№ 31
Рапорт № 19 в Академию наук
28 декабря 1769 г., Уфа
Поскольку г. адъюнкт Лепехин в конце ноября отправил Императорской Академии наук через Уфу несколько ящиков с естественно-историческими коллекциями, а капитан фон Рычков тогда же попросил меня отпустить его на несколько недель в Москву, то я воспользовался оказией и послал на особых санях под его присмотром и попечением, так же как и прошлой зимой, зверей и птиц, добытых мною летом и осенью. Вместе с ними находятся и минералы, собранные частично мною, частично вышеназванным господином капитаном, и гербарий 1 за этот год. Еще прилагаю здесь списки всех посланных вещей, содержащихся, в основном, в шести больших и малых ящиках (Приложение. Литера «А») 2.
Так как для моего будущего путешествия и для завершения прежних наблюдений в Оренбурге я должен был собрать еще много сведений и принять меры, требовавшие присутствия и одобрения тамошнего господина губернатора, то [107] неожиданный отъезд Его превосходительства побудил меня начать намеченное вообще-то на последние дни декабря зимнее путешествие уже 26 ноября. Вследствие этого 30-го того же месяца я прибыл в Оренбург и имел возможность за время сего непродолжительного путешествия сделать различные наблюдения и собрать природные достопримечательности.
В ожидании зимней рыбной ловли на Яике я потерял бы целый месяц, пребывая в праздности, и мне казалось, что для ее описания достаточно будет студента, которого в январе я опять пошлю на Яик. Зоологические же наблюдения на Самаре и Волге, не состоявшиеся прошлой зимой, напротив, требовали моего присутствия. Кроме того, я еще надеялся застать в Сызрани, или хотя бы в Саратове, г. профессора Фалька и договориться с ним обо всем необходимом. Итак, 8 декабря я из Оренбурга поехал через Самару в Сызрань и прибыл туда 14 декабря. Однако мои надежды застать там г. профессора Фалька оказались тщетными, так как я узнал, что упомянутый господин профессор уехал из Сызрани в Саратов еще 15 августа. По достоверным сведениям, полученным от г. адъюнкта Крафта, он в конце сентября отправился оттуда дальше к Медведице.
Требование Академии, чтобы ей сообщали достоверные сведения о том, как идут дела у вышепоименованного господина профессора, необходимость договориться с ним, известить его о плане моего будущего путешествия и передать с верным гонцом уйму академических писем, которые из-за отсутствия надежной оказии вот уже четыре месяца я держу при себе, — таковы были причины, побудившие меня послать на особой подводе из Сызрани вослед г. профессору Фальку состоявшего при моей экспедиции студента Вальтера. Для того чтобы сделать его поездку еще и полезной, я дал ему егеря. Надеюсь, что высокая Академия не воспримет этот мой шаг неодобрительно.
Между тем сам я, дабы иметь возможность посвятить остаток зимы обработке требуемого дневника, наикратчайшим путем возвратился из Сызрани в Уфу, проехав через Ставрополь, Бугуруслан и Бугульму частично по неисследованной еще местности, впрочем малопримечательной, и 25 декабря прибыл в Уфу. Как только откомандированный студент вернется с точными сведениями, я незамедлительно сообщу их Императорской Академии наук.
До тех пор я еще помедлю посылать подробный план путешествия. Тем временем мы с г. адъюнктом Лепехиным [108] достигли полной договоренности относительно плана остальных наших работ, и в соответствии с нашим обоюдным соглашением о разделении их [по географическим районам] я посылаю в виде приложения к этому рапорту предварительный проект моего путешествия на 1770 год (Приложение. Литера «В») 3. Правда, в своем плане, отправленном в Академию до моего возвращения, господин адъюнкт указал реки Миасс и Исеть. Однако поскольку это неизбежно привело бы к тому, что мы снова большей частью путешествовали бы в одних и тех же краях, то я договорился с ним о следующем: он оставляет мне одному всю Исетскую провинцию, а разделяющим нас пунктом выбирает Екатеринбург, о чем, вероятно, сам известит Академию 4.
Что касается прекрасной коллекции калмыцких, или тибетских, идолов, которую я предлагал Императорской Академии наук в рапорте № 15 5, рад сообщить теперь надежные сведения. Благодаря посредничеству г. генерал-майора фон Рейнсдорпа, владельцы коллекции согласны в течение нескольких месяцев доставить все это собрание в количестве более 80 экземпляров за собственный счет в С.-Петербург и предложить купить ее Императорской Академии наук. Они очень настаивают на продаже коллекции целиком, а не в розницу. И хотя в последний раз в Оренбурге владельцы просили у меня за всю коллекцию 800 рублей, я знаю-таки наверняка, что они охотно уступили бы все за 400 рублей; этим и следует руководствоваться при покупке.
К настоящему рапорту я добавил еще список (Приложение. Литера «С») всех имеющихся в Оренбургской губернской канцелярии карт и планов для того, чтобы его изучили в Географическом департаменте 6, ибо те экземпляры, которые сочтут подходящими для нового русского Атласа, можно будет попросить у Его превосходительства господина губернатора в оригинале или в копиях.
П. С. Паллас
Приложение к рапорту № 19. Литера «В». [109]
Проект путешествия профессора Палласа на 1770 год, представляемый на одобрение Императорской Академии наук
1770 г. Ранняя весна уйдет на осмотр некоторых расположенных в ближайших окрестностях Уфы достопримечательностей и на сбор растений этого края.
Затем путешественники направятся вверх по реке Уфе в Красноуфимск, осматривая достопримечательные места, лежащие вдоль этой реки, и оттуда прямиком в Екатеринбург. В этом уезде профессор Паллас объедет прежде всего рудоплавильные заводы и рудники, расположенные на Тагиле, Нейве и Исети, заводы же и рудники на Чусовой и Сылве и весь Пермский уезд оставляет адъюнкту Лепехину.
Из Екатеринбурга (видимо, летом) профессор Паллас переезжает в Исетскую провинцию, сначала в ее западную часть. Одновременно он посещает еще не обследованные верхние участки Яицкой линии вплоть до Сакмарской, далее Уйскую линию, а затем участок вдоль рек Миасса и Исети до Тобола.
В удобной крепости или слободе на Исети он, вероятно, перезимует. Однако, если он раньше срока осмотрит всю Исетскую провинцию, то еще осенью направится в Тару, чтобы там дожидаться весны и следующим летом быть поближе к реке Иртышу, равно примечательной для путешественника растениями, животными и богатыми сибирскими рудниками.
Капитан фон Рычков уедет весной из Уфы в устье реки Белой для осмотра некоторых пермских горных заводов, а затем вверх по Каме проследует до Соликамска по точно предписанному ему и сообщенному г. адъюнкту Лепехину пути. Из Соликамска же через Верхотурье он возвращается к основной экспедиции.
Чтобы собрать множество еще недостающих редких водоплавающих птиц, весенних растений и мелких животных южной степи, подробно осмотреть Индерское соляное озеро и исследовать солончаки в окрестностях Гурьева, а также описать рыболовецкие поселения на Яике и Каспийском море, в середине января вниз по Яику будут снова посланы чучельник Шумской и студент Соколов вместе с егерями. Им будет дано указание остаться там до лета, а затем с собранными коллекциями ехать вверх по линии к основной экспедиции, дабы провести осень в многоводных краях Исетской провинции с пользой для Кунсткамеры. [110]
Ежели высокая Академия одобрит этот проект и сочтет, что он, как я полагаю, полностью согласуется с путешествиями остальных господ, то, вероятно, будет лучше оставить его в такой общей редакции, нежели разрабатывать в подробностях. Ведь этот проект содержит все самое главное, а из-за тысячи встречающихся на пути мелочей невозможно при его составлении в точности отразить все детали 7.
П. С. Паллас
Ф. 3, оп. 32, д. 12, л. 64-65 об., 72-73. Автограф.
Пометы на рапорте и приложении: Получен 29 января 1770 г., прочитан 5 февраля 1770 г. 8
Комментарии
1. Гербарий был повторно осмотрен И. Гертнером, который «высказал о нем свое мнение» (Протоколы... Т. 2. С. 725).
2. См. док. 30. Списки коллекций состоят в основном из перечней чучел животных и птиц (32 наименования) и ископаемых (33 наименования). Это, главным образом, птицы (так называемый «красный гусь» и «красная утка» (турпан), журавль, беркут, сокол, перепел, ласточки и пр.) и ископаемые (различные виды земель с гористых берегов Индерского озера, окаменелости, образцы руд, глин, сланцеватого гипсового камня, селенита, мела, песчаника, асбеста, разные сорта яшмы). В списках значатся также образцы кошенили, «семена примечательных растений, собранных в этом году для Ботанического сада», гербарий, предметы калмыцкой работы и, наконец, огромная голова «буйвола» и бедренная кость «слона», «весом в целый пуд», которая была найдена в Яике у Калмыковой крепости (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 66-70).
3. Приложение «В» см. в конце рапорта № 19.
4. И. И. Лепехин в своем письме из Уфы от 28 декабря 1769 г. сообщил Академии о скорой присылке плана путешествия, согласованного с Палласом (Протоколы ... Т. 2. С. 730).
5. См. док. 24.
6. Список «был отдан в Географический департамент для изучения» (Протоколы ... Т. 2. С. 730). См. также: Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 227 (записка о передаче в Географический департамент карт 8 февраля 1770 г.).
7. Проект путешествия Палласа был рассмотрен Конференцией и полностью ею одобрен. Однако этот проект решили не отсылать обратно «до тех пор, пока в Академию не придет обещанный более обстоятельный план путешествия, подписанный также и г. адъюнктом Лепехиным» (Протоколы ... Т. 2. С. 730). В феврале 1770 г. Конференция постановила переслать утвержденный проект автору (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 76-76 об. Оригинал см. док. 31. 26 февраля 1770 г. Конференция приняла решение выслать Палласу одобренный ею ранее проект путешествия (см. примеч. 7 к док. № 31), несмотря на то, что обещанный Палласом подробный план путешествия на летние месяцы в Академию так и не пришел (Протоколы ... Т. 2. С. 734, 740-741)).
8. См. Протоколы ... Т. 2. С. 730.