№ 36

Рапорт № 21 в Академию наук

3 апреля 1770 г., Уфа

8 марта я получил из Гурьева известие о прибытии посланных туда студента и чучельника, и поскольку в тамошних краях весна наступает очень рано, то в это время они уже могли начать сбор местных достопримечательностей. Однако, хотя река и все притоки вскрылись, но море все еще было подо льдом, а по нему не представлялось возможным добраться до расположенных на берегу Каспийского моря ватаг, описание которых я поручил, между прочим, студенту Соколову. Путешествие пришлось прервать до той поры, пока фарватер вдоль побережья не освободится полностью ото льда. Меж тем я уже получил от упомянутого студента собранные по пути туда разные добрые вести, которые вселяют надежду, что он проведет лето на Яике с большой пользой и заслужит одобрение Императорской Академии.

Дабы занять весной капитана фон Рычкова, о чем он и сам просил, я рекомендовал ему район степных гор, расположенных между Самарой и Яиком, где у него, вероятно, будет возможность сделать некоторые археологические наблюдения и собрать редкие вещи путем раскопок имеющихся там древних могильников. С таковой целью он отбыл в Оренбург еще с последним санным поездом, чтобы после того, как сойдет снег, отправиться на место, где он сможет приступить к делу.

Как было упомянуто в отосланном мной проекте путешествия ¹, я также определил вышепоименованному господину капитану для самостоятельных и удобных ему летних поездок опять же участок между Камой и Вяткой. Сейчас он заявляет, что не сможет выполнить такую большую работу один без помощников, если к нему в законном порядке не прикомандируют прапорщика из Оренбургского гарнизона и бывшего кондуктора Алексея Рычкова, которого он уже в прошлом году использовал за свой счет для съемки различных планов и карт. Посему, выполняя его просьбу, я имею честь представить высокой Императорской Академии наук, что, действительно, было бы полезно нанять помянутого прапорщика с любой малой надбавкой к его обычному небольшому жалованью и выделить капитану Рычкову четыре подводы, имея в виду, что уже собранные им [117] окаменелости, с учетом значительного количества ископаемых, которые добавятся в этом году, составят тяжелый груз. Я ожидаю по этому поводу приказов Академии и прошу между тем разрешения предоставить в случае необходимости указанное число лошадей упомянутому капитану ².

П. С. Паллас

На обороте рапорта приписка рукой Палласа: «Рапорт № 21. Когда запечатывали пакет, этот рапорт по недосмотру оказался среди прочих других бумаг. Посему я вынужден послать его в особом конверте со срочно отправляемой почтой».

Ф. 3, оп. 52, д. 12, л. 77-78 об. Автограф.

Помета: Получен 19 мая 1770 г. и прочитан в Академическом собрании 21 мая [1770 г.] ³.

Комментарии

1. См. приложение к рапорту № 19 (док. 31).

2. Соответствующая выписка из рапорта Палласа была передана Конференцией в Академическую комиссию (Протоколы ... Т. 2. С. 746), которая сочла «требование» начальника экспедиции о прибавке А. Рычкову жалованья «за излишнее». По поводу выделения двух дополнительных подвод для Н. П. Рычкова Палласу было велено приказать «г. Рычкову собранные им вещи не возить всегда с собою, но отдавать оные в надлежащие места для отсылки в Академию, так, как поступают в таких случаях прочие экспедиции» (Ф. 3. Оп. 1. Д. 541. Л. 138 об.— 139).

3. На том же заседании членам собрания был представлен текст «первой половины описания путешествия» Палласа «со дня его отъезда из Петербурга до 1 июня 1769 г., вместе с пятью рисунками, а также фрагмент из того же описания от 25 июля до 12 августа 1769 г., посланный Палласом одновременно с его рапортом, дабы тем самым как можно скорее удовлетворить просьбу г. профессора Фишера касательно известий о калмыцкой религии». Этот фрагмент рукописи (см. примеч. 5 к док. № 30) отдали Фишеру «для прочтения». Описание же путешествия решено было немедленно сдать в набор (Протоколы ... Т. 2. С. 746). Корректурами поручили заниматься К. Ф. Вольфу, рисунками — Я. Штелину, ландкартами — С. Я. Румовскому (Ф. 3. Оп. 1. Д. 541. Л. 148 об.).