№ 6

Рапорт № 5 в Академию наук

12-14 сентября 1768 г., Пенза

Вследствие задержки с отъездом из С.-Петербурга, план экспедиций, направляющихся в Оренбург, претерпел настолько сильные изменения, что мы с г. доктором Лепехиным сочли необходимым определить местом наших зимних квартир город Сызрань, в то время как ранее намеревались перезимовать в Царицыне. К тому же прежде срока испортилась погода, так что растения, пощаженные сенокосом или попадавшиеся в лесах, теперь уже увяли и, как в холодном октябре, пожухли и полегли. Особенно пострадали красивые и богатые растительностью места, лежащие между Пьяной, Сурой и Мокшей. Небывалый мороз, ударивший в ночь с 8 на 9 августа, покрыл инеем все поля и ледяными иглами воду, так что гречиха, спельта и ячмень большей частью померзли, поле же совсем пожелтело, а цветущие травы все погибли.

Итак, по части растений, едва ли в конце года можно ожидать значительных результатов от этой поездки, и поскольку еще меньше надежды связываю я с землями по реке Самаре — а растения этого края заслуживают всяческого внимания, — то путешествие вдоль реки я перенесу на будущую весну. По прибытии же в Симбирск оставшееся время употреблю на то, чтобы объехать близлежащие горные заводы и другие достопримечательные места и, наверное, скорее всего перезимую в Симбирске, а не в Сызрани, где у меня было бы слишком мало возможностей для сбора необходимых сведений.

Другое обстоятельство, весьма часто огорчавшее меня в продолжении всего путешествия, — это отсутствие егеря, замену которому, несмотря на все мои старания, я до сих пор так и не смог найти. Если в самом скором времени я не получу стрелка от казанского губернатора 1, либо в Симбирске, либо из Саратова, то опасаюсь, что осенью не смогу добыть много диких пернатых для Императорского кабинета редкостей 2, в то время как множество диковинных перелетных птиц, потянувшихся на юг вдоль Волги, представляют к тому столь прекрасную возможность.

Перед отъездом из Мурома я осмотрел солидный железоделательный завод купца Баташева 3, расположенный на [37] Виксе, повыше Мурома, за Окой, и лежащие поблизости железные рудники, в которых добывается довольно богатый железистый песчаник особой разновидности. Осмотрел я также и заброшенный железоделательный завод господина графа Шереметева у Панфиловой 4, где использовали железистый песчаник значительно более худшего качества, затем алебастровые горы у Пертовой — на Оке, под Муромом. Неподалеку от деревни есть голая гипсовая скала, сложенная вся из очень рыхлой породы, удивительно похожей на раскрошившийся лед, почему крестьяне и называют ее Ледником. Вода почти совсем подточила скалу, так что в результате обвала больших кусков возникли несколько пещер, размер которых, однако, невелик.

В горах, простирающихся дальше по Оке и состоящих полностью из красного каменного мергеля и, находят мощные алебастровые слои, которые, возможно, могли бы дать хорошие блоки для скульпторских работ, если бы копали на большую глубину и занимались этим не одни только несведущие крестьяне. Теперь отнюдь не чистый алебастр, пронизанный трещинами и жилами лучистого гипса, добывают лишь в береге. В нескольких саженях над уровнем реки откалывают блоки и продают их для обжига гипса в Москву. У этих алебастровых скал, тянущихся далеко по восточному берегу Оки в направлении Нижнего Новгорода, кое-где в каменном мергеле еще попадается действительно редкий минерал, а именно, превосходный несгораемый плавучий асбест, который в большом количестве и листовидной форме обычно не встречается в слоях серой глины и красном каменном мергеле. Под Муромом я нашел прекрасные растения, каких и не чаял здесь увидеть. Iris sibirica 5, Lythrum virgatum 6, Allium schoenoprasum 7, 8 растут на лугах в ве-ликом множестве. Жаль только, что из-за начавшегося сенокоса нельзя было собрать больше.

По дороге от Мурома до Арзамаса, куда я прибыл 19 августа, примечательного встретилось немного, разве что, когда начались дожди, мне представилась возможность увидеть прелестные экземпляры разных грибов, и я велел зарисовать их. Господин доктор Лепехин уехал из Арзамаса еще до моего приезда и направился в Курмыш. Сам я выехал из Арзамаса 23 августа, после того как внимательно осмотрел находящийся там мыльный и юфтяной заводы и красильни, а также поташную фабрику и известняковые карьеры в [38] округе. А поскольку еще во Владимире я прослышал об одной удивительной пещере, расположенной на Пьяне, то направился не в Алатырь, с которым связывал мало надежд, а к Пьяне.

26 августа я прибыл в Барнукову, где за рекой находится гора, а в ней — та удивительная пещера 9; более подробное ее описание я пришлю, когда будет больше свободного времени. Скала, в самом низу которой расположен вход в пещеру, почти сплошь состоит из селенитного алебастра, высота скалы 55 аршин. Длина входа, имеющего много боковых углублений, — 15 саженей, большая внутренняя пещера в поперечнике составляет более 50 саженей, глубина ее 15 саженей, свод возвышается над землей от 3 до 6 саженей. Холод в этой пещере, целиком находящейся в алебастровой скале, такой сильный, что термометр, показывавший на открытом воздухе почти 110°, в проходе, ведущем в пещеру, опустился до отметки 139°, в самой же большой пещере упал до 140 1/2°. В центре ее в некоторых глубоких трещинах стоит вода, которая собирается из водяных капель, стекающих отовсюду сверху. В пещере термометр на камнях показывал от 140 1/2° до 139°, но в этой воде, к немалому моему удивлению, ртуть поднялась до 135°, и так было всякий раз, когда я делал свои измерения 10. Объяснения этому явлению я не знаю.

Вся гористая местность на Пьяне состоит из известняковых гор, насыщенных окаменелостями. Содержатся в них и моллюски, чаще всего одного вида. В некоторых холмах, лежащих западнее Барнуковой и сложенных из красного мергеля, имеется также алебастр, а в Князь-Павлове, деревне, расположенной в 10 верстах западнее Барнуковой, находится небольшой разлом. Он весь пронизан красными, желтыми, серыми и зеленоватыми глинами различных оттенков. Необыкновенное это зрелище поистине радует глаз.

Так как я желал осмотреть некоторые окрестности вдоль по Суре и мне было известно, что в этих местах нет ничего более значительного, чем железоделательный завод в Инсаре и красильная фабрика под Пензой, и поскольку у Тольского Майдана, по дороге, ведущей от Арзамасу в Саранск и Пензу, в давние времена, как говорят, обнаружили медную руду, то я направил свой путь от Барнуковой прямиком в Тольский Майдан, где также находится один из новых заводов по производству поташа, заложенный полковником [39] Лодыгиным. Но ни здесь, ни в Василевом Майдане, ни в Пузе — последние две деревни слывут у местных жителей рудными местами — ничего нельзя было разузнать о местности, где наличествовала руда. Характер же почвы, которая здесь повсеместно, и даже на большой глубине в холмах, состоит из глинистой черной земли и суглинка, навел меня на мысль о том, что предполагаемая медная руда, вероятно, была не чем иным, как серным колчеданом, каковой можно встретить повсюду в глине, и это мое предположение было впоследствии подтверждено образцом этой руды, переданной мне в Починках.

В Починках я осмотрел прекрасный конный завод на реке Рудне, принадлежащий Императорской конной гвардии; но тут мне пришлось иметь весьма неприятное и отнюдь не дружеское столкновение с командующим здесь г. ротмистром Павловым, который, однако, пользуется репутацией человека учтивого. Дело в том, что он велел пьяным солдатам забрать уже запряженных в повозки лошадей единственно потому, что я распорядился просить их у старосты, а не у него, как командующего офицера. Правда, после моего к нему визита он сразу же пошел на попятный и отдал другой приказ, но я из-за этого задержался с 5 часов вечера до 2 часов ночи, пока опять не запрягли лошадей.

Из Починок я поехал в Саранск, а оттуда 4 сентября в Инсар. Там я осмотрел принадлежащие купцу Никонову металлургический завод и литейню, которые получают сырье из пласта с малым содержанием железняка, расположенного приблизительно в 15 верстах от города по ту сторону Иссы и тянущегося более чем на 12 верст. После осмотра тамошней поташной фабрики я продолжил 6 сентября свое путешествие в Пензу.

В течение всего путешествия из Арзамаса в Пензу большой интерес у меня вызывали живущие там и сям по деревням мордвины. А поскольку своеобразная одежда мордовских женщин пока еще не представлена в Императорской Кунсткамере среди костюмов народностей, являющихся подданными русской короны, то вкупе с прочими собранными вещами я перешлю из Симбирска также и купленный за бесценок мордовский женский праздничный наряд со всеми принадлежащими к нему украшениями и побрякушками. Не знаю, известно ли нашим историкам, что эти мордвины делятся на два племени, весьма отличные как по женскому одеянию, так и по языку. Живущие в Саранском и Инсарском уездах называют себя мокша, а их собратья, [40] проживающие окрест на Пьяне в Нижегородской губернии, — эрзя 11. Вокабулярий мордвинов, который г. коллежский советник Миллер включил в сравнительную таблицу татарского, чувашского и других языков, собственно говоря, есть язык эрзи 12. У мокши с ними нет почти ничего общего, кроме названий чисел и некоторых слов. Однако произношение последних большей частью тоже претерпело значительные изменения. В остальном же различия огромны. Например, эрзя называют высшее существо Pas, а мокша именуют бога и небо Skay 13 и т. д. Я велел составить словник языка мокши, который перешлю зимой вместе с прочими моими наблюдениями их обычаев 14. Женский наряд у мокши гораздо более изящный, чем у эрзи, я велел зарисовать его в точности 15, поскольку ни одна женщина не захотела продать свои платья. Они гораздо лучше русских крестьян разбираются в травах и собирают всевозможные растения, частично для крашения шерсти, каковому занятию их женщины предаются с большой охотой, готовясь шить платья, частично для лекарств.

Перед самой Пензой у меня случилась неприятность: моя багажная подвода по недосмотру крестьян свалилась в глубокий ров, из-за чего некоторые академические инструменты и многие из моих вещей были сильно повреждены.

Еще одну статью убытков, которые я прошу возместить в первую очередь еще этой зимой, составили три-четыре хороших сверла для моего горного бурава. Во-первых, те, что были изготовлены, совсем не пригодны для бурения, поскольку лезвие не выступает над плоскостью сверла и потому при употреблении не режет. Во-вторых, взятые нами сверла настолько скверно обработаны, и в особенности так плохо приварена к железу сталь, что уже в мягкой земле сталь АВ отходит от железного винта ВС и сверло в результате ломается. Поэтому нынешним летом я не смог поработать буравом по-настоящему. Прошу прислать мне к будущему году три-четыре хороших сверла, достаточно прочных в точке В (как показано на рисунках) 16. Следует, однако, дать специальное указание кузнецу, чтобы он немного подбил кромку, обозначенную на приложенных рисунках как а а а, дабы лезвие b b b b выступало бы над ней и врезалось в землю. Это можно хорошо видеть на рис. 3 на поперечном разрезе сверла. Также и трубка сверла должна быть приварена таким образом, чтобы вверху у В было почти такое же отверстие, как и у А; благодаря этому срезаемый при бурении грунт мог бы выдавливаться наверх. Когда эти [41] сверла будут отправлять, прошу также упаковать с ними полный экземпляр «Описания сибирского путешествия» Гмелина 17, каковая книга является для меня и моих студентов незаменимым справочником; мне забыли выдать ее из книжной лавки при моем отъезде.

Когда я осмотрю красильные фабрики, отстоящие отсюда на расстоянии примерно в 30 верст, я незамедлительно отбуду в Симбирск и представлю Императорской Академии отчет о дальнейших моих изысканиях.

П. С. Паллас

P. S. Я полагал, что мой рапорт будет отправлен 12 сентября 18, в тот день, когда я уехал на красильную фабрику в Коршимане. Но поскольку он пролежал до моего возвращения, то я должен упомянуть еще и об установившейся вчера странной погоде, а именно о воздухе, который при юго-западном ветре несколько недель был теплым и приятным. После разразившейся 10 сентября грозы он стал холодным, и пошли дожди, а вчера, 13 сентября, норд-ост не только принес снег, который еще и сейчас лежит слоем толщиной более одного фута, но также способствовал понижению показаний термометра до 206° — 210°. И все ж таки сегодня снег опять тает.

Ф. 3, оп. 32, д. 12, л. 17-21. Подлинник.

Помета: Прочитан в Академическом собрании 25 октября [1768 г.] 19.


Комментарии

1. Губернатором Казани в то время был А. Н. Квашнин-Самарин.

2. Имеется в виду натуральный кабинет Кунсткамеры Петербургской Академии наук.

3. В тексте: Поташева.

4. В тексте: Памфиловой.

5. Мергель — осадочная глинисто-известковая порода.

6. Iris sibirica — современное название: касатик сибирский.

7. Lythrum virgatum — современное название: дербенник прутовидный.

8. Allium schoenoprasum — современное название: лук скорода.

9. В тексте: Allium Scorodoprasum.

10. Подробное описание этой пещеры см.: Reise... Т. 1. S. 55-57.

11. Здесь и далее показания термометра даются по шкале Делиля. Профессор Петербургской Академии наук Ж.-Н. Делиль создал в 1731-1733 гг. термометр новой системы, приняв две постоянные термометрические точки: температуру кипения воды (0 °Д) и таяния льда (150°Д). Шкала Делиля употреблялась до начала XIX в. наряду со шкалами Реомюра, Фаренгейта и стоградусной шкалой Цельсия.

11. Мордовские племена издревле заселяли междуречье Волги и Оки, главным образом местности, по которым протекают реки Мокша, Сура и Алатырь. Они подразделяются на две основные группы: мокшу и эрзю, имеющие некоторые антропологические особенности и различные культурные традиции, проявляющиеся, в частности, в одежде, жилище, фольклоре, свадебном обряде. Мокшанский и эрзянский языки, оформившиеся на общемордовской основе, относятся к семье финно-угорских языков.

12. Правильность этого наблюдения П. С. Палласа подтверждается исследованиями современных филологов (Феоктистов А. П. Истоки мордовской письменности. М., 1968. С. 77).

13. В рукописном сочинении Т. Масленицкого «Топографическое описание губернии Симбирской...», созданном им в 1785 г., дается более точное написание мокшанского [Skaj] (Феоктистов А.П. Истоки... С. 91). В составленном по распоряжению Палласа словнике языка мокши, о котором идет речь ниже, мордовское «шкай» соответствует латинским словам deus (бог) и coelum (небо) (Ф. 21. Оп. 3. Д. 222. Л. 8).

14. См. док. 8.

15. См. Reise... Т. 1. Tab. 3.

16. Рисунки сверл сделаны П. С. Палласом на отдельном листе, обозначенном им как «Приложение к рапорту № 5» (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 20). 6 февраля 1769 г. Академическая комиссия распорядилась уведомить П. С. Палласа о том, что изготовленные по его требованию «три наконечныя к горному щупу штуки» отданы В. Л. Крафту для доставки их заказчику (Ф. 3. Оп. 1. Д. 540 . Л. 83 об.).

17. Gmelin J. G. Reise durch Sibirien, von dem Jahr 1733 bis 1743. Goettingen, 1751-1752. Th. 1-4.

18. Рапорт датирован 12 сентября, постскриптум — 14 сентября 1768 г.

19. Согласно записи в Протоколах, рапорт прочитан в Академическом собрании 24 октября 1768 г. (Протоколы ... Т. 2. С. 655).