Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ДЕ-ЛА-НЕВИЛЛЬ

DE LA NEUVILLE

(1691)

Де-ла-Невилль — дипломатический агент французского правительства, посетивший Москву во второй половине 1689 г. Вопрос о личности де-ла-Невилля и о целях его приезда в Московию в свое время вызвал споры. Дело в том, что об изданной им в 1698 г. французской книге о России возникло предположение, будто она принадлежит в действительности не Невиллю, а библиографу Адриену Байэ (Baillet), происходившему из городка Neuville, и что, таким образом, имя Невилля — только литературный псевдоним. Мнение это основывалось, между прочим, на том, что голландский переводчик этой книги перевел также и имя автора, сделав из Neuevill'я Niuwstad'a, А.И. Браудо, посвятивший этому вопросу специальную статью, доказал, что авторство и личность де-ла-Невилля не могут возбуждать никаких сомнений, так как имя его упоминается во французской дипломатической переписке и о нем как о живом и известном им лице говорят в своих письмах Н. Витсен и Лейбниц (Браудо A. Russica // Сборник статей в честь Д.Ф. Кобеко. — СПб., 1913. — С. 247—250). Пользуясь данными, какие Невилль сообщает о себе самом в своей книге, а также справками, приведенными у А. Браудо, историю его приезда в Московию можно представить в следующем виде. Когда в 1689 г. французское правительство пожелало склонить Польшу к нападению на владения Бранденбургского курфюрста, то оно отправило в Варшаву де-ла-Невилля вместе с неким Дютейлем с поручениями и в помощь чрезвычайному французскому посланнику в Польше — маркизу де-Бетюню. Последний [411] нашел нужным отправить Невилля из Варшавы в Москву, чтобы тот под видом польского посланника мог разузнать, в чем будут состоять переговоры находившихся в Москве послов шведского и бранденбургского. Эта опасная миссия выполнена была Невиллем не очень удачно; аудиенции у царя, которой он добивался в течение пяти месяцев, Невилль так и не получил; благодаря проискам других иноземных дипломатов, его действия в интересах французского правительства были, в общем, скоро раскрыты; положение его несколько раз становилось довольно опасным и вынуждало на продолжительное бездействие, Невилль использовал его для изучения современного состояния России и по возвращении на родину написал книгу, в которую занес все, что случилось ему видеть и слышать в Москве, под заглавием «Новое и любопытное известие о Московии» (Relation cuvieuse et nouvelle de Moscovie, contenant l'etat present de cet Empire, les Expeditions des Moscovites en Crimee en 1689. Les causes de derniers Revolutions. Leurs Moeurs et leur Religion. Le recit d'un voyage de Spatarus par terre, a la Chine. — Paris, 1698). Проведя в Москве в общем около полугода и встречаясь со многими выдающимися деятелями того времени, например с кн. В.В. Голицыным, Андреем Артамоновичем Матвеевым, Е.И.Украинцевым и др., Невилль успел заметить и расспросить многое и оказался свидетелем важных исторических событий: стрелецкого бунта, падения В.В. Голицына и т.д. Поэтому книга его является «одним из интереснейших источников для истории тех смут, которые переживало русское государство в 80-е годы XVII века и для характеристики этой эпохи русской истории вообще» (см.: Браудо А. Записки де-ла-Невилля о Московии // Русская старина. — 1891. — № 9. — С. 420); на важность и достоверность сообщаемых Невиллем известий указывали еще Н.Устрялов (История царствования Петра Великого. - СПб., 1858. — Т. I. - С. LXII; Т. 2. - С. 322) и в особенности М.П. Погодин, посвятивший книге Невилля специальную разведку в работе «Семнадцать первых лет в жизни императора Петра Великого» (М., 1875. — Прил. — С. 72—92); подробный обзор литературы о Невилле см. у Н. Чарыкова (Посольство в Рим Павла Менезия. — СПб., 1906. — С. 497—694). Последняя глава книги Невилля представляет запись его бесед с Николаем Спафари, или Спафарием Милеску, служившим в Москве переводчиком в Посольском приказе, который за несколько лет перед тем (а не месяцев, как говорит Невилль) совершил путешествие в Китай через Сибирь. В письме к Людовику XIV, предпосланному книге, Невилль рассказывает, что когда, находясь под подозрением, он «вынужден был для безопасности сидеть дома, затворив двери и никуда не выходя», его «единственным развлечением» являлись разговоры со Спафарием, который назначен был к нему в качестве пристава. Содержанием их бесед были путевые впечатления по дороге Спафария в Китай и характеристика русско-китайской торговли, которая крайне интересовала тогда всех иностранцев. «Сведения, полученные мною от него, весьма любопытны, — пишет Невилль королю, — и могут быть весьма полезны вашему величеству, указывая на возможность организовать сухопутную торговлю с Китаем; поэтому я тщательно заметил подробности всего, что я от него слышал». В тексте книги Невилль замечает, что он хотел узнать от Спафария «все подробности, а также имена рек, гор и областей, через которые он проезжал», но нашел его «очень осторожным в этом отношении [412] и очень молчаливым», и правильно объясняет это боязнью Спафария, как бы его не обвинили в раскрытии государственных тайн: безуспешные хлопоты Авриля убеждают в том, что Невилль не ошибался на этот счет. Тем не менее сведения, которые Невилль получил от Спафария, в общем довольно интересны и заслуживают внимания. Н.В. Чарыков (Указ. соч. — С. 507) полагает, что в особую последнюю главу разговоры со Спафарием были сгруппированы в январе или феврале 1691 г., «когда Невилль находился вблизи Парижа или уже туда приехал»; это вполне возможно, но ничуть не уменьшает их интереса и достоверности, хотя несомненно, что кое в чем (например, при описании ловли соболей) Невилль или не понял Спафария, или извратил его рассказы. В целом эта глава имеет несомненный интерес, так как она дополняет «Путешествие» Спафария, которым не без труда смог воспользоваться и Ф. Авриль. Во Франции тогда укоренялась своеобразная мода на «китайщину» (chinoiserie), оказавшая сильное влияние на искусство того времени (Belevitch-Stankevitch. Le gout chinois, en France au temps de Louis XIV. — Paris, 1910); после русских посольств во Францию 1685 и 1687 гг., привезших в подарок Людовику XIV прекрасные китайские ковры и материи, злободневным стал вопрос о возможности торговли с Китаем непосредственно через Россию и Сибирь, а не при помощи дорогостоящего экспорта на кораблях Индийской компании. Поэтому сведения, добытые Невиллем у Спафария, действительно должны были вызвать к себе интерес, несмотря на то что поэтому вопросу уже ранее появилась книга Авриля. В связи с этим интересно отметить, что авторитет Спафария как путешественника и синолога стоял здесь очень высоко. В Париж попала даже рукописная копия «Описания Китайского государства» Спафария, списанная Спарвенфельдом в немецкой слободе под Москвой в 1685 г. (Martinoff P. Les manuscnts slaves de la Bibliotheque Imperiale de Paris. — Paris, 1858. — P. 105—106), несмотря на то что она, как доказал Бэддли, является ничем иным, как только переводом сочинения Мартини, во Франции хорошо известного (Baddeley F. Russia, Mongolia, China. - London, 1919. - Vol. 2. - P. 208-212).

Книга Невилля издана была несколько раз; вслед за парижским изданием 1698 г. последовали английский перевод (La Haye, 1699) и два голландских (Utrecht, 1699 и 1707), которые несколько отличаются от подлинника (ср.: Браудо А. // Сборник. — С. 247—250; Русская старина. — 1891. — № 9. — С. 419—420). Первый русский перевод сочинения Невилля сделал Н.А. Полевой (Рус. вестн. — 1841. — № 9, 10), однако он отличается большими неточностями и, кроме того, сделан не с французского, а с английского текста. Новый и вполне точный перевод дал А. Браудо в «Русской старине» (1891. — Т. 71, 72). Откуда мы и заимствуем последнюю главу (с. 274—281), приводя ее в сокращении и с комментарием, в указанном издании отсутствующим.


ИЗЛОЖЕНИЕ РАССКАЗОВ СПАФАРИЯ О ПУТЕШЕСТВИИ В КИТАЙ И ТОРГОВЛЕ С ЭТОЮ СТРАНОЮ

Меховая торговля уже очень давно возникла в Московии, но она приняла теперь совершенно иной характер. В старину соболи в Московии были очень мало известны, и московитяне пользовались только дешевыми мехами, исключая [413] горностаевых, на которые они выменивали то, что им было надобно. Дед нынешних царей, Василий Васильевич, прозванный Грозным 1, ...покоривши царство Казанское и Астраханское, открыл часть той обширной страны, которую называют Сибирью, что на славянском языке значит тюрьма 2, так как этот жестокий по природе властитель посылал в эту область, тогда не имевшую еще никакого названия, всех, кто лишался его милости; этим-то сосланным московитяне и обязаны открытием дороги в Китай и множества куниц, которых они нашли на этих обширных пространствах, покрытых непроходимыми и неизвестными доселе лесами, которые, вероятно, простираются до самого Ледовитого моря. Охотники проникли в эти леса, подвигаясь постепенно вперед за ловлею разных зверей, как-то: черных лисиц, рысей и других диких животных, которыми изобилуют упомянутые необитаемые никем леса и шкуры которых так дорого ценятся 3.

Добыча соболей производится преступниками 4, ссылаемыми в Сибирь, подобно тому, как во Франции ссылаются на галеры, и солдатами, которых посылают туда полками, под начальством полковника, оставляя их там обыкновенно на семь лет. И те и другие обязаны приносить еженедельно известное количество шкурок, причем они должны наблюдать, чтобы на них не было дырочек и чтобы они не были замараны кровью, от чего, как говорят, эти шкурки, в особенности же собольи, портятся; поэтому за каждую продырявленную шкурку охотника наказывают палочными ударами; чтобы избежать их, они не стреляют иначе, как только одною пулею в голову зверька, к чему они почти все приучены, так как московитяне вообще незнакомы с употреблением мелкой дроби. Так как охота эта требует, таким образом, большого терпения и усердия, то офицерам разрешено для того, чтобы заинтересовать солдат, распределять между ними все те шкурки, которые они добудут сверх того числа, которое они должны еженедельно представлять в казну. Излишек этот бывает очень значителен, так что полковник в семь лет наживает тысяч до четырех экю, а подчиненные ему офицеры по соразмерности; заработок же солдат составляет не более шести или семи сот экю. Нужно иметь, таким образом, добрых друзей, чтобы быть туда посланным, так как каждый дворянин получает в Московии жалования не более 1000 экю, половина которых выплачивается притом же соболями, которые при этом оцениваются обыкновенно выше настоящей их цены. Полковник получает четыреста экю, а другие офицеры по соразмерности. Голицын хотел было установить 5, для пользы царя и офицеров, уплату всех государственных расходов сполна деньгами, для чего он и намеревался посылать все меха, в которых не имеется надобности, через надежных людей, в иностранные земли, чтобы продать их там или же обменять на нужные товары, которые были бы затем продаваемы в пользу царя. То, что он сделал для утверждения сухопутной торговли с Китаем через Сибирь и Татарию, заслуживает особого описания.

Спафарий 6, родом валах, был изгнан из своей родины после того, как ему отрезан был кончик носа за то, что он открыл султану тайный договор между волохским господарем, его родственником, и королем польским, после чего господарь был низложен и принужден бежать в Польшу, где и получает при дворе короля определенную пенсию. Спафарий удалился сначала к бранденбургскому курфюрсту, где был принят очень хорошо, так как он очень образован и хорошо знает греческий, латинский и итальянский языки. Но король польский уведомил курфюрста о вероломстве Спафария, и последний тотчас же должен был оставить его двор. Не зная, куда ему обратиться, он отправился в Московию. Голицын принял его очень хорошо, дал ему содержание, а через несколько времени потом отправил его от имени царя в Китай с поручением исследовать [414] возможность учреждения сухопутной торговли между этим государством и Московиею. Два года провел Спафарий в путешествии, причем ему пришлось бороться с величайшими трудностями, но, будучи очень способен и умен, он собрал во время этого путешествия множество сведений о положении местностей, которые он проезжал, и по возвращении обнадежил Голицына, что во второе его путешествие можно будет устроить такой путь, который даст возможность ездить по этой стране так же удобно, как по всякой другой. На основании этих уверений, Голицын начал выбирать наиболее удобный и кратчайший путь для перевозки товаров, найдя его, он стал изыскивать средства для учреждения там постоянного сообщения 7 и решил построить от Москвы до Тобольска, главного города Сибири, несколько деревянных домов на каждой десятой миле, в домах этих должны были быть поселены крестьяне, которым предоставлены были бы доходы с известного количества земель с тем, чтобы каждый дом содержал по три лошади, которых на первый раз он должен был им сам выдать с правом взимать с проезжающих в Сибирь и обратно по собственной надобности по 3 коп. с лошади за каждые 10 верст, равные двум немецким милям. По всей сибирской дороге, так как и по всей Московии, поставили столбы для указания пути и числа верст. В тех местах, где снег так глубок, что лошади не могут идти, также построили дома, в которых поселили осужденных на вечное изгнание, снабдив их деньгами, припасами и заведя у них больших собак, которые должны были вместо лошадей тащить сани по снегу. В Тобольске же, городе, расположенном на реке Иртыше, который неправильно называют Обью 8, в которую он только впадает, Голицын велел выстроить большие магазины и в них иметь запасы, а также барки, караваны, которые могли по реке подыматься до Кизильбаша 9 (Kesilbas) — озера, находящегося у подошвы гор Прагогских 10 (Pragog), где также были устроены необходимые для продолжения путешествия удобства. Спафарий уверял меня, что он совершил свое последнее путешествие через Сибирь в пять месяцев, и так легко и удобно, как в нашей Европе. Я хотел узнать от него все подробности, а также имена рек, гор и областей, через которые он проезжал, но я нашел его очень осторожным в этом отношении и очень молчаливым. Я понял хорошо, что если он не удовлетворил моему любопытству, то только из боязни, что если это узнается, его обвинят в том, что он открыл что-либо, что они желают держать в тайне от всех других народов, и угождение, которое он оказал мне, объяснив мне то, о чем я его спрашивал, будет награждено палочными ударами, от которых не избавляют в Московии никого, начиная с последнего крестьянина до бояр. Из слов его я, однако, понял, что он собирается в следующем своем путешествии найти путь более короткий и удобный. Голландцы, всегда завистливые к другим народам, что доказали они всеми учреждениями своими на востоке, стараясь захватить в свои руки всемирную торговлю и исключить из нее все другие народы, убедили московитян, после падения Голицына, запретить всем иностранным купцам проезд через русские владения. Они опасались, что если эта дорога будет узнана лучше и по ней откроется легкий проезд, то французы непременно постараются завладеть ею, станут перевозить лучшие предметы торговли, которые охотно покупают китайцы и татары, отдавая за них свои лучшие и ценные товары, а это со временем может нанести значительный вред голландской торговле через мыс Доброй Надежды, Батавию, Малакку и другие места на востоке, которые голландцы отняли у португальцев и англичан. Они предвидели, что удобство и безопасность сообщения по сухому пути, раз навсегда уже установленному, заставят всех иностранных купцов предпочесть именно его, чем видеть себя подверженными ежедневно бурям, неудобствам, болезням и всякого рода [415] случайностям морского пути, не говоря уже о годах, которые нужно употребить на такое путешествие. Таким образом, благодаря иностранцам могла бы со временем развиться по этому пути обширная торговля. Московитян голландцам опасаться было нечего, ибо, как это им хорошо известно, они слишком мало имеют ума, чтобы добиться чего-либо значительного. Кроме того, они слишком бедны, чтобы покупать драгоценные товары этих стран, а потому они ничего и не будут в состоянии вывозить оттуда, кроме небольшого количества шелку, чаю, деревянных изделий и разных безделок. Таким образом, голландцы могут быть уверены, что московитяне ни теперь, пи в будущем не в состоянии будут соперничать с ними в торговле. Король польский, спустя несколько лет, жаловался через своего посланника на это запрещение, так как оно совершенно противоречит трактату 1686 года, в котором прямо сказано, что подданные короля польского могут ездить по этому пути туда и обратно. Но в ответ на это он получил только то, что так приказали цари. Подобный же ответ дан был и шведскому королю, посланник которого Фабриций для поддержания мира заключил в 1686 году с ними трактат по поводу торговли с Персией. Московитяне полагают, что они делают уже очень многое, разрешая польским послам ездить через их владения в Персию и доставляя им экипажи на всем протяжении до Астрахани.

Польский король включил вышеозначенную статью в трактат 1686 года по просьбе иезуитов, которые надеялись пробраться этим путем в Китай. Но Голицын, несмотря на все свое могущество, не мог, однако же, доставить разрешение позволения тем иезуитам, которых граф Сири, посланник польский в Персии, привез с собою в Москву в 1688 году с просьбой короля об облегчении им пути в Китай; дело в том, что голландский посланник в Москве действуя в духе своей нации, немедленно дал под рукою знать московитянам, что в числе 12-ти польских иезуитов находятся о. Авриль и Бовилье, французы, которых христианнейший король посылает будто бы разведать о пути в Китай. После этого эти варвары объявили польскому посланнику, что он может взять с собою в Персию подданных польского короля, но что касается до французов, король которых оскорбил царского посла, то им не будет никакой милости, кроме той, что они могут ехать обратно дорогою, которою приехали в Москву. По возвращении их в Польшу, король польский препроводил их в Царьград. Но можно надеяться, что по заключении мира, который принесет королю Франции столько же, а может быть и еще более славы, нежели заключенные раньше, ему легко будет принудить московитян разрешить его подданным учредить торговый путь с Китаем.


Комментарии

1. Василий Васильевич, прозванный Грозным]. Иностранцы часто путали имя и отчество Ивана Грозного, называя его просто «Basilowitz». Пропускаем несколько подробностей, почему царь заслужил прозвание Грозный, ничем не связанных с содержанием главы.

2. Сибирью, что на славянском языке значит тюрьма]. Фантастическая догадка самого Невилля. Н.Д. Сергеевский (Наказание в русском праве XVII века. — СПб., 1888. — С. 250) по поводу указанного места замечает: «Сибирь населена была в значительной степени преступниками и даже можно сказать почти исключительно ссыльными и опальными. Недаром иностранцы думали, что даже само слово "Сибирь" означает на русском языке место заключения преступников».

И. Шильтбергер: Ibissibur: так в Гейдельбергской и Санкт-Галленской рукописях, в других местах тех же рукописей встречается, однако, также написание Wbsibur (так в издании Лангмантеля: S. 39-41, 62). В части книги Шильтбергера, озаглавленной редактором «Страны, соседние с великой Татарией», есть такая фраза: «Es ist auch ein landt, das haist Bolar und hat mancherlei thier. Item ein landt ist genanndt Ibissibur», т.е. «Есть также страна, называемая Болар (Булгар), в которой много зверей; также страна, называемая Ибиссибур». Лангмантель объясняет: «Эта страна, названная вслед за Татарией и Булгарией, — бесспорно Сибирь, так как приведенное в тексте название явилось, вероятно, изменением слова lbir — Sibir, как на картах Азии начала XIII в. называли страну, находящуюся между Енисеем и Нижней Тунгуской». Ранее и Нейман в своем издании Шильтбергера уже заметил (Op. cit. — S. 88): «Эта страна — без всякого сомнения — Сибирь, которая названа здесь в первый раз; приблизительно около того же времени (1450г.), по Лербергу (Erlaeuterungen... — SPb., 1816. — S. 76), слово Сибирь встречается также в русских летописях». Ф. Брун безоговорочно переводит Ibissibur словом Сибирь. Что касается ссылки Неймана на русские источники, то следует заметить, что первое упоминание Сибирской земли зарегистрировано в одной из русских летописей в заметке о смерти хана Токтамыша уже под 1406 г. (Архангелогородский летописец. — М., 1819. — С. 126; ср.: Оксенов А.В. Слухи и вести о Сибири до Ермака // Сиб. сб. — СПб., 1887. — С. 109—110), хотя есть основание заподозрить здесь позднейшую вставку, так как тут же рядом упоминается и Тюмень, основанная лишь в 1586 г., да и самое основание города Сибири приписывается хану Мамету, жившему во второй половине XV в. (Анучин Д.Н. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака // Древности. — № 14. — С. 244—246); на европейских же картах, вопреки мнению Лангмантеля, Sebur, кажется, впервые помещена на так называемой Каталанской карте 1375 г. Она воспроизведена в историческом атласе Santarem'a и в «Choix de documents geographiques conservees a la Bibliotheque Nationale» (Paris, 1883. — Planche XVI); зато в восточных источниках XIII—XV вв. мы часто встречаем название Сибири, притом в форме, чрезвычайно близкой к той, какая находится у Шильтбергера.

Рашид-эд-дин (1247-1318) помещает страну Ибир-Шибир к северо-востоку от страны киргизов, от которой ее отделяла Ангара (Рашид-эд-дин. История монголов/Пер. И. Березина // Зап. Рус. археологического о-ва. — 1868. — Т. 14. — С. 2; Тр. Вост. отд. Археологического о-ва. — Т. 5. — С. 130; Бартольд В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. — СПб., 1900. — Ч. 2. — С. 422; ТГВ. — 1862. — № 21, 22; Quatremere. Histoire des Mongols de la Perse. — Paris, 1836. — Vol. 1. — P. 413). To же имя в различных вариантах встречается и у других восточных авторов: Месалек-аль-Абсар (1-я полов. XIV в.) пишет Сибир-и-Абир, Ибн-Араб-Шах (1388—1450) указывает, что Кипчак на севере граничит с Абир-и-Сабир; «...с севера Ибир и Сибирь, пустыни да степи, да пески (нагроможденные) точно горы. И сколько этой степи, где бродят птицы и звери! Она подобна милости вельмож (нашего) времени: край, до которого не доберешься, и предел, до которого не доплетешься...» (Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. — СПб., 1884. — Т. I. — С. 459—460); Ибнфадлаллах Эломари (ум. ок. 1348 г.) в своем сочинении «Пути взоров по государствам разных стран», рассказывая о Золотой Орде со слов лиц, ездивших туда по торговым и дипломатическим делам, также упоминает: «...Укек, Булгар, области Сибирь и Ибирь, Башкырд и Чулыман; потом за Чульшаном границы владений Сибири и Ибири прикасаются пределов Хатайских... От Железных ворот, которые означают город Баку, до пределов Хатайских земель со стороны Сибири и Ибири караван бывает в пути пять месяцев» (Тизенгаузен В. Указ. соч. — С. 236—237, 238—239).

Имя Сибирь встречается также в китайских источниках: в «Юань-чао-миши» мы читаем, что в 1206 г. Джучи, сын Чингисов, подчинил себе все племена, жившие в лесах («лесные урянгиты» Рашида) к югу от Shibir (Breitschneider E. Mediaeval Researches from Eastern Asiatic Sources. — London, 1888. — Vol. 2. — P. 37, 88); сократитель «Юань-чао-миши» Вань-гуань-дай, по словам Палладия, также перечисляет эти народы, но «по ошибке или согласно тоническому тексту называет Шибир южною; это, несомненно, Сибирь, положение которой по тексту Юань-чао-миши трудно уяснить; можно догадываться, что Шибир не есть род или племя, а страна; может быть, так называлась северная окраина Барабинской плоскости между Обью и Иртышом». «В Юань-ши, истории монгольской династии в Китае, упоминается Ибир-Шибир, до которой доходили войска Кубилая, названо то же имя и в путевых записках Даосского отшельника Чан-Чуня, ездившего к Чингис-хану» (Труды членов Рос. дух. миссии в Пекине. — СПб., 1866. — Т. 4. — С. 235). Отметим также, что, по мнению В.Н. Васильева, слово Сибирь китайского происхождения; он толкует его как «Западное захолустье» (Березин Н.И. Географические имена: Объяснение их в связи с историей открытий. — СПб., 1894. — С. 121—122). Несмотря на обилие упоминаний этого имени, и происхождение его, и географическое положение области, которую оно обозначало, не могут считаться выясненными окончательно. Некоторые исследователи находят, что название Ибир-и-Сибир может относиться только к Западной Сибири, другие, напротив, распространяют его и на Сибирь Восточную. Приводя цитату из Рашид-ад-дина, В.М. Флоринский (Заметка о происхождении слова Сибирь // Изв. Томск, ун-та. — 1839- — Т. 1. — С. 1 — 14) замечает: «Последние названия (Ибир-и-Сибир), по-видимому, относятся к нынешней Западной Сибири, так как рядом с ними говорится о реке Иртыше, о киргизских степях и башкирах. Те же самые названия Ибир и Сибир в значении области приводятся у другого восточного писателя, именно у Абулгази в его истории монголов и татар. Здесь эти слова относятся к стране, смежной со страною киргизов, по-видимому, где-то в пределах нынешней Восточной Сибири (le pays de Quirghiz avait d'un autre cote pour limite des deux provinces appelees Ibir et Shibir) (Histoire des Mongoles et des Tatares / Пер. с фр. бар. Демезона. — СПб., 1874. — Т. 2, chap. 2, § 42. — С. 43)... Со времени покорения Сибирского царства, в состав которого вошли и земли, не носившие прежде названия "Сибирь", это слово меняет свое значение и приурочивается, с одной стороны, к древнему городку, называемому иначе Искером и Кашлыком, расположенному на нагорном берегу Иртыша около самого села Преображенского [недалеко от г. Тобольска], служившему во времена хана Махмета столицей Сибирского царства, и с другой стороны — к обширной, постоянно расширявшейся путем завоеваний, стране Сев. Азии. Кроме того, имя "Сибирь" сохранилось еще в названиях нескольких речек Тобольской губ. (Сибирка)». И. Шафарик (Славянские древности. — М., 1848. — Т. 1, кн. 2. — С. 100) слово Сибирь производил от гуннского племени Сабиров (Sabiri, Sabeiroi), о которых довольно часто упоминают византийские писатели Феофан, Прокопий, Приск, Менандр, а также готский историк Иорианд. Они часто служили в наемных войсках у римлян и персов и в свою очередь сами часто нападали на римские и персидские области. Прокопий называет их также уннами, утугурами или сабир-угорами (Klaproth. Tableaux de l'Asie — Pans, I&26. — P. 256). По наблюдениям С. Патканова (О происхождении слова «Сибирь» // Сиб. сб. — СПб, 1892. — Кн. 2. — С. 127—136), у татар Тобольской губернии еще в конце XIX в. были очень распространены предания о народе Сывыр и Сыбыр, занимавшем места по среднему Иртышу раньше их. «Этому народу, — говорит он, — татары приписывают большую часть всех находящихся в их областях археологических памятников, каковы городища, курганы. Первые у них часто именуются словом Сывыр-кала, вторые Сывыр-туба. Таким образом, оказывается, что название Кучумова городища "Сибирь" нельзя считать именем собственным, ему присущим, а скорее — нарицательным. Выражение "Сывыр-кала" в том смысле, в котором оно применяется в настоящее время, вполне соответствует весьма употребительному на севере России и в Западной Сибири русскому выражению: "Чудское городище", потому что, как татары называют автохтонов Тобольской губ. "сывырами", так русские именуют их "чудью". "Что сделалось с сывырами, мы не знаем, но присутствие в Европейской России в разные времена кочевых племен, называвшихся "Сабир", "Себер", "Сувар" и т.д., заставляет нас примкнуть к вышеназванным ученым (Шафарик и Флоренский), видящих в этих племенах прежних обитателей Сибирской области, покинувших свою страну под влиянием каких-нибудь причин, вероятно вторжений с востока кочевников тюркского и монгольского племени. О его пребывании в степях южной России историки упоминают уж с IV в. н. э., в продолжение 6—7 вв., и в то же время еще в ХШ в страна, из которой он вышел, вероятно, не вполне лишена была своих прежних обитателей"». Вывод, который Патканов делает из этих наблюдений, тот, что название Сибирь «представляет из себя имя обитавшего в южной части Тобольского и в смежных волостях Тюменского округа народа сывыров или сыбыров». В другой своей статье С. Патканов (Ueber das Volk Sabiren // Revue Onentale. — Budapest, 1900. — Bd 1, 4) пытается представить доказательства тому, что сабиры были финно-угорского происхождения, в противовес тем, кто находил возможным считать их славянами и сопоставлять с «северянами». По свидетельству Константина Багрянородного, мадьяры во время пребывания своего в Лебедии носили название Sabartoiasjaloi, в котором некоторые ученые видят испорченное выражение «Sabar, toutesti asjaloi» или «Sabar htoi asjaloi», т.е. «сабары, т.е. (или) безопасные (храбрые)» (см.: Грот К.Я. Мадьяры и Моравия с половины IX до Х в. — СПб , 1881. — С. 217). Иначе говоря, эти исследователи полагают, что мадьяры назывались тогда сабарами, имя которых некоторые сближают с сабирами. К этим соображениям Патканов прибавляет ряд домыслов этнографического порядка. Венгерский ученый Gyula Nemeth в статье «Сабирия и Венгрия» в журнале «Венгерский язык» (Szabirok es magyarok // Magyar Nyelv. — 1928. — Т. 25. — S. 81-88) недавно произвел пересмотр этого вопроса. По его мнению, приведенные слова Константина Багрянородного указывают, конечно, на политические взаимоотношения между венграми и сабирами, но ряд лингвистических соображений препятствует предположению, что сабиры были финно-угорским племенем. Обращая внимание на название области по нижнему Иртышу Sapor (Sabar, Saber), представляющее звуковой рефлекс старого остяцкого слова Sabar, он полагает, что эта местность до аварского нашествия была населена сабирами; имя Sabar — Sabir G. Nemeth толкует как глагольное образование от глагола sapmak в значении «прогонять (сабиров)» и заключает отсюда, что сабиры были народом тюркского происхождения. Последний вывод не нов; русские исследователи давно пытались объяснить слово Сибирь из татарских корней. Так, еще Н.А. Абрамов (Догадки о значении имен некоторых мест Тобольской губ. // ЖМНП. — 1841.— Ч. 30, отд. 2. — С. 821) предлагал возводить слово Сибирь к татарскому глаголу сибирмак 'вычищать, очищать' и делал отсюда фантастическое умозаключение, что «когда-то какой-то воитель, завладев этой страной, завел в ней новые порядки и страна сделалась очищенной, выметенной, благоустроенной». «Возможно, — фантазировал он далее, — производство и от слов "Сиб" и "Ир", что значило бы засылай землю». «Либо в этой стране, переходившей в глуби веков из рук в руки, было достаточное количество кладов, либо она названа так благодаря положению ее столицы Искера, постоянно осыпавшегося». Не менее произвольными и необоснованными являются домыслы Г.Н. Потанина (О происхождении географического имени Сибирь // Сиб. сб. — СПб., 1890. — Кн. 1. — С. 179—190), полагавшего, что слово Сибирь «занесено из Монголии и южной Сибири, где в народной поэзии местных жителей (качинских татар, кызыловцев и т.д.) нередко фигурирует гора "Subur", и что под этим именем, как и под названием сказочной горы "Сымыр" или "Сумбыр", в монгольских и бурятских сказках следует подразумевать вообще северные страны, т.к. между этими племенами и Полярной звездой, по поверьям восточных народов, имеется известное соотношение». Гору Субур, Сюбюрь, упоминаемую в сказках южно-сибирских тюрков (Subur, см.: Катанов И. Алфавитный указатель собственных имен, встречающихся во И томе «Образцов...» В. Радлова. — СПб., 1888. — С. 70), Г.Н. Потанин слишком смело, с моей точки зрения, сближает с «Сиверными горами» былин о Святогоре и «Сиверскими горами», где по легендам Александр Македонский заключил народы Гога и Магога, полагая при этом, что к различным версиям имени «мировой горы Сумбыр» «следует причислить и имя города Сибирь или Киберь, встречающееся в старых записях наших былин» (Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе. — М., 1899. — С. 208, 205, 225). Е.Г. Кагаров (Сов. Север. — 1934. — N° 5. — С. 105-106) напомнил мне о работах Н.Я. Марра и его школы о племенном названии Сувар-субер (см.: Марр Н.Я. Чуваши — яфетиды на Волге. — Чебоксары, 1926. — С. 61; Яфетический сборник. — 1932. — Вып. 7. — С. 205; Мещанинов И.И. Халдоведение. — Баку, 1927), а также указал на статью A. Magnussena «Woher stammt der Name Sibirien» (Ost-Asien. — 1900. — Bd 2.S. 461, 497), в которой название Сибирь сопоставляется с монг. Sibir 'дремучий лес'.

Другие догадки о происхождении имени Сибирь... Ср.: Egli I.I. Jermaks Kriegszug (1578—81) und die Lage von Sibir // Ztschr. fuer Wissenschaftliche Geographie. — 1880. — Bd 1. — S. 93—104; Derselbe aut, Nomina Geographica: Versuch einer allgemeinen Onomatologie. — Leipzig, 1872. — S. 526—527; Пигнатти В. Искер. Кучумово городище // Ежегодник Тобол, губернского музея. — 1915. — Вып. 25. — С. 1—36.

3. дорого ценятся]. Пропускаем несколько страниц, посвященных истории возникновения иностранной торговли в Московском государстве.

4. Добыча соболей производится преступниками]. Спафарий о соболях писал следующее: «А соболь зверок зело предивный и многоплодный (по-латыне и по-гречески именуются соболи зибелине) и нигде на свете не родится опричь в северной стране в Сибири, а в Сибири родятся добрые наипаче при море и где холоднее места, а где места теплые и степные, тут худые соболи родятся. А родятся они вдруг по 5 и 6, зверок радостный и красив, а красота его придет вместе со снегом и опять со снегом сойдет, и тот есть зверок, что у греков у старых и у латинов имянуется златая кожа, и для той кожи греки Аргонавте ходили по Черному морю, и после того вверх по рекам сыскали ту кожу, как историки пишут. И столь многоплодный есть тот зверок, что будто неистощаемый источник. И для того написали здесь про соболей, потому что лутче всех по Лене здесь родятся» (Арсеньев Ю.В. Путешествие... Н. Спафария. — СПб., 1882. С. 134).

5. Голицын хотел было установить...]. О кн. Вас. Вас. Голицыне, фактическом управителе Московского государства в конце 80-х годов, как указано во введении к настоящему тексту, много говорится в книге Невилля; на известиях этих и основываются главным образом биографы Голицына, например, М. Погодин, А. Брикнер. Невилль пишет про Голицына, что его намерением было «поставить Московию на одну ступень с другими государствами» и что он даже хотел начать с освобождения крестьян. В книге Невилля приведены разнообразные данные, характеризующие реформаторские замыслы Голицына, которым, однако, не суждено было сбыться: Невилль был свидетелем падения Голицына. Из книги Невилля и из других источников, например писем Л. Рингубера, мы знаем, что «Голицын, многосторонне образованный и склонный к западноевропейским приемам общежития, вообще производил на иностранцев очень благоприятное впечатление» (Брикнер А. Рингубер // ЖМНП. - 1884. - № 2. - С. 420).

6. Спафарий]. В биографии Спафария, излагаемой Невиллем, есть некоторые неточности. Спафарий был родом из Молдавии и прибыл в Россию, вероятно, в начале 1672 г. Настоящее его имя было Николай Милеску, а прозвище Спафарий, обратившееся на Руси в его фамилию, могло произойти от должности спатара, или спафара, которую он занимал в своем отечестве. Спафарий был молдавский боярин и родственник Александра Дуки. Принадлежа к турецкой партии молдавских бояр, он дал знать Порте о тайном союзе Александра Дуки с польским королем Михаилом Вишневецким; за это господарь подверг его позорному наказанию (отрезал ему нос) и изгнал его как изменника из отечества. Спафарии отправился к бранде н бурге кому курфюрсту Фридриху Вильгельму, но влияние польского короля не позволило ему здесь остаться, и он отправился в Россию. В Москве как человек умный и ученый, владевший молдавским, греческим, латинским и итальянским языками, он нашел себе покровителя в лице кн. В.В. Голицына и при его посредстве получил место переводчика греческого языка при Посольском приказе. Заявив себя хорошим переводчиком, Спафарии написал и перевел ряд сочинений: «Арифмологион», «Хрисмологион», «Мусы или о седми свободных художествах», «О сивиллах» и т.д (см.: Сырку П.А. Николай Спафарий до приезда в Россию // Зап. ВОРАО. — СПб., 1888. — Т. 3, вып. 1—2. — С. 183—196; Михайловский И.И. Очерк жизни и службы Николая Спафария в России II Зап. Историко-филологического о-ва при ин-те Безбородко в Нежине (и отд.: Киев, 1895. — С. 1—40); Арсеньев Ю.В. Николай Спафарий и его время // Русский архив. — 1895. — № 7. — С. 349—560; Он же. Новые данные о службе Н. Спафария в России (1671 — 1708) // ЧОИДР. — 1900. — Кн. 4; подробнее литература указана в статье А.И. Яцимирского, приложенной к книге: Спафарий Н.Г. Описание первыя части вселенные именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство с прочими его городы и провинции. — Казань, 1910). Догадываются, что Спафарий еще до приезда в Россию был знаком с литературой о Китае (его «Арифмология» — дидактическая энциклопедия — напоминает китайский трактат Сан-цзе-кинг) или знал о нем кое-что и интересовался им и что это знакомство не осталось без влияния на его назначение в посольство, отправленное в 1675 г. в Китай. Самый замысел этого посольства стоит, быть может, в связи с переговорами Л. Рингубера, который отправлен был в Москву в начале 1674 г. с поручениями от саксонского герцога Эрнста. По поручению последнего Рингубер, как видно из его донесения герцогу, в беседе с царем (7 июля 1674 г.) обратил его внимание на возможность успешного развития торговых сношений России с Китаем. «Нет сомнения, — пишет биограф этого саксонского дипломата, — что Рингубер во время своего пребывания в Саксонии в 1673 г. имел случай беседовать или с самим герцогом или с его сановниками о Китае и Абиссинии и о значении этих государств для России. Рингубер сам начал серьезно мечтать о средствах сближения России с Китаем и с Абиссинией, ему самому захотелось совершить путешествие в ту и другую страну. Поэтому он в своих беседах с царем Алексеем Михайловичем обращал особенное внимание на эти обширные проекты <...>. Рингубер объяснял Матвееву, каким образом московское правительство могло бы воспользоваться удобным географическим положением царства для развития торговли с азиатскими державами, с Китаем, с Ост-Индией и т.д. По его мнению, торговля могла бы доставить России гораздо больше выгоды, нежели открытие рудников, на которое истрачены без пользы большие средства...» (Брикнер А. Лаврентий Рингубер // ЖМНП. — 1884. — № 2. — С. 404); ср. письмо самого Рингубера от 29 августа 1674 г.: «К этому прибавил я некоторые предложения... об открытии северо-восточного прохода в Хину и Ост-Индию, так как владения его царского величества распространяются до Китая, Китай же граничит с Хиной, затем об исследовании рек этих мест» и т.д. (Relation du voyage en Russie fait en 1684 par Laurent Rinhuber. — Berlin, 1883. — P. 81—82); см. формулировку тех же «Рrоpositiones», представленных А. Матвееву: Р. 91, 132, 140). Все эти предложения, несомненно, заинтересовали русское правительство; во всяком случае С.М. Протопопов, летом 1674 г. отправившийся в Саксонию послом вместе с Л. Рингубером, получил, между прочим, инструкцию «вести переговоры о средствах развития торговых сношений между Московским государством и Китаем» и действительно старался «ознакомиться с соображениями саксонских чиновников относительно Китая», вывезя оттуда даже некоторые рукописные материалы о Китае, например «латинскую тетрадь, в которой предлагалось царю снарядить экспедицию для северо-восточного прохода» (Pierling P. Saxe et Moscou: Un medecin diplomate Laurent Rinhuber de Reinufer,— Paris, 1893. — P. 43—44).

Все это заставляет предполагать, что разговоры, которые Рингубер вел в Москве, не остались без влияния на отправку посольства Спафария: слишком сходствуют предложения Рингубера с теми инструкциями, которые были даны Спафарию. Недаром в бумагах Рингубера осталась довольно любопытная заметка о посольстве Спафария, в которой он пишет, что непременно сам принял бы участие в этом путешествии, если бы в это время не находился в Вене (ср.: Pierling P. Op. cit. - Р. 45; ЖМНП. - 1884. - № 2. - С. 406-410). Спафарию предписано было собрать подробные сведения о путях сообщения между Сибирью и Китаем: «От государевы отчины от Сибири, на которое земли и улусы или кочевья ходить податпее... и сухим путем или водяным или горами, и сколько от которого и до которого города или улуса верст или милей или днищ». Как известно, он удачно справился со своей задачей, привезя с собой журнал своего путешествия (Арсеньев Ю.В. Путешествие через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Ник. Спафария в 1675 г. — СПб., 1882; Базилевич К.В. В гостях у богдыхана. — Л., 1925), а также ряд материалов о Китае; так, в Москве им были поданы еще: «Описание Китайского государства» (1677); «Описание Амура», составленное по пути в Китай; так называемая «Татарская книжица», в которой он описал покорение Китая богдойцами и обычаи как их самих, так и других родственных им народностей; первая часть «Татарской книжицы» есть не что иное, как перевод сочинения Мартини «De bello Tartarico Historia» (Colonial, 1645); во второй части Спафарий говорит о богдойцах, гиляках, мунгалах, калмыках. Более чем вероятно, что часть обширных сведений, заключающихся во всех этих трудах Спафария, заимствована из неизвестных нам двух книг о Китае Юрия Крижанича (Белокуров С.А. Юрий Крижанич в России. — М., 1906. — С. 142—146). Спафарий встретился с Крижаничем в Тобольске, где пробыл с марта по май 1675 г. Крижанич оказал ему ряд важных услуг: во-первых, перевел ему «одну холандским языком напечатану книгу об посольству како суть холандци перед 8 летми в Китаю пословали» (Белокуров предполагает, что это было описание посольства голландцев в Китай Петера-ван-Горна в 1666—1668 гг.), а во-вторых, дал ему «переписать свою книгу, которую издавна о китайских делах из всяких повестей собирал, а наипаче от себя по философии придумал, а в ней об заводу много корыстного с китайским кралевством торга, и как можно чрез таков торг и чрез изрядные промыслы государевой казне значну прибыль учинить». Крижанич упоминает также, что Спафарий усиленно просил его написать ему особо все, касавшееся сибирских путей и Китая, которое «в двух рукописях и увез с собою». «И он из того, — прибавляет Крижанич, — знает все, еже ему надобно, како дабы се тамо родил» (Белокуров. Указ. соч. — С. 145). О Спафарии см. еще: Журнал китайский, веденный в Пекине по случаю прибытия Спафария, переведенный с маньчжурского // Сиб. вестн. — 1823. — Ч. 3; Ивановский А. Посольство Спафари (маньчжурский текст) // Зап. ВОРАО. — 1850. — Т. 2; Курц Б.Г. Русско-китайские сношения в XVI, XVII и XVIII вв. — Харьков, 1929. — С. 41-47. Таким образом, собеседник Невилля мог ему сообщить действительно немало интересного о Китае и Сибири.

7. Голицын... стал изыскивать средства для учреждения там постоянного сообщения]. «Рассказ, очевидно, передан Невиллем весьма неточно, — замечает И.Я. Гурлянд (Ямская гоньба в Московском государстве до конца XVII в. — Ярославль, 1900. — С. 204—205), — ямская гоньба учреждена была в Сибири чуть ли не за сто лет до Голицына, и инициатива Спафария, как следует думать, сводилась лишь к каким-то реформам. Весьма возможно также, что именно с этого времени в особо глухих местах были привлечены к ямской гоньбе ссыльные; ссыльных селили в особых домиках, имевших значение промежуточных ямов...».

8. В Тобольске... расположенном на Иртыше, который неправильно называют Обью]. Невилль неточно передает слова Спафария. В тексте «Журнала» его путешествия говорится: «Река Тобол течет с рекою Иртышом подле самого города Тобольска, потому что город Тобольск построен на самом берегу Иртыша на высоком месте <...>. А река Иртыш... течет до Белогорской горы, и там падет Иртыш в Обь-реку, и больши того не имянуется Иртыш, только Обь-река» (Арсеньев Ю.В. Путешествие... Н. Спафария. — СПб., 1882. — С. 40, 46).

9. подыматься до Кизильбаша]. Здесь имеется в виду оз. Зайсан, которое, как видно из данных Спафария, было посещаемо русскими уже во 2-й полов. XVII в. Спафарий пишет, что еще до него в «давных годех близь озера Кизыльбаша или Ясана плыли (служилые люди) из Тобольска и сыскали слюду», а также, что «от Тобольска до самой вершины Иртышской мочно легкими судами плыть». О самом оз. Зайсане он сообщает, что «сквозь то озеро прошла река Иртыш и не мешается с озером и опять за озеро течет своим течением. А в том озере вода пресная, зеленая, и рыбы много и зверей. И в нем есть зверь некоторой незнаемый, которой ловит лебедей и гусей и иные птицы, будто крокодил и мошно бы и крокодилом быти, только нихто не ведает; а калмыцким языком именуют то озеро Кизылбаш» (Арсеньев Ю.В. Путешествие... Н. Спафария. — СПб., 1882. — С. 42, 182). Более точные данные об оз. Зайсан находятся в «Описании Сибирского царства» (1683): «А от Ямышева озеро вверх по Иртыше реке Черных Калмык до улусов Бошохты хана Заисанкул урочище великому озеру; ширина тому озеру Зайсанкулю 7 поприщ; а посреде того озера бежит Иртыш река; ходу стругами 2 месяца, а сухим путем степью, лошадьми 2 недели кочевным ходом» (Титов А. Сибирь в XVII веке. — М., 1890. — С. 76—77).

10. гор Прагогских]. Оз. Зайсан лежит у подножия Алтая.

(пер. А. Браудо)
Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII-XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006.

© текст - Браудо А. 1891
© сетевая версия - Тhietmar. 2008
© OCR - Abakanovich. 2008
© дизайн - Войтехович А. 2001
© РАН. 2006