ПЕТР СИМОН ПАЛЛАС

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО РАЗНЫМ ПРОВИНЦИЯМ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

ПУТЕШЕСТВИЕ ПО СИБИРИ К ВОСТОКУ ЛЕЖАЩЕЙ ДАЖЕ И ДО САМОЙ ДАУРИИ 1772 ГОДА

С гор спустились мы в открытую долину Харганту, где в стоящих не далеко [352] от Кудуну Юртах при одном небольшем ручейке ночевать остановились.

По обеим сторонам долины на чистых горах были биваны ширфы и несколько времени работывано; но при всем том рудные признаки кажется были маловажнее нежели самая разработка. Stеllеrа thаmаеiаsmе (мужик корень) на подошве одной горы в таком была множестве, что как будтоб была тут посеяна.

От Юрт, где ночевали, переехав за сухую речку Улан-Бургассен ([Так называют Бурета белой курослепник.]) (красной куст) прибыли мы в одну Русскую деревушку верст пять выше по Кудуну стоящую, коея два двора стояли по сю сторону, а два по другую.

Несколько верст повыше деревни впадает в Кудун с правой стороны речка Цицаан, вышедшая из гор к Уде лежащих. На площади, по коей оная речка протекает, от устья верст на пятнатцать, по ту сторону версты на полторы от берегу находится впадина, а в ней круглое мерою сажен на 150 в объезде озеро, которое от самых берегов нарочито круто в глубину опускается, и дно из черного илу имеет; в етом илу находятся большие и малые не очень чистые Глауберовой соли хрусталики, собою не долгие, шестиугольною призматическою фигурою, у коей две стороны больше, а другие [353] четыре неровные, а концы накось стесаны, и на вольном воздухе в пыль распадаются. И так все, что особливейшее при сем озере ни есть, состоит, что черной и вонючей его под не только оною Глауберовою солью изобилен, но и так горькопротивен, что как щелок, и с кислыми спиртами шибко вскипает, а по выпарке настоящие горькой соли (натрон) хрусталики садятся. — Берега и другие многие окольные места сею солью весьма изобильны.

При сем случай намерен я упомянуть еще о двух горьких соленых озерках, коих мне видеть не случилось, по тому что они вверьх по Ингоде далеко от дороги лежали. Достопамятнейшее из них, на котором глауберова соль, так как мне принесли, большими хрусталями находится известно под именем малого Цаган-Ноора или белого озера. Оно лежит от Доронинского села в северовосточную сторону на сырой площади меж Ортою речкою и Аблатаканом повыше в Ингоду впадающим.

Вообще все находящиеся вокруг Байкала места не смотря на гористое их состояние горькою Глауберовою солью не менее обильны, как и Исетская, Ишимская и Барабинская степи; да при том естьли еще стать изщитывать все те места, где ее, по открытии с недавных времен ее качеств, находят, и сложить вместе, так еще найдутся изобильнее. Подле Ланинского заводу озера, и северная сторона Байкалу довольствуют отчасти [354] Российские Аптеки; при Баргузине на Урунском сухом озере копают горькую соль для Медицинских потреб из подземельного слою; наконец по Селенге, Хилку, Чикою, Ононю и Аргуну множество низменных месте сею горькою солью наполненных; также вся Мунгальская степь, а наипаче высокая Гобейская, не могут не иметь многих озер подобных качеств: одним словом, столько, что количеству ее, какое натура в Сибири приготовляет, не можно довольно надивиться.

Под самого Кудунскою деревнею надобно было нам переезжать с телегами через Кудун, которой был в сем месте и широк и глубок, так что вода была лошади по седло, и мы почти не могли не подмочив всех вещей переехать. По том поехали мы далее от Кудуну вдоль по реке Кышанге открытыми полями, где по борам с излишеством находились редкие сии и прекрасные травки Сymbаriа dаuriса и Соnuоluulus саntаbriса. — Вечером уже позденько приехали мы в Братские Юрты верстах в пятнатцати от Кудуну отстоящие на речке Сулнорассу, где ночевать остались.

17 Июня ехал я далее вверх по Кышенгою, а по том проехав не с лишком лесистые горы спустился на Илну, которая течет в Брен, а после в Уду. По дороге весьма много было Реdiсulаris соmоsа, цветом светложелтая.

По Илне подымались мы вверьх с великим трудом узкою, каменистою, промеж [355] высоких гор долиною, которые чем дале, тем лесистее становились. Побочные реки, кои мы переезжали, назывались Хотсуур, Кулл, Тарбагантей, где лошадей переменили; Хандагайту (Ланья река) Багатарбагантей и Ташаланн. Наконец уже под ночь оставалось нам еще перебираться через устье реки Арукиджи. — Дорогой на многих горах видел я Рhlох sibiriса, у всех цветочки о четырех листочках.

18 Числа переехал я через Илну на правую сторону Киджи, пониже, где она в Илну впадает, и продолжал путь мой вверх по лесистому удолу, в коем Сарана (Lilium bulbоsum) и змейовой хвост (Drасосерhаlum nutаns) обыкновенные были травки. Подле реки по мшистым местам росла Даурская моховая смородина, коей в Сибири очень немного видают. Она еще не цвела, или была не плодовита; листы у ней, как у простой черной смородины (Ribes nigrа); но стебельки расстилались по мху, и ягоды были очень отличны. ([Ribes policarpos Grossulariae fructu. Gmelin apud Amman. Ruth. n. 275 Flor. Sibir. III. p. 173. n. 8 от Ribes alpine всеконечно отменна.]) — С правой стороны в Кинжу впадают небольшие речки, Окыдиплуге, Окыдиллутуй и Дамай, кои все мы переехали. Наименование перьвой месной, где дьявола нету, а последней где он есть. Чтоб за причина была странному сему наименованию, не мог я [356] допытаться. По Дамаю оказывается черной шифер.

После того проходит высочайшей хребет реки Уду и Хилом меж собою отделяющей. Он здесь неширок, покрыт по большой части листвянишным лесом, а как скоро через хребет перевалиться, то приходит река Убур-Киджа, по которой едучи вдоль надобно будет переехать через Мыкыртей, куда Убур-Киджа впадает, а Мыкыртей в Балегу, а Билет в Хилок. Меж Мыкыртеем и Балегою, где еще мы лошадей переменили, дорога идет весьма узкая по каменным и по крутым пригоркам, простирающимся от западу к востоку, которых Бурета Дынстылуром называют. На них имеется один ключь, называемой по Буретски Бурет-Булан, а на верху на перешейке воздвигнули Мунгальские священники святой струб Обо, покровителю земли и горе посвященный, пред которым с полуденную сторону протянута на двух шестах веревка, а на ней навешано тритцать девять по Тангутски исписанных лопаток.

Долины, кои около Балеги находятся, все становятся чаще, а по горам лес еще не переставал. Он оканчивается на реке Худзуртей, по коему надобно подыматься вверх, а после через, по том чрезвычайно крутыми горами, с коих к западу видеть можно пресное озеро Цаган, на реку Олон-Шибир в Цаган-Ноор текущую. — Здесь велел я взять [357] свежих лошадей в запас с собою, дабы еще етого же вечера приехать в Никольскую деревню на Тунгнуре, куда однако я не прежде, как поздо вечером прибыл, а дорогой кроме глубокой впади Дигдуг называемой все было равное поле. И так понеже дорога была преизрядная, ночь прекрасная, а лошади были готовы; то и отправился я из помянутой деревни большею половиною Поляками населенной, где очень не давно построили и церьковь, далее вниз по Тунгную до деревни Бурдюковской, которой ныне при новом населении придают Холонгой имя ручья, над которым она находится. — Она ныне составляется, выключая тех четырех старых семей, кои Бурдюковскими называются, и здесь за долго поселились, из 28, по большей части трудолюбивых и хлебопашество разумеющих Польских семей, которые здесь так как и все другие по Тунгную разделенные верно добрые и желанные места имеют, кои тем, что вниз по Хилку, Чикою и Жиде находятся, в хлебопашестве ни чуть не уступят.

Я выехал из Хонхолоя 19 дня в полдни. Через реку тогоже имени, которая течет в Тунгнуй, переезжал я в том самом мест, где она на знатное расстояние пересохла, и в пески скрывается. После того дорога лежала лесом и горами, по том долиною промеж гор, где Хара-Шибир протекала. По ту сторону реки были горы, кои с северной стороны были лесами покрыты; [358] а по сю с полдень были часты, каменны, и на изрядное расстояние травами Сymbаriа и Реgаnum dаuriсum, а на низу Роlygоnum осrеаtum покрыты. Такое же подобное состояние и прочих долин по Тунгную и вниз по Хилку, кои со впадающими в них речками от востока текут к западу.

Река Хара-Шибир остается при деревне того же имени, в коей сверх старых жителей имеется до пятидесяти душ новых колонистов, из коих некоторые еще и не построились: от нее переезжают через хребет, которой весь краснел от красных лилиев, к реке Мухор-Шибир в слободу того же имени, коей пространство состоит из десяти дворов старожилов, да еще пятнатцати Русских поселян по три человека в дом разделенных. В ней же находится и церьковь и земская изба, к коей принадлежат все вышепомянутые по Хилку и Тунгную деревни.

В Мухор-Шибире переменя лошадей поехал я далее через реку и через большой и малой Цаган, мимо Цонцоры или Сухары, как Русские называют, которая у меня осталась в праве, и соединясь с вышеписанными реками в Тунгнуй впадает; после в деревне Сараханда переменить подводы остановился. Речка, что при ней находится, прямо в Хилок впадает; а сама состоит из 7 старых дворов и 12 новонаселенных Поляков. [359]

Меж Цаганами реками построили Мунгальские духовные два небольшие деревянные капища версты на две друг от дружки расстоянием, из коих одно уже лет за осьмнатцать, другое только три года как застроено. При сем последнем живет Мунгальской лама Имчим.

От Шарандаю поворотил я опять к Сухаре, и продолжал таким образом мой путь вниз по оной. По ней на открытых песчаных лугах несказанно как много ревеню родится (Rhеum undulаtum) с чрезвычайно толстым корением. — Около сумерек приехал я на реку Поперешную или Яхай, отколь отправился далее на всю ночь до Паркиной деревни, на Хилке лежащей, в которую однако прибыл уже на рассвете, по тому что переехав за Сухору и Тунгнуй дорога шла степями по глубоким долинам, и при том проводники сбились с дороги. В деревне были только два мужика: недалеко оттоль в берегу у Хилка был слой темноцветного Квасцового камню, коего по расселинам собирали не самые чистые пушистые квасцы, или как там называют, каменное масло.

Здесь я было думал в брод за Хилок перебираться, однако было глубоко. Таким образом понеже никакого перевоза тут не имелось, должен я был ехать вниз до Харитоновой или Усть-Хиловской деревни, где и весною переезжал. — Между тем я имел случай по подлежащим по Хилку горам [360] собрать некоторые изрядные травки, коих еще у меня не бывало: особливейшие из них были один кустарник (Rhаmnus еrythrохylum приб. ном. 79 рисун. F фиг. 1) похожей на Rhаmnus lyсiоidеs, коего твердое и как кровь красное дерево употребляют божкам своим на кивоты под именем Яшил, редкая и всем жарким и пещаным по Байкальским местам свойственная. Rubiа соrdifоliа ([Я вижу, что сия травка весьма хорошо г. профессором Гертнером описана, rov. com. petrop. Тоm. XIV р. 541: можно к тому причесть и Аммановы сочинения, где она под именем Cruciata daurica scandens, smilacis folio, flore luteolo, Fructu majore rubro et nigro Messerschm. p. 12 n. 19, 20 упоминается, но при всем том не имелось еще рисунка, того ради я принял оное на себя и приложил в приб. рисун. L фиг. 1.]) и редкая также Mеnisреrmum саnаdеnsе, коего женскае травки в кустах по скалам вьются так как повелишниковые, а мужеские почти ростут прямо.— Также Sрirеа sаliсifoliа и Linum рerеnnе в множестве цвели по песчаным берегам, также и насекомых было великое множество. — Ближе к Харитоновой цвели прекрасные растения, Селенгинские песчаные горы украшающие, Hеdysаrum frutiсоsum (приб. Ном. 126 рис. F f.) также Нуресоum еrесtum, которое даже до жилья как куколь размножается. — Столько же хорошо роскошествовали и окольности Селенгинские, в которые я 20 дня Июня вечером прибыл. [361]

Город Селенгинск стоит на правом берегу реки Селенги кругом меж пещаных гор, кои по сторонам реки на несколько верст простираются вниз, то голыми каменными, то красным лесом покрытыми, высокими холмами, меж коих глубокие рытвины находятся, по которым снежная вода в Селенгу стекает. — По другую сторону реки находятся равным образом горы, меж коими также есть долины, но ровные и на солнышке, состоящие из чернозему, далее подымающиеся в отлогие горы, кои вышепомянутые пригорки составляют. Из такового Селенгинского уезду расположения можно уже заключить, что в нем величайшее количество различных трав производится, так что в сем малом округе, но различного сложения и климата, все травы, кои в Даурии имеются, найтить можно. Sорhоrа luрinоidеs, Ваllоtе lаnаtа, Соrisреrmum hyssорifоlium и isoрirum fumаriоidеs, также куколь росли почти и в самом городе. По горам же и по долинам цвели в ето время, или уже почти отцветали Нуресоum еrесtum, Rubiа соrdifоliа, Аnсhusа fахаtilis (приб. ном. 73 рис. F фиг.) Соnuоluulus ruреstris (приб. ном. 81 рис. К) Аsсlерiаs рurрurеа ([Asclepias folii ex lineari lanecolatis, floribus umbellatis, umbellis alternis erectis, caule erecto Flor. sibir. Vol. IV p. 78 n. 22 tab 43.]) Stаtiсe rоseа ([Ето та, что у Линнея не очен собственно Statice flexuosa называется и в flor. sibir. II tab. 89 fig. 1 однако очень дурно в цветочных лучках срисована, ибо чашечка сего прекрасного цветочка светлорозовая, а цветки круглые.]), Linum реrеnnе, [362] sаlsоlа kаli et рrоstrаtа, Аllium tеnuisimum, Lilium роmроnium, Аtrарhахis sрinоsа, Соtylеdоn sрinоsо и Mаlасорhyllum (ном. 89 рис. О фиг.1) Sеdum Аizооn; Реgаnum dаuriса, Роtеntillа sеriсеа, Рарauеr nudiсаulе, Аnеmоnе nаrсissiflоrа, Drасосерhаlum реrеgrinum & Mоldаuiса, Реdiсulаris inсаrnаtа, Сymbаriа dаuriса, sсrорhulаriа sсоrоdоniа, Sysimbrium intеgrifоlium, Аllyssаm minimum, Hesреris ruреstris ([Hesperis caule ramofissimo, fol. linearibus, pedunculis glabris flor. sibir. III p. 262 n. 21.]), Роlygаlа Sibiriса: Hеdisаrum frutitоsum (ном. 126 рис. F f.) Рhаса рrоstrаtа, lаnаtа & рhysоdеs (ном. 110, 115, 117 рис. Х 2 Сс fig. 1 и 2) Аstrаgаlus mеlilоtоidеs, Lаgurоidеs & luрulinus (ном. 120. 121 рис. Сс. fig. 3) Tаnасetum sibiriсum, Viоlа uniflоrа; а с холодной стороны в узких ложбинах Sахifrаgа brоnсhiаlis, Tаliotrum sibiriсum & Lyсороdium sаnguinоlеntum. Кустарники Рyrus bассаtа, Ribes diасаnthа и Vlmus рumilа также на горах Rоbiniа рygmеа почти нигде в таком множестве не родится, как вокруг Селенгинска, и последняя, по тому что у ней цветочки весьма желты как золото, по достоинству золотарником прозывается. Немного повыше по Селенге к Темнику также и в некоторых местах по берегам Чикойским родится и маленькой кустарник, что на Волге Калмыцкими орехами называют [363] ( Аmygdаlus nana); однако от тамошнего немного отличен ([В Сибирской флоре об нем упоминается, будто известном в Мунгалии кустлрнике vol. III. p. 172 n. 3.]).

Большая часть приложенных здесь трав находится также на солнечных горах и по всей Даурии, однако ни где так просто и так много как по Селенге по всем местам, щитая от границ даже до самого Удинска.

Из зверей и птиц весною после моего отъезду не много было собрано, разве только Turdus sахаtilis и Mоtасillа саlliоре (приб. Ном. 17). Соruus Cyanus легко можно было доставать, по тому что он по кустам летом не подалеку от своих молодых, кои еще только что крылышками помахивали, а ничуть не оперились. Маленькие в песках живучие зайчики (Оготоны) в великом множестве находились особливо по островам Селенгинским. Также и Тушканчиков (Mus jасulus) я нигде в большем количестве не видывал, как по Селенге и Чикою, по тому что тут премножество росло Сараны, коей луковицами они питаются. Мунгальские ребята изрядное из них приготовляют себе жаркое, весьма искусно их ловить умеют и называют Алакдаги. Чудно, что Мунгалы и Бурета тоже расказывают про Тушканов в рассуждении овец, что в Англии про йожа, а в России в рассуждении коров про большую жабу (Коровницу). В других же землях про [364] Козодоя (Сарrimulgus еurораеus) то есть, что они ночью сосут молоко из титек. По крайней мере ето справедливо, что они ночью в множестве в овечьих стадах находятся и прыганием своим их пугают.

Что до руд и других минералов касается, то в Селенгинском уезде таковых не надежно; да правда не много об тамошних местах и помышляли. Одна гора меж Зуевскою и Арсентьевскою станциями по левую реки сторону примечания достойна, по тому что из нее хорошие куски Халкедону и Наждаку ломают. Да таковых мест, где б такие и другие цветные камешки, а может быть и из дорогих каменьев какие находились, можно б отыскать по моему мнению Селенгинских горах и более.

По правому берегу реки Селенги простирающаяся горы из серого разноцветного камня, который здесь подле Селенгинска из всяких хороших цветов, из Аметистового, Рубинового, из серого и вместе смешенных составляется, при том ломок и ничуть не влажен. Вообще сей камень такого сложения, что наруже мякнет и распадается; и для того восходя на горы можно ясно видеть и доказать, что летучей и переносной ветром по Селенге и следовательно и по всей Даурии песок, не откуда взялся, как мало по малу от распадающегося оного камню. Около Селенгинска в песке усматриваются теже самые Аметистовые и голубые зернышки, коими и самые [365] скалы пестреют. Оголившиеся гор вершины проникаются снегом и дождями, разводятся при всякой непогоди, раздробляются сперьва крупным хрящем, после в щебень и в летучей мелкой песок рассыпаются, которой ветром сносит, водою вниз смывает и долины так заметает.

24 Июня вознамерился я еще съездить на Кяхту, то чтоб собранные прежде о Китайцах известия дополнить, то чтоб полуденные по Селенге Чикою места осмотреть во время сего прекрасного времени и поспевшие пособрать травки.

И так теперь я взял обыкновенную через Петропавловскую крепость или стрелку дорогу, где главная пограничная таможня находится, и где за все на границу в Кяхту идущие товары платят пошлину, а в государство идущее товары и кипы осматривают, дабы ничего неклейменого не провозили. Для той же причины запрещено купцам ездить по окольным дорогам и меж Чикоем и Селенгою занесены таковые перекладами. — Едучи в крепость надобно переправляться за Чикой, которой не много пониже впадает в Селенгу, и так меж стечением двух сих реке протягивается от земли мыс, который прямо против того места, где прежде крепость стояла, выходит и по тому Стрелкою называется. Крепость же стояла на мысу перед самым рек соединением, как и поныне еще то место [366] старою Стрелкою называется, а после ее перенесли несколько повыше по Чикою. В новой крепости сверьх таможенного строения и других казенных домов и церькви забором обнесенной, кажется более 20 дворов не будет, в коих живут козаки и таможенные досмотрщики. — Товары, кои с самой весны до поздней осени с Кяхты гужем подымают, доходят только до места повыше крепости, где нагрузившись в дощеники проплывают здешнюю крепость мимо; дощеники же к тому строют отчасти по Чикою, отчасти по Селенге, и таким образом сплавляют вниз по реке, через Байкал, и далее в Ангару, Тунгуску и в Енисей; напротив таким же образом ходят и из Ангары через Байкал в Селенгу с товарами большие лодки, а по Селенге вверх тянут до сих месте бечевою.

С вчерашнего дни в Чикое воды чрезвычайно прибыло: по чему вероятно, что на высоких горах великой дождь был, подобным образом и Селенга из берегов своих выступила. Крепость поелику с одной стороны одним Чикойским проливом обтекается, коего отмель оглыбла, то я немогши попасть за реку остался на сей стороне вне крепости. — Нынешняя пора была самая лучшая для охотника до насекомых, и малые тараканы (Вlаttа Аsiаtiсa), коих здесь за Байкалом множество и называются Прусаками, разбрелись все по садам и по полям. [367]

От Петропавловской крепости по сю сторону Чикою простирается вниз великое поле, которое большими полосами все желтело от желтых цветов Гемерокалла. Первая станция по Кяхтинской дороге поворотная 20 вер. от Селенгинска осталась у меня в леве, по тому что я своротил вправо к Селенге, чтоб посмотреть Мунгальское капище от трех Табунгутских колен сообща построенное. А туда поворотил я за несколько верст от Ключевского зимовья, имея реку Селенгу в праве промеж гор, в узкую и песчаную ложбину Бултумур, которая простиралась меж гор красным лесом покрытых, изгибается от востоку к Норд-Осту, и имеет на низу следы одного протекающего ручейка того же имени и болотину. — На одной горе против оного болота по одному сухому мху (lyсор. Sаngvinоlеntum) бегала одна моль (lерismа), которая со временем так как и малая сахарная моль могла б сделаться домовою. Напротив сей горы стоит сей маленький Табунгутский храмик на одном зеленом, ровном и веселом в долине месте. Он состроен из дерева и не более 12 лет. Некакие принадлежности еще и не готовы.

Мунгалы выхвалили мне одно песчаное поле, положением немного выше устья здешней долины, лежащее подле Селенги; называли его Дзокуй, сказывая, что на нем весьма хорошие луга имеются и пахучая травы. Я таким образом решился назад долиной туда ехать и [368] ночевать в там находящихся юртах. Посередь сего поля на несколько верст шириною и более еще длиною простирающегося кругом высокими горами окруженного стоят два возвышенные круглые бугра, коих Мунгалы Болдоки а Русские Ковригами прозывают.

По утру пошел я собирать травы по сим местам, кои правда с виду казались, что они знатные травы произносят; однако все уже были вытравлены. По занесенным летучим песком полям видны были одни только молоденькие сучечки горохового деревца (Алтагана), кои с жадностью общипывали овцы, а прочее и без того невысокие стволья все в песку погружены были, кроме Ваllоte lаnаtа, Mоldаuiса, и Аsсlерiаs sibiriса. На поле от овец почти ничем ничего не оставалось, но пещаные Селенги берега производили некоторой особливой и прекрасной род гребенщика (приб. Ном. 74 рисун. Е фиг. 2) теперь уже отцветшего. Бурета называют его Балгу и листья его, которые очень вяжут, варят в нужде вместо чаю, только перьвую воду всегда за вязкостию сливают. Вышиною он бывает с обыкновенной гребенщик, также и стволья столько же толсты; после уже я узнал, что он водится и по берегам реки Темника и Жиды, также и в Даурии по Балыре и другим выше Акшинска в Ононь из гор текущим речкам.

Я выехал на Кяхтинскую дорогу мимо Мунгальского капища и по той же долине, по [369] коей ехал вперед, против Калинишной станции, которая от Поворотной равно 33 версты расстоянием полагается. Здесь сырые песчаные луга усыпаны были травою Rаnunсulus sаlsuginоsus.

Отсель дорога идет высокими каменными и жаркими безлесными горами, где множество всяких сверчков прыгало, особливо Gryllus оbsсurus и mеtеоriсus. Обои, когда поутру долго по воздуху летают, предъявляют дождливый день или наступающую дождливую погоду; последний крыльями своими стрекочет, как кобылки. По сторонам вся дорога усыпана была хорошо пахнувшею чернобылью, каковой я еще нигде не видывал, только она еще не цвела (Аrtеm. Ресtinаtа, приб. Ном. 130 рисун. Hh. фигур. 2) так как я ее получил осенью.

Верст через семнатцать следует Липовская станция или Чернеево зимовье прозываемая, которая лежит по сю сторону Субухты, по том придет маленькая речка Зюже, которая не на великое расстояние протекает и после в пески скрывается: отсюда начинают горы и сосновый лес, коим река Ару-Кяхта к Селенге пробирается. Она причиняет здесь нарочитые болота, по коим расцветали Реdiсulаris раniсulаtа ([Реdiсulаris сaulе rаmоsо. Саlyсibus оblоngis, quineuesidis crеnаtis, flоribus lахe spicаtis. Flоr. sibir. III. Р. 203 Tаb. 43. Цветки попадают иногда красные; иногда темнежелтые, а иногда светложелтые.]), Filаgо lеоntороdium, [370] Орhrys раludоsa и оrсhis сuсullаtа. В левую же все покрыто было диким маком (Рараuer nudiсаulе) с белыми цветами с желтизною внутри.

После того надобно переезжать через хребет к реке Убур-Кяхте в Буру текущей, на которой сперьва небольшую крепость Троицкую, а по том и самую Кяхту построили.

Перьвая еще во всем такая же, как у Гмелина в путешествии описана: и понеже речка Кяхта здесь запружена в перьвые, то и прозывается верхнею плотиною; в ней, чтоб Китайцы не видели, платят пошлину за все товары, кои в Государство ни идут, и для того приставлены к сему сверх капитана над гарнизоном, еще порутчик с Цолнером и другими таможенными служителями, кои все подлежат Петропавловской главной таможне. Дабы пресечь все посторонние проезды, то занесена и большая дорога отсель до Кяхты по сторонам забором.

Вверьх по реке Кяхте дно песчано, по сторонам поля заросли бобовником (Rоbiniа саrаgаnа), который сколь ни подымается; а еще все таки песком заносит. Тут меж кустами ползала одна из роду толстых и бескрылых кобылок (Gryllus оnоs приб. ном. 53) которая не только не прыгает, но и бегает на подобие паука. Мунгальцы называют их Иолэ, и сколь они с виду ни гадки, большие толщиною в червяка, однако они их в нужде едят и им не претит. Да сказывают, [371] что и Китайцы ими лакомятся, хотя он в том не признаются.

Кяхтинская флора по крайней мере была столько же достойна примечания, сколько Селенгинская: ибо сверьх большой половины из вышеописанных можно еще здесь отыскать и такие, кои собственно только в здешних местах или может быть еще и в полуденной Даурии, а по Селенге конечно редко находятся. С горы Бургутею по буеракам наипаче видны Аstrаgаlus mеlilоtоidеs (ном. 123 рис. Dd фиг. 2). Прекрасной Trifоlium сytisоidеs (приб. Ном. 124 рис. Dd фиг. 2) маленькая дикая конопель, которая совсем кажется не здешняя ([Cannabis erratica, montana, procera, daurica; folio minore, femine lupulino fimili, paruulo, guttato. Меsserschm. aр. amman. Ruth. p. 174 n. 250.]) на тенной же стороне долин Реdiсulаris striаtа (приб. Ном. 98 рисун. R фиг. 2), а вверху по каменным холмам Соnvаllаriа vеrtiсillаtа, и Vаlеriаnа ruреstris ([Valeriana floribus pentapetalis saepius pentandris, foliis creblis pinnatifidis, seminibus folliculo pallac 0 innatis: сия травка не иное что, как отросток от Valeriana sibirica, с коею она в Flor sibir III p. 125 пот 3. tab. 24 и смешена; приложенной там рисунок весьма живо ее представляет, и показывает при том что она ни в чем как в росте обыкновенной Valeriana sibirica отличалась; сия почти точно так ростет, как на рисунке у Аммана (stirp. ruth. по. 25, tab. 3 представлено, и так вышиною почти в четверо больше первой. Амман нашу Valeriana rupestris отличает Мессершмидовым именем Valeriana procera folio varie secto, femine galericulato (L. c. n. 26). Ее непременные признаки: 1) ростом выше, ствол тоне, красноват и листьем одет попарно; 2) все листки очень тонки темнозеленые и совсем не так толсты и сочны, как у Valeriana sibirica, и на сухих цвет в светложелтый не пременяется, но удерживает свою зеленость. 3) Цветочков на нем многочисленнее, мелче, желтее, и часто столько тычек в цветочке, сколько в оном листочков т. е. пять, только иногда и по четыре случается. 4) Цвести начинает позже; а инако в начале Июля и водится наиболее по жарким не высоким, каменным горам в Даурии, по Селенге и Енисею; напротив того Valeriana sibirica разцветает уже первою весною и водится даже и по самым холоднейшим хребтам. Духом и Семенами одинаковы.]) Аstrаgаlus bullаrius, соtylеdоn mаsасорhyllum и Lyсороdium sаngvinоlеntum. О вышеупомянутых около Селенгинска ростущих [372] сортах здесь я уже не говорю, из коих большая часть здесь находится, особливо в ложбин к реке Кяхте по солончакам, наипаче Lеpidium ruderаlе и lаtifоlium пред всеми был в великом множестве.

Травы и Китайцы задержали меня в Кяхте до 28 числа Июня, а сего дня выехав взял я дорогу через объявленную уже выше Монастырскую падь, гору Бургутей разделяющую, к Кирану, где позадь соснягу на восточную сторону перьвой от Кяхты имеется караул, с несколькью домами, и обнесен рогатками.

С восточную сторону версты на три от караулу промеж двух дорог в Чикой лежащих, находится одно соленое озеро собою мелкое и иловатое; и почти уже на половину [373] пересохшее. Оно на несколько сот сажен величиною и от Югу к северу продолговато. На берегах по всем растениям осела соленая корка из поваренной соли, однако и с горькою смешенной, а поверх илу находились нарочитые хрустали из Глауберовой соли, которую там медянкою называют, да и самой слой весь почти состоял из соли. Она весною и осенью в сырую и холодную погоду в великом множестве садится, а в дождливую вся распускается. — С западной стороны озера, где поваренная соль наиболее садится, искали жадно в иловатом его берегу ключа, как явствует из сделанного в нем колодца.

Я следовал по полуденной дороге к зимовью Талланскому, где некоторые Селенгинские жители построили и себе для пашен и скота заимки. Понеже в етом месте перевозу через Чикой не было, то ехал я вверх далее до Морошинского зимовья, куда нас уже ночью поздо через реку перевезли, по тому что три двора, обитаемые также Селенгинцами, находились на правом берегу Чикоя.

Отсель вверх по Чикою имеются два Слободские уезда, кои принадлежат к Селенгинскому ведомству, Урлукской и Байхарской; оба состоят из расселенных по разным местам деревень, но в перьвом 244 человека старожилов, все по малым деревушкам, находится, и 493 колонистов; а в последней 226 старых жителей, и 123 новых поселян. [374] — Урлуцкая слобода, простирающаяся по рекам Сунгорехону и Урлуку, вся населенная новопоселенными, заключает в себе из деревень Пьяновку на Чикое, верхнюю и нижнюю Топкинскую на реках того же имени, Палкановскую и Бачидаевскую на ключах, Унгуркуйскую и Киретскую на Унгуркуе, Бурлановскую на Сазаге, Тамирскую на Тамире, Дунгумскую на Кударе при устье Дангуя, Гучиртуйскую и Кударинскую обе на Кударе, Жиндинскую на границе при устье Жинды в Чикой, все сии старожилами обитаемы; — Хилкотоевскую, Дотожинскую, Грехаевскую, Гутайскую, верхне и нижне Каримскую, из коих три вновь застроены, а протчие три колонистами заселены, и все изрядно хлебопашество производят.

Вверьх по Чикою при устье реки Байхары имеющаяся слобода Байхарская имеет под собою следующие двенадцать деревень: Ититейскую на реке того же имени; Гремячу на устье речки того же имени в Чикой, Лоскутникову, Красноярскую, Коротковскую, Онудориеву, Курбатовскую, 3ахаровскую, Осинскую, все по Чикою с северную сторону, а по ту сторону оного Майгиртуй и Архангельское село, также и деревушку Кутуйскую. Оба первые населены колонистами.

В Уллукском уезде примечания достойны мне показались два сорта ископаемых, хотя в самой вещи не великой важности то есть различные краски, кои не очень тонки и находятся в яру Чикоя; так называемый [375] городовой камень, пятнадцать верст ниже Усть-Урлуцкого караулу порядочными слоями. — Потом за две версты от Урлуцкой слободы на реке Барон-Цун Горехон находят изрядный и нарочито твердый Агат, который из обвалившихся реки берегов большими кусками наружу виваливается. — Сверх того в 30 верстах от Урлуку при деревне Гутае на устье речки в Чикой текущей ломают в Кварце просядающий карандаш, которой за железную руду почитали. — Я также видел здесь один, уже весьма изнывший череп, которого в здешних низменных по Чикою местах отыскали. Из Морочи поворотил я назад вниз по Чикою от части сухими и солончатыми местами, отчасти борами до Мунгальского капища на Хилгонтуевском поле верст с дватцать. Тут я видел особливую божественную службу, которую главный Мунгальской священник Хамбо-Лама из благоприятства ко мне отправлял сам, собрав великое число своих духовных и учредя, как обыкновенно в праздничные дни у них служат. — По окончании службы и по некотором обхождении с сим Мунгальским епископом отправился я далее в мой обратной путь, уже весною описанной, и прибыл 30 д: Июня по утру рано в Селенгинск. На некоторых Солончаках по Чикою начинала расцветать прекрасная Statiсе аurеа, травка, какой я кроме здешнего места и по Тарей-Ноору еще нигде в Сибири не видывал. Цвел [376] также в оное время и по Енисею и по Иртышу обыкновенной Соnvоluulus sерium ([Соnvоluulus fоliis sagittаtо асuminаtis, роsliсе аuriсаlatus, flоribu ех fоliоtum аlis sоlitаrus Flоr. siВir. IV р. 96 n. 54 Tаb. 48 стволья расстилаются всегда по земле и никогда не вьются.]).

В Селенгинске промедлил я несколько дней за пересмотром всех мною собранных до натуральной истории касающихся о сей отдаленной стране известий и за приведением сколько можно в некоторой порядок. Между тем велел я все другое изготовить к обратной моей в Красноярск поездке, так чтоб мне 3 дня Июля совершенно можно было отсель подняться.

Во время сего моего отъезду был здесь оставлен от меня студент Быков для собрания вешенних трав и других натуральных вещей около Селенгинска; теперь же я ему велел остаться дабы он съездил вверх по Жиде вдоль по границе, естьли можно, даже до высочайшего хребта Тункинского, чтоб собрать достопамятнейшие травки и другое что попадется, и по возврате дождавшись студента г. Соколова из Даурии ехать с ним поздою осенью ко мне в Красноярск обратно. — Таким образом я надеялся получить в цвете все растения, какие Забайкальская страна ни производит.

Теперь при оставлении сих месте хочу я нечто об них упомянуть вообще. [377]

Я должен признаться, что во всю мою Сибирскую дорогу, шитая от Уральских гор, кои за межу меж Европой и Азией почитать можно, даже до Байкалу столько нового и достопамятного из зверей и трав не собрал, как на пограничных местах к Монголии и на северной стороне Байкалом окруженной. Правда, что многие достопамятности из натуральных вещей, особливо из трав собраны и по Енисею в его вершинах и к полдням лежащих местах, кои положением с Даурскими довольно сходны, которых в западной Сибири или не найти, или разве только на высочайших Алтайского хребта горах. Однако при всем том, сии натуры произведения нигде в таком множестве, в таком совершенстве и постоянстве не были, как в их отчине Даурии и в лежащем за Байкалом погорье. — Я говорю погорье по тому, что вся сия страна вовсе гориста, и самые ровнины не иначе можно щитать, как пространны долины или площади на отлогих горах, кои все лежат в рассуждении западной Сибири весьма высоко, что довольно можно видеть просто и без барометрских наблюдений из Сибирских нагорных, низменных и полевых трав.

Кроме высочайшего и лесистого хребта шириною и высочайшими горами от Байкалу до вершин Селенгинских беспрерывно простирающегося и с Саянским хребтом около Енисея лежащим соединившись к Востоку престрашной и отчасу шире гребень составляющего, одним концом к [378] Западной губе Байкала, а настоящим хребтом к Мунгалии чрез вершины Енисея Селенги и Толы продолжающегося, где он по том на части разбивается, или Амурские реки от Сибирских, или свои главнейшие Наун и Шарамурин меж собою или Амурские от Хоанго отделяет; кроме главнейшего многими ужасными, вечным снегом покрытыми, безлесными, морозными, Гольцами прозываемыми верьхами гребня, все прочее пространство меж Байкалом и границею большею частию наполняют сухие открытые, прерывные, крутые, каменные горы, меж коих пролегают песчаные долины и ровнины, которые ясно также доказывают, что песок не от инуды как от распавшегося сих гор камня состоялся, и что ветры, дождь и снежные тали и другие водные потоки были причиною его с них сомытия и распространения. Ибо большая часть оных гор состоит из рухлой опоки и других таковых каменьев, и очень не много таких мест, где б уклоны видны были, разве в то число взять при подошве некоторых гор из отмытого хрящу и некоторых земель состоявшие. Во всех сих горах виден таковой уклон только в северной стороне от Байкалу и в вершинах Лены.

Понеже как в Селенгинском уезде, так и в Нерчинском или собственно Даурии горы все каменные, утесом, а часто и просто высунувшеюся скалою, или разбитым камением осыпанными холмами, то попадаются из таких [379] прекрасные взору виды и ландшафты. Равным образом на таковом положении должно неотменно множеству различных и редких дерев и трав производиться; ибо родятся травы то на горах, то в глубоких, тенных, холодных, открытых, пещанных, теплых, солончатых долинах, то на поемах и проч. Оттуда же следует и разность хладнейшего и теплейшего места в соседстве друг дружки и под тем же климатом; напр: около Селенгинска и Кяхты всякие огородные овощи и самые дыни и арбузы на вольном поле родятся, также и многие другие травки только на теплых горах находящиеся здесь водятся; напротив того по Уде и на севернее лежащих местах никакого растения не поспевает; да и на самом Байкале, где оттень и морозы от подлежащих с полуденную сторону высоких гор приходит, травы ростут до самого морского берегу такие, кои только одним морознейшим хребтам собственны, также и деревья выходят позже, первой снег выпадает ранее, и зима стоит долее нежели за сто верст по Селенге выше. Действие морозной Атмосферы на возвышенные здешние места, так как и в других горных местах тоже наблюдается. Оное надобно всегда иметь в рассудке яко главнейшую причину всех вообще холоднейших приключены в Восточной Сибири, наипаче мест в полуденную сторону от Байкала лежащих, в сравнении с западными под [380] тою же широтою находящихся. Во всей Даурии воздух настоящий Алпийский, при том лежит она на северной половине гор, и по тому лишена так как и вся Сибирь всех теплых с полдень дующих ветров. К тому ж напротив отверзт путь северным ветрам, кои в самое лето с ледяного моря дуют чрезвычайно холодно, и в Сибири наиболее пред всеми прочими ветрами господствуют. Чему ж тут удивляться, что погода здесь жесточае, нежели в западной Европе, морем отвсюду окруженной?

Обыкновеннейшее в Даурии дерево и по Селенге, по тому что все пески, суть сосны, которые самые верхи гор покрывают и тем делают еще приятнее. На высочайших и холоднейших хребтах особливой, как лиственишник, кедровник, сосняг, пихтовник, березник, осинник, все ростут в смесь, а рябина и другой кустарник и багульник (Rhоdоdеndrоn Dаuriсum) обыкновенной составляют фашинник около лугов. Самые высочайшие гор верхушки, покрытые меж прочими во весь год снегами, бывают или утесистые или вовсе голые, а только что по камню расстилающееся растение покрывает сторон поверхность, как то сланец, маленькие кедерки и лиственнички, березнички, можжевельнички, сабинники ([Кроме обыкновенного можевельника, который в Даурии особливого виду, получил я еще из гор обыкновенную Сабину, (Juniреrus Lyсia) и еще третий сорт можжевельнику, похожей на Juniреrus bеrmadianа: он называется по Мунгальски Яман-Арца (козей можжевельник) для отличия от простой сабины которую хонин-арца. (овечий можжевельник) називают: Folia in ramilus ubiqae binа, соujugatо dесurrеntiа, infimа muсrоnatа, suрeriоrа iutеrnоdiis duрlо lоngio а, triquеtrо sub 1atа Рotеntiа, Вассае disреrmae, sеminibus mаmsсulis, оu tо truquеtris. Цветом, величиною и вкусом, так как обыкновенные можжевеловые ягоды.]) и другие малые особливые кустарники. [381]

Из сего всеобщего описания следует, что Селенгинская страна и другие в рассуждении их обширности никогда не могут столь быть многолюдны и хлебом обильны, как другие Сибирская места не с лишком к северу близкие; притом везде, сверх крутых гор, по долинам и косогорам весьма каменисто или чрезвычайно песчано, так что кроме кочующих народов, каковы Бурета и Тунгусы, никакому другому тут жить не можно: но понеже и сим чрез ясно приметное их расположение, и чрез занятие многих плодородных и лучших мест под хлебопашество, каковые обыкновенно вдоль по рекам и речкам имеются, становится уже узко, как уже видно в Селенгинском узде; то надобно бы, по приведении здешнего хлебопашества в совершенство, некоторую часть здешних народов перевести в другие к хлебопашеству неспособные дачи, как то на песчаные и солончатые степи Иртышские, а особливо по Барабе, кои часто неверным киргисцам служат в пользу, а никогда хлебородными учиниться не могут. [382]

Прежде нежели я Селенгинск ([Китайцы называют Селенгинск Чуку-Паишин.]) оставлю, надобно чтоб я упомянул что нибудь о самом городе и его уезде. — Город лежит на одном заливе, песком занесенном, чрез который ныне в малую воду почти через весь переходить можно. За городом лежат тотчас высокие песчаные бугры, с коих ветром разносит песок по всем улицам. Самые же сии горы выше покрыты годным всио строевым и на топку лесом, а сосняг под городом окружает самую реку. С реки город имеет вид прекрасной, оттуда видны три его церкви, из коих две с пределами; и новопостроенный, но пустой посольской двор. Сей находится подле крепости в нижнем конце города; а церкви по берегу, крепость же деревянная, высокая с башнями и наугольниками. Внутри ее имеется воеводская канцелярия, а снаружи подле пограничная канцелярия, и дом главнокомандующего над сею канцеляриею и гаубвахта, все в одном и четвероугольном месте. — Весь город окружен надолбями, и в верхнем конце, где огороды, имеется мельница, которую водят лошадьми.

Сколь город Селенгинск для купечества с Китайцами ни выгоден, однако не с лишком в нем зажиточных купцов имеется, и большею частию обыватели из средственного состояния. Собственное нерачение и склонность к потаскотству главнейшие тому причины. [383] Многие жители, чтоб избежать градской роскоши и скотоводством или хлебопашеством сыскать себе надежнейшее пропитание, расселяются по окольности, строют себе загородные домы и заимки, каковые на левом берегу Селенги прямо против города видны, где изрядные подолия к пашне угоднейшие для своего скота содержут. Как меж гражданами и сельскими жителями в Селенгинском уезде и в Даурии видна великая смесь с Мунгальцами, то зажиточнейшие Рyские по селам, также и граждане будучи предупреждены, будто Татарская кровь горячее, за обыкновение себе приняли жениться на Буретках и Мунгалках; что тестям и не бесприбыльно, и для того охотно дочерей своих отдают крестить в Российскую веру. — Есть также образцы около Селенгинска, что и Бурета, чтоб понравиться Руской девушке, сами крестятся, дабы на ней жениться. Из обоего роду свадеб родится сорт лошаков, кои всегда нечто Мунгальского на лице имеют, черные или очень темнорусые волосы, однако при всем том весьма хорошо сделанные и приятные лица; их называют карымками. Однако Буретской род жития посредством такового смешения, так как Мунгальской язык в простом народе оных мест наиболее всего вкореняется.

Под Селенгинскою воеводскою канцеляриею сверх выше показанных слобод Байхары, Урлука, Мухор-Шибира и Тарбагантея состоят [384] еще следующее с их ведениями: Итанцинской острог с дватцатью маленькими деревушками, кои по большой части сидят на реке Итанце и 371 мужика заключают; Архангельская слобода, под коею шесть деревень, Илинской острог и Покровская слобода щитаются, все в близости реки Селенги и по другим малым речкам в нее впадающим, числом 141 мужика содержат; Кударинская слобода на Селенгинском заливе Шараус называемом с семью деревнями в Кударинской степи находящимися и 293 мужика в себе содержащими; Кабанской острог с осмью деревнями и 296 мужиков; и после Жидинской уезд состоящий из слободы Баинхуссун на реке Жиде с семью деревнями: Чемуртай на речке того же имени, Халсанова, Елутуй, Кингиркуй, Укирчолон, и Горхон, все на Жиде или на впадающих в нее речках; Номохоновка на Селенге, Петровское село из колонистов, состоящее из 95 душ на Ире и на Темнике, всех 279 душ. Оные восемь слободских ведомств заключают в себе 2520 старожилов и 1534 колонистов, кои сложа вместе со 162 к Троицкому монастырю на селение и Посольскому 138 принадлежащими мужиками составят почти тысячу разночинцов и несколько больше девяти тысячь Буретов и Мунгалов, вселюдство Селенгинского уезду меж Байкалом, Китайскою границею и Великим хребтом заключающееся. — К Селенгинскому уезду причисляется еще Бургузинский [385] острог, под коим более тысячи шести сот ясашных Тунгусов в степи числится. Естьли же взят еще пространнейший сего уезд Нерчинский, или собственно Российской Державе подлежащую Даурию, в коей сверх 16000 Буретов и Тунгусов, Руских обывателей и 8000 мужеских дуть щитается; между тем под Аргуновским горным правлением больше 10000, и почти тысячи три, лет в пятнатцать населено новых колонистов; то все многолюдие по ту сторону Байкала на семь сот длины, да от двух до пяти сот ширины простирающееся дойдет почти до 43000 взрослых мужеских душ.

Селенгинский уезд как и прочие вокруг Байкала лежащие, подвержены иногда небольшим землетрясениям. ([О прошлых годах я не мог достать никаких известий. Только в дневных записках покойного Мессершмида нашел я, что 1725 года 21 Генваря вечером в 7 часов в Читинске в тихое время сильное земли трясение приметили, от коего и земля и лед трескались, связи трещали и висячие вещи качались. В ближайшем же остроге на Ингоде ничего такою не чувствовали.]) В 1768 году таковое случилось здесь в Иркуцке дважды, одно 18 дня Марта по утру в 4 часа, другое 5 дня Августа в 2 часа после обеда. 13 дня Октября 1769 года по утру около осьми часов слышан был дважды удар и последний был нарочито крепок. В прошлом 1771 году 28 Июля пред обедом в половине 10 часу в Иркуцке, а в 11 часов в Селенгинске чувствовано было во многих местах сильное [386] земли трясение, кое не не стоит, чтоб его описать здесь подробнее. — В Иркуцке слышны были два удара, из коих первой был слабый, а последний чрезвычайно силен, и только в некоторых местах, а не везде был чувствителен. В Верх-ангарской деревне, девять верст от Иркуцка, удар слышен был почти в то же время; но вверх по Иркутю в деревнях и в Балаганском остроге за 184 версты от Иркутска чувствовали его в полдни, и в деревнях был он будто двойной, а в остроге очень тихо. В Селенгинске в то же самое время чувствовали сперва некакое дрожание, а по том сильный удар последовал; а в Кяхте, только на 91 версту полуденнее Селенгинска, было движение столь слабо, что почти никто и не чувствовал. На казенном пакетботе Бориса и Глеба, на Байкале содержимом и тогда в близости от Посольского монастыря против так называемой Прорвы находившемся, слышен был сильный тройной удар около 10 часов прежде полудни. В то время стояла совершенно тихая погода, и ветр продолжался даже до 30 д. противней или западной. На земле как в то самое время, так и при дрожании примечено было во многих местах приморских Селенгинского ведомства волнующееся земли движение от полудни к морю. — Всего удивительнее, что в 1771 году в Тункинском остроге, который на высоких горах к западной Байкальской губе стоит [387] всех ближе, но удар, которой кроме здешнего места сколько известно, нигде инде жестоко слышен не был, только что 7 д. Августа был чувствуем, от коего и некоторые трубы повредились, и которой может быть не что иное как следствие или остаток слышанного за несколько дней прежде в других отдаленнейших местах. Вообще здешние земли трясения видно недалеко распростираются, по тому что в Даурии и в северных местах реки Лены никогда оных не чувствуют; и так причины их нигде как в горах около самого Байкала искать должно, коих горячие ключи, и наипаче около Баргузина и Витима находящийся калчедан и жидовская смола, из самого моря часто выкидываемая, довольно доказывают, что они к подземному возженю и движению способной материи не не имеют, может быть и в Алтайских горах подобным образом примеченных трясения имеют к возжению способное место внутри гор Ноор-Заисан окружающих.

* * *

Пока собирали лошадей, пока мою телегу через Селенгу переправили, уже было поздо за полдни. От перевозу я не поехал почтовою дорогою, но взял другую, промеж сей и другой, что по Темнику лежит на полдень, прямо в западную сторону к так называемому Гусиному озеру, к коему приводит одна глубокая, песчаная долина Тоюн, позадь [388] первых Селенгинских гор находящаяся. Мы прибыли на озеро уже около ночи во время сильного грому с великим дождем, что было еще сим летом в первые, и ехали далее песчаным берегом вниз еще довольное расстояние, пока темнота не далеко от северного конца озера не заставила нас остановиться.

Наше становище редчайшие имело травы, какие я следующего утра собрал: Drасосерhаlum mоldаuiса, Rubiа соrdifоliа, Аtiарhахis, Реgаnum, Rаllоtе lаnаtа, Hyресоum еrесtum, и тому подобные, а Rоbiniа рygmеа составляла кустарники. Но по низменным местам вокруг озера, особливо с северного озера конца и с западного берегу росла другова сорту Rоbiniа, которая ботаникам еще не известна, величиною с человека, и расширяется по земле на саженm густым колючим кустом (Rоbiniа fеrох, прнби Num. 125. Рис. Ее). Сей стручистой кустарник в домостроительстве стоил бы, чтоб его с особливым рачением в Европейских садах размножили. Он, поелику к корню широк, а выше густ и сучкист, при том с долгими иглами, составлял бы безопаснейшую ограду, чрез которую ни человеку, ни большему скоту перелезть бы было не льзя. Молоденькие его верхушки и лист служили бы изрядным овцам кормом, а стручки его, коих великое множество, могли б служить так как горох. Чудно, что сей прекрасной кустарник, которой весною бесчисленным множеством желтых своих листов [389] приятнейший вид делает, нигде кроме сей великой пади, которая от Темника и Гусиного озера с Селенгою идет почти параллельно даже до реки Убукуна и еще несколькью местами до Оронгоя, за Байкалом не находится. Мунгалы и Бурета другова имени ей не знают, как то же, что и маленькой сей Rоbiniа рygmаеа дают, т: е: Карагана. Она родится столько же хорошо и на мокрых местах и на солончаках, как и на сухих песчаных, однако лучше на первых. И по тому около Пекина, где все места сырые и соленые, должна она быть в великом множеств; и Руским, кои туда с караванами хаживали, весьма знакома, по тому что Китайцы ею обсеяли по стене завалину на место ограды вокруг Руского караванного дому, где она засохши служит лучшим забором, чрез которой никто перелезть не может.

В том же самом месте, где мы ночевали, в одной вымоине от снежной воды показывался отчасти светлой, отчасти как кровь красный мергель. Из озера выкидываешь иногда кусками и не очень твердое земляное уголье, на коих ясно видны следы деревянных углей. — Однако же бугры около озера, кои с западную сторону, особливо к Южному концу соснягом весьма лесисты, состоят не иначе, как из песчаного плитняку и между им чистого песку или брусу, слоями обваливающегося. [390]

Озеро в ету пору глубоко и при малом ветре весьма волнуется. Прежде сего было несравненно меньше; с Южную сторону настоящего озера, что Мунгалы кылыном называют, находилось будто плотиной отделенное низменное место Боролжин, где обыкновенно при караване казенных верблюдов кормили. Из оного протекал источник Харауссун в озеро, и сухие долины пролегли в Южную сторону в нарочитом расстоянии к Темнику в Селенгу текущему. Но за пятнатцать лет в Майе случилось, что Темник нечаянным образом вздулся, течение его наносным лесом и песком занесло, так что он должен себе искать другого устья по долине чрез вышеписанную низменность; и так с озером соединившись всю падь и Кылын вместил под едино. С полуденной стороны сего озера прибывшая вода искала себе выходу вдоль меж гор Хажжир, чтоб каналом пробиться до Селенги, что видно и теперь.

Чрез то сие озеро не мало уменшилось, однако дно его всегда осталось, и видно как оно с старым озером и с ручьем Харауссун соединялось. А новая протока Темника, которая так и осталась, называется от Мунгалов из благочестия, за тем что она своим разлитием поняла у них все прекрасные паствы, Цаган-Темник (белый или святый Темник). [391]

Для изрядных кормов вокруг озера, кои и теперь еще есть, выбрали себе два главные Мунгальские первосвященники для житья здесь на озере место, (что они очень редко худо выбирают) и построили изрядненькой храм; из них один на полуденном конце озера, а другой, коего по разлитии воды с места согнало, на одном небольшом ключе Хонгор-булык, при подошве одной пологой горы Хонгор-Уле. Я имел случай быть у того, которой живет к северу, в церкви 4 д. Июля и видеть их службу при случае восстановления одного церковного монумента [Обо], и так описание всего сего сообщу в другом месте собранных о Мунгальском духовенстве известий.

Отсель дорога моя лежала каменистою, но весьма мокрою долиною на соленое озеро верстах в пяти отсель отстоящее, где находящиеся соловарни для всего Селенгинского уезду соль снабжают. По всей пади вышепоказанное стручковое деревцо составляет обыкновеннейший кустарник. На болотах же расцветало Аllium sphаerосерhаlum и Оrсhis аbоrtinа с белыми приятно пахнущими цветами. Вся сия впадина лежит столь низко, что прежде нежели Темник нашел себе в Селенгу протоку, опасались от разлития его наводнения даже до самого Соленого озера.

Ближе к озеру низкая места все покрыты горькою солью, и кроме любящих [392] солончаки трав, какова Nitrаriа, Sеrrаtulа, Sаlsоlа, в цвете ничего другого было не видно.

Озеро, на коем соловарни, лежит от Гусиного озера прямо чрез горы в северную сторону версты чрез две оттоле, на одном широком и ключами изобильном поле, кругом, особливо с западную сторону и с полуденную, великими горами окруженном, величиною почти с версту и собою длинновато, так что самый большой поперешник от востока к западу придется. С полуночи втекают в его многие пресные ручьи, которые часто летом его так размывают, что осадки почти не случается. Соленые прожилки видны на дне сами собою, по тому что в тех местах, где соль есть и корка толще, осенью при замерзании прочей воды, никогда не замерзает. И над таковым местом в 1762 году зделали было опыт, поставить насос, чтоб воду вытягивать; однако сперва более нежели на семь аршин был всио ил, по том как далее хотели сквозь твердый слой пробиваться, то щупом вытащили чистый лед, с коего и пресная вода в озере рождается, и так всю по тому работу и оставили. По берегу также всячески в земле соли доискивались, однако везде на пресные родники нападали, каков есть и при угольной куче, довольно глубокой, гнилой, однако воду еще несколько пить можно.

Дно в озере состоит из синего илу, на коем в наступающие морозы больше вершка [393] толщиною слой Глауберовой соли садится, которая на воздухе иссохши в муку рассыпается. Также и в жары, естьли он долго продолжатся, отделяется соль поверх озера перепонкою, которая издали к солнцу краснеет, и от малого волнования изломавшись на дно садится. Самое дно в озере очень чисто и ничего красноватого не имеет, летом же воняет из него, как от гнилого болота. Оно и к выварке соли не прежде выгодно, как осенью, когда беспрерыву слоев довольно один на другой осядет. И тогда [около Ноября] начинают варить, и продолжают работу даже до половины Марта месяца, в которое время уже и стекающая с гор снежная вода, соль размывать начинает. Во все оное время успеют выварить чистый соли около 20000 пуд.

Для вареная соли имеются здесь две печи и две сковороды, а третью хотели было застроивать, так как и амбар для поклажи оной, однако по исчислению нашлось оное строение излишним. Из одной сковороды 600 кандей содержащей, кои могут быть равны 1200 обыкновенных ведр, в сушки вываривают около 100 пуд чистой соли. Росол черпают в двух местах насосами, из коих выливается он в жолобы проведенные на подпорах к самым сковородам, пред которыми в запасе стоят еще большие чаны, в коих морозом осаждается из Глауберовой соли соленые скорлупы, кои должно снимать [394] как скоро соберутся. Вываренная соль чиста, зерниста, бела, однако же не столь солка, как Ангарская. Останки, что со сковород оскабливают, почти самая чистая соль, до сих пор все выкидывали, я не знаю для чего, на завалину. Соловару за пуд соли из казны платится по 10 копеек, только с вычетом на пошлину одинатцатого процента, а в магазеин вывозят по порядку. Лес на варку идет с барок по Селенге в 23 верстах, отстоящий верст на пять или на шесть от озера, коего весьма довольно, но рубка оного, за которую по пятнатцати копеек платят с сажени и провоз соли до 20 копеек становящийся возвышает самую цену соли. Железо на сковороды покупают от Куйтунских кузнецов по 70 копеек пуд, и одна сковорода редко целую зиму без починки прослуживает.

В 1728 году заложена было была одна на казенной кошт соловарня об одной сковороде, однако после перепродана в приватные руки. От первого откупщика перешла она уже в целую фамилию нынешнего содержателя Михаилы Пахолкова, который кроме соловарней выстроил себе тут два для жилья изрядные дома и старой соляной амбар, в коем ныне до 15000 пуд содержится, и еще несколько дворов для наемных рабочих людей.

Я тотчас все сие осмотрел и был в готовности к отъезду. Солончатая и [395] стручковым деревцом обросшая долина продолжалась до самих бугров, где я на почтовую дорогу выехал. Позадь пригорков протекаеи речка Убукун, на коей почтовая станция 40 верст от Селенгинска, а 10 от соленого озера находится. Я не остановился здесь ночевать, но поехал далее вниз по Убукуну до деревни на нем стоящей, которая не больше как шесть дворов имела. — Дорога туда лежит по подошве одной горы, на которой не далеко от Убукуну один каменщик пробивал ширф для отыску оказавшегося полупрозрачного, зеленоватого и цветом на аметист отзывающегося яркого шпату. Самое место и вся гора стоили бы, чтоб ее разработать поприлежнее.

Далее ниже Убукуну дорога идет мимо одного озера Алтан (Золотое) лежащего внизу гор при одной деревушке такого же имени. Что до гор касается, то они имя сие получили от глиммероватого камню, из какого они состоят, или от курганов, коих тут довольно, или может быть и от обоих. Для перьвой причины видно биты были ширфы, для второй также видно что они бывали копаны, однако при всем том, неизвестно чем труды награждены были. В низу по Оронгою лежит еще одна деревушка из четырех дворов состоящая, и к ней надобно ехать до самой станции чистыми и песчаными местами. На Оронгое для перевозу имеется ходячий мост. В речке недавно так [396] высока, что все низменные места были поняты, но теперь опять была в своей межени. Здесь и в других стоячих водах даже до самого Байкала, так как и вниз по Ангаре, ростет особливой роде водяной капусты ([Саlthа nаtаns Flоr. sibir. IV. Р. 192 n. 26 tаb. 82. Со всем от простой особливой сорт.]), у коей цвет обыкновенно маленький и лист пловучей.

Хотя в местах по Оронгою на север почти ни какой разности приметить не льзя и положение месте продолжается все такими же песками, однако струччатого того деревца уже не становится. Напротив того заступают места Dеlрhinium grаndiflоrum и Неraсlеum Раnасеs, а по холмам множенные прежнего сосняги.

Поелику нам до самого Удинска надобно ехать на тех же лошадях без перемены, то покормили мы их здесь у одного ручья при одном оставленном зимовьище. Под вечер проехали мы Иволгинскую станицу при большой реке Иволге, откуда еще десять верст до Удинского оставалось, оные я в сумерках проехал по пространному полю, и ночевал в деревушке против самого Удинска стоящей. — Здесь я получил большой пакет писем, кои за мной на Ононь были отправлены, однако не знаю как мимо провезены были. — Здесь также отпустил я моего Мунгальского толмача, в коем уже более не имел нужды. [397]

От Удинска вниз по Селенге лежали различные деревни в невеликом одна от другой расстоянии, кои по порядку называются Сотникова, Посельская и Тайшихина. Меж двумя перьвыми протекали в Селенгу речки Гремяча и Еловая, взявшиеся из высоких гор подле реки Селенги лежащих. Для сих гор ниже деревни Тайшихиной для неровного от больших каменьев берегу был столько же затруднителен, как и по Ингоде ниже Читинска. По горам же нет никакого телегой проезду. — Vаlеriаnа ruреstris цвела здесь в множестве. Ракитник рос чем ниже по Селенге, тем больше, и стволья были толщиною почти на три пядени. У половинной заставы проезд меж Селенгой и подлежащими горами был весьма узок в затруднителен; а при Ильинской горы уже начали перемежаться, так что далее к морю более равными и прекрасными лугами лежит дорога, но от Селенги в отдаленности, и где-где некоторые пригорки и Холмы видны. Оную степь вниз по Селенге, которая иначе весьма плодородна и многими населена деревнями окружают с луговой высокие горы, простирающиеся от Селенги до реки Кудары и от Селенгинского устья до монастыря Посольского. Ето плодороднейшая из всех земель, какие есть за Байкалом и содержит от восьми до девяти сот семей и два монастыря.

Я ночевал сего дни в Таракановской станице из десяти дворов на одном болоте [398] стоящей. Перед нею надобно проехать через речки Пьяную и Таловку в Селенгу текущие и через Троицкий монастырь, которой иначе тутошше мужики и Фроловским прозывают.

Меж Таракановской и Кабанским острогом лежит на дороге Архангельская слобода и Тресковка с разными другими в стороне деревнями, и между тем переезжают речку Вилуйку, на которой построена мельница. На полях цвели две прекрасные травки Vеrоniса sibiriса и Роеоniа lаtiflоrа ([Poeonia lacteo flore, foliis utrinque viridantibus et splendentibus [lobis latis] Gmel. apud amman. ruth. n. 163. Сорт листом и цветом от простой довольно отменной.]).

От Кабанского острогу следует высокая и сухая степь продолжающаяся до самого Байкалу, но за несколько верст начинает хрящ и щебень покрывающий отлогий морской берег даже до Посольского монастыря. Вся окольность вдоль по Байкалу состоит из щебню, по чему заключить можно, что море прежде гораздо выше стояло, и может быть все оные места при Устье Селенги, где ныне живут, водой понимало.

По песчаному морскому берегу и по соседственным оттоль лесам росли различные, сим местам собственные, и разве только на снежных хребтах попадаемые растения, как напр. Сеmbrа, Emреtrum nigrum, Саmраnulа rоtundifоliа u grаndiflоrа ([Campanula fol. ftrictis, glabris, integerrimis, radicalibus lanceolato oualibus: caule unifloro. Flor. sibir. III. p. 159 tab. 32.]), Fumаriа [399] imраtiуns ([Fumana tenuifolia floribus luteis amman. ruth. n. 173 tab. 20 Fumaria filiculis ouatis compressis, caule quinquangulato. flor. sibir. IV p. 65 n. 87 tab. 33. Я ее представил так как она есть в совершенном ее виде, а у Аммана представлена она маленькая, сухая, и с узким листом, так как обыкновенно по пескам она бывает. Стручки ее расседаются, когда созреют, от малейшего прикосновения, и бросают далеко от себя чернинькие и лоснящиеся семечки, сами ж тотчас завиваются. И по тому как отличной сорт от umaria capnoides, по справедливости заслуживает имя impatiens не тронь меня.]), Роlygоnum dinаriсаtum, аngustifодium ([Polygonum caule diffuso, spicis laxis, floribus octandris, tnginis, femini aequalibus, foliis lanceolatis flor. sibir. IIIp. 58 n. 43 tab. и f. 1. Где однако забыто, что по листкам имеется коротенькая, суровая и колючая шерстка.]), и Seriсеum ([Сия прекрасная и только что по Байкальским берегам ростущая коленчатая травка описана в flor. sibir. b. с. p. 58 и. 44 tab. 9 fig. 2 под именем peliogonum fol. ouatis hirsutis, floribus pedunculatis in spicis laxis.]), sсrорhulаriа sсоrоdоniа, drасосерhаlum nutаns, Lyсорsis vеsiсаriа и Tritiсum littоrаlе ([Triticum radice perenni, spiculis laxis lanuginosis flor. I p. 119 tab. 25. Часто урожается по берегу как будтоб посеянная и набольшую рожь столько похожа, что и мужики ее прозвали дикою рожью.]). — В лесах lоniсеrа саеrulеа и рyrеnаiса, Linnеа, Rubus аrсtiсus, Реdiсulаris раniсulаtа, Lеdum, Аndrоmеdа роlifоliа, Vассiniа, Рyrоlае меж коими и Р. uniflоrа; коих Сибиряки собирают для некоего питья для здоровья под имянем Киллетеки, так как Руrоlа rоtundifоliа (Грушевка), которая в Сибири весьма велика родится, и у мужиков часто в недостатке вместо чаю употребляется, однако действием своим, как [400] Ароматическое и животу пригодное лекарство менее похвалы и чести в таковую потребу заслуживает, нежель первая. — Сия нагорная флора, которую во многих местах по Байкалу видеть можно, держится на сих низменных берегах, то что летом холодный и туманный воздух с моря дует, то что с Южную сторону, особливо в здешнем месте, в соседстве высокая горы находятся, коих верхи снегом покрытые, наипаче около Култуку или западного морского залива во многих местах за облака заходящее, производят сие холодное на травы действие.

Как я в Посольской монастырь приехал, то по всему Байкалу такой великий туман распростирался, какой обыкновенно только или на высоких горах облака к себе притягивающих, или в землях при море лежащих осенью и зимою бывает. Тогда были также и облака, так что не редко случается, кои зашед промеж гор море окружающих, носились еще за восемь дней до моего приезда, то в полуденную то в северную сторону, и так беспрестанно при тихой погоде и перемежающемся с западу ветре продолжались до самого 20 числа Июля. В то же самое время на всех Даурских горах и около Енисея была такая дождливая погода, что никто из жителей таковой не запомнит, она с немногими в промежутках ясными днями продолжалась до самой глубокой осени, и во многих местах траву и хлеб повалил. Напротив того [401] весной и большую половину лета во всех сих местах чрезвычайно жаркая и ведреная стояла.

Западные ветры, кои обыкновенно на Байкале продолжительны, обезнадеживали меня в перевозе на Ангарское устье и хотя тем же часом на место Пакетбота ходящий также по морю казенный галиот с той стороны на оную прибыл, однако о скорейшем отъезде не льзя было и подумать.

Оным галиотом, Борис и Глеб называемым, управляет один подштурман, к Охотской команде принадлежащий; теперь ето одно только и есть порядочное судно, которое по Байкалу на парусах ходит, а прочие все не надежны или дощеники, или большие лодки, на коих купцы с товарами своими плавают, и когда ветер есть, то парусами, а нет, греблею. Другой галиот осенью в 1770 году против Селенгинского устья сел на мель, так что не отменно его ломать будет должно. Вообще мне кажется здесь по узкому такому морю галиоты ходить не могут, а вместо того полезнее маленькие полугалеры или другие суда, чтоб на веслах ходить было можно.

Однако в оное время упражнялся я то и собрании трав около Посольского монастыря, то в описании обыкновенного тутошнего рыболовства. Оно там, как и другие знатнейшие рыбные промыслы на откупу, и рыбаки обязаны на монастырь давать, как указное, [402] известное число бочек рыбы. — Ловля производится все лето насквозь неводами, длиною сажен на двести, и как море по сю сторону отмело, то и пускают его с лодки в море на твердом посконном канате, длиною сажен в триста, и вытягивают оттоль поставленным на берегу воротом. Весною как скоро лед сломает, самый лучший промысел бывает так называемых морских Сигов (Sаlmо Охirhinсhus) и Линков, кои в ето время великим множеством к отмелям икру бросать приваливают. А летом, как и рыбаки ищут мест глубоких, то переходят они ловить на каменную же сторону на север, где яр и очень глубоко. В ето время ничего почти кроме Омулей не попадалось, кои обыкновенно походят на полуденную сторону, а к осени в устья рек забираются. Оная рыба в усть Селенги не более двух пяденей бывает, а славны вместо того величиною каждой год промышляемые в Чивиркуйской губе по Байкалу и не инде где, что снова доказывается, что валовая рыба, так как и пролетная птица каждый год туда обращается, где она (так сказать) зачалася, и не скоро там икру свою бросает, где она сама не родилась. — Поход Омулей здесь за Байкалом везде славится, да и справедливо, по тому, что естьли б их не столько было, то каменистые здешние нерыбные реки всех обывателей в посты никак бы не прокормили. Они к усть-Селенге обыкновенно [403] приваливают около Успеньева дни; а около Удинска по елику они идут очень тихо, появляются в половине сентября. В реку Уду не заходят ниже в Хилок, хотя впрочем на устье ловят их премножество. Напротив того в Жиду, в Чикой, даже до Урлука, по Селенге за Орхон идут валом и не прежде назад возвращаются, как когда лед пойдет, почему многие из них не вошед пропадают. Чем мягче осень, тем поход в реки позже, а если лед поплывет заранее, то и они с ним обращаются, однако же не доходят до самого устья; в речки с северной стороны в Байкал впадающая также и в Ангару они никогда не заходят, конечно не из иной какой причины, как что первые Омули пробиравшееся Енисеем и Ангарою до Байкалу может быть шли прямо в полуденные и восточные речки, где пометав свою икру оставили своим потомкам в склонность всегда к оным водам возвращаться: ибо полагают, что Омули здесь не отъинуды, как от ледовитого моря завелися и проходят не только Енисеем, но и Камчатскими реками из восточного Окиана. Енисеем они не только помощию Тунгуски и Ангары до Байкала пробраться, но и до Тубы и большого озера Маджары в Саянском хребте находящегося. А как при обращении своем из вышних реке они на пространные и глубокие воды попали, то в Океан уже далее иттить и не предвидят, но здесь по морю расплодились, и тем [404] способнее, что здесь никаких других хищных рыб не находится.

Гораздо удивительнее здесь в Байкале пребывание Тюленей, коя иначе из Океана не далеко в реки заходят, и в наши временя в Енисее и в Ангаре никогда их не видывали, и так или чрезвычайною какою земли переменою или другим каким редким и необычайным случаем они сюда забрались.

Сверх того естьли есть что редкое, и в одном только Байкале и водится, то рыбка, которую Русские Коломенкою называют; она не очень давно здесь проявилась, хотя нет ни малого сомнения, что была она и прежде, но только не примечали. Она есть (Саlliоnymus Ваiсalеnsis прим. н. 49) собою столь тверда как кусок сала, и справедливо так жирна, что естьли жарить, так одни только спиновые позвонки останутся, а прочее все расплывется. В сети она никогда не попадает, и живой еще никогда не видывали. Здесь не без вероятности заключают, что она держится в глубочайших только Байкала хлябях, каковые по середке и на северной каменной стороне изведаны, так что веревкой трех и четырех сот сажен до дна не достали. Какие б причины в море были, кои б на поверхность сию рыбу выгоняли, того сказать ни кто не может. Обыкновенно выкидывает ее сильною погодою с нагорной стороны, летом, наиболее к Посольскому монастырю и к усть-Селенге. Нередко [405] случается видать ее после великих штурмов, где она плавает на поверхности великими стадами, и некоторые годы было ее столько выброшено, что они валом на берегу лежали, и тогда то приморские жители изрядной имели себе выигрыш из них жир вытапливать и продавать Китайцам. Нынешнего году было их на берегу выброшено после штурма, однако очень не много, и я достал несколько чрез нарочно посланных в Посольской монастырь из них, то сушенных, то в вине сохраненных. В последней раз видели их 24 числа Июня; сколько их по берегу ни валяется, одна или множество, то ни Чайки, ни Карги их не трогают; конечно не для чего иного, как для претительного их жиру, каковой на земли в немного часов, а в руках так тотчас растекается.

10 Числа Штурман с галиоту всем, кои переезжать хотят, велел объявить, чтоб на судно собирались, и так велел я мой Екипаж в судно поставить, а сам ночевал на берегу. А ветр во всю ночь дул такой жестокой, что о перевозе и подумать было не льзя. — Байкальские мореходцы имеют особливой сорт компасов, на коих только три ветра назначены. Все, то есть, меж Норд-Остом и полуднем веющие называются Баргузином, по тому что они с той стороны приходят и ими из Селенгинского устья весьма скоро чрез Байкал переехать можно. Все меж Норд-Вестом и Зюдвестом [406] из Байкальской губы дующие имянуются Култуком, и наконец все прямо с северу или с каменных гор от севера лежащих ветры разумеются под именем горной погоды, коей верно никогда не желают, а когда придет, то не иначе как свирепейшие ураганы, кои чем короче тем жесточае, и коли на море захватит, то за узкостию его обыкновенно или на полуденном отмелом берегу на мель посадит, или разобъет; а и то случается, что естьли парусов не скоро опустят, то или огрузит, или мачту сломит. При других ветрах столько опасности нет, по тому что на етом расстоянии меж Ангарским и Селенгинским устьем нет отмелых мест или скрытых камней под водою, выключая одного, кое купеческие суда разведали, но и в круг того море чрезвычайно высоко. Впрочем посередь Байкала и к северному берегу такая глубина, что часто с многими лотами дна не доставали. Самое море подобно ужасной пропасти, которая разбитые хребты берегами себе имеет и в которую б взявшиеся оттоль реки стекались. Самой набережной гребень везде по себе следы имеет тяжких и усильственных прошедших приключений, также и знаки отдаленнейшей древности.

11 Числа ввечеру настал хороший полуденный ветер, коим хороший мореход легко б взошел в Ангарское устье или по крайней мере не далеко б от него остановился. Ето было правда в голове у нашего [407] Кормщика, однако понеже он во все время спал и только одного матроза на рулю поставил, то и переехали мы море начисто поперег, но к такому месту, от которого до Ангарского устья еще далее, нежели от Посольского монастыря было, мы то есть находились, как наш Штурман проснулся, в пещаной губе, больше нежели за сто верст выше лиственишного зимовья, докудова от Посольского монастыря прямо по льду щитают 943 версты и за столько на Пакетботе платится. При том ветр становился натужнее, и мы почти от берегу не могли отбиться, однако морской наш проводник не хотел сперьва утруждать своих матрозов, чтоб тащить лямкою, но положился лечь на Якорь в ожидании восточного ветру, о котором никакой вероятности не было.

Таковое начало нашего мореплавания ползком для меня было еще не очень не приятно, по тому что мне подало чрез то случай выходить на каменные берега и собирать цветущие травы, меж коими некоторые и редкие находились. Также во весь день на песку наловили в Губе довольно морских сигов, по берегу носило несказанное множество случившихся кожухов с морских мокриц (Оnisсus trасhurus) ([Похожий на мою прежде еще описанную такую же мокрицу Sрicil Zооlоg Fаsс 9. но в Ангаре только и водящуюся [Оilisсus maricatus. приб. ном. 55.]]) приб н. 54, кои в стоячих в [408] воде травках и водяном мхе водятся и служат набережным рыбам, особливо Ленкам и Сигам главнейшею пищею. — Сверьх того накидало из моря множество зеленого, слизковатого морского растения, которое кажется почти принадлежит к животным растениям, и вино, в которое его положили, все наполнило слизью: на дне все каменья им обростают будто струистым зепунным сукном.

Редчайшие из примеченных трав были: вышеобъявленные сорты Колокольчиков, Сhrisаnthemum аrсtiсum, Vаlеrianа Sibiriса и ruреstri, кои часто ростут вместе и на одном камне, но первая уже семяна имела, и обе принятые от Ботаников различия признаки имели: смотри выше в примечании. Кроме того Аstrаgаlus сoеrulсus ([Аstragalus sсарis rаdicatis fоliо uliqundо lоngiоribus, tоliоlis оblоngis glаbеrrimis, fiоribus imbricаtis, leguminibus vеsicаriis glabri Flоr sibir IV. Р. 55 n. Тab. 26. F. 2. и может быть Tаb. 23. В.]), Sysimbrium аlbum (приб. Nоm. 102 рис. V. F. i.) Роlygоnum fragrаns, frаgilе и Dryорteris Аcrоstiсhum mаrаntа, Saхifragа рunetаtа и сrjssifоliа, в буераках Меlamруrum Sibiriсum и Svertiа соrniсulаtа. На оголенных солнечных скалах в множестве находился описанной во второй части сего путешествия смачный каменный чеснок Аllium аltаiсum или лучше saхаtilе и матрозами, кои его каменным луком называют, как и простой поберегу растущий чеснок (аllium sрhaеrосерhalоn) с аппетитом в кушанье употребляют. [409]

Меж всеми сими травами Роlyроdium frаgrаns заслуживает особливое об себе внимание. Сей редкий, прекрасный и благовонный папоротник собирается Буретами на высочайших хребтах по расселинам, под именем Серлик и делают из него лечебный чай от цинготной и другой ломовой болезни. Но можно его пить и не без приятности, по тому что естьли его один или два листка приложить к обыкновенному зеленому чаю и дать настояться, то он тот самый смак гораздо возвышает. Дух от него столь долго держится, и так проницателен, что все травы и полные бумагою сундуки надушил.

Горы вокруг песчаной губы состоят из сыпучего серого камню, от чего мало по малу и песчаной берег тут состоялся.

Под вечер и вправду настал небольшой восточной ветерок; но чуть только мы якорь подняли и паруса распустили, то он и перестал и опять задул от западу, так чаю нам надобно было искать на устье губы нового для якоря места.

13. Д. наконец решился наш стурман запречь своих матрозов в лямку, и так потащились мы подле берегу из устья губы мимо Бакланьего камня верст на пятнатцать до места, где опять якорь можно бросить, Хомутами называемого. — При Бакланьем камне имели мы некоторое увеселение над Бакланами, кои сидели тут в ужасном множестве и весь камень своим пометом [410] забелили. Некоторые из корабельщиков ездили туда на етот камень, и тут старые бакланы все начали толпиться, а молодые еще голые начали кататься с камню в воду и разные смешные движения делали.

14 Д. отъехали мы нашею ездою до Голоустного зимовья, к чему пособил нам немного около полден восставший маленький ветерок. От трехрукавного устья реки Голоустны горы, кои тут начинали быть из Шифера, удалялись несколько от берегу, оставляя на несколько верст мокрые низкие луга с щебневым подсадом, где ныне Буретские Юрты стояли. Здесь взяли мы лошадей, кои следующего дня бечевой нас тянули, и как ниже Голоустной везде подле гор по берегу проходить было можно, то мы сего дня и гораздо подвинулись, но и тут мы не пользовались сею участью, как только до Кадильского мысу, который в море прямо в глубину весьма круто спущается; однако проехать нам сие крутое место пособил маленькой ветр до зимовья Антипина или Кадильного, при том тащили беспрестанно матрозы и прибывши в Кадильной надобно было нам укрепляться на якорь за берег, по тому что небольшими тучами заволакивалось и начинала с горной стороны разъигрываться погода.

Ниже Голоустной в разных местах по горам море окружающих выкапывали гнездами охристую свинец и серебро содержащую руду, которая принадлежит собственно [411] купцу Савыкину, однако из состояния гор не льзя много добра надеяться.

Теперь не видя на берегах ни какой отмены езда наша начала уже мне скучить так, что я искал средства, каким бы то образом ни было, проехать сими непрерывными горами или лучше сказать каменьями, кои берег составляли. Но как на етой стороне нигде пристать было не можно, то нашел 16 Д. другое средство: выпросил я у штурмана находящуюся при галиоте плоскодонную лодку, велел поставить легинькую свою тележку поперег, так что колеса в воде висели, насажал в нее то со мною бывших, то сторонних скорее на сухом пути быть желающих, и так погребли от прочего багажу вдоль по берегу к Ангарскому устью. Чуть было моя лодка назади не осталась: ибо ветр подул сего утра сильной с западу, но сильнее того были вольны от наступающей на море штурмы. Тут хотел было матроз, коего я взял себе кормщиком, как ему сперьва и удалось, прямо с Кадильной через крутую губу на ближайший Соболев отстой перекинуть, гребцам посноровить, работу укоротить и опять прямо с Собольева отстою через большую губу перегребать, чтоб и действительно верст десять обходу сократило. Однако чуть только мы с носу отвалили, такой жестокой задул ветр, что принуждено было поворотить лодку по валам, естьли не хотели с нею опрокинуться, по причине телеги, в которую [412] ветер дуя переклонил на одну сторону. И по тому отбило нас от берегу так далеко, что мы с величайшею нуждою и почти с видимою опасностью насилу к ближайшему берегу прибились, без чего б нам не отменно пропасть было должно. Дабы не однажды только страх таковой изведать, то потащили было лодку подле берегу бечевою, но выходящие далеко в море утесы, каковые суть Калиновский и лиственишный, принудили нас огребать себя в такую жестокую погоду на валах. что великого труда стоило. Меж сими двумя лежит вторая крутая губа, при сей и при большой губе, в которую четыре речки впадают; находящиеся высокие горы состоят с верху до низу из разбитых камней, но вместе опять сплоченных; от чего в воде дно все почти состоит из таких больших и малых камешков водою окруженных и песком меж собой сплоченных. Сей род камню доказывает ужасное какое нибудь бывшее Байкальских гор раздробление, по тому что он не иначе как под водою должен зачаться, и страшным земли проломом с таковой вышины горы должен быть воздвигнут, коих перпендикулярная высота более нежели ста сажен.

Как скоро мы лиственишный мыс миновали, то стали быть как будто в гавани на такой воде, и продолжали наш путь далее к Ангарскому устью простирающеюся губою с удовольствием и прибыли в лиственнишное зимовье еще рано. [413]

Байкальская бадяга (Sроngiа bаiсаlеnsis Приб. нум. 59), о коей я еще в моем вешнем проезде упоминал, ростет здесь на большой губе и подле лиственишного зимовья в великом множестве, в воде по каменьям на три и на четыре сажени глубиною, а выкидываются также из моря и при Голоустной. Понеже матроз, которой со мною был, умел нырять весьма искусно, то заставил я его со дна вытащить сей бадяги несколько свежих кусков. Она имеет такой же приятный, темнозеленый цвет и рыбей запах, какой и простая бадяга. Звездоподобные ее дирочки в воде были гораздо отверстее, однако никакого жизненного движения не показывали. Самое тело губки наполнено было будто слизью, которая одевала и самую сучков поверхность ровняя и наполняя полые их скважинки; а как губка начала изменяться, то стекала та ж самая слизь волокнами, так что тут же на берегу от воды, дождя и воздуху тотчас зделалась чистою и белою.

К вечеру отправился я в Иркуцк. В темном и запертом от сюду лесу по болотам при Усть-Ангаре и по другим малым речкам Сенной и Банной цвели Роlygоnum sagittаtum, Аllium viсtоriаlis, Suеrtiа саrniсulаса, Diаnthus suреibus и Реdiсulаris аltissimа. ([Pediculari caule simplici, foliis pinnatisidis, pin lis arctis, spica florum longissima. Flor. sibir. III. p. 209. n. 20. tab. 45.]) Вдоль по [414] Ангаре от ее начала по представлению нынешнего Господина Губернатора с великим трудом через каменные горы прочистили новую дорогу, без коей прежде не иначе как по берегу подле воды ездить было можно; но когда вода разольется, то нет больше сухим путем и проезда. И так от угла дорога начинает чистыми местами и при Никольской заставе, через реку Укаралык переехав, продолжается то близ Ангары, то не далеко по большой части лесами соснягом или березником. Здесь был чрез несколько дней беспрерывной дожжик, но к поныне еще хорошими ливнями продолжался. От того все реки так поднялись и в Большей речке вода так возвысилась, что при переезде чрез ее хватала почти ко мне через края в телегу. Другая речка побольше при Пашковой станице течет в Ангару. Порядок застроенных по дороге от Никольской станицы вдоль по сей реке до Иркуцка зимовьев и деревень есть следующей. Гнилокуровское зимовье от Никольского 6 вер. 150 сажен; Лепешихино зим: 1 вер. 400 сажен; Чеглово зим. 2 вер. 400 сажен: Хомутово зим. 4 вер. Молодово зим: 7 вер. 250 саж. Пашково зим. 4 вер. 350 саж. Долганово зим. 6 вер. 250 саж. Сукино зимовье 4 вер. 450 сажен; Шикина деревня 3. вер. 100 сажен; Крещеновская деревня 3 вер. 300 сажен; Большая розводная 2 версты, откуда до Иркуцка 9 верст остается. Понеже я ехал во всю ночь, то и в город прибыл 17 числа Июля по утру очень рано. [415]

Я пробыл в Иркуцке сколько мне на исправление самонужнейших дел было потребно; и таким образом мог уже 22 д. я далее в мой путь к Красноярску отправиться. В оном проезде я хочу быть обстоятельнее во всем, по тому что я в зимнюю поездку все замечал наскоро.

Уже было гораздо за полдни, когда лошадей ко мне привели, и что я мог из городу подняться, и то для того, что по крайней мере немного пониже устья Иркута хотя б чрез Ангару переправиться, которая от шедших во весь Июль дождей так велика была, что из берегов вышла. И так выехал я уже в сумерках, и по тому поехал во всю ночь вниз по левому Ангарскому берегу сперва низменными несказанными топями, на коих однако жительства довольно, мимо Вознесенского монастыря, после лесом к Китою. Две речки, которые на рассвете переезжал, назывались Биликтуй и Картагон, и при первой имеется Еловское зимовье и мельница. Оrсhis сuсullаtа цвела в лесу в множестве, Svеrtiа саrniсulatа реденькая травка продолжалась еще до самой реки Кану, после пяти часов поутру 23 числа приехал я на Китой, чрез которой перевозят плотом, а на другой стороне и деревня в 150 душах, и тут была первая лошадям перемена.

По пещаным берегам Китоя, которой ныне был широк и глубок, начинается из Тункинских гор и верст за пятнатцать [416] отсель в Ангару впадает, валялись местами большие разбросанные куски каменного горючего Шиферу, такого же, какой и по Ангаре в берегах большими слоями находится, и так по тому вероятно, что сии не отъинуды как с Ангары и Иркутю на Китой принесены были.

Я здесь пробыл только пока лошадей переменили. Покрытые землею луга окружающее с обеих сторон нижнюю Ангару ничего примечания достойного меж прочими травами не показывали, а всю было как на обыкновенных Сибирских лугах; ниже самая земля что достопамятное обещала, по тому что везде было ровное поле; и так решился я ехать сколько можно поскорее, дабы способнее на съезд еще по Енисею на горы не пропустить время.

За тритцать одну версту следует деревня Малтинская на реке Белой, где оказываются некоторые горки с известными слоями, чрез которые и дорога лежит. —На скрытых полях цвел Аllium аngulаrе, которого бабы в множестве собирали, дабы на зиму засолить кудрявые их головки; они его называют мышьим чесноком.

Едучи вдоль по Белой надобно переезжать маленькую речку Тайтору и за пять верст от Мальтинской и самую Белую против Тайтурской слободы переезжают. Сия речка гораздо больше, нежели Китой и берега имеет также с ним и с Иркутом из высочайших гор, кои от Саянского хребта в самом их [417] большем пространстве к Мунгалии продолжаются, и начало вершин рек Оки и Селенги в полуденную сторону текущих в себе содержат.

В Тантурской слободе не с большим на двадцать верст от устья Белой отстоящей живет управитель, которой имеет также присмотр и за почтовыми станциями. В сих местах особливо с восточную сторону Белой великое множество находится Солончаков, кои и под собой соленые ключи кажется скрывают, положением такой вышины, как и сии по Ангаре, над коими тамошнее Соловарни построены.

За Белую переправясь поехал я далее прекрасными лугами, коих ровное поле под зеленью пестрело цветами даже до Черемховой станции, в которую прибыл около полуночи. Далее приходят суши реки Ноотн, воду свою гораздо ниже в Ангару испущающей и по том чистою степью по сторонам с небольшим березовым прутнягом выезжают на реку Кутулык, которая также в Ангару стекает; на ней стоит большое село и почтовая станция. — До села и до реки Салари березник становится еще гуще, а далее уже только что он и есть, речка течет в Унгу, а сия в Ангару. — Но прежде нежели к Унге подъедешь, что правда и будет от Устья не далеко, походит дорога по лесистым горам, где Anemone nаrсissiflоrа росла в таком же великом множестве, как и в находящихся в соседстве по Енисею дубровах. [418] По ту сторону реки стоит на болоте оставленное зимовье, где все в поверхность покрыта была цветами Саlthа nаtаns. — Тут покормили мы наших лошадей, и после поехали далее к реке Оке, куда уже прибыли очень поздо. Зиминская деревня была за рекою, река ж широкая, и так мы никоим образом не могли мужиков докликаться, чтоб перевезли нас на другую сторону, а должно было ждать необходимо до утра.

Зиминская станица лежит на левом берегу реки Оки, называется по реке Зиме не много повыше деревни в Оку двумя устьями впадающей. Об сии реки вершинами своими из Саянского хребта выходят, но Ока свои имеет гораздо далее, почти около границ Мунгальских и приходит к Ангаре издалека, а Зима напротив того не более как за сто верст отсель и склоняется все к Иге.

На Оке прямо в низу высочайших гор стоит последней караул Удинской границы, которой в нынешнем году также к Иркутской губернии причислили. Окинский караул отстоит от последнего Кяхтинского редуту 161 вер. а от ближайшего маяку на горе Турбане 137 вер. а от другова на Хоинтабане находящегося 139 верст. От западного Удинского караулу меряно туда 154 версты. Последней же лежит на речке Карабурен прямо против устья Кадручи, 192 версты от Удинска вверх по Уде, а 42 1/2 от маяку на горе Иргеньтарган, коей не в [419] отдаленности находится другая высокая гора Мыстиг Таг. — Сей понеже не так как Окинский караул, не казаки, но горные или так называемые таюжные Татара из Караказского и Кангатского роду с оленями содержат, то и называется по тому Удинский Тайожный караул.

Меж Зиминскою станицею и следующею в деревне протекает одна речка Ухтуй, на которой имеется брошенная мельница. По реки Оке перемежившийся лес начинает опять на Калымее, или Камелту показываться, места становятся гористее, и таким образом продолжается до Захаровской станицы, которая стоит на ручье Кунтуе. — Далее становится все березник и дорога топкая. — За 24. версты приехали мы на реку Илю в Оку текущую, где стоит пустое зимовье, по том с усталыми лошадьми уже очень поздо насилу добрались до Шерагульской станицы.

Текст приводится по изданию: Петра Симона Палласа, медицины доктора, натуральной истории профессора, Санктпетербургской императорской Академии Наук и Вольного Экономического общества, также Римской императорской Академии, королевского англинского собрания и Берлинского естествоиспытательного общества члена путешествие по разным местам Российской империи. Часть третья. СПб. 1788

© текст - Зуев В. 1788
© сетевая версия - Тhietmar. 2014
© OCR - Сирик В. 2014
© дизайн - Войтехович А. 2001