МАЧЕЙ СТРЫЙКОВСКИЙ

ХРОНИКА

ПОЛЬСКАЯ, ЛИТОВСКАЯ, ЖМУДСКАЯ И ВСЕЙ РУСИ

МАЧЕЯ СТРЫЙКОВСКОГО

____________________________________________

По изданию 1582 года

ТОМ II

Варшава, 1846

____________________________________________

КНИГА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава 1. О славной победе литовцев и руссаков с помощью поляков над 80 000 московских войск под Оршей.

Глава 2. Славная битва с Москвой.

Глава 3.

Глава 4. О разорении татарами русских земель и прусской войне.

Глава 5. О коронации великого князя Литовского Сигизмунда Августа на королевство Польское.

Глава 6. О коронации и смерти королевы Барбары Радзивилл и сеймах: Виленском и Петркувском.

Глава 7. О коронации третьей королевы Катаржины и раздорах относительно Острога.

Глава первая

О славной победе над 80 000 войск московских под Оршей литовцев и русских с помощью поляков

8 сентября 1514 года

Великий князь Московский Василий Иванович, посадив [в тюрьму] Глинского и узнав от шпионов о малом войске при короле Сигизмунде в Борисове, сразу послал [гонцов] к своим войскам, которых восемьдесят тысяч ² отправил на разорение Литвы. Спесь московского [князя]. Им [следовало] либо просто идти против короля Сигизмунда в Борисов и в конце концов попытать счастья в генеральном сражении, либо, окружив литовские и польские войска, пригнать их с королем в Москву, как скотину. Московский [князь] продает шкуру [неубитого] медведя. А также к императору Максимилиану и к другим христианским государям послал своего конфедерата, советуясь, как поступить с польским королем Сигизмундом, которого уже наверняка обещал привести к себе пойманным и связанным. Вот так эти московские войска по приказу великого князя спесиво (buczne) подступали к королевскому лагерю на реке Березине.

Успешные стычки литвы с москвой. Король, оставив при себе в Борисове четыре тысячи человек, тоже без промедления [отправил] против них славной и святой памяти гетмана князя Константина Острожского, который, поступая во всем мудро, перешел Березину и огнем из орудий и гаковниц начал громить неприятельское войско. А 27 августа дважды сходился с ними в упорной битве и несколько их полков поразил. Тогда же московская стража встретилась с литовской на реке Бобре, где литва тоже одержала победу (plac otrzymala), и к гетману привели много пленников. На Дрови (Drowi) одна литовская рота под командованием Ивана Сапеги, который потом был витебским воеводой, тоже поразила три московских отряда (uphce), где москвы несколько сот полегло, а особо знатных людей из пленников отправили к королю. И вот так наши, проливая свою кровь, смело праздновали победы над этим великим московским войском и с доброй надеждой постоянно напирали на неприятеля.

Московский гетман Челяднин. А великий московский гетман Иван Андреевич Челяднин (Celadin) со всем своим войском отступил назад за Днепр, желая подобрать там подходящее место для битвы. А князь Константин с литовским войском и с поляками двинулся за ними до Днепра под Оршу.

Литовское войско [переправляется] через Днепр. И там литва и поляки, с врожденной доблестью горя желанием сойтись в битве с неприятелем и видя, что Днепр нельзя перейти иначе, чем в том месте, против которого стояла москва, сразу же построили мосты из плотов и из лодок, а в некоторых местах строили гати, связывая деревья цепями и прутьями, и через эти мосты в целости переправляли орудия и другое военное снаряжение ³. А конное литовское войско, которого было шестнадцать тысяч, с веселыми сердцами и, соблюдая строй, попросту вброд охотно переправилось через Днепр в целости, и только один утонул.

Польский гетман Ян Свирчовский. А польское войско, гетманом над которым был Ян Свирчовский, благополучно и с доброй надеждой перебрались через Днепр вместе с литовцами. Отряды польских панов. Были там и польские паничи из свиты (poczty) Тешиньских, Пилецких, Кмитов, Зборовских, Мышковских и других, которые из врожденной чести в то время привели было к королю свои пышно украшенные полки против москвы, [затратив] большие средства. Так что всех годных к битве литовцев и поляков было двадцать пять тысяч ⁴.

Гордые и порочные (wszeteczna) мысли Челяднина. Герберштейн также пишет ⁵, что когда половина литовского войска переправилась через Днепр, московская стража сообщила об этом наивысшему московскому гетману Ивану Андреевичу Челяднину, и другие воеводы советовали ему ударить на эту половину. Но тот отвечал, что если он побьет эту часть королевского войска, то останется еще и другая половина, к которой могут прибыть и другие полки, от чего нам могла бы произойти великая опасность. Поэтому лучше подождать, чтобы все войско переправилось, ибо наша мощь такова, что малыми трудами это их войско мы несомненно сотрем в порошок, либо скованных, как скотину, батогами (puchami) погоним в Москву [вместе] с их королем. А затем, раз игра пошла в нашу пользу, легко завладеем всей Литвой. И в этом они ошиблись, как потом увидишь ниже в [наших] стихах.

Глава вторая

Многие достойные дела минувших дней
Надо воспеть и славу храбрых богатырей,
Отворить Геликонские источники ⁶ свои,
Вспомнить битвы героев, их кровавые бои.

Мы расскажем, как князь Константин славный,
Гетман (который род свой стародавний
От великих русских монархов вел), на бой отправил
Литовцев. Шестнадцать тысяч на правый фланг поставил,
Переправивши их через Днепр. Строиться стали,

Орудия и пехота. Павезники.

Пушки и другие орудия расставили,
В середине одни, с боков и сзади другие пошли.
Спереди пехотинцы длинные гаковницы ⁷ несли,
А несколько польских рот с павезами ⁸ по флангам встало.

Конные.

Коронных солдат и панских отрядов тоже немало
Доблестный муж Ян Свирчовский в поле построил.
И посыльный гуф из них, и вальный ⁹ устроил.
Оба гетмана, литовский и коронный,
Двинулись вперед силой объединенной.

Река Кропивна.

В четырех милях за Оршей, где Кропивна течет,
Встали там, где Московским погромом ¹⁰ волость слывет.

А когда уже третий час дня настал,
И Феб свой сияющий лик показал,
Иван Челяднин московские войска начал строить,
Долго все восемьдесят тысяч расставлял по полю.

Видя, что наших мало, их окружить мечтая,
Заскочить в тыл литовцам прежде всего желая,
Он решил два полка для сильного удара послать,
Следуя длинной вереницей, в тыл литве забежать.

И, затрубив сначала в трубы, в бубны забив,
Прапорцы и хоругви по ветру распустив,
Москва на литву ударила, но Константин смело
Дал им мужественный отпор, сам ведя своих в дело
И воодушевляя на битву. И так охотно
Отбили москву, что та назад утекла срамотно.

Поляки их длинными копьями с коней сбивали,
Оружие и брони звенели, стрелы свистали.
Так с самого начала фортуна нам помогала,
Что надежда на победу все время прибывала.
Поэтому за москвой, отпустив удила коням,
Гнались и врагов, как скотину, резали по полям.
Другие бросились к главному войску бежать,
Зря Челяднин их порядок просил соблюдать.
Видя, что дело плохо, он им на помощь отправил
Другой московский полк, чтобы тот ход битвы исправил.

Так московиты снова с литовцами схватились.
Литовцы же крепко отбивались — и отбились.
Многие пешие тоже крепко литве подсобили,
Ибо, подкравшись, много москвы из рушниц перебили.

Речь князя Константина к рыцарству.

Князь Константин, видя, что становится милее
Нашим, а москва встревожилась, кричит смелее,
И своих литовцев, и храбрых поляков бодря:
«Гей! Ну, давайте же, ну же, детки!» Затем, конем вертя,
Убеждал их прекрасными звучными словами;
«Вот она, наша победа, и триумф наш с вами!
Уж неприятель сомлел: милые братья, спешите,
Привычную храбрость в эту минуту возродите!
Будьте теперь мужами, и в мужественных сердцах
Пробудите отвагу, когда неприятель в прах
Свой строй ломает, а на нашей стороне
Сам Бог, он с небес даст защиту вам и мне.
А теперь пусть за мною все смелее наступают,
Мужество славных отцов дети в себе ощущают.
Вот я пред вами в залог голову свою ставлю
И первым саблю свою о врага окровавлю».
Вот так прославленный гетман сказал, и каждый,
Кто слышал эти слова, стал воин отважный.
Затем, распалясь, с неслыханным натиском наскочили,
Встревоженную москву конями топтали и били.

А князь Константин, в бехтерце ¹¹, булаву вздымал:
«О, храбрые рыцари! — взывал и убеждал, —
Теперь дожимайте, теперь храброй силою
Отважных предков уважьте память милую».

Ян Зборовский (а это был второй Аякс даже на взгляд),
Ни слуги, ни оруженосца не имея, говорят,
К своему полку прямо сквозь москву проскакал,
И, проткнув двоих копьем, конем их потоптал.
Потом, выхватив меч, рубил всех, кто попадется,
Как быстрая река, которая с гор несется,
Когда проливным дождем воды свои умножит,
Все поля и волости половодьем тревожит.

[Как] Вавржинец Мышковский, сын лещицкого воеводы Петра из Мирова герба Ястребцов, искупал свою вину за убийство к[нязя] Заторского.

А Мышковский, подражая ему, тем паче,
Будто жито град побивает, не иначе,
Московитов тоже сбивал с коней, как град,
И столь же храбро пробился сквозь них назад.

Мужество поляков.

А другие поляки со Свирчовским, без лишних слов
Подскочив, ударили в центр московских главных полков.
Кто подвернется, всех насмерть кололи и рубили.
Кровавые ключи из побитой москвы забили ¹².

А князь Константин пушки в зарослях успел укрыть,
Желая москву на последний крючок насадить.
И с литовским полком от поляков ринулся хитро,
Расставив перед своей засадой пеших ротмистров.
Глупая москва, думая, что литва стала убегать,
Главное войско оставила и бросилась догонять.
Тут Константин в сторону отскочил от ловушки,
И сразу выстрелили расставленные пушки ¹³.

Вздрогнули небо и земля, пригорки тряхнуло,
Поднятым ветром песком все вокруг затянуло.
Ядра из пушек свистали, москва наземь летала,
Ибо под такой обстрел до сих пор не попадала.
Сильно встревоженные, они по полям побежали,
Другие, спасаясь, с конями в болотах увязали.
Зря гетман Челяднин бегущих пытался удержать:
Тот на болото, тот на лес предпочитал уповать.
Литва и поляки, пустив своих коней,
Их гнали; трупов полно в каждой стороне.
Раненые кровью истекали, тяжко стонали.
Одни: «Добить!», другие: «Голов не рубить!» кричали ¹⁴.

Смелость и стать князя Константина.

А князь Константин кричит, длинной бородой тряся:
«Гей, детки! Ну, теперь пусть каждый покажет себя!
Все покажи, что умеешь!» А сам с саблей голой
На турецком коне скакал с внешностью веселой.
Пыль, поднятая конями и людьми в доспехах,
Свет затмила. Литва, вдохновленная успехом,
Бегущую москву секла, длинные копья втыкала
Им в брюхо, а кровь из убитых на землю вытекала.

Описание реки Кропивны.

Есть река Кропивна с песчаными берегами,
А земля там поросла густыми зарослями.
Меж Оршей и Дабровно она кривым путем течет.
О московском разгроме там и ныне молва идет.
Бегущей москве случилось в той реке так тонуть,
Что вода, прежде быстрая, встала, не протолкнуть,
Будто прегражденная плотиной. Кровавая муть
Поднялась, когда богатырям довелось там тонуть.

Пятая схватка наших с москвой ¹⁵. Юрий Радзивилл при поляках.

Гетман Челяднин все еще смело на плацу стоял,
На пушки и пищали внимания не обращал.
Тут на него с копьями пошел конный полк поляков,
А с ними Юрий Радзивилл повел своих козаков.
Налетев на москву, сразу их разгромили, сшибаясь.
Так что в прежней спеси своей они ох как ошибались.
Те, кто литовцев гнать в Москву, как скотину, мечтали,
Сами пред нашим мужеством в свои силки попали.

Москва поражена.

Московиты полями с той потехи утекали,
А литва и поляки их четыре мили гнали,
Рубили, в гневе никого в живых не оставляли,
Разве что соседние леса раненых скрывали.

Ночь помогла бегущей москве.

Эта битва почти весь день продолжалась,
Пока над бедной москвой ночь не сжалилась,
Мрак наведя на свет. А солнце, медленно угасая,
Скрыло лицо, оком златым на кровь смотреть не желая
Москву наступавшая ночь в то время спасала,
Но наше желание драться не убывало,
До полуночи гнали москву в полях,
Полно убитых в пашенных бороздах.
Часть наших лишь утром с погрома вернулась.
Счастливая судьба многим улыбнулась:
Взяли с побитой москвы возы, коней и оружие,
Одежду, бехтерцы, деньги золотые и похуже;
Сверх того, лагерь, где были трофеи богатые:
Всякая утварь, пушки, ружья, меха косматые.
Неприятельского имущества так много набрали,
Что едва половину увезли — еле поднимали.
Что оставалось в лагере — на разграбление отдано
Солдатам. И на каждом возу серебряных денег полно,
Куниц, соболей, одежд златотканых набрал
Себе каждый драбик ¹⁶ — из нищего паном стал.
Литва и поляки свое мужество доказали,
К славе доблестных предков свою долю прибавляли.
Все друг другу помогали сражаться,
И каждый с Ахиллесом мог равняться.

Эта славная и достойная вечной памяти победа над восемьюдесятью тысячами московитов случилась 8 сентября 1514 года в день Рождества Девы Марии.

Московские пленники убедительно подтвердили, что в бою и в различных местах полегло более сорока тысяч москвы, не считая тех, что потонули в Кропивне, так что из восьмидесяти тысяч мало кто убежал. А из литовского и польского войска четверо знатнейших панят и шляхтичей, а простых солдат и шляхты убито немногим более четырехсот, хотя в случившейся там трагедии раненых было немало.

Знатные московские пленники. Из пленников виднейшими были десять главных гетманов и воевод, из которых главнейший (celniejszy) Иван Андреевич Челяднин, после него князь Михайло Иванович Булгаков и его родной брат Димитр[ий], а также князь Иван Дмитриевич Пронский (Prunski), Дмитрий Васильевич Китаев, Данило Андреевич Лещеев, Иван и Владимир Семеновичи Колычевы (Kolyczowie), князь Борис Ромодановский и сын его Петр, князь Иван Семенович Селехов, князь Борис и сын его Иван Стародубские (Starodubieccy), князь Петр Путятич (Puciaczyc) и его племянник, Семен Иванович и Андрей Семенович, сын Колычев, Борис Иванович Плещеев, Иван Васильевич Калешов, Филипп Иванович Киселев, Юрий (Jurgi) Дмитриевич Лыкцов (Lykczow), Андрей Филиппович Нащокин, Иван Андреевич Яропин, Матвей Иванович Внук, Тимофей (Czymochwiej) Дмитриевич Губаров, к[нязь] Юрий (Jurgi) Иванович Дива, Иван Дмитриевич Копник, Харитон Люпамдин (Harcziom Lupamdzin), Неклюда Парфеньевич (Niekluda Parchwieniewic), Оленев Копчамичин (Olniejew Kopczamiczyn), сын ясельничего ¹⁷, Булай Кучаков, Федор Иванович Новосильца, Семен Федорович Вуский (Wuski), Григорий (Hrehor) Борисович Безумный, Микита Осаеров (Osajerow), и других панов радных и думных бояр немало. Различных урядников Великого княжества Литовского и боярских детей захвачено более двух тысяч. На следующее утро князь Константин триста и 80 их отослал королю в Борисов. Очень много было и других пленников простого [звания], которых разобрали шляхта и жолнеры, а виднейших порассадили по литовским замкам.

Король Сигизмунд прямо из Борисова сообщил об этой победе папе Льву и разослал многих пленников другим христианским государям, папе же через Миколая Вольского послал четырнадцать московских шляхтичей в знак своей победы. Потом, когда на исходе января месяца Вольский приехал в Галле (Hale), он был задержан рыцарями московского союзника (confederata), императора Максимилиана,. И там у него, в поношение польскому королю и папе, отняли московских пленников, сбив им оковы. Этих пленников император, одарив, через Любек и Лифляндскую землю отослал в Москву, а Вольского в целости учтиво вернул назад в Польшу.

Московский [князь] бежит. А великий князь Московский Василий, узнав о столь жестоком и неожиданном поражении своих гордых и огромных войск, укрепив Смоленск, сразу же с малым числом людей бежал в Москву.

Дорогобуж сожжен московитами. И, опасаясь, как бы литва не завладела Дорогобужем, который лежит над Днепром в 18 милях от Смоленска ¹⁸, сам приказал его сжечь. А также всех смолян вывел в Москву и там им пораздавал имения в московских волостях, а москве раздал смоленские имения.

Напрасная затея [тащить] 16 000 нагруженных возов под Смоленск. А князь Константин Острожский, договорившись с королем, после этой победы двинулся с литовским войском под Смоленск, куда с великими бедами добрался лишь за четыре недели из-за несвоевременности, непогод и заброшенных дорог. Ибо в литовском войске было более шестнадцати тысяч одних нагруженных возов, при которых подыхало очень много наших коней, из-за чего и сами возы бросали на дорогах. А князь Константин, действуя, как гетман, сначала успешно осаждал Смоленск, но, так как не имел орудий, опустошив смоленские посады и выжегши окрестные волости, взял у москвы три замка и с большой добычей и со славой вернулся назад в Вильно.

Князь Константин триумфаторствует в Вильно. Потом король распустил войско, укрепил границы солдатами, а князя Константина с надлежащим (godnym) триумфом принимал в Вильно и, щедро одарив, отпустил в Острог. А король Сигизмунд, распределив часть солдат по окраинным замкам, а других по квартирам (po lezach), [вместе] с королевой Барбарой вернулся в Польшу.

Предательская татарская помощь. Тогда же перекопский царь Менгли-Гирей, получив было деньги (zold) от короля Сигизмунда, должен был вместе с литовцами выступить против [великого князя] московского. Но он схитрил и расположился неподалеку от королевского войска, выжидая, кому улыбнется счастье: москве или литве. И задумал принять сторону того, кто из них выиграет битву, а тем временем различными отговорками оттягивал прибытие на помощь Литве, ибо московский [великий князь] тоже посылал ему подарки. Наконец, он увидел, что победу одержал король, и, наследуя литовское счастье, сразу же двинулся на москву. И, распустив загоны по всем московским волостям, беспрепятственно разорил их так жестоко, что на памяти людской ничего подобного не случалось.

Татары увели из Московии 300 000 пленников. В орду увели свыше ста тысяч ¹⁹ людей, не считая добычи, трофеев и различного полона ²⁰.

Не стоит продавать шкуру [неубитого] медведя. И из-за этих жестоких поражений и опустошения своих земель московский князь Василий поубавил свою спесь, которую до этого [продемонстрировал] в письмах к императору и к другим государям, [спрашивая], что они ему посоветуют сделать с захваченным королем Сигизмундом.

А император Максимилиан, союзник (confederat) московского [князя], видя, что королю Сигизмунду и литовцам по милости Божьей и по справедливости улыбнулось счастье [в войне] против Москвы, отправил послов к королям Сигизмунду Польскому, его брату Владиславу Венгерскому и Людовику Чешскому, сыну Владислава, желая заключить с ними вечный мир. И попросил, чтобы они съехались к нему в Прешпорк ²¹.

Славный съезд трех королей с императором. А потом короли Сигизмунд и Владислав с сыном Людовиком, заботясь об общей пользе всего христианства, 16 июля 1515 года имели славный съезд с императором Максимилианом в поле за Прешпорком, меж местечками Гамбургом (Hamburgiem) и Брюгге (Brugiem) ²², при чем были послы почти всех монархов, королей и князей из различных стран (z rozmaitych stron). А потом 19 июля все въехали в Вену, где император Максимилиан сочетал браком Анну, дочь короля Владислава Венгерского и племянницу Сигизмунда, с сыном ²³ Фердинандом, и тут же сам ее короновал. На этом же съезде некоторые коронные и литовские паны демонстрировали выдающиеся доблести и получали славные награды, ибо на столь большом сборище разных народов каждый показывал то, что хорошо умел, особенно мазур Радзиминский, великий борец. Миколай Радзивилл и Станислав Гаштольт тоже продемонстрировали свыше сотни [нанятых] в Польше за большие деньги и искусных в музыке молодцов, убранных по-московски, по-татарски и по-казацки, которые с различными музыкальными инструментами, с саблями и сайдаками на кривых сапожках (botach) в церкви перед императором пели обычную и вечернюю мессу к великому изумлению иноземных народов, немцев и итальянцев, прежде считавших, что в тех литовских странах живет грубый и дикий народ. А потом король Сигизмунд, который выехал из Кракова 5 марта, 6 августа выехал из Вены в Польшу, попрощавшись с императором.

Сумма постановлений Прешпоркского съезда. Результатом постановлений и взаимных договоренностей на том славном съезде [стало то, что] император, отринув и забыв все прежние недоразумения с тремя упомянутыми королями, породнился с ними и учинил вечный мир. А мир, заключенный с московским [великим князем] против Литвы, постановил [либо] расторгнуть, либо через послов добиваться от него, чтобы заключил вечный мир с польским королем и с Литвой.

Закрытие вроцлавского склада. А склад купеческих товаров, недавно к ущербу поляков учрежденный во Вроцлаве, тогда же был ликвидирован (w niwecz obrocony). О чем достаточно подробно можешь почитать у Йоста Деция в «Сигизмунде».

Татары [вторгаются] на Русь. Тогда же в отсутствие короля перекопские татары вторглись на Русь ²⁴. Замещавшие короля коронные паны отправили против них семьсот конных жолнеров. А когда едва половина их стянулась к Теребовлю, сразу же две тысячи татар 13 марта внезапно ударили на них в местечке, когда наши еще спали.

Достойный муж Ян Творовский. Но Ян Творовский из Бучача, в то время гетман русского рыцарства ²⁵, муж, за свою рыцарскую доблесть достойный вечной славы, сразу же призвал своих солдат к оружию. Битва с татарами. И стараниями храброго гетмана те с неслыханной смелостью выбили (wysiekli) татар из местечка. Татары же, видя, что наших солдат немного, окружили город и хотели его поджечь, чтобы было удобнее одолеть и схватить наших.

Римские Коклесы и Горации. Гетман Творовский, видя, что не на кого опереться, а в местечке этом было никак не оборониться, всех жолнеров увел через мост в целости, кроме двух убитых. И за этот мост наши бились с татарами целый день. И вот так татары, ничего не сделав Теребовлю, вернулись в орду.

А королева Барбара 2 июля родила вторую дочь Анну.

Татарские послы, когда им на Подоле не повезло с их замыслами, приехали в Краков и в Казимеже ожидали королевского приезда.

Потом король Сигизмунд, 6 августа выехав из Вены, 19 дня того же месяца приехал в Краков, где застал королеву Барбару в недобром здравии из-за недавних родов. А потом 2 октября [она] заплатила долг смерти.

Мор в Кракове. А в Кракове в то время господствовало великое моровое поветрие, от которого умерло много знатных людей и посполитой черни.

Король Сигизмунд [возвращается] в Литву. Овдовевший после смерти королевы Барбары король Сигизмунд 6 дня ²⁶ из Кракова вернулся в Литву, ибо этого тогда потребовали русские и литовские дела. Взяв с собой малышек дочек, принцесс Ядвигу и Анну, и сестру Эльжбету Казимировну, он приехал в Сандомир. И отттуда сестру Эльжбету, [прежде] сговоренную и сосватанную за Фридерика, князя Легницкого, с должным почетом отослал [тому] в жены.

Потом, приехав в Брест Литовский, король на немалое время там задержался, советуясь с литовскими панами по поводу обороны и других текущих дел.

Глава четвертая

О разорении русских земель татарами

и о прусской войне

В 1514 году император Максимилиан в соответствии с постановлениями и соглашениями Прешпоркского и Венского съездов отправил к Василию Московскому нескольких знатных послов уговаривать его пойти на мир (ugody) с королем Сигизмундом и с Великим княжеством Литовским. Но Московский [князь] держался своего прежнего упрямства, обвиняя императора [в том, что тот] его оставил, нарушив первоначальный мир. Однако король Сигизмунд, как набожный государь, по воле императора воздерживался от начала военных действий против Московского[князя].

Татары [готовятся напасть] на Москву. Но когда [Сигизмунд] увидел, что Литовское княжество не может добиться от Москвы мира иначе, чем войной, послал к перекопскому царю, чтобы следующей весной [тот] в соответствии со [своими] обязательствами готовился со своей ордой идти на Москву.

Умер король Владислав Казимирович. В это время король венгерский и чешский Владислав Казимирович, брат короля Сигизмунда, приехав от императора с этого съезда, умер в возрасте 60 лет. А наместником и королем Чешским и Венгерским оставил сына Людовика, еще при жизни коронованного на оба королевства [28]. Польские послы в Венгрию. Поэтому коронные паны в отсутствие короля послали в Венгрию гнезненского архиепископа Яна Лаского и краковского воеводу Кшиштофа Шидловецкого, а в Чехию — люблинского воеводу Анджея, графа Тенчинского, сенатора дотошного разума и мудрого совета. И те довольно-таки успешно наладили и успокоили дела Людовика в Венгрии и Чехии.

А император Максимилиан, хотя в то время и был занят в Италии большой войной с венецианцами, однако, соблюдая все договоренности и соглашения, заключенные с королями в Вене, одних послов отправил в Венгрию и в Чехию для укрепления положения (stanowienia rzeczy) Людовика, а других от имени Сигизмунда, короля [Польского] и великого князя Литовского, послал к [князю] московскому, а именно Сигизмунда Герберштейна ²⁹ и Петра Мракси (Piotra Mraxiusa) ³⁰. Об этом также читай Иовия, Волатерана, Кариона, Филиппа ³¹ и других.

Татарская измена. Потом перекопский царь, который согласно договору в начале июня месяца обязан был вторгнуться в [земли] Москвы, видя, что король Сигизмунд занят в Литве, предательски готовился [вторгнуться] в Подолию. А когда частые известия об этом приходили к старостам и коронным панам, они этому не верили, ссылаясь на то, что перекопский [царь] был в мире с Короной и Литвой.

Подольские паны против татар. Но когда стали приходить весть за вестью, что татары уже идут, сразу подольский воевода Мартин Каменецкий, как бдительный (czujny) сенатор и муж, достойный доблести славных предков, сам взял на себя оборону отчизны. И, собрав немногочисленное подольское рыцарство, соединился со Станиславом Ландскоронским и Яном Творовским.

Татары разоряют до самых Татр. А затем в июле месяце более тридцати тысяч татар с четырьмя царьками совершили крупнейшее вторжение на Русь и на Подол. И, расположившись лагерем недалеко от Буска (Buska), распустили во все стороны загоны, поджигая, грабя и убивая всех, кто подвернется. Потом, переправившись через Днестр, разорили все края до самых Татр, венгерских гор, чего никогда на памяти людской не случалось. 60 000 пленников из Польши. Йодок Деций пишет, что в то время более шестидесяти тысяч человек забрали в неволю, не считая детей и стариков, которых рубили и резали из языческой жестокости.

В это время король с литовскими панами обсуждали организацию защиты против москвы на сейме в Вильне. А русская и подольская шляхта из врожденной любви к отчизне собралась, намереваясь дать язычникам отпор, но не [успела] вовремя.

Татары штурмуют. [Татары], дойдя до Буска, штурмовали его и сильно осаждали (вопреки татарскому обычаю), но были отбиты нашими.

Татарские жестокости. А наутро, так как немало их было перебито при штурме, спалили предместье и, отягощенные добычей, двинулись к Вишневцу, где огнем и мечом разорили все волости на сорок миль вдоль и поперек.

Великий коронный гетман Миколай Фирлей из Дабровицы с панами и со шляхтой русской и подольской гнался за ними до самого Вишневца, но, видя неравенство сил, вынужден был остановиться (dac pokoj). И татары с великим полоном от Вишневца в целости ушли в орду.

Разбиты татары в кирасах, вопреки [их] обычаю. Лишь один их отрядик, в котором двести татар вопреки их обычаю были полностью облачены в железные доспехи (w blachowe zbroje), будто немцы, все до одного были перебиты казаками князя Вишневецкого, так что ни один не ушел.

Наши громят татар. Выступивший из Меджибожа с немногочисленными жолнерами Мартин Каменецкий, а также Ян Творовский из Бучача [вместе] с Ландскоронским храбро поразили один татарский загон у Теребовли. А также другой их отрядик, в котором было пятьсот татар ³², весь до единого счастливо погромили и разбили наголову. Но когда татары услышали, что наши гонятся за ними, они тут же порубили и жестоко умертвили несчастных женщин, девушек и детей, которые не могли бежать.

И вот так тогда эти язычники, которые без помех и собственных потерь ушли с большой добычей, вскоре переправились через Днепр, отослали в орду весь полон, а сами снова хотели второй раз вернуться на Русь. Но король Сигизмунд из Литвы послал к перекопскому царю, упрекая его за эти беды, разорение своего государства и нарушение перемирия.

Татарская отговорка. А татарский царь через своих послов отговаривался тем, что [это творит] неугомонная молодежь, за которой он не может уследить, и возлагал на них всю вину. Но желал возобновить прежний мир и уговорился со всей своей ордой и всем своим рыцарством обратиться против московского [князя]. И пообещал сам защитить Литву от московской войны.

Битва наших с турками. Примерно в это же время русское, волынское и подольское рыцарство вместе с казаками, вторгнувшись за турецкие границы, под Белгородом и Тягиней (Tehinia) ³³ захватили у чабанов отары в несколько тысяч овец и стада коней и буйволов. А турки, догнав наших, вступили с ними в рукопашный бой. Наши же, видя, что нет другой дороги к отступлению, кроме как пробиваться с оружием в руках, отбросили страх и смело схватились с турками.

Турки поражены. И когда обе стороны долго и храбро сражались: турки за захваченное у них добро, а наши — за жизнь и добычу, наши, положив на плацу немало турок, разгромили остальных и благополучно ушли на Подол, сохранив всю свою добычу (хотя из-за этого разорения [набеги] татар не прекратились).

Москва [идет] на Литву. Когда творились эти смуты на Руси и на Подоле, московский князь Василий сразу же послал свое войско разорять Литовское государство с другой стороны, но милостью Божьей мало чего натворил в Литве, ибо литовские жолнеры часто тревожили московитов, совершая вылазки (sciekajac) из окраинных замков. Москва уклоняется от битвы. Происходили стычки, однако до генерального сражения не доходило, ибо, хотя несколько тысяч литовских шляхтичей были готовы сражаться, но московиты, обжегшись на той Оршанской битве, не смели наступать.

Татары из Литвы повернули на Москву. Татарский же царь, желая ублажить короля Сигизмунда за разорение русских земель, которое совершил вопреки клятве, и помириться с ним, собрал со своей орды, как говорят, восемьдесят тысяч войска и неожиданно вторгся в Московию. Узнав об этом, великий московский князь Василий сильно встревожился, сразу же вернул свое войско из Литвы и послал все силы против татар. Татары с добычей и полоном собирались возвращаться в орду и уже выступили, и в это время пришла на них москва, вызывая их на главное сражение.

Москва поражена татарами. А татары, припомнив свое недавнее счастье, которое выпало им в Подолии, и первое поражение москвы от литовцев под Оршей, обратились против москвы своим обычным танцем. И когда главные силы обеих сторон столкнулись, москва не устояла и разбежалась по полям. А татары ушли в орду, сохранив всю добычу и обильный полон. Говорят, что тогда москвы на этом побоище полегло более двадцати тысяч ³⁴.

Начало прусской войны. В том же году бранденбургский маркграф Альбрехт, прусский магистр, заносчиво затеял новые смуты против своего дяди, польского короля, желая оторвать от Литвы Жмудскую землю в пользу Пруссии. И послал было несколько полков рыцарей (rejterow) ³⁵ и кнехтов на разорение Жмуди.

Немцы поражены жмудинами. Но жмудский староста Юрий Миколаевич Радзивилл ³⁶ без промедления собрался со шляхтой и жмудскими рыцарями, которые, застигнув две сотни кнехтов в одном тесном закутке близ Рагнеты, разбили их наголову. Прусский магистр, узнав, что жмудская шляхта начеку, вернул остаток войска в Кёнигсберг, ни в чем не преуспев.

Мазовецкие смуты. Тогда же паны и мазовецкая шляхта, которым надоели жестокое правление и недостойные приказы женщины, княгини Анны, вдовы князя Конрада, хотели возвести на престол мазовецкого княжества старшего князя Станислава. А когда княгиня им это запретила, осадили ее в замке Мачков (Maczkowie), где та заперлась с сыновьями, княжичами Станиславом и Янушем.

Мазовецкий князь Станислав в опасности. И когда штурмовали [замок], желая силой взять на княжение старшего княжича Станислава, то случилось, как это бывает при подобной смуте, что стрела, выпущенная из лука в замок, пробила шапку на голове у княжича Станислава. И вот так он, которого вся шляхта и народ Мазовии прочили на княжение, случайно едва не погиб от рук своих же. Это злополучное недоразумение успокоил архиепископ Лаский, отложив решение всех этих дел до следующего сейма ³⁷.

Юбилейный год (Milosciwe lato). В том же году папа Лев второй раз [объявил] юбилейный год и прислал в Польшу индульгенции (odpusty). Но в те времена люди уже мало надеялись на папу, и поэтому в течение двух лет легаты в Польше и Литве собрали не очень большую сумму. Тем не менее четвертая часть из нее пошла на отделку (oprawe) замка Каменца Подольского, а три оставшиеся части разделили пополам. Одна часть должна быть передана Коронной Речи Посполитой на оборону против татар, другая — на воздвижение Гнезненского архиепископского костела.

Убит Войцех Фонтинус. В том же году монах ордена францисканцев итальянец Войцех Фонтинус, набожный и очень ученый человек, недавно присланный папой в Краков, когда в монастыре Святого Франциска был поставлен старшим священником ³⁸, стал упрекать других монахов в распущенности. И они сразу же устроили заговор. Жестокость францисканцев. В пятый день сентября месяца ночью в его келье выбили двери и, порвав [одежды], выволокли нагого. И там казначей ударил его посохом (kijem) в шею, так что пробил дыру, и вот так его жестоко умертвили.

Гданьские и прусские раздоры. В том же году, когда король жил в Литве, в Пруссии начались бедственные раздоры между гданьскими горожанами и прусской шляхтой. Однако король, вовремя избегая скверного начинания, все это сразу же успокоил с помощью куявского епископа Мацея Држевицкого.

Четыре татарские войска [вторгаются] на Русь. Потом на исходе ноября уходившие из Московии татары расположились было у Черного леса. И разделили загоны на четыре войска, с которыми вторглись на Русь и в Подолию. Первое войско двинулось на Каменец Подольский, второе на Литавич (do Litawicza) ³⁹, третье на Меджибож, а четвертое распустило загоны в Шинковский повят. Видя это насилие, коронные паны с двумя тысячами конных жолнеров, которых имели наготове после той первой беды, сразу же двинулись против татар. Также и вся русская шляхта, видя, что первая их беспечность стала для них сигналом, больше не хотели ждать неприятеля у себя дома и все добровольно собрались смело преградить путь поганым.

Доблесть Станислава Ландскоронского. Оборону Меджибожского и Литавичского повятов взял на себя каменецкий староста Станислав Ландскоронский. Дважды столкнувшись с татарами, счастливо поразил их, побил и освободил весь полон, а также захватил нескольких мурз и виднейших уланов.

Убит князь Роман. А достойный священной памяти и вечной славы князь Роман ⁴⁰, племянник князя Константина Острожского, ударил на другой татарский загон. И когда разгромленные татары уже собирались удирать, князь Роман от большой запальчивости заскочил в их середину. А когда собственной рукой он убил нескольких поганых, под ним, к несчастью, пал конь. Татары наскочили и изрубили князя Романа на куски. Однако потом Божьей милостью наши всех этих татар и их загоны погромили и, поразив их наголову, всю добычу и полоны отбили. [Наши] вожди Якуб Сецигниевский и Павел Фарурей отличились там своей доблестью.

Московский [князь] бежит. Великий князь московский Василий воевал тогда украинные литовские волости. Поэтому в 1517 году король Сигизмунд отправил против него гетмана князя Константина Острожского с литовским и русским войском и Яна Свирчовского с польскими, чешскими и моравскими жолнерами. Узнав о них, московский [князь] сразу отступил со своим войском, помня о прежнем Оршанском поражении. Еще больше наказан. Наши разоряют московские [земли]. Тем не менее наши, гоняясь за ним, в различных местах перебили многих его людей и огнем и мечом повоевали всю Северскую землю.

Наши поражены под Опочкой. Повоевав северские земли, лежавшие к югу и к востоку, потом обратились на северные московские края, на Псков. И, переправившись через Днепр, Двину и другие реки, подступили под Опочку, замок деревянный, но [хорошо] защищенный своим местоположением. И когда чехи, не [сумев] пробить бреши, несколько раз приступали к штурму [крепости], многих из них москва сбивала со стен, сшибая их подвешенными колодами, а также камнями и различной стрельбой. Поэтому наши, понеся немалые потери в пехоте и не взяв замок, который сначала называли свиным хлевом, вынуждены были отступить. Однако без отпора учинили великие беды в московских землях и повоевали вдоль и поперек, пока зима не вынудила их вернуться домой. Из этого похода литовцы принесли большую добычу и трофеи. Было это в 1517 году ⁴¹.

Королева Бона. Потом, в 1518 году, по совету императора Максимилиана краковский архидиакон Ян Конарский и калишский каштелян Станислав Остророг доставили в Краков в жены королю Сигизмунду Бону, дочь миланского князя Яна Сфорца ⁴². В том же году она была коронована гнезненским архиепископом Яном Ласким при собрании множества разных панов польских и литовских.

Наши поражены у Сокаля. В 1519 году, в августе месяце, татары, повоевав Бельскую, Люблинскую и Хелминскую землю, поразили у Сокаля наших, не захотевших слушать здравых советов князя Константина, опытного (sprawnego) гетмана литовского, который с литвой и русью прибыл на помощь полякам ⁴³.

Фредро — новый Деций. Там Фредро, муж великого сердца (будто новый Деций: Деций отец против латинов и Деций сын против тусков ⁴⁴), который мог бы бежать, ворвался в гущу татар с копьем и нескольких убил. Он бился столь долго, сколько хватило сил, и не дался им в руки, пока его не изрубили на куски. От него ныне ведут свой род знатные Фредро ⁴⁵ из Перемышльской земли. Так же учинил некогда Спытек Мельштынский, когда татары поразили Витольда ⁴⁶.

Прусская война. Поляки и литовцы [идут] в Пруссию. В том же году прусский магистр Альбрехт, королевский племянник (siestrzeniec), чинил беды на украинах польской и жмудской земли и начал открытую войну против своего дяди короля Сигизмунда. Поэтому король, собрав наемников (lud sluzebny) из Польши, Чехии и Моравии, отправил их в Пруссию. И очень много литовских князей и панов, а также шляхтичей со своим гетманом, гродненским старостой Юрием Миколаевичем Радзивиллом ⁴⁷, который был потом паном Виленским, пришло в Пруссию на помощь полякам.

Счастливые [успехи] наших. И вот так поляки, объединив силы с литвой и с русью, в течение нескольких месяцев счастливо поразили пруссаков и заняли следующие замки: Эйлау, Прабуты, Квидзынь, Мельзак, Миломлин (Milmlyn), Секирки (Siekierki), Пиш (Pisi), Любаву, Орнету ⁴⁸. И много других городов и сел опустошили и взяли укрепленный замок и город Бранденбург.

Тчев (Tszow) взят. Потом в 1520 году гетман великого магистра Вольфганг Шоненбург, имея десять тысяч кнехтов из Германии и четыре тысячи конных, взял Тчев, добровольно сдавшийся ему город над Вислой ⁴⁹. Заняв Тчев, он двинулся к Гданьску и расположился лагерем на Бискуповой горе.

4 000 снарядов напрасно [выпущены] по Гданьску. И выпустил по Гданьску четыре тысячи снарядов ⁵⁰ из больших орудий, как описывает прусская хроника, но не причинил осажденным ни малейшего вреда.

Кнехты поражены под Гданьском. В конце концов кнехты дошли до такой большой нужды, что все, кто не ленился выбраться из города, бил их и хватал, и крестьяне (chlopi) их хватали и били, так как крестьяне оголодали, как это было и под Полоцком в 1579 году. А когда их очень много было убито и захвачено, бедняги (niebozeta) были вынуждены снять осаду и бежать. А король Сигизмунд на выручку гданьчанам послал двенадцать тысяч отборных конных поляков и литовцев, которые побили и поразили остаток этих бегущих немцев, а других потопили кашубы и поморяне, так что мало их вернулось в Германию. А поляки и литва по этому счастливому случаю взяли Тчев, Хойнице и Старогард. Иные замки и города добровольно сдались королю, а крестоносцев и их старост выгнали.

Радванковский лишен чести. Только Радванковский сдал Орнету магистру либо за взятку (dla darow), либо со страху, за что и был лишен чести на вальном Петркувском сейме.

В том же году в Кракове казнены бургомистр и два казимежских ратмана — за то, что, незаконно схватив некоего шляхтича Слабоша (Slabossa), под горячую руку спешно приказали его казнить.

Рождение Сигизмунда Августа. В том же 1520 году в первый день августа месяца королева Бона, вторая [жена] Сигизмунда, в Кракове родила Сигизмунда Августа. А король в то время из-за прусской войны был в Торуни, где известия и о победе над крестоносцами, и о счастливом рождении сына получил почти одновременно.

А прусский магистр, видя, что напрасно дуть против ветра (przeciw osnowi wierzgac), через друзей попросил у короля милости и перемирия на четыре года, что ему король милостиво и позволил в 1521 году.

Московские послы [приехали] в Краков. А в 1523 году московские послы от великого князя Василия приехали в Краков в пятистах конях и взяли мир с королем и с Литвой на пять лет.

Турки и татары повоевали Подгорье. В 1524 году турки и татары жестоко и неоднократно воевали Львовскую, Санокскую, Бельскую и Подольскую земли, а поляки не смели с ними связываться (zetrzec), помня Сокальское поражение. Поэтому поганые учинили невосполнимые (nie oplakana) беды во всей Подгорской Руси.

В том же году московский князь Иван Васильевич завладел Казанской ордой и замком, и с тех пор пишется царем (carzem) ⁵¹.

Орден крестоносцев в Пруссии прекратил [существовать]. Потом, в 1525 году, марта месяца 10 дня, магистр прусский и маркграф бранденбургский Альбрехт принес вассальную присягу (hold i przysiege) королю Сигизмунду, восседавшему на престоле в Кракове посреди рынка. И там же он сбросил плащ ордена крестоносцев и был возведен королем на прусское княжение. И с того времени орден крестоносцев, с которым Литва несколько сотен лет вела различные войны, в Пруссии перестал быть ⁵².

Гданьские ратманы (raice) казнены. В 1526 году король Сигизмунд, приехав в Гданьск, успокоил вновь возникшие смуты, а тех, которые были причной беспорядков, приказал казнить: [сперва] шестерых, а потом седьмого. Других разослал в заключение по замкам, а иные бежали в море.

В том же году в жены прусскому герцогу (xiazeciu) Альбрехту в Кёнигсберг привезли Доротею, сестру датского короля ⁵³.

Мазовия включена в [состав] Польши. Почти в то же самое время, когда в молодые годы, через два года после брата Станислава, умер мазовецкий князь Януш ⁵⁴, король Сигизмунд, приехав из Гданьска в Варшаву, изо всех сил уцепился за Мазовецкое княжество, удержал и присоединил его к польской короне, хотя многие мазовецкие паны и шляхтичи были против.

В том же 1526 году Людовик, король Венгерский и Чешский, князь Силезский и прочее, внук Казимира и племянник Сигизмунда, потерпел поражение у Мохача (Moharza) от турецкого султана Сулеймана — с великим и окончательным упадком венгерской короны. А сам, когда бежал с проигранного сражения, был придавлен собственным конем, утонул и задохнулся (zaduszon) в болотистом потоке 27 августа, в день казни Св. Иоанна ⁵⁵. Воспользовавшись победой, Сулейман потом взял Буду (Budzyn) и другие замки и города. О той неоплаканной битве читай Павла Иовия (Paulum Jouium), Герберштейна, Куреуса, Бельского и других. А об этой жалостной смерти можно припомнить стихи Вергилия о Палланте ⁵⁶:

Тот же унес тебя день, который в битву отправил ⁵⁷.

Литва поразила татар на Ольшанице. В 1527 году, когда татары частыми вторжениями чинили великие беды на Руси, в Польше и в соседней Литве, литовские паны из любви к отчизне тут же добровольно собрались против них с волынским рыцарством. Первыми [среди них] были гетман князь Константин Острожский, слуцкий князь Юрий Семенович, гродненский староста Юрий Миколаевич Радзивилл, владимирский князь Юрий Сангушкович, князья Иван и Александр Вишневецкие, князь Александр Чарторыйский, киевский воевода Андрей Немирович, черкасский и каневский староста Остафий Дашкевич и много панят и шляхты — добровольцев из Литвы и Руси. Стянувшись к Киеву, они догнали татар аж на Ольшанице, а тех было тридцать и четыре тысячи со многими царевичами. И с Божьей помощью литва и руссаки в мужественной и смелой битве счастливо поразили их наголову ⁵⁸, отбив восемьдесят тысяч полону связанных христиан обоего пола с Руси, с Подола и с Подгорья, и всяческих трофеев и добычи отняли в изобилии. На плацу осталось 24 000 побитых татар, меж которых было много и турок с перекопским воеводой Ибрагимом. А старшие царевичи Бучкак Солтан (Obuskak Soltan) и Юсуф Султан (Dziusub Sultan) и Кучук Бей (Kohuczuk Bij) бежали в малой дружине. Очень много побито и иных мурз и уланов, а другие захвачены [в плен]. Юрий Семенович, князь Слуцкий, с Остафием Дашкевичем другой [татарский] загон поразили у Канева и у Черкас.

Поражение Януша Вайды. В том же году 25 сентября венгерский король Януш Вайда (Wajda) ⁵⁹, который после Людовика был коронован немалой частью венгерских панов, у Токая (Tokacza) потерпел поражение от людей римского и чешского короля Фердинанда, тоже домогавшегося Венгерского королевства по родственному праву своей жены Анны, правнучки Ягелло и дочери Владислава Казимировича, короля венгерского и чешского.

Венгерская земля переходит в турецкое подданство. Разбитый Януш Вайда сначала бежал в Каменец Подольский, потом в Тарнов, где несколько месяцев ожидал [благоприятного] случая и помощи. А потом при поддержке Иеронима Лаского (которому потом неблагодарно отплатил тюрьмой за добро) ⁶⁰ был препровожден на королевство Венгерское с помощью Сулеймана Турецкого. Поэтому Венгерская земля перешла в турецкое подданство, а потом и во владение. Так и мы можем быть наказаны за пренебрежение к соседской беде.

Nam tua res agitur paries dum proximus ardet. (Ведь если у соседа горит, то можно и самому обжечься).

Эти вирши, тяжело вздыхая по поводу упадка своей отчизны, в разговорах по дороге в Турцию за Адрианополем часто припоминал мне Александр Кинди, посол нашего нынешнего короля Стефана из Семиградской земли.

Рождение страшных чудищ (dziw). В том же 1527 году в Бранкове у Радома родилось великое и страшное человекоподобное чудище со львиной головой и косматой грудью, страшно скрежетавшее зубами, громко рычавшее и прожившее восемь часов.

Рим взят. В том же году Бурбон с императорским войском взял Рим ⁶¹ и осажденный в Замке [Святого] Ангела папа сдался на милость императора. Но Бурбон (Borbonius) был убит там при штурме ⁶². Об этом читай у Иовия и у Слейдана.

А в 1528 году король Сигизмунд, урядив и успокоив прусские, мазовецкие и подгорские, а также коронные дела на Петркувском сейме, в месяце марте с королевой Боной выехал в Литву.

Северин Нордвед. Когда король проживал там в Вильне, к нему приехали московские послы, жалуясь на морского разбойника Северина Нордведа, чинившего москве великие беды. Но король к нему никакого отношения не имел, ибо тот был не лифляндец, как пишет Бельский, а норвежец, прежде морской гетман датского короля Христиерна. Об этом читай Герберштейна de Jeiunio на стр. 54 in rebus Mosckoviticis ⁶³.

Наши сдались и захвачены татарами. Потом, в 1529 году, татарский царь Ослан ⁶⁴ в полях под Очаковым вопреки уговору захватил наших, которые ходили казаковать: коронного гетмана Миколая Сенявского ⁶⁵, Ежи (Jerzego) Латальского и много других ротмистров с их ротами, которых татары повязали после их согласия сдаться (prosiwszi na czeswz), так что одним пришлось себя выкупать, а других продали туркам. Sero sapiunt phriges. Поляк мудр задним умом.

Сигизмунд Август [возведен] на великое княжение. В том же 1529 году, в день Святого Луки ⁶⁶, королевич Сигизмунд Август, всего девяти лет от роду, в присутствии отца, короля Сигизмунда, королевы Боны и многих духовных и светских князей, литовскими панами и рыцарями был избран и возведен на великое княжение Литовское, Русское и Жмудское в замке, в костеле Святого Станислава.

Вильно сгорело. Потом в том же году король Сигизмунд выехал из Литвы на Петркувский сейм, провел его и с большой свитой панов и рыцарства как польского, так и литовского, уехал в Краков на коронацию своего сына Сигизмунда Августа в 1530 году ⁶⁷. В то время Вильно погорело так жестоко, что уцелела едва третья часть, а церкви, как латинские, так и русские, из-за огня пришли в великий упадок.

Турки у Вены напрасно. В том же 1529 году турки осадили Вену, где их при штурмах убито восемьдесят тысяч, так что по милости Божьей вынуждены были с позором отступить.

Глава пятая

в году 1530

Когда на упомянутую церемонию коронации в Краков съехались коронные, литовские и иностранные князья и паны, в 1530 году, в 21 день месяца февраля или лютого ⁶⁸ Сигизмунд Август с великим триумфом, радостью и весельем всего собрания был коронован и помазан на королевство Польское в присутствии князей Альбрехта Прусского, Иржика Опольского ⁶⁹, Фридриха Легницкого ⁷⁰ и других.

Поражение кнехтов. В том же году венгры и турки поразили под Будой шесть тысяч кнехтов и фердинандовых испанцев, когда те второй раз осаждали Яна Вайду ⁷¹. А Ян, хотя и не без неприятностей, с тех пор перестал бояться (ostraznal) всяческих [угроз со стороны] Германской империи.

Татары поражены. В том же году в Литву вторглись татары, которых князь Иван Дубровицкий с литовским рыцарством поразил в урочище Полуозёрье (Pulozorze) и всю добычу отбил.

Писаное Литовское право. В том же году на Святого Михаила ⁷² Литве и всем прилегающим к Великому Княжеству землям даны писаные законы для всех сословий ⁷³.

А в Вильне господствовало жестокое моровое поветрие.

Валашская война. Потом в 1531 году валашский воевода Петрило ⁷⁴, нарушив вассальную присягу, с большим войском вторгся в коронные Покутские края с валахами, с венграми, с турками и с мултянами и повоевал Снятин, Коломыю, Тишменице и другие местечки и волости до самого Галича. Поэтому король Сигизмунд, собрав шесть тысяч наемников во главе со славной памяти гетманом Яном из Тарнова ⁷⁵ герба Лелива, послал их против клятвопреступника Петрилы.

До этого польские жолнёры имели битву с несколькими тысячами валахов в урочище, которое зовется Гвоздец (Gozdziem) ⁷⁶, где с Божьей помощью их хитростью поразили и добычу отбили.

Наш лагерь у Обертына. Потом гетман Ян Тарновский, видя, что против него с большим войском движется сам воевода, с шестью тысячами своих жолнёров расположился в укрепленном месте у Обертына ⁷⁷, как следует окружив лагерь палисадом (pasiekami) и сцепленными возами. Валашский воевода, полагаясь на численность своего войска, которого имел пятьдесят тысяч ⁷⁸, смело приблизился к нашему лагерю. И для пущего страха показался с горы со своими огромными полками, а потом велел вызывать наших на гарцы ⁷⁹ и стрелять из больших орудий, которые не причинили нашим никакого вреда, ибо [те] стояли ниже, и их снаряды перелетали. Валахи насмехались над нашими, но Тарновский, как следует направив свои орудия и хорошо построив людей у лагерных ворот, тоже приказал стрелять по валахам. Сташковский, старший над артиллерией, первым же выстрелом перебил ось (os) валашского орудия, которое упало и покалечило пушкаря ⁸⁰.

Битва наших с валахами. Вышли потом из польского лагеря ротмистры Балицкий, Миколай Сенявский, Мацей Влодек и другие и храбро схватились с валахами, как Леонид с персами. Наши превосходили [противника] мужеством, валахи числом. Эхо разносило по горам и лесам крики сражавшихся с обеих сторон мужей, треск из пушек и ружей, стоны раненых под конями и громкое ржание коней, [оставшихся] без хозяев.

Доблесть Сенявских. И там родные братья Прокоп и Александр Сенявские герба Лелива, ударив со свежими ротами в бок валахам, прорвали их [строй]. А по другим гетман Тарновский приказал вести частую стрельбу из лагеря. Сами поляки, разрушив палисады своего лагеря, запальчиво наскочили на валахов, которые сразу же обратились в бегство. И разбежались по полям, а поляки их далеко гнали, били, рубили и вязали.

Валахи поражены. И вот так дивным попущением Божьим шесть тысяч наших, просто горстка людей, побили и погромили пятьдесят тысяч валахов и турок, захватили тысячу знатнейших пленников, весь обоз и 50 больших пушек, не считая малых для стрельбы с рук. И все это с триумфом отправлено в Краков, а раненый воевода Петрило едва ушел сам-второй (samowtor).

В том же году умер славной памяти гнезненский архиепископ Ян Лаский, праведный отец отчизны, а на его место заступил Мацей Джевицкий, епископ куявский.

Князь Константин умер. В 1533 году после Вознесения Девы Марии ⁸¹ умер гетман Великого княжества Литовского, воевода Трокский, второй Ганнибал, Пирр и Сципион русский и литовский, князь Константин Иванович Острожский, муж светлой памяти и несказанной доблести, частый и счастливый победитель татар и московитов. На его место великим гетманом был избран Юрий Миколаевич Радзивилл ⁸².

В том же году в Моравии над Оломоуцем на небе показались три солнца.

Мир с турками. В том же году году Петр Опалинский (Opalenski) ⁸³ отправился к туркам и с обеими королями заключил пожизненный (dozywotne) мир с турками, татарами и валахами.

Турки [идут] на Австрию. В том же году в месяце июне турецкий султан (cesarz) Сулейман прибыл в австрийскую (Rakuskiej) землю с двухсоттысячным войском. Под местечком Гунштом (Gunszem) он провел тринадцать безуспешных штурмов благодаря мужеству венгра Миколая Юришича ⁸⁴, который потом сам добровольно сдался туркам после переговоров, чем избавил от осады город и несчастных людей.

В 1534 году татары разоряли Волынь, и польские ротмистры, особенно Язловецкие, вели с ними несколько битв. А также хмельницкий казак Ужик (Wezyk) поразил их загон под Заславлем.

Василий Московский умер. Потом в 1535 году умер Василий Иванович, великий князь Московский, оставив на своем месте старшего сына Ивана, нынешнего великого князя Московского, который, по Герберштейну, родился в 1528 году ⁸⁵ от Глинчанки Васильевны. Но в то время [Иван] был еще ребенком под опекой у Овчины ⁸⁶, у которого было соглашение с княжеской вдовой.

Раздоры в Москве. Из-за этого в Москве в то время была великая смута и бедственные раздоры, отчего и Михаила Глинского ⁸⁷ уморили в заключении [по воле] княжеской вдовы, дочери его брата, и многие князья и бояре умерщвлены.

Бельский и Ляцкий. Во время этой разрухи по милости короля в Литву из Москвы приехали князь Семен Бельский ⁸⁸ и Иван Ляцкий, и по этой причине король Сигизмунд [пожаловал] Бельскому Зизморы, Стоклишки и Кормялово, а Ивану Ляцкому с сыном дал Высокий Двор и Жолудек в Трокском воеводстве.

Московская жестокость. Овчина, опекун молодого великого князя Ивана Васильевича в том же 1535 году с большим войском вторгся в Литву ⁸⁹, где огнем и саблей учинил большие и почти языческие жестокости, втыкая на колья невинных деток и женщин и умерщвляя всякого без различия пола. И повернул [назад] всего в пятнадцати милях от Вильно.

Литовцы с поляками [идут] на Москву. Собрав в Польше до пятнадцати (kilkonasie) тысяч конных и пеших наемников (ludu sluzebnego) и добровольцев, король Сигизмунд поставил над ними гетманом Яна Тарновского и старосту великопольского Анджея из Горки и послал их на помощь Литве. Князья, паны и все рыцарство литовкое и русское тоже охотно собрались для совместной помощи со своим гетманом Юрием Радзивиллом, паном виленским, старостой гродненским ⁹⁰. И вот так, соединившись с поляками, [литовцы] двинулись на Москву и взяли замок Гомель в северской земле на реке Сож.

Стародуб взят. Потом осадили большой и сильный главный Стародубский замок, который был укреплен избицами (w izbice zrabiony) ⁹¹, где затворились московские военачальники Овчина, Колычев и Сойский и до шестидесяти тысяч человек. А когда не смогли взять его обстрелом из орудий, подсыпали пороху и так подожгли замок. И захватили Овчину, Сойского, Колычева и многих других воевод, князей и знатных бояр, так что [число] пленных превышало польское и литовское войско. Поэтому коронный гетман Ян из Тарнова большую их часть приказал обезглавить, особенно старых и менее годных, а всех их было свыше шестидесяти тысяч ⁹². Также литовцы и поляки захватили там очень много сокровищ и различной добычи, однако и огонь уничтожил немало. Потом с победой и с добычей войска разъехались по домам. В том же году король, выдав свою дочь Ядвигу за маркграфа Иоахима ⁹³, приехал из Польши в Литву.

Вторая валашская война. А в 1537 году снова началась война поляков с валахами, ибо воевода Петрило после того Обертынского поражения частыми набегами воевал Покутские волости. Поэтому король Сигизмунд после рокоша (po rokoszu), который имел с рыцарством во Львове, после Святого Мартина ⁹⁴ отправил в Валахию несколько рот наемников, которые в отместку спалили и обобрали Черновцы, Ботушаны и другие села и местечки до самой Сучавы (Soczawy) ⁹⁵.

Валашская война. Потом на следующий 1538 год воевода Петрило со своим валашским войском и с турками в феврале месяце вторгся на Подол, спалил Червен, осадил Ягелницы и Чернокозинцы. А против него быстро приготовились польские ротмистры, особенно Анджей Тенчинский, польный гетман Миколай Сенявский ⁹⁶ и другие.

Несчастливая битва наших с валахами. И когда обе стороны смело завязали битву, наши оплошали и вынуждены были, обороняясь, уходить через Серет. А наши кони были босы ⁹⁷, а в то время была сильная гололедица, на которую валахи и турки остро подковали коней. Однако же валахов полегло столько же, сколько и поляков, среди которых были убиты ротмистры Пилецкий и Веглинский, а Влодек захвачен в плен.

Наши под Хотином. Поэтому король Сигизмунд в том же году снова отправил в Валахию наемников (lud sluzebny) с коронным гетманом Яном из Тарнова, который, окружив Хотин над Днестром, разными способами добывал его и уже было добыл, подложив пороху, но воевода Петрило попросил милости и мира на подходящих условиях. И получил, когда снова присягнул королю Сигизмунду ⁹⁸.

Хотин — прекрасный укрепленный замок на скале, подобный Кокенхаузену в Лифляндии ⁹⁹. Мне довелось увидеть оба, причем [Хотин] видел уже занятый турками, в 1574 году. А прежде воевода имел [в замке] своего Барколаба ¹⁰⁰, который дважды нас там принимал от имени господаря.

В 1539 году виленский воевода Альбрехт Гаштольд ¹⁰¹ умер и похоронен в костёле Святого Станислава в Виленском замке в собственной часовне.

Изабелла [едет] в Венгрию. В том же году дочь короля Сигизмунда Изабеллу отдали в жены венгерскому королю Яну Вайде. Ее сопровождали в Буду [венгерский] посол Петр Перени и перемышльский епископ Станислав Тарло.

В том же году посреди краковского рынка за жидовскую веру сожгли жену краковского ратмана Мальцерову (Malcherowa rajcyna Krakowska).

В 1541 году после пасхи ¹⁰² умер виленский пан Юрий (Jurgi) Миколаевич Радзивилл, гетман Великого Княжества Литовского.

Претвич воююет орду. В том же году славный барский староста Бернат Претвич, мстя татарам за повоевание винницких волостей, с черемисами вторгся на Перекоп, где вырезал и перетопил татарских жен и детей и в целости ушел с большой добычей, время от времени повторяя набеги на орду.

В 1542 году в январе месяце умер Ян Миколаевич Радзивилл ¹⁰³, староста жмудский.

В том же году после пасхи расстался со светом Юрий Семенович, князь слуцкий ¹⁰⁴, муж великой доблести.

Также жизнь на смерть поменял и серадзский воевода Ярослав Лаский ¹⁰⁵, славный достойными делами и посольствами.

Должности литовских панов. В том же году старый король Сигизмунд с молодым Августом, едучи из Литвы, в шестое воскресенье после пасхи ¹⁰⁶ в Вильне пораздавали некоторые земские должности литовским панам, хорошо послужившим речи посполитой. Отцу нынешнего пана Минского пану Яну Юрьевичу Глебовичу [король] дал воеводство Виленское и Бобруйск, также Станиславу Альбрехтовичу Гаштольду дал воеводство Трокское, а Упиту тогда отделили от Трок. Упита [отделена] от Трок. Пану Мацею Войцеховичу Яновичу [пожаловали] староство Жмудское, князю Ивану Дабровицкому — воеводство Киевское, Станиславу Довойне — воеводство Полоцкое, Юрию Нашиловскому — воеводство Витебское, Иерониму Ходкевичу — подчашество, Радон и тиунство Виленское, Войцеху Йондзилову — звание надворного маршалка.

Саранча. В том же году в Польше около Кракова, а на Руси и в Литве около Мельника, Сверже (Swierzyna), Кейданова, Ивенца и Вильна саранча стадами летала, как скворцы. И где падала, там жита, овощи и траву с земли выедала и выгрызала.

Той же осенью месяца октября 10 дня в четвертом часу ночи на облаках были видны огненные чуда.

В том же году за неделю до Рождества умер трокский воевода Станислав Альбрехтович Гаштольд ¹⁰⁷.

В апреле месяце 1543 года умер жмудский староста Мацей Войцехович.

Первая жена короля Августа. В том же году 15 мая Эльжбета, дочь Фердинанда, короля Римского и Чешского, была привезена в Краков в жены молодому королю Сигизмунду Августу.

В том же 1543 году в Кракове господствовало жестокое моровое поветрие, только в самом городе умерло двадцать тысяч человек.

Четырехкратное затмение солнца и луны. В 1544 году, в 24 день января или стичня (Stycznia) за час до полудня пришла великая тьма, как будто бы внезапно смерклось. Солнце было едва обозначено: как будто серп или молодой месяц рогами на запад, а потом эти рога обратились на восход солнца. И две звезды, одна белая, а другая красная, показались на западе, и подолжалось это затмение солнца около полутора часов. Потом было второе солнечное затмение, и так в один год было четыре эклипса (eclipses) или затмения: два солнечных и два лунных. После этого в Вильне был великий голод, так что все тогда стало дорого: полбочонка зерна покупали по полторы копы (90 грошей).

Сейм в Бресте. В том же году король Сигизмунд старый, едучи с молодым королем с Петркувского сейма через Варшаву (а этот город в то время погорел), на десятое воскресенье после пасхи (22 июня) приехал в Брест Литовский, где созвал литовским панам вальный сейм.

Великое княжение [Литовское] передано Августу. На этом сейме, решив другие нужды Речи Посполитой, [король] передал (spuscil) Великое Княжество Литовское сыну, молодому королю, на неделе после русского Покрова Богородицы (после 1 октября).

Должности литовских панов. И там [король] раздал должности литовским панам: Версулу (Wiersulowi) — панство Виленское ¹⁰⁸, князю Янушу Дубровицкому — воеводство Трокское, Иерониму Ходкевичу — панство Трокское, Миколаю Яновичу Радзивиллу — маршалковство земское, Александру Ходкевичу — воеводство Новогрудское, князю Семену Пронскому (Prunskiemu) ¹⁰⁹, славно послужившему речи посполитой (rzeczypospolitei) против татар — воеводство Киевское, Станиславу Петровичу Кишке, мужу во всем дельному — воеводство Витебское, пану Миколаю Юрьевичу Радзивиллу, который, ныне возвысившись, счастливо достиг чести великого гетманства и воеводства Виленского [110] — подчашество, Яну Яновичу Радзивиллу — должность кравчего (krajectwo), Григорию (Hrehoremu) Ходкевичу ¹¹¹, который потом в наше время был гетманом польным и паном Виленским — подкоморство.

С Брестского сейма старый король Сигизмунд ¹¹² поехал в Польшу, а молодой Сигизмунд Август с молодой королевой Эльжбетой — в Вильно.

В том же году император Карл после долгих войн помирился с французским королем Франциском.

Умерла королева Эльжбета. Потом, в 1545 году, в 15 день месяца июня, молодая королева Эльжбета умерла без потомства в Вильно к великой жалости всех сословий. Похоронена в Виленском замке в часовне Святого Казимира в 24 день месяца августа.

В том же году 31 августа молодой король Сигизмунд Август дал Жмудское староство трокскому пану Иерониму Ходкевичу.

Брак Августа и Барбары Радзивилл. Вскоре после похорон первой жены Эльжбеты молодой король начал свататься и ухаживать за Барбарой Радзивилл, которая тоже недавно осталась вдовой после Станислава Гаштольда, воеводы трокского, а в то время жила у своей матери, [вдовы] виленского пана Юрия Радзивилла. Король часто приходил к ней для учтивых бесед, устроив из замкового дворца переход к ее двору через огород. И там же потом заключил с ней брак, который им организовал священник (pleban) господ Радзивиллов в присутствии ее двоюродного брата Миколая Радзивилла, впоследствии славной памяти воеводы Виленского, земского маршалка и канцлера Великого Княжества Литовского, а также в присутствии двоюродного (ciotecznego) брата Станислава Кезгайла и родного брата Миколая Радзивилла, тогда подчашего, и некоторых [других] панов и дворян. После своего замужества Барбара долго жила при матери, ибо в 1547 году перед Божьим Рождеством король уехал из Вильно в Польшу навестить отца, старого короля, и мать, королеву Бону.

Подтверждение брака с Барбарой. Тогда же [король] сообщил о своей женитьбе на Барбаре Радзивилл краковскому епископу Самуэлю Мациевскому, который этот его брак утвердил, и краковскому пану Яну, графу из Тарнова, который, как мудрый сенатор, тоже не возражал против однажды заключенного супружеского союза, хотя почти все паны в Польше и Литве были против этого. Да и сам король Сигизмунд Старый и его мать королева Бона это ему строго запрещали, и [по этому поводу] было написано много различных пасквилей.

Войны Карла с князьями. В том же 1547 году император Карл вел вредные христианству войны с князьями саксонскими, с ландграфом гессенским и с другими. Об этом читай Павла Иовия, Слейдана и других.

А старый король Сигизмунд, созвав на Святого Мартина (11 ноября) в Петркуве вальный сейм, решал там различные коронные дела относительно законов и охраны границ. Мазовия [передана] под управление Августа. И там передал Мазовию и Пруссию под управление молодого короля Августа — в дополнение к Великому княжеству Литовскому. Попрощавшись с отцом, тот [во время] поста 1548 года приехал в Вильно, где некоторые литовские паны снова укоряли его за брак с Барбарой, и эти мелкие раздоры едва не привели к [тому же], как в этих стишках:

Architremus:

Главный плакальщик:

Из-за фригийского пастуха ¹¹³ греки сожгли Трою,
Факелы любви Венера разожгла пожаром и гневом, и т.д.

Чуда на небе. В том же году 13 января на облаках ночью видели страшные чуда: якобы вооруженные полки сошлись на севере в огромной битве.

Король Сигизмунд умер. В том же 1548 году, в феврале месяце, старый король Сигизмунд, хворым приехавший в Краков с Петркувского сейма, стал еще более млеть и хворать. И вот так, с великой скорбью и благочестием приняв причастие Господне и как следует распорядившись [в отношении] обоих государств, как Короны, так и Великого Княжества Литовского, обычную жизнь поменял на вечную в славный день Пасхи (dzien chwalebny Wielkonocny) ¹¹⁴, в девятом часу, имея от века своего восемьдесят один год, два месяца и семь дней ¹¹⁵, а на великом княжении Литовском, Русском, Жмудском и прочее и на королевстве Польском счастливо пробыл сорок лет и полтора года.

Поминки по Сигизмунду в Вильно. Эту смутную новость из Кракова в следующее воскресенье (w Przewodna niedziele) спозаранку принесли в Вильно молодому королю, который [вместе] со всеми сословиями Великого Княжества Литовского с сердечной жалостью оплакал смерть отца отчизны. И на той же неделе в пятницу во всех церквях, по королевскому обычаю, устроили траурные шествия (obchod) с марами ¹¹⁶, свечами и богато украшенными конями.

Барбара Радзивилл препровождена во дворец. А потом там же, в третье воскресенье после Пасхи и после отцовской смерти, в семнадцатый день месяца апреля ¹¹⁷ в 19 часу король Сигизмунд Август вызвал к себе некоторых литовских панов радных и послал их на двор князя Радзивилла за вдовой трокского воеводы ¹¹⁸ пани Барбарой Радзивилл, на которой он уже женился, как об этом рассказывалось выше. Итак, литовские паны оказали ей обычные почести и проводили в королевские палаты в Виленский замок. Король встречал ее в сенях у дверей, там они и приветствовали [друг друга]. И потом король в прекрасной речи объявил всем панам, что по воле Бога и Его чудесному предопределению брак [короля] с Барбарой Радзивилл, которая происходит из виднейшего дома в Литве и рождена от знатного отца, был заключен по всем христианским обычаям. Поэтому потом и ее противники вынуждены были воздать ей почести, как своей королеве.

Погребение Сигизмунда. Потом на той же неделе король сразу выехал из Вильно в Краков на отцовские похороны с траурной свитой литовских панов и дворян. [Присутствовали] также коронные паны, Войцех (Wociech) Прусский ¹¹⁹, цешиньские князья, бранденбургский маркграф и очень много послов от христианских королей и панов. Потом с большой помпой было осуществлено королевское погребение с хоругвями вооруженных знаменосцев с земскими и повятовыми знаменами и с другими церемониями, которые заведены в Польше для похорон королей. 26 июля 1548 года [король] был похоронен в Краковском замке в костёле Святого Станислава, в часовне, которую потом королева Бона на большие средства велела выложить из камня, тесаного сверху, а не внутри, с красивыми мраморными фигурами, которые [мы теперь можем] видеть.

После церемонии погребения королева Бона с коронными панами постоянно донимала молодого короля, требуя его развода с Барбарой Радзивилл. Поэтому король уехал в Литву, где с молодой женой Барбарой предавался в Вильно различным увеселениям.

Татары разоряют Волынь. В 1549 году в сентябре месяце перекопские татары вторглись на Волынь. И там [захватили в плен] очень много шляхты, полонов различных набрали и, захватив князя Вишневецкого с женой, увели в орду ¹²⁰.

В том же году в великий пост умер князь Януш Дубровицкий, воевода Трокский.

В том же году сразу после пасхи простился с этим светом (doczesnemu swiatu podziekowal) канцлер Великого княжества Литовского, виленский воевода Ян Глебович.

Глава шестая

О коронации и смерти королевы Барбары Радзивилл и сеймах: Виленском и Петркувском

в году 1550

Король Сигизмунд Август, намереваясь провести коронацию своей жены Барбары, в 1550 году созвал в Петркуве сейм, на который съехалось очень много коронных панов и земских послов. Первым королевским предложением было то, что каждому пану следует оставить одну должность или достоинство, a pluralitas dignitatum (многие достоинства) должны быть отобраны под угрозой изъятия имений именем короля. Не одного от такого бросило в дрожь (ruszilo w sadno), ибо не каждому было по вкусу «возвращать». Поэтому и те послы, которых прислали из повятов, и другие не смели противиться королевской воле: одни боялись потерять, а другие искали [королевской] милости.

Королева Барбара коронована. На том же сейме объявили о коронации Барбары Радзивилл, которая в том же году на неделе после Святой Барбары ¹²¹ в Краковском замке, в костёле Святого Станислава была коронована на приготовленном согласно обычаю престоле, в присутствии епископов и панов коронных и литовских. В коронации также участвовали князья Легницкие, Цешиньские и другие, а также послы от прусского князя Альбрехта, который тогда же присягнул королю через послов и подтвердил это клятвой.

Вскоре после коронации королева Барбара в том же году разболелась и хворала всю зиму и весной. Подозревали, что ей дал яд предатель, итальянский доктор ¹²².

В 1551 году, после коронации королевы, король пожаловал пану Миколаю Юрьевичу Радзивиллу ¹²³ Трокское воеводство, а в вотчину Кейданов со всеми прилегающими к нему фольварками.

А пану Миколаю Яновичу Радзивиллу ¹²⁴, маршалку, [король пожаловал] канцлерство Великого Княжества Литовского.

В том же году в Литве была слишком теплая зима,

Королева Барбара умерла. В том же 1551 году, в Святки ¹²⁵, в Кракове умерла королева Барбара, и король с великой скорбью сопроводил ее тело до Вильна. Остановившись с телом на отдых в Олкиниках (Olkinikach) ¹²⁶, дал Виленское воеводство пану Миколаю Раздзивиллу, маршалку и канцлеру Великого Княжества Лит[овского].

Погребение королевы Барбары. Потом, приехав в Вильно, король с великой скорбью и с королевскими почестями похоронил королеву Барбару в замке, в часовне Св[ятого] Казимира, подле первой жены, королевы Эльжбеты Фердинандовны.

Брацлав сожжен. Той же осенью, когда король после этого горя поехал на охоту в Вигров, принесли ему новость, что перекопский царь спалил на Волыни замок Брацлав. А всех, кто в нем был, как шляхту, так и посполитый люд, увел в полон, не [встретив] сопротивления.

Сейм в Вильне. Потом король, приехав в Вильно, на святого Михала (28 сентября) созвал панам и рыцарству вальный сейм Великого Княжества Литовского. Напрасные хлопоты об унии. На этот сейм приехали коронные послы уговаривать короля, чтобы панов и рыцарство литовское, русское и жмудское привел к унии с польской Короной. При этом объединении сулили и обещали великие выгоды и [надежную] оборону против татар и любого врага Великого Княжества Литовского. Однако литовские паны не хотели ни соглашаться на эти условия, ни допустить унии. Серебщина по 5 грошей. И мало что полезного на этом сейме постановили, только Серебщину (Serepcyzne) ¹²⁷ по 5 литовских грошей от сохи по всей земле литовской, русской и жмудской на три года на оборону против врагов. Эти деньги потом выдавали из казны ротмистрам конных и пеших [отрядов] на московской и татарской украине.

На этом сейме чуть не случилась большая беда между воеводами: паном Миколаем Раздзивиллом Трокским, который имел на своей стороне Кезгайла, и паном Станиславом Кишкой Витебским. Однако король их потом помирил, и они подтвердили прежнюю дружбу.

Голод в Польше. В 1552 году в Польше был великий голод, а король после Трех Королей (6 января) выехал из Вильна на сейм в Петркув.

Умер венгерский король Януш. Тогда же королевская сестра, венгерская королева Изабелла, после смерти мужа, венгерского короля Януша Вайды, который умер в 1540 году, [всего] через год после женитьбы ¹²⁸, претерпела осаду в Буде, осажденной Фердинандом. Когда, разбив немцев, турки овладели Будой ¹²⁹, [Изабелла] уступила Сулейману Венгерскую землю и с сыном, королевичем Янушем, в 1542 году [уехала] из Буды в Семиградскую землю. И приехала на силезскую границу в Крепицы (do Krzepic), а потом в Велюнь (do Wielunia).

В королевича стреляли. И когда там жила, один предатель чех выстрелил из ружья в ее сына, малолетнего королевича Януша, однако изменника сразу же покарали. Потом в 1552 году она приехала в Петркув, где в то время сеймовал король, и этот сейм длился до пасхи ¹³⁰. Тогда же к Изабелле и к королевичу из Венгрии приезжали турецкие послы, прося, чтобы они возвращались в свое королевство Венгрию.

Путешествие (pielgrzymowanie) королевы Изабеллы. Потом Изабелла с королевичем Янушем поехала в Варшаву к своей матери, королеве Боне, где прожила немалое время и возвратилась в Венгрию с сыном королевичем, когда турецкие послы клятвенно пообещали ей безопасность, которую обеспечили ей лучше, чем сами венгры. Там же она и скончалась ¹³¹.

Убит монах Кинстарт ¹³². А опекуна ее и королевича, Варадинского епископа монаха Кинтстарта (Kinstarta), которого сделали кардиналом, потом изменнически убил итальянец Иоанн Кастальдо (Jan Baptista Gastaldus) в 1560 году, во время разговора в покоях.

Король Август [едет] в Пруссию. А король Сигизмунд Август в том же 1552 году вскоре после пасхи (10 апреля) завершив сейм, выехал из Петркува в Гостынин, оттуда направился в Торунь, а потом вскоре после [Зеленых] Святок (29 мая) выехал в Гданьск и жил в Гданьске аж до Святого Варфоломея (24 августа). А уже из Гданьска, возвращаясь в Литву, приехал в Кёнигсберг, где был радушно и весело принят и чествован прусским князем ¹³³ Альбрехтом.

Князь Вишневецкий убит. Опасность для короля. А потом, когда князь прусский показывал огненную стрельбу из пушек с различными приправами ¹³⁴, снаряд из орудия, случайно [ударивший] сверху, убил [стоявшего] прямо за королем князя Вишневецкого, тогдашнего оруженосца короля, раскроив ему голову так, что аж мозги на короля брызнули. Прусский князь очень об этом сожалел и корил себя, опасаясь, что поляки за это плохо о нем подумают. Но король, видя его подобающее поведение и считая, что неисповедим суд Божий, все это успокоил, а предатель пушкарь удрал. А потом князь, радуясь приезду своего господина (pana) и стремясь загладить этот страшный случай, устраивал различные увеселения.

Выехал потом король из Кёнигсберга через Рагнету в Жмудскую землю на Юрборк, на Скирснямуне (Skierstomon) ¹³⁵, Велюону (Wielonia), Вилькию над Неманом, а потом через Ковно до Вильна. Поборы со шляхты. Будучи в Вильне, возложил с панами четвертый налог на всю шляхту: с каждого, кто должен на войну выставлять коня, [брали] с коня по литовской копе (kopy) ¹³⁶, с чем шляхтичи мало соглашались, но волей-неволей вынуждены были давать. А кто вовремя не давал, брали силой и эту копу отдавали в казну, а не избранным сборщикам.

Глава седьмая

Будучи молодым вдовцом, король Сигизмунд Август задумал возобновить дружбу с австрийским домом через женитьбу. И в 1553 году вскоре после Рождества Господня выехал из Вильна в Гродно, где в то время жила его мать, королева Бона, посоветовавшись с которой [он] поехал в Краков. А из Кракова отправил послов свататься к отцу своей первой жены Эльжбеты королю Римскому и Чешскому Фердинанду. Среди прочих послов виднейшим был Миколай Радзивилл, воевода Виленский, канцлер и маршалок Великого Княжества Литовского.

Королева Катерина. Потом в том же году в субботу после святого Якоба (29 июля) вместе с другими панами [Радзивилл] с почестями доставил в Краков дочь Фердинанда Катерину ¹³⁷, родную сестру первой королевы Эльжбеты, вдову. Прежде эта Катерина Фердинандовна всего шесть недель была замужем за итальянцем Франческо Гонзага ¹³⁸, князем Мантуи, который потом утонул на большом озере, по-итальянски называемом Laco de Garda ¹³⁹. Вместе с ней приехал ее родной брат Фердинанд, эрцгерцог Австрийский ¹⁴⁰, и много чешских и немецких графов и панят с нарядными придворными дамами.

Пышная свадьба. Для этой свадьбы король Сигизмунд Август с огромными расходами подготовил дивно разодетую праздничную свиту из множества панов и рыцарства коронного и Великого княжества Литовского. Все так и сверкало от золота, серебра, парчи, альтенбасов (altembassow) ¹⁴¹, аксамитов, пурпура, атласов, жемчугов, перьев, щитов и позолоченного оружия, убранных коней и прочего, как Вергилий описывает Турна в Энеиде, Гомер Мемнона под Троей, Еврипид фракийского короля Реса ¹⁴² и так далее. Самые роскошные цвета были у парчи, а на удивление дорогими нарядами меж коронных панов особенно превосходили других паны из Горки, сыновья пана Познанского, а меж литовских — воевода Радзивилл и Григорий Александрович Ходкевич, подкоморий Великого княжества Литовского, староста Ковенский, хотя [и у других там] мало чего не хватало.

Мор в Вильне. В том же году в Вильне господствовало жестокое и ядовитое поветрие, из-за которого горожане разбежались было кто куда мог. Умирали также в Троках, в Эйшишках, в Медниках, в Жижморах ¹⁴³ и в других окрестных деревнях и местечках.

Той же осенью, 6 сентября, владимирский староста Димитр Сангушкович ¹⁴⁴ силой захватил в Остроге княжну Элишку (Helske) Острожскую ¹⁴⁵, а князь Константин ¹⁴⁶ захватил сам замок Острог.

А когда княгиня Ильина (Ilijna) ¹⁴⁷, калишский воевода пан Зборовский и другие польские паны, которые на собственные средства приехали ей помочь, возбудили дело (instigowali) и просили осудить князя Димитра Сангушковича, как не подчинившегося указу (mandatowi), ибо по вызову [он] не явился, и как нарушителя посполитого мира, то король целую неделю заседал по этому делу с литовскими панами радными.

Князь Димитр убит. Польские паны с калишским воеводой паном Зборовским ¹⁴⁸, добросовестно помогая княгине Ильиной, пусть и с великими трудами и затратами, догнали его в Чехии в шести милях от Праги, в местечке Лысая Гора. Тамошний господарь предательски его выдал, его застигли одного и ранили, жестоко подстрелив, ибо он, не имея под рукой ничего другого, схватил скамью и храбро оборонялся. Там же в темнице он умер от ран, и теми же мещанами с большими почестями похоронен, как и пристало князю. И соорудили ему красивое надгробие с эпитафией (cum Epitaphio) ¹⁴⁹. А княжна Элишка теми же польскими панами привезена и отдана матери. Из-за нее потом была ссора и многие раздоры между паном с Горки и княжичем Семеном Слуцким.

Довойна — посол в Москву. В том же году полоцкий воевода Станислав Довойна, едучи в посольстве от короля в Москву, заключил мир с великим князем Московским на два года, [считая] от Благовещения Девы Марии ¹⁵⁰, вышеупомянутого 1554 года. А московский посол, с которым была тысяча конных московитов, приехав в Люблин, подтвердил этот двухлетний мир с королем.

Король [едет] в Вильно. Поэтому, отослав московского посла, вскоре после пасхи король с королевой выехал из Люблина в Литву и дней пять жил в Бресте. Потом наутро после Вознесения Господня (3 мая) выехал из Бреста в Гродно, где тоже прожил дней пять, в Олькиниках ¹⁵¹ погостил тоже дней пять, а в вигилию Тела Божьего (23 мая) приехал в Вильно, где все литовские паны, рыцарство и дворяне встречали его [в качестве] празднично украшенной свиты. А потом в воскресенье паны обедали у короля.

Комментарии

1. Смотри примечание 118 к книге пятой и примечание 1 к книге восемнадцатой.

2. Общая численность московских войск, по убедительным подсчетам А. Н. Лобина, была не более 12 тысяч, а о 80 тысячах и речи быть не может. Стрыйковский позаимствовал это явно завышенное число у Герберштейна, а тот опирался на хвастливое послание Сигизмунда I папе Льву X. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 1988. Стр. 297-298.

3. Смотри примечание 24 к книге двадцать третьей.

4. Общая численность польско-литовских войск под Оршей была около 16 тысяч (девять тысяч поляков и семь тысяч литовцев), причем около 4 тысяч из них остались с королем в Борисове. См.: Филюшкин А.И. Василий III. М., 2010. Стр. 194.

5. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М.,1988. Стр. 70.

6. Геликон — гора в Греции, на вершине которой обитали музы. Здесь же находился священный источник Гиппокрена (буквально — конский источник), забивший от удара копыта крылатого коня Пегаса. Этот источник считался источником вдохновения.

7. Гаковница — старинное ружье или пищаль с крюком (гаком). Эти пищали известны с XV века. Крюком, использовавшимся для упора и уменьшения отдачи при выстреле, обычно цеплялись за бойницу в крепостной стене; им можно было цепляться и за сошку.

8. Павеза — тип большого щита, часто использовавшегося пехотой XIV-XVI веков. Арбалетчики прикрывались ими для перезарядки своего оружия. Павезы широко применялись гуситами.

9. Вальный гуф или главный полк — при построении на поле боя основное подразделение армии, где сосредоточивались ее главные силы. В польско-литовском государстве в употреблении был и термин вальный сейм.

10. Разумеется, подобное название местность получила уже после битвы.

11. Смотри примечание 101 к книге двадцать третьей.

12. Стрыйковский сначала пишет о второй схватке литовско-польских войск с московитами, а потом упоминает сразу пятую. Нам придется самим поискать в тексте третью и четвертую. Вероятно, атаку польских войск Свирчовского и следует считать третьей схваткой. Смотри также примечание 13.

13. Примечание Стрыйковского на полях: Такой же хитростью турки поразили венгров у Мохача, когда погиб король Людовик. Этот решающий момент битвы под Оршей наш автор должен считать четвертой схваткой.

14. Призывы к милосердию автор противопоставляет призывам к беспощадной резне. Стоит вспомнить пословицу: «Повинную голову меч не сечет».

15. Смотри примечание 11.

16. Драбик (drabic) — уменьшительно-уничижительное от слова драб, как и солдат — солдатик.

17. Ясельничий — придворный чин и должность в Московском государстве XVI-XVII веков. Ясельничий был помощником конюшего и по рангу считался выше стольника.

18. Дорогобуж расположен в 113 км от Смоленска. Таким образом, одна миля у Стрыйковского в данном случае составила бы 6,3 км, а это почти на четверть меньше обычного. Это очередное подтверждение того, что расстояние между населенными пунктами наш автор определяет не по прямой, а по длине дороги.

19. Как видим, это число сильно отличается от собственного авторского подзаголовка. Так что наш автор опять завышает московские потери, причем в разы. По этому поводу смотри также примечание 2 к настоящей книге.

20. Смотри примечание 59 к книге двадцать третьей.

21. Прешпорк (Prespork) — нынешняя Братислава, столица Словакии.

22. Это, конечно, не нынешние Гамбург и Брюгге, а какие-то мелкие австрийские городишки с похожими названиями. Официальная встреча трех королей с императором состоялась в замке Траутманнсдорф между Братиславой и Веной. См.: Грёссинг З. Максимилиан I. М., 2001. Стр. 271.

23. Будущий император Фердинанд I (1503-1564) был внуком Максимилиана, сыном Филиппа Красивого (1478-1506) и Хуаны Безумной, дочери Фердинанда Арагонского. Сама церемония бракосочетания проходила в венском соборе Святого Стефана 22 июля 1515 г. См.: Грёссинг З. Максимилиан I. М., 2001. Стр. 272, 304.

24. Смотри примечание 26 к книге двадцать второй.

25. Ян Творовский герба Пилава (1474-1547) — подстолий галицкий, гетман польный коронный (1509-1520), каштелян каменецкий (1519), староста теребовльский, воевода подольский (1543). Вторым браком женат на Катерине, дочери Якуба Бучацкого, воеводы подольского (1485-1499) и русского (1499-1501).

26. Украинский переводчик понял это как 6 октября, но, возможно, это следует понимать как на шестой день.

27. Войцех Пржетоцкий герба Доленга в 1551 году упоминается как секретарь и писарь короля Сигизмунда Августа. Других сведений о нем нет, если не считать посвящения Стрыйковского, из которого следует, что около 1580 года Пржетоцкий был виленским городничим. См.: Wolff J. Senatorowie i dignitarze Wielkiego Ksiestwa Litewskiego 1386-1795. Krakow, 1885. Стр. 266.

28. Людовику II в год смерти отца было всего 10 лет.

29. Первое посольство Герберштейна в Москву началось в декабре 1516 года, а в апреле 1518 года он вернулся в Австрию. В России Герберштейн находился с апреля по ноябрь 1517 года. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., МГУ, 1988. Стр. 379-380.

30. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., МГУ, 1988. Стр. 228.

31. В списке авторов, на которых ссылается сам Стрыйковский, есть только один подходящий Филипп — и это Меланхтон (1497-1560). После смерти Лютера (1546) Меланхтон встал во главе всего лютеранства. Примечательно, что наш автор называет его только по имени, подразумевая, что образованному современнику и так будет ясно, о ком речь. Филипп Шварцерд по прозвищу Меланхтон был другом Камерария и редактировал труды Кариона. Смотри примечания 38 и 113 к книге первой.

32. Любопытно, что татарское войско в 500 человек Стрыйковский пренебрежительно называет «отрядиком» (uphiec).

33. Тягинь, Тигин или Текин — старинное название местечка Бендеры, которое исследователи производят либо от славянского тянуть, либо от татарского тегин (князь).

34. Никоновская летопись сообщает, что все вторгшееся в московские земли татарское войско насчитывало 20 000 человек, и оно понесло большие потери. Возможно, именно эти сведения у Стрыйковского трансформировались в известие о двадцатитысячных московских потерях. См.: ПСРЛ, том 13, ч. 1. СПб, 1904. Стр. 26.

35. Уже говорилось о несколько вольном употреблении Стрыйковским слова рейтар (rejter). В данном случае почти нет сомнений, что речь идет об орденских рыцарях. Смотри примечание 20 к книге десятой.

36. Ошибка Стрыйковского. Жмудским старостой в 1486-1527 годах был Станислав Янович Кезгайло. Надо полагать, что именно он и организовал тогда оборону Жемайтии. Смотри также примечание 47.

37. После смерти Конрада III Рыжего (1503) его вдова Анна Радзивилл была регентшей Мазовии (1503-1518) по причине малолетства своих детей Станислава и Януша. С 1518 года оба княжича стали править самостоятельно как соправители.

38. Латинское слово minister (у Стрыйковского ministrem) означает служитель, в данном же случае: служитель культа, то есть священник.

39. Вероятно, автор имел в виду Летичев, расположенный недалеко от Меджибожа.

40. Роман Михайлович Острожский (1480-1516) — единственный сын князя Михаила Ивановича Острожского (1450-1501), старшего брата Константина Ивановича Острожского. Его бабкой была Василиса Глинская.

41. Об этих событиях подробнее: Лобин А.Н. Оборона Опочки 1517 г. «Бесова деревня» против армии Константина Острожского. М., 2017.

42. Бона Сфорца (1494-1557) была дочерью миланского герцога Джан Галеаццо Сфорца и Изабеллы Арагонской (1470-1524). Есть версия, что именно Изабелла послужила Леонардо да Винчи моделью для написания картины «Мона Лиза». Брак Боны с Сигизмундом был заключен 18 апреля 1518 года.

43. Битва под Сокалем 2 августа 1519 года была еще одним разгромным поражением князя Константина Острожского, который, правда, сделал все, что мог, для спасения оставшегося войска. Вероятно, именно поэтому Стрыйковский не вдается в подробности столь крупного и упорного сражения. Подробнее о битве рассказывает Бельский, который, впрочем, говорит о 80 000 татар. На самом деле против 18 000 татар сражались 7 000 поляков и литовцев, которые проиграли битву и потеряли 1 200 человек. Потери татар составили около 4 000. См.: Kronika Marcina Bielskiego. Tom II. Sanok, 1856. Стр. 1008, 1009.

44. Публий Деций Мус Старший был военным трибуном во время первой самнитской войны (343 г. до н.э.), а в 340 г. был избран в консулы вместе с Манлием Торкватом. В том же году оба консула двинулись в Кампанию против восставших латинов. Перед битвой при Капуе каждый консул дал обет пожертвовать своей жизнью, если его фланг начнет отступать. Когда затем в сражении отряд Деция стал подаваться назад, тот бросился в ряды врага, где и нашел смерть. Римляне победили. Его сын Публий Деций Мус Младший был консулом в 312, 308, 297 и 295 гг. до н.э. В 295 г. Деций двинулся с войском в Этрурию и, соединившись с армией Квинта Фабия Руллиана, дал самнитам и галлам сражение при Сентине. Командуя левым флангом римского войска, он погиб в бою, одержав победу. Туски — то же самое, что и этруски. См.: Тит Ливий. История Рима от основания города. Том I. М., 1989. Стр. 373-374, 423, 483-485.

45. К роду Фредро герба Боньча принадлежал и «польский Мольер» — знаменитый драматург Александр Фредро (1793-1876).

46. Имеется в виду битва на Ворскле 1399 года.

47. Юрий Миколаевич Радзивилл (1480-1541) герба Трубы по прозвищу Геркулес — сын виленского воеводы (1492-1509) Миколая Радзивилла Старого. Подчаший литовский (1509-1517), воевода киевский (1511-1514), наместник гродненский (1514), польный гетман литовский (1521), каштелян трокский (1522-1527) и виленский (1527), маршалок польный (1528), великий гетман литовский (1531). Основатель биржанско-дубинской ветви Радзивиллов и отец Миколая Рыжего (1512-1584).

48. Все перечисленные Стрыйковским пункты без труда идентифицируются, за исключением Секирок (Siekierki), которые находятся на противоположном конце Польши. Здесь наш автор что-то напутал. Возможно, имелся в виду Цимбарк (Szymbark).

49. Эти события происходили в октябре 1520 года.

50. Польское слово kula означает шар, ядро, пуля и чаще всего переводится именно как пуля. Но так как в данном случае речь идет о пушках, это слово правильнее перевести как снаряд. Так же поступил и украинский переводчик.

51. Речь здесь идет о казанском походе Василия III, состоявшемся в мае-августе 1524 года. «Иван Васильевич» — несомненная описка Стрыйковского, однако отметим, что сразу несколько русских воевод, участвовавших в этом походе, были Иванами Васильевичами: Хабар, Ляцкой и Лошаков. Царского титула Василий Иванович официально не принимал, хотя сам турецкий султан в своем письме называет его царем уже в 1520 году. Об этом же пишет и Герберштейн, никак, впрочем, не увязывая с казанским походом. См.: Филюшкин А.И. Василий III. М., 2010. Стр. 298, 299.

52. Удивительно, как мало места Стрыйковский уделил этому важнейшему событию польской истории и еще более важному событию истории Тевтонского ордена, которому Ян Матейко посвятил грандиозное полотно (388 х 785 см) «Прусская дань» (1882) — одну из самых известных своих картин. См.: Maria Bohucka. Hold Pruski. Interpress, 1982.

53. Доротея (1504-1547) — внучка датского короля (1448-1481) Кристиана I и дочь Фридриха Голштинского (1471-1533), который в 1523 году стал королем Дании Фредериком I (1523-1533). Первая жена (1526) прусского герцога Альбрехта и мать шестерых его детей.

54. Януш III (1502-1526) — князь варшавский и черский, последний князь мазовецкий (1503-1526). Сын Конрада III Рыжего и Анны Радзивилл. После смерти брата Станислава (1524) князь Януш стал править единовластно, а после смерти самого Януша мазовецкое княжество было присоединено к Польше и превращено в воеводство. Смотри примечание 37.

55. Усекновение главы Иоанна Крестителя церковь отмечает не 27, а 29 августа. Именно 29 августа и состоялась роковая для венгров битва при Мохаче.

56. Паллант — один из героев «Энеиды» Вергилия. Друг Энея, убитый Турном.

57. Перевод С. Ошерова. См.: Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1979. Стр. 342.

58. Битва под Ольшаницей, известная и как битва при Каневе, состоялась 27 января 1527 года. Эту дату приводит Михалон Литвин. См.: Kronika Marcina Bielskiego. Tom II. Sanok, 1856. Стр. 1040.

59. Янош Запольяи (1487-1540) был родным братом Барбары Запольяи, первой жены польского короля Сигизмунда I. Неизвестно, почему Стрыйковский называет его Вайдой. Вероятно, это испорченное молдавское Янош-водэ, то есть воевода Янош. С 1511 года Запольяи был воеводой Трансильвании и в этом качестве подавил восстание Дьёрдя Дожи (1514). Коронован в Токае 11 ноября 1526 года, а в июле 1529 года принес вассальную присягу турецкому султану.

60. Иероним Лаский (1496-1541) герба Кораб — племянник польского примаса Яна Лаского, польский дипломат и участник многих посольств. Учился в Болонском университете (1517). Великий коронный кравчий (1520), воевода серадзский (1523), староста мальборкский, жупан Спиши (1528), воевода Трансильвании (1530-1534). В начале 1528 года ездил в Стамбул, где заключил венгерско-турецкое перемирие. 31 августа 1534 года по приказу Яноша Запольяи арестован по обвинению в связях с Фердинандом Габсбургом. В декабре 1534 года освобожден и перешел на службу к Фердинанду. Умер в Кракове.

61. Карл III (1490-1527), герцог де Бурбон — французский полководец, коннетабль Франции. Во главе немецких наемников принимал участие в осаде Рима и погиб, а Рим взят и разграблен 6 мая 1527 года.

62. Бенвенуто Челлини в своих мемуарах пишет, что Бурбон был убит в результате аркебузной стрельбы с городских стен, устроенной самим Челлини. См.: Жизнь Бенвенуто, сына маэстро Джованни Челлини, флорентинца, написанная им самим во Флоренции. М., 1987. Стр. 89-90.

63. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., МГУ, 1988. Стр. 108, 315.

64. Ослан (Oslan) — Ислам-Гирей I, сын крымского хана Мехмед-Гирея (1515-1523) и будущий кратковременный крымский хан (1532), враждовавший тогда со своим дядьями, крымскими ханами Саадет-Гиреем (1524-1532) и Сахиб-Гирем (1532-1550). Убит ногайцами в августе 1537 года. См.: Гайворонский О. Повелители двух материков. Том I. Киев-Бахчисарай, 2007.

65. Миколаю Сенявскому (1489-1569) герба Лелива в те годы было лет 40, и он еще не был ни великим коронным (1561) ни польным (1539) гетманом, ни даже коронным стражником (1531). О его пребывании в плену других известий нет, так что, вероятно, Сенявский сразу выкупился, ибо был очень богат.

66. День Святого Луки — 18 октября 1529 года.

67. Коронация Сигизмунда Августа польским королем состоялась 20 февраля 1530 года, а пожар в Вильно был в 1529 году.

68. Хотя Стрыйковский пишет 21 февраля, во всех энциклопедиях сообщается, что Сигизмунд Август был коронован 20 февраля, что более вероятно, ибо в 1530 году 20 февраля приходится на воскресенье. Отметим, что наш автор часто называет месяцы не по-польски, а по-латыни, здесь же он употребил сразу оба варианта.

69. Следует особо отметить чешскую форму написания имени князя Опольского — Irzyk. С князем Опольским все не просто. Судя по всему, на коронации присутствовал Георг Набожный (1484-1543), маркграф Бранденбург-Ансбахский, родной брат прусского герцога Альбрехта. Однако в 1530 году он еще не был князем Опольским, а стал им только после смерти Яна II Доброго (1532), последнего представителя опольской линии силезских Пястов. А Яна Доброго вряд ли могли назвать Иржиком.

70. Фридрих II Легницкий (1480-1547) — князь легницкий (1488), бжегский (1503-1505, 1521), сцинявский (1528), глогувский (1540-1544) и зембицкий (1542). Сын Фридриха I Легницкого из силезских Пястов и Людмилы Подебрад, дочери Иржи из Подебрад.

71. Совместные действия турецких и венгерских войск — новая реальность, появившаяся после битвы при Мохаче (1526) и фактического раздела Венгрии. Смотри примечания 59 и 60.

72. 29 сентября.

73. Речь идет о Первом Статуте Великого княжества Литовского, изданном в 1529 году. Это был первый писаный свод литовских законов, состоявший из 13 разделов и 283 статей, которые регламентировали гражданское, уголовное, земельное и процессуальное право. Первый Статут был не очень благоприятен для шляхты, ибо содержал немало устарелых и довольно суровых постановлений. См.: Статут Великого Княжества Литовского 1529 года. Минск, 1960.

74. Петрило — Петр IV Рареш (1487-1546), незаконный сын Штефана III Великого, господарь Молдавии (1527-1538 и 1541-1546).

75. Ян Амор Тарновский (1488-1561) герба Лелива — выдающийся польский полководец. Великий коронный гетман (1527-1559), воевода русский (1527) и краковский (1535), каштелян краковский (1536) и войницкий. По матери был правнуком Завиши Черного. Военную службу начинал под командованием Константина Острожского, участвовал в походе в Молдавию (1512), в битве под Оршей (1514) и в последней войне с Тевтонским орденом (1519-1521). В 1547 году получил от императора Карла V наследственный титул графа Священной Римской империи. Считается основателем города Тернополя.

76. Гвоздец — поселок примерно в 20 км к югу от Обертына.

77. Обертын (Обертин) — поселок в Иваново-Франковской области на Украине. Битва при Обертыне состоялась 22 августа 1531 года.

78. Мартин Бельский пишет двадцать две тысячи, и ему можно доверять, так как он сам был участником битвы при Обертыне. О численности польского войска он сообщает так: четыре тысячи конных и пехота. См.: Kronika Marcina Bielskiego. Tom 2. Sanok. 1856. Стр. 1050-1052.

79. Смотри примечание 34 к книге пятнадцатой.

80. Этой подробности нет у Бельского, из чего следует, что в данном случае Бельский был не единственным источником Стрыйковского.

81. Стрыйковский путает. Константин Иванович Острожский умер в Турове 11 сентября 1530 года. Вознесение Девы Марии (Wniebowzieciu) обычно отмечается 15 августа, хотя в средние века в Германии его отмечали 23 сентября, ссылаясь на то, что Мария была взята на небо на сороковой день после смерти.

82. Смотри примечание 47.

83. Петр Опалинский (1480-1555) герба Лодзя — секретарь Сигизмунда I (1509), гофмейстер королевского двора (1530). Каштелян мендзыжецкий (1528), лёндский (1529) и гнезненский (1535); староста гнезненский, косцянский, ольштынский, шремский, кцыньский, копанецкий. В 1532 году был польским послом в Стамбуле при дворе Сулеймана Великолепного. Женат на Ядвиге Тенчинской.

84. В августе 1532 года хорватский гарнизон крепости Кёсег (нем. Guns), насчитывавший около 800 человек под началом капитана Миклоша Юришича (Никола Джуришич) в течение двадцати пяти дней героически отражал атаки восьмидесятитысячной турецкой армии Ибрагим-паши. В честь этого события в одиннадцать часов (время снятия турецкой осады) в городе ежедневно бьют в колокола, а на соборе навсегда остановлены часы. В крепости, носящей имя Юришича, ему установлен бронзовый памятник.

85. Обе даты неверны. Иван Грозный родился 25 августа 1530 года, а Василий III умер 3 декабря 1533 года. См.: Флоря Б. Н. Иван Грозный. Калининград, 2010. Стр. 8-9.

86. Смотри примечание 130 к книге двадцать третьей.

87. Смотри примечание 131 к книге двадцать третьей.

88. Семен Федорович Бельский (1500-1544) — удельный князь, боярин (1522), правнук киевского князя Владимира Ольгердовича. Его отец Федор Иванович Бельский в 1482 году перешел на службу к Ивану III. Переход на русскую службу и его брата Семена Ивановича Бельского (1499) вместе с вотчиной (городком Белый на Смоленщине) стал одним из главных поводов к русско-литовской войне. В августе 1534 года Семен Федорович Бельский вместе с Иваном Ляцким и со многими детьми боярскими из Серпухова бежал в Литву и обратно уже не вернулся.

89. С литовцами воевал и потом под Стародубом попал в плен не Иван Федорович Овчина, фаворит Елены Глинской, а его двоюродный брат, князь Федор Васильевич Овчина-Телепнев-Оболенский. См.: Разрядная книга 1475-1605. Том 1. Часть 2. М., 1977.

90. Юрия Радзивилла Стрыйковский называет старостой Гродненским, но в других источниках он именуется наместником Гродненским. В начале XVI века Гродно было наместничеством, в XVII веке уже превратилось в староство, но точная дата этого преобразования нам не известна. Можно предполагать, что после 1580 года (время написания нашей хроники) Гродно уже было староством, но было ли так до 1540 года (при жизни Юрия Радзивилла) — это как раз вопрос.

91. Избица (izbica) — вероятно, то же самое, что и городня — традиционный элемент русской средневековой фортификации. Это замкнутый деревянный сруб, обычно заполненный грунтом. Городни соединяли башни деревянных крепостей. См.: Красовский М. Курс истории русской архитектуры. Часть I. Деревянное зодчество. Петроград, 1916. Стр. 88-113.

92. Стародуб был взят 29 августа 1535 года. Один из современников писал, что перед шатром Тарновского казнили 1400 пленных «бояр». Современные историки считают, что общее число нападавших и оборонявшихся вряд ли превышало по 20 тысяч с каждой из сторон. Кстати, и сам Стрыйковский выше сообщает то же самое. См.: Кром М. М. Стародубская война (1534-1537). М., 2008.

93. Брак Ядвиги (1513-1573) и Иоахима II Гектора (1505-1571), бранденбургского курфюрста и маркграфа, состоялся в Кракове 1 сентября 1535 года.

94. День Святого Мартина — 11 ноября 1537 года.

95. С 1365 по 1565 год Сучава была столицей Молдавии.

96. Смотри примечание 65.

97. Здесь непонятно: то ли польские кони были вообще не подкованы, то ли имели обычные подковы, которые скользили на льду — в отличие от зазубренных подков лошадей противника.

98. Условием этого мира был отказ Петра Рареша от претензий на уже было отвоеванное им Покутье, окончательно отошедшее к Польше.

99. Любопытное и единственное в своем роде сравнение, из которого, между прочим, следует, что Кокенхаузен (Кокнесе) во времена Стрыйковского все еще был довольно сильным замком или, во всяком случае, производил подобное впечатление.

100. Смотри примечание 62 к книге двадцать второй.

101. Смотри примечание 56 к книге двадцать второй.

102. В 1541 году католики отмечали пасху 13 марта, а православные — 17 апреля. Смотри также примечание 47.

103. Ян Миколаевич Радзивилл (1492-1542) герба Трубы — сын великого канцлера литовского Миколая Амора и племянник великого гетмана литовского Юрия Геркулеса. Великий подчаший литовский (1517), державец марковский (1520-1534), староста слонимский (1512), бельский (1522) и василишский (1523), генеральный староста жемайтский (1535). Вероятно, именно с его жмудским староством и связана ошибка Стрыйковского, о которой смотри примечания 36 и 47.

104. Смотри примечание 54 к книге двадцать второй и примечание 66 к книге двадцать третьей.

105. Стрыйковский путает. Среди тогдашних родственников польского примаса Яна Лаского был только один Ярослав, воевода серадзский, но он умер еще в 1521 году. Здесь речь идет о его сыне, серадзском воеводе Иерониме, умершем в 1541 (а не в 1542) году. Смотри примечание 60.

106. 14 мая 1542 года. Католическая пасха в этом году была 2 апреля.

107. Станислав Альбрехтович Гаштольд (1507-1542) герба Абданк — воевода новогрудский (1530) и трокский (1542). Первый муж Барбары Радзивилл и последний из Гаштольдов. Умер 18 декабря 1542 года, всего на три года пережив своего знаменитого отца. Есть мнение, что именно Станислав был инициатором создания легендарной истории основания Великого княжества Литовского, изложенной во второй редакции белорусско-литовских летописей и повлиявшей на Стрыйковского. См.: Улащик Н.Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания. М., 1985. Стр. 162.

108. Ошибка Стрыйковского. Согласно Евреиновской летописи, на Брестском сейме виленским каштеляном (1545-1557) был назначен Григорий Григорьевич Остикович. См.: ПСРЛ, том 35. М., 1980. Стр. 238.

109. Семен Глебович Пронский (ум. 1555) — сын князя Глеба Юрьевича из рода Рюриковичей, наместника бобруйского. Его отец Юрий Федорович, дед Семена, в XV веке перешел на службу к литовским князьям. Семен перешел в католическую веру под именем Фридриха и получил крупные земельные владения на Украине. Староста житомирский (1538-1539), брацлавский и винницкий (1540-1541), воевода киевский (1545), державца чернобыльский (1549).

110. Смотри примечание 1 к книге третьей.

111. Григорий Александрович Ходкевич (1513-1572) — подкоморий ВКЛ (1544-1559), староста ковенский, гродненский, могилевский, тыкоцкий, воевода витебский (1554) и киевский (1555), каштелян трокский (1559) и виленский (1564), польный гетман литовский (1561) и великий гетман литовский (1566). Сын новогрудского воеводы Александра Ивановича Ходкевича и княжны Василисы Ярославны Головчинской, женат на Екатерине Ивановне Вишневецкой. В 1568 году основал в Заблудове православную типографию, где работали Иван Федоров и Петр Мстиславец. Враждебно относился к Радзивиллам. В знак протеста против Люблинской унии в 1569 году пытался отказаться от всех своих должностей. Герб Ходкевичей – это герб Косцеша, совмещенный с гербом Гриф.

112. Стрыйковский все чаще употребляет слово старый (stary) по отношению к Сигизмунду I, и под этим прозвищем тот и вошел в историю. Однако дело тут не столько в преклонном возрасте Сигизмунда (хотя он дожил до 81 года), сколько в том, что при нем был еще и молодой король, причем тоже Сигизмунд.

113. Фригийский пастух — Парис. В трагедии «Октавия» Сенека так писал о Елене и Парисе:

114. В 1548 году католическая пасха была 25 марта, а православная — 1 апреля. Сигизмунд I умер именно 1 апреля, и подобная неточность очень характерна для литовского историка XVI века.

115. Еще одна ошибка. Сигизмунд родился 1 января 1467 года, а умер 1 апреля 1548 года. Таким образом, он прожил 81 год и ровно три месяца. Отметим, что семь дней — это как раз разница во времени между католической и православной пасхой в 1548 году.

116. Мара (mara) — по-польски морока, призрак. На Украине так называли чучело, которое носят при встрече весны. Похоже, что так назывались особые носилки, так как Бельский пишет, что для похорон было изготовлено 30 мар, и тело короля тоже несли на марах. См.: Kronika Marcina Bielskiego. Tom II. Sanok, 1856. Стр. 1194-1195.

117. Третье воскресенье после пасхи в 1548 году было 15 апреля, а 17 апреля был вторник.

118. Смотри примечание 107.

119. С прусским князем непонятно. Бельский тоже пишет, что на похоронах королева-мать шла за гробом между прусским князем и маркграфом, но имен не называет. Можно предположить, что имелись в виду прусский герцог Альбрехт (кстати, племянник Сигизмунда) и тогдашний курфюрст Бранденбурга Иоахим Гектор. См.: Kronika Marcina Bielskiego. Tom II. Sanok, 1856. Стр. 1195.

120. Речь, вероятно, идет о Федоре Вишневецком, дяде легендарного Дмитрия Вишневецкого. С целью его освобождения из плена Дмитрий Вишневецкий в 1553 году сам побывал в Турции. Смотри примечание 96 к книге двадцать третьей.

121. День Св. Барбары (Варвары Великомученицы) — 4 декабря. Коронация Барбары Раздзивилл состоялась 9 декабря 1550 года. Бельский не называет даты коронации, однако пишет, что сейм открылся 13 ноября.

122. Ни Стрыйковский, ни Бельский прямо не обвиняют Бону Сфорца, однако упоминание об «итальянском докторе» весьма недвусмысленно намекает на заказчика.

123. Миколай Юрьевич Радзивилл (1512-1584) по провищу Рыжий был родным братом Барбары Радзивилл. Смотри примечание 1 к книге третьей.

124. Миколай Янович Радзивилл (1515-1565) по провищу Чёрный был двоюродным братом королевы Барбары.

125. Тридцатилетняя Барбара Раздзивилл умерла 8 мая 1551 года. Зелеными Святками в Польше называют праздник Троицы, которая в 1551 году была 10 мая.

126. Олькеники — нынешний Валькининкай, местечко в Варенском районе Алитусского уезда Литвы.

127. Серебщина — денежный налог серебряными монетами в ВКЛ. Впервые упоминается в 1387 году. Сначала собирался со всего населения в пользу государства, потом землевладельцы стали собирать этот налог с крестьян в свою пользу. Единицей налогообложения считались дым или соха. В описываемом случае серебщина имела статус чрезвычайного налога.

128. Янош Запольяи умер 22 июня 1540 года — не только через год после свадьбы (1539), но и всего за месяц до рождения сына Яноша (18 июля 1540 года). Смотри примечание 59.

129. Турки овладели Будой в 1541 году.

130. Пасха в 1552 году была 10 апреля.

131. 15 сентября 1559 года Изабелла Ягеллонка в сорокалетнем возрасте умерла в городе Алба-Юлия в Трансильвании. Ее голову, как священную реликвию, королева Анна, последняя жена испанского короля Филиппа II, подарила архиепископу Боготы (Колумбия), который поместил голову в серебряный ларец и объявил Изабеллу святой заступницей города.

132. Дьёрдь Мартинуцци или Иржи Утешенович (1482-1551) — епископ Сегеда (1536) и епископ Варадинский (1539), архиепископ Эстергомский (1551) и примас Венгрии, кардинал (1551). Наместник Венгрии, главный казначей (1544), главнокомандующий земским ополчением (1544) и воевода (1551) Трансильвании. Почему Стрыйковский зовет его Кинтстартом — неизвестно. Убит 16 декабря по приказу Кастальдо, командовавшего войсками Фердинанда Габсбурга.

133. Смотри примечание 119.

134. Формулировка Стрыйковского не оставляет ни малейших сомнений в том, что речь шла о фейерверке.

135. Примечательно, что уже в XVI столетии Стрыйковский употребляет литовское название Христмемеля: Скирснямуне.

136. Нет данных, что литовская копа отличалась от чешской, поэтому остается предположить, что речь идет о тех же 60 грошах. Зато литовский грош, вероятно, не был идентичен чешскому.

146. Элишка или Гальшка — Эльжбета Ильинична Острожская (1539-1582) — внучка Константина Ивановича Острожского, единственная дочь и наследница Ильи Константиновича Острожского (1510-1539). В описываемое время ей было всего 14 лет. См.: Sylwia Zagorska. Halszka z Ostroga: Miedzy faktami a mitami. Warszawa, 2006. .

Текст переведен по изданию: Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Wydanie nowe, sedace dokladnem powtorzeniem wydania pierwotnego krolewskiego z roku 1582, poprzedzone wiadomoscia o zyciu i pismach Stryjkowskiego przez Mikolaja Malinowskiego, oraz rozprawa o latopiscach ruskich przez Danilowicza. Warszawa. 1846

© сетевая версия - Тhietmar. 2019
© перевод с польск., комментарии - Игнатьев А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001