Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским.

Перевод с арабского Г. Муркоса. (По рукописи Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел). М. 1896-1900. Пять выпусков.

В прошлом году г. Муркос закончил свое издание «Путешествия», представляющего один из замечательнейших памятников в ряду иностранных книг о России за XVII-й век. «Путешествие» давно знакомо было нашим историкам, но, как теперь оказывается, знакомо было далеко не сполна и не весьма точно, потому что его знали до сих пор только в старом неполном и не всегда верном английском переводе (1829-36 г.). Г. Муркос своим переводом «Путешествия» с арабского подлинника, и в полном теше, сделал в высокой степени ценный вклад в нашу историческую литературу: именно для нее и важен в особенности этот труд арабского христианского писателя XVII-го века.

В предисловии, переводчик так объясняет значение этой книги архидиакона Павла Алеппского.

«В царствование Алексея Михайловича дважды приезжал в Россию антиохийский патриарх Макарий, родом араб из города Алеппо, в первый раз для сбора пожертвований, во второй — десять лет спустя — по приглашению царя для суда над патриархом Никоном. В первый приезд с ним был его родной сын, архидиакон Павел Алеппский, который, по просьбе одного из своих дамасских друзей, как он объясняет во введении, составил подробное и чрезвычайно любопытное описание трехлетнего путешествия своего отца.

«Человек весьма любознательный и начитанный, хотя лишенный правильного образования, Павел Алеппский в своих записках касается всего, что мог видеть и слышать во время своего продолжительного путешествия: описывает страну, нравы и обычаи жителей, [835] селения и города, замечательные здания, по преимуществу церкви и монастыри, торжественные служения, в коих участвовал вместе с отцом, приемы и пиры при дворах, политические события, которых был свидетелем или о которых мог знать по рассказам других, и мимоходом дает яркую характеристику государей и политических и церковных деятелей, с которыми приходил в соприкосновение его отец-патриарх. Восьмимесячное пребывание их в Молдавии совпало с одним из интереснейших происшествий в истории этой страны: падение господаря Василия Лупула, сопровождавшееся междоусобной войной, в которой погиб зять его, Тимофей Хмельницкий, сын гетмана Богдана Хмельницкого, нашло себе живого рассказчика в лице очевидца этих событий, Павла Алеппского, повествование коего, по словам Костомарова, представляет единственный источник для изучения тогдашних отношений Малороссии к Молдавии. В Россию дамасские путники попали в самую цветущую пору царствования Алексея Михайловича, когда он вел счастливую войну с Польшей и когда патриарх Никон, достигнув высшей степени могущества, приступил к устроению церковных дел, в чем весьма желанным являлось для него авторитетное содействие святителя древнейшей из восточных патриархий.

«Самая значительная часть сочинения Павла Алеппского занята описанием долговременного пребывания его с отцом в России и рассказами о событиях, происходивших в ней около того времени. По полноте и разнообразию содержания, это — один из самых лучших и ценных письменных памятников о России средины XVII века и во многих отношениях превосходит записки тогдашних западно-европейских путешественников. Последние являлись в Россию по большей части в качестве послов на короткое время и по необходимости ограничивали свои наблюдения одною внешнею стороной гражданского быта. Как иноверцы, они с предубеждением смотрели на богослужение и уставы нашей церкви, только отчасти, изредка могли видеть одни обрядовые действия, совершенно отличные от усвоенных их церковью и потому казавшиеся им странными и бессмысленными. С другой стороны двор московский всегда очень недоверчиво смотрел на иноземных послов: под видом почета к дому посла приставлялась стража, которая получала тайный наказ следить за действиями чужеземцев и обо всем доносить; горожанам строго воспрещалось входить в разговоры с прислугой посольства. Таким образом послы почти ни с кем не могли вступать в непосредственные сношения, кроме сдержанных и скрытных бояр и дьяков Посольского Приказа. Ко двору послы являлись по приезде с дарами от своих государей, и при этом [836] случае двор царский облекался в торжественность, чтобы не уронить себя в глазах иноземца отсутствием величественности. Вообще можно думать, что европейцы, во время пребывания в России, делали свои наблюдения и расспросы только украдкой, случайно, двор видали всегда в праздничном уборе, но будничная, ежедневная жизнь царя и вельмож оставалась для них сокрытою.

«Не таково было положение Павла Алеппского. Патриарх приехал за сбором при царе Алексее Михайловиче, отличавшемся необыкновенною набожностью и особым уважением к духовенству. Патриарх Никон, для достижения своих намерений, имел нужду в сомыслии восточных патриархов, а потому заискивал в них и принял Макария с почтительным радушием. Броме высокого сана своего, как лицо духовное, Макарий, и как человек, видимо пришелся царю весьма по сердцу, и его спутник и родной сын, Павел Алеппский, мог знать не только то, что сам видел и слышал, но и многое из того, что было говорено с глазу на глаз между царем, Никоном и патриархом Макарием. Как лицо духовное, Павел имел возможность всюду свободно ходить и ездить; зная греческий язык, мог слышать многое от греков мирян и духовных, постоянно или подолгу живших в Москве; как православного, его живо интересуют наши церковные обряды и служения, которые он имел случай близко видеть, сам нередко участвуя в них в качестве архидиакона приезжего патриарха; и надо видеть, с каким умилением и даже изумлением то-и-дело говорит Павел о глубокой набожности русских, о необычайном терпении их в отстаивании продолжительных служений, которые доводили до полного изнурения восточных гостей, к ним, очевидно, непривычных и не видавших ничего подобного у себя на родине».

Арабский подлинник «Путешествия» до сих пор не издан. В первый раз оно стало известно по упомянутому английскому переводу 1829—36 г., который сделан был Бельфуром, членом английского Королевского Азиатского Общества. Основанием перевода была рукопись, приобретенная в начале XIX столетия в Алеппо графом Гильфордом. (Отметим неясность сведений об этой рукописи: на стр. 202 пятого выпуска говорится: «рукопись, с которой сделан английский перевод, хранится ныне в Британском Музее» и приводится описание рукописи по печатному каталогу Брит. Музея 1871; а вслед затем, стр. 203—204, пишется, что по сношениям гр. Уваровой с «Корол. Азиатским Обществом» о рукописи гр. Гильфорда оказалось, что, «за прекращением рода графов Гильфорд, Обществу неизвестно, в чьем владении находится теперь принадлежавшая графу Фредерику Гильфорду рукопись». Но ведь [837] только-что было сказано, что рукопись хранится ныне в Британском Музее?).

На основании перевода Бельфура — только по первым его выпускам, — составлено было Савельевым изложение «Путешествия патриарха Макария», в «Библиотеке для Чтения» 1836, оставшееся неоконченным. В 1875, от. Димитрий Благово начал-было перевод книги Бельфура в «Чтениях» московского Общества истории и древностей, но остановился на половине первого выпуска. Вероятно еще не познакомившись с целым сочинением, Благово писал в предисловии, будто записки архидиакона Павла могут быть интересны только для монашествующих и любителей церковного благолепия, — что, однако, несправедливо. В 1876, в «Трудах» киевской духовной академии помещена была статья г. Аболенского, составленная на основании «Путешествия Макария». Этим путешествием, по книге Бельфура, пользовались наши историки, как Соловьев, Костомаров и другие, но не исчерпали его показаний.

Г. Муркос, состоявший профессором Лазаревского института восточных языков в Москве, был сам уроженцем той страны, которой принадлежали патриарх Макарий и архидиакон Павел. В предисловии к последнему выпуску книги г. Муркос говорит, что на свой труд он смотрит как на дань благодарности к воспитавшей его России, что этим памятником он заинтересовался еще на студенческой скамье, видя в нем выражение идеалов, вынесенных им из своего детства: отец его был одним из влиятельнейших и ревностных представителей арабской православной общины в антиохийской патриархии. В том же предисловии г. Муркос отмечает странность, что когда, по выходе первых выпусков его труда, почти все органы нашей светской печати (и в числе их журналы специально научные), несмотря на различие направлений, отнеслись к труду Павла Алеппского серьезно и с сочувствием, журналы духовные, напротив, высказывали недоверие в рассказу Павла: будто бы он, восхвалявший, например, благочестие казаков и московитов, есть «свидетель подкупленный в пользу русского народа богатой милостыней, вывезенной его отцом из нашей земли», — когда в действительности он писал по-арабски, только для своих соотечественников, и писал в Москве украдкой, чтобы москвитяне не узнали, что он ведет записки, — в которых притом есть немало отзывов, нелестных для русских. Наконец, мы узнали об этом «подкупленном» свидетельстве только лет через двести слишком.

Как бывает сплошь и рядом в литературе рукописной, рукопись московского архива, с которой переводил г. Муркос, [838] представляет значительные варианты с рукописью, с которой переводил Бельфур; последняя имеет несколько эпизодов, которых недостает в московской рукописи. Наш переводчик, — не имевши пока этого более полного арабского текста, — перевел эти дополнительные эпизоды с английского.

Путешествие патриарха Макария исполнено великого интереса вовсе не для одних монашествующих; напротив, оно важно не только для политической истории, но и для изучения русской бытовой старины XVII-го века. Павел Алеппский подробно записывал виденное на пути и в Москве, и в его заметках находится не мало любопытнейших подробностей археологического и этнографического характера.

В пяти выпусках, — в которых г. Муркос разместил пятнадцать книг подлинника, — путешествие Макария изложено так: первый выпуск заключает путь от Алеппо до земли казаков (описание Константинополя, Молдавии, Валахии), второй — от Днестра до Москвы, третий — Москва, четвертый — Москва, Новгород и путь от Москвы до Днестра, пятый — обратный путь, Молдавия и Валахия, Малая Азия и Сирия. К книге приложен подробный указатель собственных имен; портрет патриарха Макария из «Титулярника» 1672 г., относящийся ко второму приезду его в Москву в 1668; снимок последней страницы арабской рукописи и маршрутная карта путешествия.

А. П.

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским // Вестник Европы, № 4. 1901

© текст - А. П. 1901
© сетевая версия - Thietmar. 2020
© OCR - Андреев-Попович И. 2020
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вестник Европы. 1901