1770 АВГУСТА 25 ЧИСЛО.

25 верст.

От Петропавловской в крепость Карагайскую ездят пологою частью Октокарагая, состоящего по видимому из плит серого песочного камня. Тут переезжал иссякшей ручей Казаркилле, посредством коего озеро у Клигарагай, над которым того же имени крепость стоит, в полую воду соединяется с Кидышем; а за несколько верст от сего места прибыл я тогож вечера в крепость. Она довольно пространна, выстроена над южным берегом длинного, лесистыми горами окруженного и почти безрыбного озера; в ней изрядная деревянная церковь, порядочно выстроенные начальнику и обер офицерам домы; возвдигнутая с начала земляная крепость вся уже обвалилась и составляет теперь некоторой род рынка, окрест которого лучшие строения положение свое имеют; протчие ж дворы, коих по мнению моему до трех сот будет, разделены но улицам, и все [407] деревянною до озера в длину проведенною с наугольными разкатами и рогатками окружены стеною; гарнизон состоял ныне токмо из одной драгунской роты, но и сея для сопротивления Киргизцам довольно, хотя прежде и бывал оной многочисленнее.

1770 АВГУСТА 25 И 26 ЧИСЛО.

22 версты,

Ургун-Аул,

6 верст.

Отсель к Яику продолжается линия горою крепостьми Верьхнею Яицкою; ([Около живущие Татары и Башкирцы вернюю Яицкую крепость еще и поныне назвают Талкаллар [фальшивая крепость], по причине что оная с начала на подобие валу обнесена была фашинником.]) Магнитною Кизылскою и Таналицкою даже до Орской, в коей я был прошедшего года; но я оставя здесь линию поворотил в гору до източников Яика, чтобы осмотреть тамошнии окрестные рудники, и переехав опять Казаркилле и к северу лежащие ручьи Ериклы и Игендик салга в Кидыш вливающиеся оставил в леве озеро Ишали, которое по сказкам свой изток в Яик имеет; далее ж в праве миновал Каргали и наконец приехал в Мещеряцкую деревню Ачулы, оселенную по берегам реки такого же имени, и состоящую из дватцати пяти Татарских дворов. Весною Каргали и Ачулы соединяясь между собою имеют из последнего общий изток в Яик; окрестные места гористы и самая вышшая из прилежащих озеру гор называется Какбаш [плешивая или лысая гора], нареченная так по причине, что один знатной Башкирец, воевавший часто с Калмыками, обыкновенное свое имел сюда прибежище и любимое пребывание. [408] В дали же показываются еще гораздо вышшие горы, между коими особливо вздымаются к ЗСЗ высокая Шавмала и превозходящая оную Иряментау, в Башкирии наивысочайшею почитаемая, так же и на северо востоке лежащей высокой холм Илякля. — В сем озере из рыб примечательных нет, а изобильно находится обыкновенных родов, яко то: щуки, лещи, караси, чебаки, и протчие; по соседству высокой горы множество здесь водится орлов, беркутов, и других хищных птиц; малого рода зайцы, чокушки по Исетским полям не обитающие, как скоро к горе приближаешся, то кричат по вечерам беспрестанно; в зверях к охоте принадлежащих здесь так же недостатку нет; но Мещеряки обитая сию благословенную и плодоносную страну упражняются по своей склонности более в хлебопашестве и скотоводстве. Руд искали здесь в различное время, и по разным местам, но мало еще в том успели; жилы здесь яшмовые и роговые, а далее в горе рогочерепичник в коем все те признаки руды открываются ради которых я сюда приехал; лежит оных большая часть около озера Ургун, к коему мне следующего дни на три или на четыре а от Мещеряцкой деревни из коея был мой провожатый, на шесть верст путь предлежал. — Чрез целую ночь продолжался сильной ливень, да и следующей день был также не погоден и дождлив. — Озеро Ургун имеет очень красивое положение, между гор большею частию лиственничником усланных; [409] круглость его неправильна, и с окружности будет по крайней мире верст пятнадцать; в средине три острова, из оных на одном ближе к северу лежащем можно бы копать изрядную белую на фарфор глину, озеро сие имело прежде свой изток в Яик, но оный, шесть уже тому лет, за умалившеюся водою иссяк; в протчем изобилует оно рыбою и окрестных места весьма выгодны для скотоводства, в чем живущие здесь Мещеряки наиболее упражняясь летом в подвижных, равно как и Башкирцы, живут кибитках.

1770 АВГУСТА 26 ЧИСЛО.

Чипле-Кулват,

4 версты.

Удаляясь от Ургуна ехал я во первых версты четыре к северу гористых лиственичным лесом, и встретил на северной в Уй впадающего ручья Калтермы стороне холм по соседству болотом окруженного к ему озера, Чиплекултау имянуемый; на нем для Косотурского завода зачат рудник, состоящий из не весьма глубокой шахты, и несколких копаней; вывернутая руда состоит из крепкого железняка с проросью яри, и ломается в мыльном рогочерепичнике. Во время глубокой осени когда в руднике работа опять началась, принесли мне гораздо лучшую руду, хотя и железистую, но тучную медную, очень тяжелую, видом красноватому железняку подобную и блестящими пятнами просолистую; инде лежат на верху магнитные железняки; и верхнюю железную медорудь признал несколько магнитною.

Подале к северу осматривал я еще два рудника, которые начавшись на одном высоком [410] из сих холмов скоро прерываются; Мещеряки называют сей холм Калтерма-Башен Карагас-Тибе; по причине, что оный услан лиственичником и позади оного произтекает ручей Калтерма. Один на гораздо возвышенном холме находящейся и Косотурскому медному заводу принадлежащей рудник имеет одну шахту в несколько сажен, и несколько копаней; руда в сем, как и в прежде описанном, ломается, в рогочерепичнике и состоит из скудной яри, блестящего мягкого железняка, части коего сильно магнитом притягиваются; местами как будто вплелись в руду жирнокожистые жилы и волокна; на северной того же холма стороне принадлежащей Твердышевскому заводу рудник тучнее железняком, еще менее с ярью смешанным; но я за бесполезное поставил медлить у оного. Все сии руды почитают Башкирцы сребряными рудами, понеже железняк с ярью имеет при ломке изрядное нежное сеяние; и в самом деле решился более для того ко обозрению сих рудников, что один из Башкирцев называл мне оные сребро-содержащими.

2 версты.

Гораздо лучшая, действительно сребросодержащая и медью тучнае руда ломается на лежащей далее версты две к северу ровной и голой горе Маймюрт, к которой проехал я прекрасными в травах изобилующими урочищами; по оным в полном цвете встретились мне горный прикрыт [Асоnitum рyrenаiсum]; каковой и внизу по над Уем видеть мне случилось; лесная грудная трава [Sсаbiоsа filuatica] растущая [411] изобильно и по северной Верхотурской горе; Савина стрела [Sаnguisоrbа], и великое отродье тысячелистника с алыми цветочками, так как по сухим холмам серполиственная боярская спесь [Вuрlеurum rаnunсulоidеs] очень изрядно цвела. — Такожде и на Майле-юрте видны три начатые ямы, перьвая; на самом верьху южного холма сея горы. Там вырыта пространная шахта сажен пять в глубину; жила простирается перпендикулярно в матке отчасти ящеричного и зелено-пестрого рогочерепичника, из коего вся состоит гора; руды существо составляет большею частию твердая стекло или рогоподобная зелень, в которой пошед в самую шахты глубь выламывали большими гнездами лосковую лазурь прекрасного вида, и за тем чаятельно приметив повод к серебру, или надеясь тут оное найтить, оставлена яма без работы; по показанию мне постепенных проб объявляли, что в пуде руды содержится дватцать шесть процентов черной меди, и до трех золотников серебра: по каковым обстоятельствам заслуживала бы яма разработана быть глубже.

Сажен на двести отстоят еще две ямы, одна на северном холме горы, а другая сажен шестьдесят к западу; руда в обеих одинакого почти разбору, т: е: нежно блистающей железняк, который тучно изрядною горнокожистою ярью проселист и покрыт, и коего части магнитом сильно притягиваются. — Хотя может статься, что сия последняя руда и несреброводна, однакож не только сия часть, но и вся по над [412] Яиком и Уем идущие гора заслуживает уважение и исследование в надежде, что знающее горное искуство при прилежном испытании могли б по многих местах открыть изрядные среброводные руды признаки; чему примером и довольным уверением могут служить описанные мною во время вешней мой поездки близ рудника Кукушевского признаки; так же две несколько сребросодержащими показавшиеся руды, сыскиваемые верст пятьдесят в низ по Яику, и вывергнутые Твердышевскими работниками, но не обработанные, над ручьями Табалгаш и Мазарсилга. Неподалеку от Башкирской деревни Кассимаул Телесковской волости. Прибавляю к сему и то, что в горе видны многия жилы из рогочерепичника состоящие, который от сведущих в горнем искустве всегда маткою наилучших металлов почитается, и достоинство свое во многих Уральского хребта местах показал.

Калкан Аул,

6 верст.

Оставя Ургунские юрты, к коим возвратился, поехал я по над западным озера берегом, где так же оставался рудник, для осмотру; здесь на самой земли поверхности найдены большее куски самородной меди, да и обыкновенная сея жилы руда, состоящая из твердого магнитического железняка с изобильною проседью яри содержит в средине самой настоящей железной материи местами зерна самородной меди. — Удалясь отсель не более версты приехал я к Яику в Мещерякскую деревню Калкан, в которой сих Татар старшина, по имени Кочербай, жительство свое имеет. Название деревни [413] заимствовано от лежащей в верьху над Яиком высокой горы Калкан тау, из коея выходят ключи реки Яика; близ деревни ламывали бледнозеленую яшму, редко без щелей попадающую. Здесь я ночевал.

1770 АВГУСТА 27 ЧИСЛО.

15 верст,

Мугамед Аул,

15 верст.

Сей день едва позволили мне глаза мои пользоваться зрением; в путешествии моем из Троицкой крепости по степям от зною и соленой пыли родившийся в глазах жар и течение запрещало мне открывать оные, а особливо и малейший ветр, либо сияние света причиняли нестерпимую боль; будучи в таком состояния никак не мог я продолжать предприятого моего далее по горе путешествия, которое и без того оставить я был должен по тому, что вся сия страна, гора между Яиком и белою рекою и высокая гора Ирямелл в удобное время уже со всякою прилежностию описаны г. Доктором и Адьюнктом Иваном Лепехиным. И так помышляя о возвратном пути отправился я в оной Августа 27 числа имея дорогу в верх по Яику, здесь многими излучинами извитому и уподобляющемуся небольшему ручью. Верстах в осьми от Калкан Аула переехал я деревню Мещеряцкую Акбулат-Аул. Здесь оставляя Яик предлежит дорога чрез другую Мещеряками ж обитаемую деревню Крентик, близ коея в леве лежит такого же имени гора и в переезде ручей Крентик. Версты две отсель отстоит Башкирская зимняя деревня Туляк, а в леве остается гора Икедавлет; по том переезжал я быстрой ручей Шартим и пространную долину, [414] в которой в лево Шартим-тау, а в право по причине когда-то одержанной над Калмыками победы названная Калмак-тау свое имеет положение. Местами видны и здесь признаки красной яшмы, каковых бледно зеленых или и обеими цветами распещренных, равно как и серополосатых в верьху над Яиком и Уем весьма изобильно; но по большой части все роды здесь ломаемой яшмы при гранении трескаются и для высокой работы не годятся: причиною сего худого свойства может быть степные пожары, сильное действие солнечного зноя и дождя; и для того надобно бы изведать сие глубокими копаньми, ибо досель добывали куски оные чрез мужиков сверьху разламываемые.

30 верст.

Вскоре за сею долиною лежит зимовник и юрты тех Татар, кои платят ясак или дань куньими мехами: здесь переменил я лошадей. За тем продолжается дорога в низ по нарочитой реке в Уй текущей Агир, которую по каменному месту переехав в брод прибыл я с горы в возвышающуюся не приметно долину, в коей поверхность покрывают камни, и являющиеся инде пустые кварцы; продолжается она даже до Уя, которую я наступившей уже ночи под крепостью, имя от реки получившею, переехал; от Мугамет-аула досель ехал я обыкновенною Оренбургскою почтовою дорогою, но из Уйской почта выгоднее пошла чрез крепость Карагайскую. — Кр. Уйская обитаемая козаками сооружена по обыкновенным здесь правилам, и мне об ей нечего сказать примечательного. [415]

1770 АВГУСТА 28 И 29 ЧИСЛА.

38 верст.

Следующего дня отправившись из крепости в довольно приятную погоду имел я до самого Чилябинска по обеим сторонам все плодоносные, березовыми рощами изрядно усеянные, иногда холмистые, и часто вздымающиеся каменные утесы и являющие поля, от коих к востоку горы уже теряются; переехав заимку Черемиссинову прибыл я по полудни в верьхнюю Увельскую слободу, где от пьяных мужиков долгое время перемены лошадей дожидался и уже ночью на силу добился в укрепленное Коельское село.

27 верст.

Оно лежит в углу между стока ручьев Коелги и Увелки, кои отсель общий свой бег к юговостоку направляют; обеих их в сем месте дно состоит из известковых или гипсородных камней всю сии окрестность наполняющих: ибо сей же род камней виден и в двух недалеко отсель отлежащих пещерах, частию по себе, а частию и по тому достопримечательных, что, как сказывают, в некоторое время разкольщики или староверцы будучи в Исетской провинции от Грекороссийского духовенства строго взыскиваемы в сии пещеры скрывались; и здесь по вере своей молитвенное имели служение; я не упущу сообщить описание об оных; сочинено оно бывшим со мною студентом Соколовым, коему я за усилившеюся у меня глазною болезнью ехать самому недопустившею поручил оных осмотреть.

1770 АВГУСТА 29 ЧИСЛО.

Одна из сих пещер лежит к возтоку в низ по Увелке шестьнатцать верст [416] от села Коельского и только три сажени вправо от дороги в крепость Карагайскую идущей; по чему жители и называют ее пешерью Кичигинскую; от Увелки отдалена она две версты; здесь на ровном поле открывается умеренной земной провал, или каменная яма сажени две глубиною; из оной идет к югу сажен на семь продолжаюшийся ход, и из сего близ прежней ямы другой не столь длинной к западу, но глубже самой ямы и почти сажени четыре; в низу ширина их три, а к поверхности земли только поларшина. Пещеры сии состоят из белого гипсового камня. Спустясь круто несколько сажен в большую пещеру найдешь дно ровное землею насыпанное; на правой оные стороне невидно в камнях ни какого отверстия, кроме в углу между обеих ходов гроту подобного уступа аршина три глубиною и не более двух вышиною, в горе ямою кончащегося, напротив того на левой или восточной стене представляются две пещеры: переднюю составляет на подобие хлебенной печи сделанное отверстие сажени полторы пространное, по причине висящих камней неравной вышины, от двух до трех аршин или не много более; длина сея передния пещеры простирается не более трех сажен и положение ея клонится круто в низ. В конце заключается она поперечною стеною, на которой в сентябре, то есть во время осматривания, был лед в аршин толщиною, и который следственно никогда не разтаевает, хотя пещера совсем открыта и лежит насупротив [417] солнечного света; около льду дно пещеры грязно и водою наполнено, что произходит от растаяния льду; над льдом видно в поперечной стороне круглое отверстие, которое мало помалу больше распространяется; пополсши в оное на брюхе не далее сажени сыщешь круглой уступ, в коем по нужде сидеть можно, но дно оного состоит из льду, посредством коего вода прорыв себе рытвинку бежит в низ пространной пещеры; пополсши из сего распространяющегося отверстия еще с сажень, войдешь в обширную аршин одинатцати со сводами комнату: инде сажени три высокую, но низвисящие камни делают вышину окон неравную, да и самый пол упавшими камнями так испорчен; что насилу ходить по оным можно; на конце простирается сия комната в верх к поверхности земли и имеет отверстие, по которому с верху падает в пещеру земля; пещера сия лежит на востоке и из угла ея продолжаются к северу и северовостоку еще два узкие и до половины камением наполненные ходы.

При конце восточные стены вышепоказанного большого земного развала находится другая пещера, коея начало сажени полтары пространно и от двух до трех аршин высоко; простирается она равно вниз и к югу скривившеюся, кончится сажени три пространною храминою, из которые два узкие ходы в камень продолжаются; первой пространством в аршин, но короток, другой же еще уже, но кажется что расширяется в пространную комнату, к [418] которой однакож дойтить не возможно. Всея пещеры длина не более семи сажен.

Обращаюсь теперь к другой пещере Иткульскою называемой по тому, что она лежит по дороге в Иткульскую крепость от Коельска восемь верст к Северовостоку над самою проезжею дорогою склоняясь от полудня к полунощи. Вход в пещеру находится в яме семь аршин глубины имеющей и вправо от дороги толь близко, что зимою едучи саньми опасно, чтоб иногда не попасть в оную, а осьмь сажен отсель другая яма, при котором пещера кончится; кажется будто состоит она из соединенных низких сводов от поверхности земли не глубже трех сажен; дно или пол оные повсюду ровен, сух, покрыт землею и нет упавших камней, но вышина очень мала, так что в некоторых местах насилу прямо стоять можно; вход не пространнее полутора аршина, и прошед один аршин начинается первое разтворение, несколько в низ опускающееся, две сажени обширное, полтретьи сажени длинное, и толь высокое, что в оном безнужно и способно на ногах стоять можно; из оного проведен на правой стороне прямо в верьх круглой канал, оканчивающийся изрядною маленькою пещерою от первого сея ямы пространства пошли к северу два узкие и низкие ходы, кои по прошествии расстояния одной сажени соединяясь опять соделывают другую круглую палату аршин десять пространную, но токмо два аршина вышиною, и неравной [419] потолок имеющую; на левой сего отделения стороне видны две побочные пещеры, и в коих одна подобна кухонной печи с довольным очагом, а другая до двух сажен продолжаясь кончится изрядно выделанною комнатою. — Потом по средством узкого прохода проходят в третью пещеру, которая сажени две длиною, но гораздо ниже обеих прежних, то есть ниже полутора аршина вышиною, к западу от ея имеется яма, а к востоку низкой пространной проход. — Сажени две по далее встречается четвертая пещера не выше третей, но из всех наименьшая: из оной продолжается аршина два пространной глухой ход, которой в камне сажени через четыре назад покривился, и не имеет выходу; а влеве есть узко изходящая яма; от последнего из сих отверстий своды пещерные мало помалу становятся ниже, так что едва ползти под ими можно; и все сие подземное здание оканчивается двумя ямами, из которых одна приходит в упомянутую на лево от дороги открытую яму, где можно видеть свет; род камней сея пещеры тот же, что и в прежних.

Челябинская крепость,

60 верст.

От Коельского до Челябинска держался я обыкновенной почтовой дороги и как на сем расстоянии кроме по сторонам лежащих Башкирских деревень никаких нет селений, то для перемены лошадей выстроены две почтовые станции, на коих обыкновенно по четыре лошади содержатся. Между первого и второго почтового двора по ближе к последнему лежит [420] на поверхности земли добротной песочной камень, в расселинах которого один из моих последователей нашел маленькие красные свинцовошпатовые кристаллы, подобные упомянутым при точильной горе. Недостаток в людях и надобном орудии воспрепятствовали мне исследовать далее копанием, а разные обстоятельства и наконец зима не позволили мне приехать сюда вторично для испытания; однакож не хотелось мне сего места пропустить без объявления. Тогож вечера прибыл я в назначенное для зимнего пребывания место Чилябинск; оно для больных моих глаз было весьма приятно, для пребывания выгодно, и в нем нашел я довольно случаев изведывать, как об окрестных достопримечательностях, так и для опытов в естественной истории, по чему и мог я сию зиму прожить с пользою.

1770 СЕНТЯБРЬ.

С начала сентября наступила опять изрядная и теплая погода чрез весь сей месяц продолжавшаяся, по чему и желал я чрезвычайно восползоваться ею, чтобы еще некоторые места Исетской провинции объехать; однакож сколько ни силился я изведать проходкою и небольшими проездками мои силы, всегда не обошелся без вреда для своих глаз, и так противу воли моей принужден был сидеть в избе предоставляя посланным от меня спутникам собирать сколько можно достопамятностей. В сих обстоятельствах любезное для меня упражнение составляли полетные птицы, которых по причине теплых здесь осеней из [421] северных стран, где по сказкам проезжающих с началом сентября морозы и снеги начались, сюда стадами слетались, и на многочисленных здешния степи озерах приятное для себя пребывалище и довольной корм сыскивали; и так везде видны были кучи диких гусей, уток и всяких водяных птиц, в коих ни в какую осень Исетская провинция недостатку не имеет: ибо прилетающие весною чрез море и первее к югу летящея сих птиц стада садятся по теплым южным степям ранее от снега освобождающимся имея для корму довольно прозябающих трав, а особливо кощечья хвоста, и сидят пока северные реки вскроются, а потом летят к северу обыкновенно в Апреле. Некоторой оных род вовсе отлетает; на пример: северной гусь [Аnfеr Erythrорus]; ледовитая утка [Аnаs hyemаlis], большие пестрые гагары [Соlymbus аrсtiсus]; белые снежные гуси прежде мною описанные, и сим подобные. Некоторые из их большею частию здесь оставаясь обитают по здешним озерам, яко то, большие дикие гуси, всякого рода утки, гагары, хохотуны, так же пестрые и белые журавли, различные цапли, кулики, и пр. но из сих иные отлетают в северу; есть же и такие, кои все остаются в здешних теплых местах, не отлетая в прохладнейшие на пример: горная утка [Tаdоrnа] и описанная мною в другом месте утка карагатка [Аnаs rutilа]. Сии прилетают сюда ранее и прежде всех протчих, ибо оне зимнее свое пребывание имеют по окрестным южным местам [422] и озерам Азиатские степи, куда оне в начале Августа, коль скоро у птенцов их крылья выростут, опять улетают. — Все птицы, наипаче которые бывают в северных странах, возвращаются осенью в южные страны, препровождая время по урочищам водою изобилующим, какова есть и здешняя, и пребывают до тех пор, пока или всеобщая зима в лежащие ближе к полудню земли лететь, или некоторых неизвестное внутреннее побуждение чрез большое море перебираться побудит. Во первых возвращаются простые дикие гуси и разные роды уток, за ими голосистые гуси или казарки и журавли, напоследок же когда там глубокая наступит зима, и здесь морозы начинаются прибывают большими стадами ледяные утки, и садятся особливо на соляных озерах. Как скоро жители узнают о прибытии гусей кучами озера наполняющих, то и начинается ловля, к чему из козаков и мужиков по окончании жатвы множество снискиваются склонных охотников. Образ здешния ловли столь примечателен, что стоит описания; оне ловят гусей или сетьми, или на воздухе следующим образом:

Надобно избрать к сему в близи озеро по крайней мере с одной стороны довольными рощами закрытое, ибо и птицы любя таковое от бушующих ветров находят защиту, больше корма и покоя. Дикие гуси имеют привычку каждое утро при возхождении солнца отлетать на нивы питаться, а в вечеру [423] возвращаются опять на воду мыться и ночевать; и так приметив ту половину которою гуси перелетают, прорубливают в роще аршин на дватцать на пять ширины перспективу, по которой стадо гусиное и приобыкает взад и вперед летать, не желая подниматься выше рощи. В етих местах, где много озер в близком одно от другова расстоянии, вырубливают такову же улицу от одного озера к другому, посредством которые утки в сумерках перелетывают и таким же образом ловятся. — Сажен на дватцать на пять или тритцать от оного озера до другого на сей проруби оставляются две отменно высокие березы, столь точно отдаленные, как приyготовляемая сеть длинна. Сеть сию или перевес плетут из крепких в двое сученых конопляных ниток оставляя диры вершка полпята пространные. Перевесы бывают обыкновенно от 18 до 25 или и 30 аршин длиною, от 7 до 10 шириною; верхней и поперечные концы обшивают веревкою, а по двум углам привязываются сажен 30 длинные тетивы. — На вышеупомянутых обеих деревьях очищенных от сучьев и ветвей приколачивают в верху прямо долгой в конце на подобие вил разделенный шест. Намеревая приступить к ловле охотник взлезает в сумерках на сии деревья и привязанные к перевесу тетивы перетягивает чрез вилы, и тем распростирая сеть тянет оную в верх таким образом, что она поднявшись несколько аршин выше [424] земли концами одной стороны касается на обеих деревьях приколоченным вилообразным шестам; дабы же оная от ветру не колебалась укрепляют ее к колышкам пятью или шестью привязками при сем случае поттомы именуемыми. За сим держа крепко в руке тетиву удаляется охотник от перевеса в сторону толь далеко, сколько длина тетивы ему позволяешь, и так скрывшись в траву ожидает до утренней зари своея добычи; гуси обыкновенно за час до возхождения солнца из озера вылетающие не могучи во мраке узнать хитроуготованной к их пагубе сети, вытянув шеи влетают прямо в оную, в то самое время перевес ниспускается, а гуси природною своею тяжестию лишившись действия крыльев низвергаются на землю, и сколько оных долетело запутавшись в сеть, остаются добычею ловца. Иному удается временем изловить в один раз их дватцать и более, и почти ни одной ночи напрасно не прокарауливал. Кроме обыкновенных больших гусей и казарок, из которых наивкуснейшее в свете делается жаркое, ловят сим же образом различного рода уток и гагар. По утру опустив перевес привязывают к которому нибудь из дерев, а после чтоб не драться каждой день на дерево, подымает по тетиве сквозь вилы проведшей и так продолжают сию охоту, покудова гуси в сих местах имеют свое пребывание.

В сем же месяце не упустил я изведать о положении и свойстве мест в низ по [425] Mиасy и оттоль чрез Исеть лежащих, которые однако большею частию найдены ровными и скудными на минералы. Что однако мне об оных известно, упомяну я здесь вкратце: около крепости Миясской и далее в низ от деревни Белой яр состоит реки берег из мелового суглинника, какового флецы верст тритцать даже до деревни Каракул продолжаются; а еще верст тритцать подале в низ около деревни Красноярской имеются высокие песчаные берега со слоями булыжника на подобие морского дна, в которых сыскиваются впечатленные окаменелые зубчатые языки и морских волков зубы [Glоssореtrae etssiliqvаstrа]. Отсель не подалеку около деревни Шавламовой находили иногда красной болус, но место то прудом выстроенной мельницы занято; отсель привезли мне различных родов посредственные железняки и мулмы, коими изобилует Шадринская окрестность, а из деревни Жеребенки шестнатцать верст по сю сторону Шадринска над ручьем Шайманкою лежащей, всякого рода гремящие камни [Аеtitae], охрою и песком наполненные.

В конце Сентября приехал ко мне капитан Рычков сын достойнопочтенного статского Советника и известного писателя. В Уфе поручил я ему на весну объехать северные места Казанской губернии, и как записки его касающиеся больше до землеописания и истории народа, изданы будут особливо в печать, то дело будет излишнее упоминать что здесь об оных. [426]

В тож самое время возвратился сюда и посланной от меня еще в Феврале студент Соколов для разных в истории естественной опытов по окрестностям нижнего Яика и Хвалынского моря: а бывшие с ним чучельник и стрелок с частию собранной добычи приехали еще летом. Многия есть причины благодарить сего прилежного студента за его труды. Пробыв долгое время в тех южных странах и пользовавшись благосклонностью вожделенной погоды, имел он случай приметить многих зверей, птиц, насекомых и произрастений, каких мне во время моея поездки частию по причине краткости времени, частию препятствием тогдашней худой погоды учинить не удалося, сей похвалы за тщание свое достойный Студент предъявил мне шесть родов маленьких четвероногих зверков, которые доселе писателям оставались неизвестными [mus tаmаriсinus, mеridiаnus, migrаtоrius, sосialis, lаurus, subtilis], мышекустарная, долгоногая, путешественница, короткая пепелоцветная Иртышская наименьшая изо всех знаемых. Смотр. в приб: нум: 3, 4, 5, 9, 10, 11: из птиц Хвалынского моря и южные степи привез он, кроме упомянутых в прошлогоднем моем путешествии, множество таких кои красотою и редкостию своею достопамятны и в естествознании еще новы; между сими особливо примечания достойны: большие черные степные жаворонки [Аlaudа tаtаriса]; смотр: приб. нум. 7, 15. дска 3, которые летом живучи по степям, зимою отчасти в полуденные [427] отлетают страны, а отчасти около жильев кроются, к коим они в другое время никак не приближаются; неизвестной доселе род на подобие зеленого попугая Персидской стриж [merорs Рersiса. см. приб. ном. 16. дска. 1], малорослой морской ворон [реlесаnus рigmeus, см. пр. н. 26. дс. G], черноголовой хохотун великан [Lаrus jсhthyасtus пр. нум. 27]; некоторой род больших хохлатых уток с красною головою [Аnаs rufinа. приб. нум. 28], очень прекрасная желтобурая цапля с длинными на голове и на шейке перьями [Аrdеа соmаtа приб. нум. 31] и различные редкие роды куликов, яко то: кулик пегой кривоносой [Rесuruirоstra], болотной низкой кулик [Tringа lоbаtа]; Лапландской и горной петушек [Sсоtорах Lароniса, аlрicа], кулик Азатской [Сhаrаdrius Аsiаtiсus, пр. нум. 37.]; так же получил я два новые рода змей, описанные в прибавлении под 38 и 39 нумерами; равно как не ожидаемы для меня были многия именами и свойствами в прибавлении описанные насекомые; жук священный, Сирийской и белой, [Scаrавeus sасеr, Syriасusеt аlbus пр. ч. 41], мрачная позлащенная и расписанная короткошея [Вuрrеstis tenebriоidеs, аurаtа еt рiсtа приб. нум. 45, 46]; Сирийская Испанская муха [Mеlое Siriаса]; Цихориева [Сiсhоrii]; малоглазая, окошечная, треповязчатая [Осellаtа, fеnеstrаtа, trifаscis пр. нум. 47, 52, 53]; дровосек пешеход и цветочник [Сеrаmbiх реdеstris, flоrаlis пр. н. 63]; долгоногая черная козявка с четырмя пятнами [Сhrysоmelа lоngimаnа пр. 767]; кузнечик короткорогой, скривленной, соленоводной, свистун [Grillus [428] brеviсоrnis, саrinаtus, fаlinus, tibiаlis пр. н. 77 и 78]; богомол перчаторогой, темноногой большой [Mаntis реnniсоrnis, brасhyрtеrа пр. н. 80, 81]. голосная травяная кобылка и травезеленая [Сiсаdа quaеrulа еt рrаsinа пр. н. 83, 84] долгорогой муравеед [Myrmеlеоn lоngiсоrnе]; белая безкрылица [Mutillа аlbеоlа пр. н. 87], двузубый шмель [Steх bidеns пр. н. 91], прекрасный gаук [Аrаnеа sресiоfissimа пр. н. 97.] и многие другие, коих описание и изчисление сюда не принадлежат.

Обязанным себя считаю прибавить к сим известиям и некоторые произрастения, весною превозходно Яицкую степь цветами испещрявшие. Вышереченный Студент ездивший к северным берегам Хвалынского моря ради описания славной и важной прибыточной в начали Апреля рыбной ловли, о чем упомянуто будет ниже сего, собрал по высоким взгорьям по над морем лежащим, а особливо около мыса богатой култук имянуемого, следующие растения: белоцветной попутник [Рlаntаgо аlbiсаns]; Каспийская белая лилея, и луковковое птичье гнездо [Сrinurn Саsрiсum еt оrnithоgаlum bulbiferum пр. н. 105, 106. дс. Q]; вешней нарцисс [Вulbосоdium vеrnum]; Геснеров тулипан, [Tuliра Gesnеriаnа]; приморская сосенка [Аsраrаgus mаritimus], крошечной сонник [Hyоsсiamus рufillus]; восточная румяница [Оnosma оriеntаlis пр. н. 100 дс. L]; новый розмарин [Сасhrys], из которого принесены мне токмо сухие стебли и плоские гладкие семена; ибо травы тогда уже отцвели: Сибирская мокрица [Сисubаlus Sibiriсus]; большая режа [Аndrоfасе mахimа] [429] про которую едва было можно думать, чтоб здесь она находилась; удивительной маленькой серпоносной лютик [Rаnunсulus fаlсаtus]; пушистая гвоздика [Diаnthus саrthusiаnоrum] очень мала и не плодна; большой и согнувшийся горохояд [Оrоbаnсhе сеrnuа mаiоr]; глухая крапива с разрезным листьем [Lаmium multifidum]; выемчатой левкой [Сhеirаnthus sinuаtus]; набережной левкой [Сhеirаnthus аn littоrеus пр. н. 115]; Хийской рукоцвет [Сhеirаnrhus сhius ([Описание сыщешь в первой части, но чаятельно сие растение надлежит к роду редек Rарhаnоrum.])]; двух родов дикой кресс [Lерidium реrfоliаtum еt bоnаriеnsе]; двучашечные близнецы, [Вisсutеllа didymа]; пузыристая, козья, наклонившаяся стручковая трава [Аstrаgalus vesiсаrius, сарrinus, dерrеssus]; малородной змеевик [Sсоrzоnеrа рufillа]; устелиполе [Сеrаtосаrрus]; степная малина [Ерhеdrа mоnоstасhyа]; все такие произрастения, которые еще в начале Апреля услав Каспийские берега своими цветами ныне семена зараждать начинают; равно как и изобильно по сухой и высокой степи плодящийся черенковой ревень со всем почти отцвев наливался спелыми семенами; приметен же он в наибольшем количестве по над высоким от устья Яика верст пятнатцать к западу берегом имянуемым Туригин бугор. Отсюда Гурьевского гарнизона солдаты каждой весны скорбутом страждущее ко излечению болезни достают молодую траву ревенную между [430] собранными по Яику произрастениями нашел я различные соленые травы, которых я вовремя моего путешествия или не видал, или в несовершенстве приметил; из оных заслуживает обстоятельное описание упомянутая уже в перьвой части Каспийская серпуха [Sеrrаtulа саsрiа пр. н. 121. дс. D], каковым она при начале и почтена; а из числа многих солянок [Sаlsоlае] на сей случай опишу я токмо две, одну с противустоящими цветами и другую шершавую [Орроfitiflоrа еt lanаtа пр. н. 103. 104], коих различие ясно приметить можно; других же многих роды надлежит еще разобрать и разведать обстоятельнее в другое время. Все отличные сего растения роды начали свой цвет показывать или в средине или в конце Июля, когда уже все протчие почти отцвели, и тогда некоторые из них имеют со всем другой вид, нежели осенью, когда он с семенами и в рассуждении множества различных оного родов весьма бы было нужно развесть и плодить оную с прилежанием и тщательным бережением изобильнее в Ботанических садах, примечая все степени возраста, дабы к описанию каждого рода получить надлежащее сведение о сем дивном и редком произрастении, и определить где настоящее, а где отродье: ибо и сих по обширности Азиатские соленые степи не мало.

В конце Июля отправился Студент Соколов в Калмыцкую степь на запад от Яика; я имел в сем пути случай собрание свое Ботаническое усугубить различными редкими [431] родами и отродьями. От Баксай заставы следуя к юго-западу нашел он верстах в пятидесяти отчасти уже иссохшей, полусоленую воду содержащий ручей, Калмыками Наран или Наринь хира называемый, прежде к юговостоку, а потом и к югу в залив Хвалынского моря текущий; около изтоков и на другой стороне ручья сего степь гориста, иловата и очень солона; здесь имел он наисовершенное удовольствие видеть издали насколько диких лошадей, тех самых, что киргисцами Куланы имянуются; ростом и образом они подобны не большому лошаку, однако приближаться к им никак было не возможно; ибо они собравшись в кружек и приметя стрелка, потопая ногами немного вдруг разбежались. Проехав по сим голым и солеными угодьями отделенным холмам верст шестьдесят, нигде не нашед свежей воды, прибыл на конец наш путешественник в низменную множеством маленьких соленых озер разкрашенную долину, в которой едва малейшую лужицу поменьше соли содержащую сыскать мог, дабы из оной в нужде по крайней мере вместо морской воды напиться можно; большая сих озер и лужь часть наполнены Глауберовою горькою солью, из росолу изрядными кристаллами осязаемою, из коих некоторые оставляют на дне тонкие с поваренною солью смешанные черепы, некоторые ж из их имеют удивительное свойство отсаживая красную, крепким фиалковым запахом пахнущую соль, состоящую по большой части из [432] Глауберовой и не только поваренной соли, к чему может быть состоящее из окаменелых в извести морских раковин дно сему много вспомоществует, либо и главною есть причиною. На другой стороне сея солью изобилующие, верст на пятнатцать простирающиеся долины, начинаются высокие пещаные горы так называемые Рин-пески, о коих уже в прошлогоднем моем путешествии упомянуто и кои продолжаются даже до берега Каспийского моря, к которому студент проехав еще верст с пятнатцать между пещаных холмов прибыл и по над морем верст дватцать по пещаной сей степи путь свой продолжал, а наконец встретились ему из речного песку взрытые холмы, столь высокие и крутые, что никак не возможно было ехать далее. — Сие место само собою довольно примечательно, что растениями должно быть скудно или по крайней мере в то время таковым быть казалось. Примечательнейшие из оных, каковы мне привезены были, суть следующие: сухая высокорастущая донная трава, подобная Италианской, и на песке изобильно растущая; Ситниковатой жабрей [Аnthirrhinum junссum]; шершавая козлова борода [Tragороgоn villоsum]; и некоторые горошки [Аstragаlus]; так же Соrysреrmum squаrrоfum и hyрsорhillum и Иртышской укроп [Fеrula пр. н. 102. дс. N.]; сверх же оных дивное и одним сим пещаным горам собственное кустоватое растение, растущее на самом бесплоднейшем выгорелом песке, кажется доселе ни одному из естествоиспытателей не известное, получив [433] после сие растение с цветами и семянами, между Майем и Июнем поспевающими, обязанностию щитаю сообщить об нем полное здесь описание и изображение, и не ошибусь кажется дав ему совсем новое по роду его наимянование, ибо ростом и образом оно от всех известных родов вовсе отлично. [Рtеrососсus арhyllus] пр. н. 109. дс. S.

Калмыки и Бухарцы сие растение, как сказывают, и на Киргизской степи растущее называют Торлок; первые из шишковатого сего кустарника пня подле корня дюйма полтара толщины имеющего вырезывают маленькие курительные трубки; к чему дерево по причине чрезвычайной твердости своей весьма годно; разрезав поперег свежия куста сего коренья изтекает из его изобильно светлая камедь которая свойством подобна трагакантовой, в воде чрезвычайно вскипает, множество бурожелтого и сладковатого галлерта откидывает и постояв несколько в тепле, по прошествии никоторых дней заквашивается в кисловатой спирт; из корней, уже несколько месяцов вне земли бывших, извлек я оные довольно, а в свежих и того больше быть должно, растение сие имеет осмокрылатые семена или орешки, и когда сии отпадут, то куст остается до осени с голыми безлистными стеблями, которые возвышаясь новыми произрастают ветвями; а зимою даже до дерева все отпадают, весною ж раждаются опять из всех составов отрасли и цветы. [434]

описание Каспийской ловли по известиям студ. Соколова.

Между протчим препоручал я упомянутому ж студенту поданному от меня ему наставлению описать обстоятельно рыбную ловлю в Хвалынском море, которая для России столько же важна, сколько для некоторых Европейских государств ловли сельдей, китов и пр. а за тем осмотреть и лежащие к востоку от Гурьева соляные озера, куда сам я не доезжал. В обеих случаях исполнил он ему препорученное дело, и я сообщаю здесь его известия к совершению начатого уже мною описания о Яике и окрестностях оного. Рыбную ловлю по северным берегам Хвалынского моря содержат на откупу Астраханские купцы, коих и лучшее богатство в том состоит; ближайшее от устья реки Яика место, где производится рыбная ловля, есть в семидесяти верстах от оного находящейся морской залив, издревле по причине великого рыбами изобилия богатой култук называемой. В сей залив изливается тот реки Яика рукав, которой повыше Сорочиковской заставы под именем мокрой Баксай известен, от настоящего течения реки отделяясь устьем своим собственную и точную определяет границу, до пределов которые Яицкие козаки право и участь в рыбной ловле имеют. Хвалынское море обыкновенно в изходе Марта вскрывается от льду удаляющегося очень далеко от берегов на средину озера, а за тем и начинается в Апреле вешняя рыболовля. Студент Соколов для описания сея и для собрания других достопамятностей [435] отправился 20 Апреля к заливу судном, ибо летом по имеющимся на дороге многим болотам нет сухим путем туда проезду; над сим заливом оселены пять ватаг, по именам их владельцов Пугина, Туркина, Вахреметьева, Мешкова, Бирюкова слывущие; все оне расположены по различным буграм, которыми степь к морю изходит. Вот сколь богат рыбою сей залив, что пять ватаг изобилуя оною богатятся, напротив того отсель к западу верст полтораста ни одной ватаги над берегом не сыщешь и там другой ловли нет, как что летом и осенью ловят сомов и сазанов свойственными им сетьми; к сему только одному сия полоса очень выгодною и признана. Причина тому следующая: всех родов осетры живут токмо в тех заливах и мелких по берегам местах, где вода меньше солона, или где какой нибудь ручей к морю приходит, от которого морская соленая вода разжижается, в таковых местах мечут они свою икру; а иногда для сего и для зимованья входят повыше в самые реки. В сих же местах ради изобилующего камыша и морской травы водится множество мелкой рыбы, которая большой хищной рыбе служит довольнейшею пищею, а по тому сия в каждое время и охотно к пребыванию своему в сих местах привлекается. Протчие берега полосы, коих вода солона, и в близи пресной воды не имеют, сими выгодами не пользуются, и по тому протчие ватаги найдешь не прежде, как там, где быстрые [436] Воложские воды начнут умеревать соленость морской воды, по чему на половине расстояния между Гурьевым и Астраханью, по берегу до устья Актубы имеется девять ватаг; первая богатейшая и самая важнейшая называется Касалган, принадлежит купцу Бирюкову, протчее ж названы по имянам их владельцов отстоя следующим порядком: в 20 верстах Хлебникова; в 15 в. Камышева, в 10 в. Бирюкова, дальняя, в 20 в. Орефьева, в 25 вер. Колмычки, прежде Демидова в 5 в. Хлебникова ближняя, а по том Шестова и Худьякова; умалчивая о многих других по берегу до черного яра лежащих.

По всем сим ватагам не занимаются ловлею малых рыб, каковы под именем Честыковой рыбы из под Яика и Волги солеными или вялеными на продажу развозятся, и между коими щуки, лещи, и судаки, большее соделывают количество, здесь же по морю ловят только красную рыбу, яко то: осетров, белуг, севрюг, а по том сомов и сазанов. Каждая ватага содержит у себя довольное число изрядных суден различной величины и построя, в коем рыбаки в малом числе безопасно плавают по морю. Судна сия бывают или разшивы или барки или ботики, из коих в больших по пяти, а в меньших по два только человека бурлак, и сие для того, что все они действуются парусами. При каждой ватаге содержится также один галиот, на котором привозятся из Астрахани съестные припасы, дрова и нужная посуда, так же для соления рыбы соль, [437] которую из казенных амбаров покупают, а туда отвозятся соленые и другия рыбы ежели довольно оной напромышлено. По ватагам порядочных пристаней нет, но имеются обыкновенно при береге живые мосты, иногда покрытые, на которых грузка в суда и выгрузка бывает, так же где изловленные в море рыбы пластаются, чистятся и обмываются, работники или бурлаки к сей ловле употребляемые все люди вольные и наемные, приходящие из России, и из городов по Волге лежащих, нанимаются разно, на год, весну, осень или зиму. Калмыки, из Улусса Бамбара прежде уходу большие части Калмыцких орд наймывались также к сему охотно: ибо они обыкновенно прихаживали зимою кочевать по над Каспийским морем. В ватаге живут по 50, 80, и до 120 человек смотря по имуществу хозяина сколько работников он содержать может; сим распределены разная должности, одни суть правители суден [штурманы], другие гребцы, иные соловщики, кои рыбу солят; иные икорники, клеевщики, и так далее, из коих каждый ведает, свое упражнение; по различию ж каждого работы и заплата различна; но во время продолжающейся рыбной ловли свыше 40 или 50 рублей никто не получает, обыкновенная ж заплата 20 рублей; из правителей чрез несколько лет служивших и довольное о рыбных местах и выгодной ловле сведение получивших избираются Атаманы, кои под своим управлением несколько суден имея каждому назначают место, где ему [438] стать и больше прибыли иметь можно, за что и дается им большее жалованье.

Сверьх сего случается, что из Астрахани и Гурьева приходят к ватагам разные купцы и мещане, которые по договору с откупщиками, сами на свое щастие своею снастию ловят рыбу, а за тем по договорной цене или свежею хозяевам отдают, или, естьли возмогут, сами солят и икру и рыбу приуготовляют, и готовою платят; цена свежей полагается обыкновенно за севрюгу от 4 до 6, а за белугу от 8 до 12 копеек; выключая ежели поймают необыкновенной величины, в то время одну рыбу числят за две или более; таковых прихожих рыболовов имянуют здесь Байгужи.

При каждой ватаге кроме казармы, в коей жительствуют работники, выстроивают еще многие открытые сараи, в которых приготовляется икра, сушится клей и вязига; содержатся надобные к рыболовле снасти; для сохранения соленых рыб имеют они обширные крепко обставленные и глубокие в земле ледники; в сих ледниках пол выслан досками очень плотно; на нем вдоль сооружены большие свитые сундуки, в коих разводят соляной росол для моченья свежей рыбы; по обеим сих росольных сундуков сторонам находятся другия отделения, в который рыбу вынимая из росолу кладут слоями и еще солью посыпают; позади сих отделений, где рыба разкладывается, даже до стен ледника наполняют льдом [439] чтоб рыба была свежее. К созиданию ж сего всего достают дерево из Астрахани очень дорого; ибо по сей степи не токмо дров, кольми паче строевого дерева, но едва и кустарника сыскать можно.

Ватаги выстроивают обыкновенно на таковых прибережных местах, где вода для ходу судов довольно глубока, а берег высок. Во время южных ветров прилив морской безопасен, и земля суха, с тем чтобы упомянутые погреба рыть глубоко было можно, таковые выгодные места суть некоторые бугры, приникшие к глубоким морским заливам, от коих хотя иногда и бывают отделены обширными тростником заросшими морскими болотами, однако приезжают к им лодками. По сим буграм и другим возвышениям для нужного обиходу имеют довольные сенные покосы, коими в ватагах прокармливают столько лошадей, сколько им для зимней рыбной ловли их потребно; расстояние одной ватаги от другой не равно, где есть выгодное место, там строются оне очень близко; также и на море соседственные ватаги не разделяют между собою урочище; но каждому свободно в окрестных водах ловить рыбу; одним только на отдаленных моря заливах живущим ватажникам не позволяется для рыболовства приближаться к чужим окрестностям. Дань или пошлина с ватаг в казну беромая соразмеривается количеству приуготовленной икры, рыбы и клея; производится ж платеж в казну от пуда клею пять рублев, а от пуда икры 280 копеек. [440]

Рыбная ловля не чрез весь год продолжается, но по большей части весною, осенью и зимою, ибо в сии времена рыба наиболее к берегам подходит; весною наполняются морские заливы белугами и севрюгами; белуги тогда будучи без икры единственно для корму сюда приплывают, а севрюги испуская здесь в сие время икру более сюда чрез целой год не возвращаются; зимою ж ловятся одне токмо белуги, которые частию для метания икры, а частию и для перезимования из моря в заливы удаляются. Причина тому, что рыбы сии для пускания икры выискивают обыкновенно пресную или по крайней мере малосольную воду, и для того не все в реки входят, но многия остаются по заливам, обретая в оных и воду лучше, нежели в море, и места для икрования выгоднейшие, напротив того настоящие осетры подходят всегда к устьям рек, и в заливах никогда не живут, по чему и ловятся они при тех токмо ватагах, кои оселены при устье Волги или в доль по ней; следственно при ватагах по над морем лежащих осетр есть великая редкость, и там вошло в обыкновение отдавать изловленного осетра изловившему его, предоставляя на волю для себя ли его изготовит, или хозяину ватаги за деньги продаст.

Вешняя рыболовля начинается как скоро море от льду вскроется: что не редко в половине Марта бывает, и тогда к берегам приплывают безчисленные стада мелкой рыбы, между коими примечания достойна вершка в [441] четыре длинная рыба Обла [Сiрrinus Grislаginе] там называемая; она служит белугам наиприятнейшею пищею и за их безчисленными стадами следуют обыкновенно множественные кучи хищных белуг, что и наречено особым искуственным словом беляк белужий. Коль скоро весною Обла прибудет, наловя оные неводами и сетью превеликое множество наполняют садки, чтобы ставало на приманку белуг: ибо сии ни на что так не кидаются, как на сию рыбицу. Прямое и настоящее время к ловле белуг то, когда белуги играют и стадами к берегам плывут, что не более полуторы, а редко две недели продолжается. Хозяин упустив сие время теряет и всю свою прибыль, сего ради наемные работники долженствуют денно и нощно быть с своими судами в движении, и выгрузив один лов рыб на берег итить без замедления опять в море; прибыльнее всего рыболовли, когда ветер дует с моря, ибо по примечанию рыболовов тогда больше рыбы к берегам гонит, напротив того когда владычествует ветер с земли, ловля всегда оканчивается скуднее. В хорошие годы может во время игранья одно судно в сутки пятьдесят и более белуг изловить.

Все ватаги производят рыболовство одинаким образом и одинакими ж снастьми от рыболовов порядками называемыми, а зимою несколько отменяя, вместо порядков употребляют кусовою снасть. Снасти сии делаются из посредственной толщины семидесяти двух аршин [442] длиною канатов, к коим привязываются по сту дватцати пяти полуторасаженных веревок с большим крючьем так как на удке; таковый стодватцатипяти саженной канат называется гнездо; веревки с удками привязываются к главному или начальному канату по полуаршину расстоянием одна от другой, оставляя на каждом конце главного каната по полуторы сажени свободно, и там сии концы имянуют прюхи; ими связывают гнезда; а тритцать таковых прюхами связанных гнезд составляют снасть обыкновенно несколько сот сажен в длину имеющую; между двумя гнездами привешивают несколько фунтов тяжелой камень, а к оному не большая лодочка из осоки, плавающая на оттуге [веревка двусаженная], на обоих же концах снасти деревянные якори или кошки, из разколотых пней сделанные, которых на одном краю вместо якорного рукава длинная ветвь, а на другом двойной поперечной брус равно как и на якорях, утвержден; на расколотой пень накладывают кирпичины, чтобы прибавить кошке тяжести; а чтоб все было вместе нераздельно, обвязывают его рогожами и веревками. К каждой кошке привязан к концам снасти сторожок саженей 25 длиною. Когда бросят кошку в море, то одна из кривых ветвей касается дну и тако укрепляет снасть вдоль между двумя кошками распространяющуюся, имея упомянутые веревки все осаженные на крючьях рыбою Облою. К обращенному в верх рукаву кошке [443] привязывают шест просаживая ево сквозь сноп вышереченной травы палочника, на верхнем же конце шеста висит маяк из полыни; сим образом кошка тянет один конец шеста в низ, а плавающий палочника сноп удерживает его стоять в верх с маяком, который беспрестанно служа для рыболовов нужным знаком издали усматривается. Снасть располагают обыкновенно на таковых местах, где вода не глубже трех или четырех сажен, и начальной канат притягивается привешенными камнями до самого дна; на поверхности же плавают одни токмо к шестам привязанные маяки и коробы на кои вытягивая гнезда снимают рыбу. Всколотые для приманки на крючках удки рыбицы Облы плавают на дне, а белуги жадно хватая остаются на уде; понеже вся снасть подается и при том на дне лежа великую имеет тягость, то и самая большая рыба зацепясь оторваться не может; кошки же препятствуют, чтоб снасть ни движением рыб, ни волнением моря в положении своем не трогалась. Распростертые снасти осматриваются ежедневно дважды с осторожностию вдоль по гнездам и собирается зацепившаяся рыба в судно; а дабы изловленная рыба от солнечного зноя не испортилась, привязав рыбу на веревку под жабры пущают опять в воду и так привлекают живую к берегу; рыболовы называют сие сажать рыбу на кукан. Получив сим образом довольное множество рыбы, собирают снасть, кладут рыбу в судно и возвращаются к берегам, где [444] крючьем вытягивают ее на вымощенной берег и одну за другой рассекают. Во первых пластают топором башку, по том вырезывают тиошку от головы до крайного пера, и наконец вынимают по порядку внутренния части, икру, клеевый пузырь, и вязигу; нижнюю желудка часть и кишки бросают вон, а толстое жирное писщевое горло и язык отрезывают для себя в пищу, либо посоля продают в Астрахани по шести и семи копеек кусок. У посредственной белуги язык и желудок толь пространны, что могут вместиться два молодых тюленя и несколько мелочной рыбы. Во внутренности по всему телу лежит икра, которую вынимая руками бросают в ушат, и икорники берут их в свое смотрение. Весною редко в которой белуге найдешь икру: ибо большею частию тогда попадают самцы; однакож рыболовы вообще уверяют, что тогда попадают белуги и другая красная рыба, в которой с одной стороны икра, а с другой молоки находятся, как прямые Гермафродиты или двуснастные, что самое примечено и в Голландии над рыбою кабелиио. — По вынятии икры следует так называемой клеевой пузырь, которой выдрав кладут в ведра и отдают клеевщикам; на конец вырезывают хребтовой хрящь и вытянув вязигу сушат на воздухе развешенную по шестам.

Иногда случается, что в самых больших белугах находят известной славной белужей камень, его не прежде применить можно как уже [445] вырезав в доль хребтовой хрящ: ибо нож о сей камень зацепляется; лежит он скрыто в той красной ноздреватой мясистой части тела, которая назади спины положение имея у рыб место почки заступает, облачен особою кожицею сокрывающею внутренность помянутой ноздреватой части. Сие есть о положении его и места наивернейшее известие, подтвержденное старыми рыболовами, кои сами неоднократно белужей сей камень сыскивали; коль скоро его вынуть и покуда он свеж, то бывает снаружи мокр и мягок, но на воздухе очень скоро твердеет. Говорят что по ловлям около Астрахани оный чаще всего сыскивается, но никогда не примечено более куриного яйца: образ оного или овалистый или очень плосок и вогнут, или с закривленными концами к хребтовому хрящу лежащими.

Вынув все внутренности наконец очищают ножами сало, которое у самцов около молок и по бокам изобильно садится и собрав в ведра после вываривают, и прочищают; сало сие когда свежо, очень вкусно и может употребляемо быть вместо постного масла, по чему и продается оного ведро в Астрахани по 40 и 50 копеек.

Испражненную тамо рыбу омывают и относят в описанные выше погреба, где вымочив чрез полсутки и далее в крепком росоле разкладывают слоями и посыпают солью так, что вся почти рыба покрывается. Самые большие белуги разделяются на пять [446] частей, кои суть башка, тиошка, бока и спина; а разделяют их на толь многия части для того, чтобы толстое сих больших рыб мясо тем лучше просолиться могло. Вынув из росолу бока и спину разрезывают обыкновенно на аршинные полосы и вялят повесив на колья, из чего произходят известные балыки. Балык на Татарском языке значит вообще рыбу. — Попадают при ватагах иногда белуги ужасной величины; такова поймана в 1769 году зимою около богатого Култука длиною в полосьма аршина, а весом в 70 пуд, из коея взято дватцать пуд икры, напротиву того наибольшие севрюги не бывают длиннее трех аршин с половиною, полагая меру от хряща до конца хвоста с перьями.

Кроме описанной снасти с удками употребляют в некоторых ватагах весною и осенью оханную снасть, но она редка и почти безнужна: ибо служит токмо для отменных мест в то время, когда вода морскими ветрами стесняется к берегам, к коим тогда белуги не терпящие глубины меньше четырех или пяти сажен подходить отваживаются; однакож и тут редко попадается настоящая стадная белуга, а токмо тот их род, которой неплодороден и хищнее протчих, у рыболовов под именем хлопуша известный. Ибо сии столь быстро за добычею стремятся, что и на мелкие места кидаются. Сети оханную снасть составляющая однопрядки и ткутся не шире двух и не длиннее тритцати сажен, оставляя ячеи вершка четыре [447] пространством, верхнюю и нижнюю оных сетей стороны собирают на веревку длиною в половину сети, чрез что сделаются многие сгибы и мехи; и привязав к верхней веревке толкачи укрепляют сети по концам к особо поставленным кольям во дно вбитым; нижнюю ж просовочную веревку грузят камением и не трогая шестов, связав одну сеть с другою по порядку, на конце из 20 или 30 таковых сетей состоящей оханной сети бросают кошку с таковым же как и выше писано маяком. Расставляют сии сети по осоке и на просухих местах, и наилучшую от оных прибыль получают весною: ибо белуги никогда в реки невходящие стремятся в то время жадно за кормом, и не только молодых тюленей, диких уток, гусей, но дерево, тростник и осоку глотают.

По окончании белужьего лову начинается севрюжей, которые ныне для метанья икры собираются к пресным водам. Лов их продолжается не более двух недель и случается токмо однажды в год. Когда ветер с моря дует, то в расставленные на их сети попадается их толикое множество, что всех в судно вместить не льзя, но почти всегда половину влекут к берегам куканом. В толь краткое время налавливают при каждой ватаг по 16000, иногда до 20000 севрюг, иногда же, когда ветер противен, в половину меньше. Сети на ловлю севрюг такого же строения, как и прежде описанная оханная снасть, но гуще, и верьвь, [448] из коея плетут, тоне, ячеи же на пядень пространство имеют; связав их вместо до 25 нацепливают рыбу, и привязывают к кольям без кошек и маяков в местах по крайней мере глубже сажени: ибо севрюги входят в места просухия, и где тростник; становят же сети сии всегда на одном месте, не вынимая, разве для починки.

Ловля севрюг важнее протчих и весьма прибыточна по причине икры, которую как из севрюг, так и из белуг приуготовляют здесь двояким образом, одна называется зернистая, другая мешечная икра, из коих последняя лучшею почитается. Зернистую икру выдавливают на решето, чтобы очистить и отделить от смесившихся и прилипших к ей внутренних кожиц, а по том солят в ящиках употребляя на пуд икры до пяти фунтов соли; дав чрез три четверти или и целой час просолеть в ящиках, разкладывают ее в густые сита для очищения от всей нечистоты и по том забивают в бочки крепко закупоренные. Напротив того мешечную икру отделив подобно как и перьвую от всех внутренних нечистот мочат с полчаса или с час в соли и примечают ежечасно брав меж пальцов несколько и подавливая, еще ли она белой свой сок из себя испускает. Коль сего скоро не будет и когда напиется довольно солью, разкладывают ее на сито, покуда стечет росол, а по том по полупуду набивают в островатые мешки каковы употребляются, [449] и положив между двумя бревнами под гнет выдавливают последнюю мокроту. Выдавленную кладут в бочки, придавливая крепко ногами, [чего для кожаные надевают чулки ] на конец же, забив накрепко бочки, осмаливают, предохраняя тем от порчи.

Прежде сего делывали по ватагам и так называемую Армянскую или Цареградскую икру, коея пред последнею войною великое множество отпускаемо было из Астрахани в Турецкие области. Икру выняв из рыбы клали слоями в ящики и каждой слой пересыпали солью, покрывая сверьх того сверьху и притискивая руками, чтобы лучше пронялася; наклав полон ящик накрывали его крышкою, обременя камением, чтоб росол выжимался, и так оставляли ее солить от четырех до осми месяцев, так что кладеная весною поспевала в сентябре, а осенния в Майе. По прошествии толикого времени икра делается сухою и почти совсем покрывается солью, тогда облив ее в воде и съизнова на солнце высушив наполняют бочки.

Паесную икру гораздо хуждшую прежде упомянутых приуготовляют работники собственно для своей продажи. Выбрав икру из мертвых на берег выброшенных или с лишком жирных рыб отделяют решетами от нечистей и складывают в ящики и рассаливают весьма крепко, по том, не дав изтечь совершенно, забивают в деревянные или медные сосуды доколе высохнет. Пуд оные продается в [450] Астрахани по 40 и 50 копеек, а мешечные по два рубля, зернистой же по 180 копеек.

Также и рыбей клей делают не одинако: белужей пузырь вынув из середины свежей рыбы и разрезав расстилают по лубьям, оставляя оный несколько времени сохнуть; и потом отделив внутреннюю кожицу от внешней обвертывают ее опять во внешнюю и чрез целой день давят их крепко в бочках, на конец разрезав внутреннюю кожицу на широкие и короткие куски, коих от четырех до дватцати выходит, свертывают вместо и согнув по два сушат под тенью. — Напротив того коль скоро разрежут севрюжьи пузыри, тотчас и отделяют клеевую кожицу от внешней, а затем обвертев в мокрой плат или рогожу надавливают чрез сутки под какою нибудь тяжестию, на конец же, порезав и свернув, дают сохнуть. Клей севрюжей почитается лучшим и платится оного пуд в Астрахани от 30 до 35, белужей же от 20 до 30 рублей.

Севрюг частию солят, а частию, мало что просолив, вялят на солнце.

Севрюги изметав в начале Майя месяца икру возвращаются в море; белуги же, хотя и не в толь великом количестве, остаются и по прошествии лову даже по конец Мая; по устьям рек их еще и теперь довольно, по чему некоторые хозяева лежащих по богатому Култуку ватаг обыкли по окончании севрюжей ловли в начале Мая посылать несколько суден [451] пользоваться сею выгодою к устью реки Ельбы, которая верст триста восточно от Яика из Киргизской степи течет в море Каспийское; но прямая ловля по морским берегам кончится уже в средине Майя, и тогда все жители оставляя ватаги возвращаются в Астрахань, кроме некоторых немногих остающихся для кошения сена на зиму. Тогда ж выбрав из ледников весь рыбей запас, рыбу, икру, клей, и все что тамо есть, грузят в суда и отвозят в Астрахань, также в ледники, где и продают. Хозяева ватаг не продают приезжающим в Астрахань Российским купцам порознь, но оптом и сотнями. Сотня рыбы разумеется не только по числу, но и по величине рыб: рыба от глаз до красного пера величиною от шести до двенатцати пядень щитается за одну, которая ниже шести пяденей, тех кладут две за одну; напротив того немного больше двенатцати пяденей идет за две; тринатцатипяденная за три; четырнатцатипяденная за четыре, и так далее. Сто белуг при продаже из первой руки платится по 70 и 75 рублей, а севрюг сотня без меры, но по числу стоит от 10 до 15 рублей; тысяча сазанов искупается по 40 рублей. Всех родов красная рыба ловящаяся в реках почитается лучшею и для тово платят за ее десять процентов дороже, нежели заморскую. — Вязиги пуд особенно по полутора рубли, или немного свыше; но кто рыбу оптом покупает, тому дается она по числу рыб безденежно. [452]

Надобно мне еще упомянуть обе осенней и зимней ловле, так же о ловле сомов и сазанов. Осенния рыбная ловля начинается в половине сентября и продолжается чрез весь Октябрь; образ оные во всем сходственен с вешним. В сие время ловятся токмо белуги и большею частию икряные; в реках же и при пресной воде попадаются иногда и осетры; равно и осенью ловимую рыбу развозят соленую. — Зимняя рыболовля начинается, коль скоро море льдом покроется, и продолжается чрез всю зиму: тогда ловятся одне только белуги. К сему употребляют ту же прежде описанную снасть с удками, токмо без кошек и маяков; а на приманку туже соленую Облу, коею на целую зиму запасаются; по причине употребления, пластаной рыбы на приманку называют сии снасть Кусовою, но она ни чем не отменна от вешней. Белуги идут за Облою столь же жадно. Снасть сию расставливают в таковых местах, кои глубиною от пяти до шести сажен под льдом, и для каждой сети делают пролубей десять, одну от другой шагов восемь в отдаленности. Канат от одной пролуби к другой протягивают посредством долгого кола или прогона, которой ловят с другой стороны под льдом вилами или сошилами; там где две сети связываются вместе, укрепляют оные к колу или костылю, который на сажень в воду погружается а сверьху крестообразным шестом удерживается над пролубью; и так вся снасть держится на сих костылях. Когда осматривать снасть и [453] вынимать изловленную рыбу, то отвязывают сеть одним концем от костыля, привязывая к нему ж довольной длины веревку, дабы в одной пролубе вынув рыбу сеть протянуть под льдом опять на свое место. Пойманную рыбу отвозят на санях в ватагу, и отправляют свежую мерзлую на продажу в Астрахань, где сотня белуг свежих платится от 100 до120 рублей.

Сверх обыкновенных ватаг находится по над берегом множество рыбачьих шалашей, которые по большей части летом, когда другой рыболовли нет, ловят сетьми сомов и сазанов, шалаши сии принадлежат хозяевам ватаг и называются лабазы. Сомы и сазаны не входя летом в реки пребывают при морских берегах; перьвые сыскивая по берегам довольно рыб мелких, а другие нежась на отмелых местах в тине, находят себе изобильную пищу; по чему и сыскивают сию рыбу почти всегда с погруженною во дно головою. Сомы попадаются здесь в восемь пуд, а сазаны в полтора пуда весом; сомы бывают летом очень жирные имянуют их тогда сомы жаркие употребляют из них одно токмо плесо, то есть заднюю часть с хвостом, а голову и переднюю часть отбрасывают, равно как и многочисленную их икру. Из пузырей же обеих делают некоторой род худого клею, которой равно как и хорошей свертывая сушат.

В перьвой части путешествия моего сообщил я весьма несовершенное и несколько [454] ошибочное описание о лежащих в Киргизской степи восточно от устья Яика соленых озерах, из коих солью довольствовался преждебывший в Гурьеве гарнизон. Теперь пополню оное обстоятельными известиями из записок студента Соколова. К оным не льзя иначе приехать, как водою, почему посадив в судно разшивами называемое довольную команду солдат, чтоб в случае нападения Киргизцев могли сопротивляться, посылали их к сим озерам добывать соли, в Mайе и Июне месяцах, когда зной солнечной в полном своем действии, оне наломав немалое количество соли на целой год складывали оную в Гурьеве в публичной магазеин, из которого каждой житель по всевысочайшему позволению берет оные столько, сколько на обиход его надобно. Ближайшие соляные озера полагаются от Гурьева на сто верст к востоку, разшивами едут подле берегов или по мелким местам между камышем. Местами около берега встречаются мели и острова, из коих одна близ устья Яика называется севрюжья косса; сказывают что от ея продолжаются в море скрытые мели, да и сама она покрыта водою, а приметна токмо по высокорастущему на ней тростнику. Верст десять отсель проезжают немалой залив, в которой втекает известный под именем Соколка реки Яика рукав. Доселе морская вода еще не весьма солона но здесь соленость оные чрезвычайна и очевидно усугубляется так, что вероятно подумать можно, что непременною причиною сему отверсшиеся [455] из земли соляные ключи. Говорят, что сия воды солоность продолжается в равном степени до самого устья реки Ельбы; везде по над берегом видны тут рассеянные камышем обросшие острова, в коих обитают многочисленные бабы птицы, хохотуны, морские вороны и разного роду цапли, безопасно и спокойно гнезда свои зиждущие. Подалее встречается круто из моря выходящей песковатый остров, просто Пещаный Бугор названный, не более полуверсты в длину. Скоро после сего следуют другие три на подобие холмов, один близ другого лежащие, имянуемые Обливные Бугры, около оных водится множество диких свиней, кои из одного острова на другой переплывая кормятся камышем, корением чакана, мертвою рыбою и корением дикого укропа [реuсеdаnum Silаus]. Киргизцы священного Мугамеданские веры суеверия преисполненные толь жестокосердо сих зверей ненавидят, что с опасностию жизни, где б им ни попались, убивать стараются; а как они и мертвых сих зверей иметь по степям своим весьма берегутся: то обитая в близости, приходят они зимою очень часто в Гурьев и на линию к казакам, указывают те места, где свиньи ими убиты, дабы их забрать было можно. — Позадь сих трех островов находится пространной морской залив, при конце коего позадь берегов лежат те соляные озера, о коих я сообщаю здесь нижеследующие известия.

Два только суть озера, в коих садится настоящая поваренная соль, а третие имеет на [456] дне соль горькую. Протчие же солоны очень мало и все вместе известны под одним имянем Гурьевских соляных озер; первое, от залива пол версты к северу находящееся, лежит в раздолье, и к оному ездят чаще всего за солью, по причине его близости. Оно продолговато, от запада к востоку длиною не много более двух сот сажен, шириною же в половину того; как в сем, так и во всех протчих озерах дно составляет черная иловатая тонкая тина, под коею, как думают, лежат еще и другия соляные черепы; росол не глубже аршина. Около Июня месяца садится на тине череп белой чистой поваренной соли, бывавший не толще четырех вершков; козаки, нарубив соли топорами, обмывают оную в росоле, чтобы очистить прилипшую тину и отвратить остающуюся горечь, а по том ссыпав в кули грузят на судно.

За версту от сего к северозападу лежит другое с поваренною солью озеро, состоящее почти из двух узким проходом в одно место стекшихся круглых озер; длина его от Ю. З. к С. В. Простирается сажен на четыреста; берега ровны и низки; а с восточной стороны втекает в его небольшой крепко соленой ручей. Хотя в сем озере соляной череп бывает толщиной в поларшина и соль свойства хорошего, однакож по причине его отдаленности редко здесь берут соль, а довольствуются оною из прежде описанного, где уже и в Майе месяце застать ее случается. — С [457] четверть версты отсель находится продолговатое от востока к западу на две версты в длину простирающееся большое озеро, имеющее серной запах и в гидрометре на 16 степеней соленую воду, брега его болотисты и обросли камышем. Множество горных уток [Tаdоrna] обитая здесь гнездятся по звериным норам высокой степи.

Протчие озера лежат от перьвого к северовостоку. Во первых во сту дватцати пяти саженях встречаются два вонючие горькие соединенные маленьким протоком озера. Берега одного ровны и сухи, оно пространством сажен четыреста и поднимает гидрометр на шестнатцать степеней; другое поменьше окружено камышенным болотом и токмо на девять степеней солоно; оба покрыты разных редких родов куликами. — Подалее с полверсты видно горькое соленое озеро, которое, имея с росоле и соли красной цвет и фиялковой дух назвало малиновое озеро; оно кругло и версты в полторы пространно; берега около его сухи, пещаны и смешаны со множеством морских раковин, приявших черноватой или красной цвет; а Дно как и в протчих озерах покрыто черною тиною. Росол в озер мутен и издали, особливо когда в его солнечные лучи ударяют, показывается багряным, хотя глубина нигде более аршина не бывает; вкус его очень горек, ибо в нем разошлась одна токмо естественная Глауберовая соль. Летом садятся на нем сперьва тонкой серой соляный череп, которой в [458] продолжающуюся сушь толстеет вершков до четырех и от действия лучей солнечных получает красной цвет: но как скоро пойдет долговременной дождь, либо продолжится влажная погода, то и цвет пропадает и соль распускается. От северовостока втекает в озеро маленькой ручей, которого вода вкусом не столь солона, как в самом озере.

1770 ОКТЯБРЬ.

Далее к востоку лежат по над берегом еще многия озера, но оные большею частию заросли камышем и имеют воду такого же свойства, как и в море; а в пятидесяти верстах от сих, как сказывают, есть еще три озера, в коих раждается соль, и к коим прежде из Гурьева за солью так же посылались. Вероятнее, что ближе к Ембе должно быть множеству соляных озер неизвестных, покуда пределы славного Российского государства и в сих странах распространятся; а сие для Азиатской торговли и было бы не без прибыли, особливо когда обитающие на восточном берегу Хвалынского моря Трухменцы больше успеху и безопасности обещают, нежели разбойнические и легкомысленные Киргизские народы. Глазная болезнь моя не позволяла и теперь отважиться к поездке, однакож я, не желая оставить продолжающейся хорошей в начале Октября погоды без пользы, поручил студенту Соколову, о коего прилежании и исправности в описание имею довольные опыты, объехать сея осени многочисленные соленые, горькие и другия достопамятные озера, коими вся степь между Миясом, [459] Уем и Тоболью будто усеяна; и ко исполнению сего отправил я его 2 Октября, дав ему надлежащее наставление и список о том, что известно о сих странах было. До большого озера Трейстан предлежала ему та же дорога, какову я описал в Августе месяце едучи к Уйской линии; и так примечания его начну вкратце сообщать от сего озера. Верст восемь от Трейстана к ю. в. находится в густой березовой роще довольно соленое озеро; Башкирцы имянуют его Асликул; оно в поперечнике с версту, кругло, имеет берега песковатые и несколько камыша, а гидрометр подымается на 24 степени, летом изходил из него дурной серной запах. Которой за ветром очень слышен, за версту от оного оселена Мещерякская деревушка Бижемирова, над пресным камышенным маленьким и рыбою изобилующим озером Аткун-Баткан-уль.

От деревни к востоку на одной полосе лежат не более как на версту два прямые, камышенные, рыбоплодные и одно вонючее озеро. Оба перьвые Биктимер-Карагай-Куль, и Буктиинь-Куль, каждое неболее версты; третье называемое Мазор-Карагай Куль больше прежних, очень тиновато, и на дне покрыто гнилым красным существом; вода мутна, красновата, и воняет серою и нефтью, но мало солона, хотя гидрометр и показывает сверх поверхности одинатцать градусов.

Следуя несколько верст от Мазор-Карагай Кула к юговостоку открываются на равной степи два большая соленые озера [460] расстоянием одно от другого же более четырех верст; перьвое ближе к востоку, Башкирцами Токмаклы нарицаемое имеет в поперечнике полтретьи версты низкие и соленые берега, но не более лота содержит соли; близ восточного оного берега лежит маленькой островок. Западное озеро называется Иолкилде, величиною и водою подобно перьвому, но не столько тиновато и на дне пещано. Сказывают, что лет за пятнатцать оба сии озера составляли одно под именем Иолгилды, длиною оно было тогда верст двенатцать, и рыбою изобильно; но уменьшаясь вода мало по малу произвела на конец из одного два.

Верст двенатцать далее южно в степи находится большое озеро Сура, кое Мещеряки имянуют Токмаклы, нарицая такого же имени у Башкирцев преждеописанное Суракуль; лежит оно от с. в. к ю. з. На восемь верст длиною, но не шире двух верст, весьма тиновато и вода горька, где гидрометр показывал девять степеней. Здесь водятся изобильно дикие лебеди, сыскивая в тине довольно корму, а особливо водяного масла [Trеmеlae], которое для них наиприятнейшею служит пищею. Близ оного на южной стороне озеро Белеке куль, имеет чистое песковатое дно полверсты в поперечнике, в котором вода пресная и довольно рыбы.

Будучи отсель юговосточно к Чумляку найдешь в седьми верстах пресное озеро Симибалик [жирные рыбы] от коего южно, говорят, лежит горное озеро Убалы, а версты за три [461] встречается небольшое, но изобильное поваренною и горькою солью озеро Карагай-куль; оно имеет вид овальный и неболее двух сот пятидесяти сажен в поперечнике; дно его тиновато, а берега частию пещаны, на которые вода осенью малым количеством выбрасывает отделенную от росолу Главберову горькую соль на воздухе в пыль выветривающуюся. Говорят, что прежде на нем садилась соль в несколько перстов толщиною, да и теперь содержат еще тамо караул, чтобы окрестные поселяне не разбирали росолу. Все озеро мелко, и не глубже аршина. Окрестные пролески состоят из березняку и сосен. Не более ста сажен к западу находится меньше, но почти столь же соленое озеро Сункакуль мелкое, и в поперечнике сажен со сто. Иссякший Чумляк отстоит от сих озер версты полторы, а близ оного Башкирская деревня Абутай над лужею с пресною водою.

От сей деревни верст с пять восточно не далеко от Чумляка есть не малое соляное озеро, по причине в средине скривленного положения называемое Кривое, простирающееся в длину версты три, но и на широчайших местах не более полуторы версты; вода его вкусом горька и подымает гидрометр на 35 градусов. За версту к востоку находится маленькое озеро безъименное, в коем прежде раждалася соль и коего росол и теперь гидрометр на 42 градуса подымает.

К югу от деревни Абутай являются еще три крепко соленые озера, в малом одно [462] от другого расстоянии. На идущей дороге из сих озер к ближайшему от Башкирцев великой шимелей именуемому, в трех верстах от деревни, проезжают два пресные озера; Кичкене и Кашкалам-Кул, от коих еще две версты остается до великого Шимелея, которой от вышеописанного соленого Карагай Кула прямою линиею верст седмь отстоит; оно кругло, в поперечнике с полверсты, дно и берега состоят из чистого песку и росол очень солон, но когда его отварить, то с поваренною солью отседает много и Главберовых головок; студент Соколов нашел еще и теперь осенью на нем множество алых водяных червей, [Саnсеr fаlinus Linn] и берега как бы песком покрыты сих насекомых яйцами, которые цветом и величиною подобны пещаному зерну. Озеро сие кажется имеет довольную глубину, и к варению соли было бы всех протчих способнее, ежели покажется надобным иметь здесь таковые заводы.

Две версты южно лежит пресное камышенное малое озеро, будто лужа; а еще версты за три меньшой Шимелей-куль, имеющее меньше росолу, а больше горькой соли, которая весною изобильно и кучами на берега валится. Красных водяных червей и в сем озере множество, по чему летом обитает здесь не мало уток караганок, хотя в сухие годы озеро весьма умаляется, и будучи треугольно в окружности версты три имеет. Чтоб не было воровства, как здесь, так и на прежде [463] упомянутых озерах стоит здесь караул, содержанием которого обязаны Чумляцкие мужики.

Третье озеро Убалытибис отстоит от сих седмь верст восточно, а между оными почти на половине расстояния есть небольшое горькое озеро. Озеро соленое получило свое название от древней могилы с версту от оного на юге находящейся; оно довольно кругло, в поперечнике будет с версту, и подымает гидрометр на 34 градуса. Из росолу можно варить изрядную поваренную соль, чего для и содержат тут караул.

По дороге от сего озера к Башкирской деревне Беляк буран, отстоящей от оного верстах в двенатцати, встречается не большое песковатое горькое озеро Кичкене Тибис, и в пяти верстах от оного изобилующее рыбою Щучье, за рыболовлю в коем нечто в казну сбирается. Биляк Буран-Аул отдалено от Чумляка не более версты. Проезжая юговосточно большие соляные пошвы от части горькою солью проселистые минуешь несколько горьковатое озеро Ярликул и другое поменьше. В пяти верстах от деревни найдешь немного большое, но на седмь градусов соленое и березняком окруженное озеро, рускими Становое, а Башкирцами Атавлы именуемое, и с полверсты от сего приближаешься к большему озеру Чубарат, которое верст седмь длинно, а две шириною; прежде изобиловало оное рыбою, но ныне сделалось так солоно, что гидрометр показывает 13 градусов; дно его пещано, а окрестность услана березками. [464]

От Чубарата к востоку сыщешь опять обширные соленые полосы, на коих горькая соль поверьх земли почти на палец садится; в девяти ж отсель верстах есть горькое пещаное озеро Тибискул, близ которого оселена Башкирская деревня Куйбак; далее в четырех верстах ближе к востоку лежит другое горькое озеро Акушлы [т. е. Лебединое], имеющее верст седмь в окружности и множество лебедей; а в девяти верстах к северовостоку изобилующее рыбою озеро Байчиклы, по руски Майлик, и Башкирская деревня Сулейман.

Лежащие от Сулейман Аула и северу версты четыре против деревни Березовки от части горькие озера, большое и малое Пустое, Балабинское и Могильное не имеют ничего достопамятного; последнее названо так по древним могилам, которые окрест берегов рассеяны. С версту южно за Березовкою находится пятое озеро Курганное, которое несколько солоновато, и окружает остров с курганом, по чему так и прозвано. Об озерах, от Березовки до Татарския деревни Могильной по дороге идущей из Челябинска в Куртамыш лежащих расскажу я при повествовании о следующей моей вешней поездке; а здесь остается упомянуть о различных от сея дороги на юг между Миясом и Тоболом к изтоку Уя показывающихся и отчасти гораздо достопамятных озерах.

Следуя от могильного к В. Ю. В по идущей к Уйской линии дороге встречается на [465] шестнатцати верстах, версты на две большое и, до 17 градусов соленое, очень мелкое горькое озеро Айтабан, которое сказывают летом весьма вонюче бываете; а в трех от оного верстах лежит маленькое озеро Угловое, почти поваренною солью существующее: оно продолговато и немного длиннее двух сот сажене; пятнатцать уже тому лет, как садилась на нем соль, но за глубиною озера не можно было иначе доставать оные, как токмо на берегах, или собирать на кустарниках и хворостах, который для того в озеро брасывали; ныне усматриваются еще остатки лодок, в которые накладывали соль. В сем озере находится так же множество маленьких красных соляных черьвей, а на берегах раждается водяная нить, которая от серных росола частей получает красной цвет.

Достопримечательнейшее из всех Исетские провинции озер лежит от Углового шесть верст в средине расстояния между Миясом и Тоболом; Россияне называют его Сорочье озеро, а Татары Чердаклы. В самом деле тут два озера осмисаженным волоком разделенные, чрез который идет дорога. Южное или в право от дороги лежащее отделение простирается от востока к западу на три версты, шириною ж едва в двести пятьдесят сажен; на дне тиновато и берега его безлесны. Росол озера сего подымает гидрометр до самого пункта сатурации; но содержит в себе безмерное множество Глауберовой дивной соли, которая во всем сходственна с так называемою в [466] Российских аптеках Сибирскою солью, и с горькою солью других озер и соляных луж Исетские, Ишимские и Барабинские степи; из пуда росолу получил я почти четверть фунта горькой соли.

Сказывают, что прежде производило оно поваренную соль, чему едва поверить можно, разве в раждающих оную соляных сокрытых ключах произошла великая перемена. Теперь садится в оном токмо прежде реченная соль горькая, которая не черепом и не обыкновенными кристаллами, но круглыми несколько приплюсклыми величиною с чечевицу зернышками раждается и волнованием воды изобильно на берега выбрасывается; известно, что горькая соль скорее и лучше распускается в теплой, нежели холодной воде, по тому и здесь осенью, когда воздух постуденее, она осаживается, а при начавшейся теплоте опять распускается; лежащая на берегу рассыпается в прах, и разносится ветром, так что летом оные мало, или и совсем ничего не остается; напротив того осенью, прежде нежели земля покроется снегом, можно бы оные нагрести и собрать полные телеги и продовольствовать Российские аптеки, так что не надобно бы привозить ея из отдаленных мест, варить и чистить, имея ее здесь готовую и довольно чистую; а чтоб сделать оную, и еще заменяя раствор и кристаллизацию, надлежит сделать несколько больших деревянных чанов и зимою наполнить оные росолом; мороз тотчас осадит горькую соль изрядными [467] кристаллами, и тогда стоит только отбросив замерзлой череп соль вынуть и высушить. Взяв, привезенной ко мне из сего озера росол испытал я сие в маленьком, и почти всю содержащуюся в нем горькую соль отделил морозом. Ежели дать о сем повеление Оренбургской аптеке, то можно всю Россию из одного сего озера продовольствовать горькою солью; сверьх того действие ея сильнее обыкновенной Сибирской соли и две унции оные довольным служат слабительным для сильных людей между простым народом; может быть она и еще сильнее будет, ежели при варке оставить ей естественный примес поваренные соли. По изчисленному от меня о сем аптеке Оренбургской уведомлению намеревала она начать доставлять отсель соль; простой народ имянует ея леденцом, по тому что она, покуда не высушена, на языке как лед тает, и горечи с начала не приметно.

Другое озеро не имеет названия; оно кругло, в поперешнике не более версты, на дне песковато, токмо на пятьдесят три градуса солоно и вокруг усеяно березняком.

Соль в нем никогда не садилась; однакож при обеих учрежден караул, хотя он по горечи росола и совсем не нужен.

За четыре версты отсель остаются в леве три пресные озера, из коих среднее важнее и с версту длиною; но верст с двенатцать от Сорочьего озера, а от дороги в низ версты четыре на лево, находится другое соляное [468] березовыми рощами окруженное и по образу его называющееся Кривое озеро. В длину будет оно версты полтретьи, но не шире двух сот сажен, тиновато и камышенно.

Гидрометр показываешь на нем 38 градусов; прежде ж говорят садилась в нем соль, чего для и караулят оное. Деревня Косулина отстоит отсель седмь верст к востоку; а от сея в шести верстах под деревнею Белоногова лежат три полусоленые озера, в коих гидрометр до 24 и 26 градусов подымается; одно близ самой деревни, а два в четырех верстах Ю. З. от нея; пресных же озер и луж в сем околотке почти безчисленное множество; переезжая деревни Костылову 6 вер. Вехотки 3 вер. Лызухину 13 вер. Найдешь в пяти верстах от последней к востоку изрядное соленое озеро Гашково, имеющее чистой и крепкой росол; оно в длину полторы версты, а в ширину с версту; дно озера пещано: остатки челнов, коими прежде садившуюся соль на берег вывозили, и теперь видны.

Озеро сие отстоит седмь верст от деревни Губановой, от которой до Тоболи двенатцать, а до Звериноголовской крепости тритцать пять верст щитают. Оба озера, между коими стоит деревня, изобилуют рыбою, хотя горькое озеро и гораздо горькой вкус воды имеет.

Обратившись из Лызухиной на Юг являются два великая горького вкуса, рыбою изобильные, с многими побочными озерами, болотами [469] и разливами, так же и между собою смыкающиеся водяные скопища, имянуемые большие и малые Донки, верстах в двенатцати одно от другого; каждое в поперечнике будет от десяти до двенатцати верст; в оных рыбная ловля, за которую в казну берется пошлина, очень важна, и многочисленность гнездящихся тут летом водяных птиц почти не вероятна. В двух верстах от лежащих к востоку больших Донков встречается посредственное соляное озеро Подувальное, в коем такожде говорят бывала соль; теперь же росол оного поднимает гидрометр токмо на 47 степеней и содержит соль поваренную, название свое получило оно от простершегося из под Звериноголовской крепости доселе возвышенного увала, к берегам озера прилегшего: в осми верстах от оного лежит рыбоплодное пресное озеро Становое, а за полторы от оного версты соленое озеро Пиминово, от юга к северовостоку четыре версты длинное и боле версты широкое; росол оного десятью степеньми ниже Подувального; однакож, сказывают, прежде брали в нем соль, по чему и ныне мужики оное караулить обязаны; по берегам садится тонкая серожелтая материя, которая однакож ничего серного, но одну горькую содержит соль и в воде совсем разтворяется. На конец в двух верстах к югу лежит маленькое озеро Каменное, коего росол 55 степеней тяжел и садит изрядную соль. Оно будет с версту в поперечнике. [470]

1770 НОЯБРЬ И ДЕКАБРЬ.

Уст.Уй. кр. 21 вер.,

Луг. ред. 24 в.,

Крут. кр. 23 в.,

Берез. ред. 24 в.,

Кара. кр. 24 в.,

Клуч. ред. 26 в.

Качердымской редут отстоит за три версты от Каменного, над стоячею водою от Тобола за версту весною доселе разливающеюся, а от устья Уя за 15 верст. Студент Соколов возвращался отсель чрез Усть-Уйскую крепость, над Уем в осми верстах от соединения ея с Тоболом отстоящую; по том чрез Луговой редут, Крутоярскую крепость и Ключевой редут в Троицкую крепость, откуда он обыкновенного дорогою и возвратился 16 Октября в Челябинск, когда уже было еще с 9 числа сего месяца нарочито морозно.

Вот начало настоящая зимы; однакож мы не можем сей год жаловаться на жестокость морозов, выключая несколько дней Декабря иследовавшего после Генваря. Напротив того снег сильной шел чрез целую зиму, а особливо выпало оного множество 17 Генваря и от 24 до 27 Марта.

дер. Долгая, 18 в., дер. Баландина, 6 в.,

Курман Аул 30 вер., дер. Кочкул, 12 вер., дер. Сугояк, 8 вер., Бакл. слоб. 13 вер., дер. Ниж., 5 в.,

дер. Олчугова, 20 в., дер. Песочки, 14 в.,

село Уксянская 11 вер., село Вершинино 12 вер., гор. Шадринск, 30 вер., село Масленское 16 вер., дер. Ичкина, 12 в.,

Мехонской острог, 30 вер.,

сл. Терзюцкая, 21 верст., Монастырская заимка, 15 вер.,

дер. Мостовая, 6 в., Исетской острог, 21 в., дер. Сунгурова, 22 версты, д. Червышева, 35 верст.

В половине Декабря ездил я в Тобольск ради исправления различных надобностей и некоторых сведений, требовавших самоличного моего присудствия. Шестого надесять числа в вечеру, выехав из Челябинска, переменил я лошадей в деревне Долгой, и следуя в низ по Миясу шесть верст переехал озеро Тишка, над коим оселена Башкирская деревня Баландина, по том проехав Мещеряцкую деревню Курман, озера и деревни Кочкул и Сукояк, прибыл по утру рано в Бакланскую слободу, над Течью лежащую; отсель продолжал я свое путешествие чрез впадающие в Течю ручьи Заманиху и [471] Межевую и оселенную среди оных большую деревню Нижнюю в Очугову подведомую Долматовскому монастырю, и так же над Течею лежащую; далее переезжал озеро Песчаное слободу Уксъянскую, лежащую над стоком ручьев Уксянки и Барневы, и приписанную к Екатеринбургским заводам; за тем в низ по над Барневою чрез ручей Бараба и разные деревни в село Вершинино; а из сего поехав я оселенною изобильно полосою прибыл ночью в городок Шадринск, в котором живет Исетские Провинции над Шадринским дистриктом управитель и его канцелярия. Не было мне надобности мешкать здесь, и так выехал из города 18 числа по обыкновенной Тобольской дорог в низ по над Исетью; не встречал я досель ничего, кроме изрядной степи с редкими березовыми рощами; места около Исети такого же свойства, но несколько взгористы, особливо на правой или южной стороне здесь же видно уже начало соснового бору, который по над Исетью до изтока ея в Тобол под имянем Илецкого бора простирается, и славен большими беловатыми Илецкими белками, коих ловля зимой производит не малой торг. Напротиву того дорога предлежала мне на левой Исети стороне по степи чрез село Масленское, деревню Ичкину над ручьем такого же имени, от коего наречены и протчие деревушки оселенные Татарами, произходящими из поколения Казанских и здесь во первых поселившихся, в развалившийся Мехонской острог. В сем степном околотке по над Исетью [472] видны местами курганы, коих паче изобильно около ручья Березовки и на холмистых оного берегах; далее в низ по над Исетью многочисленными деревнями оселенную следует Терзюцкая слобода над ручьем такого же названия, а за тем деревня Устьтерзюцкая, от коей ехать некакое разтояние самою Исетью и низменностию весною поемною; в вечеру прибыл я в изрядную деревушку Мостовую принадлежащую Троицкому березовскому монастырю, а около полуночи миновал Исетской острог. Здесь и на сей стороне Исети начинается не худой сосновой бор, довольно широкой, и которым я еще верст 22 в низ по над рекою следовал. Из деревни Сунгуровой идут две дороги в Тобольск, одна чрез Ялуторовской остров или Вачамку, а другая чрез Тюмень, я избрал последнюю, яко кратчайшую, и поехал бором в низ по над Исетью к Пышме куда за деревнею Червышевою над заливом реки оселенною и достиг; здесь и около Исети, а тем больше, чем ближе к Тюмени подъезжаешь, сеют мужики множество гречихи, которые в западной и южной Исетского уезда частях не употребляют. Имеют они как обыкновенную, так равно и Сибирскую гречиху, коих семена доставленным чрез Тобольск из Красноярска; разводят оба рода одинаким образом, который достоин быть ведом.

Сеют ее на пространных нивах на нововспаханной тучной степи, которая по всему сему околотку имеет изрядной чернозем. [473] Начинают сеять не прежде 9 Майя, чтобы ночные морозы меньше вредили, да и то изредка; однакож за всем тем нива угобжается сим семенем лет на пять или на восемь и приносить чрез сие время по крайней мере пятьнадесятое или десятое зерно, не требуя сеяния вновь семян; и сие бывает по причиною, что во время снятия пашни выпадает зерен довольно; оно под снегом лежит невредимо, а весною, вспахав ниву один раз, родит она новую жатву и продолжается, пока земля откажется от плодовитости.

И так ни одна пашня не может быть выгоднее сея для ленивого Сибирского народа; при том имеют они и сие облегчение, что могут гречиху косить; молотят ее там же на поле, а солому не отвозя в жилища жгут на месте. А по причине таковые безтрудности гречиха в сих местах весьма дешева.

От Пышмы до лежащего под Турою Тюменя земля начинает быть открытее и наконец соделывается совсем чистая. В сей после бывшего великого пожара вновь прямыми улицами выстроенной город прибыл я 19 числа в полдни, и с особливым удовольствием провел я в оном несколько часов в разговорах с зимовавшим здесь господином Доктором и Адъюнктом Лепехиным; за тем, продолжая путь свой чрез Туру, миновал я на высоком берегу лежащую могилу Камчатским своим путешествием прославившегося и прямо заслужившего честь Стеллера, и часов в девятнатцать до [474] Тобольска пробежал я двести дватцать пять мерных верст; вот коль похвальной порядок блюдется по сей дороги между ямщиками, которые по станциям в 33 и 50 верстах разделенным для свозу путешествующих здесь живут. Станции учреждены ныне следующим порядком; Созонова 46 в. Покровская слобода 31 в. деревня Иска и ям 34. в. Нердынской ям или Царына 34. в. Честакова 26 в. Турба 33 в. где и Татарская деревня; а отсель остается до Тобольска 50 верст, кои провозят не переменяя лошадей. Места между Тюменем и Тобольском состоят из открытой изрядной черноземи со скудными рощицами, которые по над Тоболью гуще: не малое расстояние надобно оных проехать пред Иртышем.

Не хочу я обременить читателей моих описанием Тобольска, сколько бы ни важен был сей, пространные и обширные Сибирские губернии главный город; ибо я почти никакой в нем не приметил перемены от того его состояния, в каком описал покойный Гмелин в первой части своего Сибирского путешествия; да и немногия сведения, которые я здесь приобресть имел случай, либо маловажны, либо относятся к частной естественной истории, по чему и не у места бы было их здесь помещение. Весьма приятно было для меня пребывание в Тобольске, услаждаемое дружеским со мною обхождением Г. капитана Исленьева, которой совершив вожделенно свои наблюдения о прохождении Венеры чрез солнце, которые в Якуцке делать ему [475] препоручено было, и кончив некоторые другия географические упражнения, препровождал зиму в Тобольске, занимаясь астрономическими примечаниями, касающимися до наблюдения г. Аббата Делашапе о прохождении здесь Венеры и был в состоянии сообщить мне многия полезные известия о различных Сибирских местах, коими он путешествовал. — Не меньше причины имею возхвалить и милость его превосходительства господина Губернатора, Генерал Майора и Кавалера Дениса Ивановича Чичерина, которой за удовольствие себе поставлял во всех моих упражнениях делать пособие и повелениями своим доставлять успех в предлежащем мне пути.

В Тобольске прожил я от 20 до 28 числа Декабря, а после отправился в обратной путь, которой до Тюмени, по причине ужасных бурь и снегов, был для меня гораздо неприятен; переночевав в сем городе 29 выехал я из оного 30 числа обыкновенною дорогою в Екатеринбург сопутешествуем вышеупомянутым г. доктором Лепехиным; и здесь можно ехать очень скоро, находя везде ямщиков и лошадей в готовности. Станции по сей дороге суть сии: Мальдова 35 в. Демина 40 в. ям Камышловской 44 в. Новая Пышминская слобода 30 в. Камышловская слобода 36 в. Черная корова 32 в. Грязнуха 30 в. Косулина 40 в. до Екатеринбурга 23 версты. В Екатеринбург приехали мы перьвого Генваря; и я не мешкав того же вечера выехав чрез слободу Арамильскую 20 в. завод Сибирской 20 в. Шолкунскую крепость 19 верст, [476] деревню Бузги 20 в. и различные Башкирские и Татарские деревни, второго Генваря ночью возвратился опять в зимнее мое пребывалище город Чилябинск для продолжения дальнейших моих зимних упражнений.