№ 37

Письмо Г. Ф. Миллеру

3 апреля 1770 г., Уфа

Высокоблагородный и достопочтенный господин коллежский советник, высокопочтенный покровитель!

Я убедительнейше прошу Ваше высокоблагородие простить меня за то, что с таким опозданием отвечаю на Ваши две почтеннейшие послания. Бесконечная писанина, коей я вынужден был заниматься с января, обрабатывая описание путешествия, требуемое для печати ¹, едва не превратила меня в такого же ипохондрика, как г. профессор Фальк, что случилось бы, имей я большую к тому предрасположенность. Впрочем, я и стал им в действительности, так что в иные дни не способен ни к какой деятельности и испытываю нечто вроде отвращения при виде письменного стола. Наступающая весна вселяет в меня надежду, что недуг не сумеет пустить корни.

Весьма серьезную озабоченность о Вашем драгоценном здоровье вызывает у меня то обстоятельство, что Вы позволили собрать ужасный консилиум. Такое количество лекарей бывает похуже самой опасной хвори. Между тем благодаря Вашему последнему письму я снова обрел некоторую [118] уверенность и как будто получил доказательства, что всегда присущая Вам бодрость еще не покинула Ваше высокоблагородие и что болезнь не столь мучительна. У меня есть еще одно основание для утешения — это то, что врачебное искусство предсказаний зачастую оказывается ложным, и в посрамление эскулапов желаю, чтобы Ваше высокоблагородие достигли почтенного возраста в полном здравии.

Академия требует от меня объемистых рукописей о путешествии, но не дает для этого переписчика. Вот почему я так долго не посылал Вашему высокоблагородию собранные известия о калмыках ². Один студент, который переписывает у меня по-немецки ³, делает это со столькими ошибками, что я не смею направить Вашему высокоблагородию снятую им копию и вынужден, дабы долее не затягивать, отослать Вам черновик, а потому прошу о снисхождении. Если Ваше высокоблагородие найдете мою пачкотню достойной прочтения, то премного меня обяжете, сообщив о ней Ваше мнение. Я уже смирился с тем, что мое описание путешествия окажется никуда не годным; да и как может более или менее хорошо получиться столь незрелая работа при беспокойном образе жизни, каковой мы ведем, и вдобавок, при отсутствии всякой помощи. Я сомневаюсь даже в моем стиле, поскольку уже с некоторых пор прихожу от всего в отчаяние. Более того, я сжег бы все написанное, если бы оно не было обречено появиться в свет. Ведь только в Академии рождают сочинения приказным порядком. Я не знаю, покажется ли Вашему высокоблагородию интересным вникать и далее в ламаитскую религию ⁴. Ежели Вы желаете углубиться в сей предмет, то мне известны два средства для этого — и оба они в Вашей власти. Одно — велеть перевести книгу «Бодимер» ⁵. У протопопа Чубовского есть полный экземпляр ее, но он не желает уступить книгу ни за какие деньги. Но если бы из Коллегии иностранных дел пришел приказ в Ставрополь о том, чтобы под присмотром Чубовского ее перевели тамошние переводчики исторических книг с монгольского языка, то это было бы намного лучше.

Другое средство — это четыре монгольских религиозных сочинения, в числе коих должно быть также и Ertjun-Zjun-Toali ⁶, переведенное упомянутым протопопом. Прочие же протопоп, видимо, одолжил господину Василию Михайловичу Бакунину, но назад их не получил. Ваше высокоблагородие сумеете воспользоваться обоими этими [119] средствами, я же сделал все от меня зависящее в деле, не относящемся к моей компетенции.

С наивысочайшим почтением и преданностью остаюсь

Вашего высокоблагородия покорнейшим слугой

П. С. Паллас

P. S. Я не смог приложить рисунки бурханов, о которых идет речь в рукописи, поскольку рисовальщик завален работой, в частности нужно зарисовать еще многие растения. Я надеюсь, что предстоящим летом смогу дать некоторые разъяснения по поводу этих и других идолов. Целая их коллекция, рекомендованная мною Академии для покупки, была под Новый год отправлена в Петербург. Упомянутая коллекция состоит из восьмидесяти с лишним предметов, все они великолепной работы, отлиты из меди и хорошо позолочены, а кое-какие, небольших размеров, сделаны, кажется, из серебра ⁷. Так как летом я собираюсь объехать екатеринбургские края и Исетскую провинцию, то покорнейше испрашиваю у Вашего высокоблагородия советов и поручений, касающихся этих столь хорошо Вам известных мест.

Все полученные до сих пор газеты я незамедлительно отослал г. магистру Крафту в Сызрань и через него в Астрахань.

Теперь самое время договориться с Вашим высокоблагородием относительно того, чтобы такая драгоценная для меня переписка с Вами и в дальнейшем отличалась бы надежностью и точностью. Так как в начале мая я отправлюсь отсюда через пермские края в Екатеринбург и далее в Исетскую провинцию, то прошу Ваше высокоблагородие адресовать Ваши послания впредь либо через Казань в Екатеринбург, либо, для верности — если это не касается какого-либо срочного дела — в Оренбург, с просьбой, чтобы все письма направляли до востребования в канцелярию Челябинского воеводства, где я их и получу. Впрочем, в Екатеринбурге и вообще в местах, с которыми имеется почтовая связь, я буду оставлять сведения, куда пересылать мне письма.

Ф. 21, оп. 3, д. 222, л. 62-64 об. Автограф.

Помета: Получено 6 мая 1770 г.

Комментарии

1. 4 июня 1770 г. Конференция могла ознакомиться с продолжением описания путешествия Палласа, образующим заключительную часть первого тома его «Путешествия». Одновременно Паллас прислал титульный лист будущей книги, посвящение императрице, предисловие и приложение, представляющее собой описание на латинском языке животных и птиц, которых он наблюдал в 1768 и 1769 гг. Полученная часть описания путешествия «была положена в архив до той поры, пока не напечатают первую половину» (Протоколы ... Т. 2. С. 747-748).

2. См. примеч. 3 к док. № 36.

3. Речь идет об А. Вальтере.

4. Ламаитская религия, или ламаизм — тибето-монгольская форма буддизма. Догматика ламаизма была разработана тибето-буддийским реформатором Дзонхавой, который объединил в одно целое течения различных сект, усилил обрядовую сторону, установил строгие моральные требования и новое одеяние для духовенства. В XVI—XVII вв. ламаизм распространился в Монголии, а в конце XVII — начале XVIII в. стал религией донских и астраханских калмыков и большей части бурят. Пантеон ламаизма весьма обширен. Кроме Будды и различных боддисатв почитаются местные божества, главные деятели буддизма и пр.

5. Bodimer — монг. Bodimoer (от тибетск. Lam rim) — букв, «[ступени] пути к просветлению». Название знаменитого сочинения Дзонхавы. Существуют два его варианта: большой и малый.

6. Ertjun-Zjun-Toali — монг. Yirtincu-yin toli — букв, «зеркало мира». Известное космологическое сочинение.

7. См. док. 31.