№ 7

Рапорт № 6 в Академию наук

10 ноября 1768 г., Симбирск

Уже в последнем рапорте из Пензы ¹ я был вынужден посетовать на плохую погоду и ранние холода, однако с тех пор у меня появились еще более веские основания для жалоб. Все мое путешествие из Пензы, откуда я уехал 15 сентября, до Симбирска, куда по причине плохой дороги и ветхости моих экипажей я смог попасть только 22 сентября, оказалось крайне неприятным из-за непогоды, когда мороз чередовался со снегом, бурей и дождем. Холод в первые дни путешествия был такой сильный, что ночью термометр обычно превышал отметку 160°, а однажды показал даже [42] 165°. Внезапно начавшийся затем дождь, смешанный со снегом, сделал путешествие еще несноснее.

Непогода и выпавший повсюду глубокий снег также явились причиной того, что в пути я не смог сделать много наблюдений. Хотя местность по большей части гориста, однако холмы, как правило, состоят лишь из глинистого колчедана или песчаника. Все же кое-где на возвышенностях, особенно у деревни Озерки и у Сызгана, видны следы медной низкокачественной руды.

По пути к Симбирску попадаются холмы, целиком состоящие из белого мелового мергеля, в котором содержатся некоторые окаменелости. Крестьяне называют его опокой, хотя и не пользуются им. Подобная гора находится у деревни Соплевки, а подальше, в стороне от дороги, — еще несколько. Где бы я ни приказывал копать, начиная от Соплевки до Симбирска и в самом Симбирске, — всюду под черной землей и 2-3 футовым слоем суглинка натыкались на этот мергель, более или менее напоминающий известняк. Волжские черноземные жирные пашни, после того как они истощатся в результате возделывания злаковых культур, полезнее всего было бы, мне кажется, опять удобрить этим мергелем, который на определенной глубине можно, видимо, найти здесь повсюду, а после недолгого держания под паром поля эти снова бы обработать. Если же со временем, вследствие резкого прироста населения, здешних пахотных земель станет меньше или размеры их, по сравнению с нынешними, сократятся, то в этом случае придется прибегать к подобным средствам улучшения истощенных пахотных полей, остающихся сейчас невозделанными.

По пути в Симбирск, на горе близ Юлок-Городища, мне попался также старый татарский вал или земляное укрепление, каковых в этих краях встречается немало. Леса между Пензой и Симбирском, должно быть, богаты растениями, однако, кроме некоторых прекрасных мхов, я здесь для себя ничего больше не нашел.

В Симбирске я получил наконец столь долгожданный ответ от Его сиятельства нашего милостивейшего шефа, а также из Академии ². Рекомендованные Императорской Академией предписания я буду стараться выполнять впредь наилучшим образом. Все-таки удивительно, что не удалось прочесть номера, которыми были помечены посланные из Москвы окаменелости, поскольку я, кроме номера, проставленного на оберточной бумаге, приложил к каждому экземпляру еще особый, написанный на белой бумаге в сложенном [43] виде, и повредить номера было непросто. Может быть, причиной их порчи явилась переупаковка этих окаменелостей, последовавшая из-за отказа Московской ямской канцелярии. Но поскольку теперь, благодаря новому всемилостивейшему указу, который, по-видимому, произвел большое впечатление, все препятствия по пересылке собранных коллекций устранены, то я приложу старания, чтобы, с моей стороны, в будущем ничего не было упущено для обеспечения надежного и бережного их сохранения и пересылки.

Так как вскоре после моего приезда в Симбирск опять установилась хорошая погода, то я решился еще в этом году совершить небольшую поездку по Ставропольской провинции в Самару. Дабы наше путешествие принесло в будущем пользу, я счел крайне необходимым встретиться с г. статским советником фон Рычковым и посоветоваться с ним, как с человеком, превосходно знающим Оренбургскую губернию ³, тем более что расстояние было не очень велико. Посему я направился прямо из Симбирска в Спасское село, где обычно останавливается господин статский советник. Добрый и дружеский прием, который мне был оказан у этого почтенного человека, достоин всяческих похвал, но я должен также засвидетельствовать, что при общении с ним у меня возникло немало дельных соображений относительно моего будущего путешествия.

От Симбирска до Спасского я ехал без остановки день и ночь, отчасти благодаря вновь установившейся сейчас зимней погоде, отчасти потому, что этот участок уже объехал г. доктор Лепехин, отчасти же по той причине, что равнинные и в большинстве своем распаханные земли на Черемшане не сулят, как кажется, больших перспектив. Лишь в силу того, что г. доктор Лепехин не доехал до Кичуйского полевого укрепления, неподалеку от которого находятся медеплавильный завод, принадлежащий купцу Глазову, и различные рудники, я сделал небольшой крюк, чтобы осмотреть их.

Из Спасского я намеревался ехать прямо через Черкасск в Самару, но сильный мороз и глубокий снег сделали бы эту поездку совершенно бесплодной, хотя от нее можно ждать многого по части окаменелостей. Итак, чтобы проделать обратный путь с пользой, не оставалось ничего другого, как избрать маршрут, которым проследовал и г. доктор Лепехин,— вдоль реки Сока. Этой дорогой я хотел проехать давно, еще будучи в Самаре, имея в виду описанные доктором Шобером серные источники ⁴, тем более что для [44] изучения здешних мест было бы небесполезно осмотреть состояние удивительных источников при нынешних сильных морозах. Мне посчастливилось не только воспользоваться такой возможностью, но и встретить еще несколько серных источников, отличных от тех, что посетил г. доктор Лепехин. И вообще, я так очарован достопримечательностями реки Сок, что прошу вновь разрешить мне предпринять небольшую экскурсию к протекающей неподалеку реке будущей весной, когда объеду самарские края, с тем чтобы дать, насколько возможно, точное описание местности между этой рекой и рекой Сургутом, чего нельзя сделать в нынешнее позднее время года.

Весь участок на Соке от его истока очень горист, особенно же — северная сторона реки. Эти сплошь флецевые формации, являющиеся, по-видимому, отрогами Урала, состоят, по большей части, из известняковых гор и песчаниковых скал; однако в очень многих местах, прежде всего в верховьях реки, видны также следы медистого сланца невысокого качества и песчаниковой руды. Горы по правому берегу реки тянутся полосой не шире 16 верст и теряются в степях, ограниченных Черемшаном; с левой, или южной, стороны горы более плоские, но они шире и, по-видимому, связаны с горами по реке Самаре. Все холмы покрыты черной землей точно так же, как на Черемшане, Волге, Суре. Земля эта кое-где весьма напоминает битум; во всей местности с трудом отыщешь небольшой березняк.

Первая достопримечательность, которую встречаешь, когда едешь вниз по Соку, это мощный нефтяной ключ у речки Байтуган. Последняя впадает в Сок приблизительно в 40 верстах к северо-востоку от его истока, а между деревнями Семеново и Байтуганбашем вытекает из пяти источников (не считая нефтяного ключа, который присоединяется к одному из них). Этот нефтяной ключ находится в 4 верстах к юго-востоку от Семенова на западной стороне весьма протяженной горы, у самой ее подошвы, в поросшей березами лощине, по которой течет, извиваясь, один из источников речки Байтуган. Гора, как и соседние холмы, покрыта угольно-черной довольно жирной битуминозной почвой.

Хотя ширина и глубина ключа примерно 3 фута, он вовсе не бурный, и течение его едва заметно. Вода в нем, однако, не замерзает и в самую суровую зиму; вот и теперь, когда все ручьи и реки уже покрыты толстым слоем льда, на ключе не заметно и следа обледенения.

Термометр, который в очень холодное утро, когда я был [45] на ключе (18 октября), показывал на воздухе 159°-160°, в воде поднялся до отметки 138°, хотя я не опускал его на самое дно, где, собственно, и бьет ключ. Недели три тому назад, будучи у этого источника, г. доктор Лепехин собрал всю нефть, которая там была. К моему удивлению, я обнаружил, что источник опять покрыт внушительной — особенно около горы — смолистой оболочкой почти в палец толщиной, так что я смог собрать 6-7 фунтов ее. Поскольку со времени пребывания здесь господина доктора мороз едва ли ослабевал хоть на несколько дней, а воздействие солнца на западной стороне горы весьма незначительно, то из этого обстоятельства, как и факта отмеченной теплоты источника видно, что подземный жар неизбежно должен выделять разжиженную нефть либо из имеющейся в горе битуминозной земли, либо из залежей угля; это я постараюсь установить весенними раскопками. Очевидно, что если источник и занесет зимой снегом, то очень скоро своими испарениями он проделает в снегу протоку и будет постоянно дымиться, что довольно хорошо заметно уже и сейчас.

Живущие в округе чуваши и татары усердно собирают смолу и употребляют ее наряду с водой источника при различных заболеваниях. Самым удивительным мне показалось лечение колик, когда они варят полную ложку смолы в молоке, которое становится от этого как сливки, и пьют его, благодаря чему должны испытывать довольно сильное опьянение.

У татарской деревни Камышлы, в 15 верстах от Семенова, находятся почти сплошь известняковые горы. Так, примерно в 1 версте от деревни, у самой реки Сок, расположен ряд совершенно почти голых белых известняковых скал, у подошвы которых вытекает небольшой источник. Вода в источнике очень сильно пахнет серой и образует серные цветы, хотя и в небольшом количестве, поэтому татары называют его Кюкерт, что на их языке означает «сера».

Чтобы доехать отсюда до необыкновенно примечательных серных мест, нужно опять перебраться на южный берег Сока и все дальше от него удаляться, пока, минуя небольшую равнину, не попадешь снова в гористую местность, расположенную в 42 верстах от Камышлы, у деревни Микушкиной, недалеко от маленькой речки Сургут. Здесь, с левой стороны от реки Чумбулат, текущей через деревню в Сургут, находятся два серных озера, большее из которых питается сильным ключом, бьющим у подошвы плоского холма. Оба выделяют совсем немного серного вещества, но зимой [46] не замерзают. Тамошние чуваши пользуются водой в банях, чтобы лечиться от всевозможных кожных болезней.

Не далее чем в 4 верстах вниз по Сургуту, у самой реки, немного выше деревни Иткушкиной, находятся три примечательных и мощных серных ключа. Один из них, некогда, по-видимому, наиболее значительный, был поглощен прудом от построенной на Сургуте мельницы. Теперь же он заметен лишь по белому пятну на дне, покрытом серным веществом, да еще благодаря тому, что вода здесь никогда не замерзает. Второй ключ, образовавший по левую сторону от Сургута небольшую стоячую лужу, промывается теперь водой от мельницы. Третий, по правую сторону реки, еще и сейчас имеет вид большой отстойной ямы. Она примечательна необыкновенно густым сернисто-известковым желе, толстым слоем покрывающим дно и всякие сучья на нем, а также своим Tophi ⁵, под которым растущий по краю мох как бы весь окаменел.

Отсюда вниз по Сургуту по правую сторону тянется гряда известняковых гор различной высоты, находящихся друг от друга на разном расстоянии. Однако у мельницы, по левую сторону, там, где вынута почва для заполнения бреши в плотине, сразу же под дерном я, к моему великому удивлению, обнаружил почти на полсажени обнаженный и уходящий в глубину слой, состоящий из мелкой земляной сыпучей и совсем не связанной золы, перемешанной с большим количеством несомненно выжженного серого известняка. Надобно заметить, что ключ вышеупомянутого большого озера у Микушкиной выбрасывает точно такую же золу, и, вероятно, все серные источники, находящиеся в округе и за ее пределами, промыли грунт на значительную глубину, поскольку эта земляная зола, которая легко уносится водой, лежит повсюду на дне. Будущей весной я попытаюсь прояснить все это с помощью раскопок и других исследований, провести которые ныне оказалось невозможно из-за снега и мороза.

Если поехать между Сургутом и упомянутой грядой известняковых гор вниз, то через несколько верст попадешь на знаменитый Молочный ручей или Молочную речку. Эта речка с прозрачной водой, берущая начало в горах, приблизительно в 8 верстах от Сургута, течет на северо-восток; пробежав почти 7 верст, она впадает в так называемое Серное озеро, расположенное в одной версте от Сургута и в 5 верстах от деревни Иштулкиной. Занимая глубокий бассейн между известняковыми горами, оно питается единственным [47] большим источником, не считая одного маленького ключа, втекающего в речку еще до ее впадения в озеро. Из озера выходит большой канал, который впадает в Сургут, удаленный почти на версту. Этот канал, собственно говоря, и зовется Молочной речкой, что вполне справедливо, хотя название это перенесли и на речку выше озера, куда текут ее светлые воды.

Хотя вода в Серном озере и в истоке Молочной речки весьма прозрачная, она тем не менее покрывает все дно толстым слоем желеобразного сернистого песка и имеет такой сильный запах Hepatis sulphuris ⁶, или тухлых яиц, что с подветренной стороны вонь можно учуять за две версты. Ибо сернистое вещество здесь, как и во всех находящихся в округе сернистых водах, посредством смешения с щелочной землей, вымытой из соседних известняковых гор, выделяет настоящую Hepar sulphuris, хотя и особого рода. Шагов через 150 вода в Молочной речке понемногу начинает белеть, как сыворотка, и таковую окраску она придает также и Сургуту, в который вливается. Этот цвет, образующийся от осадочного известнякового вещества, высвобожденного серой, и белая, как молоко, желеобразная известковая сернистая оболочка, полностью затягивающая канал изнутри, являются более чем естественным оправданием названия речки, принятого у русских и татар ⁷. Таким образом, серная оболочка, покрывающая илистое дно самого озера, не белого цвета, а чаще всего имеет неприятный оливковый или темно-серый оттенок, который, возможно, обязан своим происхождением зеленой растительной водной субстанции. Те места, где в озере гниют груды ветвей и березовых листьев, окрашиваются в красивый пурпурный цвет.

Самое удивительное во всех этих сернистых водах, хотя подобное наблюдается и близ Акенера, и на других серных источниках, — везде, где я побывал, — это нежные параллельные нити сернистой оболочки, придающие ей вполне органический вид, и серные цветы, особенно часто встречающиеся там, где сильное течение. Эти серные цветы, словно маленькие нитчатки (Confervae), выросшие в виде кисти из сернистой оболочки, но отнюдь не растительного происхождения.

Вокруг Серного озера разбросано великое множество [48] малых гор, образовавшихся будто при рытье кротовых нор и, несомненно, свидетельствующих о бушевавшем здесь некогда подземном огне. На Серном озере и истоке настоящей Молочной речки льда почти совсем нет, а далее по течению он громоздится в виде беспорядочной массы из отдельных, торчком стоящих плит, имеющих форму параллелограммов,— подобного мне видеть нигде не доводилось.

В пяти верстах от Серного озера попадаешь в чувашскую деревню Иштулкину. Если от нее проехать 3 версты в северном направлении, то окажешься возле двух мельниц, построенных на речке Шумбут. За ними начинается горный хребет, вздымающийся, как вал, и тянущийся более двух верст вдоль Шумбута почти до деревни Якушкиной. В лощине у подошвы этого горного хребта, на речке Шумбут, имеются еще три мощных серных ключа. Первый из них образует внушительное озеро, а два других — бурные ручьи, но все они выделяют очень много серного вещества. Этих трех источников, вышеупомянутых трех ключей у Иткушкиной и малых серных озер у Микушкиной, г. доктор Лепехин не видел, поскольку его проводник не мог сообщить об этом никаких сведений ⁸.

В 5 верстах к северо-западу от Якушкиной я также посетил упоминаемый доктором Шобером нефтяной источник ⁹, но тот оказался под толстым слоем льда. Ключ бьет в плоской лощине, грунт которой повсюду очень сильно пахнет нефтью. Вероятно, ключ начинает мощно бить только весной, а потому солнце, как кажется, имеет здесь главное значение. В этой же лощине струится и серный ручеек поменьше, который не замерз. Недалеко от него есть высокая гора, состоящая из гипсового камня, смешанного с мергелем; на стороне горы, обращенной к этой лощине, имеется глубокий котлован. Его можно было бы счесть за кратер бывшего вулкана, если бы не предположение, что, быть может, в надежде найти богатую серную руду, здесь копали еще в те времена, когда у большинства вышеупомянутых серных источников стояли серные заводы, о коих говорит и господин Шобер. Возможно, заводы прекратили свое существование только потому, что никто не знал, как по-настоящему взяться за дело и как вести его дальше,— я, по крайней мере, не могу найти этому иного объяснения, разве что причиной могла быть нехватка дров.

Последний серный источник, который я осмотрел уже в сумерках, ибо более подробное исследование отложил до весны, удален от Сергиевска всего лишь на пять верст по [49] прямой, его-то и описал в своих Memorabilibus Russo-Asiaticis ¹⁰ доктор Шобер. Несносная погода вынудила меня спешно выехать отсюда в Сергиевск и далее проследовать без остановок в Ставрополь, где я задержался всего на один день. Я хотел переправиться через Волгу немного ниже Ставрополя у Маркваша и по той стороне проехать вверх к Симбирску, однако сильный ледоход сделал невозможной здесь переправу на маленьких лодках.

К тому же мой запущенный геморрой, дававший о себе знать уже в Симбирске, из-за холода и езды так обострился, что в пору было приискать спокойное пристанище. Я проделал весь путь, имея всего несколько кибиток и лошадей, поскольку всех лишних людей из моего сопровождения оставил в Симбирске, куда вернулся 22 октября. Еще раньше я имел договоренность с г. доктором Лепехиным относительно того, чтобы там перезимовать: ведь эти места нужно было обследовать вплоть до Сызрани, а в нынешнем году из-за плохой погоды сделать это толково уже не представлялось возможным. Но в том, что настоящие места богаты окаменелостями и иными достопримечательностями, прославленная Академия сможет убедиться, осмотрев окаменелости, собранные мною в окрестностях Симбирска. Сразу же после Нового года я перешлю их на санях вместе со всеми другими коллекциями, коих немало скопилось со времени моего отъезда из Мурома.

* * *

Так как у меня все лето не было егеря, то в моей кассе осталось егерское жалованье из расчета 6 руб. 66 1/2 коп. в месяц за июнь, июль, август и сентябрь, итого 26 руб. 66 коп. ¹¹. И хотя потом, 23 сентября, сразу по приезде в Симбирск я и нанял егеря, но договорился, что буду выплачивать ему только по 1 руб. в неделю, т. е. 52 руб. в год. Таким образом, теперь, покуда я держу этого егеря, в кассе ежегодно будет оставаться излишек в сумме 38 руб. от егерского жалованья. Дело в том, что мне не был четко определен фонд для покрытия мелких расходов на вознаграждения, которые Его сиятельство наш шеф велел выдавать егерю за каждый экземпляр нового вида птицы или иного убитого животного (по 5 коп. за штуку), а также для покупки у крестьян и звероловов водящихся еще где-либо птиц и [50] зверей. Посему я прошу позволения и письменного разрешения на постепенное расходование остатка егерского жалованья за этот год и, быть может, последующие годы — на покупку зверей, птиц, рыб и прочей мелочи для Кунсткамеры и Кабинета естественных редкостей ¹², а также вести расчеты под особой рубрикой. Отчет за этот год я вышлю не раньше, чем получу от Академии на сей счет письменное разрешение.

Пребывая в полной уверенности, что это мое предложение не вызовет неудовольствия у Академии и будет одобрено Его сиятельством нашим милостивейшим шефом, и движимый любовью к зоологии, коей, из-за отсутствия егеря, мне в это лето не удалось уделить сколько-нибудь серьезного внимания, я послал сейчас из Спасского в расположенный неподалеку от него город Оренбург приданного моей экспедиции капитана фон Рычкова. В соответствии с данной ему инструкцией, присовокупляемой к настоящему рапорту в приложении под литерой «А» ¹³, он должен добыть там как можно больше всевозможных редких зверей и птиц, частотно для украшения Императорского естественно-исторического кабинета, частично для моих описаний и анатомических штудий. В этой связи я обратился с письменной просьбой в Оренбургскую губернскую канцелярию, дабы ему оказывали всяческое содействие.

Далее я просил канцелярии Бугульмы, Ставрополя и Симбирска дать в этих городах объявления о том, что крестьяне, которые принесут в канцелярию каких-либо из перечисленных в объявлении зверей со шкурой и мясом, получат за них плату, несколько превышающую обычную стоимость шкур ¹⁴. Животных же мне будут пересылать из Оренбурга и указанных мест в замороженном виде.

Поскольку и летом при постоянных разъездах, видимо, не представится возможности заниматься набивкой чучел животных и их хранением, то к весне я намереваюсь также послать наперед в Царицын моего чучельника Шумского ¹⁵ и одного студента, чтобы они до июля собирали там зверей, птиц, рыб, насекомых, растения и окаменелости, после чего отправились бы в Гурьев, где в ожидании моего приезда продолжали бы сбор коллекций. Таким образом, располагая свободным временем, они принесут гораздо больше пользы, чем если бы я без нужды держал их при себе.

Вообще, этим летом я — не без потерь — осознал многие выгоды, которые, ежели все пойдет хорошо, надеюсь, сделают мое путешествие в будущем плодотворнее, тем [51] более если я еще немного продвинусь в знании русского языка ¹⁶. Касательно всего этого я буду ждать одобрения Академии, когда представлю измененный план путешествия на будущий год. Произойдет же это не ранее, чем мы получим известие от г. профессора Фалька. Между тем я занимаюсь сейчас переписыванием набело моего дневника и прочих бумаг ¹⁷, а затем всерьез возьмусь за упаковку окаменелостей и других коллекций, чтобы после Нового года можно было отправить все разом.

Его сиятельство приказали присылать время от времени, хотя бы раз в году, небольшое сочинение о достигнутых в путешествии успехах и примечательных открытиях, которое можно было бы сделать достоянием публики. Итак, я беру на себя смелость предложить сейчас Академии наше совместное с г. доктором Лепехиным одно такое сообщение, приведенное в приложении под литерой «В» ¹⁸. За отсутствием более важных открытий я изложил его лишь кратко, дабы не навлечь на нас насмешек со стороны читателей описанием вещей малозначительных. ¹⁹.

П. С. Паллас

Ф. 3, оп. 32, д. 12, л. 22-27 об. Автограф.

Комментарии

1. См. док. 6.

2. В письме П. С. Палласу от 4 августа 1768 г. Я. Штелин сообщает о получении Академией первых двух рапортов Палласа с двумя ящиками собранных им коллекций, которые столь заинтересовали директора Академии В. Г. Орлова, что один из этих ящиков он «велел доставить к себе в Петергоф» (Ф. 1. Оп. 3. Д. 49. Л. 65-65 об.— черновик).

3. Петр Иванович Рычков являлся автором ряда крупных работ по географии, экономике и истории Оренбургского края. Его капитальный труд «Топография Оренбургская» (1762), известный далеко за пределами России, служил Палласу незаменимым справочником во время путешествия по Оренбургской губернии. При подготовке к экспедиции ему было выдано «безденежно» три экземпляра этой книги (Ф. 3. Оп. 1. Д. 539. Л. 118 об.).

4. Schober G. Beschreibung des Schwefel-Brunnes bey Sergiewsk an dem Fluesse Sok // Sammlung Russischer Geschichte. SPb., 1760. Bd. 4. St. 6. S. 541-548.

5. Туфом [?] (лат.).

6. Серной печени (лат.). Серная печень — смесь полисульфидов, получаемая в виде зеленовато-коричневой массы, сплавлением серы с содой. Растворяется в воде, давая сильно щелочную реакцию. При стоянии раствора постепенно разлагается с выделением запаха сероводорода. При воздействии «щелочной земли» вполне возможно образование серной печени «особого рода», поскольку получится не натриевое, а кальциевое соединение.

7. Татары называют речку Уйран-ли, а чуваши — Эрен, что на их языке значит «текущее кислое молоко». (Примеч. П. С. Палласа.)

8. По сведениям Палласа, Лепехин «получил из Бугульмы весьма хорошего проводника» (Дневник... Л. 105 об.).

9. Schober G. Beschreibung des Schwefel-Brunnes... S. 543.

10. Schober G. Beschreibung des Schwefel-Brunnes bey Sergiewsk an dem Flusse Sok // Sammlung Russischer Geschichte. SPb., 1760. Bd. 4. St. 6. S. 541-548. Статья с описанием серного источника является извлечением из рукописного сочинения Г. Шобера «Memorabilia Russo-Asiatica», большая выдержка из которого приведена также в Sammlung Russischer Geschichte. SPb., 1762. Bd. 7. St. 1. S. 1-154 (Перевод А. Л. Шлецера).

11. Общая сумма годового жалованья для экспедиции Палласа составляла 1406 р. Были установлены следующие оклады: Палласу — 800 р., Шумскому — 150 р., Рычкову и Дмитриеву по 100 р., Зуеву, Вальтеру и Соколову по 72 р., егерю — 40 р. (Ф. 3. Оп. 1. Д. 539. Л. 147).

12. Имеется в виду натуральный кабинет Кунсткамеры Петербургской Академии наук.

13. Инструкция, данная Палласом Н. П. Рычкову, датирована 10 октября 1768 г. Особое внимание в ней обращается на сбор животных и птиц для Кунсткамеры, список которых приводится в конце инструкции (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 28-30).

14. Благодаря неоднократно делавшимся по просьбе Палласа объявлениям, его зоологическая коллекция существенно пополнилась за счет экземпляров животных, добытых крестьянами (Дневник ... Л. 117).

15. Павел Шумской зарекомендовал себя хорошим мастером по изготовлению чучел животных и птиц для Кунсткамеры, и его работу высоко оценивал Паллас (Ф. 3. Оп. 1. Д. 537. Л. 296 об.).

16. Языковой барьер помогал преодолевать Палласу студент Соколов, которого немецкий ученый характеризовал «как надежного и весьма толкового переводчика» (Дневник... Л. 110).

17. Кроме ежемесячных отчетов, руководители «физических» экспедиций обязаны были присылать зимой в Академию годовой отчет, в виде кратко изложенных путевых записок.

18. Приложение под литерой «В» представляет собой подлинник статьи на немецком языке для «Санкт-Петербургской газеты», подписанный П. С. Палласом. В ней дается краткий отчет о проделанном в 1768 г. путешествии (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 30 об.— 31). Статья опубликована в St. Petersburgische Zeitung. SPb., 1769. N 9. d. 30. Jenner.

19. В двух постскриптумах к рапорту Паллас просит прислать комплект термометров, два барометра, русский и немецкий календари, научные журналы и газеты, а также запрашивает распоряжение относительно порядка выплаты студентам денежной премии в размере 20 р. (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 31 об.). 9 января 1769 г. рапорт Палласа был прочитан в Академическом собрании, которое постановило сделать из него выписку и передать ее в Комиссию, дабы заказать необходимые путешественнику вещи (Протоколы... Т. 2. С. 662). В конце апреля 1769 г. изготовленные для Палласа 8 термометров и 2 барометра были готовы к отправке (Ф. 3. Оп. 1. Д. 540. Л. 150).