Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ПАВЕЛ АЛЕППСКИЙ

ПУТЕШЕСТВИЕ АНТИОХИЙСКОГО ПАТРИАРХА МАКАРИЯ В РОССИЮ

в половине ХVІІ века,

описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. 

КНИГА VIII.

МОСКВА

ГЛАВА I.

Москва. - О царе Иоанне Грозном и завоевании им Казани, Астрахани и Сибири.

Патриарх, отпустив Собачелицых, позвал других. Как раз в это время приехал (в Москву) воевода областей внутренней Сибири, называемой по-гречески boreioV meroV, то есть ени дунья, что есть Новый Свет. Она завоевана недавно, при нынешнем царе, шесть лет тому назад. (В английском переводе: «в течение трех лет».) Причина ее завоевания была следующая. В передней сибирской стране живет многочисленный народ, именуемый казак, люди весьма храбрые; они-то покорили переднюю Сибирь во дни цари Иоанна, того самого царя Иоанна, коего имя хорошо известно в нашей стране. Он жил около 110 лет тому назад и перед своею кончиной принял монашество. До этого царя в стране московитов не существовало названия «царь», но было название «князь», которое, по степени, равняется, самое большее, великому бею, и царь мог набирать едва сто тысяч ратников. Вся страна московитов была в руках князей, из коих каждый владел отдельною областью (по наследию) от отцов и дедов, что походило на положение страны ляхов и ее правителей: каждый правит одною областью, а краль не имеет над ним власти. Точно в таком же положении были и московиты. Род теперешнего царя, по словам достоверных людей, ведет начало из Рима. Деды его дедов, около семисот лет тому назад, пришли по океану в эту страну и завладели ею. Смотри же, какой это благословенный род и с той поры и до сих пор [59] не прекратился. Упомянутый царь Иван, воцарившись в этом городе, — а был он человек храбрый, обладавший ловкостью и хитростью, весьма склонный к гневу, любящий пролитие крови, так что, как говорят, собственноручно убил своего сына, — воцарившись, он хитростью заманил к себе семьдесят князей, кои правили всею страной московитов в семидесяти областях, всех их умертвил и завладел их сокровищами, богатствами, областями и войсками. Чрез это он усилился, воевал и победил еще двенадцать кралей франкских, завладел их сокровищами и странами, а их всех умертвил, как это изложено в повествовании о нем, ибо он был удачлив и ему на роду было написано (одержать) великие победы. Затем он пошел войной в страну Казань, которая была в обладании независимого царя из татар. Этот город, как нам рассказывали, очень велик и крепок: кругом обтекает его большая и весьма глубокая река. Он отстоит от Москвы на семьсот верст по суше. Гонцы на лошадях в зимнее время совершают путь в четыре, пять дней, а в летнее в семь, восемь дней, торговцы же в пятнадцать дней, а на судах по Москве-реке в пять недель или более. Царь осаждал его двенадцать лет, пока не прорыл ходы под землей и под упомянутою рекой, наполнив их порохом; тогда городские стены поколебались и обрушились на жителей. Царь вступил в город и перебил всех бывших в нем мечом, захватил его царя живым и отослал в Москву, где он оставался до своей кончины. Царь завладел всеми его сокровищами, но как он в них не нуждался, по той причине, что, в течение своей жизни, приобрел множество сокровищ, то все их пожертвовал на Божье дело, а именно — позолотил ими пять куполов великой церкви вместе с девятью куполами церкви Благовещения и всей ее крышей, (покрыв их) чистым накладным золотом.- Мало того: все, что осталось из этих сокровищ, он обратил в слиток и сделал из него очень большой крест, — неведомо, сколько миллионов золотом он стоит, — и водрузил его на куполе церкви Благовещения. Он существует доселе, горит как солнце, в высоту более трех или четырех локтей и столько же в ширину. Вследствие обилия золота, коим были позолочены эти куполы, оно до сих пор кажется новым, хотя, в течение такого долгого времени, более ста лет, было под дождем, снегами и льдом из года в год непрерывно. Царь позолотил также купол высокой колокольни, которая видна с более чем десятиверстного [60] расстояния, а если место низменное, то и с большего расстояния. Эта колокольня, по своим ярусам и подъемам, похожа на минарет Висячей мечети в Дамаске, но много выше и обширнее его. Под позолоченным ее куполом с высоким крестом идут кругом письмена в четыре строки, кои можно прочесть снизу: одному Богу ведомо, какова величина их букв, различаемых снизу. Все это покрыто обильною позолотой.

Возвращаемся (к рассказу). По причине обширности казанской области и (многочисленности) ее поселений, в главном городе живут трое воевод — важных визирей, кои правят областью, которая, как говорят, выставляет 400 тысяч ратников. Большая часть ее жителей — татары, обитатели степей, ибо (Отсюда до точки дополнено по петербургской рукописи.) царь, покорив ее, оставил большую часть войск на прежнем положении с (прежним) их содержанием; говорят, в ней теперь шестьдесят тысяч мусульман, платящих подать. Царь Иоанн, по завоевании этого города, пошел на Астрахань и также осадил ее. Город был во власти другого большого царя, равным образом из татар, правившего всеми северными странами до внутренней Сибири. Поэтому жители Астрахани и Казани до внутренней Сибири — татары, знающие по-турецки. Они мусульмане, (В тексте: «исповедают Единого Бога».) но теперь принимают крещение, так как, ввиду их бедности, московские цари стали применять к ним такое лекарство: всякий, кто из них окрестится, получает высокое положение, ибо царь такового награждает: делает одних из них князьями, то есть правителями, (других) беками, агами, (зачисляет) в спаги, (Спаги – кавалерия.) в простые ратники и пр. По этой причине они крестятся днем и ночью. Говорят, что они искренни в вере более, чем другие племена, чему мы сами были свидетелями, видев многих, которые были религиознее нас.

Рассказывают, что этот город Астрахань имеет семь громадных оград, построенных московитами из земли, дерева и камня. Город расположен на средине реки Волги, ширина которой, как говорят, четыре мили. Вокруг Астрахани есть шестьдесят укреплений также из камня, ибо она составляет большую область. В ней растут во множестве тутовые деревья, на коих производят шелк; его обрабатывают и ведут им торговлю с Москвой, весь шелк которой идет оттуда. По местоположению область эта жаркая; в ней много [61] винограда, из коего выделывается вино, доставляемое собственно только царю, который рассылает его по всем своим областям для употребления на литургии, так как оно чистое, без примеси. Как мы раньше упомянули, до царя дошел слух, что вино, привозимое франками из их стран, оскверняется ими, в чаянии испортить божественные Дары. Поэтому царь немедленно приказал привезти на судах вино из Астрахани, о чем мы упомянули. Это вино красное, а вино франков крепкое, острое, подобно перцу, — мы его пробовали — ибо, если бы они не прибавляли к нему перца в своей стране, оно не могло бы сохраняться при лютости холода в стране московитов. Поэтому-то оно острое, весьма крепко и не имеет приятного вкуса. Оно носит разные названия; в особенности (известно) ренско (рейнское), белое, легкое и дороже других сортов.

Покорив Астрахань, царь овладел всем Персидским морем, Каспием, кроме небольшой его части, отнял у персов известный город Тарки, пристань на упомянутом море, и отвоевал от страны Узбеков множество городов, наложив на них ежегодную дань леопардами и львами. Покорив упомянутые народы, смирил их вконец: до сих пор все они платят ему десятину и большая часть их ходит с ним на войну.

Возвращаемся. Этот город Астрахань в древних книгах называется Тургатмишт, а татары называют его Аждархан (Аджитархан), по имени его владетеля: ажд(ар) значит «лев», а хан есть доселе имя царей татарских. (Толкование автора неверно. Название Аджитархан состоит из арабского слова аджи (или хаджи), пилигрим, и татарского тархан, рынок, ярмарка.) Царь Иоанн, осадив Астрахань, овладел ею по договору. Это очень большой город; он имеет, как говорят, семь оград из земли, дерева, камня и пр. По завоевании Астрахани, царь пошел в Сибирь и также покорил ее при помощи казаков, о которых мы упомянули раньше, знающих по пядям те области, кои прежде были неизвестны (Здесь в обеих наших рукописях имеется пропуск в две страницы (они оставлены чистыми). Пополняем его по английскому переводу. По принятому нами обыкновению, мы заключаем в прямые скобки все места, взятые нами из английского перевода.) [и коих покорение еще продолжается. На татар, живущих в Сибири, он наложил подать, которую они ежегодно выплачивают охотничьими птицами, называемыми по-русски «кречет». Они белые и очень большие и подносятся московским царем в подарок всем его [62] братьям-государям. Такую подать на татар возложено выплачивать ежегодно, в чаянии привести их к полной покорности. Таковы великие победы и доблестные подвиги, кои царь Иван совершил в течение своего царствования. Он держал скипетр власти в продолжение 80 лет, из коих три только, как говорят, провел на троне своем в городе Москве, остальные же семьдесят семь он ходил туда и сюда, ведя войны из любви к христианской вере и покоряя обширные страны, нами упомянутые, кои, прежде ослепленные лживым светом неведения, он привел к познанию истинного Бога, так что, быв странами варваров, неверия и суеверия, они стали преимущественным местом христиан, церквей и монастырей. В свое царствование он поставил под ведение митрополита московского двенадцать подчиненных митрополитов и архиереев. Первые из них — четыре митрополита, носящие белые клобуки, по примеру древних митрополитов. Мы спрашивали о причине этого, и нам отвечали, что им являлся Божественный Лик (?) точно так же, как монахи св. Пахомия Великого обыкновенно носили белые клобуки, согласно тому, как повелел ангел Господень. Первый из митрополитов — епископ города Новгорода, носящий саккос в присутствии патриарха, как мы это видели; второй — митрополит Казани, города, только что описанного нами; третий — митрополит Ростова; четвертый — Крутицкий, который постоянно, до конца дней своих, имеет пребывание в патриарших палатах; пятый — архиепископ Сибири, который, по причине отдаленности, никогда не оставляет своего престола для приезда ко двору; шестой — архиепископ Астрахани, который по той же самой причине никогда не посещает Москву; седьмой — архиепископ Рязани; восьмой —архиепископ Тверской; девятый — архиепископ Суздальский; десятый — архиепископ Вологодский; одиннадцатый — архиепископ Пскова и двенадцатый — архиепископ Коломны. Для каждого из этих двенадцати (владык) вышеупомянутый царь выстроил в городе Москве палаты с церковью, ему принадлежащею, и каждому из них назначил земли, доходы и милостыню. В каждом из этих епископских дворцов есть архонты и служители для служения при епископе и при церкви. Все порядки правления были установлены этим царем, даже и то, что касается милостыни и подаяний, и они остаются без изменения до настоящего времени. Совершив все эти славные деяния, он счел себя достойным принять венец и титуловаться царем, в виду свидетельства, данного ему другими государями, и их сообщения, что цезарь, император [63] немцев (австрийцев) и германцев, послал ему корону и даровал титул царя, ибо цезарь занимает место Константина и коронует владетельных князей. Итак, со времени царя Ивана до сей поры, государи этой страны титулуются царями московскими. Вот что мы узнали из истории царя Ивана чрез расспросы, по мере возможности, и потом часто будем иметь случай пополнять эти сведения.

ГЛАВА II.

Москва. — О сибирских мехах.

В стране сибирской водятся прекраснейшие соболи вместе с ценною черно-бурою лисицей и разными породами горностая; кроме них, добываются и все другие сорта мехов. Порода соболя, как говорят, походит на кошачью. Он мечет много детенышей и живет в дуплах высоких деревьев. Для благоденствия этого животного требуется самое здоровое местоположение, ибо если какие-нибудь из них живут в местах, несвойственных их природе, и принуждены пить плохую воду, то они бывают слабы, а их мех короток и бел. Способ охоты на них следующий. Охотники, в сопровождении собак, приученных к этой охоте, отправляются в самые отдаленные части пустынь, гор и лесов, где, как им известно, обитают эти животные, и становятся все в засаду на тропинке, по которой соболь проходит к воде; при возвращении его в свою нору, охотники встречают его, а собаки бросаются за ним и хватают его, как приучены, за шею, чтобы не попортилась шкурка. Если соболь убежит от собак и вскочит на дерево, охотникам приходится высмотреть его там и стрелять в него из луков стрелами с костяным острием, поражая его под шею, чтобы не испортить меха. Животное падает; перерезав ему горло, охотники снимают с него шкуру с удивительною ловкостью. Мясо они едят и вознаграждают себя за свой труд продажей меха. Царские воеводы, пребывающие в той области, отбирают один из десяти, самый красивый и ценный, для царя. Многих из этих животных ловят живыми и подносят в подарок царю. Они имеют очень высокую цену. Спинка — самая лучшая часть соболя и очень дорога, нижняя же часть меха, покрывающая брюхо, продается дешево. Складывают по две спинки вместе и называют их «чет»]. (Здесь кончается пропуск, пополненный по английскому переводу.) Самый ценный соболь стоит сто динаров и идет для царя, [64] пониже достоинством имеют соответственную цену. Каждые сорок спинок, составляющие двадцать пар, (В английском переводе: «чет» (по-русски).) называются сороком, и каждые два с половиной сорока образуют полный мех. Самый низкий сорок стоит сорок (В английском переводе: «пятьдесят».) динаров, самый лучший — сто, двести и пятьсот; таковой принадлежит царю и не выпускается из казны его, но висит пред ним постоянно. Впрочем, чрез несколько лет его вывозят на продажу, ибо свойство его таково, что он ежегодно теряет в ценности: быв черным, как ночь, становится красным, а такой считается ниже достоинством. Для этого соболя нет ценителя, потому что он подобен драгоценному камню, который вводит в заблуждение самого проницательного знатока. Цвет его меняется ежечасно. Когда светит солнце, является настоящий его цвет, что выгоднее для продавца; в облачную же погоду цвет и красота его скрываются, и ценность его, быв весьма высокою, падает, и он становится дешевле, ибо облачная погода ему не благоприятствует, что выгоднее для покупателя. В этом состоит уменье распознать его. Соболь в своей земле очень дешев, но при перевозке его по дорогам нужно платить большую пошлину царю в нескольких городах, а наибольший расход зависит от громадного расстояния той страны (от Москвы), ибо не подлежит никакому сомнению, что для перевозки соболя потребно более трех лет, как это мы скоро разъясним.

По причине вышесказанного, все цари мира посылают царю московскому свои сокровища, богатства и драгоценности, получая от него только меха. Что нам сказать об этом благословенном животном, которого хватает для всего мира и которое не водится и не существует нигде в мире, кроме страны сибирской? Соболь имеет свойство укреплять спину, полезен для зрения и укрепляет сердце; поэтому-то он и ценится так высоко. В нем щеголяют цари и носят его даже летом, ибо он холодит в жаркое время и греет в зимнее. У очень богатых московских купцов он находится в таком изобилии, что у иных бываете по тысяче, и даже по нескольку тысяч сороков. Но мы видали подобных купцов одетыми в простое, очень бедное платье и считали их не иначе, как за бедняков, едва имеющих, чем прикрыться, ибо смиренность, которую мы наблюдали в этом народе, очень велика, так что даже государственных сановников мы видали в их [65] палатах одетыми в платье, какое попалось, которое не согласился бы надеть (у нас) и простолюдин: они совсем не знакомы с гордостью и высокомерием.

Знай, что всякий соболь непременно имеет белые волосы. Жители Сибири носят его у себя, в своей стране, пришивая, как он есть, с передними и задними ногами и хвостом, поверх своей одежды, и размещая их один подле другого, а напоследок его продают. В Москве есть умелые люди, которые вырывают из соболя белые волосы, получая по пиастру за каждый сорок, ибо у московитов много рабов. Еще отдают его другим мастерам для разглаживания и отделки, за что те получают по пиастру (В английском переводе: «по два пиастра».) с сорока, и они же сшивают его, складывая одну шкурку с другой. Так поступают все купцы.

Возвращаемся (к рассказу). В Сибири находится в большом количестве высокий сорт белой белки, очень ценной. Это маленькое животное, похожее на котенка. Мы видали его много раз в домах. Когда оно рассердится, то с ним трудно сладить. В бытность нашу в Коломне, одно из них убежало за город, за ним погналось много народу, но никто не был в состоянии его поймать или убить палкой или чурбаном, ибо оно маленькое и бегает быстро; оно бросилось в реку и нырнуло в воду, его преследовали, но оно выскочило на берег и скрылось. Так ничего и не могли с ним поделать. Это животное водится во всей стране московской, даже в ближайших (к Москве) лесах и горах. Водится также горностай с белым мехом, который носят в нашей стране кади и муллы. На мехе висит хвостик с черным кончиком. Мы видали это животное: оно похоже на кошку, но длиннее и худее ее. Охотятся на него таким образом. Охотники выслеживают его у озер, куда он приходит пить, расстилают по земле на берегу озера длинную сеть, держа ее за концы издали, а сами скрываются. Зверьки, по своему обычаю, идут тысячами на водопой. Когда они напьются, охотники приподнимают концы сети прямо и крикнут, зверьки бросаются бежать, но не находят другого хода, кроме как в сети, куда и попадают и запутываются головами в петлях. Охотники подходят, собирают их вместе и убивают дубинками, ибо невозможно схватить этого зверька живьем, потому что у него зубы очень остры и прогрызают руку человека и все, чем его хватают. Охотники с большою ловкостью, приводящею [66] ум в изумление, сдирают с него шкуру, выворачивая ее, не разрывают, но снимают ее целиком.

В Сибири водится также черная лисица, известная своею ценностью и достоинством. Но высший сорт ее редок и мало встречается, а когда находят, то берут его в царскую казну, откуда он никогда не выпускается. [Никто, кроме царя, не носит никогда шубы из этого меха. Его превосходство в том состоит, что он очень черен и блестит ночью. Самый высокоценный соболь и эта черная лисица никогда не вывозятся в другие страны, и] никто не смеет торговать ими. Мы встречали мех этих лисиц, но не очень черный. Многие священники и дьяки носят его, ради щегольства, на своих колпаках, ибо он чрезвычайно дорог. Говорят, что цена каждой лисицы высокого сорта полтораста динаров (рублей) в своей стране, а здесь она стоит вдвое дороже. Для цельного меха требуется тридцать шкурок лисицы, чтобы вышла полная шуба, так как шкурки ее велики.

[Знай, (Отсюда и до конца главы дополнено по английскому переводу.) брат, что сведения, которые я сообщил, не подлежат никакому сомнению, ибо, когда я приезжал в Москву во второй раз из страны грузинской, сопровождая патриарха египетского (александрийского) и моего родителя, (Считаем нелишним обратить внимание на то обстоятельство, до сих пор, по-видимому оставшееся неизвестным, что Павел Алеппский сопровождал своего отца патриарха и во второе путешествие его в Москву в 1666 году.) я основательно исследовал и подтвердил все эти известия.

Люди, о которых я упомянул, (Автор упомянул о них в самом начале первой главы. Этот отрывок, взятый из английского перевода, по смыслу относится, скорее, к следующей главе.) были посланники, но не знаю, откуда: от Алтун-падишаха, т.е. султана желтых калмыков, или же то были посланники от царя Татарии. Вышеупомянутый город и холмы вокруг него находятся, наверно, во владениях царя Татарии, ибо я впоследствии писал историю той страны по верным и несомненным сведениям, выписанным из донесений посланников, которые были отправляемы туда царем Иваном в прежнее время и царем Алексеем, о каковых посольствах много говорено было в свое время, и они имели следствием верные и точные сведения]. [67]

ГЛАВА III.

Москва. — О завоевании восточной Сибири, о тамошних народах и произведениях.

Затем патриарх Никон пригласил воеводу, приехавшего из Сибири. Он явился к нему, приведя с собою нескольких должностных лиц из почетных жителей той страны. То были посланные с казенною податью, которую они в настоящее время привезли. Мы весьма дивились на них, ибо они смуглого цвета и очень сухи, словно полено; лица у них широки, а глаза маленькие; все они безбородые: мужчину не отличишь от женщины. Волосы на голове у них связаны, а у некоторых привязана к ним прядь из лошадиного хвоста, подобно тому как носят волосы женщины в нашей стране. (На родине автора, в Сирии, женщины заплетают волосы в несколько прядей и для украшения завязывают на конце шнурком, а если волос мало, то привязывают еще пряди, но, конечно, не из конского волоса.) Одежда их из шелка, похожего на атлас и окрашенного в превосходные цвета. Она не сшита, а выткана так, что одна часть связывается с другой, как мы в этом удостоверились. На одежде спереди и сзади вытканы изображения драконов, — не дьяволов, — змей и диких зверей, страшных видом, с глазами из стекла и бровями из костей. Все это сделано из золотой канители. Они тщеславятся таким платьем: его носят только знатные люди и правители. Эти люди не из первой и не из второй Сибири, а из третьей, называемой ени дунья (Новый Свет), которую открыли казаки шесть лет тому назад. Именно, собралось около сорока тысяч казаков, которые занимались покорением той страны, и пошли с ружьями и другим оружием из своей земли по пустыням и степям на расстояние нескольких месяцев пути, с целью ловли соболей. Вдруг они увидели себя в обработанной и обитаемой местности, какой не ожидали встретить, ибо не думали, что за их страной есть места населенные, и полагали, что страна их составляет крайний север и конечный предел обитаемой земли. Осматривая местность, они заметили громадные каменные стены среди моря. При виде их, они были изумлены и затем скрывались, пока не увидели некоторых из обитателей этого места, и схватили их. Не зная их языка, повели [68] с собою к берегу моря, пошли в лодки и, приблизившись к воротам города, выстрелили из всех имевшихся у них ружей. Люди, бывшие в городе, услыхав звук ружейных выстрелов, тотчас пали от страха на землю и сделались как мертвые. Казаки осмелились (напасть) на них и овладели городом; подчинив жителей, наложили на них подать, которую они выплачивали бы царю чрез каждые три года, и уведомили об этом царя. (Этот рассказ, по-видимому, имеет отношение к случившемуся незадолго перед тем занятию Амурского края и города Албазина казаками под начальством Хабарова.) Потом они обходили и осматривали это место и не находили ему конца, ибо, как говорят, все оно состоит из первозданных скал и имеет целых три месяца в окружности, которую составляют обломки больших гор, подобные городским стенам. Кругом его море-океан, и нет иного входа, кроме ворот, чрез которые вошли на судах казаки. Все посевы находятся во внутренности его. Там растут во множестве тутовые деревья, на коих воспитывается шелковичный червь. Шелк у них дешев, а потому платье делается большею частью из шелка. По положению своему, это место близко к востоку, находясь между севером и востоком; по этой причине, как говорят, граница кизилбашей (персиян) находится поблизости оттуда. Как рассказывается в новой греческой истории, шах Исмаил, сын Хайдера, овладев Фарсом, захватил также все места и страны, пока не овладел Багдадом, странами татарскими и всеми морскими островами до океана. Это тот самый шах Исмаил, который жил по времена султана Селима (I), сына Баезида, и вел с ним войну, прежде чем тот отправился воевать с черкесами в Египте. Говорят, что граница того народа отстоит от персидской не более как на три дня пути. У них есть золотой рудник, и потому они выделывают из золота канитель, которую нашивают на свою одежду. Подать царю они платят соболями, рыбьим зубом и слитками золота, раз в три года.

[Сибирь есть великая татарская страна, простирающаяся до соединения с Китайскою империей]. Именно, первая Сибирь отстоит от Москвы на три, четыре месяца пути, и большая часть ее жителей мусульмане. Они ежегодно привозят царю свою подать охотничьими птицами, называемыми по-русски «кречет», по-гречески ierakia, а по-турецки сункур (сунгар), коих цари московские дарят всем государям. Вторая Сибирь, из [69] которой прибыл этот воевода, отстоит на тридцать тысяч верст, как рассказывал он патриарху. Он говорил, что находился в отсутствии из Москвы девять лет, из коих три года ехал туда, три года пробыл там, а теперь три полных года был в дороге, пока не доехал (до Москвы), привезя с собою, по обыкновению, подать царю за три года. Подать, на сумму в 180 тысяч динаров (рублей), состояла из соболей, белок, горностаев и рыбьего зуба. Купцы этого города, которые ведут торговлю для царя, министров и вельмож, нам также рассказывали, что им нужно шесть лет на дорогу туда и обратно и что там они остаются только одну зиму, пока не сделают закупки. Царь Иван в свое царствование установил такой обычай и порядок, что каждый воевода остается в том городе, куда он послан, не более трех лет, а воеводе сибирскому нужно девять лет для поездки туда, пребывания там и возвращения. Это пространство столь велико, что ум не в силах его обнять. Говорят, что войска в Сибири более 200 тысяч и большая часть его казаки. Если бы мы не видели этих вещей собственными глазами и не слышали, то не поверили бы и не записали.

Жители тех стран вовсе не знают пшеницы и хлеба. Вся их пища состоит из жареной рыбы и мяса диких животных, ибо снег и мороз не прекращаются в их стране ни летом, ни зимой. Впрочем, говорят, что пред праздником Апостолов (Петра и Павла) лед тает и реки начинают течь, в праздник же Успения Владычицы выпадает снег и начинается мороз. Эти сорок дней составляюсь их лето. Поэтому-то самый большой подарок у них хлеб и пшеница.

Говорят, что поблизости Казани есть река, которая течет из Сибири, что она очень затруднительна для плавания и что это не одна река, а несколько различных рек или узких протоков. По каждой реке ходят ей свойственные суда. Рассказывают, что они входят в подземелья, высеченные в большой горе, в которой протекает вода, и идут там на расстоянии месяца пути, а затем выходят к большой реке, вода которой очень прозрачна, а ширина, как говорят, три дня пути. Достигнув этой реки, пловцы чувствуют облегчение; но мало судов доходит до нее и потому там мало ездят. На этих судах перевозят только зерновой хлеб. Говорят, что река Сибири течет к Астрахани вместе с рекой Архангельска и что английские франки, несколько времени тому назад, предложили нынешнему царю платить ежегодно двести [70] тысяч динаров за дозволение проводить свои суда в Сибирь и не приходить в пристань Архангельска, ибо они открыли упомянутую реку, впадающую в море близ Сибири. Но царю неугодно было дозволить им проходить по его стране и видеть ее, потому что они враги. Говорят, что дорога в Сибирь довольно близка, если ехать кратчайшим путем на казанские степи, но она очень опасна от татар калмукидис (калмыков).

Возвращаемся (к рассказу). Из сибирской земли вывозят много ревеня, который растет в стране Хота (Хотен). Его привозят (в Москву) и продают здесь по сорока динаров за пуд, т.е. за 13 ок, самого высокого сорта; а если он низкого сорта и легкий, то за пятнадцать. Московиты настаивают им водку, так как он окрашивает ее в желтый цвет и делает весьма пользительною. Лучший ревень тот, который тверд и очень весок, у которого сердцевина красная и который, когда смочишь его снаружи, окрашивает бумагу, как шафран. Мы видали, что так (испытывали его) греческие купцы, закупавшие его для Константинополя; говорят, что они немного от него наживают. (В английском переводе: «получают большие барыши».) Из Сибири вывозят еще чистый мускус. Что касается рыбьего зуба, то, как нам рассказывали, он получается от животного, по одним, сухопутного, а по другим, от морского. Когда реки замерзают и оно, томимое жаждой, приходит напиться и не находит (воды), то пробивает лед одним из своих клыков (как мы видели, его изображают с двумя клыками, подобно борову), чтобы добраться до воды. Его клык ломается во льду. Жители той страны приходят и подбирают клыки. Пуд высшего сорта стоит в Москве пятьдесят динаров (рублей) и менее, до десяти. Пуд у них содержит 40 фунтов, а каждый фунт 133 драхмы, так что пуд равняется полным 13 константинопольским окам. Сибирская подать, обыкновенно, доставляется ежегодно к празднику св. Николая или к Богоявлению. При самом прибытии ее в Москву, следующая подать уже выступает из той страны, дабы она получалась царем каждый год, без перерыва.

Затем патриарх стал расспрашивать тех людей чрез переводчика о положении их страны, и насколько верст она отстоит от Москвы. Они сказали: «расстояние нашей страны сорок тысяч верст, и мы отсутствуем из нее более трех [71] с половиной лет». По этой-то причине лица их были черны и сухи. Когда присутствующие услышали: «сорок тысяч верст», то были весьма удивлены, ибо расстояние в каждую тысячу верст требует месяца пути, особливо в летнее время при постоянных дождях и трудных дорогах; а в особенности при наступлении зимы путешественники сильно задерживаются, когда замерзнет земля, ибо грязь становится словно гвозди, что весьма затруднительно для ног лошадей, и делается удобопроходимою не раньше, чем выпадет обильный снег, который уравнивает землю. Вторая причина та, что они дожидаются замерзания рек, ибо реки быстро не замерзают, и только спустя некоторое время, когда лед утолщится и окрепнет, путешественники осмеливаются переходить через них. Перед самым замерзанием рек, суда по ним уже не ходят, ибо лед образуется на них слоями. Потом патриарх спросил их: «на чем вы ездите? Есть ли у вас лошади?» Они отвечали: «нет, но у нас есть собаки, которых мы употребляем вместо лошадей. Они возят наши повозки и сани, дороги же зимой для нас легки». — «Что вы едите?» спросил их патриарх. Они отвечали: «когда увидим дикого зверя, отвязываем своих собак и спускаем на него, и когда они его поймают, мы и собаки едим его сырым, не варя на огне. Это наша провизия и наша пища». — «Что вы пьете?» спросил он. Они сказали: «если не находим воды, едим снег, который заменяет нам воду; также и собаки, когда почувствуют жажду, то лижут лед». Он спросил их, кому они поклоняются. Они сказали ему, что они Эллины, т.е. почитают идолов и животных и поклоняются небу. Услыхав это, все присутствующие сильно удивились. Мы же, в особенности, были рады этим рассказам и тому, что видели и слышали: на наше счастье все эти народы приезжали (при нас). Затем патриарх отпустил их.

Мы видали упомянутых собак в домах государственных сановников, кои хвастают ими и строят для них деревянные домики подле ворот своих жилищ, привязывая этих собак толстою цепью за шею, ибо, Бог свидетель, каждая собака больше осла; голова же у нее больше, чем у буйвола, а пастью своею она может проглотить голову буйвола. Что касается их пищи, то им дают бычачьи головы, разрезанные пополам на обед и ужин. Богу известно, как сильно мы испугались, увидев их, ибо вид их ужаснее вида львов. Этих собак запрягают по две в маленькие сани, [72] похожие на бармэ (Вероятно, название экипажа. В английском переводе: barmia.) в Константинополе, с выступом спереди, где садится человек. Что бы он ни вез с собой, соболей и иное, упаковывает в кожаные мешки для предохранения от снега и дождя, и сам на них садится. Он погоняет собак длинным хлыстом, держа в (другой) руке вожжи, и, как нам говорили, собаки бегут быстрее лошадей ночью и днем.

[В следующем году, когда мы находились в городе Москве по повелению царя, в те дни прибыли из области сибирской многие племена татар странного нрава; некоторые из них походили на узбеков по своим длинным бородам и широким одеждам, которые были особенно роскошны. Мы разговаривали с ними по-турецки, и они сообщили нам, что должны платить царю ежегодную подать в 8000 динаров, за каковую они привезли ему ревеня и мускуса первого сорта, которые он продает франкам. Они рассказывали, что дикое животное, от которого получается мускус, водится в пустынях, лежащих между Сибирью и Татарией. Здесь эти люди находятся в большом стеснении и не имеют дозволения ходить самовольно по городу: за ними непременно следуют стрельцы, и никто не смеет перемолвиться с ними ни одним словом, разве только в величайшей тайне, как делали мы. Представив свою подать царю, они начали тайно продавать мускусную воду, которую привезли с собою, по 22 динара за фунт. Московиты не любят ее и не пьют, почему она очень дешева. Персияне покупают ее у сибирских жителей по 40 динаров, но теперь ни одного из них не было здесь. Они рассказывали нам, что имели прежде каменные мечети с минаретами, но что теперешний патриарх Никон послал разрушить их. Они называют церкви монастырями, а христиан казаками]. Страну Китай они называют Чин и Мачин, а страну Хота Хотахоты, и говорят, что она отстоит от их земли более чем на три года пути. Они называют его — т.е. султана Хота и царя Китая — неверным султаном. Они говорили, что золотой султан находится поблизости от них.

Эти вещи Бог удостоил нас, после великого желания, увидеть собственными глазами и записать поодиночке, на пользу слушателей, дабы нас поминали добром всегда, во веки веков. [73]

ГЛАВА IV.

Москва. — Завоевания казаков в восточной Сибири. Москва под владычеством татар и митрополит Петр. Дань татарам. Укрепления на южной границе.

Возвращаемся (к прерванному рассказу). В этот же раз патриарх сообщил нашему учителю о царице Хота и Хатай и о том, что она присылала недавно к царю с изъявлением покорности. Московиты называют на своем языке страну Хота и Хатай Китаске. Рассказывают, что из вышеупомянутых благословенных казаков, покоривших эти страны, отправилось около 400 человек с ружьями по направлению к востоку, из страсти к путешествиям. Употребив много времени на поход, они достигли до границы упомянутой страны. Войско, охранившее границу, увидев казаков, очень испугалось, ибо казаки тотчас же выстрелили из ружей, и те все попадали ниц на землю. Вставши, они повели их учтиво к царице, которая, по их словам, была вдова и правила государством вместе с маленьким сыном. При виде казаков она сильно изумилась. Угостив их и оказав почет, царица просила их выстрелить из ружей, и когда они выстрелили, на жителей города напал страх пред казаками. Отыскали переводчика, и царица спросила казаков об их царе. Они сказали ей, что он могуществен и имеет много войска. Она удивилась, что во вселенной есть другой мир и страны кроме ее, ибо они думали, что они одни в мире. Да будет благословенно имя всевышнего Бога! Она сказала им: «у нас написано, что белый царь должен завоевать все страны; быть может, это ваш царь?» - «Да, отвечали казаки, и он уже покорил большую часть земли». Она стала просить их, говоря: «может быть, вы примете на себя посредничество между нами, для выражения ему нашей покорности, дабы он защищал нас от врагов и прислал нам с вашей стороны, для охраны, ратников с ружьями, как у вас, а мы пошлем ему казну». Казаки попросили ее отправить посла и прибыли с ним к царю, имея с собою подарки — слитки серебра. Нам рассказывали, что в той стране серебро так (обыкновенно), как камень, и что в домах потолки делаются из серебра вместо камня и досок, так как вся почва в той стране (изобилует) серебром. Царь хотел послать привезти того серебра. Посол же (царицы), по оказании ему почета и [74] обласканный царем, отправился в обратный путь. Сочли, что они были в пути целых шесть лет и что, если бы даже серебро было золотом, потребовалось бы расходов и труда больше, чем оно стоит, и потому от него отказались. Царь хотел послать царице ратников, но и этого не нашли возможным, по причине отдаленности той страны. И царица хотела прислать царю войско, сражающееся луком и стрелами, но также (отказалась от этого) вследствие дальности расстояния, так как сочли, что нужно шесть лет для пути туда и обратно, а это вещь невозможная. Казаки привезли с собою пленников, которые сообщили о своей стране, что там есть церкви и колокола, в кои постоянно звонят, и что они совершают поклоны, но никто не знает кому, ибо христианская вера, за давностью времени, ими забыта. В древнем тактиконе (уставе) антиохийского патриарха упоминается об одной из четырех католических стран в таких словах: «третья католическая страна есть Хота и Хатай». Мы находим теперь очевидные признаки справедливости этого в том, что они звонят в колокола и совершают поклоны. Имея основание в своих книгах, мы сказали им, что они входят в состав области патриарха антиохийского, чему они удивились. Патриарх Никон сообщил, что он послал к ним пятьсот священников, которые крестят их ночью и днем. Он сказал: «они уведомили меня, что ежедневно крестят более двадцати тысяч». Так он рассказывал. Не знаем, правда это или ложь — Бог весть. Эта страна, как говорят, лежит за морем-океаном и представляет ряд крепостей по берегу моря. Со стороны Московии нет туда иного пути, как только сушей. По этой причине, как говорят, король Испании завоевал часть этой страны и из нее получил свое серебро. Что касается золотого султана, то страна его близка к внешней (передней) Сибири (и лежит) между севером и востоком. Султан этот покорился при отце теперешнего царя: казаки завоевали его страну и привели его к покорности. Он ежегодно присылает в виде дани царю слитки золота, — ибо у него есть золотой рудник — седла, расшитые золотом и др., породистых лошадей и чудесные кольчуги из желтой меди, которая тверже стали. Говорят, что расстояние до его страны составляет около года пути. Жители ее безобразны лицом и более дики, чем Лопани; на шее у них всегда висят большие деревянные четки. Этого султана называют Алтун-падишах (золотой царь). Говорят, что он ханифийского [75] исповедания, так как, до времен царя Ивана, весь северо-восточный угол был заселен ханифийцами, т.е. мусульманами.

Во дни Василия Македонянина, даже в самой Москве были татарские цари. Когда он прислал свою сестру к киевскому царю Владимиру, и вся та страна приняла крещение от руки св. Петра, о коем мы уже рассказывали, святой прибыл в этот город, находившийся во власти татар, и совершил великие чудеса. По этой причине его очень полюбили и верили всему, что он говорил им. Видя, что они не веруют (во Христа), он сказал им: «вот, я пошлю от Господа огонь, который пожжет вас, и воду, которая потопит этот город; уходите из него на некоторое время». Они поверили ему и ушли в пределы Казанской области, а святой немедленно послал за царем Владимиром и его войском и отдал ему во власть этот город вместе с другими, без труда и войны. Потом, усилившись, они завоевали много областей. Этот Владимир имел двенадцать сыновей и каждому из них дал во владение по области. Он построил много городов, и до сих пор существует город его имени, называемый Владимир. По этой-то причине с того времени владения раздробились, и стало, как мы уже упомянули, семьдесят областей, (что продолжалось) до времен царя Ивана. Затем св. Петр заключил договор между русскими и татарами, наложив в пользу последних дань, которую должны были вносить им ежегодно Владимир и его дети, чтобы татары утешились в потере своей страны, при чем произнес анафему на того, кто нарушит договор. Этот же самый святой построил вторую стену города вне дворца, (Под именем дворца автор разумеет весь Кремль; следовательно, стена, построенная, по его словам, святым Петром, есть стена Китай-города.) ибо во времена татар не было ничего, кроме крепости, которая есть дворец. Договор оставался в силе между ними до времен царя Ивана, который пошел и завоевал Казань, откуда оставшиеся в живых татары ушли в Астрахань; когда же он и ее взял, они бежали в татарскую страну, которой владеют в настоящее время, именно, Крым, Бахчисарай, Кафу и иные. От Астрахани до Крыма, резиденции хана, расстояние только пятнадцать дней пути. Татары владели областями и городами, лежащими влево, если идти из Путивля в Москву, и теперь еще эта страна называется их именем. Цари московские захватили ее хитростью. На [76] пространстве более чем в 40, 50 дней пути лежали пустые, заброшенные земли; каждый царь посылал построить там крепость и села и таким образом захватывал область, потому что у татар не было силы охранять ее; (так продолжалось) до времен теперешнего царя, который в свое царствование соорудил шестнадцать крепостей, назвав их своим именем, кроме крепостей и фортов, которые он построил на берегу рва, выкопанного им между его страной и татарской. Говорят, что этот ров очень велик и широк и имеет в длину пять тысяч верст; именно, (он тянется) от окрестностей Путивля почти до великой реки Волги. На краях рва утверждены связанные между собою бревна с удивительными приспособлениями. Царь выстроил на нем тридцать больших крепостей, а на расстоянии каждых тридцати верст по укреплению с 500 стражей. Говорят, что эта стража составляет около шестидесяти тысяч ратников; другие говорят, что не шестьдесят, а полтораста тысяч. Они сменяются чрез каждые шесть месяцев. Для них устроены там города и селения и заведены посевы на тех землях, которые были пусты и заброшены. По этой-то причине, со времен нынешнего царя, татары ни разу не переступали границы его земель, и многие области их, близкие к Московии, завоеваны московитами. Крым, резиденция хана, отстоял прежде от Московии на сорок дней пути, а теперь он отстоит от границы (московского) царства только на пять дней. Поэтому царь ежегодно дает хану и мурзам казну: денег, соболей, белок, горностаев, почетные платья и пр.; по словам некоторых, это обходится ему в 12000 пиастров, а другие говорят, что прежде, со времен св. Петра и позднее, дань была 40000 динаров, [но теперь, при нынешнем царе, все это прекращено, и он посылает татарам лишь весьма незначительную сумму, около 12000 динаров,] (Дополнено по английскому переводу.) да и то не из страха перед ними, а в виде арендной платы за их земли, которыми завладели московиты. Если бы не проклятие св. Петра, они бы всему этому положили конец. Прежние цари не умели устроить дело так, как нынешний царь, который оградил себя от татар упомянутым большим рвом, крепостями, фортами, башнями со множеством пушек и многочисленным охранным войском, стоящим постоянно на страже. Вот уже около десяти лет он царствует, и татары не переступали границы его владений и не [77] взяли из них ни одного пленника: у них совсем не стало силы. В течение двух лет, как мы были в этой стране, царь хотел прекратить посылку казны, но между ним и его врагами ляхами возникла война, и потому он этого не сделал, зная, сколько миллионов золота ляхи обещали татарам, чтобы те пришли к ним на помощь. Впрочем, они только посмеялись над татарами и ничего им не дали.

ГЛАВА V.

Москва. — Татарские послы в Москве. Отношение русских к иностранным послам и вообще к иностранцам. Патриарх Никон и богатый армянин. Торговля англичан.

Для утверждения договора между московитами и татарами, ежегодно приезжает от татар посол, в сопровождении пятидесяти человек, и они остаются в Москве целый год в качестве заложников. Когда приезжает другой посол, первый берет казну и уезжает. И от московитов ездит к хану посол с письмом, в сопровождении переводчиков и свиты, и остается там целый год. Этого посла с его людьми татары не выпускают из своих пределов, пока не приедет к ним (другой) посол из Москвы, так что послы встречаются на дороге. Местожительство татарского посла в Москве находится за земляным валом. Его стережет многочисленная стража из стрельцов; отнюдь никому не дозволяется к ним входить, и когда кто из татар выходит на рынок в случае надобности, всегда за ним неотступно следуют стрельцы с палками и совсем не пускают в ворота крепости, т. е. дворца (Кремля). Я мы видали, что за ними всегда ходят стрельцы, и никто не смеет с ними разговаривать. Когда посол является для представлений царю, по приезде и пред отъездом, многочисленные стрельцы в своем красном одеянии становятся в ряд по дороге с обеих сторон [чтобы поразить его изумлением]. Посла везут назад не тем путем, которым он приехал из своей страны, но другим, ибо такой смышлености, как у московитов, такой хитрости и ловкости не встретишь нигде в другом народе, как нам рассказывали бывалые греческие купцы, которые в прежнее время приезжали с турецкими послами, когда существовала дружба между обоими народами. Говорят, что тем путем, которым привозили посла, отнюдь не возвращались с ним, дабы он не ознакомился с дорогами и городами, и везли его не прямым путем, а с [78] большими поворотами, дабы показать ему этим громадность своей страны. Когда он приближался к городу (Москве), его встречали за семь верст, при чем стрельцы стояли в ряд с обеих сторон до царских палат, не считая тех, которые шли впереди; вся цель этого была та, чтобы поразить посла многочисленностью войска. Так поступали со всеми послами, которые приезжают от кизилбашей, (Персиян.) от цесаря, государя немецкого, из Швеции, Англии, Голландии и иных земель. Хотя бы послу путь был на один месяц, с ним кружатся на расстоянии не скольких месяцев пути. Татарскому послу назначаются ежедневно на прокорм лошади, которых татары режут и едят по своему обычаю, а равно овцы, куры, напитки и прочее. Турецкому послу ежедневно выдавалось десять овец, один бык, двадцать кур, пять уток и пять гусей, десять ок (Око = 3 1/2 фун.) масла и столько же меда, восковые свечи, дрова, напитки и пр., помимо ежедневной выдачи копейками ему и его людям. Таким же образом содержат посла кизилбашского и всех других послов, смотря по числу людей, которые с ними приезжают, и чего бы посол ни попросил, выдают ему. Со всеми этими послами они отнюдь не имеют сообщения, потому что считают чуждого по вере в высшей степени нечистым: никто из народа не смеет войти в жилище кого-либо из франкских купцов, чтобы купить у него что-нибудь, но должен идти к нему в лавку на рынке; а то его сейчас же хватают со словами: «ты вошел, чтобы сделаться франком». Что же касается сословия священников и монахов, то они отнюдь не смеют разговаривать с кем-либо из франков: на это существует строгий запрет.

В этом городе живет много франкских купцов из немцев, шведов и англичан, с семействами и детьми. Прежде они обитали внутри города, но нынешний патриарх, в высшей степени ненавидящий еретиков, выселил их по следующему поводу: идя по городу с крестным ходом, он заметил, что они не сняли своих колпаков и не осеняли чела крестным знамением пред иконами и крестами. Удостоверившись, что они франки, переодетые в платье московитов, он заставил царя выселить их не только из этого города, но даже из всех других и из крепостей и укреплений, поселив их вне города; не выселяли лишь тех, которые крестились. Их церкви, [79] принадлежавшие им издревле, разрушили, вместе с татарскими мечетями, и не дозволили построить другие за городом среди их жилищ. В особенности разрушали церкви армян, жителей Астрахани, и самих их поселили за городом. По этой причине они были вынуждены, вместе с другими племенами, открыто креститься ночью и днем. Рассказывают, что был один армянин, очень важный купец и переводчик в царском диване. Когда вышел из дивана царский указ от патриарха, чтобы армяне, сняв московское платье, которое они надевали, носили свое обычное платье и сбрили бороды по своему обыкновению, этот купец, имевший длинную, весьма большую седую бороду, постыдился ее сбрить и послал патриарху пятьдесят тысяч динаров, чтобы он оставил ему бороду, дабы не было ему стыдно и зазорно перед людьми на закате его жизни. Но патриарх отказал, ибо в деньгах он не нуждается, — да и как это возможно в стране столь пространной, управляемой лишь двумя: царем и патриархом? Он велел сказать в ответ купцу: «если он окрестится, то станет как всякий из нас». Но тот не пожелал, и тогда выгнали всех до одного армян. У них были огромные каменные, подобные царским, палаты, веселящие сердце, которые они, вынужденные к тому патриархом, должны были продать московитам.

В этом городе постоянно живут консулы от королей английского и голландского, от Австрии и Швеции, как живут они и у нас в Алеппо. Когда, несколько времени тому назад, англичане восстали на своего государя и убили его, царь Алексей разгневался на них, так как они изменили своему государю, и велел выгнать их из всей своей страны, пока новый король не прислал важного посла, дабы расположить мысли царя к благосклонности. Мы ходили смотреть на него. Все их корабли приходят в Архангельск, царскую пристань на море-океане. Там есть большая крепость во имя св. Михаила архангела. Город прежде был в руках англичан, но отвоеван у них царем Иваном. Они привозят в Московию всякие товары: грузы критского вина, вина из Испании, Франции и из своей земли, всевозможных сортов, по полреалу за око; а также оливковое масло, маслины, орехи грецкие, леденцы, безделушки, стекло, кассию и другие предметы: ткани и прочие франкские товары. Отсюда они берут соболь с хвостами, белку и телятин, т.е. кожу для обоев, которую они в своей стране вытисняют золотом и привозят как к московитам, [80] так и в нашу страну, вместе с рыбьим зубом. В праздник Успения Владычицы, 15 августа, бывает большая ярмарка с куплей и продажей; в это время московские купцы отправляются к англичанам (в Архангельск) со своими товарами, продают им и покупают у них. Московиты вывозят оттуда свои товары не раньше зимнего времени на санях, выезжая в праздник св. Димитрия и приезжая в Москву к празднику св. Николая. Царь получает от них большую пользу чрез пошлину, ибо, как говорят, купцы доставляют ему пиастры и золото большими бочками, вследствие того, что бывает много торговых сделок. Пошлину берут с десяти один, как с англичан, так и с местных купцов. Англичане вывозят на своих кораблях всего больше пшеницу и рожь, потому что пропитание всех франкских стран идет из запасов этой страны. Царь дает им пшеницу и рожь и берет от них чудесные железные брони, называемые джебаханэ, оружие и пр. В этом именно он нуждается от них. Говорят, что расстояние островов Англии от Архангельска, при попутном ветре, 15 дней пути. Это три огромных острова в море-океане, один близ другого, окружностью в восемь тысяч миль. Первый называется Инклитара, второй — Филондра, а третий — Скоция.

У царя есть люди, освободившиеся из плена, кои знают нашу страну по пядям, как и весь свет. По этой причине они делаются переводчиками. При нас постоянно был один из них, знающий двенадцать языков: арабский египетского наречия, турецкий, греческий и франкский; а родом он московит.

Знай, что в праздник Успения, 15 августа, бывает в четырех местах большая ярмарка: первая — в области Серкас; сюда приезжают купцы Барса; эта ярмарка называется Долян; (Мы не могли в точности определить, о какой ярмарке говорит здесь Павел Алеппский; думаем, что эта ярмарка происходила в Черкасске на Дону. В половине XVII в. этот город, будучи довольно значительным и находясь на самой границе, близ устья Дона и турецкого Азова, мог получить важное торговое значение, как складочное место товаров, перевозимых по Дону. Цветущее состояние Черкасска окончилось лишь к началу нынешнего столетия, когда в 1805 году главное управление Войска Донского было переведено в Новочеркасск. Что касается купцов Барса, о которых автор счел нужным упомянуть особо, то это, вероятно, Парсы из Индии. Они издавна приезжали в Астрахань, а при Алексее Михайловиче «Индийцы получали право посещать не только Астрахань, но столицу и внутренние города России» (см. Костомаров: Очерк торговли Моск. Госуд., стр. 52). И они воспользовались этим правом, судя по тому, что в 1650 г. один индусский купец приезжал с товарами даже в Ярославль.

Мы приняли чтение петербургской рукописи; но в здешней, вместо Серкас, стоит Сирс. В этом случае можно было бы думать, что автор говорит о ярмарке на р. Свири, близ Александро-Свирской пустыни; эта ярмарка была весьма значительна в XVII в. и туда приезжали, между прочим, шведские купцы (см. Костомаров: Очерк торговли и пр., стр. 111).

Что же касается названия Долян, или Дулян, которое одинаково написано в обеих рукописях, то нам не удалось пока найти объяснения его. Для решения как этого, так и некоторых других вопросов, оставленных неразъясненными, дабы не задерживать печатание перевода, мы будем продолжать изыскания и результат их приложим в конце перевода в виде отдельных примечаний.) вторая — в знаменитом монастыре Печерском, в [81] стране казаков; третья — в монастыре, в городе, называемом Синска (Свинск), (Костомаров (Очерк торговли Моск. Госуд. в XVI и XVII ст., стр. 188) сообщает об этой ярмарке следующее: «в Брянском уезде в конце XVII века славилась Свинская ярмарка. Об ней упоминается под 1681 г. В объяснении гостей и торговых людей, данном по поводу указа о выборе в таможенные чиновники, говорится, что из разных городов посадские лучшие люди отъезжают к городу Архангельску, и на Макарьевскую, и на Свинскую, и на иные ярмарки для торговых своих промыслов и в домы свои не приезжают многое время. Из этого видно, что Свинская ярмарка, поставленная в числе первоклассных торжищ, была значительна и привлекала к себе многих торговцев». Эта ярмарка происходила близ Свинского, или Свенского, как теперь его называют, монастыря в 2 верстах от Брянска. (См. также Аксаков: Исследование о торговле на украинских ярмарках, 1858, стр.10).) в управлении московитов, между их границей и границей ляхов; четвертая — в Архангельске. Все четыре ярмарки в четырех почитаемых монастырях, во имя Успения Владычицы.

ГЛАВА VI.

Москва. — Известия о Грузии, о царе Теймуразе и царице Елене.

Покончив с известиями об этой северной стране, возвращаемся к окончанию известий об областях казанской и астраханской. Как мы упомянули, наибольшее татарское племя суть татары, называемые башкирд (башкиры), ибо они обитают от пределов Казани до границ Сибири. Царь берет со всего этого племени харач, по одному из десяти, именно: из [82] лошадей, верблюдов, быков, овец и пр. Тамошние воеводы очень их притесняют. Город Багдад недалеко от города Астрахани. Из страны грузин есть два пути в Москву: один сушей, другой морем Каспием; но этот путь обилует опасностями, когда, достигнув пристани безопасности, доходят до Демир-кану, т.е. Железных ворот, построенных Александром между двумя горами, коих закраина подобна мечу, — построенных для того, чтобы никто не проходил отсюда к границам резиденций татарского хана. Здесь он построил крепость, которая до сих пор в руках персов. Этими воротами непременно нужно проходить. От них до границы Грузии, (именно) до границы (владений) Теймураз-хана, пятнадцать дней пути. Цари московские, обыкновенно, посылают ему большую помощь деньгами, соболями, оружием и пр. За два года перед сим царь отправил к грузинам трех послов вместе, в сопровождении 700 человек, послав с ними 377 сороков лучших соболей, ценою каждый около 300 динаров (рублей), а также 40000 пиастр-реалов, (Так называет автор иностранные монеты, бывшие в то время в обращении в России, ценою в 50 коп.) 10000 золотом, оружие, украшения и пр. Послов этих отправили к упомянутому Теймураз-хану на судах. По прибытии в Астрахань, они поехали оттуда по Каспийскому морю, и когда достигли средины его, поднялся противный ветер и сильная буря, и как это море очень опасно и труднопроходимо, обилует (подводными) камнями и узко, так что его называют озером и его волны (стеснены) в нем, то путешественники не нашли себе убежища, корабли их разбились и все они потонули; спаслось только человек двадцать, тридцать, которые вышли на сушу нагими. Они пошли дальше и прибыли в город Шемаху, где были с почетом приняты его владетелем, так как между ним и царем большая дружба. Он послал известить шаха о случившемся, потому что этот город также состоит под его властью. Шах немедленно прислал ответ, чтобы владетель Шемахи принял путешественников с большим почетом и дал наказ по деревням, лежащим близ моря, собрать все имущество послов. Было собрано, что можно, и владетель Шемахи послал с путешественниками несколько человек проводить их в Теймураз-хану. Известие о случившемся было послано ими также к царю. А Теймуразъ-хан очень опечалился, что не мог ничем помочь. Царь же, [83] услышав об этом происшествии, отправил к нему другую казну с новыми людьми. Существует обыкновение, что, когда отправляют послов в страны столь отдаленные, то назначают трех послов, один старше другого, а также (по три) секретаря и переводчика; если одного из них постигнет смерть, его место заступает другой. Когда посланные высадились и приближались к границам Грузии, случилось, что старший посол умер. Обрати внимание на злоключения, постигшие теперь Теймураз-хана! Первое — убиение его сына, второе — захват кизилбашами его трона и страны, третье — то, что случилось с этими послами в первый и во второй раз. Обстоятельства принудили посланных отправить на место себя одного греческого монаха, бывшего при Теймураз-хане, гонцом к царю с известием о смерти посла и (с запросом) кого ему угодно назначить на его место. Монах этот приехал в Москву нынешним великим постом и посетил нашего владыку патриарха, которого он знал, когда тот был митрополитом в Алеппо. Мы спросили его, во сколько дней он прибыл из Грузии в Москву. Он сказал, что (совершил путь) в восемьдесят дней хорошей езды, в качестве гонца, забирая лошадей в каждом городе, что он загнал пятнадцать лошадей и ехал в эти восемьдесят дней беспрерывно ночью и днем. Этот путь особенно затруднителен: (встречаются) огромные горы и большая опасность со стороны области черкесов, где есть множество разбойников, которые не только грабят (путешественников), но берут (их) в плен и продают кизилбашам и татарам. По этой причине предпочитают ехать морем, хотя это опасно. Часть страны черкесов подвластна царю, остальные же непокорны: каждый из них живет сам по себе, и никто не имеет власти над ними. Монах рассказывал, что его иногда провожали пятьсот всадников из подвластных царю, чтобы провести среди опасностей. Он сообщил, что путь от Москвы до Грузии почти равен пути от Константинополя до Москвы, ибо он проезжал по обоим путям. Под конец, после Пасхи, царь отправил с ним посла на судне по реке.

Когда до царя дошла весть о том, что кизилбаши напали на Теймураз-хана, покорили его страну и убили его сына Давида, то он сильно разгневался и тотчас отправил к шаху посла сказать: «с древних времен и до сей поры не возникало войны между нами; зачем же вы теперь пошли войной на страну, мне подвластную, и на людей, мне покорных?» Видя, [84] что царь сильно разгневан, шах стал отпираться и послал извиниться пред царем, говоря: «мы братья; я не имел известий о том, что случилось, но потом, узнав, что это сделал один из правителей, мне ослушных, я, ради тебя, послал ему приказ выйти из Грузии и возвратить Теймураз-хана на его место». Как нам рассказывали, между московским царем и шахом всегда существует великая дружба с давнего времени: шах называет царя своим братом, потому что царь и шах одних лет: говорят, что они родились в один день — им теперь по 27 лет от роду. По причине большой дружбы, между ними существующей, дед нынешнего шаха, по имена шах Аббас, 32 года тому назад, когда завоевал Грузию и нашел (там) хитон Господа Христа в одной из больших церквей, немедленно послал его покойному царю Михаилу, отцу нынешнего царя, вместе со всеми заграбленными священническими облачениями, осыпанными драгоценными каменьями и жемчугом. Прослышав об этом, французский король послал к шаху, обещая ему великую казну и два больших города со всем, что в них есть, и собственность, если он отдаст ему хитон. То же обещали ему прочие франкские государи, что вокруг него, но шах отказал, говоря: «я отошлю его к моему брату, царю московскому». Мы раньше в своей стране слышали, что он разделил хитон надвое, и одну половину отдал королю испанскому, а другую царю московскому; но это известие неверно, ибо мы впоследствии видели хитон в великую пятницу, поклонялись ему и прикладывались. Он находится в своем первоначальном ковчеге, осыпанном драгоценными каменьями, с грузинскими письменами. Ковчег, по величине, менее маленького литургийного служебника, с эту исписанную страницу в 21 или 22 строки, и такой же ширины, даже, пожалуй, меньше и тоньше служебника. Божественный хитон из тонкого полотна, темного цвета, наполняет ковчег доверху, так что крышка с трудом закрывается. Вот какое бесценное сокровище, о коем вздыхают все цари христианские, приобрел московский царь!

Возвращаемся. Затем царь послал к Теймураз-хану с просьбой прислать к нему жену своего сына Давида, вдову, с ее сыном Николаем, дабы утешить ее и женить сына ее на своей старшей дочери Евдокии. Цари московские весьма любят этого Теймураз-хана и его детей и титулуют его царем, ибо знают, что он царской породы от своих предков. [85] Когда мы приезжали в Грузию в 7173 году от Адама, нам рассказывали, что род Теймураз-хана восходит до Давида, царя и пророка, ибо, как говорят, Давид…, (За этим именем следуют в наших рукописях слова, не имеющие смысла в данном месте. В английском переводе: «David of Kerbela». По всей вероятности, это Давид I Куропалат (ум. в 881 г.). Английский переводчик неправильно прочел его прозвище.) который воевал с греческим царем Василием Македонянином, был одним из его предков. Что же касается остальных четырех князей, находящихся в Грузии, то они не древнего рода, и, кроме того, эти последние продают своих детей и подданных иностранцам, о Теймуразе же никогда этого не было слышно: напротив, он выкупает христиан из неволи. Вследствие этого цари посылают по временам ему и всем его вельможам, в виде вспомоществования, весьма значительную казну, подобную посланной ныне. Теймураз-хан послушался тогда царя и отправил свою невестку, по имени царицу Елену, вместе с царевичем Николаем, снарядив с ними большое число людей со множеством слуг и служанок. Когда они достигли средины опасных степей, то, как говорят, шах, прослышав о них, послал пятьсот всадников захватить их, представлявших собою великое сокровище, в плен, но обманулся в своем намерении. (Здесь в английском переводе есть вставка, которой нет в наших рукописях: «впоследствии, когда мы, по приказанию царя, ехали из Грузии в Московию во второй раз, мы узнали, что напавший на них был эмир, именуемый Шамхал, правитель Дагестана, страны, населенной племенами лезгинов и кумуков и простирающейся от границ Кахта и Тоша почти до реки Ганама, предела турецкой крепости».) Посланные напали на них и сразились с ними, и так как с царицей было небольшое число людей, то победили их, большую часть умертвили, а всех (прочих) взяли в плен. Царица, видя случавшееся, тотчас остригла свои волосы, оделась с сыном в бедное платье и убежала. Время было ночное, и это обстоятельство спасло ее вместе с несколькими из ее людей. Пока другие сражались, она спаслась и еще до наступления утра достигла турецкой крепости. Отсюда ее снарядили в Астрахань и далее в Москву. Царю послали известие о случившемся, и он прислал им для путешествия царские одежды и ратников. Когда царица приблизилась к Москве, царь, задержав их до наступления ночи, велел осветить все улицы и весь город свечами и яркими огнями [так что вся [86] местность казалась покрытой рекой огня] и послал все войско, министров и всех вельмож встречать прибывших. (Окончания этой главы, начиная отсюда, и всей следующей нет в английском переводе.) Царицу ввезли в город в царском экипаже, а сын ее ехал верхом с большим поездом. Очевидцы рассказывали нам, что то был день из таких, которые на счету в жизни. Прибывших поместили в доме одного из вельмож, где все покои, внутренние и наружные, были покрыты коврами и красным сукном, как приличествует царям и царицам. До сих пор царь оказывает им чрезвычайный почет и подобающее уважение.

Спустя три дня, царь пригласил царевича к себе вечером, при чем точно также зажигали свечи и огни и расставили войско, и это продолжалось всю ночь. Царь сел с ним за царскую трапезу, исполненный великой, неописуемой радости; да и как не любить его? Блеск очей его, как мы видели это собственным глазами, являет царственное происхождение. Царь назначил ему и его людям на содержание ежемесячно по триста динаров, сверх еды и питья. Он также послал к шаху, сильно упрекая его, а тот, по обычаю известных правителей, кои не отличаются постоянством и не держат клятвы, от всего отперся. Достоверно известно, что та страна (Т.е. страна, где произошло нападение.) не принадлежит к его управлению, а находится во власти непокорных черкесов. К ним-то он и послал, надавав им множество обещаний, с тем чтобы они захватили царицу и ее сына. Впоследствии он прислал (в Москву) часть слуг и служанок, бывших с царицей, говоря: «я избавил их от рук разбойников». Вот что произошло.

Мы потом ходили к ним с подарками от нашего владыки патриарха. Царица сидела на троне; все ее платье, мебель, даже ее подушка и ковер под ногами были черного цвета, по обычаю вдов. Сын сидел подле нее также в царском одеянии. При нашем входе, он снял свой колпак из уважения к пославшему нас. Поодаль стояли женщины, многочисленные служители и переводчики. Когда мы упоминали имя нашего владыки патриарха, они делали земной поклон, и мы кланялись им. Мы часто посещали их, по причине большой любви их к нашему владыке патриарху, так как они знали о нем, когда он был еще в Алеппо. [87]

В пятую субботу поста, по приглашению царицы Елены, наш владыка служил у ней литургию, о чем мы расскажем в своем месте. Всякий раз, как мы приходили, сын ее подавал сам лично, собственными руками, рюмки с напитками, по обычаю московских вельмож, которые подносят обеими руками гостю напитки, при чем делал поклон головою, на что мы отвечали тем же.

(пер. Г. А. Муркоса)
Текст воспроизведен по изданию: Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Выпуск 3 (Москва) // Чтения в обществе истории и древностей российских, Книга 3 (186). 1898

© текст - Муркос Г. А. 1898
© сетевая версия - Тhietmar. 2010
© OCR - Плетнева С. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЧОИДР. 1898