№ 5

Рапорт № 4 в Академию наук

11 августа 1768 г., Муром

Когда я посылал свой последний рапорт из Владимира ¹, я имел намерение поехать от Касимова до Мурома водным путем вниз по Оке, посему заранее отправил гонца в канцелярию Касимовского воеводства, с тем чтобы она позаботилась о подходящем судне. И вот, когда я сам приехал в Касимов, то получил из этой канцелярии ответ, в котором сообщалось об отсутствии какого-либо судна, мало-мальски пригодного для осуществления задуманного мною путешествия по воде. Вопреки этому обстоятельству и невзирая на то, что мой план более подробного знакомства с берегами Оки и их, полагаю, весьма значительными минеральными богатствами был сорван, я все же остался тверд в своем решении сделать небольшой крюк через Касимов: отчасти, чтобы не столкнуться с г. доктором Лепехиным на одной дороге, отчасти, чтобы познакомиться с землями между Клязьмой и Окой, хотя бы с участком высоких окских берегов. И сейчас я настолько доволен выбранной дорогой, что желал бы дольше путешествовать в этих краях и побывать еще на многих перекрестках. [31] Впрочем, если г. профессор Фальк проследует, как я предлагал, через Рязань, Шацк и Пензу, то можно надеяться, мы получим надежные сведения о приокской местности.

Я не собирался писать Конференции Императорской Академии до прибытия в Арзамас. Однако сделать это уже сейчас и здесь побуждают меня собранные достопримечательности, и в особенности некоторые находящиеся в Касимове татарские памятники ². Им в ближайшее время грозит полное уничтожение, ежели не будет оказана высокая протекция нашего Сиятельного шефа, на которую я надеюсь, зная о его любви к наукам.

От Владимира большая часть пути проходила через леса, где ботаник и зоолог мог сделать более значительные сборы, нежели минералог, и где я собрал довольно много трав и насекомых, несмотря на весьма суровую непогоду, разразившуюся на третий день моего путешествия и длящуюся почти без перерывов до сих пор. Глаз, привыкший к экономному отношению к дереву в лесах за рубежом, не может без огорчения смотреть на то, как здесь бездарно опустошают лес, и всякий, бескорыстно радеющий о благе страны, несомненно бы пожелал, чтобы, по крайней мере, запретили повсеместно исключительно вредное и пагубное выжигание деревьев.

На всем пути до Касимова попадались лишь изредка белые кремни с множеством окаменелостей на тощих полях у Чолковой, немного подальше в Константинове встретились карьеры белой глины, затем мощный, состоящий из твердого ракушечника, наполненного превосходными окаменелостями, известняковый пласт в Лавзинке, из которого можно было бы жечь известь намного лучшую, нежели из камней в Федотьевой, — вот и все такого рода наблюдения, сделанные при следовании по упомянутому пути.

Касимов расположен на горе, сложенной из известняковых пластов, толщиной в девять-десять сажен, которые простираются на 800-1000 шагов вверх и вниз от города; протяженность их в глубь холма никому неведома. Несмотря на это изобилие камня, который можно использовать для строительства и для обжига извести, и невзирая на то, что в Малевой, в 11 верстах отсюда, имеется еще более лучший известняк, весь город тем не менее построен из дерева; бревнами вымощены даже улицы. И уж совсем, кажется, трудно поверить в то, что там изготавливают кирпичи, дабы возвести из них стену вокруг церкви и новой татарской мечети. [32]

Татары, ранее господствовавшие в Касимове, были в этом отношении мудрее. Все памятники, оставшиеся от их былого величия, построены на века из прекрасного, весьма тщательно обтесанного бутового камня, который встречается у Малевой. Эти памятники простояли бы еще многие столетия, если бы в наше просвещенное время своекорыстие одного единственного человека не разрушило их все самым что ни на есть варварским способом. С грустью показывали мне местные татары груды камней, в которые были превращены остатки старого ханского дворца и некогда внушительные ворота, украшенные готическими капителями и арабскими надписями.

Место, где стоял ханский дворец, ныне отвели под жилой дом г. генерала Симонова, а колонны и фрагменты ворот с надписями отправили в печь для обжига известняка, чтобы получить строительный материал. Великолепную старую башню, возле которой стояла мечеть, удалось пока спасти. Господин генерал намеревался и ее тоже прибрать к рукам и снести, когда бы не требование местных татар о возмещении и не признание Сенатом за татарами права на владение местом. В довершение пришло милостивейшее Императорское соизволение на восстановление мечети, так что они не знали, как выразить свою признательность Его сиятельству г. графу Федору Григорьевичу Орлову.

Самый достопримечательный из всех уцелевших в Касимове татарских памятников, а именно ханская гробница ³, стоит в саду господина генерала. Она довольно хорошо сохранилась. Хотя склеп под ней взломан и разграблен, а находящиеся в самой гробнице памятники и камни с надписями, кроме двух, тоже опрокинуты и разбиты и выломана оконная железная штанга, однако здание еще настолько крепкое и прочное, построено с такой благородной простотой, что татарам можно было бы отдать угол симоновского сада, где оно расположено. Ведь тогда они наверняка позаботятся о том, чтобы снова собрать надгробные камни и восстановить памятник. Таким образом, удалось бы сохранить хотя бы эти руины. Из-за нехватки времени не представилось возможным скопировать все имеющиеся здесь надписи, а поскольку у меня не было уверенности, что эту работу не сделали раньше по распоряжению г. коллежского советника Миллера, то я не захотел откладывать свой отъезд, тем более что живущий в Касимове искусный художник Мустафа Сеид Шакунов вызвался, в случае надобности, [33] скопировать все эти надписи и в моем присутствии исполнил несколько небольших пробных зарисовок.

От Касимова до Мурома ⁴ мы ехали в самую скверную погоду, какую только можно себе вообразить. Поэтому по части открытий этот путь оказался весьма неплодотворным. Лишь в двадцати верстах от Касимова, на маленькой речке Ксогше, недалеко от Свищовой, я обнаружил мощный известняковый карьер, наполненный окаменелостями, и насобирал разных красивых образцов из нижележащего затвердевшего слоя суглинка. Здесь, как в Касимове и Муроме, во всех глинистых слоях, часто выходящих на поверхность между Клязьмой и Окой, а также на впадающих в Оку маленьких речках встречается большое количество колчедана. Обученные люди могли бы собирать и поставлять его по воде на горный завод, который следует заложить где-нибудь на Оке в Муромском уезде. Там его можно будет с выгодой использовать для производства купороса и квасцов, ибо по соседствуй большим муромским лесом есть возможность заготавливать дрова в великом изобилии.

Поскольку я еще не знаю, как будет обстоять дело с пересылкой собранных коллекций и будут ли их впредь принимать в ямской в Москве, ежели они окажутся весом более пуда, то сейчас я посылаю кое-какие ископаемые, подобранные по пути сюда от Владимира, дабы в другой раз груз не получился чрезмерным.

Достойны внимания приложенные под № 43-47 ⁵ земли, собранные ниже города на обвалившемся берегу Оки. Правда, они не являются продуктом природного происхождения. Дело в том, что здесь, на берегах Оки, естественная почва представляет собой мелкий сыпучий песок, под которым идет суглинок, а во многих местах — серая глина. Эти неводостойкие виды почвы способствуют тому, что Ока, текущая с юго-запада [?] к городу, при ежегодных весенних разливах вымывает сильнее западный берег, на котором стоит город, а восточный оставляет неразрушенным. В результате оказалась смытой значительная часть города, которая еще 60-70 лет назад простиралась до середины нынешнего русла Оки; смыло даже одну церковь. Поэтому в некоторых местах, особенно у церквей, это стихийное бедствие совсем недавно попытались укротить посредством каменных завалов.

От переправы вниз по Оке до Никольской церкви, где маленький ручей подходит к городу, а оттуда опять устремляется к Воскресенскому монастырю, около которого через [34] город протекает другой небольшой ручей, приводящий в движение мельницу, тянется обвалившийся берег, высотой в 4-5 сажен; причем не менее 3-4 сажен составляют перемешанные земляные слои, образовавшиеся не природным путем. Они, по-видимому, возникли из мусора и грязи в результате заселения места, которое, возможно, является древнейшей частью города.

Под этой почвой, смешанной с садовой землей, песком и мусором, сначала идет слой трухи, состоящий из древесных опилок, ветвей, сгнивших растений и соломы; толщина его местами доходит до полутора сажен. В нем находится множество балок и деревянных столбов от старых развалившихся домов, также большое количество костей животных, а у Воскресенского монастыря — гробы с человеческими останками. Поскольку Ока вымывает нижние слои, и в особенности песок, этот слой трухи постепенно обрушивается.

Еще ниже лежит слой толщиной в два с половиной и более трех футов, образовавшийся, по-видимому, из черной, быть может, горелой, грязи, разламывающейся подобно глине на кубики неправильной формы, хотя глины в себе и не содержит. Этот слой, особенно в середине, насыщен голубой железистой землей, которую я посылаю под № 43; ею заполнены все расщелины. Однако столь часто она встречается лишь там, где над слоем грязи лежат либо небольшие, либо более значительные слои серой сыпучей земли. Эта земля по виду напоминает опилки, толщина слоя местами колеблется от половины до полутора футов. По встречающимся углям и лежащим кое-где сверху полуобугленным балкам я распознал в ней старую золу, совершенно выщелоченную проточной водой и превратившуюся в мертвую землю, щелочные примеси которой, вероятно, были главной причиной возникновения голубой земли в грязевом слое, наполненном железисто-купоросными частицами. Появление этой золы следует, видимо, приписать все испепелившему пожару, происшедшему в незапамятные времена, а слой трухи — новому строительству и, вероятно, последующему заселению города. Весь слой трухи повсюду покрыт тонкой белой оболочкой, которая есть не что иное, как селитряная земля; изрядная корка того же вещества лежит на черном слое грязи.

Под домом воеводы, в береге, у большой переправы через Оку, проходят еще два других земляных слоя, хотя и не через весь берег. Один слой — это ломкая, охристая, желто-коричневая, исключительно сухая земля, которая не [35] может быть древесного происхождения: в противном случае она стала бы черной от соседнего купоросного пласта. Другой слой состоит из черной вязкой необычайно твердой и сильно пахнущей серой гнилой земли с купоросными выцветами; толщина слоя нигде не превышает половины фута. У меня было слишком мало времени для того, чтобы провести с этими землями необходимые опыты, поэтому я приложил небольшое количество всех видов земель, дабы можно было их изучить, во всяком случае, в Петербурге.

Я не могу уехать из этого города, не посетив железных рудников, лежащих в 30 верстах вверх по Оке, и алебастрового карьера, находящегося также в 30 верстах от города вниз по реке. Таким образом, мой отъезд, по-видимому, откладывается до будущей субботы 16-го сего месяца.

Вообще же берега Оки кажутся мне столь примечательными и богатыми минералами, что хотелось бы на обратном пути через Нижний Новгород при случае объехать весь участок реки, где берег состоит из сплошных гор, от помянутого города до Мурома, ежели Его сиятельство наш шеф сей план одобрит.

6 (Продолжение этого рапорта находится при перечне посланных вещей.)

Продолжение рапорта № 4 ⁷

Еще до моего сюда приезда г. доктор Лепехин отбыл в Арзамас, не оставив мне никаких вестей касательно того, что же ему удалось увидеть и исследовать в здешних местах. Поэтому у меня нет иного выбора, как заняться осмотром различных предметов, что он, возможно, уже проделал.

Ящичек с окаменелостями, перечень которых здесь прилагается ⁸, я передаю канцелярии Муромского воеводства для дальнейшей пересылки. Однако вполне может статься, что из-за этого мне начнут чинить в ямской всяческие препятствия и задержки (поскольку ящичек несколько превышает установленный вес), ежели эта неприятность не будет в скором времени устранена посредством специальных распоряжений.

П. С. Паллас

Ф. 3, оп. 32, д. 12, л. 11-15. Подлинник.

Комментарии

1. См. док. 4.

2. Город Касимов в XV-XVII вв. являлся столицей Касимовского царства — удельного владения татарских ханов в составе Русского государства.

3. Рисунок ханской гробницы опубликован Палласом в его Reise... Т. 1. Tab. 1.

4. В Касимове П. С. Паллас находился с 1 по 3 августа 1768 г. Вечером 5 августа путешественники прибыли в Муром, где им пришлось простоять на улице до полуночи, пока для них не подыскали квартиру (Дневник... Л. 29 об., 33, 35 об.).

5. Рапорт № 4 был прочитан в Конференции 12 сентября 1768 г. На этом же заседании члены ученого собрания приступили к осмотру собранных Палласом «в тамошних местах минералов (большей частью окаменелостей), согласно приложенному при сем перечню» (Протоколы... Т. 2. С. 652). Перечень включал в себя (Образцы колчедана, найденного в глине, а также самой этой глины, кремня, известняка, серного колчедана, красной яшмы, аммонитов, конхитов, фунгитов, тубулитов. Заключают список помеченные под № 43—47 образцы земель с различными примесями (Ф. 3. Оп. 32. Д. 12. Л. 15-16 об.).

6. Написано рукой Палласа.

7. Написано рукой Палласа.

8. Упомянутый выше перечень датирован 16 августа 1768 г.