть), а затем прибавили [к ним] и прочих, настигнув их и гоня как овец с пастбищ в загоны, - общим числом 900 человек и много добычи. Остальные бросились [искать] защиты в лесах, горах или соседних крепостях. Сам же Вельф, в сопровождении только трех спутников, отправился к замку Ахальм.

31

Тогда же Вельф-отец, услышав, что произошло, стал хлопотать о выдачи пленников. Гуго, собрав совет, вернул пленных, и после заключения мира вся его (Вельфа) земля в течение года не подвергалась никакому нападению. По прошествие же года мир между ними был нарушен, земли графа и прилегающие области были опустошены, два его замка, Хелльмюнц и Пфальцграфенвайлер, разрушены, а сорок человек, бывших там, пленены. Он, сломленный духом, обратился к своему заступнику, герцогу Фридриху, вынудив того идти за помощью к богемскому герцогу. Тот, собрав огромное войско, привел в наши пределы богемцев, - народ ужасающий и ненавидимый Богом и людьми, - и осквернил всю Германию от Боденского озера до Богемии их невыразимыми мерзостями, отвратительными грабежами и пожарами в [период] между праздниками Богоявления и Благовещения, в году 1166 от Воплощения Господня. Усмирена была и непокорность оного пфальцграфа. Во вторник накануне Великого Поста на всеобщем собрании в Ульме, состоявшемся в присутствие герцога Генриха, нашего господина, пред очами самого императора и герцога Фридриха оный Гуга сдался Вельфу младшему, и, простершись к его ногам, не препятствовал себя арестовать и, скованного, увести; так он содержался в узилище до смерти самого Вельфа, то есть полтора года.

32

Следующей зимой на праздник Богоявления Вельф-старший отправился в Иерусалим; встретившись в Италии с императором и препоручив его милости сына и всех его людей, отпраздновал святую Пасху у Гроба Господня.

Тем временем император, подкупив Вельфа-младшего многочисленными обещаниями, призвал его к себе в Италию. И тот, собрав войско, во время Пасхи перешел Альпы по перевалу Септимер, где берут начало реки Рейн и Инн, прибыл в Павию. Здесь он встретил посланцев императора и, получив от них обещанное вознаграждение, отправился в Тоскану, повсюду верша дела, связанные с управлением этой землей, и так прибыл к императору в середине июля, недалеко от Рима. Тем временем его отец, вернувшись из Иерусалима в Рим, встретил его и, увидев гнусные злодейства императора, проклял его и все войско и вернулся в свои земли через долину Тренто. А император тем временем в Риме настолько упражнялся в разрушении церквей, умерщвлении людей и прочих мерзостях, что [неизбежно] должно было по Божьему правому суду воспоследствовать возмездие. И в самом деле, большая часть войска погибла. Умерли также и епископы кёльнский, – бывший вдохновителем всего этого злодейства и затянувшегося раскола, - шпейерский, регенсбургский, пражский, верденский, люттихский, а также прочие князья – герцог Фридрих, сын короля Конрада, герцог Вельф, сын герцога Вельфа, граф Беренгар из Зульцбаха, граф Генрих из Тюбингена и многие [представители] знати королевства. Кости почти всех (тела были уничтожены через выварку) возвратили в их родные дома. Перенесены были и кости нашего Вельфа и погребены в монастыре Штейнгаден, заложенном его отцом.

Штейнгаденское продолжение

Итак, Вельф-отец, поняв, что после смерти сына он никак не сможет иметь [еще одного] наследника от своей супруги (к тому же он и ее стал меньше любить, и больше стал наслаждаться объятиями других [женщин]), начал с усердием вести роскошную во всех отношениях жизнь, предаваться охотам, посвящать себя пирушкам и усладам, и являть свою щедрость на пиршествах и в подарках. И поскольку он немало поиздержался на такого рода вещи (igitur ne talibus rebus minor sumptus contingeret), то передал императору Фридриху, сыну своей сестры, княжество Сардинию, герцогство Сполето, маркграфство Тоскану и роскошную усадьбу Элизина, называемую леном госпожи Матхильды, вместе со всем имуществом, в обмен на ту сумму золота и серебра, какую он попросил. Немалую часть этих денег он раздал – ради спасения своей души – различным монастырям. Особенно много дал он Штейнгаденской церкви, основание которой сам заложил. Ее строителям – каменщикам и плотникам – он захотел ежегодно выплачивать вознаграждение лично, покуда жив. В это же время, созвав баварских и швабских дворян в долину реки Лех напротив Аугсбурга, он торжественно отпраздновал Пятидесятницу и досыта накормил неисчислимое множество людей, собравшихся отовсюду. Все свое наследство, заключив договор, он поклялся передать сыну своего брата Генриху, герцогу Саксонии и Баварии. Но поскольку у них возникли разногласия, он перенаправил это соглашение на [имя] императора Фридриха и его сыновей. Император Фридрих, муж умный и предусмотрительный во всех отношения, всеми силами удовлетворяя [желания своего] дяди серебром и золотом, завледел переданным ему наследством по народному закону, и часть оставил себе по праву владения, а остальное вновь передал Вельфу, добавив еще и от себя кое-что. Вельф, однако, оставил за собой некоторые земли, которые он уже обещал передать [во славу] Божию ради спасения своей души: Фидацхофен со всем его имуществом, который он передал обители святого Петра в Вейссенау, Берг и Вейлер, которые он передал обители святого Мартина в Вейнгартене, Видергельтинген, двор в Хорне и Чарс, - каждый со своим правом, - передал обители святого Иоанна Крестителя в Штейнгадене.

Кажется, о том, как распоряжался своими делами и богатейшим наследством сей благородный муж, сказано достаточно. Теперь же немного взглянем на то, как он провел остаток своей жизни. Дело в том, что из своих прежних развлечений с постоянными тратами у него почти ничего не осталось: он, когда сочтет нужным, дарил своим рыцарям и сотоварищам роскошные доспехи с дорогими платьями; щедро принимал у себя преследуемых и беженцев, откуда бы [они не пришли]; много потратил он на любовь женщин; и не меньше, заботясь о милостыне, он в сострадании уделял свою заботу беднякам, а еще больше – слепцам и прокаженным. Да что тут много говорить? Поистине, чем больше тот старался отдать, тем больше Бог на него возлагал. Сказать коротко: он был человеком, которому судьба улыбалась не со слепыми, но с открытыми глазами. Наконец, Отец милосердый, наказующий всякого сына, коего приемлет, и на оного (Вельфа), когда тот перешагнул уж порог старости, возложил испытание слепотой. Сей бич [Божий] он переносил столь терпеливо и достойно, что лишь немногие могли представить себе это. С той поры он предался милостыням, усмирил привычные свои желания, вожделение пременил в воздерждание и всецело желал оказывать помощь людям духовным, прежде всего Штейнгадену. С супругою своею, Утой, женщиной благороднейшей и честнейшей, призвав ее к себе из области, находящейся по ту сторону Альп, он примирился; и в Маммингене, где он часто останавливался, охваченный тяжким недугом, он и окончил свои дни на 76 году своей жизни, полностью раскаявшись [в своих грехах]. Оттуда он был перенесен своими вассалами, которых он еще будучи жив обязал дать слово [выполнить эту его просьбу], в Штейнгаден. И этой самой процессии (вот каковую честь, пожалуй, Бог оказал достойному князю!) в Кауфбойрене выехал навстречу император Генрих, возвращавшийся из Италии; и проследовал почетным сопровождением похоронную процессию до того самого места, куда везли бездыханное тело (et, illuc exanimi corpore delato, exequias eius satis honesto celebravit obsequio). После того, как император отправился своей дорогой, досточтимое тело [Вельфа] в сопровождении большого числа аббатов, благочинных, клириков, знати и рыцарей как его, так и соседних областей, было доставлено в установленное место, где он и был с почестями погребен своим близким другом, аугсбургским епископом Удальшальком, рядом с сыном.

Комментарии

1. "История Вельфов" - устоявшееся в немецкой исторической традиции название хроники. В рукописях спектр написания родового имени Вельф достаточно широк: "Guelf", "Gwelf", "Welph", "Welf"; из которых "Guelf" - наиболее часто употребляемое.