ПИСЬМО ПРОФЕССОРА П. С. ПАЛЛАСА К ГРАФУ ИВАНУ ГРИГОРЬЕВИЧУ ЧЕРНЫШЕВУ. 1

Имея честь поздравить Ваше Сиятельство с счастливым прибытием в Киев, принимаю смелость предложить свои мысли о важной экспедиции Г. Муловского, которого В. С. , при отъезде своем, препоручили мне.

Я только что поднес Адмиралтейств-Коллегии предположения свои относительно необходимейших вещей, как для экспедиции, так и для содержания и распространения Охотского Адмиралтейства, которое со дня на день становится действительно важным.

В Охотске и Камчатке недостаточно пушек, пороху, пуль, свинцу, железа, парусины, такелажу для оснастки судов, инструментов и хороших компасов для употребления в море, особенно людей и магазинов, равно и хлебопашества для прокормления хотя малочисленной команды. [54]

В отношении к инструментам, Коллегия определила снабдить экспедицию не только теми, которые я считал необходимыми для неё и заведения в Охотске постоянной обсерватории, но достаточным количеством секстантов, зрительных труб и компасов, которые советовал также отправить и для Охотского мореплавания. Посылка эта тем необходимее, что почти невозможно сухим путем доставить туда исправных инструментов, как по причине дальнего пути, так и потому, что все припасы должно везти на вьючных лошадях.

Адмиралтейство также согласилось нагрузить все суда разных сортов полосовым железом, которое послужит не малым запасом для Охотских магазинов.

Что касается до пушек и воинских снарядов, то Комиссия должна ожидать непосредственного Высочайшего повеления, для отправления их в эту отдаленную часть Империи. Но я долгом моим счел представить, что необходимость в этих припасах для отражения каких-либо будущих неприязненных покушений весьма велика; тем более, что доставление их сухим путем [55] стоило бы величайших издержек; и должно воспользоваться настоящим случаем для отправления в Камчатку и в Охотский порт нескольких двенадцати-фунтового, шести-фунтового и трех-фунтового калибра пушек, для вооружения купеческих судов или небольших военных, в которых встретится надобность: по прочности можно предпочесть Карранские пушки.

Необходимо также отправить в Охотск и селитры, потому что этого состава для пушечного пороха нельзя так легко достать в Охотске, как двух других. Да и для эскадры полезнее было б доставить составные части пороха, чем его готовый; что не только безопасно, но и порох в путешествиях теряет свою силу.

Но эти припасы вместе с ядрами и свинцом для мелкого оружия, в особенности такелаж кабельтовый и парусина, что всё необходимо отправить для Охотских магазинов, потребуют более места, нежели какое остается на фрегатах, назначенных в экспедицию, которые должны запастись по крайней мере на два года съестными припасами и довольным количеством воды, также и другим питьем; в таком случае для отправления всего этого одно средство – умножить эскадру еще одним транспортным, довольно пространным судном, которое, по прибытии эскадры в море Японское, направится прямо к Охотску, с необходимою предосторожностью в опасных проходах у Курильских островов. Можно ли принять такое предложение, повергаю на рассмотрение Вашего Сиятельства.

Как матросы, составляющие эскадру, суть драгоценнейший предмет в этих отдаленных частях Империи, при ощутительном там недостатке в людях, то требуется всевозможное попечение о сбережении их во время плавания (в чём я ни мало не сомневаюсь, чтобы рачение превосходного начальника, при посредстве нищи и противо-цынготных лекарств, которым дан от меня список, не предуспело совершенно). Притом можно подумать, этими людьми, или небольшим числом волонтеров, взятых в составленную эскадру, завести поселение, как для мореплавания, так и для начатия земледелия [56] где-нибудь в тех местах; без чего никак нельзя иметь там какую-либо силу. Но ни в Камчатке, ни на всём берегу Охотского моря, не можно надеяться на удачное поселение. Не можно ожидать от тамошнего края безопасного и благонадежного сбора хлеба, как потому, что земля там растаивает очень поздно, и в Августе по ночам бывают морозы: так и по причине пасмурности и холодных туманов, господствующих там во время лета; поэтому все попытки, деланные там в земледелии, доказывают, что климат к тому неспособен 2. Первые Курильские острова, платящие уже нам дань, также мало тому соответствуют, потому что не имеют ни пристаней, ни рейд, ни большого леса. Остров Сахалин, при устье реки Амура, непременно должен иметь пристани: на нём растет круглый дубовый и других пород лес, способный к строению; он изобилует всякою дичью: земля там плодородна, и тем предпочтительнее можно избрать его для такого намерения, что он будет нам ключом к Амуру, и смежен с Охотским и Удским острогами. Но потерпят ли Китайцы таковое поселение? Весьма полезно, чтобы Г. Муловский узнал хорошо пристани этого острова.

И так остается избрать из последних островов, лежащих к Японии, которые имеют строевой лес и столько пространны, что можно надеяться найти на них добрую пристань, или рейду для судов. Поэтому не последним предметом должно быть для экспедиции открытие такого острова, обеспечение его и покорение скиптру Ея Императорского Величества жителей всех последних островов, по нынешнее время независимых и не платящих никому дани, так как они не многолюднее команд, которые можно бы отправить в Охотск.

Остров Уруп, например, считая от Камчатки семнадцатый, имеет около двухсот верст длины, двадцать поперечника, весьма горист, с прекрасными по берегам долинами, особливо к северной оконечности; близ него четыре малые островка. На тамошних горах находится довольно лесу, березового, ольхового, рябинового, [57] ивового, и два или три рода крепкого дерева, сходного с Японским (?). Пастбища там превосходные, и многие, употребляемые в пищу коренья, растут сами собою. Берег имеет многие выгодные рейды, и повсюду находятся прибережья морские, где можно артиллерию высаживать; найдены там и медные рудники на поверхности земли; звериная и рыбная ловля также изобильны, и Курильцы (называемые Айны) с девятнадцатого и других островов приходят для того летом, возвращаясь в Августе месяце. Все это представляет Уруп наиболее способным к поселению 3, которое можно удобно снабдить женщинами с других Курильских островов и Камчатки. Курильские острова Еторпу, Кунахи и Шиколан удобно обложить данью для этого поселения; но осторожно надобно поступить только с жителями большего острова Матсмая посещаемого часто Китайцами и Японцами, где последние на южном берегу имеют и поселение; а потому и могут препятствовать новозаводимому поселению. Без сомнения, все приведенные подробности известны Великой нашей Государыне, и от воли Её Императорского Величества зависит положить начало самому поселению, в нынешнее столь благоприятное к тому время; от этого поселения в последствии можно ожидать всего для Охотского мореплавания, равно как оно послужит средоточием прямой торговли чрез море с Китаем и Япониею 4.

Ваше Сиятельство, при отъезде своем, возложили на меня приискание одного или двух человек, которые могли бы отправиться с экспедициею в звании историографа и естествоиспытателя. Господин Профессор Форстер, находящийся в Вильне, кажется, не расположен вступить опять в дальнее путешествие по морю. Я нашел здесь людей искусных и опытных, которые охотно желают быть в этом путешествии. Один из них, Коллежский Советник Рейнегс, секретарь Медицинской Коллегии, прославившийся своими путешествиями на Востоке, в Персии и между Кавказскими народами, лично известный Вашему Сиятельству. Другой, которого не бесполезно б было ему придать вместо адъюнкта, доктор Рудольф, лектор [58] Медицинского училища, хороший ботаник и натуралист, изъявивший свое желание поступить на место Патрина в экспедицию Капитана Биллингса 5.

Оба они вступают на следующих условиях: чтобы сохранены их были места до возвращения; дано было прямо от Коллегии наставление; иметь позволение быть хранителями своих наблюдений и собраний, и возвратиться, как только кончит эскадра свое плавание, и они более не будут нужны для открытий в Охотском море, сухим путем из Охотска. Напоследок, они надеются, что и другими выгодами и преимуществами сравнены будут с офицерами эскадры, и даны будут им выгодные помещения на судне. Что касается до покупки книг, инструментов и припасов, то, вероятно, отпущена будет на то сумма. Они требуют в помощь к себе рисовальщика, несколько стрельцов и чучельников. Оба они искусные врачи, а потому могут быть еще полезны своими советами; а Г. Рейнегс знает довольно и Русский язык, чрез что еще и возвращение обоих наблюдателей чрез Сибирь будет удобнее.

По согласию их, предлагаю обоих Вашему Сиятельству, и смею уверить, что с трудом можно отыскать в иностранных землях двух волонтеров, столько способных к исполнению этой должности.

Теперь я тружусь в сочинении наставления для начальника экспедиции и натуралистов, ожидая повеления от Вашего Сиятельства внести в первую, что относится к заведению поселения.

Имею честь быть с глубочайшим почтением,

Вашего Сиятельства покорнейшим слугою, П. Паллас.

С.-Петербург.
В подлиннике, на Французском
языке, собственноручно Палласом
отмечено: 30 Февраля 1787 года.
[59]

Приписка. Если бы, по отправлении эскадры, Двор, наш принял намерение объявить принадлежащими всегда России, по праву первенства, острова и берега Американские, то я осмеливаюсь представить новое тому доказательство, которого Англичане отвергнуть не могут, потому что оно находится в путешествии Куковом, и которое уничтожает право обладания, присвоенное ими над какою-либо частью берегов Северной Америки под 50 1/2 степенью широты, которая почти открыта Чириковым 6, и где Испанцы, посыланные в 1772 году, кончили свое плавание.

В путешествии Куковом (том II стр. 413 и 423), подлинного издания, сказано, что на берегу материка, недалеко от реки Кука, у острова Кадьяка, также и в другом месте приходили Американцы на корабли, и дали письма на Русском языке, которых Англичане разуметь не могли.

И как эти письма, отданные от Англичан Измайлову, который с Капитаном Куком встретился на острове Уналашке, и им привезены были в Камчатку: то я изустно слышал от Маиора Бема, бывшего тогда комендантом в Камчатке 7, что эти бумаги не иное что содержали, как росписки в дани, заплаченной Американцами.

По какому же праву Англичане могут иметь владение на том берегу, где Россияне не только были прежде их, но и брали подать?


Комментарии

1. Статья эта получена при следующем письме от известного нашего ученого Г.И. Спасского: «Между материалами, оставшимися от прекращенного мною, после семилетнего издания, Сибирского Вестника, нашелся современный перевод с Французского языка, доставленный мне для напечатания покойным В. Н. Берхом, письма Палласа к управлявшему морскою частью Графу И. Г. Чернышеву, от 30 Февраля 1787 года, по случаю снаряжаемой тогда кругосветной морской экспедиции, под начальством Бригадир-Капитана Муловского.

К сожалению, экспедиция Муловского не состоялась. Вот что сказано о ней в напечатанном 1842 г. Императорскою Академиею Наук хронологическом обзоре важнейших Русских путешествий в XVIII и XIX столетиях: «В 1786 году Императрица Екатерина II возымела идею снарядить экспедицию для плавания около света. Уже было назначено для того пять судов и начальником экспедиции избран Бригадир-Капитан Муловский; уже приглашено было несколько ученых, и между прочими Куков знаменитый сопутник, Георг Форстер, принять участие в экспедиции, и Паллас уже получил вызов начертать инструкцию для путешественников, и уже было приступлено к снаряжению самых судов для экспедиции, как начатие войны с Турциею и Швециею и неблагоприятное положение политических обстоятельств вообще воспрепятствовало выполнение плана, коего счастливое довершение было предоставлено правлению достославного ее Внука».

Имя знаменитого естествоиспытателя Палласа и сделанные им в письме замечания и предположения, дают этому письму его полное право на известность; а потому, препровождая к вам сказанный перевод с пояснениями моими некоторых указаний письма, с того времени получивших более определительности, надеюсь, что все это может иметь место в издаваемом вами Москвитянине, который, при сообщении любопытных современных сведений, не чуждается и стариною».

2. Паллас не был в Камчатке; следовательно заключение его о тамошнем крае основано было на чужих толках, или, может быть, на донесении Контр-Адмирала Лаптева, который еще в 1744 году на вопрос ответствовал Правительствующему Сенату, почти то же самое, что говорит Паллас (Словцов, Ист. обозр. Сибири кн. II, стр. 129). Между тем известно, что во время управления Камчаткою, с 1773 по 1779 год, попечительного Бема (к которому возвратимся в одном из следующих замечаний), рожь родилась там сама 11 и 14, а ячмень в 5 и 6 раз против посеянного, и что неурожай случился только однажды. «Плодородность восточной части Камчатки, говорит Словцов (там же стр. 319), доказывается древними пахатными заимками Якутского монастыря, находившимися ниже Елевки, падающей в р. Камчатку, также между оз. Нерпычьего (тюленьего) и той же Камчатки, равно пахатными деревнями, Мильковою и Ключевскою. Берег покрыт по горам и равнинам, вниз по р. Камчатке, до самого моря, ольховником березником, листвяничником, ельником. Недалеко от Матуры виден и сосняк. Травы так тучны и рослы, что можно бы косить их трижды. Жители собирают сарану, сладкую траву, кипрей, черемшу, пучки и другие растения, употребляя их в пищу, питье и лекарство». Не можем также не вспомнить здесь о письме Г-жи Рикорд, супруги бывшего начальника Камчатки (ныне Адмирала), П.И. Рикорда, столь же прекрасном и почтенном, как и автор его, напечатанном в Вестнике Европы (1820, кн. 12), где, между многими любопытными вещами, упоминается и о том, как познакомила Г-жа Рикорд жителей Камчатки с разными полезными овощами, и при доме своем развела огород и даже садик; но приведем лучше рассказ о том самого красноречивого автора: «из этих кустарников (т. е. разных Камчатских) я сделала небольшой садик, в котором грядам и цветникам вверяю чуждые им семена Украинских растений. С каким восторгом встречаю, выходящих из земли Камчатской, Украинских земляков своих! Власть наша над нашими страстями, кажется, не простирается на святое чувство к родине и родным своим. Сколько ни счастливо живем в разлуке с ними, но при виде даже и неодушевленных существ, которые напоминают о них собою, счастие наше увеличивается». Все эти факты, кажется, довольно удостоверяют, что не только климат Камчатки, как думал Паллас, и многие думают доныне, причиною бесплодия её почвы, сколько беззаботность жителей и малое знакомство с новыми полезными усовершенствованиями земледелия.

3. Действительно, в южной стороне острова Урупа водворено уже хлебопашественное поселение , купцом Лебедевым-Ласточкиным, распространившим некогда промыслы свои не только на Курильских и Алеутских островах , но и на берегу Америки.

4. Вообще Курильские острова мало удобны к поселению, состоя из гряды, образующей множество волканов, из которых одни дымятся, другие дымылись или готовы к тому. Северные острова, лежащие ближе к Камчатке, совершенно безлесны и производят только мелкий кедровник, да ерник; в речках же и ручьях с пресною водой нет там недостатка, в которых ловится и рыба.

5. Вместо Шихтмейстера Патрина, произведенного, при поступлении в экспедицию Биллингса, прямо в Коллежские Асессоры и оставленного за болезнью в Иркутске, принят был доктор Мерк, которому передано было и наставление, писанное Палласом для Патрина. К сожалению, путевые записки Мерка, отправленные, по окончании экспедиции, к Палласу в Крым, каким-то образом затерялись так, что ни Биллингс, ни спутник его, Г.А. Сарычев, не могли ими воспользоваться в описании своих путешествий; но Паллас внес некоторые зоологические сведения в сочинение свое: Zoographia Rosso-Asiatica etc. Peopoli. 1811.

Из собраний Мерка, по части минералогии – поступило в минералогический кабинет Эрмитажа, а по прочим частям в С.-Петербургскую Академию Наук. Доктор Мерк скончался в С.-Петербурге в 1799 году.

6. Капитан Чириков, неразлучный спутник отважного Беринга в нескольких его экспедициях в Восточном океане, отправился с ним и в последнее его путешествие – последнее потому, что Беринг, по разлуке с Чириковым, будучи выброшен бурею на один пустынный остров, названный после его именем, изнуренный тяжкою болезнью, умер на нём, 8 Декабря 1741 года. В это путешествие вышли они на двух судах, Петре и Павле, и имели направление к востоку; но между 50° и 51° северной широты, по причине густого тумана, 20 Июня были разлучены. Чириков, отнесенный бурею на юг до 46° широты, продолжал плавание опять к востоку, и 45 Июля, в широте 55° 21', коснулся материка Америки. 16 числа, держась всё подле берега, между 51° и 52° широты, высадил боцмана Требицина на берег , а в половине 9 часа утра видели близ самого берега три острова; 17-го берег окончился на N – и позади плавателей остался мыс. 18 подошли опять к берегу по широте 57° 20', где находились по 25 и видели два плывущие судна, на которых были Американцы. 26 и 27-го усмотрели окончание на N земли. Июля 31 и Августа 1 приближались к реке Кука, видели землю на WNW и окончание её на N; весь берег окружен там горами. После плавания 2 и 3 Августа близ Американских берегов, отправились мимо Алеутских островов в Камчатку, куда и прибыли благополучно. Таковы вкратце сведения, доставленные Капитаном Чириковым. В последствии именитый гражданин Григорий Иванович Шелехов, уроженец г. Рыльска Курской губернии, с 1791 года, присоединил к России почти все Алеутские острова и часть Америки, где у мыса Св. Илии завел кораблестроительную верфь, поселил около тысячи промышленников и Алеутов, и распространил землепашество, не забывая также бобровых и других промыслов.

7. Бем один из замечательнейших начальников Камчатки, оставивший по себе память доброго и благоразумного правителя и хозяина. Не только Русские тамошние жители, но и самые Камчадалы, доныне произносят с уважением имя Матвея Карповича Бема. Нельзя не пожалеть, что биография его в Энциклопедическом Лексиконе столько же не полна, сколько и не верна, и что издатели этого Лексикона не воспользовались сведениями, сообщенными о Беме в Сибирском Вестнике (1824 г.), равно как и во многих других случаях не обращали внимания на это издание, посвященное исключительно Сибири; в особенности замечается от I до VII тома, когда этот так называемый Лексикон выходил под общею редакциею Н.И. Греча. Возвращение Энц. Лекс. перед безвременною его кончиною к Спб. Вест. и к сочинениям его издателя, даже с помещением из них выписок целиком (без показания впрочем источника), как напр. биографии Акинфия Никитича Демидова: (Т. XVI. 1839, стр. 133–136), взятой почти от слова до слова из его «Жизнеописания» (Спб. 1833 , стр. 2–48), не могло уже очистить старых грехов. Чтобы, с одной стороны, доказать справедливость замечания, на счет биографии Бема в Энц. Лекс., с другой , воздать suum cuique, за неимением прежде к тому случая, поместим хотя что может послужить к дополнению и пояснению жизнеописания этого замечательного человека.

В Энц. Лекс. сказано (Т. V, стр. 271), что Магнус фон-Бем, Премиер-Маиор, был главным начальником Камчатки в продолжение шести лет; происхождение его неизвестно; что в начале своей службы он участвовал в Семилетней войне и был в плену у Пруссаков; что остальная его служба и кончина неизвестны. Но в Спб. Вест. напечатано (1823, Ч. II, стр. 1): «Магнус Карл фон-Бем, Статский Советник, член С.-Петербургского Вольного Экономического Общества и ордена Св. Владимира 4 степени кавалер, родился в Лифляндии 19 Марта 1727 года. Первые годы своей жизни провел он в Российской военной службе, и в Семилетнюю Прусскую войну был в сражениях и в плену. По Высочайшему указу 30 Апреля 1772 года, произведен в Премиер-Маиоры, и 14 Мая отправлен главным командиром в Камчатку, для приведения сего полуострова в лучшее устройство; куда прибыл 12 Октября 1775, и находился там по 18 Июня 1779 года». Следовательно родина Бема известна, и, как далее увидим, столько же известна остальная его служба и кончина.

Вообще в Энц. Лекс. коротко и недостаточно изложены многие обстоятельства, относящиеся до Бемова управления Камчаткою и до его жизни; некоторые же, довольно важные, и совсем опущены, как-то: 1) что до прибытия Бема в Камчатку соль продавалась там от 6 до 8 рублей пуд, по установлении же им соловарения из морской воды, понизилась на нее цена до 35 к. за пуд; 2) что Бем ласкою, подарками и другими кроткими средствами привел Курильцев и Олюторов в прежнее верноподданство и к платежу ясака, и что посланный им священник обратил первых до 100 человек от идолопоклонства в православную веру; 3) что старанием Бема взыскано до 20-ти т. рублей недоимок, и оставлено, поступившему на место его начальником Камчатки, сбереженных им до 50 т. рублей.

Наконец в Энц. Лекс. мимоходом только упомянуто о приеме Бемом в Камчатке спутников Кука, чем он так много дорожил. Вот слова Лексикона (стр. 272): «Последняя экспедиция этого великого мореплавателя (Кука), по возвращении в Англию, с признательностью донесла правительству о бескорыстных услугах и гостеприимстве, какие оказал им Бем в Камчатке, и Английское правительство, в знак благодарности, прислало Бему дорогую вазу». Но вот об этом же важном в жизни Бема событии и повествование Сиб. Вест. «По смерти знаменитого мореплавателя Кука, убитого на острове Овайги, 14 Февраля 1779 года, чрез два месяца прибыли в Петропавловскую гавань два корабля, находившиеся под его начальством. Командовавший тогда ими Капитан Клерк остался в гавани до Июня месяца, для починки кораблей; в Июне же пустились корабли опять в море и возвратились уже в Августе, под начальством Капитанов Кинга и Горна; ибо Клерк за три дня до прибытия в гавань на корабле умер (22 Августа); тело его предано в Камчатке Англичанами земле с приличными его достоинствам обрядами. Англичане с признательностью отзываются о великодушии и ласках, оказанных им от Бема. (См. последнее путешествие Капитана Кука, изданное Циммерманом.) Он снабдил их жизненными припасами и другими потребностями, на несколько тысяч рублей, и подарил 22 быка, стоивших 200 фунтов стерлингов. В сих пожертвованиях участвовала также и воинская команда. Английские матросы между прочим наделены были от наших солдат табаком, которого целый год уже не имели. Получив его до 400 фунтов, столько были довольны сим подарком, что единогласно отказались от употребления рому и других напитков, предоставляя их своим угостителям. Бем никак не согласился принимать от Англичан векселей, за отданные им припасы, говоря, что честь и великодушие великой Российской Монархини не позволяют ему брать векселей; но, по убеждению их, взял одни только росписки. Англичане вверили Бему бумаги, содержащие известие о смерти Кука, для доставления их в отечество. При вторичном прибытии в Камчатку, Англичане не застали уже там Бема; но он оставил предписания о принятии мореплавателей таким же образом, как принимал их сам. Англичане простились с добродушными жителями бедного и гостеприимного полуострова, с троекратным громким восклицанием всех морских служителей и при пушешной пальбе с кораблей. (Стр. 7–9).

По приезде в С.-Петербург, 19 Февраля 1780 года, вручил он Английскому посланнику, Кавалеру Джемсу Гаррису, посланные с ним от Английских мореплавателей бумаги; Гаррис предложил Бему в подарок золотую табакерку, которую он должен был принять собственно от него в знак памяти. После того посланник спросил Бема: какую он желает получить благодарность от имени Английского Адмиралтейства, за оказанные мореплавателям ласки и важные услуги: желает ли в изъявление оной получить деньги или какой-либо памятник. Бем отказался от денег. Спустя несколько времени, прислана ему из Англии Великолепная серебряная ваза с серебряным же подносом и чашею, находившеюся в самой вазе, для употребления. Ваза имела в длину 1 фут 11 дюймов, в ширину 1 фут 1 6/10 дюйма, поднос или блюдо имело длины 2 фута 3 3/10 дюйма, ширины 1 фут 5 1/10 дюйма. Всей вышины с подносом было 1 фут 10 1/2 дюйм. и весу во всём 60 Английских фунтов. На обоих концах вазы, поддерживаемой дельфинами, находились рукоятки в виде раковин; края украшены были дельфинами, раковинами и гирляндами. На самом верху сидел тритон с трубою. На краях подноса также изображены были раковины и гирлянды. На самой же вазе начертаны были следующие слова: Viro egregio magno de Behm, qui Imperatricis Augustissimae Catharinae II auspiciis, summaque animi benignitate, saela quibus praeerat Kamtschatkae littora navibus narctisque Britannicis hospita praebuit, eosque in termini's, si qui essent, Imperio Russico frustra explorandis, mala multa perpessos iterata vice excepit, rafecit, recreavit et commeatu omni cumulalae auctos dimisit, Rei navalis Britannicae septemviri in aliquam benevolentiae tam insignis memoriam, amicissimo gralissimoque animo suo patriaeque suae nomine D. D. D. MDCCLXXXI. – Т. е. Знаменитому мужу Магнусу фон-Бему, который в благополучное царствование Августейшей Императрицы Екатерины II, по высокой Ея милости, на суровых берегах вверенной управлению его Камчатки, оказал гостеприимство Британским кораблям и мореплавателям, и потом, когда они тщетно покушались обресть неизвестные пределы Российской Империи, по претерпении многих бедствий, во второй раз их принял, угостил, успокоил, и снабдив всякими жизненными припасами, отпустил в путь. Британское Адмиралтейство в память столь отличных подвигов благосклонности, с живейшим чувством дружелюбия и признательности от своего лица и от имени отечества своего, принесло в дар, в лето от Р. X. 1781.

Этот подарок весьма радовал Бема; он охотно показывал его всякому. Некоторый вельможа также хотел его видеть. Бем сам представил ему вазу, и по желанию сего вельможи оставил у него. Один только ковш, принадлежащий к вазе, хранился у Бема, о котором он узнал, уже после отдачи вазы, следующим образом. Ваза сия с принадлежностями закупорена была для пересылки из Англии в деревянном ящике между соломою. Ящик был выброшен на двор, и когда хотели его употребить для собаки вместо бутки, тогда нашли в соломе ковш». (Стр. 10–12)

Дальнейшие сведения о Беме в Спб. Вест., которых также нет в Энц. Лекс., следующие: «По увольнении из Камчатки, Бем оправился в Иркутск 18 Июня 1779 года, и прибыл туда в Октябре. В Иркутске получил он от Губернатора К.*** подорожную, в которой назван был отставным, и потому должен был следовать до С.-Петербурга за собственные прогоны и с большими издержками. Сии издержки тем были для него чувствительнее, что он имел при себе семейство, и вез различные редкости , как-то: изделия и одежды Американских народов, минералы и проч., которые представлены от него Императрице Екатерине Алексеевне, и по приказанию Её Величества отданы для хранения в Кунсткамеру С.-Петербургской Академии Наук». (Стр. 9.)

«В 1785 году Января 28, Бем принят был в Члены С.-Петербургского Вольного Экономического Общества. В 35 части Трудов сего Общества, напечатано сочинение его о земледелии и хлебопашестве в Камчатке и около Охотского моря.

В последствии служил он в Риге председателем губернского магистрата 2 департамента, где получил в 1790 году орден Св. Владимира 4 степени и чин Коллежского Советника; но сие место, 1 Мая 1797 года, упразднилось, и Бем остался без должности. Он жил в Риге, нуждаясь иногда в своем содержании: ибо доходами от аренды, пожалованной ему в 1775 году, и оставшейся еще за ним, пользовались его заимодавцы.

Такие обстоятельства понудили Бема, не взирая на 70-летнюю его старость, сесть на корабль и отправиться в Англию. Здесь он думал найти сострадательных людей; но никто не помнил более добродушного угостителя Английских мореплавателей. Всякий с равнодушием смотрел на бедного старика-иностранца, бродящего пешком по обширному Лондону.

Возвратясь в Ригу, он узнал свою ошибку, что не должно искать помощи у иностранцев, и что в отечестве нашем никто оставлен не бывает; только нужно, чтобы положение ищущего пособия доведено было до сведения высшей власти в настоящем виде и должным порядком. Этот подвиг предоставлен был великодушному Генерал-Прокурору Александру Андреевичу Беклешову, некогда бывшему любимым Рижским Губернатором. Он исходатайствовал Бему 1000 рублей ежегодного пенсиона, и чин Статского Советника, в котором он и умер в отчизне своей, 1806 года , будучи в глубокой старости.» (Стр. 13 и 14).

Трудолюбивый Иркутский землемер Лосев, в имеющейся у меня рукописи его (в двух больших книгах), под заглавием; Географическо-Историческое описание Иркутской губернии, желающим знать о всех подробностях Камчатки, указывает на книгу (Ч. II, стр. 601): Описание земли Камчатки, сочинение Премиер-Маиора фон-Бема, в Новом Боксгофе, в Дерптской округе. Книга эта неизвестна , равно как и то, в рукописи она или печатная; но во всяком случае доказывает, что Бем не был чужд и литературных трудов.

Текст воспроизведен по изданию: Исторические материалы // Москвитянин, № 24. 1849

© текст - ??. 1849
© сетевая версия - Thietmar. 2017
© OCR - Бабичев М. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Москвитянин. 1849