МАЧЕЙ СТРЫЙКОВСКИЙ

ХРОНИКА

ПОЛЬСКАЯ, ЛИТОВСКАЯ, ЖМУДСКАЯ И ВСЕЙ РУСИ

МАЧЕЯ СТРЫЙКОВСКОГО

____________________________________________

По изданию 1582 года

ТОМ II

Варшава, 1846

____________________________________________

КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Глава первая

Витольт Александр Кейстутович,

князь Литовский, Жмудский и Русский.

Год 1392

Польский король Владислав Ягелло, установив прекрасный (wdzieczna) мир с двоюродным братом Витольтом, отдал ему всю верховную власть в Великом княжестве Литовском, Русском и Жмудском, и своих родных братьев, князей Владимира Киевского, Димитра Корибута Северского, Свидригайла Полоцкого и Витебского, а также Скиргайла, низложенного с великого княжения, под его начало (posluszenstwo) отдал, что из-за их склонности к кривдам (ukrzywdzenia) длилось недолго. Отдал ему также Вильно со всеми владениями, Троки, Крево, Кернов, Гродно, Сураж, Каменец Подляшский, Брест, Луцк, Владимир со всей Волынью и все прочие литовские, русские, жмудские и подляшские замки, кроме законных (pewnych) уделов других князей, своих родных братьев.

Возведение Витольта на великое княжение. Потом в присутствии короля Ягелло и королевы Ядвиги, при Скиргайле и множестве панов, рыцарей и бояр Литовских, Русских и Жмудских, [Витовт] с полагающейся пышностью был возведен на престол Великого княжества Литовского виленским епископом Андреем Вазилоном (od Andrzeja Wazilona) 1 в костеле Святого Станислава в Виленском замке по христианскому обряду. Но, храня старинный обычай возведения на престол великих князей, он был в княжеской шапке и одет в подобающую этому случаю одежду, а великий маршалок литовский также по обычаю вручил ему меч, княжескую печать и [принес] клятву верности (laske). Вместе с ним и княгиня Анна тогда же и с теми же подобающими церемониями тоже была возведена [на великое княжение]. Потом король и литовские паны участвовали в триумфах, увеселениях и развлечениях и полагающихся при этом церемониях, всячески радуясь миру, на который надеялись при Витольте. Но надеялись напрасно, ибо как только король Ягелло с королевой уехал в Польшу, сразу же братья Ягеллы Скиргайло и Свидригайло затеяли новые смуты и внутренние войны из-за того, что [король] поставил над ними двоюродного брата Витольта. Скиргайло собирает войско на Витольта. А Скиргайло, который был [мужем] великой отваги и вспыльчивейшего сердца и к тому же имел большие сокровища и благожелательное отношение всей Руси, собрал против Витольта войско, желая снова выбить его из Вильно и согнать с великого княжения Литовского (к которому ближайшим и годнейшим мнил себя).

Свидригайло бежал в Пруссию. А Болеслав Свидригайло, князь Полоцкий и Витебский, брат Скиргайло, не был ни так смел, ни столь могуществен, к тому же имел меньше средств, сокровищ и был не особенно популярен среди своих. Поэтому он бежал в Пруссию к прусским крестоносцам и к новому магистру Конраду Юнгингену 2, избранному после смерти Валленрода. Покойный магистр Валленрод. Этот Валленрод (Walerodus), как свидетельствуют прусские хроники, был зол и жесток; сам будучи братом ордена (zakonnikiem), преследовал монахов и священников и, умирая, ни одного из них к себе не допустил.

Крестоносцы со Свидригайлом разоряют Литву. Прусские крестоносцы приняли тогда Свидригайло очень радушно, ибо были раздражены и имели неутихающий гнев на Витольда, который в третий раз предал их за их добро, спалил три замка и перебил в них многих знатных крестоносцев. Так что они сразу же собрали войско и вторглись со Свидригайло в Литву, где огнем и мечом повоевали очень много волостей; силой взяли Сураж, Гродно и Страмеле, отчие замки Витольда, и, захватив [в плен] три тысячи человек обоего пола, с большой добычей вернулись в Пруссию.

Услышав эту прискорбную новость, в 1393 году король Ягелло с королевой Ядвигой тут же спешно приехал из Польши в Литву и, призвав из Руси брата Скиргайло, упросил его, чтобы помирился с Витольтом, и так повторно привел обоих к взаимной братской любви. Скиргайлу придали к Киеву Стародуб и прочее. И, чтобы ублажить горячее и вспыльчивое сердце Скиргайло, как пишут Длугош и Меховский, король к владениям Скиргайло, Киевскому княжеству, с согласия Витольта придал замки и повяты Стародуб Северский, Кременец Волынский и Старые Троки с их волостями. А на будущее, если случится какая-нибудь распря между ними, оба, и Витольт, и Скиргайло, записали, что в этом случае разрешить их спор должно решение королевы Ядвиги, без каких-либо причитаний (zawodzenia) 3.

Литовские летописцы в этом месте не упоминают Скиргайло, будто бы имел какие-то [стычки] с Витольтом, а называют брата Ягелло и Скиргелло Корибута, который был побежден и захвачен Витольтом за непослушание 4. Витольт же в то время, в 1393 году, благодаря королю Ягелле и королеве Ядвиге после первой ссоры со Скиргайлом помирился и побратался с ним и заключил союз против любого врага, кроме короля Польского.

Вскоре после этого Андрей Ольгердович, родной брат Ягелло, который когда—то с прусскими и лифляндскими крестоносцами Лукомль и Полоцк взял и Литву повоевал во времена коронации Ягелло, был выпущен из тюрьмы, в которой сидел три года в Хенцинском (Checinskim) замке 5, в смрадной башне. [Это случилось] благодаря просьбам Витольта и других братьев князей, когда они замолвили за него слово королю и поручились, что не будет мстить за свое пленение и наказание. Потом он из милости был пожалован скромным уделом в Литве — на кормление (wychowanie).

Федор Сангушко. Тогда же Федор или Любарт Сангушко Ольгердович, князь Владимирский, от брата короля взял во владение Северское княжество, обязуясь всегда быть верным и покорным польскому королю Ягелле, на что дал от себя и грамоты с печатями других братьев князей. И вот так король Ягелло, помирив Витольта со Скиргайлом и приведя к согласию с Витольтом других братьев князей, отъехал с королевой в Польшу.

О повоевании Литвы и добывании Вильна

Свидригайлом с крестоносцами.

Год 1394

Вскоре после отъезда короля Ягелло в Польшу полоцкий и витебский князь Свидригайло, будучи в бегах (bedac zbiegiem) в Пруссии, второй раз возбудил прусских крестоносцев против Витольта. Итак, в 1394 году прусский магистр Конрад Юнгинген, собрав большое войско из немецких земель и из Пруссии, и к тому же, как пишут Длугош 6 и Меховский (кн. 4, гл. 40), имея [в своем войске] очень много французов, англичан и других чужеземцев, добровольно собравшихся [в поход] против литовцев, двинулся на судах по реке Неман водным путем и по земле в Литву, огнем и мечом воюя все волости, затем [они] захватили несколько крепостей, а также маленьких замков (zameczkow) в Жмуди и в Литве.

Свидригайло с крестоносцами два месяца осаждал Вильно. Потом Свидригайло, будучи проводником, со всем немецким и французским войском и магистром Конрадом Юнгиненом подступили под Вильно, который добывали целых два месяца, непрерывно штурмуя и обстреливая оба замка. И когда не смогли силой, обратились к измене. Свидригайло подкупил русских чернецов, которые были в замке, чтобы в урочное время тайно подожгли оба замка. И когда Свидригайло с крестоносцами уже предвкушали полную победу, их надежды были обмануты, ибо один из чернецов, который сильнее сомневался, рассказал об этом деле старшему замковому начальству. Русских чернецов покарали за измену. И когда другого чернеца казнили за измену 7, прусский магистр со Свидригайлом и крестоносцы, [у которых] не получилось того, на что они надеялись, вынуждены были отступить прочь.

Витольт донимает немцев из [укромных] уголков. А Витольт, хотя и имел немалое войско, собранное из Литвы, из Руси и из Польши, однако же не смел открыто дать главное сражение крестоносцам, которые превосходили его силой и числом. И только постоянно совершал набеги на их войско, донимал и тревожил, других громил в поединках (picowaniu) и в загонах, а в тесных местах очень много их перебил и захватил [в плен, устраивая] засады. А временами предпринимал ответные вторжения в прусские земли, грабя и воюя их богатые фольварки, так что крестоносцы и в войске, и в своей земле понесли ущерб не меньший, чем причинили Литве, ибо им воздалось око за око.

Крестоносцы воюют Жмудь. Зимой того же года Вернер Тетингер 8, великий маршал прусский, вернувшись, снова воевал Литву и ушел с добычей и пленниками. Уже после него самбийский фогт Ульрих фон Юнгинген, родной брат прусского магистра (который потом и сам был магистром и, потерпев поражение от Ягеллы, был убит), с еще большим войском разорил жмудскую землю около Медник и Россиен 9.

Витольт разорил Инстербург. В отместку за это повоевание своих земель Витольт тоже вторгся в Пруссию с литовским войском и там, около Инстербурга, все богатые волости этих грубиянов (gburskie) и орденские фольварки огнем, мечом и грабежами разорил и без помех вернулся в Литву с большой добычей и прибылью. Крестоносцы воюют Подляшье. А комтур из Бальги Конрад фон Кибург (Koborg) 10 с немецким войском тоже вторгся на литовское Подляшье, повоевал Дрогичинскую землю и вывел в Пруссию пленников с награбленным.

Глава вторая

О битве Витольда с Корибутом и отнятии Киева у Владимира, предка князей Слуцких, по надуманному поводу, а также о смерти Скиргайло, о захвате Кориатовича на Подоле и овладении Витольтом подольскими замками

Витольд, измученный частыми войнами, скитаниями (wloczugami) и постоянными тревогами, к тому же с сильно оскудевшей казной, заново начав править в государстве, отовсюду повоеванном и опустошенном, заботился о том, как бы суметь престол Великого княжества Литовского возвысить до прежней знатности и могущества, как ему направить в опустошенную казну обычные доходы и вернуть близкие к престолу фамилии (imiona stoleczne), разбросанные в этих войнах и внутренних тревогах и отдалившиеся от княжеского престола (как это ныне и у нас происходит).

Стяжательством (avaritia) задумал решить проблемы разрухи (aegestas) в государстве. И, так как его вынуждала ingeniosa aegestas (совершеннейшая разруха) в государственном хозяйстве, он прежде всего обратился к мысли, где что взять, и поэтому нашел способ (nalazl przyczyne) [добыть средства] у князя Дмитра Ольгердовича Корибута, короля Ягелло родного, а своего двоюродного брата, предка князей Збаражских и Вишневецких, который в то время имел удел в Новогородке (Nowogrodku) Северском. И послал к нему, [требуя,] чтобы тот принес ему присягу, поклялся в верности, как верховному господину и великому князю Литовскому, и чтобы платил в казну Великого княжества обычную дань, которую прежде издавна брали с Северского княжества. Витольд нашел способ [добыть деньги] у двоюродного брата. С тем же он направил посольства и к другому родному брату Ягайлы, киевскому князю Владимиру Ольгердовичу, предку князей Слуцких, и к Федору Кориатовичу, который в то время Подолию держал, чтобы оказали ему полное послушание и дали бы вассальную присягу вместе с данью.

Димитр Корибут, князь Северский, сознавая себя сыном Ольгерда, родным братом короля и более достойным великого княжения, чем Витольд, не желал ни в данники ему даваться, ни присяги приносить, а, напротив, заявил Витольду, что в Вильно он значит побольше него. Витольд, возмущенный его смелым и гордым отказом и желая привести его к покорности, с литовским и жмудским войском отправился против него в Северскую землю. Услышав об этом, Корибут Ольгердович не стал ждать неприятеля в своей земле, а, собрав войско из Руси и имея помощь от князя Тверского, сам двинулся в Литву против Витольда, не требуя от него дальнего пути до Севера (Siewiera) 11. Битва Корибута с Витольтом. Когда оба войска сошлись и с огромной запальчивостью сшиблись во встречном бою на широких полях у Недокудова 12, Корибут со своими руссаками [брал] смелостью, а Витольт с литовцами и жмудинами превосходил его и смелостью, и множеством своего войска. Наконец, когда битва с неверным счастьем для обеих сторон длилась уже несколько часов, полки Корибута начали тревожиться, мешаться и уступать поле, а Витольт с литовцами тем смелее напирал на смешавшихся, разорвал [их строй] и разгромил. Fugiens iterum pugnabit. (Бежал, чтобы снова бороться). Увидев это, Корибут дал шпоры коню, желая укрыться до лучших времен и до другого раза, и вот так с малой дружиной бежал с погрома до Новгорода (Nowogrodka) Северского, главного города своего удела 13, в котором и заперся с женой и детьми, как следует укрепив стены и башни рыцарством и орудиями (strzelba). Корибут бежал с проигранной битвы. А Витольд, одержав победу, немного передохнул, пока собирал добычу с его побитых солдат и рыцарей, а своих хоронил, двинулся за ним до Новгорода Северского и, обложив его со всех сторон, непрерывно штурмовал, [атакуя] стены и башни, подкапывая стены и подкладывая огонь до тех пор, пока силой не взял замок. Корибут захвачен с женой и детьми. И там Корибута с женой и детьми захватил, забрал его сокровища, владения и имущество (rystunki), разместил в замке своих людей и поставил своих старост и наместников в его Северских краях. А самого Корибута с женой, дочерью рязанского князя, и с детьми отослал в Вильно в заключение, где долгое время содержал под стражей в верхнем Виленском замке. Рязанский князь Олег, тесть Корибута. Потом его тесть, рязанский князь Александр или Олег (Holha) 14, уговорил и выпросил его у короля Ягелло и у Витольда, поручившись им от его [имени] за мир и что не намерен мстить за эти кривды, на основании чего Ягелло и Витольд выпустили Дмитра Корибута из виленского заключения. Записи этого рязанского князя касательно этого постановления и ныне хранятся в королевской сокровищнице Краковского замка. Об этих записях Кромер упоминает в книге 15.

Воистину вавилонское переселение Корибута из Северского княжества на Волынь. Тогда же Витольд присоединил себе к Великому княжеству Литовскому Корибутов удел: Северское княжество и Новгород (Novogrodek) с Брянском, а Корибуту из милости дал в обмен замки на Подоле и на Волыни: Брацлавец, Винницу, Соколец и Кременец, а потом и сам Димитр Корибут построил замки Вишневец и Збараж. Потом его сын Сигизмунд (Sigmunt) Корибут был избран чешским королем, а потом, воротившись из Чехии, в проигранной битве, в которой помогал Свидригайло, был схвачен и утоплен в реке Швенте (Swietej) у Вилькомира князем Михаилом, сыном великого князя Сигизмунда Кейстутовича, убитого в Троках 15. А другой сын Корибутов, Федор или Федко (Fiedko), имея помощь от валахов и татар, хотел войной противиться [своему] дяде, польскому королю Ягелло; потом, пораженный, в 1430 году был вынужден отдать королю Кременец и Брацлав, как о том будет ниже, а сам остался на Збараже, на Вишневце, на Колодне и на Снулижничах (Snulizniczach). Генеалогия князей Збражских и Вишневецких. Потом от него и от его сына князя Данила или Дашка (Daska), сведущего в рыцарских делах, размножились князья Збаражские и Вишневецкие.

Потом Витольд, обеспечивая себе простор и свободу правления в Литве и на Руси, а точнее, сметая и устраняя своих противников из Великого княжества Литовского и Русского, покарав Корибута, нашел предлог, хотя и неправедный, [придраться] и к Владимиру Ольгердовичу, удельному князю Киевскому, предку князей Слуцких, обвинив его в непослушании и якобы намерении выбиться из—под верховной власти Великого княжества Литовского. И отправился с войском на Киев, его собственный удел, имея с собой в качестве союзника родного брата Владимира, а своего двоюродного, князя Скиргайла, которому Витольд обещал и обязался отдать Киев за то, что тот уступил ему престол Великого княжества Литовского в Вильно, как о том написано выше. Вот так Витольд нашел предлог, хотя и несправедливый, для войны с князем Владимиром, чтобы его из Киева fas per nefas (правдами и неправдами) выжать, а Скиргайла посадить во исполнение своих обещаний и записей. Имел также старинную вражду и тлевший гнев на Владимира и на Корибута еще и за то, что, пока он был у крестоносцев, те, препятствуя ему [занять престол] Великого княжества Литовского, взяли у него Гродно, Сураж, Брест и Каменец Подляшский, помогая [своему] брату королю Ягелло, как о том уже было выше. И поэтому, став великим князем Литовским, он хотел за все это отомстить, и обойтись с ними, как лев с ослом в [известной] истории или как волк с ягненком в [другом] рассказе 16. Ягненку не напиться.

А Владимир, сознавая себя сыном Ольгерда, родным братом короля Ягелло и княжичем из рода великих князей Литовских, имея от отца Ольгерда вольный удел на вольном княжении Киевском, и к тому же по отцу и по брату Ягелле к Вильно и к великому княжению Литовскому будучи ближе Витольда, который, будучи двоюродным братом [короля], подчинял себе (posiadl) родных [его братьев], не хотел ни присягать, ни насильно идти в подданство, как намеревался поступить с ним Витольд. Взывая к святой справедливости, в которую верил, к природному праву и к вольностям народа, [Владимир] решил защищаться и должным образом противиться неслыханному насилию, как сможет.

Война Витольта против Владимира Киевского. А тем временем Витольд со Скиргайлом в начале весны силой взяли его киевские пригородки, замки Овруч и Житомир, которые Витольд сразу же отдал Скиргайлу. А когда Витольд с войском двинулся к Киеву, Владимир приготовился против него, желая дать ему битву. Но король Ягелло, который тоже был тайным участником этого сговора, на словах усмиряя и запрещая пролитие братской крови, через послов Короны добился [следующего] соглашения Владимира с Витольдом. Владимир сдал Киев Витольду. Владимир должен впустить Витольда в Киев, в котором, по уговору, князем Киевским должен поставить Скиргайло, брата Владимира, и передать под его власть Киев со всеми пригородками. Владимиру за Киев [дал] другой удел: Копыль и прочее. А князю Владимиру дал взамен замок Копыль со всеми волостями, с пущами, с фольварками, с дворами и с озерами, начиная от замка Копыль (Kopyl) и от того места, где начинается Неман (я сам был на этом месте), до самого местечка Петрковичи, где Случь (Slucza) и Припять, а Припять впадает в Днепр. Этот отрез (obrebie) в длину и в ширину простирается на тридцать с чем-то миль 17. И все это ему тогда выделили и отдали в вольное пользование навечно с потомками по замыслу комиссаров, присланных от короля Ягеллы. Киев все-таки возвращен князю Олелько. Однако потом сыну этого Владимира Ольгердовича князю Александру или Олелько, от которого князья Слуцкие пишутся Олельковичами, Казимир Ягеллович, став великим князем Литовским, Киев со всеми пригородками ему вернул и Копыль оставил, как о том будет ниже.

А Скиргайло, брат Владимира, с помощью Витольда став князем Киевским, двинулся с войском под Канев, под Черкасы и под Звенигород — замки, которые Владимир не хотел уступать ни Витольду, ни Скиргайло, пока Скиргайло их не взял и не завладел ими силой. И вот так в то время Скиргайло отобрал у брата Владимира Киевское княжество и замки Житомир, Овруч, Канев, Черкасы и Звенигород со всеми пригородками и прилегающими к Киеву [землями]. Но недолго радовался новому панству, [отобранному] у неправедно оболганного (podszczepionym) старшего брата.

Скиргайло, став князем Киевским, отравлен. Ибо вскоре после этого, когда поехал за Днепр на охоту, его пригласил в свой фольварк игумен киевских чернецов, в то время наместник митрополита 18. И там, когда повеселились и доверчиво (bez kredencu) напились с товарищами и дворянами, тот игумен дал ему выпить ядовитую отраву, от которой [тот] в Киеве быстро умер. Скиргайло похоронен в Пещерах (Pieczurach). Потом с великим почтением и жалостью все киевляне (которых [Скиргайло] уже было покорил своей щедростью) устроили ему погребение по княжескому обычаю; с процессиями и другими церемониями русских попов он был похоронен в Киевских пещерах, знаменитых могилами знатных русских князей. А Длугош в своей хронике написал, что Скиргайло из—за своей несносной жестокости был убит своими подданными в Вышгородском замке. Но летописцы русские и литовские, Ваповский, Кромер и Меховский свидетельствуют, что [он] был отравлен киевским игуменом на предательском чествовании.

Уход (zescie) Ольгердовичей и Кейстутовичей. Вот так четверо сыновей Ольгерда, братья Ягеллы, ушли из жизни не своей смертью, ибо Витольд научил отравить киевского князя Вигунта Александра, Наримунта подвесил за ноги и расстрелял под Вильно, а Коригелло казнил; Скиргайло же был отравлен с помощью игумена. А из сыновей Кейстута Товтивил убит из пушки под Вильно, Сигизмунд, став великим князем, зарезан в Троках, а его сын Михайло, когда в Москву заехал, отравлен попом [ядом] в просвире. На войне же, когда татары Витольда поразили, при защите отчизны храбро полегли два сына Ольгерда: Андрей, который прежде три года сидел в Хенцине, и Димитр Корибут с двумя сыновьями, предок князей Збаражских и Вишневецких, и сын Кейстута Патрик с двумя сыновьями, как о том будет ниже.

Иван Альгимунтович, князь Гольшанский, наместник Киевский. После смерти князя Скиргайла, отравленного в Киеве, Витольд поставил в киевском княжестве своим наместником князя Гольшанского Ивана Альгимунтовича, к которому был очень благосклонен, ибо [тот] с ним и в Пруссии все время жил, и дочь его Анастасию или Софию в жены Василию Московскому из Мальборка сопровождал, и при осаде Вильно Витольду во всем верно помогал.

Витольд [идет] в Подолию на Кориатовича. А потом Витольд с войском литовским и русским отправился в Подолию на князя Федора Кориатовича, который выбился из—под верховенства Витольда и из подданства и повиновения великому княжеству Литовскому. А как только Витольд подступил к Браславу Подольскому, Кориатович хотел противиться ему силой, но так как замахнулся мотыгой на солнце, был сразу же Витольдом поражен так, что сам едва убежал в Каменец. Витольд захватил Подолию. А Витольд, пользуясь победой, частью силой, а частью [в результате] сдачи захватил подольские замки: Брацлав, Смотрич, Червоный град (Czerwonygrod), Бакоту и Скалу, где и ныне показывают могилы, урочища и шанцы Витольда, которые я и сам видел в 1575 году, когда ехал от турок через Подолию. Витольд взял Каменец Подольский. Потом Витольд осадил Каменец, главный подольский замок, в котором заперся было Федор Кориатович, имея помощь от соседей валахов. Но когда осажденные увидели, сколь упорно засела у Витольда мысль добыть замок, подоляне с валашскими солдатами сами повздорили между собой, и в этом несогласии (которое, [если возникает] в народе, разрушает замки и государства сильнее неприятеля) Витольд взял замок и город Каменец [в результате] их сдачи. Это место было очень сильно укреплено самой природой и, если верить собственным глазам, неприступно, даже если приступать к правильной осаде 19.

Там же Витольд захватил князя Федора Кориатовича и отослал его в Вильно, в тюрьму. А сам завладел всей Подолией с замками и пригородками, поставил там литовских старост и наместников с солдатами и присоединил к Великому княжеству Литовскому.

С тех пор, как Ольгерд, дядя Витольда, в 1331 году впервые занял Подолию, а татар и их баскаков из нее выгнал и отдал ее во владение Кориатовичам, и до того года, когда уже Витольд отобрал ее у потомка Кориата Федора и взял [себе], прошло 64 года. А еще до этого, в чем согласны все литовские летописцы, Ольгерд сам выгнал было другого Федора Кориатовича из Подолии, тоже из—за непослушания, и все замки у него отобрал, и Нестяка, его наместника, схватил. Сам Федор Кориатович бежал в Венгрию и, будучи изгнанником при дворе венгерского короля Карла, умер там в 1340 году, как об этом из достоверных источников описывалось выше в делах Ольгердовых 20. И вот так Подолия два раза была отнята у двух Федоров Кориатовичей за [их] непослушание: первый раз Ольгердом в 1339 году, а потом второй и последний раз Витольдом в 1395 году, когда Подолия уже окончательно была обращена в провинцию или в повят и в воеводство Великого княжества Литовского.

Глава третья

Более пространное свидетельство о Подолии

Летописцы о Подолии. Все старинные литовские и русские летописцы рассказывают о Подолии следующее. Король Владислав Ягелло, прослышав, что литовцы завладели Подольской землей, попросил Витольда, чтобы тот за определенную сумму уступил ему часть Подолии — по братской любви и для славы и расширения польской Короны. Итак, Витольд за условленные двадцать тысяч польских коп 21 (ибо Кромер определяет эту сумму в 40 000 золотых) 22 уступил королю Ягелло следующие подольские замки: Каменец, Смотрич, Скалу и Червоный Городок 23, а в других подольских замках — в Виннице, в Брацлаве, в Бакоте, в Сокольце и в других — Витольд посадил своих старост. Кромер, кн. 15. В итоге вышеупомянутые подольские замки, полученные от Витольда, польский король потом передал пану Спытко 24.

Кромер о Подолии. Однако Кромер в книге 15 [уличает] писаря Летописца Русского в ошибке или в умышленном искажении порядка событий, а далее пишет так: Литовцы (говорит) хотели, чтобы мы им позволили так же, как Кориатовичам, [которые] заселили очищенную от татар Подолию и замки в ней построили, так пусть и нам разрешат то же самое [на землях, которые] король Казимир завоевал мечом, [а это почти] вся Русь, лежащая к югу, и Подолия до самого Кременца. Казимир занял часть Подолии. Об этом (говорит) мы узнали в результате обстоятельных исследований, а также из записей самих литовских князей, одним из которых был Юрий Кориатович, который, как свидетельствует литовская история, потом был отравлен или убит валахами. А потом Людовик, король венгерский и польский, как во всех русских замках, которые в то время служили Польше, так и в Подолии, поставил старостами венгров. И говорит, что в письмах Теодора или Федора Кориатовича, подольского князя и венгерского владельца Мукачева (pana z Munkaczu), [хранящихся] в Кракове в королевской сокровищнице, об этих временах мало писано, но эти письма свидетельствуют, что он помирился с польским королем Ягелло и оказывал ему помощь в обороне Подолии. Кроме того, существует копия привилея короля Владислава Ягелло, списанная с королевского привилея и заверенная (pod titulem) печатью Войцеха, архиепископа гнезненского, в которой король объявляет, что замок с Каменецкой волостью отдает Витольду и его наследникам в ленное владение (manskim albo holdownym obyczajem). А было это в 1394 году, что (говорит) согласуется с тем временем, когда, как свидетельствует Летописец, Каменец и другие подольские замки были силой захвачены Витольдом. Потом Кромер далее пишет: Отсюда наиболее правдоподобным кажется рассказ, что когда Витольд подчинил своей власти ту часть Подолии, где Житомир (Zydomir) и Черкасы, а также отобрал у венгерского пана из Мукачева Каменец, которым тот владел от Людовика, он сделал это просьбе короля Ягелло, потому что, говорит, одной частью Подолии владела Польша, а остальной Подолией с королевского позволения управлял упомянутый венгерский пан из Мукачева, как это пространнее доказывает Кромер. Мое мнение [о том], как Витольд получил Подолию. Но Витольд, взяв Подолию силой и спугнув из нее татар, не спрашивался ни у брата короля, ни у венгров, которые не имели там никаких наследственных [владений и вообще] не были соседями [Подолии], а если и держали на Подолии какие-то замки от венгерского короля Людовика, то после его смерти Витольд, вероятно, забрал их у них как собственное наследство. Ибо еще задолго до этого Ольгерд, дядя Витольда и великий князь Литовский, и Кориатовичи господствовали в Подолии (выгнав татар) и прочее. И там, в подольских пустынях, понастроили замков и заселили их литовцами: в Каменце, в Скалах, в Бакоте и в других пригородках, пока Витольд не выгнал оттуда непослушного племянника Федора Кориатовича, который бежал в Венгрию и, согласно литовской истории, занял было подольские замки валахами и венграми, которые тоже могли держать некоторые подольские твердыни [вплоть] до времен Витольда. Подолия отдана Свидригайло. Потом Кромер сам пишет в книге 16 такие слова: «Польский король Ягайло, ища мира с неспокойным братом Свидригайло, чтобы не воевал больше свою отчизну Литву [вместе] с крестоносцами, вызвал его из Пруссии, заплатив большую сумму денег, которые там было выложил, натравливая на войну против Витольда. И, выкупив у сыновей Спытка Мельштынского 25 Подолию пятью тысячами польских или пражских гривен 26, отдал ее ему в кормление (wychowanie)». А о том, как Подолия попала во владение Спытка Мельштынского, Летописец Русский в другом месте свидетельствует так: В 1423 году послал Ягелло к Витольду с такими словами: Замки, которые [я оценил] в двадцать тысяч коп, я отдал Спытку, а когда Спытка убили татары, тогда жена, будучи вдовой с малыми детками и не в силах оборонить замки от татар, [чтобы] уберечь свои замки и отдать мне двадцать тысяч коп, в которые я их оценил, [передала замки Витовту]. Витольд так и учинил и послал деньги королю Ягелло через руки пана Немира (Nimiry) и пана Димитра Василевича (Wasilewica). Так Витольд прибрал подольские замки к Литве, старостой на них сделал Хроновского (Hronowskiego), а потом всю Подолию отдал Дедигольду (Dejdigoldowi), а через короткое время дал Дедигольду 27 Смоленск, Подолию же отдал виленскому воеводе Довгирду (Dowgirdowi) 28, которую тот держал со всеми замками до самой смерти Витольда. А когда Витольд умер, тогда, как пишут сам Кромер в начале книги 20 Хроники Польской, а также Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 48, стр. 288), польские паны: каменецкий епископ Павел, [сам] из простого народа, но дотошный и хитрый, Теодор (Teodric), Михал и Мужило (Mussilo), родные братья Бучацкие (Buczaczcy), и Крушина (Krussina) Галовский, пока не разнеслась весть о смерти Витольда, по дружескому обычаю вызывали к себе из Каменца Подольского виленского воеводу Довгерда (Daugerda) 29 — якобы посоветоваться. Но как только тот выехал к ним, без долгих слов схватили его и завладели замком Каменец и другими подольскими замками. И с того времени, пишет Меховский, Подолия была присоединена к Польскому королевству, однако не пишет, куда подевали пойманного Довгерда. Но по этому поводу [все] литовские летописцы согласны в том, что его убили. А такое могло быть, если он защищался, видя, что попал в неожиданную ловушку. Было это в 1430 году, и с тех пор, как Ольгерд с Кориатовичами в 1331 году завладел ей, Подольская земля пребывала под литовской властью сто лет и год 30. Однако и потом Свидригайло, став после Витольда великим князем Литовским, вел с поляками долгие войны за Подолию, а потом она целиком оставалась за Литвой вплоть до короля Александра, как об этом будет [рассказано] ниже и на своем месте.

Глава четвертая

О примирении Ягелло со Свидригайло,

и как Витольд все же отобрал у него Витебск и Оршу за его мятежи; о подчинении и присяге князей Друцких и Юрия Святославича Смоленского, о взятии Смоленска у него и у его брата Глеба, о завоевании Рязанского княжества, поражении татар и о приезде Василия, В[еликого] князя Московского, к Витольду в Смоленск.

Год 1396

В 1396 году польский король Владислав Ягелло начал праведную (sluszna) войну против Владислава, князя Опольского, который в Польше владел очень многими имениями и замками, полученными от Людовика, короля венгерского и польского, а Ягелло считал ниже себя и верховенства его признавать не хотел. И поэтому Ягелло его быстро покарал, как и Витольд братьев; всего за семь дней Ягелло захватил у него семь важнейших замков: Голштейн на скале, Крепицу, Виелюн, Боболице, Бржежнице, Острешов и Грабов. Поляки 7 лет добывали Болеславец. Но под замком Болеславцем на реке Просне, расположенном в очень [защищенном] месте, поляки простояли целых семь лет, и только на восьмой год осажденные сдались.

А Владислав, князь Опольский, мстя за свои убытки и захваченные волости, частыми набегами грабил польские украинные волости, в чем ему помогали многие поляки-изгнанники и те, которые утратили свои имения. Поэтому король Ягелло двинулся с войском в его родное (ojczystego) княжество, осадил замок и главный город Ополе, силой взял замки Олесно, Стшельце и Люблинец, которые даровал во владение Спытку из Мельштына. В конце концов Владислав, князь Опольский, видя, что трудно лягаться (wierzgac) против основы, вынужден был просить у короля Ягелло милости, которую и получил с помощью короля чешского и при поручительстве вроцлавского епископа Вацлава и князей Людовика Бжегского (Breskiego), Конрада Плесницкого 31 и Козленского и Пшемыслава Опавского. О чем Длугош, Меховский и Кромер (кн. 15, издание второе, стр. 250 и 251) пишут пространнее.

Федор Сангушко получил Северскую землю. В то же время владимирский князь Федор Сангушко по милости короля Ягелло и Витольда получил княжество Северское, дал на это грамоты и крепкие записи, и потом всегда был в подчинении у короля, как пишет Кромер.

Свидригайло с немцами разоряет Литву. А князь Болеслав Свидригайло, брат Ягелло, будучи беглым в Пруссии, снова собрался на Витольда. И так в 1403 году, как пишут Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 42 и прочее), с прусским магистром Конрадом Юнгингеном и с большим немецким войском в день святой Доротеи 32 прибыл в отчую литовскую землю, которую огнем и мечом повоевав и пограбив, вернулся с магистром в Рагнету. А как только прусский магистр отступил с добычей, сразу с другой стороны в Жмудь вторглось войско лифляндского магистра и, набрав очень много добычи и пленников, без помех воротилось в Лифляндию.

Поэтому король Ягелло, сожалея о столь жестоком повоевании своей отчизны, послал к Свидригайле послов мира (jednacze), которые под честное слово (pod pewnymi condiciami) вызвали его из Пруссии в Польшу. Удел неблагодарного Свидригайло в Польше. Король Ягелло, стремясь как можно лучше [устроить], чтобы Свидригайло не вторгался в Литву против Витольда, дал ему в удел Подольскую и Жидачовскую (Zydaczowska) 33 земли, и к тому же в Польше следующие города и замки с повятами: Стрый, графство Сидлов, Стобнице, Другня и Уйсце (Uscie) 34, а сверх того назначил ему еще тысячу четыреста гривен различных выплат в королевских жупах. Однако эта щедрость и предупредительность Ягеллы упрямого и буйного Свидригайла ублажить не смогла, как свидетельствуют Длугош, Меховский (кн. 4, гл. 41 и 42) и Кромер (кн. 15), а также русские и литовские Летописцы.

Ибо вскоре в урочное время умерла наследная витебская княгиня Ульяна 35, жена покойного Ольгерда и мать Ягелло и Свидригелло. И тогда король Ягелло послал от себя наместником в Витебск некоего Федора Весну, своего сокольничьего (ptasznika) или ловчего. Свидригайло, видя, что сначала Витольд завладел его вотчиной (ojczyzne), а потом Ягелло отстранил его от материнского наследства, снова бежал в Пруссию, а потом в Лифляндию. Свидригайло занял Витебск. И взяв помощь от лифляндского магистра и русских бояр, а также взбунтовав очень многих казаков, двинулся к Витебску, который быстро взял благодаря расположению [к нему] руссаков. И захватив там ягеллового старосту Федора Весну, сбросил его со стен, так что тот шею себе сломал. А сам завладел Витебском, а потом взял и Оршу. А также и другие русские пригородки побрал: одни силой, а другие сдались.

Узнав об этом, король Ягелло, удрученный такой обидой от неблагодарного брата, послал к Витольду, великому князю литовскому, прося его отомстить их общему врагу Свидригайле за эти предательства и причиненные беды. Витольд взял Оршу. И Витольд, собрав войско из Литвы и из Руси, сначала двинулся к Орше, которую за несколько дней взял штурмом. Присяга князей Друцких. А потом осадил Друцк, но друцкие князья со своими боярами, хотя сначала и держали сторону Свидригайло, сразу же запросили мира и, приехав в лагерь Витольда, добровольно сдались ему вместе с замком и со всеми владениями и присягнули в подданстве как [самому] Витольду, так потом и другим его наследникам Великого княжества Литовского.

Потом Витольд, уже имея [с собой] присягнувших ему оршанцев и друцких князей, от которых ему прибыла помощь, и усиленный этим, двинулся к Витебску, который обложил со всех сторон с великими силами. Там к нему на помощь прибыл также князь Юрий Святославич Смоленский и присягнул ему в подданстве Великому княжеству Литовскому. И так [он] штурмом и постоянным обстрелом обоих замков добывал [Витебск], однако Свидригайло с лифляндскими немцами храбро и успешно оборонялся, так что за четыре недели Витольду еле удалось взять нижний замок. Расставив орудия (dziala) за мощными шанцами у каменной церкви в нижнем замке, [он] день и ночь беспрерывно долбил стены верхнего замка, свидетельством чего еще и ныне является башня, соединяющая верхний каменный замок с нижним деревянным, наполовину отбитая со стороны Двины при Витольде и стоявшая почти отсеченной [от стены], но заделанная деревом при [витебских] воеводах князе Стефане Корибутовиче Збаражском и пане Станиславе Паце 36. В этом плачевном состоянии я и сам разглядывал ее в 1573 году, когда полтора года там был на солдатской службе.

Витольд взял Витебск и захватил Свидригайло. А когда из-за нехватки продуктов народ отступился от Свидригайло, Витольду тем легче было взять и верхний каменный замок и захватить двоюродного брата князя Свидригайло. И отослал его в Польшу королю Ягайле для заключения в тюрьму 37. А сам Витебск занял своим рыцарством и [завладел] всем Витебским княжеством, Оршей и другими пригородками, а также привел к покорности и вынудил присоединиться (przypedzil) к Литве князей Одруцких 38.

Свидригел (Swidrigel) бежал из заключения, в котором сидел несколько лет. А король Ягелло захваченного Свидригелло отправил в заключение в Кременец, но Меховский пишет, что сам Витольд как поймал его, так и посадил в Кременец, что больше похоже на правду, так как Волынь и Кременец в те времена были литовскими и находились под властью Витольда, а не Ягеллы. Но потом благодаря доброжелательности руссаков Свидригелло ночью освободился от пут и в Великую Пятницу 1418 года бежал, убив кременецкого старосту поляка Конрада. А сам поехал сначала к валахам, с которыми чинил беды на Руси и в Подолии, а от валахов поехал в Венгрию к Сигизмунду, королю венгерскому и польскому (который потом был императором).

Потом, благодаря Ягелле, Витольд его ласково принял и дал ему во владение Брянск и Новгород (Nowogrodek) Северский. Однако он, как человек неспокойный (niespokojniczek), там недолго пробыл, ибо в третий раз [бежал] к крестоносцам, а потом заехал к [царю] Московскому. О чем ниже упомянем на своем месте, а ныне приступим к прежнему рассказу.

После взятия Витебска и Орши и пленения Свидригеллы и после присяги князей Друцких повод к новой войне дал Юрий Святославич, князь Смоленский, который хотя и пришел на помощь Витольду под Витебском, но вскоре с ним разошелся (rozjachal), взял несколько оршанских витольдовых волостей и отдал в управление своим боярам, к тому же по наущению Олега (Holhy), князя Рязанского, стал устраивать еще большие беспорядки и горделиво высказываться против Витольда. Смоленская война Витольда. Итак, Витольд, опасливо избегая откладывать начало войны на потом, уже через малое время с готовым литовским войском, которое сопровождало его от Витебска к Вильно, воротился назад и двинулся прямо на Смоленск. Витольд взял Смоленск. Услышав об этом, князь Юрий Святославич Смоленский уехал к рязанскому князю Олегу, а Витольд, подступив под Смоленск, взял сдавшийся город, а потом и замок. А когда Глеб, брат первого князя Юрия, законный наследник смоленский, попросил у Витольда мира и присягнул в подчинении Великому княжеству Литовскому, Витольд принял его ласково, и дал ему отчее княжество Смоленское под своим знаменем (choragwia). Другие летописцы также свидетельствуют, что, взяв в то время Смоленск, Витольд из милости пожаловал Заслав на Волыни непослушному Юрию Святославичу, от которого [ведут свой род] нынешние князья Заславские. Князья Заславские на Волыни.

Все летописцы свидетельствуют, что этот князь Глеб Святославич, когда был посажен Витольдом на отчее Смоленское княжество, не был благодарен за его благодеяния, как и его брат, князь Юрий, ибо, когда Витольд вскоре уехал из Смоленска, не желал знать никакого его верховенства, и все это по наущению к бунту своего тестя, князя Олега Рязанского, который в то время был в великой силе 39. Витольд, в душе гневаясь на неблагодарного смоленского князя Глеба, сначала не открытой войной, а хитростью стремился к тому, чтобы суметь эти вспыхивавшие одну за другой смоленские распри усмирить и успокоить.

Хитрость Витольда [по отношению] к Смоленску. Собрался тогда снова с войском литовским и распустил слух, что собирается идти на Заволжского царя татарского, того славного Тамерлана, которого летописцы зовут Темиркутом, а татары Темир-Кутлом (то есть счастливым железом), а московские хроники и Герберштейн (стр. 88) Темир-Аксаком то есть хромым железом, ибо на костыле ходил 40. Тамерлан, или Темиркутлу, славный царь татарский, который того Баязета турецкого поразил и избавил Константинополь от его осады, имел 1 200 000 войска. Ногу ему перебили, когда, будучи худородным, в молодости промышлял воровством. О чем также читай Меховского кн. 4, гл. 41. А как только Витольд пришел под Смоленск, вызвал к себе князя Глеба Святославича Смоленского с братом для дружеского разговора, якобы желая посоветоваться с ним по поводу похода на татар и возведению на царство Заволжское царя Тохтамыша, который был в то время изгнанником в войске Витольда. А когда князь Глеб Святославич приехал в лагерь Витольта, тот его радушно принял, а потом, пображничав с ним, задержал его в лагере, а сам с отборным литовским рыцарством въехал в замок и так захватил Смоленск. И покарал непослушного хитростью, без кровопролития, которое могло бы быть, если бы он брал [Смоленск] силой. Потом из милости дал Глебу в кормление замок Полонину (Polony) с немалой волостью, а сам взял все княжество [князей] Смоленских (которых тогда писали наследными Великими Князьями) и занял его литовцами и руссаками, которым доверял, а наместником в нем поставил князя Ямунта Борейковича 41.

А князь Юрий Святославич, старший брат Глеба, у которого первого Витольд взял Смоленск, был в то время у князя Олега Рязанского.

Литва повоевала Рязанское княжество. А так как князь Олег Рязанский был причиной всех этих смоленских бунтов и раздоров, Витольд сразу же послал из Смоленска в его державу часть литовского и русского войска, поставив над ними гетманом князя Семена Лингвеньевича Мстиславского, который беспрепятственно повоевал весь край Рязанский, лежащий милях в 36 от Москвы между реками Окой и Доном или Танаисом, и с победой и великой добычей (так как этот край очень урожайный, о чем читай Герберштейна, стр. 65) 42 воротился к Витольду.

А другую часть литовского и русского войска, поставив над ними гетманом литовского пана Ольгерда, Витольд отправил в Дикие поля на Заволжскую и Задонскую орды, желая испробовать силы татарские и разведать их положение. Итак, когда гетман Ольгерд с литовским войском и русскими казаками прибыл на реку Дон, которую мы, латинники (Lacinnicy), и Птолемей зовут Танаисом, [дорогу] ему преградили три брата царька: Крымский, Кырк-Орский (Kirkielski) 43 и Мангупский (Mankopski), которые (как и Кромер в книге 15 упоминает из летописцев) в то время брали дань с Подолии.

Литва в диких полях татар поразила. И там татары, будучи смелее на своем дворе 44, c громким криком ударили на литовцев; литовцы же, думая о славе и о самой жизни, пусть далеко им было до отчизны бежать, с не меньшей смелостью дали татарам отпор и в первой, и во второй схватке. Наконец, татары, видя большую силу и мощь этих новых и до этого неведомых гостей, не смогли выиграть третьей схватки и стали разбегаться по широким полям и уносить ноги, кто куда мог. Литовцы же, бросившись за ними в погоню, тем смелее били их в схватках. И вот так милостью Бога, счастьем Витольдовым и мужеством литовским три эти орды были наголову поражены и разбиты, а три царька остались убитыми на поле боя, в чем согласны все летописцы 45. А гетман Ольгерд с литовским войском счастливо воротился к Витольду, который в то время еще находился в Смоленске. И это был первый успех (Credenc) литовской битвы с татарами.

Московский [князь] приехал к Витольду. Тогда же Базилий (Basili) или Василь, великий князь Московский, зять Витольда, слыша о столь счастливом успехе Витольдовом, приехал к нему в Смоленск, бия ему челом и желая ему счастливого царствования, как тестю. Витольд, радушно приняв его у себя во второй раз, чествовал, и там же мир подтвердили между собой и государствами своими, и вместе подписались (spissali) против татарского царя Тамерлана или Темиркутла. А потом, почтив друг друга подарками, Витольд отправил великого князя Московского Василия в Москву, и сам тоже из Смоленска воротился в Литву. Когда Смоленск был присоединен и отошел к Литве. И с того самого 1396 года Смоленск был под властью Литвы вплоть до 1514 года, когда опять же Василий, правнук того Василия, взял его руками (przez praktiki) Глинского 46.

Витольд же, приехав в Литву, снова собирал большое войско на татар, желая возвести на Заволжское царство прежнего заволжского царя Тохтамыша, который, изгнанный Тамерланом, бежал было к Витольду и жил в Лиде со всеми своими уланами (ulany) и мурзами.

Император Сигизмунд поражен турками. В том же 1396 году венгерский король Сигизмунд хотел выгнать из Мизии или Болгарии турок, которые [во главе] с Баязетом уже было завладели Фракией и Грецией, собрал большие войска христиан и встретился с Баязетом 47. Но, пораженный со всем войском христианским, Сигизмунд бежал в ладье по Дунаю на Черное море и прибыл в Константинополь, потом на Родос, а оттуда уже до Далмации — и вернулся в Венгрию. В этой несчастной битве было немало и польских шляхтичей, один из которых, Сцибор Сциборич герба Остоя, показал преимущества сарматского военного искусства. Когда с королем и с венграми он бежал к Дунаю и не мог поспеть на корабль, то, как был в доспехах, так и прыгнул в Дунай и переплыл на другую сторону. Поляк Сцибор в доспехах переплыл Дунай. За что потом был в милости у короля Сигизмунда и стал воеводой Семиградским. Он превзошел римского Горация [48], который переплыл Тибр, ибо, как я сам видел Дунай в Болгарии и во Фракии, он как десять Тибров, и от берега до берега едва переберешься, особенно у Рущука и у Джурджева, где и мы перевозились и где было это поражение христиан, на месте которого мы сами видели могилы (за которыми с давних пор ухаживают (usute) болгарские христиане). 1574 год.

Это я приписал для прославления (przewaznosci) того польского шляхтича. Венгерский король Сигизмунд после этого поражения от турок, презираемый своими венграми, приехал потом в Краков к королю Ягелле и королеве Ядвиге и заключил с Ягелло и королевой мир на 10 лет в 1397 году.

Глава пятая

О повторном походе самого Витольда на татар.

По Кромеру, Длугошу и Меховскому

Год 1397

Витольд, охочий до славы, желая расширить
Границы Литвы и Руси и утихомирить
Татар, войско собрал и полем от Киева шел,
Пока через Танаис к Азову 49 не подошел.
Там над Доном и Волгой татар он побил,
Захватив их врасплох, разбил и разгромил;
Их обозы, верблюдов, бахматов 50 стада
Захватил, сколько их там водила орда.
Он Ногайских, Заволжских татар поразил
И двум ордам дорогу на Русь преградил.
Дон, Ворскла, Синие воды, Волга кровью текут,
Литвы и Руси мужество и отвагу поют.
А одну орду Витольд властной рукой
Расселил в Литве в землях над Вакой 51 рекой,
Где и ныне они, расплодившись, живут
И военную службу исправно несут.
А другую часть той орды Ягелле послал,
Тот их крестил, имена христианские дал;
И говорят, что Витольд их силой не принуждал
Воевать против ордена 52, а добром убеждал.

Длугош и Меховский так пишут об этих татарских ордах, переселенных в Литву: Витольд Александр, великий князь Литовский, успокоив в то время Литву, в 1397 году сам отправился [в поход] на татар со значительным войском. Меховский, кн. 4, гл. 41, стр. 275. Перебравшись через реку Танаис, которую татары и москва называют Доном, и, обнаружив множество татар, ударил на них, где много тысяч их захватил с женами, детьми и имуществом, и привел их до самой Литвы. Литовцы воевали аж за Танаисом. И одну часть из них послал в Польшу брату королю Ягелле и те, окрестившись, стали единым народом с поляками; а другую их часть поселил в Литве над рекой Вакой и в других [местах].

Кромер же в кн. 10 в соответствии с литовскими летописцами пишет, что в то время Витольд пригнал в Литву целую татарскую орду, хотя они сами того просили. И говорит, что те не были принуждены конкретной (zadna) войной, но из-за внутренних войн в своих ордах добровольно были призваны Витольдом против крестоносцев и пришли в Литву. Это не совсем так, ибо и ныне [они] пользуются одинаковыми правами и вольностями с литовской шляхтой. И все-таки в то время дела обстояли таким образом, что сначала Витольд одержал победу над татарами и с триумфом воротился в Литву.

О повторном, неудачном, походе Витольда против татар

в году Господнем 1399, а от сотворения мира 6906,

и о царе Тамерлане

или Тимиркуте.

Витольд, этой первой победой вдохновленный,
Незабвенной славой похода распаленный,
Собирал войско целый год,
Чтобы пойти в новый поход 53.
Король с королевой его отговаривали,
Ведь и дома война, они приговаривали.
Гордые крестоносцы ее развязали,
Но Витольдовых стремлений не обуздали,
Ибо он, как прежде, к цели своей рвался,
И ни королю, ни немцам не поддался.
А как взял с немцами мир, ему помощь дали,
Пятьсот всадников в доспехах сразу же прислали.
Да и жмудской шляхты Витольд немало собрал,
Мир имея с Пруссией, на нее уповал.
Братья Витольда, князья, тоже собирались
И, как рой к пчелиной матке, к нему слетались.
Всю силу литовскую и польскую с собою
Захватил он, серьезно подготовившись к бою.
Граф Рафал из Тарнова, Остророг важный,
Знатный и славный, Шамотульский отважный,
Ян из Гловачина, мазовецкий воевода,
И Спытек из Мельштына, краковский воевода,
Ян Дабровский, Варшицкий, Доброгост, Михоцкий,
Пилик, Вокаш и Соча, воевода Плоцкий 54.
И другой шляхты с Божьей помощью немало
Биться с погаными к Витольду прибывало.
В то время в Азии царствовал царь Тамерлан,
Татарских орд в Вифинии и на Понте хан 55.
Турецкий царь Баязет с ним войну учинил
В Персии, но разбит был и сам в плен угодил.
Тамерлан его золотыми цепями связал
И с собою в клетке, как птичку, повсюду таскал
С триумфом. Двести тысяч турок на плацу положил 56,
Сирию, Иран, Армению, Египет устрашил.
Тохтамыш, царь Заволжский, тоже пред ним бежал 57
До Литвы. Многих других царьков повырезал,
Весь Восток покорил, так что Витольду было мило
С литовскими казаками с ним помериться силой.
Уже готовое войско с припасами всякими
Имея, и полсотни русских князей с поляками,
Направился прямо к Киеву, ведя свои полки,
А с ним беглец Тохтамыш с татарами Заволжскими.
Там у Киева Витольд всех построил, посчитал;
Прогнав Тамерлана, на престол посадить мечтал
Тохтамыша. И в землю Татарскую с ним пошел
Его врагов перебить и отдать ему престол 58.
Уже и Псел и Сулу реки Витольд переходил 59,
И пока ему путь так никто и не преградил.
А когда на Ворсклу пришли, сразу же увидали
Несметные полчища, что по полям скакали;
Царь Эдигей Тамерланову рать возглавлял 60.
Воинов Витольда страх через кожу продрал 61.
Спытка к татарам на переговоры послали
Мира просить, чего те им и не возбраняли.
А молодым панятам охота была подраться,
Мира они не хотели, стали громко ругаться.
Голосили: «Бить! Бить! Бить поганых!» — дружно кричали.
Худо бить, не считая. Но крики не утихали.
Так победило бахвальство, выхватив сабли из ножен.
Витольд же к ним обратился, не показав, что встревожен 62.
«Вижу ваше желание, рыцари! Герою
Честь и смелость внушают охоту к бою.
Сердце мое сегодня победу вам обещает,
Несметная сила поганых нас не напугает.
Вместе держитесь, а уж я вас не выдам в поле,
Будем помнить, что были мы в христианской школе 63.
Легко им было Баязетовых турок громить,
Которых Господь Бог отнюдь не хотел защитить,
А нас защитит, ибо считает сыновьями,
И эту войну мы из-за Него развязали.
А если Господь за нас, то кто против нас?
В любом бою мы врага одолеем тотчас.
Лишь на Него уповаем, а теперь побыстрее
Бейте, рубите, колите врагов смелее!»
Так он сказал. Затем две огромные рати сошлись 64
С криком таким, что небеса им эхом отозвались,
Трубы хрипло голосили, бубны грохотали,
Кони ржали, татары «Алла! Алла!» кричали.
Наши с саблями, стрелами, ружьями наседали,
А татары из луков без передышки стреляли.
Димитр Корибут со своими в середку татар залетали,
Долго он рубился, пока его конные не затоптали 65.
Крики и шум, поднятые сражавшимися полками,
Схожи были со взбитыми ветром морскими валами,
Которые с севера мчат к извилистым берегам,
А Эол изо всех сил их гонит, грозя облакам.
Свистящие стрелы, как дождь, летали,
В полях, как рой пчел, загоны скакали,
Мечи звенели, а раненые стонали,
Татары дугой наше войско окружали 66.
И перед их множеством начали наши сдавать,
Хотя бились долго и многих смогли порубать.
Витольд с поля боя бежал, видя, что плохо дело,
Вместе с ним Остророг, Шамотульский и Свидригелло.
Татары в ярости всех, кто подвернется, рубили,
Пускай и своих там десятки тысяч положили.
Краковский воевода Спытек, хотя и мог убежать,
Вернулся рубить поганых: решил со своими лежать.
Татары его окружили, живым хотели взять,
А тот отбивался и пал, но не дал себя связать.
Деяния древних греков и римлян сей муж превзошел,
Вечной достоин он славы, геройски из жизни ушел 67.
Битва длилась весь день, мужества нам бы хватило
Татар одолеть, но уж слишком много их было.
И братьев Ягелло христиане недосчитались,
И многих русских князей, а прочие разбежались.

Виднейшие погибшие из поляков: Спытко из Мельштына, краковский воевода и державца Подольской земли; Соха (Socha), воевода Плоцкий; Пилик, воевода Варшавский; Варшо из Михалова; Ян Гловач и пан Богуш. А из литовцев и русских: Андрей Ольгердович, князь Полоцкий, с братом Димитром Корибутом, предком князей Збаражских и Вишневецких; Иван Скиндер и Андрей Димитрович Корибутовичи: Иван Евлашкович; Иван Борисович, [князь] Киевский; Глеб Святославич Смоленский; Глеб Кориатович с братом Симеоном; Михайло Подберезский; Димитр и Федор Патрикеевичи Волынские (Wolsczy); Ямунтович; Иван Юрьевич Бельский и другие. А Витольд с Доброгостом из Шамотул и Седзивоем (Sandiwojem) из Остророга, бывших его телохранителями (straza boku jego), и с Свидригайлом бежали, меняя коней 68.

Эпитафия погибшим панятам

Отважные рыцари костьми полегли в том бою,
Желая прославить и защитить отчизну свою.
Пусть и плохи мои вирши, но рука перо взяла
Описать в книге Марсовой славные ваши дела.
Но истинная награда на небе вас ожидает:
Достойную вас корону Беллона 69 уже выбирает,
Слава в церкви своей образа вам ставит,
Бессмертная память ваши лики правит.
О, сарматский рыцарь, ты родины оборона!
Раз родишься, раз прокатишься в лодке Харона.
Ты броня отчизны, которую она вырастила на себе,
Чтобы повсюду бессмертная слава гремела всегда о тебе.


Киевляне откупились от татар. Завершая победу, татары распустили загоны по русским и литовским владениям и осадили Киев, но киевляне откупились тремя тысячами рублей. Другие загоны [доходили] до самого Луцка и разорили Волынь. А Тамерлан после этой победы в том же году умер 70. Будучи из плебейского (chlopskiego) рода, благодаря счастью и рыцарским делам, [он] весь мир наполнил страхом, in ejusque conspectu terra siluit (в его присутствии весь мир замирал), как пишет Меховский. Татары зовут его Темиркутом (Temirkuto), то есть счастливое железо, а другие Темир-Аксак (Akszak), то есть защитное железо.

Витольда вечно баловало счастье,
Но все вдруг меняется в одночасье.
Может, потому с ним случилось то зло,
Что всегда бил татар, и ему везло.

Глава шестая

О смерти королевы Ядвиги, о второй женитьбе Ягеллы и о подтверждении пактов с Литвой и с Витольдом.

1399

После несчастной войны Витольда с Тамерланом Ядвига, королева Ягелло, воистину святая женщина, в том же году родила первенца, дочку Эльжбету, которая третьего дня умерла. А вскоре после нее и сама королева тоже рассталась со своей святой жизнью и похоронена в Краковском замке перед большим алтарем 71. Литовский коллегиум в Праге. Для литовских юношей, изучающих свободные науки, в главном чешском городе Праге она построила большой двор коллегиума 72 и передала [им], ибо в Кракове коллегиума еще не было. Ягелло хотел оставить королевство Польское. Так как у короля Ягелло не было от нее никакого наследника, он сильно усомнился в [своих правах на] королевство Польское, поэтому выехал на Русь, собираясь вернуться на великое княжение Литовское и лучше добровольно отдать королевство, чем быть выставленным из него силой. Но коронные паны в этом его успокоили и все поклялись и впредь верноподданно служить ему так же, как и до этого. И по их совету послал свататься к венгерскому пану 73 Вильгельму, графу Цилли (Cylijskiego), который отдал ему свою дочь Анну, троюродную (wujeczna) сестру покойной Ядвиги 74. Та была привезена в Краков шремским каштеляном Яном из Обыхова, Гинчей из Рогова и Яном из Островца месяца июля 16 дня года 1400. Она не знала никакого другого языка, кроме немецкого, однако за восемь недель научилась по-польски, чему все удивлялись. Королева Анна научилась по-польски за 8 недель. Ягелло гневался на сватов за то, что они ему ее привезли, ибо она ему не показалась красивой (nie cudna zdala), поэтому свадьба была не сразу. Коронация ее тоже была бы вдвое быстрее, [однако ждали], пока она сможет как следует говорить по-польски.

А король в то время, в году Господнем 1401, приехав в Литву, от имени государственного совета возобновил заключенные с Витольдом и литовскими панами соглашения и прошлый мир. И там же, как Кромер пишет в книге 16, утвердил эти соглашения взаимными записями о том, что если Витовт уйдет без потомства, то все, чем он владел, переходит к королю и к Короне вместе с Великим княжеством Литовским за исключением Новогрудского княжества и четырех фольварков, которые должны перейти по наследству к Жидеку (na Zydka) или Сигизмунду, брату Витольда, с тем условием, чтобы и он был королевским подданным, а также исключая имущество, составляющего приданое Анны, жены Витольда, которое, однако, после ее смерти тоже должно перейти к королю и к Короне. Бедная Литва воистину попалась. И вот так бедная Литва, в то время не имевшая могущественных и мудрых сенаторов, была ввергнута в истинное рабство (w niewoli), как пишут Длугош и Кромер.

Но русские и литовские летописцы иначе описывают это соглашение, хотя и по-простому, такими словами.

Потом Витольд и польский король Ягелло зимой съехались в Перемышле и там учинили между собой такое соглашение: если у Витольда не будет детей, а у Ягеллы будут, тогда его дети должны править в Короне Польской и в Великом княжестве Литовском; также и если у Ягеллы не будет детей, а у Витольда будут, тогда в польской Короне и во всех принадлежащих ей владениях должны править дети Витольда, великие князья Литовские. Так и записями меж собой скрепили, и коронные, а также литовские паны присягнули на том же и постановили меж собой, что других господ себе не изберут, а только из потомства Ягелло или Витольда. И сдается, что это более похоже на правду, так как эти покойные старые литовские писатели вряд ли могли запросто так переврать. А потом Витольд со своей женой княгиней Анной был на праздновании у Ягелло, где состоялась свадьба с его второй нареченной супругой, графиней Анной Цилли.

Об основании Краковской академии и об иностранных смутах.

Год 1401

В том же году король Ягелло согласно завещанию королевы Ядвиги основал и щедро пожаловал Краковскую академию, призвав в нее выписанных из Праги докторов и магистров всех наук 75.

Император Вацлав, пьяница, захвачен своими. В Литве и в Польше в то время все было спокойно, но в Германии и в Чехии [было] иначе. Ибо император Вацлав курфюрстами и собственными венскими горожанами был схвачен и в Вене посажен в тюрьму 76. Он был столь великим пьяницей и распутником, что когда ему рассказали о пожаре (sgorzeniu) в одном очень богатом замке, он лишь поинтересовался, не сгорел ли винный подвал. Потом на его место был избран рейнский воевода Роберт 77.

Сигизмунд захвачен своими. Венгры в то время тоже схватили и держали в тюрьме своего короля Сигизмунда, свояка Ягелло 78.

А в Италии миланский князь Галеаццо, воюя против флорентийцев, всю итальянскую землю ввергнул в войну и поразил императора Роберта 79.

Два папы. Римских пап в то время тоже было двое, ибо французские кардиналы в Авиньоне избрали арагонца Бенедикта, а итальянские кардиналы в Риме возвели [на папский престол] Бонифация Девятого из неаполитанского королевства, которому в то время было только 34 года. Молодой папа. А те с обеих сторон стали проклинать друг друга и повергли в смятение и возмутили все государства христианского мира, натравливая друг на друга королей и князей, а противившихся им кардиналов топили, давили и убивали, избирая новыми [кардиналами] своих прихлебателей 80.

Грот и Рогала разбойничают. В Польше тоже разбойничали (rozbijali) Грот Сулпецкий герба Рава и Ян герба Рогала, каштелян Владиславский 81. Король их сразу же обуздал: взял замок Церштен (Cierstene), в котором они укрывались, и разрушил Конары, другой рогалинский замок в Сандомирской земле.

Глава седьмая

О присяге валашских воевод, об отказе от Венгерского королевства и о взятии Смоленска Витольдом в третий раз.

Свидригел захватил валашского воеводу. Свидригел, брат Ягеллы, живя в Подолии, захватил было воеводу валашского Романа Петриловича, а когда король Ягелло вызволил его из этого плена, тот вместе с братом Александром и своими советниками присягнул быть послушным королевству Польскому и великому княжеству Литовскому.

Также и венгры, которые в то время держали своего короля Сигизмунда в тюрьме, со своим королевством добровольно подчинились польскому королю Ягелле. Но в силу врожденного благородства он не хотел им этого позволить и остался при своем; напротив, упорно добивался, чтобы его свояка Сигизмунда выпустили из тюрьмы и ссудил на его нужды десять тысяч польских гривен. Чему есть свидетельство в сокровищнице Короны, где поляк Сцибор Сциборович, тогдашний семиградский воевода, именем короля Сигизмунда в [обеспечение] указанной суммы записал Ягелле новое маркграфство 82 и Моравию. Ягелле заложили (zakupil) Моравию и новое маркграфство.

Потом, в году 6909 от сотворения мира, а от рождества Господня, по Кромеру, в 1403 83, князья Юрий Святославич и Олег Рязанский двинулись с войсками к Смоленску. Смоленские распри. А в то время в Смоленском замке между боярами и народом было великое несогласие, ибо одни хотели иметь своим паном Витольда, а другие князя Юрия Святославича, как смоленского наследника. Со стороны Витольда в замке тогда уже был князь Роман Брянский, однако смоляне его убили, отпустили только жену и детей; поубивали и наместников Витольда и всех смоленских бояр, которые князя Юрия не хотели.

Поэтому Витольд, движимый жалостью, взяв помощь от короля Ягелло, тогда же своими войсками осадил Смоленск и князей Юрия Святославича и Олега Рязанского поразил и выгнал. Об этом Летописцы, Длугош и Кромер в кн. 16. После этого Витольд повторно завладел Смоленском и княжество, чтобы в нем больше не было смуты, превратил в повят или в воеводство Великого княжества Литовского. А сокровища, которых в замке нашел великое изобилие, [одни] раздал заслуженным жолнерам, а другие вместе с пленниками отправил в Польшу королю Ягелле.

А князь Юрий Святославич ушел в Венгрию, где потом на службе 84 у короля Сигизмунда умер, подстреленный под каким-то замком.

О войне с крестоносцами из-за непостоянства Свидригелло, о примирении с ними и об отделении Жмуди от Литвы.

Болеслав Свидригелло, брат короля, ненадежный 85 и переменчивый, повторно бежал к крестоносцам. Вместе с ним прусский магистр Конрад [фон] Юнгинген в году Господнем 1403 в феврале месяце около Святой Доротеи 86 с большим войском опустошил литовские земли и с добычей ушел в Рагнету. А за ним лифляндский магистр с другой стороны вторгся в Жмудь, где причинил великие беды и с полоном отошел в Лифляндию. А Витольд, разумно оценивая немецкие силы, не посмел дать им отпор в своей земле, когда они его земли разоряли, но как только вышли, сразу же Лифляндию вдоль и поперек огнем и мечом повоевал. И, взяв и спалив вместе с местечком Динабург (Dunemborg), оборонительный замок над Двиной, с добычей, троекратно большей, чем у них, воротился в Литву. Прусские и лифляндские крестоносцы вскоре после этого тоже разоряли Литву и увели в неволю множество людей, которых Витольд вызволил, обменяв на немецких пленников.

Потом король Ягелло, заботясь о Литве, своей удрученной отчизне, второй раз призвал Свидригелло из Пруссии и отдал ему всю Подолию, выкупив ее у сыновей убитого татарами Спытка Мельштынского пятью тысячами чешских гривен 87. Длугош, Меховский (кн. 14, гл. 42, стр. 277) и Кромер (кн. 16). А также большую сумму денег, которую Свидригелло занял в Пруссии и истратил на войну, за него немцам заплатили Витольд и Ягелло. Замки, выделенные Свидригайло в Польше. Кроме того, король Ягелло уступил ему в Польше и на Руси повяты и замки с городами Стрый, Жидачов, Сидлов, Другня, Стобнице и тысячу четыреста гривен разных выплат с соляных жуп. Однако эта королевская щедрость не ублажила упрямого Свидригелло, ибо позже бежал к крестоносцам. Свидригелло бежал к крестоносцам.

Съезд с крестоносцами и мир. Потом, в году Господнем 1404 король Ягелло и Витольд с литовскими панами, а также прусский магистр Конрад фон Юнгинген съехались на Святки в Рацияж для взаимного соглашения. Жмудская земля отдана крестоносцам. И между ними состоялся мир на таких условиях, что Ягелло и Витольд уступили магистру и прусскому ордену Жмудскую землю, а король Ягелло получил право выкупить у них Добжиньскую землю сорока тысячами золотых 88. А также чтобы беглых у себя с обеих сторон более не принимали и не укрывали, а пленных повозвращали. И чтобы крестоносцы отступились от всех прав, которые предъявляли в отношении Литвы и никакому чужому войску не позволяли через свои земли вторгаться в Литву. Ибо ссылались на грамоты Мендога — мол, когда они короновали его на литовское королевство, он было отписал им литовские панства после своей смерти. А также чтобы купцы были вольны и в Литве, и в Пруссии. Заключив (concludowawszy) этот [мир], Ягелло был на чествовании у магистра в Торуни и там, когда он проезжал по городу, кухарка, [плеснув] из дома, всего его облила мерзкими помоями — либо случайно, либо по наущению. Король облит помоями. И когда за это была приговорена к смерти, король упросил даровать ей жизнь и простил вину 89.

Витольд отдал Жмудь крестоносцам. Потом в 1405 году Витольд имел другой съезд с крестоносцами у Ковно, где заключил с ними мир, скорее необходимый, чем справедливый, ибо повторно 90 записал им в вечный дар Жмудское государство, выдав им в этом две грамоты, написанные одна на латинском, а другая на немецком языке. Витольд сам мечом заставлял жмудинов служить крестоносцам. А когда эти убогие жмудины не хотели служить немцам и по ночам давили и убивали их урядников, прося Витольда, чтобы не выдавал их жестоким немцам, Витольд сам их мечом загонял под немецкое ярмо. Замки, [которые] крестоносцы построили в Жмуди. А чтобы их удобнее принуждать, немцы построили в Жмуди три замка: два над рекой Невяжис, а третий в устье Дубиссы, где она впадает в Неман. Похоже, что этот мир с немцами Витольд вынужден был заключить из-за московской войны и несговорчивости Свидригелло.

О третьем побеге Свидригелло в Пруссию и о присоединении Подолии к Польше

Год 1405

Свидригелло, упрямством и злобой напоенный,
Королевской щедростью не удовлетворенный,
Подольские замки своими людьми занял быстро,
А сам уже в третий раз бежал в Пруссию к магистру 91.
Ягелло в ответ большое войско в Польше собрал,
Каменец Подольский с его сокровищницей взял,
Петра Шафранца в нем старостой посадил,
А потом и другие замки осадил.
Всю Свидригеллову оборону развалил
И Подолию к Короне присоединил 92.
Господарь валашский Александр присягу Ягелле дал 93.
Свидригелло же в Литве в это время смуту поднимал,
Витольда свергнуть желая — без помощи немцев даже,
Ибо те уже помирились с Ягеллой в Рацияже 94.
Король его Северской землей наделил,
Стародуб дал, Брянск, но не удовлетворил 95.

Глава восьмая

О первой войне Витольта с зятем, московским князем Василием.

Год 1406

Витольд жил в доброй приязни с зятем своим
Московским, дарами обмениваясь с ним.
Мир с обеих сторон ревностно соблюдали.
И москвич в Литве, и литвин в Москве бывали
В милости такой, что им не снилось.
Но все же однажды вот что случилось.
Москвичи под Путивлем севрюкам 96 наваляли,
Двух бобров и кадь меда у них отобрали,
Взяли два топора и три сермяги с них содрали 97.
Литовцы тут же втрое 98 в книги свои записали,
Витольду в Вильне пожаловались, громко кричали
О разбое; к расправе с москвичами призывали
И холопским обычаем небылицы прибавляли,
Что у каждого по сто рублей с поясом оторвали.
Витольд тогда за справедливостью к зятю послал,
Зять же таким пустякам значения не придал,
Считая их за ничто. Витольд сказал потом:
«Загордился удод наш своим чубатым лбом».
Собрал войска смоленские, витебские, литовские
И с ними двинулся разорять пределы московские 99.
Видя такую беду, Василий послал
Мира просить; Витольд ему не отказал.
На середине Угры реки они сходились 100
И там о войне и мире договорились
Между собой, чтобы беды военные отложить.
Пришлось Василию за это Витольду заплатить.
Крикнул литвин Андрей, когда они помирились:
«Не мир! Не мир! Ведь мы с московитами не бились!»
За это был прозван Немир. Он выходкой отличился,
И славный Немиров род потом от него расплодился 101.
Витольд по Угре заложил границы литовские 102
И солдатам пораздавал трофеи московские.
Ибо, хоть и помирились, но все, что захватили,
Еще до того награбив, с собою увозили.
Вот так, из-за севрюков, жестокие войны раньше начинали.
Ныне тьму холопов и тьму шляхты у нас московиты отняли,
Северской русской земли на сто миль оторвали
(Вот бы нам Витольда!), людей и добра набрали.

Свидригел 103, двоюродный брат Витовта, ни в Польше, ни в Литве, ни на Подоле не имея верного удела, бежал было в третий раз к прусским крестоносцам и уже было отдавал им половину литовского княжества, которым не владел, лишь бы только помогли выгнать Витольта из Вильно. Но когда крестоносцы его не приняли в силу договора, которое учинили с Ягелло и Витольдом в Рацияже, [он] снова воротился в Литву и начал устраивать новые бунты против Витольда вместе с примкнувшими к нему русскими. А когда это у него не пошло, бежал в Польшу к брату Ягелле, который братской лаской заглаживая его врожденную злость, четвертый раз помирил его с Витольтом. И дал ему Витольт в Северской земле, которой ныне завладел Московский [царь], княжеские уделы: Стародуб, Брянск (Bransko) и Новгород Северский. Но природную злость трудно укротить, [и Свидригайло] бежал в Москву 104, спалив Брянск и Стародуб, а Новгород Северский отдал Московскому [великому князю], из-за чего Витольд был вынужден начать вторую войну против своего зятя, князя Московского. О чем Длугош и Меховский (кн. 4, гл. 42, стр. 277), Кромер (кн. 16) и Меховский (гл. 41, стр. 317).

О второй войне Витольта с зятем Василием Московским и о злобе Свидригелловой.

1407-1408

Свидригелло, который привык всегда бунтовать,
В Польше, в Подолии, в Северской земле презирать
Стали, да и в Пруссии он надоел и примелькался.
Крутясь там и сям, с Московитом он побратался,
Прося Василия, чтобы тот ему помогал
Сесть в Литве, дабы Витольд там больше не заправлял.
И бежал в Москву, Стародуб и Брянск спалив,
Новгород Северский Василию спустив.
Витольд сразу же начал войска собирать:
За обиды свои мстить и за беды воздать.
Король ему на помощь маршалка с поляками
Прислал, а прусский магистр — ландскнехтов с крыжаками.
Войско литовское с русским Румбольду 105 вручил,
А дворные полки Монивиду 106 поручил,
Иван Борейкович вел своих смолян,
Олеко Владимирович вел киян.
Всех у Смоленска построив, чтобы пересчитать,
Витольд послал загоны Московию разорять.
Сам же с немцами и поляками до Оки доходил,
Где его Свидригелло к глубокой гавани не пустил,
Переправу через Оку храбро от них защитил
И из укрытий поляков, литву и немцев громил.
Те, однако, добычи и пленных немало набрали,
Деревни, местечки и волости повоевали.
Были там немцы с ружьями и пешие поляки,
Но больше, чем конники, тогда значили казаки 107,
Ибо литовские кони в лесах болотистых бывали
Не гожи, и только драбы охочие 108 всех выручали.
А князь московский Василий, досадуя от того,
Что видел горькие беды княжества своего,
С Витольдом прежние условия подтвердил
И крестным целованием мир с ним заключил.
Вернул замки, что было взял, но не сумел удержать,
Поклялся старую границу по Угре соблюдать.
А Витольд, как только мир с зятем заключил,
На перекладных конях в Вильно поспешил
К жене, ибо его все время припекала Венера,
И уезжать от войска имел он такую манеру.
Но войско без вождя оставлять не след:
На него сразу сыплется много бед.
Идя через пустоши, от голода изнемогали,
А Свидригелло с татарами их из укрытий рвали.
Поляки коней и оружие теряли
И тяжелые возы со скарбом бросали.
Так что пришлось им потруднее, чем в бою.
А литовцы на легких возках вывезли добычу свою.
Витольд поляков разными бедами щедро наделил,
Зато прусским кнехтам обещанное мыто 109 заплатил.

Глава девятая

О новых литовских и польских столкновениях с прусскими крестоносцами и о захвате Витольтом Жмуди.

1408

Король Ягелло и Витольд, желая отвратить крестоносцев от войны с Литвой, к которой те упорно готовились, устроили встречу с прусским магистром у Ковно, где хотя и съехались и долго договаривались насчет взаимного мира, но из-за спеси (pychy) и гордости заносчивых крестоносцев ничего основательного не заключили и так и разъехались без толку.

Крестоносцы захватили у Витольда барки с хлебом. Потом, в году Господнем 1409, когда в Литве был великий неурожай, король Ягелло послал брату Витольту в Литву двадцать больших барок, нагруженных хлебом, и все они были захвачены крестоносцами. А когда король через послов потребовал, чтобы вернули, насмехались над этим, говоря, что поляки защищают язычников, [сражающихся] против христиан — крестоносцев. Литовские купцы побиты в Рагнете. И вдобавок к этому к еще большей неправде учинили насилие литовским купцам в Рагнете, некоторых побили и весь их товар растащили. Румбольд побил крестоносцев в Жмуди. Поэтому Витольд, побуждаемый этими кривдами со стороны безбожных крестоносцев, отправил с войском своего маршалка Румбольда (Rumbowda), который, внезапно прибыв в Жмудь, побил, повязал и повышвырнул из жмудских замков всех солдат и урядников ордена, (которые были при Михаэле Кюхмейстере (Kochmejsteru), комтуре и старосте Новой Марки), и вернул Литве всю Жмудь, которой давно уже опротивело господство высокомерных немцев. Крестоносцы объявляют войну литовцам и полякам. Потом в Краков приехали [орденские] послы к королю Ягелле, жалуясь на Витольда за отнятие Жмуди и побитие своих солдат и грозя войной, так как Витольд не желал ни вернуть Жмудь, ни возместить ущерб. И спрашивали короля: собирается ли он встать на сторону Витольта? Король долго мучился с этими мыслями: если он отступится от Витольда, то вынужден будет отдать на разграбление безбожным крестоносцам и свою милую отчизну, Великое княжество Литовское; а если заодно с ним встанет против крестоносцев, тогда вызовет на себя и на польское королевство великие бедствия войны [со стороны] Германии, Пруссии и Венгрии, от чего его упорно отговаривали коронные паны, говоря, что пусть лучше опустеет Жмудь, нежели Польша, [так что следует] во всем честно удовлетворить крестоносцев. Crom[er]: Et abhorrebant ab eo bello Polonorum animi. (Кромер: Поляки выступали против войны).

Потом с Лещицкого сейма король отправил к прусскому магистру послов, виднейшим из которых был Миколай Куровский, архиепископ Гнезненский, желая по-дружески договориться с ним относительно учиненной Витольтом кривды (o krzywdy). Но гордый магистр из-за великой спеси грозил немедленно пойти войной на Литву. Смелая отповедь посла архиепископа магистру. Не в силах долее терпеть этой надменности (pychy) магистра, архиепископ сказал: «Перестань пугать нас войной, ибо если ты обрушишься на Литву, знай, что и от нас получишь войну у себя дома». На что магистр отвечал: «Ладно, ладно, раз уж такова королевская воля, я тоже лучше ухвачу за голову, чем за хвост» 110. И сразу же эти свои слова подтвердил и поступками, ибо, отправив послов, большими силами взял и сжег Добжинь, а старосту Якуба Пломинского 111 со всеми солдатами велел зарубить (poscinac). Жестокость прусского магистра [по отношению] к полякам. Потом первым же штурмом взял города Рыпин и Липно, языческим обычаем изрубив и перебив горожан, пахарей и шляхту с женами и с детками. Также взял Бобровники, которые сдал ему Бартоломей Пломыковский герба Лиссов 112. Злоторыю же осадил и взял ее на восьмой день. Также и Быдгощь, которую не мог заполучить силой и взял ее благодаря сдаче подкупленного бургграфа. Видя, что здесь не до шуток (nieprzelevki), король приказал всем полякам, русским и литовцам выступить на войну против крестоносцев, для чего [жителей] Малой Польши и руссаков собирали в Волборже, а [жителей] Великой [Польши] в Ленчице.

Потом король, построив войска у Радзиева, в последний день сентября двинулся к Быдгощи, которую взял на восьмой день.

Поляки поразили немцев. Прусский магистр тоже велел своим собраться под Cвецем (Swiecziem). Узнав об этом, король послал туда часть своего войска, где поляки разгромили немцев и захватили их лагеря с шатрами. А в то время приехали послы от чешского короля Вацлава, которые утихомирили эту войну между королем Ягелло и между Витольдом и прусским магистром, заключив с обеих сторон перемирие до двадцать четвертого дня июня следующего года 113. Сигизмунд Корибут вторгается в Пруссию. Но Сигизмунд (Sigmunt) Корибут, сын королевского брата Димитра Корибута, когда еще не знал об этом перемирии, с литовским войском вторгся в Пруссию, взял три замка с городами 114, много деревень и волостей попалил, и пришел в Литву с трофеями и с множеством немецких пленников.

Река Нетупа. Поэтому крестоносцы, не принимая никаких отговорок о неосведомленности о перемирии и тайно переправившись через речку Нетупе (Nietupe) 115, вторглись в Литву. Крестоносцы [идут] на Волковыйск. И побив у Истров (Istrow) литовскую стражу, которую выдал дым [от костра], в году Господнем 1410, месяца марта, шестого дня, в воскресный день 116 ударили на Волковыйск, где захватили в плен множество людей, которые шли в церковь, а город сожгли. Витольд прячется в лесу. А Витольд, который был всего в семи милях 117 от Волковыйска, не посмел дать немцам отпор, а сидел с женой в чаще, пока [немцы] не ушли. Потом в течение нескольких месяцев в Литве и в Польше был мир, пока обе стороны ждали решения чешского короля Вацлава 118.

Начало гусовой секты. В том же году в Чехии Ян Гус со своим коллегой или учеником Иеронимом замесили новое возмущение относительно веры, видя великие несогласия римских пап, которых в то время сразу несколько боролось за папский престол, из-за чего и среди духовенства плодили великие шалости.

Постыдное (sprosny) решение римского короля. Потом, когда окончание срока перемирия с крестоносцами определили в день св. Иоанна Крестителя 119, чешский король принял решение, чтобы ему до этого срока отдали в залог Добжиньскую землю, а он потом передаст ее тому, чьи [права] признает более справедливыми. И сказал, чтобы польское королевство никогда не выбирало короля из восточных краев, например, из Литвы или из Московии, полагая, что там были одни язычники, а только лишь из западных. А король Владислав, не дожидаясь решения чешского короля, отъехал в Литву, где с братом Витольдом [они] тайно договорились дать прусским крестоносцам военный отпор. Но сначала король послал Витольда к римскому и венгерскому королю Сигизмунду — заключить перемирие.

О визите Витольда к венгерскому королю.

Витольд [едет] в Венгрию. Витольд, договорившись с братом Ягелло о прусской войне, и сам надеясь таким образом устроить лучший мир для народа, с несколькими литовскими панами, с Гаштольдом, с Румбольдом и Радивилом 120, своими литовскими чиновниками (urzednikami), поехал к венгерскому королю Сигизмунду, который в то время избирался римским королем, а потом, по смерти императора Роберта, был избран императором Германской (Rzeszy) империи 121, ради чего, подыгрывая немцам, держал сторону крестоносцев.

Там Витольд подробно советовался с королем Сигизмундом и тайно и явно убеждал его, чтобы он соблюдал мир, заключенный с поляками и литовцами на шестнадцать лет, четыре года [из которых] еще не прошли 122. А король Сигизмунд говорил, что ему негоже будет это соблюдать, если орденские братья в Пруссии подвергнутся нападению.

Император ловит Витольта. А затем стал уговаривать Витольта, чтобы он отступился от брата Ягелло и [говорил ему, что] хочет сделать его литовским королем, если тот вместе с ним и с крестоносцами выступит против поляков. Но Витольт уразумел его хитрую измену и, не попрощавшись и не ударив за честь челом, отъехал в Польшу. А через милю его догнал сам император Сигизмунд, ласково переговорил с Витольдом и, одарив его великими подарками, учтиво проводил. Витольд уехал, не попрощавшись с императором, так что сам император был вынужден ехать за ним. Витольд, приехав в Садец, рассказал брату Ягелле обо всех словах и поступках Сигизмунда. Король, уразумев, что иначе быть не может, объявил войну, разослав письма, привязанные к вицам, призывая [подниматься] против крестоносцев. И с тех пор, как пишут Длугош и Кромер, военные письма стали называть Вицами (Wiciami) 123. Витольд тоже уехал в Литву — также собирать войска.


Комментарии

1. Смотри примечание 42 к книге 13.

2. Конрад, старший брат Ульриха фон Юнгингена, был избран великим магистром Тевтонского ордена 30 ноября 1393 года. См.: Allgemeine Deutsche Biographie, bd. 14. Leipzig, 1881. Стр. 718-721.

3. Очевидно, автор хотел сказать, что решение Ядвиги обеими сторонами должно приниматься как окончательное и не подлежащее пересмотру.

4. См. : Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 72.

5. Смотри примечание 326 к книге 12.

6. Длугош пишет, что этот поход был предпринят в конце июля 1394 года. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 475. Это подтверждает и переводчик хроники Виганда из Марбурга, сообщая, что поход начался в день святого Иакова, т. е. 25 июля. См. : Виганд из Марбурга. Новая прусская хроника. М., 2014. Стр. 128, 132. Однако в русском переводе Длугоша допущена ошибка или опечатка, потому что там сказано: в конце июня. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 32.

7. По Длугошу, Витовт приказал казнить обоих заговорщиков, которых Длугош зовет калоирами (kaloyri), а Стрыйковский — чернецами, то есть монахами. Слово kaloyr (русское калугер или калоер) происходит от греческого kalogeros, то есть «почтенный старец». Длугош изображает их как членов некой зловещей секты, но, видимо, это были обычные православные монахи. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 32, 33, 194.

8. Вернер фон Теттинген, впоследствии участник битвы при Грюнвальде, в 1392-1404 годах был великим маршалом Тевтонского ордена. О его походе на Литву (1394) читай у Длугоша. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 33.

9. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 33, 34.

10. Конрад фон Кибург был комтуром Бальги в 1392-1396 гг. Длугош пишет, что он вывел из Дрогичинской земли 300 пленных. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 34.

11. Имеется в виду Новгород-Северская земля.

12. Деревня Докудово, которую Стрыйковский именует Недокудово, расположена на Немане между Лидой и Новогрудком в 15 км от Лиды. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 72.

13. Новгород Северский находится довольно далеко от Докудова, а вот Новогрудок Литовский совсем рядом. Хроника Быховца в этом месте имеет в виду именно Новогрудок (Nowhorodok), существуют также известия и о том, что Новогрудок некогда входил в число владений Корибута. Поэтому есть основания предполагать, что, проиграв сражение у Докудова, Корибут укрылся именно в Новогрудке Литовском, где он и был скоро захвачен Витовтом. Поход на Новгород Северский потребовал бы намного больше времени, не говоря уже о том, что и самому Корибуту надо было еще суметь туда безопасно добраться после своего поражения. См.: ПСРЛ, том 32. М., 1975. Стр. 147.

14. Корибут Ольгердович был женат на дочери рязанского князя Олега Ивановича, от которой имел трех сыновей (Ивана, Сигизмунда и Федора) и трех дочерей (Анастасию, Елену и Марию). Потомками Корибута и его сына Федора считали себя князья Збаражские и Вишневецкие. См. : Wolff J. Rod Gedimina. Krakow, 1886. Стр. 152-153. 

15. Обо всех этих событиях смотри ниже, книга семнадцатая.

16. Стрыйковский говорит о баснях Эзопа «Осел, лисица и лев» (а не «Лев и осел») и «Волк и ягненок». Последняя отлично знакома русскому читателю по одноименной басне Крылова. См. : Басни Эзопа. М., 1968. Стр. 107, 108, 109, 119.

17. Исток Немана, на месте которого установлен памятный камень, находится к югу от Минска и к северу от Копыля. Нынешние Петровичи находятся под Бобруйском, но это далеко от Случи и Припяти, так что вряд ли наш автор говорит о них. Описанный Стрыйковским район (а это почти вся южная Белоруссия) в поперечнике составляет около двухсот километров, что более или менее соответствует его тридцати милям.

18. Хроника Быховца называет имя отравителя: Фома Изуфов, наместник митрополита у Святой Софии на митрополичьем дворе. Смерть Скиргайло датируют 11 января 1397 года, на седьмой день после отравления. Он был погребен в Киево-Печерской лавре возле гроба Феодосия Печерского. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 73.

19. Смотри главу 2 книги 12 и примечания 42 и 45.

20. Смотри главу 2 книги 12 и примечания 41 и 47.

21. Смотри примечание 63 к книге тринадцатой.

22. Из этого следует, что копу польских грошей (примерно 180 г серебра) автор приравнивал к двум золотым (примерно 7 г. золота). Есть сведения, что копа пражских грошей соответствовала трем золотым. Не следует забывать и о традиционном и вплоть до XV века довольно устойчивом соотношении стоимости золота и серебра (1:11). Получается, что речь идет о нескольких пудах золота.

23. Смотри примечание 117 к книге двенадцатой.

24. Спытко из Мельштына герба Лелива — краковский воевода (1384) и краковский каштелян (1389), один из главных организаторов брака Ягайло и Ядвиги (1386). В 1395 году Ягайло сделал его наместником Подолии, где тот очень скоро превратился в фактически независимого князя. 12 августа 1399 года Спытко погиб в битве на Ворскле.

25. Смотри примечание 24.

26. Серебряная гривна по весу соответствовала копе пражских грошей, но на рубеже XIV и XV веков за гривну давали не копу (60), а 100 грошей. По Кромеру получается, что Ягайло выкупил Подолию за пять тысяч коп, а сам оценил подольские замки в двадцать тысяч коп. Смотри также примечание 22.

27. Юрий Дедигольд (Гедигольд) — литовский боярин, сын Гилигина (Кайликина) и брат Войтеха Монивида. Дворный маршалок Витовта (1401), староста подольский (1411-1423) и смоленский (1424), воевода киевский (1411) и виленский (1426-1432). После смерти Витовта поддерживал Свидригайло, на стороне которого сражался против Сигизмунда под Ошмянами (8 декабря 1432 года), где попал в плен. Умер около 1435 года.

28. Литовский вельможа Ян Довгерд (Довгирд) впервые упомянут в грамоте 1401 года, а потом и в акте Городельской унии (1413) с гербом Помян. Дворный маршалок Витовта (1424) и воевода виленский (1433). Участник убийства Сигизмунда, великого князя Литовского (1440). Довгерд умер около 1443 года. Виленским воеводой он стал уже после смерти Витовта, а версия автора о его гибели еще в 1430 году в любом случае несостоятельна.

29. Здесь имя виленского воеводы (Dowgird) автор пишет несколько иначе (Daugerd) — ближе к литовскому оригиналу. Напомним, что в хронике Генриха Латвийского упоминается литовский вождь Даугеруте (Daugeruthe). См.: Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938. Стр. 161, 350.

30. Написано именно так, хотя следовало бы сказать: сто лет без одного года.

31. Должно быть не Плесницкого, а Олесницкого. Длугош в соответствующем месте вообще не упоминает ни одного из этих князей.

32. День святой Доротеи — 6 февраля. Длугош пишет, что в 1403 году Свидригайло и немцы доходили до Тракая. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 520.

33. У Длугоша — Zudaczoviensis. Жидачов — город в Галиции к югу от Львова, в то время важный центр солеторговли. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 521.

34. Все эти замки находятся к северо-востоку от Кракова. Длугош упоминает об этом под 1403 годом, то есть уже после битвы на Ворскле. Таким образом, последовательность событий здесь опять запутывается, а ведь эта часть биографии Свидригайло и так недостаточно изучена.

35. Ульяна (Юлиания) Александровна, в иночестве Марфа, умерла не позднее 1392 года.

36. Стефан Андреевич Збаражский герба Корибут был витебским воеводой в 1555-1564 годах (в то время, когда Стрыйковский писал свою хронику, он был уже воеводой трокским); Станислав Николаевич Пац герба Гоздава — в 1566-1588 годах.

37. Стрыйковский подчерпнул все эти сведения из Хроники Быховца, где хронология сбита и запутана, но есть основания отнести эти события к 1393 году, хотя Коцебу датирует их 1396 годом. А вот у Длугоша об этом вообще ничего нет. См.: Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский. СПб, 1835. Стр. 41-42; Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 72-73.

38. В издании 1582 года написано Odruckich. Овруч находится слишком далеко от Витебска, так что должно быть Друцких.

39. После битвы на реке Вехре (1386) Глеб Святославич находился в Литве в качестве почетного пленника. В 1391 году Витовт передавал его в руки Тевтонского ордена в качестве заложника (вместе со своими родственниками). Смоленским князем он был в 1392-1395 годах, а не после 1395 года. В 1399 году Глеб погиб на Ворскле, сражаясь за Витовта. Князь Юрий Святославич, женатый на дочери Олега Рязанского, был смоленским князем в 1386-1392 и в 1401-1404 годах. Умер в 1407 году. Голубовский пишет, что в своем рассказе о смоленских князьях Стрыйковский создал удивительную путаницу. См.: Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV столетия. Киев, 1895. Стр. 325-334.

40. Стрыйковский, как и его источники, временами путает Тимура (Тамерлана) c ханом Золотой Орды Тимур-Кутлуком, о котором смотри примечание 60. Прозвище самого Тамерлана (Темир-Аксак) переводят как «Железный хромец».

41. Смоленск в первый раз был захвачен Витовтом 28 сентября 1395 г. Управлять Смоленском Витовт оставил своих наместников: Василия Борейкова и князя Ямонта, позже погибшего на Ворскле. См. : ПСРЛ, том 8. СПб, 1859. Стр. 68-69.

42. См.: Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., МГУ, 1988. Стр. 136.

43. Кырк-ор (Чуфут-кале) — в XIV веке столица степного татарского Крыма, позже перенесенная в Бахчисарай. Ныне Чуфут-кале и Мангуп-кале известны как «пещерные города» Крыма.

44. Буквально эта польская поговорка звучит как «на своем мусоре» (smieciach).

45. Стрыйковский здесь, без сомнения, повторяется и еще раз рассказывает о битве у Синих Вод, состоявшейся тридцатью годами раньше. Для этого настоящего князя Ольгерда он заменяет на вымышленного воеводу Ольгерда.

46. Смоленск окончательно отошел к Литве только с третьей попытки Витовта, в 1404 году. См.: Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV столетия. Киев, 1895. Стр. 331-334.

47. Имеется в виду битва под Никополем 28 сентября 1396 года, в которой войско крестоносцев потерпело сокрушительное поражение от турок.

48. Имеется в виду не поэт Гораций, а Гораций Коклес, который в 507 году до н. э. в одиночку защищал от этрусков мост на Тибре, пока тот не был разобран римлянами и не рухнул у него за спиной. Тогда Гораций прямо в доспехах бросился в Тибр и переплыл на другой берег. См.: Тит Ливий. История Рима от основания города. Том I. М., 1989. Стр. 71-72.

49. Примечание Стрыйковского на полях: Азов турецкий замок в устье Танаиса. Танаис по-московски Дон.

50. Бахмат — в первоначальном значении низкорослая татарская лошадь.

51. Вака (Воке) — левый приток реки Вилии, протекающий между Вильнюсом и Тракаем.

52. В битве при Гюнвальде на стороне Витовта сражались татары Джелал ад-Дина, старшего сына Тохтамыша.

53. Рассказ Стрыйковского о битве на Ворскле, как и его последующий рассказ о битве при Грюнвальде, представляет из себя небольшую самостоятельную поэму, в которой наш автор очередной раз демонстрирует свое незаурядное поэтическое дарование. Среди многочисленных «вставных поэм» хроники эту следует признать одной из лучших.

54. Примечание Стрыйковского на полях: Польские паны и рыцари, [пришедшие] на помощь Витольду: Рафал, граф из Тарнова; Ян Гловач, воевода Мазовецкий; Сендзивой Остророг, Доброгост из Шамотул, Варшо, Михоцкий; Соча, воевода Плоцкий; Томаш Вермек, а виднейший из них — Спытко из Мельштына, воевода Краковский и господин Нижней Руси или Подолии, и другие.

55. Примечание Стрыйковского на полях: Apud Stellam montem Armeniae. (Как звезд над горой Арарат).

56. Примечание Стрыйковского на полях: Историки пишут, что Тамерлан имел в своем войске десять раз по сто тысяч людей, а другие, в частности, наш Кромер, насчитывают 120 000. Клавихо писал, что под началом Эдигея находилось 200 000 человек, а тот считался лишь одним из эмиров Тамерлана. См. : Рюи Гонзалес де Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403-1406 гг. СПб, 1881. Стр. 341.

57. Примечание Стрыйковского на полях: Заволжский царь Тохтамыш (Tachtamis), который жил в Литве, изгнанный Тамерланом в году от сотворения мира 6890 (1382), cогласно московским хроникам. Под 1382 годом русские летописи и впрямь упоминают Тохтамыша, но лишь потому, что в этом году тот сжег Москву. Два тяжелейших поражения Тамерлан нанес Тохтамышу позже: в 1391 и 1395 годах.

58. Подробности похода Витовта и битвы на Ворскле см.: Лянскоронский В.Г. Русские походы в степи в удельно-вечевое время и поход кн. Витовта на татар в 1399 году. СПб, 1907. Стр. 101-115.

59. Примечание Стрыйковского на полях: Cromerus. Iamque transmissis Sola et Psola fluminibus.
(Кромер. Переходят реки Сулу и Псел).

60. Примечание Стрыйковского: Царек Эдигей (Aediga), гетман Тамерланова войска. Эдигей (Едигей), как и Мамай, не был чингизидом и поэтому не имел права объявить себя ханом. Ханом Золотой Орды считался чингизид Тимур-Кутлук (1395-1399), против которого и был направлен поход Витовта. Фактически же татарскими войсками командовал Эдигей, чья реальная власть и положение среди татарской знати не уступали положению Мамая или Тохтамыша в их лучшие времена. Формально Эдигей и Кутлук-Тимур находились на службе у Тимура (Тамерлана) и могли считаться его представителями.

61. Примечание Стрыйковского на полях: Ibi consternatis nostrorum animis. (И там наши умы пришли в смятение).

62. Примечание Стрыйковского на полях: Речь Витольда, [обращенная] к рыцарству. Эта речь с начала до конца сочинена самим Стрыйковским. Отметим, что Шекспир тогда еще не написал своего «Генриха V».

63. Эта строчка переведена нами слово в слово — так, как у автора.

64. Примечание Стрыйковского на полях: Эта битва с татарами случилась во вторник, на другой день после Святого Вавржинца, 14 августа. Стрыйковский ошибается. 14 августа 1399 года был не вторник, а четверг, а вторник был 12 августа. Этим днем и датируют битву на Ворскле, хотя некоторые русские летописи указывают 5 августа. См.: Барбашев А. Витовт и его политика до Грюнвальденской битвы. СПб, 1885. Стр. 99-100.

65. Примечание Стрыйковского на полях: Димитр Ольгердович Корибут, предок князей Збаражских и Вишневецких, убит татарами.

66. Примечание Стрыйковского на полях: Татары окружили наших.

67. Примечание на полях: Crom(er). Melstinius inter confortissimos hostes honestissime occumbere maluit etc. (Кромер. Мельштынский предпочел достойно умереть среди своих врагов).

68. «Ни Чингисхан, ни Батый не одерживали победы совершеннейшей», — писал Карамзин. Павших на Ворскле князей и воевод со стороны Витовта по разным источникам насчитывают от 30 до 74. Помимо упомянутой литовской, польской и русской знати, в этом бою погибли десять братьев Тевтонского ордена и (предположительно) молдавский господарь Стефан Мушат (1394-1399).

69. Беллона — римская богиня войны. Одни описывают ее как супругу, другие как дочь Марса.

70. Тамерлан скончался не в 1399, а в 1405 году. В 1402 году он наголову разгромил и захватил в плен турецкого султана Баязида (Баязета).

71. Ядвига умерла 17 июля 1399 года. В этот день Витовт еще только вел свои полки на Ворсклу.

72. По-латыни collegium — товарищество, общество, однако часто так называли и университеты. В этом предложении автор сначала говорит об общежитии для литовских студентов Пражского университета, но во втором случае он имеет в виду уже сам университет.

73. В оригинале do Mana. Если это не просто опечатка, можно предположить, что автор хотел употребить венгерский титул бан.

74. Анна была внучкой польского короля Казимира Великого, дочерью его дочери Анны и графа Вильгельма Цилли (Цельского). В год смерти Ядвиги ей было всего 18 лет, но замуж она вышла только в 1402 году. Графство Цельское находилось в далекой Крайне (нынешняя Словения).

75. Речь идет о Краковском или Ягеллонском университете, который формально был основан еще Казимиром Великим в 1364 году, однако реорганизован и окончательно оформился только при Ягайло, 26 июля 1400 года.

76. Вацлава IV недовольные им подданные арестовывали дважды. В первый раз это было в мае 1394 года, когда заговор организовал его двоюродный брат Йост (Йодок). Во второй раз Вацлав попал под арест в 1401 году по распоряжению родного брата Сигизмунда. Тот велел отослать его в Вену. Лишь через полтора года Вацлав сумел освободиться. См.: Томек В. История Чешского королевства. СПб, 1868. Стр. 345-351.

77. Имеется в виду Рупрехт Виттельсбах, курфюрст Пфальцский (1398) и германский король (1400-1410). Длугош называет его Rupert. См.: Грегоровиус Ф. История города Рима в средние века. М., 2008. Стр. 1172.

78. Сигизмунд Люксембург дважды приходился Ягайле свояком. До 1395 года он был женат на Марии Анжуйской, дочери Людовика Венгерского и родной сестре Ядвиги. А в 1405 году он вторично женился на Барбаре Цилли, двоюродной сестре Анны Цилли, второй жены Ягайлы. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 512.

79. Джан Галеаццо Висконти (1351-1402) — первый герцог Миланский (1395), получивший титул от германского короля Вацлава. 21 октября 1401 года около Бреши разгромил войско Рупрехта Пфальцского, направлявшегося на коронацию. См.: Никколо Макьявелли. История Флоренции. М., 1987. Стр. 136, 142.

80. Бонифаций IX был папой в 1389-1404 годах, авиньонский антипапа Бенедикт XIII — в 1394-1421 годах. См.: Лео Таксиль. Священный вертеп. М., 1988. Стр. 226-230.

81. Имена этих шляхтичей и названия замков Длугош пишет несколько иначе. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 519-520.

82. Новым маркграфством Стрыйковский называет Новую Марку, которая считалась владением маркграфов Бранденбургских. Сигизмунд был маркграфом Бранденбурга с 1378 года, но потом передал титул своему двоюродному брату Йосту, который с 1375 года был маркграфом Моравии, а с 1388 по 1411 год — и бранденбургским маркграфом.

83. Смоленские события русская летопись действительно датирует 6909 годом, но это 1401, а не 1403 год. Осенью этого года Витовт осаждал, но так и не взял Смоленск. См.: ПСРЛ, том 8. СПб, 1859. Стр. 75.

84. Выражение na poslugach в данном случае носит уничижительный оттенок, так как дословно означает не столько службу, сколько услуги. По-русски было бы точнее сказать на побегушках.

85. Слово skrzetny в современном польском словаре толкуется как заботливый, старательный, но в данном случае это вряд ли применимо по отношению к Свидригайло. Скорее это следует понимать как озабоченный или нуждающийся в присмотре. Стоит также обратить внимание и на литовское слово skretena, которое означает нечистоплотный человек.

86. День святой Доротеи — 6 февраля. В русском переводе Длугоша ошибочно указано 28 января. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 37.

87. У Длугоша пять тысяч гривен чешскими грошами. Опубликованный русский перевод в этом месте неточен. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 38.

88. Подробнее об этом см.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 38-39.

89. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 40.

90. Так называемый второй Салинский договор Витовта с Тевтонским орденом Длугош датирует 28 июня 1405 года, но здесь он запутался в хронологии. Салинский (Залинвердерский) договор был заключен 12 октября 1398 года, а его фактическим повторением стал Рацияжский договор между орденом, Ягайло и Витовтом от 23 мая 1404 года. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 42-44.

91. Примечание Стрыйковского: Свидригелло вопреки соглашению (nad postanowienie) уехал в Пруссию.

92. Примечания Стрыйковского на полях: Король Ягелло отобрал Подолию у Свидригелло. Подолия присоединена к Польше.

93. Примечание Стрыйковского на полях: Александр, воевода валашский. Александр Добрый — молдавский господарь в 1400-1432 годах. Представленная им польскому королю вассальная грамота датирована 1 августа 1404 года. Молдавский корпус, присланный Александром, принял участие в битве при Грюнвальде. См.: Стати В. История Молдовы. Кишинев, 2003. Стр. 59.

94. 23 мая 1404 года в Рацияже Мазовецком Ягайло и Витовт заключили с Тевтонским орденом мир, к которому вынужден был присоединиться и Свидригайло. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 38-39; Барбашев А. Витовт и его политика до Грюнвальденской битвы. СПб, 1885. Стр. 122-123.

95. Буквально здесь написано, что Свидригайло продолжал колебаться в своей нетвердой вере.

96. Севрюками или северскими называли жителей Северской земли, в то время находившейся под властью Литвы. Стрыйковский даже называет их литовскими севрюками.

97. Примечание Стрыйковского на полях: На урочище Тихой Сосны недалеко от Путивля (Putwila), который лежит в 60 милях к югу от Киева [по направлению] к Диким полям. Река Тихая Сосна — приток Дона.

98. В оригинале даже вчетверо: w czwor.

99. Эту историю Стрыйковский подчерпнул из Хроники Быховца. Однако многие исследователи считают ее историческим анекдотом, полагая невероятным, чтобы война могла начаться из-за двух бобров и кади меду. В действительности Василий сам объявил войну Витовту, убедившись в недобрых намерениях своего тестя. Недовольство московского правительства копилось уже давно, но последней каплей стал захват Витовтом Смоленска. См.: Хроника Быховца. М., 1966. Стр. 76-77.

100. Примечание Стрыйковского на полях: Витольд один на один договаривался с Василием Московским относительно мира. Мирные переговоры посреди пограничной реки (например, на острове) были в то время обычной практикой. Так, мирный договор с Тевтонским орденом (1398) был заключен на острове Салин, расположенном у места впадения Невежиса в Неман.

101. Примечание Стрыйковского на полях: Немир — не мир. Род Немиров известен в Литве, на Руси и на Подляшье.

102. Примечание Стрыйковского на полях: Литовская граница [проходила] по Угре.

103. Так в тексте. Стрыйковский пишет то Свидригел, то Свидригайло (как ныне принято), но чаще всего Свидригелло. Витовта как в этой главе, так и в других местах он тоже называет то Витольдом, то Витольтом.

104. Воскресенская летопись датирует это событие 1408 (6916) годом. Месяца июля 26 приеде к великому князю из Дьбрянска князь Литовский Швитригайло Ольгердович служити. Князь же великий Василей Дмитреевич принял его с честию. См.: ПСРЛ, том 8. СПб, 1859. Стр. 82.

105. Румбольд (Rumbowd), в крещении Ламберт — литовский боярин, сын Волимонта Бушковича и брат Евнута Волимонтовича, первого воеводы трокского (1413-1432). Генеральный староста Жмудский (1409), великий маршалок Литовский (1411). В 1410 году захватил в плен будущего великого магистра Тевтонского ордена Михаэля Кюхмейстера. Возглавлял литовскую делегацию на Констанцском соборе. В ноябре 1432 года вместе с братом Евнутом был казнен по приказу Сигизмунда Кейстутовича.

106. Монивид (Monwid) герба Лелива, в крещении Войцех — литовский боярин, сын Кайликина (Гилигина) и брат Юрия Гедигольда, воеводы киевского и виленского. Староста (1396) и воевода (1413) виленский. Первым браком был женат на дочери Святослава Ивановича Смоленского. Последний раз упомянут в документах Мелнского мира (1422).

107. Стрыйковский уже не в первый раз подчеркивает, что для него казаки — это именно пехота, как оно и было в XVI веке.

108. Драбы — рядовые наемной пехоты, причем слово охочие подразумевает добровольцев.

109. Мыто — здесь в значении плата, мзда.

110. Длугош вкладывает в уста магистра более длинную и напыщенную фразу, но суть та же: Ульрих фон Юнгинген заявляет, что в таком случае он лучше нападет на Польшу, чем на Литву. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 49.

111. У Длугоша имя добжиньского старосты Ян [из] Пломеня (Plomienia) герба Прус. Осада Добжиня началась 14 августа 1409 года. Эту дату и следует считать началом Великой войны. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 545-546.

112. Стрыйковский смешал двух человек: Варцислава из Готартовиц герба Лис и Бартоша Пломыковского герба Помян, причем главным виновником сдачи Бобровников Длугош считал вовсе не Бартоша, а городского старосту Варцислава. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 49.

113. Согласно хронике Посильге, перемирие было заключено 8 октября 1409 года на срок до дня Иоанна Крестителя (24 июня) 1410 года.

114. Длугош называет эти замки: Заалау, Таммов и Неркевиттен (Норкиттен). Это маленькие крепостенки в окрестностях Инстербурга (Черняховска), из чего следует, что сам Инстербург оказался литовцам не по зубам. См.: Jana Dlugosza kanonika Krakowskiego Dziejow Polskich ksiag dwanascie, t. III, ks. X. Krakow, 1868. Стр. 552.

115. Нетупе (Netupе) — это, безусловно, литовская Шешупе — левый приток Немана.

116. 6 марта 1410 года был четверг, а воскресенье было 9 марта. Но Длугош, прямо не называя даты, пишет, что это было вербное воскресенье, то есть 16 марта 1410 года. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 56.

117. Семь миль — это более 50 км, то есть все-таки достаточно далеко. Длугош прямо пишет, что Витовт тогда находился в Слониме. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 56.

118. Конфликт между Литвой, Польшей и орденом передали на арбитражный суд чешского короля Вацлава IV, который до середины 1410 года был одновременно и римским королем.

119. Смотри примечание 113.

120. Длугош не называет имен спутников Витовта, ограничившись сообщением, что тот поехал с большой свитой епископов, вельмож и польских рыцарей. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 61.

121. Венгерский король Сигизмунд был избран германским королем 20 сентября 1410 года, уже после битвы при Грюнвальде, а императором был коронован только в 1433 году, за несколько лет до смерти (1437). До Сигизмунда последним официально коронованным императором был его отец Карл Люксембург, умерший в 1378 году.

122. В 1397 году Сигизмунд писал великому магистру, сообщая ему о своей дружбе с Польшей и уговаривая его заключить мир с Ягайло и Витовтом. Прохазка датирует «шестнадцатилетний мир» между Ягайло и Сигизмундом 1396 годом, однако ни под 1396, ни под 1397 годом Длугош об этом прямо не упоминает. См.: Prochaska A. Krol Wladislaw Jagello. Tom I. Krakow, 1908. Стр. 240-241.

123. См.: Ян Длугош. Грюнвальдская битва. СПб, 2007. Стр. 63, 199.

Текст переведен по изданию: Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Wydanie nowe, sedace dokladnem powtorzeniem wydania pierwotnego krolewskiego z roku 1582, poprzedzone wiadomoscia o zyciu i pismach Stryjkowskiego przez Mikolaja Malinowskiego, oraz rozprawa o latopiscach ruskich przez Danilowicza. Warszawa. 1846

© сетевая версия - Тhietmar. 2015-2017
© перевод с польск., комментарии - Игнатьев А. 2015-2017
© дизайн - Войтехович А. 2001