СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ЕЩЕ ИЗВЕСТИЕ О КОРКУДЕ

При чтении книги Е. И. Козубского «История города Дербента» я обратил внимание на извлечение (стр. 61-64) из рассказа знаменитого путешественника Олеария, посетившего Дербент весной 1638 г., на обратном пути из Персии. В этом рассказе упоминается патриарх и певец Коркуд ¹, с именем которого связан цикл эпических сказаний, носящий в единственной известной рукописи заглавие «Книга о моем деде Коркуде, на языке племени огузов» и воспевающий события, происходившие на Армянской возвышенности. Память о Коркуде сохраняется теперь, насколько известно, только у туркмен и киргиз-казаков ²; в XVII в., как видно из слов Олеария, и среди турецкого (азербайджанского) населения Закавказья еще не были забыты предания, имевшие, по-видимому, некоторое сходство с содержанием «Книги о Коркуде» ³. Олеарию рассказывали не только о Коркуде, об огузах, о главном богатыре Казан- беке, но и о жене последнего Бурле-хатун ⁴, имя которой упоминается только в «Книге о Коркуде» и совершенно не встречается в туркменских преданиях, насколько они известны до сих пор ⁵.

Е. И. Козубский приводит рассказ Олеария в русском переводе вообще довольно точном; мы заметили только две крупных ошибки против немецкого подлинника: «царь Кассан» происходил, по Олеарию, из Мидии, а не из Индии; среди приношений паломников на могиле «имама Курхуда» упоминается не вино (что, конечно, было бы слишком грубым нарушением религиозных предписаний), а воск ⁶. Приводим подлинный текст Олеария, с сохранением орфографии ⁷, по изданию 1671 г. ⁸. [378]

«Auf disseit Derbent funden wir ueberaus viel Grab- und Leichensteine, etliche tausend stueck, waren weit ueber Mannes Laenge, rund als halbe Cylinder, und ausgehoelet, dass man darinn liegen kunte, oben mit Arabischer und Syrischer ⁹ Schrifft bezeichnet. Von diesen Graebern erzehlten sie folgende Historie: Es sol vor alten Zeiten jedoch nach Mahumed ¹⁰ ein Koenig in Meden Namens Kassau, von Geburt ein Ohus, welche Nation hinter dem Elburs in Thabesseran, wo jetzo viel Jueden wohnen, gewesen sein. Dieser hat mit den Tagesthanischen Tartern (welche sie Lesgi nennen) am selben Orte ein hartes Treffen gethan, sie ueberwunden, und ihrer etliche tausend Mann erleget, derer fuernembsten Graebern mit solchen Leichsteinen beleget, nach Form und Art wie im beigefuegtem Kupffer angedeutet ¹¹. Unter andern war auch auch der Seewerts ein absonderlich Begraebniss mit einer Maur umbzogen, in welchem viertzig solche lange ungeheure Grabsteine einer neben dem andern lagen, waren dabey viel Fahnen auffgesteckt. Die Perser nennen solch Begraebniss Tziltenan, die Turcken und Tartern aber Kerchler. Dann es sollen viertzig Fuersten, heilige Maenner, welche auch in selbiger Schlacht geblieben, allda begraben liegen, die Perser und Tartern gehen taglich dahin zu beten. Man hat vor dieser Zeit bey demselben durch Stiftungen reiche Allmosen ausszutheilen gehabt. Jetzo aber wurde es von einem alten Mann, welcher darbey wohnete, nur gehuetet, und bekompt selbst Allmosen von denen, die kommen, und die Graeber besuchen. Der Koenig Kassan, welcher hernach eines naturlichen Todes gestorben, liegt bei Tabris an einem Rivire Atzi ¹² (bitter Wasser) genandt, begraben, woselbst noch heute sein Grab gesehen wird, dessen Gemahlin, der Koenigin Burloe Begraebniss, wird bei der Festung Urumi gezeiget und sol das Grab viertzig Schuh lang seyn ¹³. Sie sagen dass selbige Nation viel grossere und starckere Leute gehabt, als die jetzigen seynd.

Den 13 Aprilis kamen 50. Tartern Mann und Weibes Personen daselbst an. Den folgenden Tag, als den 10 Silhatzae ¹⁴, da die Opfferung Abrahams einfiel, bey den Kerchler ihrem Gebrauch nach zu opffern. Sie giengen nach einander, kuesseten die Grabsteine, hielten die Haende darauff und beteten. [379]

... Wir zogen eine viertel Meile von der Stadt, und lagerten uns neben einem Weinberg, da die Graentze der Perser und Tagesthaner Tartern durch einen kleinen Bach sich scheiden.

Allhier trafen wir noch zwene Mahumedische Heiligen an, deren einer Pyhr Muchar im Felde, der ander Imam Kurchud im Berge begraben liegt. Dieser sol von des Mahumeds Freundschafft seyn, sich stets zu dessen Fuessen gehalten, von ihm gelernet, und nach ihm noch dreyhundert Jahr gelebet haben. Er hat sich zum Koenige Kassan begeben, ihm mit einer Lauten vorgespielt, und Lieder, in welchen er den Koenig wider die Lesgi zu streiten angefrischet, drein gesungen. Da er aber ihm fuergenommen hatte die Lesgi oder Tagesthaner Tartern, welche Hey den waren, zu bekehren, und oeffentlich bey ihnen zu predigen angefangen, haben sie ihn todt geschlagen. Sein Begraebniss ist in einer im feisichten Berg gehawenen grossen Hoele. Der Sarck war nur von vier Brettern zusammen geschlagen, welches ferner hinten in einem Loche, das zwo Ellen hoch von der Erden gar armselig stund, und kunte von jederman gesehen werden. Den vorigen Tag war ich daselbst, besahe alles eben, fand gar keinen Zierath darbey, sondern nur ein alt Weib, als Hueterin des Grabes sitzen. Heute aber weil die Wallfahrt wegen der Opfferung geschahe, hatten sie das Pflaster mit Strohmatten beleget, und fur das Loch, worinnen der Sarck, ein Tapet von guelden Stueck gehaenget. Es kamen sehr viel Weiber und Jungfern aus der Stadt, und von ferne, giengen Barfuss in die Hoele, kuesseten das Sarck, und satzten sich nieder dabey zu beten und zu bitten, was jegliche gerne haben wollte. Nach dem Gebet opfferten sie der Alten, welche auch heilig gehalten wird, und des Nachts beym Grabe eine brennende Lampe erhalt. Die Opffer warer Kaese, Butter, Milch, Brodt, Geld, Wachs und dergleichen. Die folgende gantze Nacht durch hoerten wir in unserm Lager, dass bey selbigem, wie auch der viertzig Heiligen Begraebnissen, ein gross Geschrey, gleich derer, die zu jubiliren, zu tantzen, auch zu heulen pflegen, gar Heydnisch und Barbarisch anzuhoren».

("По эту сторону Дербента, мы находим во множестве надгробные плиты, несколько тысяч штук, в длину много больше человеческого роста, круглые как половинный цилиндр и выдолбленные, так что внутри можно лежать,  подписанные сверху арабским и сирийским шрифтом. Об этих могилах они рассказывают следующую историю: в старые времена, но после Махумеда, бы король в Медии, именем Кассан, урожденный Огуз, каковая нация была за Эльбурсом в Табессеране, там, где сейчас живет много евреев. Этот имел с тагестанскими татарами (которых они называют Лезги) на том же месте жестокое столкновение, одолел их и перебил их несколько тысяч, которых знатнейшие могилы покрыл таковыми надгробьями, формой и видом, как изображено на приложенной гравюре. Кроме всего прочего в стороне моря, особенное погребение обнесено стеной, в котором [погребении] лежали сорок подобных длинных огромных надгробий, одно рядом с другим, было установлено много флагов. Персы называют таковое погребение Тцилтенан (Tziltenan), тюрки же и татары - Керхлер (Kerchler). Далее, сорок князей, святые мужи, которые также остались [лежать] в той же битве, лежат там же погребенные, персы и татары ежедневно ходят туда молиться. До этого времени у нее дарители раздавали богатую милостыню. Теперь же оно (погребение) охраняется только стариком, который живет там же и сам получает милостыню от тех, кто приходит и посещает могилы. Король Кассан, который, как говорят, умер естественной смертью, и погребен в некоем местечке, у Табриза называемом Атци (горькая вода), где и до сего дня можно видеть его могилу, погребение его жены, королевы Бурлое (Burloe) показывают у крепости Уруми и эта могила, говорят, в сорок стоп длины. Они говорят что эта же нация имела много более высоких и сильных людей, нежели теперешние.

13 апреля туда прибыли 50 татар, мужчин и женщин. На следующий день, 10 зу-л-хиджа (Silhatzae), на который пришлось жертвование Авраама, они приносили жертву у Керхлера, согласно их обычаю. Они шли один за другим, целовали надгробия, держали на них руки и молились.

.. Мы подошли к городу на четверть мили и стали лагерем около виноградника, где границы персов и тагестанских татар, разделялись лишь маленьким ручьем.

Здесь же мы встретили еще двух махуммеданских святых, из которых один, Пир Мухар, погребен в поле, другой, Имам Курхуд, - на горе. Он должен был быть из друзей Махумеда, держась всегда у стоп того, учился у него, и жил после него еще триста лет. Он направился к королю Кассану, запел и пел песни, в которых он снова подстрекал короля воевать с Лезгами. Но так как он вознамерился Лезгов или тагестанских татар, бывших язычниками, привести к вере и начал открыто проповедовать среди них, они его убили. Его погребение находится в выбитой в скалистой горе огромной пещере. Гроб сколочен только из четырех досок, находится дальше вглубь в проеме, который возвышается над землей на жалкие два локтя, его может обозреть каждый. В прошлый день мы там были, все обозрели, не нашли никаких украшений, но только одну старуху, каковая сидит, как охранительница гроба. Сегодня же, поскольку паломничество происходит из-за жертвоприношения, пол выложили циновками и перед проемом, где гроб, вывесили занавесь золотого тканья. Прибыло очень много женщин и девушек из города, и издалека, [они] шли босиком в пещеру, целовали гроб и садились рядом и молились и молили о том, что каждая страстно желала бы иметь. После молитвы они жертвовали старухе, которая тоже считается святой и на ночь у гроба получает горящую лампу. Пожертвования были сыром, маслом, молоком, хлебом, деньгами, воском и тому подобным. Всю следующую ночь подряд мы слышали в нашем лагере, что у того [гроба] как и у погребения сорока святых, великий крик, тех, кто ликовал, танцевал и вопил, который слышался весьма язычески и варварски". Перевод: Thietmar. 2012)

Казалось бы, что по этим данным местоположение гробницы «имама Курхуда» могло бы быть определено с полной точностью. Летом 1908 г. мне удалось посетить Дербент для осмотра памятников древности в этом городе; 21 июня я вместе с одним из местных жителей, студентом Исрафиловым, осматривал местность к северу от города, которая, очевидно, имеется в виду в рассказе Олеария. Миновав большое кладбище у ворот Кырклар, где в особой ограде помещены могилы так называемых сорока мучеников, дорога проходит мимо родника и немного далее пересекает сухое русло ручья; по рассказам, в дождливое время русло и теперь наполняется водой. Расстояние от ворот города вполне подходит к указанному Олеарием (1/4 мили, т. е. около 2 верст). Не доходя до родника, вправо от дороги, напротив виноградника, мы нашли большой могильный камень, упавший и расколовшийся надвое. Спустившись в яму, над которой теперь находится камень, можно было различить [380] на стороне его, обращенной к яме, следы надписей; камень был настолько тяжел, что повернуть его для прочтения надписей оказалось невозможным. На другой стороне никаких надписей не было.

Очень вероятно, что здесь находилась та гробница «в поле», о которой говорит Олеарий и которую он приписывает святому Пир-Мухару (Пир- Мухтару). Скалистые высоты близко подходят к этому месту (с западной стороны), но ни о какой пещере и ни о какой гробнице местные жители не слышали; имя Коркуда им также было совершенно неизвестно.

Френ, при котором предания о Казан-беке и Коркуде еще не были известны, отожествлял упоминаемого у Олеария «царя Кассана» с монгольским правителем Персии Газан-ханом (1295-1304) ¹⁵; теперь это предположение, конечно, должно отпасть, хотя возможно, что слова о гробнице в Тебризе относятся к Газан-хану и что Олеарий смешал легендарного героя, о котором, по-видимому, впервые услышал в Дербенте, с исторической личностью этого хана ¹⁶.

Предания об огузах, Коркуде и Казан-беке несомненно были принесены на запад в эпоху сельджукской империи (XI-XII вв.), к которой относится также отуречение Азербайджана, Закавказья и Малой Азии. Что эти предания и на османской почве сохранялись довольно продолжительное время, показывает поэма Китаб-и Деде Коркут, сохранившаяся в рукописи XVI в., и тесно связанное с ней свидетельство автора Та'рих-и Ал-и Сельджук (XV в.) ¹⁷. В Дербенте об огузах слышал еще после Олеария кн. Д. Кантемир, посетивший Дербент в 1722 г. вместе с Петром Великим; в его рукописи, которой пользовался Френ, упомянуты «signa [381] antiqua hieroglyphica et alia scripta Oguriana (l. Ogusiana) quae in muro urbis et monumentis sunt observata» ¹⁸.

Книжные рассказы о прошлом Дербента, приведенные в Дербенд-наме и относящиеся к более раннему времени ¹⁹, тем не менее уже ничего не знают об огузах и относят гробницы кладбища Кырклар к сомнительному событию I в. хиджры — гибели Сельмана ибн Раби'и и его 4000 воинов ²⁰. Когда этими книжными рассказами окончательно были вытеснены народные предания, пока невозможно установить ²¹.

Комментарии

1. Ср. о нем.: Китаб-и Деде Коркут, изд. Бартольда, I, 204; Бартольд, Коркуд; Туманский, По поводу «Китаби Коркуд»; Абулгази, Родословная туркмен, пер. Туманского, 40 и сл.; <см. выше, стр. 236-237; также наст, изд., т. II, ч. 2, стр. 416>.

2. <Казахов.>

3. <См. ниже, стр. 473 и сл.>

4. Китаб-и Деде Коркут, изд. Бартольда, III, пер., 048 и сл.

5. Н. Н. Мартинович обратил мое внимание на слова османского автора XVII в. Эвлия Челеби, по которым среди личных имен туркмен было и имя Коркут (***). Ср. Эвлия Челеби, Сийахат-наме, III, 172.

6. В переводе П. Барсова (стр. 968 и 971) ни той, ни другой ошибки нет.

7. Только готическое b заменено латинским ss; кроме того, употребляемые в подлиннике наклонные черты заменены запятыми. Слова, набранные курсивом, в подлиннике напечатаны латинским шрифтом.

8. Т. е. по 4-му изданию (Olearius, 721-723). Часть отрывка напечатана также в статье Френа о дербентских надписях, помещенной в книге: Eichwald, Reise, Bd II, S. 206-207.

9. Сирийскими надписями Олеарий, очевидно, считал куфические.

10. У Френа по ошибке: «jedoch vor Mahumed».

11. Приложено изображение Дербента и окрестностей с кладбищем Кырклар. Ср. в книге г-на Козубского (История города Дербента, стр. 295 и рисунок к стр. 20).

12. Как известно, речка Аджи-чай протекает к северу от Тебриза и впадает в озеро Урмию.

13. О той же гробнице говорится при описании Урмии (Olearius, 541): «Tzors und Urumi seynd treffliche Festungen, bey dieser wird der Burlae, Koenig Kasans Gemahl Grab, welches 40. Schuh lang ist, gezeiget». Ср. Олеарий, пер. Барсова, стр. 701.

14. В 1638 г. день 10 зу-л-хидджа, по таблицам Вюстенфельда, приходится на 25/15 апреля. Из этого видно, что даты у Олеария приведены по старому стилю.

15. Особенно характерны попытки Френа объяснить упоминанием, в связи с именем этого хана, народа огузов: «Wenn er von Geburt ein Okus genannt wird, so weis man, dass auch Mongolen im Oghus einen in die orientalische Mythenzeit sich verlierenden Ahnherrn verehren. Die Daghestanischen Tataren oder Lesgi, mit denen er Krieg gefuhrt haben soll, mogen zur Armee des damaligen Chanes von Kaptschak Toktogu oder zu der des Pagratiden David V. gehoert haben» (Eichwald, Reise, Bd. II, S. 224 sq.).

16. По Шардену (Voyages, t. I, p. 255 и план Тебриза), гробница Газан-хана находилась в северной части Тебриза, имела вид башни и называлась «башней хана Казана» (Monar-Can-Cazan).

17. На эту связь мною уже было указано (Китаб-и Деде Коркут, изд. Бартольда, I, 205); в доказательство можно привести параллельно текст Китаб-и Деде Коркут по дрезденской рукописи № 86, л. 1 и текст Ta'pиx-и Ал-и Сельджук по рук. Аз. муз. 590bа, л. 14а; <см. подробнее о сочинении и указанном списке Описание тюркских рукописей ИНА, I, стр. 169-170): ***>

18. Eichwald, Reise, Bd. II, S. 212.

19. Время, когда жил Мухаммед Аваби Акташи, автор турецкой переделки утраченного персидского оригинала Дербенд-наме, в точности не установлено. Во всяком случае это сочинение существовало уже в XVII в., так как рукопись Публичной библиотеки (Dom, Catalogue, № 541) датирована 1099/1687-88 г.; <подробнее о Дербенд-наме см. теперь Минорский, История Ширвана и Дербенда, стр. 21-26.)

20. С рассказом Дербенд-наме почти во всем сходится рассказ таких ранних авторов, как Балазури (203-204) и Я'куби (Tа'риx, II, 194), хотя могила Сельмана, по Балазури, находилась в Баланджаре, где и произошла битва, а не в Дербенте. Совершенно иначе рассказывает о тех же событиях Табари (I, 2669). О Баланджаре см. Marquart, Streifzuege, S. 18. <См. также наст, изд., т. III, стр. 421.>

21. Настоящая статья была уже напечатана, когда мне удалось найти известие о Коркуде и о его могиле близ Дербента у турецкого современника Олеария, Эвлия Челеби (Сийахат-наме, II, 312). Среди дербентских мест паломничества упоминается: *** «место паломничества (т. е. могила) Деде Хорхута. Это — великий султан; ширванцы поклоняются этому султану».

(Напечатано: ЗВОРАО, т. XIX. 1910, стр. 073-077)